Место, где я оказываюсь, совсем непохоже ни на одно место, где я бывала ранее. Непохоже оно было и на места, о которых мне рассказывал отец.

Оно было спрятано ото всех под массивом скал. Глубоко под землей, где бурлила подземная река и разбивалась о повороты, пенясь и шипя.

В углублениях были оборудованы небольшие залы, спальные комнаты и штаб…

Штаб, который находился на возвышении всего этого, прямо над потоком.

Здесь было по меньшей мере около сотни хладных. Но не было не одной женщины.

Здесь был не город или убежище павших. Здесь был военный локализованный штаб, где разрабатывался план по отмщению за своих братьев.

Я лишь могла вертеть головой по сторонам и всматриваться во все новые и новые картины реальности.

– Нравится? – задел меня локтем, нагнавший сзади Петро.

– Не уверена. Я бежала ото всего этого, но вновь оказалась на военной базе.

– Ты – хладная, а хладный без войны – это уже не он. Идем, нас уже ждут, – схватил он моей запястье и ускорил наш шаг.

Кажется, я все больше и больше увязала в болоте из которого не могла выкарабкаться.

Мы оказываемся в самой дальней комнате, где за стеной слышен непрекращающийся гул. Я знаю, что это непрекращающийся горный поток воды, который разбивается об острые камни и с шумом ухает вниз, превращаясь в пену. Там за стеной есть водопад. От этого в комнате ощущается холод. Прикасаясь к стенкам этого помещения, я могу чувствовать как они покрыты холодными капельками влаги, что уже давно проникла сквозь камень.

– Что это?

Петро не сразу отвечает мне. Его волнует коридор, который ведет к нам. Кажется, он кого-то ждет. Кто бы это мог быть?

– Что ты имеешь ввиду, Надежда? – спрашивает он меня, так и не отрывая своего взгляда от туннеля. Я уже слышу приближающиеся шаги к нам.

– Что это за комната?

– Переговорная. Самая дальняя и самая глухая комната. Из-за шума воды, здесь безопасно. Даже мы, хладные, не сможем услышать то, что говорят в этой комнате.

Я начинаю переживать. Что же мне хотят рассказать, что это надо делать даже в тайне от своих.

– У вас есть какой-то план? План на счет меня? Так? – подхожу я ближе к Петро. – Ведь так, верно?

– Подожди еще минуту и ты все узнаешь. Я не могу говорить тебе об этом, пока не придет Прайм.

– И кто же он?

– Тот, кто смог увести нас от полного уничтожения. Считай, что он – мой отец. Наш отец.

– У меня есть свой отец. И он – самый лучший.

– Твое право. Ты здесь не для этого.

– Я начинаю жалеть о том, что доверилась тебе, – искренне признаюсь я в этом Петро. Он хочет что-то сказать, но не успевает. В проеме виднеется приближающийся человек.

В нем около двух метров роста. Его темно-каштановые волосы отливают вишневым светом. И я не могу понять что это: так падает свет или в его волосах и правда примесь кровавого цвета?

По его руке тянется огромный дракон, касаясь кончиком хвоста его пальцев. Они упакованы в кожаные перчатки. Сам же он одет до нельзя просто: майка, широкие военные штаны и ботинки с высоким языком.

Его мышцы, что вылеплены искусны и профессионально, так и бугрятся, перекатываясь в движении, выставленные всем на показ. Кому-то это покажется устрашающим, но меня это привлекает.

Он идет размашистыми шагами, раскидывая руки в стороны. Ему едва хватает пространства туннеля. Он смотрит прямо на меня и не уделяет и секунды внимания Петро. Но тот, кажется, не в обиде.

– Я рад, что вы добрались успешно, – звучит его густой бас, как только он останавливается в шаге от нас. – Были проблемы? – смотрит он впервые на Петро. Тот отрицательно мотает головой.

– Все прошло, как и планировалось.

– Отлично. Я рад видеть тебя среди нас, Надежда. Ты, как и твое имя, вселило в нас шанс на будущее. Будущее не в темных подвалах и катакомбах, а под теплых солнцем и без страха за свое существование.

– И в чем же будет мой неоценимый вклад? Я – девушка, а не мощнейшее оружие, которое способно запугать тех, кто сейчас запугивает нас, – улыбаюсь я, думая о Ксандере. В мыслях так же невольно всплывает и Робин. Он…

Встряхиваю головой, прогоняя о нем мысли, и заставляю себя сосредоточиться на том, что происходит сейчас.

– Ты даже не представляешь как много можно сделать, лишь дав людям… хладным надежду. И как бы это смешно не звучало, но ты – Надежда – и есть наша надежда.

– И правда, звучит смешно. Но судя по вашим лицам, – оглядываю я двоих парней, что сосредоточенно смотрят на меня. – мне сейчас будет не до смеха.

– Надеюсь, что ты воспримешь все правильно.

– Говори! – требую я от того, кто носит имя – Прайм. Мне не до формальностей.

– Ты должна будешь встать рядом со мной. Ты станешь той, кто будет вдохновлять идущих на войну.

– Пафосно. Круто! Но я думаю, что не гожусь для такого высокого звания.

– Надежда, послушай… – начал было Петро. Но его жестом останавливает Прайм. – Прости. Я буду ждать снаружи и прослежу, чтобы поблизости не возникало посторонних людей.

Петро делает резкий отрывистый кивок и исчезает из комнаты. Мы остаемся с Праймом вдвоем.

– Кажется, он предан тебе, – сажусь я на каменный выступ, что больше похож на жесткую софу с высокой спинкой. – Это немного пугает. Я думала, что он всего лишь…

– Влюблен в тебя? Я угадал? – смеется Прайм и усаживается рядом со мной. Я тут же делаю движение в сторону от него. – Не нравлюсь? – видит он это. И тут же кривая ухмылка трогает его губы. – А девушки из гетто выстраиваются, практически, в очередь, чтобы оказаться в моих объятиях.

– На меня не действуют ваши приемчики. Я наполовину хладная и знаю, что вы можете.

– Именно, поэтому ты нужна мне. Наши солдаты готовы идти за мной на войну и свергнуть Ксандера, но мне нужна ты – как знамя, которое я мог бы водрузить на флагшток и устрашить противника, поднимая дух у наших людей. Мы должны победить!

– Ты слишком красиво говоришь. А под этим скрывается лишь одно – я должна стать твоей, так?

– Если хочешь, то называй это так. Тебе придется притворится моей женой и возлюбленной, которая пойдет за мной на край света.

– И зачем мне это нужно?

– Только так ты сможешь помочь отцу и Линю. Ты сможешь их спасти! – ударяет он по самому больному. Прайм знает тактику и отлично вырабатывает линию защиты. Он – отличный командир. И я начинаю понимать причины, по которой Петро и остальные так преданы ему. Они видят в нем своего миссию.

Только есть одна проблема.

Я не вижу в нем его.

Он для меня не миссия, а лишь тот, кто хочет заполучить место Ксандера нашими с отцом руками.

Я в сотый раз жалею о своих поспешных решениях и желаниях, которые сделали стольких людей несчастными.

– Я хочу знать все!

– Постепенно… ты узнаешь все, что нужно. Все… если согласишься на мое предложение.

– Кажется, я вновь попала в плен, пытаясь выбраться из предыдущего.

– Наверное. Но здесь у тебя есть шанс на освобождение, а не на побег, что подразумевает погоню, а в конце ловушку. И после нее, ты вновь окажешься в плену. Ну так как? Каким будет твое решение, Надежда – дочь хладного – дочь Графа?!

– Я согласна.

Прайм выдыхает и улыбается. Он не сомневался в моем ответе. Но я его еще не закончила.

– Только у меня будут определенные условия.

– И какие же? – скрещивает руки у себя на груди Прайм. Он, не отрываясь, смотрит мне в глаза. Он пытается подавить меня, но я так просто не сдамся.

– Так запомнишь или сходишь за бумагой и ручкой? – подмигиваю я ему.

Я устала бояться.

Теперь, я буду диктовать условия. Пусть даже, от этого будет зависеть моя жизнь. Она мне все равно не по нраву. Я устала бороться за то, что оказывается в итоге дерьмом.

* * *

Через час обсуждения и препирательств, я выхожу победителем. Относительным, но все же победителем.

Я выиграла в этом «бою» и теперь вижу перед собой злого, насупившегося Прайма. Рядом стоит Петро. Он неотрывно смотрит на меня, словно ожидает подвоха.

– Это все? – смотрит он на наше с ним соглашение. Оно уместилось на одной стороне листа, но все же в нем явно больше пунктов, чем он ожидал.

– Дай подумать… – закатывая я глаза вверх и старательно изображаю задумчивость. – Да! Думаю, это хватит.

– Позволишь зачитать, чтобы ты проверила правильность и точность своих требований? – с небольшой ухмылкой на лице спрашивает меня Прайм. В его руках уже лежит наш договор.

– Читай.

– Пункт первый: свобода передвижений.

– Верно, – киваю я. – Это важно. В особенности, для меня. Я устала быть пленницей. И неважно, кто является моим надзирателем: ты или Ксандер!

– Пункт второй: сначала отец, потом слова верности Прайму. – он скашивает бровь в мою сторону. Немой вопрос: «Ты обезумела?!».

– Нет. – уже вслух отвечаю я ему на него. – Именно так и не иначе. Я готова заделаться твоей личной ручной обезьянкой, которая будет поднимать лапки по приказу и также покорно их опускать, но только тогда, когда мои родные мне люди будут рядом со мной.

– Не слишком ли большая наглость? – не глядя, задает вопрос Прайм. Петро уже переминается с ноги на ногу. Мне все равно.

– Нет. Читай дальше!

– Пункт третий: отпустить сразу же как только будет свергнут Ксандер.

– Хоть здесь, вам не нужно пояснять смысл требования?! – устаю я от этой монотонно-нудной игры. Он видел все эти пункты, когда я усердно корябала ручкой по полотну бумаги. И думаю, что не раз.

– Пункт четвертый: не преследовать и не искать, – игнорируя меня, продолжает этот двухметровый верзила. Его нога лежит на крае стола, пока вторая покачивает стул, на котором он сидит, отталкиваясь от пола. – Подчеркнуто и обведено. Это так важно для тебя?!

– Как оказалось, это едва ли не самое важное в моей жизни. Я хочу лишь одного! Прекращения гонки за мной, словно я трофей. Трофей, который бонусом еще и бегает сам от своего охотника.

– Может, тебе было нужно дать выспаться и поесть прежде, чем дать тебе писать свои условия? А, Петро, как ты думаешь? – веселится Прайм. Его территория и его правила. Думаю, что он и половину моих пунктов не воспринимает всерьез. – Будучи голодной, ты становишься злой. А это, как мне говорили девушки, плохо отражается на цвете лица.

– Какой ты заботливый, аж тошно! Дочитывай и только тогда я готова к диалогу.

– А если я велю тебя сбросить в водопад, что пробивает сердцевину этих скал уже много сотен лет? Что ты скажешь на этот счет?

– Бросай, если решил. Так для меня кончится все быстро и малоболезненно.

– А для твоих близких? – не успокаивается он. Я чувствую, что сейчас между нами идет поединок, исход которого покажет: достойный ли я ему противник или слухи, как всегда, все врали.

– Если ты не примешь мои условия и я сдамся, согласившись с тобой, то для них будет все тот же исход.

– Что ж… – с пару минут изучает он меня. По моей коже бегут мурашки, а руки такие ледяные, что хочется окунуть их в огонь. Прайм отворачивается от меня и вновь углубляется в текст. – Пункт пятый: не домогаться! Домогаться?! – кажется, последнее слово его веселит.

– Именно!

– Надежда, ты не та девушка, которую я бы захотел видеть в своей постели. Извини. – пожимает он плечами мне в ответ. – Я предпочитаю страстных, но малоразговорчивых женщин. И тех, кто больше делает, чем думает.

– Словно на рынке яблоки выбирает, – фыркаю я себе под нос, вновь забывая о их чувствительности ушных мембран.

– Яблоки? Никогда, не задумывался над этим. Все может быть. И ты уверена, что не хочешь побыть моим «яблочком»? – издевается он надо мной. Мои кончики ушей отчаянно полыхают от неловкости.

– Уверена.

– Тогда, последний пункт, – легко сдается и не продолжает свой напор Прайм. – шестой: обучить военному искусству?

Сейчас я вижу уже неподдельное удивление на лице мужчины.

– Научи меня!

– Чему же ты хочешь учиться?

– Всему, что ты знаешь! – с жаром отвечаю я ему.

– Учитель из меня хуже, чем из Петро, – решает он предупредить меня.

– Если ты будешь лучше, чем мучитель из Ксандера, то мне этого достаточно. Так как? Согласен на мои условия? – протягиваю я ему руку через стол, что разделяет нас.

– По рукам! – отбивает он мою пятерню. Ладонь горит, но меня это уже мало волнует.

Я довольно прикрываю глаза и отдаюсь сну. Мне слишком много требует сил, чтобы держаться и не сойти с ума.

Кажется, я одержала победу в первом раунде. Остальное может пока подождать.

* * *

Меня заселяют в одну из тех комнат, что дальше всего расположена от водопада и где стены нагреваются от палящего солнца снаружи.

Внутри стены отшлифованы и выровнены. Им придают квадратную форму и я словно оказываюсь в доме отца, где деревянный сруб замазан охровой глиной, взятой из ближайшего карьера. Сейчас моя комнате, по крайней мере, выглядит именно так.

Из мебели в ней лишь кровать, тумба с керосиновой лампой, что сильно коптит, книжный стеллаж и стул с кривоватой спинкой. Именно на него я и вешаю свою куртку, что мне выдал Петро по приказу своего начальника – Прайма. Мои штаны со стертыми коленками и грязными от долгого перехода по лесу с Петро тоже поменяны на новые широкие штаны не моего размера. Я закатываю их в несколько раз и заправляю в ботинки. Майку разрешают оставить свою, иначе я просто утопну в безразмерных футболках хладных.

– Ты хрупкая для хладной, – говорит мне тогда Прайм, щупая руку, пока я отвлекаюсь на секунду. – Я бы никогда не подумал о том, что ты – дочь Графа.

– Ты его знал?

– Графа?

– Да.

– Когда-то… когда мы еще были подопытными крысами в лабораториях людей. А потом… – он осекается и замолкает. Ему неприятно вспоминать об этом. Но я хочу узнать о прошлом своего отца.

– И что же было потом?

– А ты наглая и без тормозов. Это как раз и выдает в тебе кровь хладного. Никогда не оглядываться на желания других, если того требует твоя цель. Да? – я замолкаю и опускаю глаза в пол. – Ничего страшного, это нормально. Не нужно стеснений.

– Моя мать была человеком. Во мне течет и ее кровь, – отчего-то произношу я.

– И она яркая и горячая, – проводит он пальцами по моей пылающей щеке.

– Что? – дергаюсь я, словно получив ожог.

– Ты покраснела. Видимо, это кровь человека такая жаркая, что тебя бросило в жар, и яркая, раз твои щеки покрылись таким румянцем. Это из-за меня? – смотрит он на меня сверху вниз.

– Слишком много самолюбования!

Он остужает меня вмиг, заставляя задуматься о том, что его слова – правда. Он, действительно, действует на меня странно, заставляя забывать о проблемах. Так нельзя!

– Я хочу отдохнуть! – отвожу я взгляд в сторону.

– Отведи ее, – хмыкает Прайм и отходит вновь к своему рабочему столу. Рядом со мной уже стоит Петро.

– Идем, Надежда. Я провожу тебя до твоей комнаты, где ты сможешь поспать.

Я киваю и выхожу из комнаты, больше похожей на огромный грот в скале. Спину так и прожигает взгляд того, кто остается внутри.

– Сколько ему лет? – спрашиваю я у моего «почти-друга» Петро, пока мы добираемся до комнаты. Она в другом конце всего этого лабиринта и на уровень ниже.

– Он старше тебя, – получаю я сухой ответ.

– И все?

– Он знал твоего отца. Ты же слышала, Надежда. Что тебе еще нужно знать?!

– Он похож на Ксандера?

– С чего ты взяла?!

– Такой же как и он: ни перед чем не остановится. Танком пройдет по всем, если того будет требовать ситуация.

– Ты ошибаешься, Надежда. Прайм – лидер, который думает обо всех нас, а не только о себе.

– Ты полностью под его властью, – со вздохом признаю я и захожу в комнату. – Уходи отсюда, Петро. Я хочу побыть одна.

– Завтра тебе рано вставать. Отдыхай.

– А что будет завтра?

– Твоя просьба под номером шесть, – со смешком отвечает мне Петро и исчезает в длинном коридоре, который освещается лишь «керосинками», подвешенными на кривые крюки.

Я сажусь на кровать и понимаю, что она полностью сделана из досок. Прямая, жесткая и неуютная. Наверх брошен тонкий матрац и покрывало накрывает небольшой валик-подушку. Я ложусь на нее и закрываю глаза. Завтра я хочу узнать о мыслях Прайма по поводу Линя и моего отца. Их нужно освободить как можно быстрее.

Незаметно для себя я крепко засыпаю, проваливаясь во сны. Я давно так сладко не спала.

Просыпаюсь я лишь тогда, когда меня трясут за плечо.

Надо мной высится хмурый незнакомый мне хладный с глубоким шрамом через все лицо. Он пересекает его от брови до уголка рта, деля нос на две неравные части. Это слегка искажает симметрию его лица, но не портит окончательно.

– Просыпайся, тебя ждет Прайм.

– Кто ты? – подскакиваю я с кровати, быстро натягиваю ботинки и шнурую их. Куртка уже в руках этого странного хмурого парня.

– Я – помощник Прайма.

– Имя. Как тебя зовут?

Кажется, его застает врасплох мой вопрос. Он застывает на месте и внимательно смотрит на меня. Он принимает решение: стоит ли доверять мне?

– Меня зовут Надежда.

– Логан, – буркает он так тихо, что я едва могу разобрать его ответ. – Идем, нас ждут.

Мы выходим и направляемся на улицу. Только не в ту сторону, откуда привел меня Петро. Мы идем в центр горы, где оказывается огромный проем и внутреннее озеро. Вокруг него занимаются хладные, преодолевая полосу препятствий и занимаясь на тренажерах.

Все при деле. Никто не отлынивает. Все заняты общим делом, цель у которого одна – выйти на свет и заявить о себе без страха истребления.

– Какое красивое озеро!

Логан не разделяет моего восторга и молча толкает меня в спину: надо двигаться вперед.

– Тебя ждут. Вон там, – указывает он мне на молча стоящего в стороне Прайма.

Его руки заведены назад и сцеплены в замок, футболка плотно прилегает к телу, рисуя все мышцы и изгибы. Волосы мокрые и зачесаны назад.

– Любишь спать? – встречает он меня «приветствием».

– Никогда не знаю, когда мне удастся поспать в следующий раз.

– Можешь не бояться. Я смогу тебя защитить. Ты здесь под моей защитой.

– Я еще не решила кто ты для меня: друг или враг!

– Реши правильно и тогда сможешь спокойно вздохнуть. Я тебе уже говорил, что нужно решить кто ты, Надежда: человек или хладный.

– И как я могу решить, когда и та половина и эта есть во мне?! Я соединяю их в себе. Что мне тогда делать?!

Прайм решает промолчать.

Он кивает и Логан исчезает за моей спиной. Так быстро, что я только улавливаю легкий порыв ветра на себе. Они пугают меня, но и завораживают одновременно.

– Приступим? – проводит он рукой по воздуху, указывая на полосу препятствий. – Надеюсь, ты готова.

– Я хочу есть!

– Что ж, сделаешь то, что я прошу и тогда отведу тебя в столовую. Ты сама хотела этого, когда составляла тот договор.

– Я справлюсь!

Он улыбается, но ничего не отвечает. Я разминаю руки и ноги, чтобы пожалеть об этом уже через полчаса.