Фелисити Видмер смотрела на Сатурнина большими испуганными глазами. Она была похожа на испуганную кошку.

— Это ужасно, месье! — сказала она. — В течение нескольких часов я пытаюсь дозвониться до вас!

— Огорчен, мадам, но у меня был очень трудный день, — ответил он. — И как это случилось?

— Вот именно! Я ничего не знаю! Наш садовник приходит три раза в неделю и обязательно по понедельникам. Он нашел Поля, лежащего без сознания под вязом, с огромной шишкой на лбу… Около него валялась сломанная ветка, но…

Ее голос задрожал и она смолкла.

— Но, — сказал Сатурнин, — вспомните о вчерашнем предостережении. Мальчик захотел поиграть в детектива. Могу я повидать его?

Она грустно покачала головой.

— Я хотела расспросить его, но врач сказал, что раньше завтрашнего дня об этом не может быть и речи.

— В котором часу садовник нашел его?

— В полдень. По счастью я была дома. Мы отправили Поля в постель и немедленно вызвали врача.

— А вчера вам не удалось порасспросить сына, мадам?

— Я пыталась, но ничего не добилась. Он целый день мотался на своем мотоцикле. Я обедала в ресторане с доктором Алексом, но вернулась домой раньше десяти часов, чтобы поговорить с Полем. Но он пришел в половине одиннадцатого и сказал, что слишком устал, чтобы разговаривать. Я думаю, что это был предлог, чтобы скрыть страх.

Сатурнин проворчал.

— Никто из посторонних не приходил сегодня утром в ваш дом? Никто не предлагал что-нибудь купить… вашим слугам, например?

— Нет. Я уже думала об этом. Никто не приходил, кроме старого садовника и обычных поставщиков. А это люди, которых мы хорошо знаем. И насколько нам известно, Поль не покидал сада сегодня утром. По словам врача, он упал с дерева. И хотя он не получил серьезного ранения, но этот ребенок так экспрессивен! Я безумно напугана!

Наступило короткое молчание. Сатурнин теребил усы и внимательно слушал.

— А вы не думаете, что мальчик инсценировал это?

— Что инсценировал? Я не понимаю.

— Некоторые дети, — сказал Сатурнин, пожав плечами, — до такой степени ревнивы, что любят привлекать к себе внимание взрослых. Стендаль даже считал, что они способны наносить себе раны, чтобы удержать любовь, которую боятся потерять.

— Это совсем неправдоподобно, — сказала она. — Но ведь Поль не ребенок.

— Кое в чем он еще ребенок, а кое в чем и нет. Поранить себя, чтобы заставить кого-то любить себя, это еще не самое странное, что преподносит нам человеческая натура.

Она покраснела.

— Кажется, я вела себя довольно глупо. Но у меня есть только он.

— Мне нужно знать, что же произошло, — сказал он. — Малыш сначала ревновал к своему отчиму, а теперь к доктору Алексу, не так ли?

— Это меня не удивило… Да, Поль всегда был очень ревнив. Хотя я во многом виню себя, но не думаю, чтобы он пошел на то, чтобы специально упасть с дерева. Все это так странно, что я просто в ужасе!

— Это трудно объяснимо, — сказал Сатурнин, — и я нахожусь здесь не для того, чтобы заниматься проблемами психологии. Мне необходимо знать, что произошло. Ваш сын не выходил сегодня утром из сада. Один из моих лучших агентов наблюдал за домом.

— В самом деле? Тогда это безусловно несчастный случай или, как вы предполагаете, Поль сделал это нарочно, но только не преступное нападение на моего сына.

— Мы ничего не можем утверждать, — серьезно сказал Сатурнин. — В моем распоряжении всего лишь один человек, а этого недостаточно, чтобы вести наблюдение. Кто-то мог войти в сад незамеченным и так же выйти из него. Сегодня вечером я приведу второго агента и спрячу его в доме, поблизости от комнаты вашего сына.

— Хорошо, спасибо, месье. Я вам очень благодарна.

— Но нужно как можно скорее расспросить Поля. Пока достаточно одного вопроса: знает ли он человека, которого сфотографировал в кафе в компании с Гидо Колла? Спросите у него об этом, как только врач разрешит, и сразу же позвоните мне. Может быть, вам будет лучше напугать его, чтобы заставить говорить. Если на него действительно напали сегодня утром, то его не трудно будет заставить заговорить.

— Я сделаю все возможное, он должен мне все рассказать.

— Лучше будет, если это сделаете вы, мадам. В противном случае придется нажать на него мне. А пока у меня появился очень небольшой шанс напасть на след преступника. Вместе со своей сообщницей он пытался продать драгоценности, которые купил ваш муж.

— Значит, все было именно так, как вы предполагали, месье? Бедный Эжен стал жертвой заговора. Его обокрали… и, может быть, убили?

— Мы вынуждены допустить подобную мысль, — ответил он. — Неизвестный преступник хотел получить деньги, чтобы уехать из Франции. Все вокзалы находятся под наблюдением. Но он был переодет… на голове седой парик… Я не дал его описание в газеты потому, что хочу, чтобы он продолжал пользоваться этим. Далеко он не уйдет.

— Понимаю, — сказала она. — И у него есть сообщница?

— Это наш главный козырь, чтобы найти мужчину. Она проходила у нас по нескольким делам. Мы знаем, где она жила, и ей негде прятаться. Потом он видимо не предполагает, что мы так быстро опознаем ее. Похоже, он чувствует себя в Париже в относительной безопасности и, возможно, начнет ходить по кафе просто из бравады. Никогда не знаешь, на что способны подобные канальи!

Он встал и достал из кармана три фотографии.

— Вот женщина, о которой идет речь, — сказал он. — Обычно она называет себя Сели Рай. Я полагаю, что вы ее никогда не видели? Думаю, это маловероятно, но все же возможно.

Фелисити Видмер внимательно рассмотрела фотографию.

— Нет, — произнесла она, — я никогда не видела этой женщины.

Он пожал плечами.

— Вероятно, она вошла в дело лишь тогда, когда преступнику понадобилось продать драгоценности. Я не думаю, что она была соучастницей в преступлении против вашего мужа. Мы ее усиленно разыскиваем и вероятно скоро возьмем. А пока это не произошло, мадам, расспросите вашего сына и как можно скорее. Я завтра снова загляну к вам.