Большую роль во время войны сыграла народная борьба в тылу немецко-фашистских захватчиков, начавшаяся в начале вражеского вторжения, а затем широко развернувшаяся на всей оккупированной ими территории общей площадью 1926 тыс. кв. км, где до войны проживало около 85 млн человек. Хотя миллионы жителей этого региона успели эвакуироваться в тыловые районы, многие влились в ряды действующей армии тем не менее значительная часть населения из-за быстрого продвижения противника и в силу других причин оказалась под жестким контролем оккупантов.

В захваченных областях СССР гитлеровцы осуществляли политику кровавого террора, тотального геноцида и грабежа, стремясь подорвать и сломить дух советских людей, их волю к сопротивлению. Но все чудовищные фашистские злодеяния только усиливали ненависть к захватчикам, стремление народа к активной борьбе. Принимая все более эффективный характер, она не являлась одним лишь стихийным взрывом народного гнева, а выражала кровную заинтересованность всех слоев общества, наций и народностей в защите свободы и независимости своей многонациональной Родины, всего того, что было создано и построено усилиями многих поколений.

Народная борьба в тылу врага проявлялась как в вооруженных, так и в невооруженных формах, т. е. в активных действиях различных партизанских формирований, подпольных организаций и групп, в массовом участии населения, временно попавшего под иго оккупантов, в срыве политических, экономических и военных мероприятий врага. Все формы этой борьбы были тесным образом связаны между собой, дополняли и переходили одна в другую в зависимости от складывавшейся обстановки и являлись частью единого целого.

Общая численность только участников партизанского движения превышала 1,1 млн человек, из них до 80 % имели возраст от 18 до 45 лет, т. е. были наиболее боеспособной и зрелой частью населения. Бок о бок с партизанами мужественно сражались против немецко-фашистских захватчиков свыше 220 тыс. подпольщиков. Вооруженные формирования советских патриотов постоянно пополнялись за счет партизанских резервов, число которых превышало 1,5 млн человек. К началу 1944 г. среди партизан рабочие составляли 30,1 %, крестьяне — 40,5 %, служащие — 29,4 %.

Одна из важнейших особенностей борьбы советских людей за линией фронта заключалась в том, что Коммунистическая партия сумела придать этой борьбе организованность, масштабность и действенность.

С началом фашистской агрессии была разработана программа борьбы советского народа за линией фронта. Уже в директиве СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 г., направленной партийным и советским организациям прифронтовых областей, содержался обращенный к населению оккупированных районов призыв к массовому и активному сопротивлению захватчикам, давались конкретные указания по развертыванию народной борьбы на захваченной врагом территории. «В занятых врагом районах, — говорилось в документе, — создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога складов и т. д. В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все мероприятия».

Эти директивные указания, имевшие несомненную важность тем не менее содержались в закрытом документе и поэтому не могли быть сразу же доведены до сведения широких масс населения. Вот почему особое значение для мобилизации всех сил страны на отпор врагу, включая развертывание народной борьбы в тылу немецко-фашистских захватчиков, приобрела речь по радио Председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина, с которой он выступил 3 июля 1941 г. и в которой основные идеи названной директивы получили дальнейшее развитие.

Вслед за этим, 18 июля 1941 г., ЦК ВКП(б) вынес специальное постановление «Об организации борьбы в тылу германских войск». Оно обязывало руководящие партийные и советские органы осуществить действенные меры для всемерного развертывания народной борьбы за линией фронта. Наряду с созданием партизанских отрядов и диверсионных групп требовалось организовать на оккупированной территории широкую сеть подпольных партийных организаций, призванных возглавить активное сопротивление захватчикам. Особое внимание в постановлении обращалось на подбор руководителей партизанских отрядов и подпольных организаций из числа «опытных, боевых и до конца преданных нашей партии, лично известных руководителей парторганизаций и проверенных на деле товарищей».

Важную роль сыграл приказ народного комиссара обороны СССР И. В. Сталина от 5 сентября 1942 г. «О задачах партизанского движения», где ставилась задача привлечь к участию в партизанском движении самые широкие слои населения оккупированных врагом районов.

Партийные органы районов, которым непосредственно угрожала вражеская оккупация, главное внимание уделяли созданию партийного подполья, и в первую очередь подготовке и переводу на нелегальное положение городских и районных комитетов партии. Это была весьма трудная задача в силу отсутствия необходимого опыта как у тех, кто создавал партийное подполье, так и у тех, кто оставался в подполье. Отрицательно сказывались и последствия массовых репрессий, развернутых в стране в предвоенные годы, и как следствие этого — общая атмосфера шпиономании, тотальной подозрительности, недоверия к людям. Как уже отмечалось, в результате беззаконий пострадала значительная часть подготовленных на случай войны будущих партизан и подпольщиков вместе с командармами 1-го ранга И. Э. Якиром, И. П. Уборевичем и армейским комиссаром 2-го ранга Я. К. Берзиным, возглавлявшими эту работу.

Быстрое продвижение в начале войны вражеских войск в глубь СССР и оккупация ими Прибалтийских республик, Белоруссии, Молдавии, значительной части Украины и многих районов Российской Федерации не позволили повсеместно организовать партийное подполье. Более того — немало сформированных перед фашистским нашествием партийных комитетов в силу разных причин так и не развернуло свою деятельность. В Эстонии, например, из 800 партийных активистов, оставленных для организации активного сопротивления врагу, многие погибли, не получив в то время широкой поддержки населения, часть была арестована, а некоторые партийные функционеры даже оказались предателями, в том числе К. Сярэ, бывший в 1940 г. первым секретарем ЦК КП(б) Эстонии. Поэтому пришлось создавать в советском тылу организаторские группы и затем перебрасывать их за линию фронта, где они связывались с оставшимися коммунистами, комсомольцами и создавали подпольные партийные комитеты, партизанские отряды. Несмотря на громадные трудности, отдельные серьезные провалы и неудачи, уже к концу 1941 г. на оккупированной врагом территории действовала разветвленная сеть подпольных комитетов: 18 обкомов, более 260 окружкомов, горкомов и т. д.

В большинстве районов Украины, Белоруссии, Российской Федерации подпольные партийные комитеты действовали при крупных партизанских отрядах. Секретари обкомов, горкомов, райкомов занимали, как правило, должности комиссаров соединений, бригад, отрядов. Нередко члены партийных комитетов проникали в города и различные населенные пункты, где находились вражеские гарнизоны, проводили там соответствующую работу среди местного населения, создавали подпольные партийные ячейки, не теряя при этом связи с партизанскими формированиями.

Партийные комитеты работали, как правило, в узком составе. Фактически это было бюро (2–3 секретаря горкома, райкома), выполнявшее функции горкома, райкома партии.

Под непосредственным руководством ЦК компартий союзных республик, крайкомов, обкомов партии и ЦК ВЛКСМ на оккупированной территории была также создана широкая сеть подпольных комсомольских органов. Так, на Украине, в районах, оказавшихся захваченными врагом, в 1941–1944 гг. активно действовало свыше 50 подпольных обкомов, горкомов и райкомов комсомола, в Белоруссии — 224, в западных краях и областях РСФСР — 119.

Вся история деятельности подпольных партийных комитетов насыщена многочисленными фактами, документами, другими источниками, убедительно свидетельствующими, какую огромную роль сыграли они в мобилизации советских людей на отпор врагу, сколь весомым был их вклад в победу над фашизмом. В условиях жесточайшего оккупационного режима, постоянно подвергаясь смертельной опасности, руководители и члены партийных комитетов, рядовые коммунисты и комсомольцы в своем абсолютном большинстве вели себя стойко и мужественно, до конца оставаясь преданными своей Родине, идеям социализма. Умелыми организаторами подполья и подлинными героями проявили себя Н. Е. Авхимович, В. А. Бегма, С. С. Бельченко, В. С. Булатов, М. А. Бурмистенко, В. Г. Жаворонков, М. В. Зимянин, П. З. Калинин, Я. Э. Калнберзин, Н. Г. Каротамм, И. А. Козлов, П. Ф. Куманёк, Г. Н. Куприянов, К. Т. Мазуров, А. П. Матвеев, А. Ю. Снечкус, П. М. Машеров, М. И. Никитин, П. К. Пономаренко, Д. М. Попов, Н. Н. Попудренко, П. И. Селезнев, Т. А. Строкач, А. К. Спрогис, Б. Н. Черноусов, А. С. Чуянов, М. Шумаускас, Ф. М. Языкович, С. Я. Яковлев и многие другие партийные работники.

Наиболее организованной формой борьбы в тылу немецко-фашистских захватчиков было партизанское движение — открытая вооруженная борьба. Она направлялась партийным подпольем и осуществлялась в форме вооруженных нападений и боев против отдельных частей и тылов вермахта и его пособников, разрушения коммуникаций, сбора разведывательных данных, диверсионных актов и т. д.

Развитие драматических событий на советско-германском фронте довольно скоро выявило и тех, кто занял пассивную, выжидательную позицию или проявил открытую готовность к сотрудничеству с оккупантами, видя в них освободителей от большевизма, «москалей» и «русского владычества». Прежде всего такие настроения проявились среди части населения западных областей Украины, Белоруссии, в Прибалтике и Бессарабии, только недавно вошедших в состав СССР, а также в Крыму и Северном Кавказе.

Пособники врага всех мастей, находившиеся в различных коллаборационистских формированиях, составили за годы войны более 1 млн человек. Многие из этих лиц, ненавидя страну и советскую власть, выдавали оккупационным военным властям и гестапо коммунистов, комсомольцев, партизан, подпольщиков, оказавшихся в окружении бойцов и командиров Красной Армии, евреев, цыган, добровольно шли на службу врагу, становились полицаями, принимали активное участие в немецких карательных операциях против патриотов и т. д.

Правда, среди них было немало и тех, кого гитлеровцы насильно включили в разные «освободительные» легионы, батальоны, во власовскую так называемую Русскую освободительную армию, а также и тех, кто вступил туда с одной затаенной мыслью — получить в руки оружие и при первом удобном случае перейти на сторону Красной Армии.

По мере того как немецко-фашистские захватчики все более откровенно раскрывали истинные цели «нового порядка», ряды сочувствующих врагу заметно поубавились, а многие колебавшиеся вступили на путь борьбы с оккупантами, чтобы отомстить за их злодеяния, понесенные жертвы и разрушения.

Об отношении местного населения к противнику и о том, какой поддержкой пользовались партизаны к концу первого года войны, говорит следующий отрывок из отчета командира 703-го немецкого охранного батальона, действовавшего с мая по июнь 1942 г. в районе восточнее реки Десна: «…Русские к немцам и венграм относятся с неприязнью, по меньшей мере, сдержанно; к партизанам отношение очень дружественное, большая часть их в партизанах; даже женщины и дети со времени боев 1941 г. поддерживают связь с партизанами, постоянно снабжают их продовольствием, как правило добровольно; поставляют им сведения, бегут при приближении немецких и венгерских войск, потом долго скрываются в лесах, постоянно используются в качестве разведчиков…»

В ряды партизан добровольно вступали рабочие, колхозники, служащие, научные и творческие работники, а также многие командиры, политработники и бойцы Красной Армии, попавшие в окружение и не сумевшие пробиться через линию фронта, представители правоохранительных органов и др. Однако в партизанском движении не могло активно участвовать поголовно все население оккупированных районов и даже его большинство. Ведь основную часть оставшегося в тылу врага населения составляли старики, женщины и дети, поскольку миллионы взрослых мужчин были мобилизованы в ряды Красной Армии или эвакуированы вместе с предприятиями на Восток в первые месяцы войны. Кроме того, фашисты замучили, уничтожили на захваченной территории около 11 млн наших соотечественников и угнали на каторгу в Германию около 5 млн граждан СССР, весьма дееспособную часть местных жителей. И все же, несмотря на это, численность партизан и их резервов относительно общего количества населения была довольно высокой.

Наконец, нельзя не учитывать и тот факт, что размах и содержание партизанского движения во многом определялись природными условиями, рельефом и характером местности. Партизанские формирования базировались большей частью в лесистых, болотистых или горных районах. Естественные условия северо-западных районов РСФСР, Белорусского Полесья, Северо-Западной Украины, Закарпатья, а позднее Крыма и предгорья Кавказа обеспечивали интенсивное и непрерывное ведение и развитие мощной партизанской войны, ставшей важным стратегическим фактором. Условия, в которых действовали партизаны за линией фронта, определяли различные формы их организации и разные методы борьбы. У партизан, базировавшихся в лесах, были крупные формирования (отряды, полки, бригады). У партизан в лесостепных районах и в катакомбах были сравнительно небольшие подразделения. Мелкими группами действовали народные мстители в степной местности.

Вместе с партийными и комсомольскими органами в развертывании партизанского движения активное участие принимали командование и политорганы Красной Армии. При политуправлениях фронтов и политотделах армий были созданы специальные отделы и отделения по работе среди партизан и населения временно оккупированных врагом районов.

В первые месяцы Великой Отечественной войны партизанам приходилось вести боевые действия в чрезвычайно трудных условиях. Не хватало опыта партизанской борьбы, оружия, снаряжения, продовольствия. Не была хорошо налажена разведка. Отряды народных мстителей нередко попадали в засады, окружения, подвергались разгрому со стороны карателей, войск СС, но тем не менее их дерзкие налеты уже тогда являлись весьма чувствительными для противника. Всего лишь через несколько дней после нападения на СССР в документах командования вермахта появились сообщения о действиях партизан. В июле 1941 г. с запозданием из-за отсутствия радиосвязи поступали информационные материалы от самих партизан об их первых боевых делах.

Летом 1941 г. в тылу группы армий «Север», рвавшейся к Ленинграду, действовало около 20 тыс. ленинградских и прибалтийских партизан. В приказе от 19 июля командующий 16-й германской армией обращал внимание на деятельность партизан, указав, что с их действиями необходимо считаться.

Летом и осенью 1941 г. в нападениях на тылы группы армий «Центр» участвовало до 900 партизанских отрядов и групп общей численностью более 40 тыс. человек. В середине ноября из-за нехватки паровозов и разрушений партизанами железнодорожных путей группа армий «Центр» вместо 70 эшелонов, составлявших суточную потребность в материальных средствах, получала только 23.

На южном участке советско-германского фронта в тылу группы армий «Юг» летом и осенью 1941 г. вели активную вооруженную борьбу 883 партизанских отряда и 1700 небольших групп общей численностью около 35 тыс. человек. Причем с нашими войсками Юго-Западного и Южного фронтов взаимодействовали 165 отрядов.

Все это дало основание И. В. Сталину еще в конце июля 1941 г. в беседе со специальным помощником президента США Г. Гопкинсом заявить, что за линией фронта Германии созданы многочисленные партизанские отряды. «Они постоянно нападают на немецкие аэродромы и коммуникации. Русские лучше, чем немцы, знакомы с местностью и лучше знают, как пользоваться естественными прикрытиями. Эти “партизанские” войска, — отметил Сталин, — стали серьезной угрозой для немецкого наступления».

Немецко-фашистское командование с тревогой отмечало растущую решимость советских людей разжечь пламя всенародной войны. В секретном приказе от 14 сентября 1941 г. немецкий генерал Роквес констатировал: «…В лице русских партизан мы встретили очень деятельного, ловкого, подвижного и решительного противника, который отлично умеет использовать местность, проводит свои операции преимущественно по ночам и, действуя в своей собственной стране, в большинстве случаев поддерживается населением…» Два дня спустя такая же озабоченность проявилась в приказе, изданном начальником штаба верховного командования вооруженных сил фашистской Германии фельдмаршалом В. Кейтелем, в котором говорилось: «С началом войны против Советской России на оккупированных Германией территориях повсеместно вспыхнуло коммунистическое повстанческое движение. Формы действий варьируются от пропагандистских мероприятий и нападений на отдельных военнослужащих вермахта до отдельных восстаний и широкой войны».

Гитлеровцы предпринимали самые разнообразные меры для борьбы с партизанами и подпольщиками. Их карательные отряды устраивали в населенных пунктах частые облавы. Против народных мстителей посылались авиация и танки. Десятки самолетов висели над лесами и горными районами, выслеживая расположение партизан. Применялись все средства устрашения; провокации и подкупы, массовые расстрелы населения и зверские пытки арестованных. Однако повальные злодеяния оккупантов только закаляли волю советского народа к борьбе. К концу 1941 г. в тылу врага боевые действия вели более 2 тыс. партизанских отрядов и групп общей численностью свыше 90 тыс. человек.

Зима 1941/42 г. явилась наиболее тяжелым временем для партизан. Жестокие морозы, острая нехватка оружия, боеприпасов и продовольствия, насыщенность многих населенных пунктов гарнизонами противника — все это до крайности обострило и без того огромные трудности борьбы. Но основная масса партизанских формирований тем не менее сумела приспособиться к зимним условиям и не снизила активность своей боевой деятельности.

Обеспокоенное разраставшимся партизанским движением гитлеровское командование было вынуждено для борьбы с ним не только непрерывно усиливать специальные охранные соединения, но и привлекать полевые войска. По данным германского Генерального штаба, на 30 ноября 1941 г. против советских партизан действовало: 21 охранная, пехотная, моторизованная и кавалерийская дивизия, 16 пехотных, моторизованных и кавалерийских бригад, один отдельный полк, всего около 30 расчетных дивизий.

Необходимо отметить, что в ходе начавшегося 5–6 декабря 1941 г. контрнаступления Красной Армии под Москвой заметно усилилось взаимодействие партизан с советскими войсками. В январе 1942 г. партизаны Смоленской области освободили более 40 сел и деревень в Знаменском районе, куда вскоре высадились наши воздушно-десантные части. В феврале смоленские партизаны выбили противника из г. Дорогобужа. В этом районе с ними соединились действовавшие во вражеском тылу части 1-го гвардейского кавалерийского корпуса. Совместно с кавалеристами и десантниками партизаны освободили территорию площадью около 10 тыс. кв. км.

«Первая битва, которую проиграл вермахт во Второй мировой войне, — писал позднее бывший гитлеровский полковник Г. Тёске, — была битва против советских партизан зимой 1941/42 г. Затем последовали дальнейшие поражения в этой борьбе… В основном они состояли в том, что с самого начала инициатива находилась у партизан и осталась у них до конца войны».

Весной 1942 г. под влиянием выдающейся победы, одержанной в битве под Москвой, происходит усиление партизанского движения, принимавшего все более массовый характер. Обстановка все настойчивее диктовала необходимость централизации руководства народной борьбой за линией фронта. Но решение этого вопроса в силу ряда причин затянулось. И только 30 мая 1942 г. постановлением Государственного Комитета Обороны за № 1837 ее при Ставке Верховного Главнокомандования был, наконец, создан Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД) во главе с руководителем коммунистов Белоруссии П. К. Пономаренко.

Вот что рассказывал об этом автору книги сам Пономаренко со слов А. И. Микояна: «Докладчиком по данному вопросу был Лаврентий Берия. Вместе с Никитой Хрущевым он подготовил предложения по основным задачам и направлениям деятельности Центрального штаба партизанского движения, который должен функционировать при Ставке Верховного Главнокомандования, но под руководством НКВД СССР. Доложил и о персональном составе нового органа во главе с В. Т. Сергиенко, который, по словам Берии, “очень хорошо проявил себя в должности наркома внутренних дел Украины”.

— А вам не жаль отдавать в Центр такие хорошие украинские кадры? — спросил не без иронии Сталин, обращаясь к Хрущеву и Берии. Вслед за этим, уже более резким тоном он сказал, смотря только на Берия. — У вас — узко ведомственный подход к этой чрезвычайно важной проблеме. Партизанское движение, партизанская борьба — это народное движение, народная борьба. И руководить этим движением, этой борьбой должна и будет партия. Сейчас то, что требуется, мы и исправим. И начальником Центрального штаба партизанского движения будет член ЦК ВКП(б).

С этими словами Сталин взял синий карандаш, обвел стоявшую последней в представленном списке мою фамилию и стрелочкой поставил ее на первое место. Так состоялось мое утверждение начальником Центрального штаба партизанского движения…».

Как показали последующие события, такое решение оказалось весьма правильным. По мнению Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, П. К. Пономаренко «оправдал доверие партии и стал подлинным организатором деятельности народных мстителей».

Согласно постановлению ГКО Центральный штаб партизанского движения решал следующие основные задачи: установление постоянной и тесной связи с партизанскими формированиями, координация их боевой деятельности, организация взаимодействия партизанских сил с Красной Армией, обобщение и распространение опыта партизанской борьбы, снабжение партизанских формирований и подполья вооружением, боеприпасами, медикаментами и другими материально-техническими средствами, усиление массово-политической работы, подготовка партизанских кадров.

Этими последующими решениями учреждались также 13 республиканских, краевых и областных штабов партизанского движения и соответствующие штабы при военных советах фронтов.

Принятые меры позволили обеспечить стройную систему руководства всеми сторонами боевой и политической деятельности партизан. Они дали возможность значительно улучшить снабжение партизанских формирований необходимыми средствами борьбы и в конечном счете — усилить их удары по врагу.

К весне 1942 г. гитлеровское военное командование было вынуждено для подавления партизанского движения в захваченных советских районах использовать уже до 22 охранных и полевых дивизий. Один из фашистских главарей, министр пропаганды Геббельс, записал в это время в своем дневнике: «Опасность со стороны партизан растет с каждой неделей. Партизаны безраздельно господствуют над обширными районами оккупированной России… Этой зимой они поставили нас перед большими трудностями, которые отнюдь не уменьшились с началом весны».

В обстановке развернувшегося в мае — июне 1942 г. наступления немецко-фашистских войск на южном крыле советско-германского фронта ЦШПД и местные штабы партизанского движения приняли меры для активизации действий партизан, в особенности на коммуникациях противника. Только в июле, по данным днепропетровской, киевской, минской и рижской немецких железнодорожных дирекций, партизаны совершили на железных дорогах 460 налетов и диверсий, произвели 222 крушения поездов, уничтожили около 700 вагонов, платформ и цистерн.

Германское командование проявляло растущее беспокойство в связи с новыми выступлениями народных мстителей. «Приказ Сталина “создать в тылу немецкой армии невыносимые условия для врага” недалек от выполнения», — отмечал командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Г. Клюге.

К осени 1942 г. партизанское движение охватило почти все оккупированные противником районы в результате нового вражеского наступления. Успешные операции в тылу захватчиков проводили рейдирующие партизанские соединения С. А. Ковпака, А. Н. Сабурова, М. И. Наумова, А. Ф. Федорова, В. В. Казубского, С. В. Гришина и др. В самые напряженные дни Сталинградской битвы удары партизан по различным объектам противника, особенно по железным дорогам, заметно возросли. Украинские, белорусские, воронежские, курские, сталинградские, калмыцкие партизаны развернули боевые действия на коммуникациях, использовавшихся гитлеровцами для подвоза из тыловых районов рейха в район Сталинграда военно-оперативных и снабженческих грузов, и сумели добиться резкого сокращения этих перевозок. Ю. Липперт, один из руководителей немецкого «Транспортного управления вооруженных сил на Украине», сообщал, что для снабжения войск, осаждавших Сталинград, ежесуточно требовалось 60 эшелонов, однако «в лучшие дни приходило самое большее 30 поездов».

К середине ноября 1942 г. в захваченных вражескими войсками районах СССР действовало около 1770 партизанских отрядов и соединений, насчитывавших более 125 тыс. человек. Командование вермахта направило против партизан ряд новых крупных карательных экспедиций. Но вооруженная борьба патриотов с оккупантами продолжала нарастать. Контрнаступление Красной Армии под Сталинградом и последующие наступательные операции советских войск сопровождались новым подъемом партизанского движения. Партизанские отряды выросли в бригады, многие бригады развернулись в крупные соединения.

В связи с начавшимся массовым изгнанием врага с советской земли от партизан требовалось всемерно усилить помощь наступающим войскам Красной Армии, постоянно срывать перегруппировки вражеских сил и планы противника по разрушению и уничтожению оставляемых городов, сел и других населенных пунктов. Их удары по важнейшим коммуникациям гитлеровцев стали заранее планироваться при проведении фронтовых и армейских операций советских войск. Только с ноября 1942-го по март 1943 г. партизаны совершили свыше 2,5 тыс. железнодорожных диверсий, выведя из строя более 100 км линий.

В тылу немецко-фашистских захватчиков в результате боевых действий партизан образовывались новые края и зоны, очищенные от врага. Например, в Белоруссии с осени 1941 г. и до полного изгнания с ее территории оккупантов существовал обширный партизанский край в треугольнике Могилев — Орша — Минск. Как отмечал гитлеровский генерал К. Типпельскирх, 4-я немецкая армия при отступлении «очутилась в огромном, простиравшемся до Минска, лесисто-болотистом районе. Он контролировался крупными партизанскими отрядами и ни разу за все три года не очищался от них, а тем более не оккупировался немецкими войсками. Все переправы и дороги в этом труднодоступном районе, покрытом почти первобытными лесами, были разрушены…». Кроме указанной территории, появились целые партизанские края: Бегомльский, Лепельско-Чашникский, Освейский, Ивеняцкий и другие. По этому поводу английский историк Г. Рейтлинджер в своей книге, посвященной конфликтам германской политики в России в период войны, писал: «Начиная с зимы 1941 г. до возвращения Красной Армии большая часть Белорусской Советской Республики оставалась в руках партизан. Действительные размеры территории, которую немцы контролировали, были столь малы, а объем деятельности гражданских оккупационных властей был столь незначителен, что настоящую историю страны в период германской оккупации надо искать в анналах партизанской войны, главным театром которой Белоруссия оставалась в течение всего периода германской оккупации».

Летом 1943 г. под постоянным контролем народных мстителей находились и многие районы Украины. По донесению генерального комиссара Житомирского округа, из 18 подчиненных ему районов округа только в пяти органы немецкой администрации могли осуществлять свою деятельность.

В августе 1943 г., еще в ходе Курской битвы, партизаны развернули операцию «Рельсовая война», план которой был разработан Центральным штабом и одобрен Ставкой ВГК. На первом этапе этой операции участвовало 170 отрядов и бригад украинских, белорусских, орловских, смоленских и ленинградских партизан общей численностью около 100 тыс. человек. В ночь на 3 августа, получив по рациям приказ из Москвы, партизанские отряды и соединения устремились к железнодорожным линиям и нанесли по ним мощный массированный удар. «Весь день 3 августа, — вспоминал П. К. Пономаренко, — в Центральном штабе царила атмосфера напряженного ожидания сообщений из тыла врага… В тылу врага огромная армия партизан впервые не только за весь период войны, но и вообще в истории войн по единому плану пошла в атаку, чтобы парализовать жизненные нервы врага — железнодорожные коммуникации… С ночи 4 августа узел связи Центрального штаба партизанского движения работал с огромным напряжением, принимая поток радиограмм от партизанских отрядов, подпольных партийных центров о результатах первого удара». А они были впечатляющими: за одну ночь удалось подорвать более 42 тыс. рельсов, 6 тыс. вражеских эшелонов были уничтожены или застыли на искореженных путях. В дневнике боевых действий верховного командования вермахта 5 августа появилась запись: «За последние ночи существенно изменилось положение на железных дорогах из-за молниеносно проведенной серии взрывов, которые парализовали все движение в тылу армий “Центр”». К середине сентября число поврежденных рельсов составляло уже около 215 тысяч.

Создав таким образом для вражеских войск серьезные затруднения в перегруппировке сил и в подвозе резервов, партизанская акция в немалой степени способствовала успешному наступлению Красной Армии на Левобережной Украине.

С 19 сентября началась вторая операция, получившая кодовое наименование «Концерт». К участникам операции подключились 193 отряда партизан Прибалтики, Карелии и Крыма, имевшие в своих рядах свыше 120 тыс. бойцов. За время операции «Концерт», продолжавшейся до конца года, народные мстители разрушили 148 557 рельсов. В результате этих действий пропускная способность вражеских железнодорожных коммуникаций снижалась на 35–40 %.

Всего в течение 1943 г. партизаны подорвали около 11 тыс. эшелонов противника, вывели из строя 6 тыс. паровозов, около 40 тыс. вагонов и платформ, уничтожили до 6,5 тыс. мостов. К концу года в тылу врага вели вооруженную борьбу свыше 1 млн партизан и подпольщиков. Германское командование было вынуждено использовать против них десятки дивизий. Народная борьба в тылу врага достигла своего наивысшего подъема.

В 1944 г. боевые действия партизан против немецко-фашистских захватчиков были не менее успешными и характеризовались большим разнообразием. Серьезных масштабов достигли взрывы мостов, железнодорожного полотна, крушение и уничтожение эшелонов, диверсии в депо и на станциях, нападения на вражеские колонны, штабы, склады, аэродромы, казармы, комендатуры и т. д.

В начале года произошло изменение в системе управления партизанским движением. Постановлением Государственного Комитета Обороны от 13 января 1944 г. ЦШПД был упразднен, и руководство народной борьбой за линией фронта целиком возлагалось на ЦК компартий Украины, Белоруссии, республик Прибалтики, Карело-Финской ССР, на Ленинградский, Калининский и Крымский обкомы ВКП(б), а также местные штабы партизанского движения. Хотя ликвидация ЦШПД повысила ответственность указанных органов за руководство народным сопротивлением в тылу врага, последующие события показали, что проведенная реорганизация была не совсем оправданной, ибо обстановка требовала обеспечивать согласованные действия партизанских сил и войск фронтов в масштабе всей освобождаемой от захватчиков территории, а не только отдельных административных районов.

Основной целью народных мстителей оставались вражеские коммуникации. В связи с изменившимися условиями рельсовые удары стали осуществляться на направлениях и во время, согласованное с командованием фронтов.

Так, план новых диверсионных акций ленинградских партизан, разработанный Ленинградским штабом партизанского движения, был тесно скоординирован с командованием Ленинградского и Волховского фронтов.

За период зимнего наступления этих фронтов (14 января — 1 марта 1944 г.) ленинградские партизаны взорвали свыше 58,5 тыс. рельсов, более 300 мостов, спустили под откос 136 вражеских поездов, освободили 13 железнодорожных станций, уничтожив более 28 тыс. гитлеровцев — столько же, сколько за весь 1942 г.

При подготовке Белорусской наступательной операции было решено нанести одновременный массовый удар партизан по магистралям и линиям связи противника непосредственно перед наступлением.

В ночь на 20 июня 1944 г. партизаны в установленное время атаковали железные дороги группы армий «Центр» на всем протяжении от линии фронта до государственной границы, взорвали 40 775 рельсов.

В полосах наступления 1-го Прибалтийского, 3-го, 2-го и 1-го Белорусских фронтов только в течение трех суток (с 26 по 28 июня) они пустили под откос 147 эшелонов с живой силой и техникой врага.

«Ни на одном другом театре военных действий не было такого тесного взаимодействия между партизанами и регулярной армией, как на русском», — отмечал гитлеровский генерал Л. Рендулич. К началу июля 1944 г., в разгар Белорусской наступательной операции, было взорвано уже более 60 тыс. рельсов. По оценке генерала вермахта Г. Гудериана, эта партизанская операция оказала «решающее влияние на исход сражения».

В течение года действенная помощь народных мстителей Вооруженным Силам СССР проявилась при проведении всех последующих наступательных сражений. В ходе освобождения советской земли значительная часть активных борцов Сопротивления влилась в регулярную армию.

На Польской земле действовало 12 тыс. советских партизан. В Чехии и Моравии к концу января 1945 г. сражались 14 соединений и 12 советско-чехословацких отрядов. В одном только Словацком национальном восстании приняли участие свыше 17 тыс. советских партизан под командованием А. С. Егорова, М. И. Шукаева, П. А. Величко, В. А. Квитинского и других командиров. Во Франции, Италии, Бельгии, Югославии, Голландии, Дании, Греции в рядах движения Сопротивления сражались до 50 тыс. советских граждан, совершивших побеги из лагерей военнопленных и гитлеровских рабочих лагерей. Все они внесли достойный вклад в достижение окончательного разгрома фашистской Германии и ее союзников.

Отмечая значение борьбы советских партизан за линией фронта, Маршал Советского Союза Г. К. Жуков писал: «Успешный ход наших наступательных операций поддерживался героическими действиями партизанских сил Советского Союза, которые более трех лет не давали врагу передышки, разрушая вражеские коммуникации и терроризируя его тыл…

Командованию вражеских войск пришлось у себя в тылу практически создавать второй фронт для борьбы с партизанами, на что отвлекались крупные силы войск. Это серьезно отразилось на общем состоянии германского фронта и в конечном счете на исходе войны».

Как уже отмечалось, огромное значение в борьбе с врагом имела и деятельность подполья — боевых групп, различных антифашистских, молодежных, патриотических организаций. В отличие от партизан подпольщики действовали, как правило, в городах и других населенных пунктах небольшими группами или в одиночку. Член каждой подпольной группы не знал состава, задач, явок и паролей других групп и получал задания через руководителя, связанного с уполномоченным центра. Подобное построение подполья, основанное на революционном опыте прошлого, уменьшало возможности провала, проникновения провокаторов.

Подпольщики применяли весьма специфические средства борьбы: внедрялись в административный и хозяйственный аппарат противника, вели работу по разложению так называемых «добровольческих» формирований, создававшихся гитлеровцами, собирали разведывательные сведения, выводили из строя предприятия путем взрывов и диверсий и т. д. Они активно участвовали и в боевых действиях, нередко увязывая свои удары с выступлениями партизан. С приближением советских войск подпольщики в ряде случаев поднимали население городов и других объектов на вооруженные восстания против оккупантов и сами переходили к открытым боевым действиям.

Подпольные ячейки создавались также в фашистских лагерях смерти, где содержались военнопленные, в различных концентрационных лагерях. Их участники вели агитационно-разъяснительную работу, организовывали побеги, готовили и возглавляли восстания заключенных. Широкая сеть подпольных организаций начала действовать на всей оккупированной гитлеровцами территории СССР уже в первые месяцы войны. В Белоруссии, например, летом 1941 г. активную работу развернули подпольщики Гомеля, Борисова, Могилева, Витебска, Мозыря, Полоцка и других городов. К концу года только в Орше имелось более 20 подпольных групп. На местном железнодорожном узле стали действовать подпольщики, возглавляемые К. С. Заслоновым, группы Е. В. Гречихи, Е. Н. Шамшуровой, Н. П. Кузьмина, Г. И. Щербо, Л. И. Муромцевой, Е. А. Наталевича, в немецкой типографии — группа А. П. Николаева, на льнокомбинате — И. К. Петроченко, в госпитале военнопленных — В. А. Марчака и др.

В оккупированных районах Украины в первые месяцы войны, несмотря на чрезвычайно трудные условия, удалось сформировать весьма разветвленную городскую и сельскую сеть боевого подполья, которое стало наносить ощутимые удары по немецко-фашистским оккупантам. Одним из крупнейших очагов сопротивления врагу стала, например, Житомирщина. Первый секретарь подпольного обкома партии Г. И. Шелушков в июле 1941 г. прибыл в оккупированный гитлеровцами Житомир и устроился дворником на хлебозаводе. Направленные им в районы уполномоченные обкома П. В. Толкач, М. В. Шклярус, П. И. Кондратюк, П. П. Выховец и др. за короткий срок создали несколько подпольных групп и организаций, которые сразу же включились в активную борьбу против врага. К началу 1942 г. в Житомире успешно действовало до 20 подпольных групп.

На захваченной противником территории РСФСР подпольная борьба наиболее успешно развернулась в городах и населенных пунктах Ленинградской, Смоленской, Калининской, Орловской, Курской, Московской областей и Крыма. Так, уже летом 1941 г. в Пскове и Псковском районе в результате напряженной работы подпольного райкома и горкома партии было создано около 30 подпольных групп, в которых состояло более 100 человек.

Организаторами боевого подполья выступали не только партийные комитеты. Многие подпольные организации создавались и по инициативе беспартийных граждан. Это имело место, например, в ряде городов Смоленской области, где на начальном этапе борьбы не было партийных комитетов.

Конкретные и эффективные меры по развертыванию массового сопротивления в тылу захватчиков принимали подпольные партийные органы Прибалтийских республик. Так, летом 1941 г., после оккупации Литовской ССР, наряду с партизанскими отрядами были созданы подпольные организации в Каунасе, Шауляе, Мариямполе, Паневежисе, Укмерге, Рокишкисе и Алитусе. В Эстонии подпольная борьба наиболее активно велась в Вируском, Харьюском, Ярваском, Ляянеском уездах и на острове Сааремаа.

На захваченной врагом территории Молдавии летом и осенью 1941 г. 14 подпольных организаций и групп объединяли около 200 патриотов.

Тяжелая обстановка на фронте, недостаточность опыта борьбы и конспирации в первый период войны нередко приводили к разгрому подпольных организаций, гибели их членов. Но несмотря на все трудности нелегальной работы и большие потери, сила подполья росла и крепла. Вместо одной разгромленной организации или группы возникали новые, а на смену павшим героям-подпольщикам приходили сотни патриотов. Секретарь Духовщинского РК ВКП(б) Смоленской области П. Ф. Цуранов вспоминал: «Первые недели и месяцы подпольной работы были очень тяжелы… Ночевать приходилось в поле, в лесу… Как я ни скрывался… фашистские холуи… проведали о моем пребывании в районе. За мной охотились, как за медведем, но тщетно… Оставшись в районе, я исходил… его вдоль и поперек. Пообходил почти всех коммунистов. Организовал их в подпольные партийно-партизанские группы. Теперь они выросли в партизанские отряды». К началу 1942 г. на оккупированной, например, Орловщине действовало 46 подпольных организаций, а к лету 1942 г. их количество удвоилось, составив 96. Во второй половине 1942 — начале 1943 г. на оккупированной гитлеровцами советской земле подпольные организации и группы имелись почти во всех городах и во многих населенных пунктах, нанося врагу серьезный ущерб.

Особый размах и эффективность борьба подпольщиков приобрела в 1943–1944 гг. Партийные комитеты обеспечили высокую степень ее организованности. На Украине по мере приближения линии фронта к оккупированным гитлеровцами районам деятельность боевого подполья резко активизировалась. Как свидетельствуют многочисленные документы, фактически не было ни одного крупного населенного пункта, жители которого вместе с подпольщиками не приняли бы участие в помощи советским войскам, освобождавшим родную землю. Когда, например, наступавшие части Красной Армии подошли к Днепродзержинску Днепропетровской области, боевые группы подпольной организации, которой руководил П. Л. Педиско, ударили по вражеским войскам с тыла. В развернувшихся тяжелых боях местные подпольщики и советские воины шаг за шагом очищали от оккупантов улицы и кварталы города. На помощь им подошли боевые группы Криничанского района под командованием секретаря подпольного райкома партии В. С. Терещенко. В результате согласованных действий 25 октября 1943 г. город Днепродзержинск был освобожден.

Под воздействием победоносного наступления Красной Армии массовый переход к открытым вооруженным выступлениям осуществили подпольные организации Николаевской, Одесской, Винницкой, Волынской, Житомирской, Станиславской и Львовской областей Украины.

Еще один характерный пример боевой деятельности подпольщиков. В Минске, несмотря на гибель двух составов Минского горкома партии, новому подпольному городскому комитету удалось создать около 80 боевых групп, куда вошло свыше 300 подпольщиков. Вскоре число боевых групп достигло 120. Вот как описывал обстановку в Минске чиновник немецкого торгового общества «Восток» Э. Вестфаль в письме от 5 августа 1943 г.: «В последние месяцы много немцев застрелено прямо на улицах. Шоссе на Вильно из Минска непроезжее. На Барановичи проезжее только при условии прикрытия танков и сильном эскорте… 22 июня в городском театре была заложена мина и к заключению праздника освобождения мина взорвалась. В результате — свыше 30 убитых и 100 раненых. Затем они взорвали электростанцию и паровой котел молокозавода… В воскресенье вечером у офицерского общежития на воздух взлетела легковая автомашина и у водокачки — паровоз. Здесь бухает ежедневно, иногда даже, тяжелое орудие».

В оккупированных немецко-фашистскими захватчиками районах Украины под руководством партийных комитетов в годы Великой Отечественной войны мужественно сражались с врагом более 100 тыс. подпольщиков, в Белоруссии — более 70 тыс., в краях и областях Российской Федерации — более 35 тыс.

Вместе с партизанами и подпольщиками против оккупантов по мере своих сил и возможностей выступали широкие народные массы. Командование партизанских отрядов и руководители подполья постоянно опирались на поддержку населения оккупированных врагом районов, направляя глухое и скрытое недовольство местных жителей в русло организованного отпора фашистским поработителям.

Подавляющее большинство советских граждан, находившихся на территории, захваченной гитлеровцами, не только постоянно помогали партизанам и подпольщикам, но и сами систематически срывали далеко идущие планы врага. По этому поводу Т. Оберлендер — начальник диверсионной службы вермахта на южном участке советско-германского фронта — в донесении от 28 октября 1941 г. сообщал: «Наряду с охраной путей подвоза существует неотложная необходимость выжать из страны все возможное для обеспечения снабжения Германии. Гораздо большей опасностью, чем активное сопротивление партизан, здесь является пассивное сопротивление — трудовой саботаж, в преодолении которого мы имеем еще меньшие шансы на успех».

На предприятиях, которые не удалось перебазировать в тыловые районы СССР, рабочие прятали или приводили в негодность готовую продукцию, станки, инструменты, оборудование. Жители деревни боролись за сохранение колхозной собственности, угоняли в леса скот, передавали его партизанам, прятали сельскохозяйственный инвентарь, хлеб. Одновременно развернулся массовый саботаж на производстве. Несмотря на крайне жестокие меры оккупантов, рабочие, крестьяне и служащие уклонялись от выхода на работу, скрывали свои профессии и специальности, игнорировали распоряжения оккупационной администрации, не платили налогов, боролись против угона советских граждан на фашистскую каторгу, уклонялись от мобилизации в различного рода трудовые формирования и т. д.

В результате всех этих методов невооруженного сопротивления захватчикам только на территории Украины, где до войны в строю действующих находились сотни и тысячи фабрик, заводов, шахт и рудников, гитлеровцам удалось частично наладить работу лишь 0,02 % довоенного количества предприятий. Практически бездействовали все крупнейшие металлургические объекты республики. По свидетельству одного из партийных руководителей Днепропетровской области, «на протяжении 24 месяцев немцы пытались использовать наши заводы для нужд своей армии, однако эти попытки ни к чему не привели… Кое-как за год и девять месяцев немцам удалось пустить две мартеновские печи в июне 1943 года, но и здесь сталевары… не дали немцам ни одного грамма качественной стали. Рабочий коллектив листопрокатного цеха два раза выводил из строя моторы. На цементном заводе не дал немцам доброкачественного цемента, почти весь выработанный цемент был брак». Благодаря сопротивлению шахтеров оккупанты лишь в самой незначительной мере воспользовались топливом Донецкого бассейна. Согласно сообщению германского хозяйственного штаба «Восток» от 30 сентября 1944 г. в Донецкой области за все время оккупации было добыто 4,1 млн т угля, или всего лишь 1,5 % его довоенной добычи, составившей в 1940 г. 94 млн 319 тыс. т.

Весьма чувствительными для захватчиков были саботаж и диверсии на транспорте. В Минском депо с 9 июля по 16 августа 1943 г. было выведено из строя и недодано по графику 155 паровозов и уничтожено взрывом два паровоза.

Гитлеровцы были вынуждены констатировать: «Ни одно предприятие не получает ни чугуна, ни стали». «Крупнейшие металлургические заводы Донбасса бездействуют».

По признанию министра военной экономики Германии А. Шпеера, «не удалось извлечь экономической пользы из Донбасса, так как разрушения были серьезны, а восстановление шло необычайно трудно».

Такое же положение сложилось для противника и в области сельскохозяйственного производства, где урожай на захваченной им территории не превышал 25 % довоенного, а значительная часть его оставалась к тому же неубранной и невывезенной с полей. Уже к середине 1942 г. надежды врага получить отсюда нескончаемый поток продовольствия стали исчезать. В марте 1942 г. немецкая газета «Дойче Украине цайтунг» писала: «Украинские колхозники без энтузиазма относятся к снабжению германской армии. Они не желают производить больше, чем необходимо для поддержания их собственной жизни».

Саботаж и диверсии были эффективным оружием и для крестьян. Обратимся снова к признаниям врага. По официальным данным немецких оккупационных властей, в Литве в 1941–1942 гг. только 15 % крестьянских дворов выполнили поставки по молоку. 18 декабря 1942 г. на совещании у рейхсминистра Розенберга представитель командования группы армий «Север» докладывал: «В Эстонии, к сожалению, настроение населения значительно ухудшилось… сегодня можно говорить о пассивном сопротивлении эстонских крестьян. На 27000 эстонских хозяйств наложены штрафы за невыполнение поставок… Дело дошло до того, что сегодня не найдется ни одного человека для отправки на работы в Германию». На одном из заседаний румынского правительства губернатор Бессарабии констатировал: «У крестьян Бессарабии можно получить продукцию только силой». При допросе зондерфюрера Битнера, взятого в плен советскими войсками и представшего перед военным трибуналом в освобожденном Минске, ему был задан вопрос: «Кто давал вам сведения о том, что в отдельных селениях граждане не выполняли поставки?» Подсудимый ответил: «Такие сведения не были нужны, так как 100 процентов населения не сдавало поставок».

Все это отнюдь не означает, что гитлеровцам ничего не удалось получить с захваченной советской земли. Напротив, общие размеры их массовых грабежей, в том числе продовольствия, промышленного оборудования, произведений искусства, были значительными, однако далеко не в том объеме, на который рассчитывал враг.

Из захваченных районов гитлеровцы намеревались также направить на каторжные работы в Германию 15 млн человек, но сумели, применяя самые жесточайшие, репрессивные меры и встречая постоянное сопротивление советских людей, осуществить свой план только на одну треть (хотя, разумеется, сама по себе цифра — 4978 тыс. наших граждан, угнанных в фашистскую неволю, — представляется весьма значительной). Не удалось захватчикам благодаря противодействию советских людей отправить также в Германию по меньшей мере 120 млн т награбленного имущества.

Всенародная борьба, развернувшаяся за линией фронта, сыграла огромную роль в разгроме врага и ее трудно переоценить.

Значение мощного народного сопротивления состоит в том, что был нанесен большой урон живой силе и технике противника, существенно ослаблена гитлеровская военная машина. За годы войны, согласно данным начальника Центрального штаба партизанского движения военных лет П. К. Пономаренко, советские партизаны и подпольщики уничтожили, ранили и пленили свыше 1,6 млн солдат и офицеров вермахта, военно-строительных организаций рейхсминистра Тодта, немецких чиновников оккупационной администрации, военных железнодорожников и колонистов. Ими же в боях и в результате диверсий были убиты 67 генералов немецко-фашистской армии, войск СС и крупных политических деятелей Третьего рейха. Они произвели 20 тыс. крушений вражеских поездов, подорвали около 120 бронепоездов, вывели из строя до 17 тыс. паровозов и почти 171 тыс. вагонов, взорвали и сожгли около 12 тыс. железнодорожных и шоссейных мостов, разгромили более 250 железнодорожных узлов и станций, подорвали и захватили более 65 тыс. грузовых и легковых автомашин и т. д..

Советские патриоты, сражавшиеся в тылу врага, оказывали неоценимую помощь войскам Красной Армии. Это выражалось прежде всего в разведывательной деятельности партизан и подпольщиков. Планируя ту или иную операцию, командование Вооруженных сил СССР через штабы партизанского движения давало конкретные задания партизанским формированиям и подполью по выявлению численности сил противника, разведыванию его оборонительных сооружений, расположения складов, аэродромов и др. Нередко советское военное командование привлекало партизан к обороне отдельных участков фронта: партизаны активно взаимодействовали с регулярными частями в период наступательных боев и т. д.

Народная борьба, развернувшаяся за линией фронта, требовала от противника больших сил для охраны коммуникаций и тыловых объектов, для борьбы против народных мстителей. По данным иностранных источников, осенью 1942 г. для охраны железных дорог и борьбы против советских партизан было выделено 15 полевых и 10 охранных дивизий, а также ряд других подразделений. Уже к октябрю 1943 г. их количество увеличилось до 50 дивизий.

Морально-политическое значение борьбы советских людей в тылу захватчиков заключалось в том, что немецкие солдаты и офицеры, видя размах партизанской и подпольной борьбы, зная настроение и отношение к ним абсолютного большинства населения, все более убеждались в бесперспективности войны, неизбежности поражения фашистского блока.

Ратные подвиги партизан, подпольщиков и других активных борцов сопротивления, совершенные в годы Великой Отечественной войны, получили высокую оценку. Медалью «Партизану Отечественной войны» были награждены свыше 127 тыс. человек, а другими орденами и медалями СССР — около 200 тыс. 249 наиболее отличившихся участников борьбы в тылу врага удостоились звания Героя Советского Союза, в том числе 178 коммунистов и 47 комсомольцев. С. А. Ковпаку и А. Ф. Федорову медаль «Золотая Звезда» была вручена дважды. Среди награжденных во время войны медалью «Золотая Звезда» были прославленные партизаны и подпольщики Т. П. Бумажков, А. Н. Сабуров, К. С. Заслонов, П. М. Машеров, С. В. Руднев, С. А. Гришин, С. В. Гришин, М. С. Прудников, И. Судмалис, В. И. Козлов, В. И. Клоков, М. А. Гурьянов, Н. Н. Попудренко, А. С. Шумавцев, В. А. Карасев, Н. В. Троян, Р. Н. Мачульский, И. В. Сергиенко, С. А. Ваупшасов, К. П. Орловский, Н. Г. Васильев, М. И. Наумов, Д. Бакрадзе, В. П. Самсон, З. А. Космодемьянская, А. П. Чекалин, М. Мельникайте, Д. Н. Медведев, В. З. Корж, члены штаба подпольной организации «Молодая гвардия» и многие другие.

Борьба в тылу немецко-фашистских захватчиков на оккупированной ими территории СССР не имела себе равных в истории освободительного движения. Она явилась еще одним славным подвигом советского народа, одним из важнейших факторов его исторической победы над ударными силами мировой реакции и фашизма во Второй мировой войне.