I. Морская целина: идеалы и насущная необходимость

Экологические взаимосвязи между человеком и морем расширились до такой степени, что уже невозможно постигнуть их умом. Это особенно справедливо в отношении наиболее индустриализованных районов, таких, например, как побережье Северной Америки. Попытайтесь представить себе размеры изменений, происшедших на побережье только за последние 350 лет, с тех пор как закончилось господство существовавшей здесь испокон веку культуры североамериканских индейцев. Затем вспомните, что 90 % этих изменений совершилось в течение последних 50 лет, а 90 % из них — за последние 15. Нельзя также забывать, что, поскольку процесс естественных изменений происходит чрезвычайно медленно, а условия, существующие в подводной пустыне, являются оптимальными для сообществ большинства живущих в ней организмов, фактически каждое даже небольшое изменение оказывает пагубное воздействие на морскую систему. Если с этой точки зрения смотреть в будущее, то оно представляется в мрачном свете.

Вероятно, самое худшее заключается в том, что мы не знаем во всех подробностях, что происходит на континентальном шельфе. Мы относительно мало знаем, какие морские создания живут на шельфе, как они живут, где они встречаются в изобилии, а где редко. Еще меньше мы знаем о том, как деятельность человека в конечном счете сказывается на жизни моря. И меньше всего мы знаем о жизненно важных связях между организмами в пищевых цепях. Снижение численности или полное вымирание одного или нескольких скромных видов, поддерживающих жизнь других, может сократить число обитающих в море живых существ, признанных ценными для человека.

Вообразите ученых, изучающих море, в роли ткачей в каком-то примитивном обществе, которое, отправляя нечто вроде религиозного обряда, занято выработкой декоративной ткани сложного рисунка и огромных размеров. Все ткачи принялись за работу на разных участках. На одних участках работа идет быстрее, на других — медленнее. Качество рисунков, их художественные достоинства сильно отличаются друг от друга; иногда приходится переделывать целые куски заново. Некоторые части ткани получаются низкосортными, в то время как другие выполнены блестяще.

Ученые пытаются моделировать окружающую нас (возможно, идеальную) ткань жизни, структурные формы которой сверхизысканны и почти совершенны. Эта умозрительная копия никогда не достигнет полного сходства с оригиналом ни в деталях, ни во всей сложности его функциональных особенностей (даже в случае, если она смоделирована компьютером), хотя со временем она становится более совершенной. Наиболее характерной особенностью взятого нами образца в настоящее время является наличие большого количества белых пятен между небольшими участками физических и биологических особенностей, которые нам известны. Эти участки представляют собой островки в океане экологического невежества.

Изменения, совершающиеся теперь в обычно дремлющей экосфере, подобны цепной реакции. Скорость вымирания увеличилась по сравнению с прошлым во много раз. Даже поражающая воображение гибель животных в североамериканском плейстоцене и в эпоху рептилий растягивалась на тысячи и миллионы лет соответственно. В нынешнюю эпоху тысячи видов находятся под угрозой исчезновения, для которого потребуется всего только несколько десятилетий. Многих из них уже нет.

Опубликованный в январе 1976 года министерством внутренних дел США список находящихся в опасности или угрожаемом положении животных во всем мире включал 435 видов. В докладе, подготовленном для Конгресса в 1975 году, ученые Смитсонианского института высказали рекомендацию добавить к этому списку почти 3000 видов растений. Некоторые исследователи, особенно в области биологии моря, считают, что в беде находятся много других видов. Они полагают, что преобладание наземных животных в этом списке, так же как его скромные размеры, только вводят в заблуждение. Скрытая от глаз человека жизнь на окраине континента, может быть, исчезает с ничуть не меньшей скоростью, чем более заметные создания на суше.

Некоторые ученые заглядывают дальше и предсказывают наступление эры, когда целые экосистемы окажутся в угрожаемом положении. О том, что крупные и жизненно важные экологические системы уже сейчас находятся под угрозой, свидетельствует трагический упадок американских солончаков. Многие экологи моря указывают теперь на банку Джорджес, чье живое богатство уже обобрано или подорвано и которую вот-вот начнут бурить для добычи нефти, как например морской экосистемы, которую в будущем ожидает крах. Они утверждают также, что мелководные районы северной части Мексиканского залива и некоторые участки моря, прилегающие к Южной Калифорнии, возможно, тоже подвергнутся такому стрессу, с которым восстановительные силы природы не смогут справиться. Крупные утечки нефти в северо-западной части Тихого океана или в водах Аляски будут оказывать на все живое в море опустошительное воздействие, исцеление же будет происходить чрезвычайно медленно и, скорее всего, оно не будет полным.

Хотя и с запозданием, сейчас появились новые идеи, вселяющие надежду на сохранение по крайней мере нескольких небольших участков подводной целины на континентальном шельфе. Под толщей воды скрыты такие уникальные и ценные места — Акейдия и Эверглейд, Биг-Тикит и Редвидс на северном побережье, каньоны банки Джорджес, в которых обитают омары, и каньон Гудзон, древний риф на кромке шельфа штата Южная Каролина и соляные холмы в северо-западном районе Мексиканского залива. Отдельные участки, заросшие бурыми водорослями, и фиорды от Калифорнии до Алеутских островов также имеют право считаться невозместимым национальным достоянием. Несмотря на то, что многие места выведения морских млекопитающих и птиц не попали под этот статус, их миграционные пути и места зимовок должны получить такую же защиту и стать заповедниками. Нужно оберегать даже такие места, которые люди не находят привлекательными, потому что, например, кишащие жизнью пески шельфа и биоценозы в щелях и узких промежутках между валунами в каменистых россыпях представляют собой не менее интересные и уникальные зоны жизни на Земле. Многие заповедники должны получить статус районов неприкосновенной природы. Промысловое рыболовство в них должно быть запрещено. Использование их в качестве зон отдыха следует также ограничить. В относительно мелководных местах, таких, скажем, как северозападная часть Мексиканского залива, суда должны направляться в обход границ заповедника. Потенциальные источники загрязнения, например порты, нефтяные причалы и источники тепловых стоков, должны быть удалены от заповедников на много километров.

Необходимо предпринять подробные экологические исследования предложенных заповедных участков, с тем, чтобы удостовериться в том, что в их границах может быть обеспечено самостоятельное существование естественной системы. Могут возникнуть специальные проблемы в отношении мигрирующих видов, выходящих за пределы заповедника в опасные районы, как это происходит с бродячими стадами в крупных национальных парках Африки. Возможно, что потенциально опасные транспортные средства и промышленные предприятия будут вынуждены придерживаться минимальных расстояний от заповедников, которые будут варьироваться в зависимости от характера их воздействия на среду. Рассчитать зону воздействия теплового загрязнения будет довольно легко. Определить опасность от рассеивания специфических химических веществ или твердых микрочастиц будет более трудно.

По отношению к континентальному шельфу мы находимся в таком же положении, в каком мы оказались, когда перед нами открылась земля, полная естественных богатств и красоты. Из-за экологического невежества большая часть этого богатства и прекрасные ландшафты, которые великий эколог Алдо Леопольд назвал морем прерий, уничтожены пыльными бурями, эрозией и, в более близкие к нам времена, нитратными удобрениями, отравившими источники пресной воды. Наш континентальный шельф более уязвим, чем пустынные прерии, хотя бы потому, что он более доступен. Находясь рядом с наиболее населенными районами страны, шельф — не в пример Западу — будет «завоеван» не поколениями пионеров, с трудом продвигавшихся по целине, а мощной техникой, притом всего за несколько лет.

Создание морских заповедников не следует рассматривать просто как угождение прихотям нескольких эстетов, занимающихся подводным плаванием, ученых и энтузиастов погружений в подводных аппаратах. Потребность сохранения возможно более широкого разнообразия подводных ландшафтов и биоценозов обусловлена вескими причинами, которые опираются на общие экологические принципы и на более специфические нужды биомедицины.

Новые аргументы, приводимые учеными для обоснования необходимости сохранить окружающую среду, диктуются тем, что ускоренный темп вымирания сильно сузит будущие возможности человека. Биотическое многообразие среды подводной пустыни представляет собой кладезь, обеспечивающий генетическую изменчивость. В каком-то смысле она является обширным хранилищем книг, где наряду с произведениями огромной ценности встречаются и нестоящие работы. Особенно хорошо представлены здесь руководства типа «Как достигнуть лучшей жизни». Они сложно зашифрованы и содержат указания, как управлять самыми сложными из существующих механизмов, но их таинственные формулы, относящиеся к любым превратностям жизни на Земле, могут быть расшифованы и использованы человеком.

Генетическое разнообразие наземных растений имеет неоценимое значение для растениеводства. Ржи, пшенице и другим хлебным злакам переданы гены диких трав, устойчивых к болезням и засухе. Но уже сейчас генетики сокрушаются по поводу утраты сотен видов диких растений, от которых можно было бы позаимствовать полезные качества для хлебных злаков.

На континентальном шельфе естественное генетическое многообразие может иметь чрезвычайно важное значение для развития в будущем марикультур, то есть для ведения морского хозяйства. Марикультура отстает от агрокультуры на столетие и больше, но предпринятые недавно попытки селекции устриц и креветок вселяют надежду на то, что отставание скоро будет ликвидировано. Дикие популяции этих животных на шельфе, возможно, обладают генами, которые вызовут увеличение скорости роста разводимых форм и повысят их сопротивляемость болезням и паразитам.

Приблизительно в последнее десятилетие стало известно, что дикая природа обладает удивительными запасами лекарств, к описи которых ученые только начинают приступать. В первую очередь это касается моря, в котором фармакологи открыли вещества с совершенно новыми лечебными свойствами. Из губок добывают новые антибиотики; у оболочников найдены противоопухолевые вещества; другие морские организмы доставляют теперь антикоагулянты и средства для сердечно-сосудистой терапии. Особенно примечательны работы с целью получения сильнодействующих лекарств против рака из таких невероятных источников, как морские звезды и водоросли.

В Австралии было обнаружено, что пользующаяся дурной славой морская звезда «терновый венец», Acanthaster planci, содержит вещество, обладающее замечательными противоопухолевыми свойствами. Еще большие надежды подают водоросли. В начале 1976 года исследователи Гавайского университета открыли, что химическое вещество, выделенное из морских сине-зеленых водорослей, Lyngbya, оказалось эффективным в борьбе с лейкемией. Свое название аплисиагоксин будущее лекарство получило по имени моллюска морской заяц, Aplysia, в организме которого было обнаружено это вещество и который кормится сине-зелеными водорослями. Накапливая аплисиатоксин, морской заяц и сам может стать ценным источником получения этого соединения.

Фармацевтические компании проявляют растущий интерес к обитателям моря как возможному источнику новых антибиотиков. Работа в этой области только началась. Живой континентальный шельф может стать уникальной кладовой для фармацевтов, содержащей таинственные пока соединения (некоторые, правда, в очень небольших количествах), в которых, возможно, заключена надежда на излечение или облегчение еще не побежденных наукой физических недугов человека. Есть теоретики, высказывающие предположение, что некоторые морские животные-долгожители, например актинии, обладают секретом, который поможет намного удлинить отпущенный человеку век.

Прочитав обо всех этих вещах, читатель может сказать: „Зачем тянуть время, тратя его на ловлю морских зайцев, сбор водорослей или еще чего-нибудь в этом роде? Все это можно разводить в больших масштабах в неволе и таким образом удовлетворить наши нужды в лекарствах." Конечно, именно так и будет, но спросим себя, какое следующее создание, живущее на диком шельфе, окажется бесценным для нашего здоровья?

По-видимому, не лишним будет сказать, что в то самое время, когда мы открываем жизненно важные для нас противоядия среди ресурсов природы, все больше и больше канцерогенных химических веществ просачивается в мелководные пространства наших морей из порождаемых человеком источников. Какая ирония заключается в том, что мы скребем, драгируем, душим, отравляем и ошпариваем до смерти мириады живых аптек, которые могут спасти нас от широко распространенных заболеваний, в которых повинны мы сами. Сохраняя места обитания живых существ на суше и на море в первозданном виде, мы обращаем свой капитал в самую твердую валюту для нас, наших детей и внуков.

В конечном счете, широкая программа по созданию морских заповедников, может быть, получит признание хотя бы потому, что она послужит людям лучше, чем извлечение нефти со дна моря и строительство морских электростанций. Но сейчас преимущественные права предоставляются нефтепромыслам, супертанкерам и портам в открытом море; добыче песка и гальки с морского дна для строительства новых дорог; технически оснащенным рыбным промыслам, опустошающим целые экосистемы.

Еще одна опасность, угрожающая хрупкой среде и живой природе на шельфе, исходит от индустрии отдыха. На суше этот вид человеческой деятельности уже привел к опустошительным результатам. Пока еще туристы не вытоптали и не разорили континентальный шельф. Разрушений, аналогичных тем, которые они причиняют альпийской зоне Новой Англии и районам юго-западной пустыни, пока, в общем, не отмечено, но наступление начинается. В 1960 — начале 70-х годов дельцы, поставляющие сувениры антикварным магазинам по всей стране, подвергали динамитным взрывам коралловые рифы у островов Флорида-Кис. Практически все, что оставалось после них, становилось собственностью туристов-аквалангистов. В 1975 году федеральное правительство констатировало, что рифы находятся в угрожаемом положении, и запретило добычу живых кораллов. Не говоря уже о том, что эта акция чрезмерно запоздала, может случиться, что она не даст нужных результатов, ибо биологи теперь получили бесспорные доказательства того, что коралловые рифы Флориды поражены необычной болезнью. В районах массовых подводных экскурсий распространилась бактериальная инфекция, в результате которой быстро увеличивается количество мертвых белых участков рифа. Эта болезнь редко встречается на отдаленных рифах, так как она начинается в тех местах, где коралловые ветви обломаны. Наибольшее же количество повреждений оставляют за собой хорошо снаряженные любители подводного плавания.

На горизонте маячит нечто большее. Проблемы, аналогичные тем, что связаны с коралловыми рифами у берегов Флориды, усложнятся и расширятся, если доступ в подводный мир будет облегчаться и в дальнейшем. Самое худшее, что нас ожидает, — это появление новых средств передвижения для отдыхающих. В скором времени в гаражах, рядом с мотосанями, спортивными велосипедами и планерами, появится личный подводный мини-аппарат, работающий на батареях, подобно появляющимся сейчас на улицах городов небольшим электроавтомобилям. Уже не говоря о том, что они лягут тяжелым бременем на и без того перегруженную спасательную команду Береговой службы, приход таких машин обречет на гибель прекрасные подводные пейзажи. Представьте себе проводимые во время уикенда спортивные соревнования подводных кабриолетов, поднимающих облака донного ила среди клумб так похожих на цветы беспозвоночных или плотных пучков икры донных рыб.

К тому же, такая деятельность ставит под угрозу места, имеющие историческое значение. Уже есть примеры, когда ныряльщики, обнаружив в относительно мелкой воде обломки погибших древних кораблей, фактически уничтожили их. По мере того как возможность проникнуть на большие глубины будет упрощаться, серьезность этой проблемы будет расти. Даже ученые иногда ведут себя неподобающим образом. Вскоре после того, как у мыса Гаттерас в 1973 году был обнаружен бронированный корабль времен Гражданской войны «Монитор», место гибели которого стало первым подводным заповедником США, эта реликвия была повреждена драгой морских геологов.

Быть может, некоторые районы быстро осваиваемого континентального шельфа, имеющие природную или историческую ценность, станут рассматриваться как музейные экспонаты. И действительно, уже высказываются предложения приравнять уникальные биотопы к коллекциям художественных ценностей. Их сохранение может быть обеспечено или государством, или частным сектором. Последнее явилось бы чем-то неслыханным для Соединенных Штатов. Предлагая бесценные в экологическом отношении участки подводного пространства для продажи бизнесменам, можно было бы сохранить многообразие жизни при помощи той же самой силы, которая разрушала его. Редкостные участки будут, вероятно, становиться все более редкостными, и поэтому вкладывать капитал в их покупку станет выгодно. Специалист по китам Роджер Пейн предложил, чтобы у музеев естественных мест обитания были бы свои советы директоров и попечители, хранители и сторожа. Независимо от того, в чьем ведении будут эти музеи — в государственном или частном, — не все коллекции следует выставлять для обозрения. Иногда, например в сезоны нереста, некоторые „экспонаты" должны быть закрыты для публики. Охрану можно было бы подобрать из добровольцев, не боящихся опасностей, создав службы наподобие Корпуса мира.

Идея организации музеев для защиты редких и подвергающихся опасности биотопов сначала была выдвинута для наземных территорий, но так же легко она может быть распространена на континентальный шельф. Подводные участки можно охранять с помощью приборов дистанционного прослушивания в сочетании с использованием аквалангистов и подводных аппаратов.

По всему Североамериканскому шельфу деградация морской среды происходит быстрыми темпами. Основное ее проявление — уменьшение многообразия жизни, вызываемое в одних местах переловом, в других — загрязнением, и повсюду — уничтожением нетронутой целины. Постепенная гибель естественных биоценозов и разрушение пищевых цепей начинается с прибрежных отмелей. От этой волны, зародившейся в умирающих болотах, эстуариях и гаванях, уже пошла зыбь, распространяющаяся дальше на континентальный шельф.

Как Барри Коммонер подчеркнул в своей книге „Замыкающийся круг", кризис окружающей среды вызван не биологическими свойствами человека, которые скромны и очень медленно меняются со временем, а скорее его социальной деятельностью, которая меняется и растет со скоростью злокачественной опухоли. Однако оптимист может заметить, что, в отличие от большинства биологических свойств, социальные действия подвластны сознанию, которое может обуздать и контролировать их. Или это не так?

Нам следует остановиться, чтобы задать следующий отрезвляющий вопрос: действительно ли люди умнее рыбы из бассейнов, где ее разводят, или фруктовых мошек, оставляющих после себя достаточно ресурсов для поддержания жизни, возможно, целого поколения? До сих пор не было убедительных признаков того, что человек обладает стойким «эко-интеллектом», который поставил бы его выше менее заметных существ. По-видимому, мы вступаем в первые годы глобального голода, дефицита энергии и нехватки сырья. Стараясь довести рост численности населения и экономики до своего логического конца, сохраняя верность давно скомпрометировавшей себя политике отношения к естественным ресурсам, человек может просто прийти к более эффектному концу, чем какой-нибудь другой вид.

Единый живой океан необходим земле как экологическое целое. Узкие полосы океанских вод, омывающих континенты и острова, — одно из самых богатых мест на Земле. По сравнению с континентальными шельфами обширные отдаленные районы океана подобны пустыням. У человека еще осталось время, чтобы защитить эти жизненно важные участки моря, мудро используя их для удовлетворения разумных нужд умеренного по количеству населения. Человек с надеждой смотрит на последние относительно чистые и нетронутые тралами уголки моря. Человечество и континентальный шельф переживут кризис окружающей среды вместе — или погибнут.

 

II. Марикультура

Рост мировых запасов продовольствия в последнее время отстает от темпов роста населения. Новая теория, возлагавшая надежды на мистическое увеличение производства продуктов питания при помощи технического процесса, имевшая целью опровергнуть расчеты сторонников мальтузианства, не оправдала ожиданий. Хваленое злаковое зерно, которое каким-то чудодейственным способом должно было увеличить мировое производство хлеба, дает обильные урожаи только в тех местах, где оно получает большие дозы все более растущих в цене удобрений и пестицидов. Ожидаемое чудо в отношении добычи рыбы — удвоение, затем утроение ее, — впервые предсказанное в 50-х годах, тоже не материализовалось.

Начиная с 1970 года, несмотря на быстрый технический прогресс, мировая добыча рыбы почти не увеличилась. Ежегодный улов колебался между 65 и 70 миллиардами тонн; из них около 55 миллиардов тонн добыто в море. Небольшой упадок был зарегистрирован в 1971 и 1972 годах. По предположению экономистов, непомерное вздорожание топлива может вызвать дальнейший спад. Цены на топливо сильнее всего бьют по крупным флотам таких стран, как Япония.

Предельный улов порядка 70 миллиардов тонн гораздо ниже тех прогнозов, которые делались до конца 60-х годов. Тогда специалисты предсказывали, что еще до конца столетия мировая добыча превзойдет 110 миллиардов тонн ежегодно. Теперь ихтиологи повсеместно придерживаются мнения, что за исключением одного сомнительного случая промысловый лов в настоящее время ведется на максимальном уровне, который д пускается возможностями естественного воспроизводства. На некоторые участках интенсивное траление и, возможно, непрерывное уничтожение важных хищников неизбежно приводит, с одной стороны, к постоянному перелову, а с другой — к почти полному разрушению самих экосистем. Сам человек как искусный хищник смог сохранить свое независимое положение по отношению ко многим эксплуатируемым им системам, но теперь появились ясные признаки того, что разграбление и отравление самых важных из экосистем — источников ресурсов — ведет к их полному истощению. В последнее время это стало справедливо не только в отношении некоторых лучших сельскохозяйственных почв, но и в отношении континентальных шельфов. В конце концов, человеку, этому умному всеядному животному, может быть, придется приспособить свои вкусы к более ограниченному меню. Не исключена возможность, что ранее не употреблявшиеся в пищу существа, обитающие в морях, различные черви, морские ежи и им подобные, вместе с их двойниками на суше, — благодаря своей стойкости против загрязнения войдут в пищевой рацион большой части человечества.

В общей тенденции к сокращению объема урожая, который человек собирает в море, возможно, имеется одно важное исключение. Это небольшие, похожие на креветку создания, имеющие научное название эуфау-зиид, но повсюду известные как криль. В исключительном изобилии криль водится в водах, окружающих Антарктику, образуя скопления, простирающиеся иногда на многие километры. Совсем недавно они привлекли внимание промысловых флотов. Экспериментальный лов антарктического криля стал впервые проводиться Советским Союзом, Западной Германией, Чили и Японией. Русские взялись за это дело с наибольшим размахом и энтузиазмом. Они предсказывают, что без ущерба запасам криля улов можно довести до 100 миллионов тонн в год. Начиная с 1973 года они выпускают в продажу криль в гомогенезированном виде под названием паста «Океан». По общему мнению, русские потребители плохо приняли переработанный криль.

Будущее криля на мировом белковом рынке зависит от многих факторов: кто будет есть его и кто будет доставлять его тем, кто будет вынужден потреблять его в пищу, так как у него не останется другого выбора. Выдвигается также экологически неоправданное предложение использовать криль в качестве белковой добавки в корм домашнему скоту. Эта идея неоправданна в том отношении, что. 10 (и больше) килограммов криля, которые могли бы оправдать затраченные на их добычу средства (скажем, на дизельное топливо для обычного антарктического траулера, правда, на атомных судах это соотношение изменится), дадут на выходе только 1 килограмм, скажем, свинины. Хуже того, при невысокой продажной стоимости криль пойдет в богатых странах на корм домашним животным, как это имеет место с изрядной долей добычи анчоусов.

Неопределенное будущее промысла криля беспокоит также тех, кто пытается спасти крупных китов от вымирания. Жизнь мигрирующих горбатых китов, небольшого количества оставшихся синих китов, финвалов и, возможно, нескольких других видов, видимо, прямо зависит от антарктического криля. Никто точно не знает, как эти большие гладкие киты находят свой корм. Они не фильтруют наугад морскую воду, как некогда считали, но ищут достаточно густые скопления планктона. Если люди уменьшат огромные запасы криля, который, как и самые последние киты, встречается только на окраинах света, тем самым мы приговорим этих гигантов к гибели; это равносильно тому, чтобы перебить их гарпунами.

Теперь мало кто из специалистов по прогнозированию рыболовства рекламирует криль. Нынче оптимисты переключили свой энтузиазм на марикультуры. Начиная с конца 60-х годов подводное сельское хозяйство в Соединенных Штатах превратилось из горсточки любительских садков, в которых разводили главным образом устриц и креветок, в крупную отлично оснащенную технически отрасль производства, получающую огромные денежные ассигнования от государства, федеральных властей и крупных корпораций.

Хотя марикультура намного отстала от агрикультуры, к середине 70-х годов уже появилось какое-то количество экологически грамотно и умело организованных морских ферм, которым не хватало совсем немного, чтобы стать рентабельными. Однако маловероятно, чтобы даже максимально быстрое развитие марикультур разрешило проблему угрожающего голода. Большинство фермеров заинтересовано в получении максимальной прибыли от рискованных капиталовложений. В настоящее время наиболее выгодно вкладывать деньги в разведение морских животных, пользующихся спросом на рынках, снабжающих рестораны: омаров, креветок, лосося и устриц, подаваемых на одной створке (даже створки должны быть определенного размера и формы, в противном случае устрица бракуется).

Как это ни парадоксально, то обстоятельство, что крупный бизнес вкладывает капиталы в марикультуры, способствует возникновению конфликтов между компаниями по поводу качества прибрежной воды. Например, компании «Вейерхауз» и «Юнион карбид» инвестировали большие суммы денег в разведение лосося в Пьюджет-Саунд. Сброс пестицидов и других химических веществ с предприятий обеих компаний может иметь вредные последствия для лосося. Однако если этот новый аквабизнес действительно станет прибыльным, виновники загрязнения прибрежных подводных ферм могут подвергнуться серьезной критике и даже быть привлечены к суду.

Существует надежда, что вне огороженных подводных пастбищ, принадлежащих корпорациям, лососи внесут свой вклад и в мировые запасы продовольствия, и, одновременно, в эволюцию наших знаний об океане. «Дикие» лососи — необыкновенные существа. Они странствуют далеко за пределами континентального шельфа, но, как бы далеко ни пролегали их миграционные пути, в конце концов они всегда возвращаются домой.

В настоящее время промысел лосося ведется как раз на той фазе его жизненного цикла, когда он находится в море. Это очень дорогостоящее дело, приводящее как к совершенно неоправданным затратам на топливо, оборудование и рабочую силу, так и к истощению природных ресурсов этой ценной рыбы. Недавно ихтиологи высказали сомнение в разумности погони за лососем через весь океан: ведь его можно поймать и с берега, применив метод, известный американским индейцам многие сотни лет.

У устьев лососевых рек индейцы ставили большие воронкообразные ловушки, образующие запруды. Они ловили рыбу, когда она была в превосходном состоянии, с нагуленным жиром, до изнурительного путешествия вверх по реке к месту нереста. Индейцы легко контролировали размер своего улова. В мелких реках при желании они могли поймать в ловушку целый косяк, но они брали только то, что могли использовать, а остальным рыбам предоставлялась возможность следовать дальше, для выполнения своей неотложной миссии.

По сути дела, индейцы занимались морским сельским хозяйством, то есть пассивно использовали океан как пастбище. Такое отношение к дарам океана особенно похвально, так как при этом обеспечивается сохранение вида. Еще одна причина, почему экономисты делают ставки на лосося, — это легкость, с какой некоторые виды лососей можно выводить из икры. Инкубаторы могут вместить сотни тысяч и даже несколько миллионов рыбок длиной до 20 сантиметров. В возрасте, когда лососи достигают такой длины, они обычно спускаются по рекам в море, и вот тут морские фермеры могут обратить себе на пользу невероятную обонятельную память, заложенную в нервной системе этой маленькой рыбы. Преимущество инкубаторной системы состоит в том, что малышей-лососей можно вырастить в любом месте, где имеется чистая холодная вода (лучше всего около 10 °C), а затем выпустить в заранее приготовленное место. Пробыв несколько дней в плавучих клетках, погруженных в воды устья реки, молодая рыба на всю жизнь запомнит специфический состав воды в этом месте. Замечательная особенность жизненного цикла лосося заключается в том, что рыба кормится и вырастает на открытых пространствах океана, а затем возвращается точно в определенное место, притом происходит это всегда также в точно определенное время.

Исследователи частных компаний и университетов в Соединенных Штатах выпустили инкубаторных лососей и получили высокий процент возврата как на Атлантическом, так и на Тихоокеанском побережье. Некоторые специалисты с западного побережья предлагают попытаться акклиматизировать Тихоокеанского лосося, особенно кижуча (Onchorynchus kisatch), в прибрежных водах северной части Новой Англии. Печально, но шансы на восстановление инкубаторным способом популяции блокированного со всех сторон атлантического лосося, Salmo salar, в Новой Англии плохие. Этот вид, когда-то встречавшийся вплоть до реки Гудзон, вследствие загрязнения и других препятствий лишился теперь доступа ко всем рекам, по которым прежде он поднимался на нерест, за исключением тех, которые текут в самой северной части штата Мэн. Атлантический лосось более трудно поддается выращиванию в инкубаторах, чем его тихоокеанский кузен. Он растет медленнее, требует в несколько раз больше места и более восприимчив к болезням, чем выносливый кижуч.

Япония приступила к осуществлению большой программы по разведению молоди лосося и выпуску ее в открытое море. В скором времени созданный в Хоккайдо инкубаторный комплекс будет производить до 1,3 миллиарда молодых рыб в год. Их будут расселять в относительно незагрязненные реки на островах северной Японии, а по возвращении после нагула осторожно отлавливать, используя метод ловушек.

По-видимому, восстановления и увеличения запасов лосося можно добиться только при условии тесного международного сотрудничества, более тесного, чем в области рыболовства и морского права. Запрещение промысла лосося в открытом море сберегло бы большие денежные средства и дало бы стимул очистить лососевые реки вместе с их эстуариями во всем северном полушарии. Может быть, эта мера помогла бы восстановить популяции «дикого» Salmo salar. Истинно международная программа по увеличению запасов лосося, включающая меры борьбы с загрязнением, устройство инкубаторов и развитие системы промысловых ловушек, с избытком возместила бы затраты, с которыми связан лов лосося в открытом море.

Несомненно, что наиболее смелую и дальновидную идею международного сотрудничества в этом вопросе выдвинули д-р Тимоти Джойнер и его коллеги из Национального управления морского рыбного хозяйства в Сиэтле, штат Вашингтон. Джойнер предлагает расселить «подростков» лососевых видов из северной части Тихого океана в далекие районы южного полушария, где благодаря отсутствию местных видов они не встретят никакой непосредственной конкуренции. Выпуск юных лососей нужно производить в максимально удаленных на юг точках, с тем, чтобы рыба могла достичь огромных скоплений криля в антарктических водах. Криль — превосходный корм для лососей, и Джойнер мысленно представляет себе, как после нагула рыбы возвращаются в астрономических количествах в точки выпуска, расположенные вдоль побережий Огненной земли, Окленд-ских островов и, может быть, острова Кергелен.

Если такое массовое производство лосося, которое Джойнер назвал первым шагом на пути к планетарной марикультуре, действительно пойдет, как задумано, появится все более усложняющаяся конструктивная система международных связей по рыболовству — главным образом между Чили, Аргентиной, Новой Зеландией и странами северного полушария. Однако остается открытым вопрос о стабильности пищевых цепей в антарктических морях. Потребление лососями криля может подорвать кормовую базу китов.

Хотя меры по увеличению запасов лосося являются, вероятно, наиболее динамичным примером крупномасштабной марикультуры будущего, есть более скромные организмы — мидии и бурые водоросли, — обладающие возможностью давать в океане огромные урожаи.

Мидии относятся к двустворчатым моллюскам; это родственники мий, гребешков и устриц. Мидии особенно удобны для разведения, так как наиболее перспективные виды живут в холодных водах, где моллюски относительно редко болеют и мало хищников. При определенной температуре воды мидии растут значительно быстрее, чем большинство других промысловых моллюсков.

Есть еще одно стратегическое преимущество в пользу разведения мидий. Во многих районах это самые распространенные в естественных условиях моллюски, и когда их личинки-велигеры переходят от планктонного образа жизни к оседлому, они проявляют тенденцию скапливаться вместе, группами. На хорошо организованной мидиевой ферме новый урожай буквально засевается рядом с готовым к сбору предыдущим урожаем. В отличие от многих других промысловых двустворчатых, мидии могут расти, прикрепившись к любому твердому субстрату. В отличие же от устриц, мидии не деформируются, когда им дают возможность образовывать плотные друзы, что наиболее экономично и удобно при разведении их в культуре. Они обычно прикрепляются пучком твердых нитей, биссусом, к опущенным в воду канатам. Благодаря этому культивирование мидий экономически очень выгодно, так как их можно разводить, используя весь объем водного пространства.

В настоящее время для культивирования мидий применяются свитые узлами канаты, вертикально свисающие с поплавков или плотов. Мидии растут гроздьями по всей длине каната. Продуктивность этих висячих морских садов кажется неправдоподобной. В Пьеджет-Саунд, на морской ферме Лумми-Индианз, штат Вашингтон, где также занимаются разведением лосося, с одного акра в слое воды толщиной от 20 до 30 метров собирают 150000 фунтов белка мидий.

В США мидии мало потребляются в пищу, но зато они очень популярны в Европе. Особенно ценится во всем мире вид Mytilus edulis . Приготовленная на пару, Mytilus имеет восхитительный ореховый аромат и входит во многие рецепты для приготовления блюд из морских продуктов. Специалисты по марикультуре, такие, как д-р Брюс Миллер из университета в Нью-Гемпшире, считают, что успешный сбыт мидий на американском рынке зависит от того, насколько американцы будут психологически подготовлены к тому, чтобы включить их в свой рацион, и от искусности рекламы, наподобие той, которая некогда «превратила» не пользующуюся спросом скумбрию в очень популярную теперь рыбу тунец.

Очень печально, что большая часть получаемого в настоящее время урожая мидий в Соединенных Штатах уходит на корм скоту. Но, как бы то ни было, как потребители фитопланктона мидии и другие двустворчатые моллюски представляют собой наиболее экономически выгодные и экологически удобные объекты для марикультуры. Однако, являясь фильтра-торами, они предъявляют большие требования к качеству воды. Хотя двустворчатые моллюски довольно стойко переносят присутствие загрязнений, они обладают способностью накапливать в своих тканях ядовитые и опасные вещества в больших количествах. Помещенные в чистую воду, зараженные мидии через некоторое время освобождаются от опасных микробов, но в тканях устриц многие химические вещества, особенно канцерогенные полициклические ароматические углеводороды (ПАУ) остаются навсегда. Вероятно, это относится и к другим двустворчатым моллюскам. Конечно, если утечка нефти произойдет вблизи мидиевой или устричной фермы, животные погибнут. Такое же разрушительное действие, возможно, будет иметь загрязнение пестицидами или ПХБ. Организация в будущем крупных хозяйств по выращиванию двустворчатых моллюсков с целью производства белков для питания людей станет возможной только при условии, что прибрежные воды будут очень чистыми.

Крупномасштабное культивирование бурых водорослей в открытом море развилось очень быстро. Финансирование, кадры, оборудование, материально-техническое снабжение обеспечивается военно-морскими силами США. В основе этой идеи лежит много причин, но создание нынешних ферм для выращивания бурых водорослей, по-видимому, связано с установлением арабскими странами эмбарго на вывоз нефти.

Специалисты военно-морского флота затратили много времени на разработку модульных поверхностей для прикрепления водорослей. Проектируемая система, образующая искусственный субстрат, состоит из нейлоновой сети, натянутой на легкую складную раму, достигающую нескольких сот метров в поперечнике. Предполагается, что все это устройство имеет форму круга с расходящимися по радиусам перекладинами; установленный в центре поддерживающий столб сделает устройство похожим на перевернутый зонтик. Круг, служащий субстратом, будет устанавливаться горизонтально на глубине около 20 метров от поверхности, образуя ложное дно для водорослей, которые будут расти вверх, как на естественном грунте. В будущем водоросли будут выращиваться в хозяйствах, организованных далеко от побережья, в зоне Калифорнийского течения.

На случай, если эти экспериментальные работы окажутся рентабельными, имеются далеко идущие планы. Мелкие модульные водорослевые фермы можно будет объединить в плантации различной конфигурации, простирающиеся на десятки километров. Сопротивление таких огромных „полей" водорослей движущейся воде сделает решение проблемы их закрепления трудным, если не вообще невозможным; и весьма вероятно, что возникнет необходимость позволить им свободно дрейфовать. Искусственные поля можно было бы смонтировать и заселить водорослями где-нибудь в северо-восточной части Тихого океана. Новые рощи можно будет держать на якоре, до тех пор пока сопротивление движению водных масс, увеличивающееся по мере роста растений, не достигнет предельных величин, после чего их можно будет освободить и предоставить Калифорнийскому течению медленно нести их на юг.

Когда-нибудь, в 80-х годах, этот воображаемый метод марикультуры в океане, возможно, станет похожим на смесь современного высокопродуктивного лесного хозяйства со старинным способом — отгонным животноводством. Огромные дрейфующие морские леса, вероятно, будут обслуживаться людьми на небольших, но мореходных судах. Они будут постоянно следить за направлением движения этого большого, погруженного в море препятствия. Время от времени водоросли придется отводить буксирами от морских путей и островов на подходах к южной Калифорнии. Затем выросшие бурые водоросли достигнут конца своего путешествия, возможно, где-нибудь у Сан-Диего. Сбор урожая и обработку можно будет производить на плавучих заводах, после чего складные поля будут возвращаться в исходный пункт.

Главной задачей этого грандиозного предприятия будет не производство продуктов питания или традиционно добываемых из бурых водорослей желатиновых продуктов. Интересы ВМС также не состоят в том, чтобы создать из водорослей прикрытие для подводных лодок. На бурые водоросли возлагаются надежды как на живой и быстро возобновляемый источник энергии. При помощи дешевые процессов ферментации и последующей очистки морские водоросли можно превратить в высокопроизводительное топливо. Полученные из бурых водорослей спирты и углеводороды с низким молекулярным весом могут с успехом применяться в двигателях внутреннего сгорания. Однако для производства одного барреля топлива потребуются тонны водорослей. Поэтому вопрос о рентабельности получения энергии из бурых водорослей еще далеко не решен. И все же просторы океана плодородны и бесконечно обширны, и для людей инициативных есть много других многообещающих возможностей. Например, бурые водоросли могут заменить нефть в производстве пластмасс и, кроме того, способствовать увеличению запасов рыбы и других съедобных морских организмов, привлекаемых возможностью жить среди громадных дрейфующих масс растений.

Но прежде чем мы очистим, вспашем и засеем целину океана, мы должны посмотреть вперед и спросить: готова ли прикладная биология действовать в масштабах планетарной марикультуры? Как долго сможем мы продолжать управлять редким доставшимся нам наследством Земли — многообразием жизни? Какое влияние окажет широкое распространение генетически выведенной в будущем породы суперлососей на некоторые морские экосистемы? Случится ли так, что „посадки" бурых водорослей, напоминающие лоскутное одеяло, когда-нибудь сделают Калифорнийское течение похожим на искаженный вариант хлебных полей штата Айова? И повлечет ли за собой высокоинтенсивное ведение морского хозяйства новую волну применения аквапестицидов, скажем, против покрытых раковинами и иголками вредителей, объедающих урожай, волну, которая осквернит весь вертящийся в океане круговорот жизни? Умозрительно не трудно себе представить, что миллиарды людей могут жить, питаясь мидиями, но жить подобно мидиям — еще менее привлекательная перспектива.

 

III. Индустриализованный шельф

В следующем десятилетии на окраине Североамериканского континента ожидается массовое осуществление индустриальных проектов. Независимо от того, будут ли электростанции построены на побережье или в море, они будут представлять опасность для всего живого на континентальном шельфе до тех пор, пока не будут придуманы надежные методы, предохраняющие рыб от попадания в ловушки и от увлечения в трубы потоками воды. Следует найти способы конструктивного использования рек нагретой воды, которые наносят ущерб морю, или разработать систему сухого охлаждения. На участках, куда вливается теплая вода, можно организовать какие-то формы марикультуры, но как предупреждает автор статьи, помещенной в журнале «Aquaculture» (1975, т. 6, с. 8), накопление опасных радиоактивных веществ в морских продуктах вблизи атомных электростанций может стать препятствием для сбыта их на рынках в соответствии с принятыми в США законами. Предстоит еще установить подлинные размеры воздействия таких морских продуктов на общественное здоровье (главным образом имеются в виду заболевания раком). Необходимо разработать методы утилизации полезной энергии тепловых потоков. Идея «негодного» тепла несовместима с положением технологического общества, стоящего перед лицом постоянно растущей угрозы энергетического кризиса.

Есть надежда, что сброс отходов на континентальном шельфе уменьшится, но случится это или нет, будет зависеть от этического подхода к вопросу сохранения природы, от готовности отказаться от сиюминутного соблазна навести временную экономию. Переработка отходов, содержащих металлы, в органические удобрения решительным образом повлияет на качество воды и оздоровит состояние окружающей среды на шельфе.

Конечно, необходимо полностью прекратить спуск особо токсичных и канцерогенных химических веществ в окружающую среду. Воодушевляют такие новые научные достижения, как обработка сточных вод, содержащих ПХБ, бактериями, но исследования в этом направлении все еще на десятки лет отстают от пока еще неразрешенной проблемы химических отходов. Сброс твердых отходов с судов во всем Мировом океане остается серьезной угрозой для небольших рыб, птиц и, возможно, других существ. Такое положение можно исправить простейшими мерами: изъятием из употребления неразлагающихся пластических материалов и установкой приспособлений для спрессовывания мусора. Научно-исследовательские океанографические суда должны показывать пример в этом отношении всем, кто сегодня бороздит моря.

Но больше всего угрожает окраине континента Большая нефть. Планируется добыча нефти на банке Джорджес, на шельфе Центральной Атлантики, в водах южной Калифорнии, в заливе Аляска и, возможно, на арктическом шельфе, с которой неизбежно будут связаны исступленное челночное движение танкеров, прокладка нефтепроводов, строительство причалов на море и очистительных заводов на берегу.

Начиная от залов заседаний федеральной администрации по делам экономики и до местных торговых палат — всюду заявки на разработку подводной нефти ухитряются утверждать с чрезвычайной быстротой. Почти все лица, имеющие политические или экономические интересы на индустриальном шельфе, настаивают на бурении полным ходом, правда, после общественного слушания, посвященного окружающей среде шельфа. Такого рода слушания, проведенные в 1975 году в районах, намеченных для разработок, были основаны на недостаточной научной информации, оставившей без внимания такие непосредственно относящиеся к делу факты, как чувствительность омаров Новой Англии к некоторым фракциям нефти, вызывающим нарушение их поведения. Однако подобные слушания, до того как эти факты стали известны, поглотили больше человеко-часов, чем было отпущено на исследование влияния нефти на данную подводную среду. Характерно, что на эту работу был отпущен всего один год. В официальном, утвержденном федеральными властями исследовании донной фауны на банке Джорджес, например, были заняты пять человек, из них двое с неполным количеством рабочих часов.

У научных работников усиливается впечатление, что исследования влияния загрязнений на шельф представляют собой не более чем уступку закону — они проводятся только формальности ради. Они считают, что качество региональной морской среды несомненно пострадает. Некоторые ученые, которых не вводит в заблуждение снижение производства углеводородных веществ и которые смотрят дальше, полагают, что нынешние планы индустриализации побережья окажут сильное воздействие также и на людей.

В районе Новой Англии вероятность обнаружения богатых запасов нефти вызвала призывы в пользу строительства новых нефтеочистительных заводов на нетронутом северном побережье. В этом отношении большое внимание уделяется Истпорту, штат Мэн. Представители нефтяной промышленности и некоторые местные деловые люди подчеркивают, что развитие здесь нефтеперерабатывающей промышленности будет благом для района Истпорта-с точки зрения занятости населения и экономического развития. Однако многие местные жители не разделяют такой уверенности. Экономисты из МТИ и других институтов указывает, что большая часть рабочих, нанимаемых для строительства и эксплуатации современного нефтяного причала и очистительного завода, набирается не из нуждающихся в работе, но неквалифицированных местных жителей, а из приезжих, законтрактованных главными компаниями и фирмами.

Что касается крупномасштабного промышленного развития в отдаленных и относительно нетронутых местах побережья, давно требуют ответа несколько трудных вопросов. Если причалы и нефтеочистительные заводы вызовут рост и перемены в удаленных районах, что эти районы потеряют? Вместо того чтобы превращать такое место, как Истпорт — а таких мест остается все меньше и меньше, — в индустриальный центр, почему бы не поставить заводы в уже существующих промышленных районах?

Некоторые специалисты по планированию промышленности, нефтяные компании и политики намечают строительство новых нефтеочистительных заводов в нескольких разбросанных друг от друга точках на побережье Новой Англии. В дополнение к Истпорту большим вниманием пользуются Сирспорт, Портленд, Бостон и Провиденс. В настоящее время в Провиденсе находится единственный в Новой Англии нефтеочистительный завод, небольшое предприятие производительностью 7000 баррелей нефти в день. Ближайшие крупные заводы расположены в северной части штата Нью-Джерси.

С точки зрения эффективности борьбы с утечками нефти разбросанность нефтяных портов и нефтеочистительных заводов имеет мало смысла.

Концентрация заводов и средств для борьбы с загрязнениями в одном месте была бы экологически безопаснее и, может быть, экономически более выгодна. Если бы все нефтеочистительные заводы были сосредоточены в одном районе, транспортные пути были бы более короткими, а количество пунктов, посещаемых супертанкерами 80-х годов, — более ограниченным. Оборудование для очистки загрязнений можно было бы сосредоточить в нескольких стратегических точках побережья, лежащих на пути нефтевозов. В таких условиях возможность контролировать утечки максимально возрастет и, кроме того, сведется к минимуму их потенциальное воздействие на нерестилища, на дикие и живописные берега и на места отдыха на побережье.

Одно-два централизованных предприятия но переработке нефти вместо полдюжины дали бы большую экономию средств благодаря тому, что можно было бы избежать дорогостоящего дублирования усилий и оборудования. Если мы серьезно намерены остановить зловещие потоки разлитой нефти, это обойдется недешево. Группа специалистов по подводному бурению из МТИ рекомендует всем новым нефтяным портам иметь в своем распоряжении собственный комплекс для очистки (боны, баржи, команда). Согласно предсказаниям компьютера, без этой локальной защиты нельзя будет вовремя добраться до места утечки нефти, даже находящегося недалеко от берега, чтобы сдержать и собрать ее. По подсчетам группы МТИ, годовая стоимость самой скромной местной системы очистки превзойдет, вероятно, 1 миллион долларов.

Разбросанность нефтяных предприятий на побережье особенно неблагоприятно отразится на штатах Новой Англии. Отдаленные районы побережья процветают благодаря летнему туризму главным образом потому, что в них еще хорошо ощущается аромат, оставшийся от колониальных времен. Но причал для танкеров нельзя спрятать за фасадом морского музея. А пока еще не придуман нефтеочистительный завод, который поражал бы взоры публики своими изящными формами.

Что же нас ждет в будущем? Нам говорят, что запасов нефти на банке Джорджес при условии, что они окажутся значительно большими, чем предполагают, хватит на 15–20 лет. Даже арабская нефть практически истощится через 40 лет. Что же тогда будет с выросшими, как грибы, нефтяными городами и их экономикой? Превратятся ли планируемые нефтяные центры в города-привидения, наподобие тех небольших западных городов, которые были основаны во время непродолжительной погони за драгоценными металлами? В крупных индустриальных центрах бездействующие очистительные заводы будущего можно будет переделать и использовать для каких-нибудь других полезных целей, но для отдаленных мест, каким, например, является Истпорт в штате Мэн, это маловероятно.

При решении вопроса о строительстве нефтеочистительных заводов в Новой Англии будут учитываться многие факторы: экономические, научные, эстетические и т. д. Но при этом нужно иметь в виду одну вещь. Как только заводы начнут вторгаться в естественный ландшафт побережья, а загрязнения начнут накапливаться в отложениях, пути назад не будет. Прецедентов сколько угодно.

В районе Центральной Атлантики ожидается обильный приток нефти из впадины каньона Балтимор, и вопросы, поднятые в связи с развитием нефтяной промышленности на континентальном шельфе Новой Англии, могут возникнуть и здесь. Если нефтеперерабатывающие заводы, движение танкеров и комки мазута распространятся вдоль оставшихся нетронутыми берегов, куда мы отправимся для перемены обстановки?

Есть еще один хороший аргумент в пользу концентрации нефтеочистительных заводов, транспортных средств и, может быть, других проектируемых предприятий, например электростанций, в обособленные энергетические объединения: концентрация облегчила бы охрану этих сооружений от диверсии, которые могут совершаться как со стороны побережья, так и со стороны открытого моря. В следующем десятилетии и дальше безопасности на континентальном шельфе будут серьезно угрожать три следующих фактора. Во-первых, используемая аквалангистами-любителями аппаратура весьма совершенна и обладает большими возможностями; во-вторых, удручающая тенденция к разрушительной деятельности партизанского движения в национальном и международном масштабах может со временем усилиться; наконец, планируемое вдоль континентального шельфа строительство будет иметь большое промышленное и стратегическое значение. Рассредоточенные на широком пространстве, эти сооружения станут легко уязвимыми мишенями.

Подводные нефтепромыслы будет особенно трудно охранять, и они могут стать первыми объектами диверсии или шантажа. В Северном море британские нефтяные и газовые платформы подвергались угрозе несколько раз. Однажды управление ВМС Великобритании было охвачено настолько сильной паникой, что ввело в действие команду по борьбе с разрушителями подводных сооружений. Безопасность нефтепроводов можно будет обеспечить, только проложив их глубоко в грунте. Установленное даже на большой глубине оборудование может быть подвержено опасности со стороны небольших, легко управляемых подводных аппаратов. В следующие десять лет вполне можно ожидать и предумышленных утечек нефти.

В Мексиканском заливе в скором времени начнется строительство первых в Соединенных Штатах морских «суперпортов» (ЛООП и Сидок). Технические эксперты утверждают, что в отношении утечек нефти суперпорты безопаснее обычных гаваней; к тому же они освободят и без того перегруженные гавани от танкеров. Однако северо-западная часть Мексиканского залива уже перенасыщена нефтяными вышками. Лучшие места для строительства суперпортов можно было бы найти дальше на восток, не тревожа, конечно, нетронутый шельф Флориды; но, как бы то ни было, северо-западную часть Мексиканского залива следует избавить от огромных нефтевозов.

В прибрежных водах Техаса и Луизианы уже присутствует гораздо больше нефти, чем в других районах континентального шельфа Соединенных Штатов. Почему же так мало материалов, связанных с исследованиями нефтяных загрязнений на побережье Мексиканского залива, проникло в научные издания, охотно предоставляющие свои страницы такой теме? Почему ни один национальный симпозиум не сосредоточил своего внимания хотя бы на самых крупных утечках нефти, случившихся в этом заливе за последние годы? Почему исследования, проведенные в менее важных нефтеносных районах страны, особенно в Новой Англии и Калифорнии, внесли больший вклад в понимание воздействия нефти на жизнь моря, чем работы, предпринятые в районе побережья залива?

По-видимому, ответ на эти вопросы связан с тем фактом, что большая часть исследовательских работ по нефтяному загрязнению в Мексиканском заливе финансируется нефтяными компаниями. Тесемки от кошелька нефтяной индустрии очень и очень длинны. Одной из самых крупных организаций ученых, изучающих море, в этом районе является Консорциум университетов Мексиканского залива по проведению исследований (GURC). Основанный в 1965 году, GURC представляет собой объединение ученых из двадцати двух колледжей и университетов всего юга от Флориды до Техаса, в том числе одного из Мексики. Список 80 корпораций, вкладывающих денежные средства в исследования, проводимые GURC, включает 18 нефтяных и газовых компаний, среди которых несколько хорошо известных гигантов. Почти все остальные непосредственно связаны с нефтяной промышленностью, например компании по бурению скважин, по прокладке труб, по изготовлению различного оборудования и др. Такие организации, как GURC и подобным же образом финансируемая корпорация исследовательских учреждений Техаса, стремятся монополизировать проведение научных работ в области загрязнения моря нефтью в этом регионе. Это все особенно актуально в современную эпоху, когда правительство почти не отпускает средств на научные исследования. Ученый, не принадлежащий к этой группе, имеет мало шансов получить субсидию для проведения самостоятельной работы. Такое достойное сожаления положение должно быть изменено. Чтобы будущие изыскания, например экологические исследования, связанные со строительством портовых сооружений в море, заслуживали доверия, в них должны принимать не меньшее участие те ученые, работа которых обеспечивается не нефтяной индустрией, а средствами из других источников.

Подобно прибрежным нефтяным портам ЛООП и Сидок, создание которых предполагается в Новой Англии, проектируемые морские причалы в Мексиканском заливе должны быть обеспечены полным постоянным контингентом людей и комплектом оборудования для борьбы с загрязнением. Так как шельф начинает индустриализоваться чем дальше, тем больше, следует ожидать столь опасного уровня загрязнения обширных и жизненно важных районов. Все это не может быть оставлено без внимания. Береговая служба США частично взяла на себя роль наблюдателя за соблюдение законов, связанных с охраной — окружающей среды, и за очисткой моря от загрязнений. Однако обремененной многими другими обязанностями Береговой службе трудно осуществлять этот надзор.

Шаги, предпринимаемые Береговой службой — например развитие методов контроля над загрязнением моря токсичными веществами и формирование команд для борьбы с ним — следует продолжать и расширять. В предвидении того, что в будущем загрязнение может проникнуть во все уголки шельфа, возможно, следовало бы создать национальную службу по охране морской среды, обеспечив ее полным штатом. Такую организацию можно было бы представить себе в виде морской группы Агентства по защите окружающей среды.

Для Тихоокеанского побережья наибольшую опасность будут представлять танкеры, которые уже приступают к перевозкам нефти с северного склона Аляски. С точки зрения охраны среды было бы безопаснее при перевозке нефти обходить южнее опасные проливы, ведущие в Пьюджет-Саунд.

Новые планы предусматривают создание огромных танкеров для перевозки сжиженного природного газа Аляски из Валдиза в южную Калифорнию. Возможно, что большая часть нефти будет перевозиться таким же образом. Из соображений безопасности суперкорабли могли бы держаться в 100 километрах от побережья, используя попутную скорость Калифорнийского течения и большей частью хорошие условия погоды на подступах к портам.

Концентрация нефтеперерабатывающих заводов на побережье Тихого океана имела бы те же преимущества в борьбе против потенциального загрязнения, что и на восточном побережье. Вопросы экономики, экологии и эстетики, связанные со строительством больших энергетических сооружений, должны быть подвергнуты тщательному общественному обсуждению. Ведь такие сооружения могут еще больше загрязнить и так уже загрязненные участки моря. Однако новые методы контроля, если их применять к окружающей среде с таким же рвением, с каким коммерческое телевидение выполняет заказы промышленности на рекламу, могут привести к снижению загрязнения в сильно развитых районах. Конечно, эти методы необходимо будет применять всюду, независимо от того, где будут размещены новые нефтеочистительные заводы.

Таким образом, главным фактором риска остается, видимо, вероятность крупных утечек. Понятно, что в условиях северных туманов и штормов (пролив Росарио в штате Вашингтон и залив Мэн) эта вероятность будет большей, чем в водах у солнечных южных берегов. С психологической точки зрения, утечки нефти будут сильнее всего ощущаться вблизи развитых районов, например у популярных пляжей и приморских курортов, облюбованных промышленными магнатами. Так позволяет думать катастрофа в районе Санта-Барбара. Может быть, памятуя этот случай, капитаны танкеров будут немного более осторожны на подходах к южной Калифорнии, чем к Пьюджет-Саунду.

Вызвавшее удивление разрешение на разработку нефти в заливе Аляска, данное в 1976 году министром внутренних дел США Клеппе, несмотря на предупреждения со стороны федерального Совета по качеству окружающей среды и большинства других правительственных и независимых групп, знакомых с этим районом, по-видимому, повлечет за собой реакцию, которая окажет потрясающее действие на окружающую среду. Уже взволнованные ожиданием того, что принесут им айсберги и штормовые волны в проливе Принс-Уильямс, жители Аляски начинают проявлять беспокойство в связи с установкой производственных платформ на южном шельфе. Нельзя не удивляться этому неразумному стремлению во что бы то ни стало «выкачать Америку первой» — такое прозвище получила программа по использованию континентального шельфа. Если наши внутренние резервы так малы, как их оценивают специалисты, должны ли мы сжечь большую их часть в следующие 10–15 лет? Стоимость извлечения сырой нефти из подводных залежей в трудных и опасных условиях залива Аляска может оказаться выше цены на арабскую нефть.

Берингово и Чукотское моря и море Бофорта представляют собой в этом отношении еще более рискованное место, чем воды южной Аляски. Но так как специалисты считают, что континентальные шельфы в высоких широтах Арктики, возможно, скрывают громадные запасы нефти, как видно, попыток их разработки не миновать.

Если так или иначе в окрестностях арктического шельфа развернутся нефтепромыслы, тонкие экологические нити в этой части мира будут находиться в натянутом состоянии в течение десятилетий или порвутся — и уже навсегда. Хронические утечки или крупная катастрофа могут буквально убить большие участки самой северной части континентального шельфа.

Крупная утечка нефти на новых арктических промыслах, вероятно, отразится и на расположенных южнее участках Тихоокеанского побережья. Придется строить новые нефтеочистительные заводы сверх тех, которые обрабатывают нефть, добываемую в Прюдхо-Бей, видимо, на западном побережье. Сколько же нетронутого подводного бордерленда останется после этого в стороне от путей тяжелых транспортов, перевозящих сырую нефть?

Пока же нефть действительно является властелином континентального шельфа, и она будет оставаться им еще какое-то время. Острую угрозу уникальным и неповторимым местам, официальным и неофициальным подводным паркам будут представлять громадные корабли и проложенные под водой трубопроводы. В течение многих лет хроническая опасность для всех омывающих континент морей будет еще исходить от едва заметной тонкой пленки нефти, распространяющейся на поверхности воды. В толще вод континентального шельфа и на его поверхности поразительно сложные и полные жизни естественные сообщества уцелеют только в том случае, если человек сознательно согласится быть их хранителем.

 

IV. Техника: от ракет до мидий

Техника — это самое загадочное из всех творений человека. Она угрожает нам, кормит нас, изнеживает нас. И исцеляя нас, грозит шоком в будущем. Техника превратила современного человека в господствующий над всем миром организм. Она уже произвела значительные изменения в физических и биологических системах нашей планеты. Некоторые осуждают ее самые непривлекательные достижения, говоря, что они ведут нас к глобальному экоубийству. Другие видят в ней единственную надежду в будущем.

До сих пор техника сумела сделать очень немногое, чтобы повернуть вспять ход деградации морской природной среды. Даже скромные примеры "технологической фиксации" — нового понятия, заключающегося в том, что ученые и инженеры всегда могут найти те или иные теоретические или технические способы спасения будущего от излишеств настоящего, — даже эти примеры не материализовались. Техника пока еще не принесла нам существенного уменьшения загрязнения моря нефтью; мы не нашли эффективных способов использовать отработанное тепло, не умеем лечить гниение плавников, хотя мы могли бы положить конец загрязнению, которое, вероятно, вызывает эту болезнь.

В то же время рост техники, предназначенной для эксплуатации тех или иных ресурсов моря, был феноменальным. В основном он связан со все более усиливающимися и расширяющимися поисками минеральных богатств на морском дне. Разработка подводных запасов нефти, в частности, увеличила угрозу, хотя и косвенную, здоровью океана. Прямая атака техники на жизнь в море началась вместе с изобретением новых рыболовных орудий, оказавшихся такими мощными, что они в состоянии буквально перепахать континентальный шельф. Новые, технически более сложные рыболовные снасти теперь доступны каждому, кто в состоянии купить их. Стоя на своем комфортабельном мостике, рыбак конца двадцатого века может точно засечь местонахождение своей добычи, до предела набить ею свою сеть, опорожнить ее на плавбазе-острове и вернуться за новым уловом. Техника лова достигла таких вершин до того, как сформировалось ясное понимание двух несомненных фактов: что рыбные промыслы недолговечны и что между человеком и всей окружающей его средой должно существовать равновесие.

Даже не связанная с эксплуатацией морских ресурсов техника тоже может действовать на подводную среду разрушительным образом. Примеров тому много. Два из них можно будет наблюдать в будущем — один из них представляет собой сверхзвуковые транспортные самолеты (SST), летящие с опустошительным гулом над широкими пространствами водной планеты, и другой — гидролокатор, основанный на использовании достижений бионики, новинка, предназначенная для ориентирования под водой и коммуникации между военными подводными лодками. Такой гидролокатор подражает естественным звукам в море и поэтому не может быть обнаружен вражескими подслушивающими устройствами. И сверхзвуковые SST, и гидролокатор такого рода несут с собой пока еще не ясную, но несомненную угрозу морским млекопитающим, ибо неизвестно, какое влияние они окажут на поведение последних.

Конечно, создано много и таких технических средств, которые вносят огромный вклад в сохранение природной среды океана. И все же, хотя эта дружественная техника обладает большой мощью, она выполняет в основном пассивную роль. Сама по себе она неспособна ни наводить чистоту, ни поддерживать порядок в природной среде океана; вместо этого она расширяет наши представления о мире. Главным образом благодаря спутникам люди теперь в состоянии оценить свое взаимодействие с природой на всей земной поверхности. Эта новая способность восприятия позволяет осуществлять контроль, формулировать и следить за соблюдением законов по охране морской среды с беспримерной точностью и объективностью.

Прототипом спутников для дистанционного наблюдения за океаном является спутник для изучения земных ресурсов (ERTS), впервые запущенный в 1972 году. Первоначальная задача спутников этой серии состояла в выявлении таких земных проблем, решению которых могла бы помочь космическая техника, в частности, этот разведывательный спутник должен был помочь разработать новые методы изысканий и съемок ресурсов Земли. Очень скоро эта орбитальная обсерватория весом 891 килограмм превзошла первоначально возлагавшиеся на нее надежды. Делая ежедневно 14 оборотов вокруг Земли и фотографируя одновременно полосу земного шара шириной 185 километров, ERTS оказался особенно ценным для практической геологии и сельского хозяйства.

ERTS сфотографировал прежде мало известные районы, обладающие геологическими особенностями, характерными для мест залегания полезных ископаемых и нефти. Из космоса можно нанести на карту и измерить пространства, занятые сельскохозяйственными культурами и лесами, выявить болезни, оценить урожай и даже заметить колебания в росте растений.

Благодаря спутнику мы получили много совершенно неожиданных сведений о море. Съемки из космоса показали, что огромные естественные участки мутной воды на континентальном шельфе Техаса содержат скопления бурых креветок. Много раз поступали сообщения об обесцвеченных полосах и пятнах на море, появившихся после сброса отходов в Нью-Йоркской бухте. ERTS может также обнаружить апвеллинги и «цветение воды» в местах скопления водорослей. При помощи автоматической передачи изображения района, где происходит подъем воды, можно зафиксировать различия в температуре воды даже в 2 °C. Такая аппаратура дает также возможность фиксировать границу океанских течений, таких как Гольфстрим, с помощью данных о распределении температуры воды в океане.

На передаваемых на Землю телеметрическим способом изображениях легко обнаружить нефтяные пленки и большие потоки нагретой воды, сбрасываемой электростанциями. Эти характерные особенности можно усилить при помощи искусственного подцвечивания первоначального изображения, имеющего различные оттенки серого цвета. В результате получается очень подробная псевдоцветная фотография.

Видеозаписи, передаваемые со спутника, обладают вполне хорошей четкостью. Можно различить небольшие объекты, имеющие всего 90 метров в диаметре, и даже трассы шириной 15 метров. Из космоса можно было бы, вероятно, следить за передвижением таких крупных кораблей, как нефтяные танкеры. Разрешающая способность оптической аппаратуры спутников не позволила бы уловить большинство рыболовных судов, однако с помощью компьютеров можно было бы, по-видимому, добиться, чтобы стали видимыми волны, бегущие в кильватере относительно небольших судов.

Таким образом, уже недалеко то время, когда спутники широко начнут применяться для проверки правильности курсов кораблей, установления фактов незаконного сброса отходов, наблюдения за морскими заповедниками и для защиты рыбных пастбищ в открытом море, хотя для одновременного охвата наблюдениями большой площади земной поверхности потребуется несколько спутников, вращающихся по разным орбитам.

Из космоса можно 'будет проводить и еще более точные наблюдения. Согласно рассекреченным недавно данным, в начале 70-х годов был запущен первый, военный разведывательный фотоспутник США, десятитонная «Большая птица». Благодаря электронному увеличению изображения «Большая птица» может фиксировать объекты диаметром в одну треть метра. Одним из недостатков этого спутника является невозможность получать изображения очень крупным планом при помощи видеотехники. Фотографирование с него производится классическими фотоаппаратами с высокой разрешающей способностью, а пленка доставляется на Землю в специальных, снабженных парашютами капсулах, подбираемых на лету.

Использование спутников для наблюдения за рыбными промыслами имеет хорошие перспективы, если принять во внимание то обстоятельство, что Таможенная служба собирается при их помощи осуществлять надзор за небольшими рыболовными и прогулочными судами, подозреваемыми в контрабандной доставке наркотиков в разные пункты побережья США. Если «Большая птица» и ее потомки с их мощными электронными и фотооптическими способностями станут более доступными и удобными в употреблении, выборочную проверку нелегальных уловов можно будет производить из космоса. Хорошо, если при помощи спутников можно было бы отличать омара от кальмара, камбалу от трески и других видов. Со временем, может быть, даже величина ячеек сети будет определяться дистанционными датчиками. Такое инспектирование под эгидой ООН или другой международной организации позволило бы осуществлять контроль над промыслами в территориальных и международных водах во всем мире.

Новшества, подобные космической разведке, появились также и во внутреннем космосе. Последние факты и цифры засекречены, но известно, что уже в начале 60-х годов ВМС США установили акустические приемники на Атлантической и Тихоокеанской окраинах континента Северная Америка. Такое устройство может обнаружить и определить местонахождение подводной лодки или надводного корабля в любом месте океана в радиусе не менее 80 километров. За последнее десятилетие система подводного прослушивания подверглась многим усовершенствованиям. Теперь она с большой точностью устанавливает места падения испытательных ракет в Тихом океане, ставшем своего рода полигоном.

Дистанционное слежение почти за всеми судами, приводимыми в движение гребным винтом, осуществляется благодаря акустическому свойству, названному «автограф двигателя». Индивидуальные особенности судовых двигателей и даже форма корпусов определяют характер вибраций, возникающих при вращении винта. Производимые движущимся судном звуки можно легко опознавать, подобно отпечаткам пальцев человека. Современные пассивно слушающие устройства, помещенные на наружной части континентального шельфа и на склоне, могут обнаруживать подобные вибрации на расстоянии тысяч миль. Такая техника должна помогать охране морских заповедников и определенных, особенно восприимчивых к внешним воздействиям районов, где скапливаются рыбы, например нерестилищ. От будущих рыболовов, которые будут вести лов на судах с реактивным двигателем или с подводными крыльями, более трудных для опознавания, можно будет потребовать установки на судах специальных акустических сигнализирующих приспособлений, работающих на определенной частоте. Акустический контроль можно будет использовать и в районах промысла криля на широких просторах океана, окружающего «дно мира».

Кроме спутников и прослушивающей аппаратуры, имеется еще один, давно существующий механизм для контроля за морской средой, обладающий огромными потенциальными возможностями для обслуживания всей планеты. Устроенная иначе, но не менее сложно, чем изощренные творения техники, регистрирующие визуальную и звуковую информацию, мидия собирает химические данные. Распространенные по всему миру, эти небольшие двустворчатые моллюски абсорбируют и концентрируют в себе углеводороды нефти, хлорорганические соединения, тяжелые металлы, патогенные микроорганизмы и даже радиоактивные осадки, например стронций-90 и плутоний.

Идея глобальной «вахты мидий» получила в последнее время большую поддержку, особенно со стороны д-ра Эдварда Голдберга и его коллег из Скриппсовского океанографического института в Калифорнии. Агентство по защите окружающей среды Соединенных Штатов и ЮНЕСКО проявили интерес к этому плану, с помощью которого можно будет непрерывно, с минимальными затратами, определять масштабы загрязнения моря во всем мире.

Идея заключается в том, чтобы постоянно вести учет количества концентрируемых этими двустворчатыми моллюсками химических веществ. Относительные количества различных токсикантов, накапливаемых мидиями, в различных географических районах уже установлены. Особое преимущество мидий заключается в том, что один из ее видов, Mytilus edulis , существует повсеместно в прохладно умеренных и бореальных окружающих континенты водах. Это как раз те области, где сосредоточено большинство индустриальных стран и где, следовательно, в море попадает самое большое количество загрязнений. В тропиках придется использовать другие виды, сравнивая их нормы накопления загрязнений со стандартными, взятыми по М. edulis .

Сторонники «мидиевой вахты» в США предлагают призвать добровольцев для поездок по всей стране и, может быть, по всему миру для сбора образцов мидий во всех районах — от промышленных до нетронутых индустрией. Потребуется какая-то техническая подготовка; образцы должны отвечать определенному стандарту. Простые анализы можно будет делать прямо на месте, будь то автофургон или лодка. Образцы для более сложного анализа нужно будет посылать в лаборатории. Различные ткани мидий — биссус, печень, раковина — накапливают разные вещества в разной степени. Они смогут служить дополнительным источником проверки точности лабораторных результатов.

Идея «мидиевой вахты» прекрасна своей простотой, но не следует упускать из виду одно важное обстоятельство. Преобразуя в ходе обмена веществ некоторые химические соединения неизвестным до сих пор образом, моллюски могут ввести исследователей в заблуждение. Необходимо будет предпринять параллельные исследования, чтобы понять, что данный уровень содержания токсичного вещества в организме мидии означает для других существ в морской пищевой цепи: водорослей, рыб и людей, если назвать только несколько самых чувствительных звеньев.

Крупномасштабные проблемы не решаются с помощью внезапного технического озарения. Однако многочисленные отдельные усовершенствования, сочетающие в себе секретные электронные новинки спутников со спокойной работой мидий в мутной воде, смогут способствовать постепенным изменениям во взаимодействии между человеком и природной средой океана.

 

V. Морское право

Больше, чем какое-либо другое естественное явление, океан осознается как величайшая объединяющая система Земли. В своей совокупности Мировой океан образует динамическую, интегрирующую силу огромной сложности. Он трансформирует мощные внешние влияния, такие как лучистая солнечная энергия и движение небесных тел, в жизненно важные для Земли природные явления. В то же самое время между океанами, атмосферой и сушей постоянно осуществляется обмен огромным количеством материи и энергии в масштабах всего мира. Даже рассматриваемый сквозь призму времени океан предстает перед нами как единый образ. В каком-то смысле его воды старше его ложа или большей части породы, слагающей дно континентального шельфа. В физическом, химическом и биологичееском отношении океаны управляли ходом эволюции земного шара. Еще совсем недавно многие стороны деятельности и стремления господствующего вида во вселенной находились под контролем моря. По своей мощности это влияние намного превосходит то, которое человек может оказать на море.

В 1608 году голландский юрист по имени Гуго Гроций написал документ, ставший известным как «Свободное море». В преамбуле он говорит: «… предметом нашего обсуждения является океан… тот океан, который со своими приливами и отливами окружает земной приют человечества и который не может находиться под запретом, будучи сам скорее обладателем, чем обладаемым». Гроций предложил установить трехмильную зону, на которую распространяются территориальные права прибрежных стран.

В продолжение более чем трех столетий Мировой океан и его ресурсы за пределами трехмильной зоны рассматривались как международные. В течение всего этого времени море обеспечивало человечество торговыми путями; рыбными пастбищами и полями битвы, но идея о возможности владения большими участками моря привлекала ничтожное внимание. Вероятно, в те времена, когда людям требовались дни и недели, чтобы пересечь открытые пространства в мокрых, холодных, скрипучих небольших суденышках, психологически невозможно было представить, что кто-то может владеть такой территорией. Стремясь к безопасности и покою на подступах к берегам своих государств, даже самые ревностные экспансионисты, начиная с Елизаветинской эпохи и кончая Второй мировой войной, смотрели на море как на нечто, принадлежавшее внешнему, не связанному с сушей пространству. Более того, с практической точки зрения, морские пути, за исключением рискованных проливов, были слишком широкими, чтобы их можно было все время охранять, а рыбные ресурсы были неисчерпаемы. В таком случае зачем же ломать себе голову и заявлять на них права?

Понятие «свободное море» — и, если взять шире, морское дно — не было четко оговорено в международном праве до середины XX века. Первый значительный шаг по направлению к национальной морской экспансии был сделан президентом Гарри С. Трумэном в 1945 году. Это относительно малоизвестная Доктрина Трумэна о правах США на дно континентального шельфа и его ресурсы. В декрете ничего не говорилось о покрывающей его воде и плавающих в ней ресурсах.

Сначала мотивы этого распространения юрисдикции на подводные пространства не были ясны, но в 1946 году стала проводиться работа на небольших платформах, а затем они были отбуксированы вместе с буровым оборудованием на небольшое расстояние от берега. К 1949 году из мелководных подводных скважин в Мексиканском заливе потекла нефть.

После такого драматического вызова идее свободного океана со стороны США три страны Южной Америки, расположенные на побережье Тихого океана, сделали шаг дальше. В 1952 году, Чили, Перу и Эквадор провозгласили свои суверенные права на 200-мильную морскую зону от береговых линий их государств, объявив своей собственностью все ресурсы этой акватории. В частности, они были заинтересованы в установлении контроля над огромными запасами тунца, которые были обнаружены в зоне апвеллинга недалеко от побережья.

Вскоре много других стран начали заявлять права на расширение своих территориальных вод за пределы обычной трехмильной зоны. В 1958 и 1960 годах ООН были созваны две конференции для пересмотра и уточнения международного морского права. В результате была принята конвенция о континентальном шельфе (права на который были заявлены Трумэном еще до этого), и подтверждены принципы свободы рыболовства и судоходства в открытом море. В то время немного было известно о том, что находится на дне океана и под ним за пределами континентального шельфа. Тогда трудно было предвидеть, что наступит быстрое развитие морской техники, особенно в области разведки и разработки ресурсов в отдаленных районах моря.

Вопросы морского права снова рассматривались Генеральной Ассамблеей ООН в 1970 году. Было принято решение о созыве в 1973 году конференции для рассмотрения проблем, касающихся установления режима дна Мирового океана и его ресурсов, расположенных вне границ, на которые распространяется национальная юрисдикция.

Хотя на подготовку конференции ушло три года, она превратилась в простую процессуальную сессию, а рассмотрение трудных вопросов было отложено на следующий год. Конференция по морскому праву была созвана в 1974 году в Каракасе. На ней были представлены сто пятьдесят стран, но никаких соглашений не было принято. Конференция в Каракасе стала только первой сессией в ряду трудных международных встреч — в Женеве в 1975 году, в Нью-Йорке — в 1976-м.

Предметом обсуждения являются ресурсы океана: ценные рыбные промыслы, особенно такие занимающие широкие ареалы виды, как лосось и тунец; потенциально огромные залежи нефти на глубине нескольких километров под водой, осадочные породы в зоне континентального подъема; марганцевые конкреции — куски содержащей металл руды размером в картофельный клубень, покрывающие громадные участки дна на больших глубинах.

Будущее международной экономики и эффективное использование редких металлов и необходимых для жизни резервов белка зависят от того, будут ли открытое море и глубоководные зоны океана признаваться как общее достояние всего человечества (res communes) или как бесхозное имущество (res nullius). Политика, основанная на принципе res nullius, может оказаться очень дорогостоящей почти для всех. Она может привести к разрушительной конкурентной гонке великих держав за обладание последним, еще никем не присвоенным богатством планеты. Принцип res communes представляется логичным и гуманным для нашей Земли, которая уже начала испытывать недостаток важных промышленных металлов и продовольствия. Мировое сообщество в целом получило бы наибольший выигрыш, если бы ресурсы океана добывались с максимальной эффективностью и заботой об их сохранности. Однако для управления деятельностью различных стран на глубоководной территории океана потребуется сильная международная власть. Дублирования чрезвычайно дорогостоящих усилий можно будет избежать только в том случае, если ожесточенная международная конкуренция уступит дорогу долгосрочной аренде, или приобретению прав на разработку ресурсов океана, стимулирующих сохранение богатств вместо расточительной погони за сиюминутной прибылью.

Без сильного международного органа власти океан и его ресурсы из общего достояния выродятся в нечто похожее на res nullius. Такое положение будет напоминать то, что эколог из Калифорнийского университета Джерретт Хардин назвал «трагедией общинных земель», имея в виду уничтожение общинных пастбищных земель в Англии в XVII веке. Каждый фермер, живший на границе с общинной землей, стремился извлечь из этой земли максимальную выгоду, все время увеличивая свое стадо, которое паслось на общественном пастбище. В этом обществе индивидуалистов не была развита этика, которая требовала бы от членов общества сохранения принадлежавшей всему обществу собственности. Ни один фермер не хотел ограничивать себя, так как в противном случае его часть общинной земли была бы просто захвачена другими. Таким образом, личная выгода отдельных членов общества привела к коллективному безрассудству, уничтожившему общинное владение землей.

Еще одна, последняя, возможность заключается в том, чтобы разделить весь океан на участки, предоставив их в индивидуальное пользование отдельным государствам, но такой план не лишен недостатков. Осуществление контроля над ресурсами океана отдельным государством-собственником может быть с экологической или экономической точки зрения благоразумным или вредным, в зависимости от этики владельца, связанной сложными путями с национальным богатством и уровнем жизни населения данной страны.

Для загрязнений не существует государственных границ, и они будут переходить в соседние секторы, принадлежащие другим странам. Как это ни предосудительно, может случиться, что некоторые страны посчитают выгодным для себя сбрасывать отходы в море, уверенные в том, что часть их попадет на соседние участки океана.

На практике океан с его системой течений и заключенной в нем жизнью остается в основном общинной собственностью, даже если его разделить на отдельные участки или сектора. По-видимому, будет трудно избежать столкновений эгоистичных практических интересов; остается надеяться, что в конце концов они будут признаны всеми участниками спора нерациональными.

Ясно, что необходим совершенно новый подход к проблеме использования океана, чтобы избежать трагедии. Защита ресурсов океана от хищнического разграбления должна выйти из стадии ни к чему не обязывающих соглашений. Интернациональное дружелюбие полезно, но наличие санкций и обязательств может играть более важную роль для будущего управления океаном. Промысел таких видов, как лосось, тунец и киты, которые передвигаются по экономическим зонам, принадлежащим нескольким странам, можно контролировать при помощи угрозы применения экономических санкций к государствам — нарушителям принятых соглашений. Использование спутников облегчит наблюдение за соблюдением законов морского права, но осуществление полицейского надзора за широкими пространствами океана останется дорогостоящим.

И, наконец, использует ли человек драгоценные металлы, рассыпанные на дне морском, и заключенный в водах открытого моря белок, наилучшим образом или же растранжирит свое морское наследство в течение следующих нескольких десятилетий, будет, возможно, зависеть от силы Организации Объединенных Наций. Пример, показанный странами с высокоразвитой техникой, такими, как Соединенные Штаты и Советский Союз, тоже будет иметь первостепенное значение, так как только несколько из всех стран мира обладают возможностью извлекать ресурсы с больших глубин и обеспечить охрану морской среды.

Что касается районов, окружающих континенты, осуществление морского права будет предоставлено отдельным государствам. Связанные с ними проблемы отличаются еще большей остротой, чем те, что относятся к глубоким районам океана. Необходимо определить ценность живых морских ресурсов и сложных экосистем и организовать их охрану, а подводным местам, выделяющимся своей исключительной красотой и продуктивностью, нужно предоставить такой же статус, каким пользуются их двойники на суше.

Вследствие роста населения и промышленности в приморских районах законы, касающиеся защиты окружающей среды в Соединенных Штатах и, вероятно, в других странах тоже, зашли в тупик. В самом деле, кто несет ответственность за ущерб, наносимый естественным системам? В настоящее время после заключения, которое федеральное агентство по защите окружающей среды дает в результате исследовательской работы по изучению воздействия конкретного объекта на среду, ответственность за причиненный ей вред ложится на это агентство, разрешившее данную операцию. Например, после того как агентство санкционировало сброс отходов в прибрежные воды штата Род-Айленд, оказались заражены двустворчатые моллюски, и компания, которая ведет добычу морских продуктов в этом районе, предъявила иск агентству. С ростом числа промышленных предприятий и расширением изучения их вредного влияния на среду, вместе с уменьшающейся способностью среды к самоочищению вследствие непрерывного роста ее загрязнения такие судебные процессы, по-видимому, будут происходить всё чаще и чаще.

Выполнить адекватное исследование, особенно в морской среде, чрезвычайно трудно. Работа, на которую на суше обычно отводится один год, в море может дать предварительные результаты только через десять лет. Итогом большинства морских исследований являются всего лишь таблицы распределения и количества визуально наблюдаемых животных в районе предполагаемого вредного воздействия. Иногда даже и эта работа выполняется плохо. Например, когда пренебрегают пробами, которые нужно брать в ночное время, многие виды организмов полностью не учитываются, и, таким образом, искажаются общие количественные данные. Малопоказательны и сезонные исследования, а им часто отдают предпочтение. Очень редко принимаются во внимание требующие крайне осторожного обращения личиночные стадии организмов. И что хуже всего, потенциальные вредные последствия того или иного проекта почти никогда не моделируются и не проходят испытаний на местных животных и растениях.

Главной же причиной неполноценности работ является то обстоятельство, что они проводятся под влиянием консультанта-заказчика. Частная исследовательская лаборатория финансируется теми, кто кровно заинтересован в одобрении потенциально опасного для среды проекта. В результате получается нечто вроде направленного исследования, так как лаборатории очень часто крайне нуждаются в контракте, а финансирующая их корпорация может поручить своему консультанту нанять другую лабораторию, если ее, корпорации, интересы не будут учитываться в нужной ей мере. Чтобы порвать этот порочный круг, необходимо обязать компании вносить определенные суммы денег в региональный фонд для изучения вредных влияний, который будет поступать в распоряжение независимого комитета, руководящего работами, связанными с охраной окружающей среды. На заключение договора можно объявлять конкурсы для выявления компетентности исследовательской организации в данной теме.

Необходимо внести несколько существенно важных усовершенствований в действующую в настоящее время систему. Такие органы, как агентства по защите окружающей среды, не в состоянии контролировать все оригинальные исследования, связанные с изучением вредных воздействий. Таким агентствам многое приходится принимать на веру. В мире конкурирующих корпораций, которые раздают миллионные взятки по всему свету, — какую ценность могут представить мидиевая банка, садок для креветок или заросли бурых водорослей? Если тяжбы рыболовов будут направлены против агентства по защите окружающей среды, этой федеральной организации придется все время ходить по судам, между тем как виновники загрязнения океана будут продолжать заниматься своим делом. В случае если агентство выиграет дело, никто не несет ответственности за причиняемый окружающей среде вред. Такое положение поощряет выполнение исследований на низком уровне, а затем небрежный надзор и контроль за природной средой. Во всех случаях проигрывает окружающая среда.

До недавнего времени право предъявлять иск ограничивалось случаями конкретного неблагополучия. Конкретное неблагополучие традиционно рассматривалось как прямой физический или экономический ущерб, наносимый одной стороной другой. В 1972 году в Верховном суде США слушалось дело, связанное с охраной окружающей среды (Сьерра-клуб против Мортона). Сьерра-клуб стремился задержать строительство огромного комплекса отдыха, запланированного компанией, владеющей предприятиями Уолтера Диснея, в Минерал-Кинг-Вэлли, отдаленной части Национального парка секвой в Калифорнии. На этот раз, однако, ущерб, возмещения которого требовал истец, не носил экономического характера. Но в этом деле была еще одна особенность. Клуб пытался действовать как законный опекун этой долины, не сделав стандартного заявления, что его члены пользовались долиной в качестве места отдыха и т. д.

Большинством в четыре голоса против трех суд вынес решение, что Сьерра-клуб не имел права, или «положения», предъявлять иск, так как он не заявил о своей заинтересованности в последствиях, которые могли быть вызваны потенциальным неблагополучием. Однако решение суда впервые ясно показало, что отдельный человек может обращаться в суд в случае неблагополучия эстетического характера. Вдохновенный таким оборотом дела, Сьерра-клуб заново сформулировал иск от имени одного или нескольких лиц в том плане, что в Минерал-Кинг-Вэлли под угрозой находятся нетронутые территории, имеющие для его членов ценность как места отдыха. Но для судьи Уильяма О. Дугласа этого оказалось недостаточно. Он высказал особое мнение, что иск по поводу конкретного неблагополучия был бы действителен в том случае, если бы он был предъявлен от имени Минерал-Кинг-Вэлли против Мортона. А Сьерра-клубу пришлось бы только показать, что он является опекуном, или «ближайшим другом», предъявляющим иск от имени долины. Дуглас выдвинул тот аргумент, что если корпорации и другие подобные организации, не представляющие собой отдельные личности, правомочны предъявлять иски, так почему же этого не могут делать деревья, реки и другие естественные объекты?

Особое мнение, высказанное Дугласом в деле Минерал-Кинг-Вэлли, основывалось на эссе профессора права университета южной Калифорнии С. Дж. Стоуна. Этот случай подвергся серьезному обсуждению в юридических журналах Гарвардского и Северо-Западного университетов. Такая «гипотеза о правах» находящихся под угрозой природных систем и объектов может в конце концов получить широкий отзвук. Если бы омары, менхадены и креветки, заросли ламинарий и морские выдры обладали бы правовым положением, если бы от их имени можно было предъявлять иски против конкретных организаций, загрязняющих море, ответственность за ущерб, причиняемый морской среде, легла бы непосредственно на виновных. Тогда результаты предварительных исследований, посвященных возможным последствиям осуществления того или иного проекта, играли бы главную роль при решении вопроса о его дальнейшей судьбе. Если бы потенциальных виновников загрязнения можно было бы за ущерб, наносимый природному организму, привлекать к суду с помощью «друзей природы», появился бы сильный стимул хорошо выполнять исследования и максимально точно оценивать риск.

Сейчас назрела необходимость в какой-то степени скоординировать законы людей и закон природы. В своих самых наглядных проявлениях цивилизация является попыткой сделать мир человека независимым от окружающей среды, и гуманные аспекты этой независимости продолжают оставаться важными для людей — например, сохранение надежного запаса продовольствия и стремление избавиться от естественных катастроф и болезней. Однако сейчас наблюдается чрезмерное уничтожение животной жизни. Если виды будут продолжать вымирать ускоренными темпами, а экосистемы все больше разрушаться, тогда рассчитанное на длительное время «эволюционное представление» на сцене «экологического театра», придуманного воображением Дж. Е. Хатчинсона, в конце концов лишится актеров, реквизита и, может быть, самого театра.

Сосуществование человека с природой является в каком-то смысле надеждой, имеющей всемирное значение. В своей лекции, прочитанной в 1975 году по поводу получения им Нобелевской премии, Альберт Клод, ссылаясь на глубины, открытые им в живой клетке, сказал: «Жизнь, эта антиэнтропия, бесконечно перезаряжаемая энергией, представляет собой восходящую силу, которая стремится к порядку среди хаоса, к свету среди тьмы неопределенности, к мистической мечте о любви среди самопожирающего огня и безмолвного холода».

Жизнь — это физическая природа, пытающаяся спасти себя от себя самой. Эволюция сознания — удивительный процесс, в котором человек, видимо, превзошел все остальные создания природы. Но он подвергает опасности этот универсальный эксперимент. Расточительно и без нужды сокращая возможности эволюционного процесса производить выбор, человек грешит против естественного закона, компрометируя свою гордость — свой интеллект.

Подобно расчету вероятностей в отношении промышленной катастрофы, будь то столкновение супертанкеров или, что еще хуже, несчастный случай на атомном производстве, — наша планета сама представляет собой какую-то невероятность, один из миллиона шансов попасть в цель в темноте. Со своими текущими водами и ветрами, медленным, холодным динамизмом, воздвигающим удивительные монументы, мягким солнечным светом и пригодностью для жизни Земля может достигнуть почти полного совершенства как место жизни человеческой популяции разумной величины, такой популяции, которая своей цивилизованной деятельностью не подавит восстановительные силы природы. Это наш единственный дом, единственный постоянно обитаемый остров крохотного архипелага в невообразимо огромном море.