– Она так и сказала? Что придет?! – мне не верит бабушка.

– Да, она так и сказала. Я сама слышала это.

Руки бабушки трясутся, а пальцы нервно перебирают друг дружку. Она беспокойно смотрит из стороны в сторону, не зная, что ей делать. Присаживаясь, она тут же встает.

– Ба, да что с тобой? – не выдерживаю я через пару минут такой беготни.

Ее словно окунают в ушат с холодной водой. Она ежится, но обращает на меня внимание.

– Она не была дома уже пять лет, – говорит она нехотя мне. Я не знала этого. – даже ни на минуту. Ее здесь не было.

– Почему?

– Она дала себе обещание…

– И какое?

Бабушка молчит. Она не хочет мне говорить. Да что же у них происходит?

Я медленно подхожу к ней и обнимаю ее за плечи. Она всхлипывает.

– За сестру… твою маму… она хотела…

– Что? Ты о чем? – я вслушиваюсь в каждый ее шепот, но так ничего не понимаю.

Все ставит на свои места Ванесса, которая появляется в дверях.

– Нужно закрывать дверь, если у тебя в гостях полукровка, – со смешком в голосе произносит она, глядя на свою мать. Та дергается и быстро встает на ноги. Я следую за ней.

– Тетя! – я рада ей. Но ее отношение к бабушке немного напрягают. – Ты пришла!

Она обнимает меня, но не сводит своего взгляда с бабушки.

– Ты хотела знать, почему я ушла из дома, чтобы оказаться там, где оказалась? – смотрит она на меня, отстранившись.

– Да.

Честной меня научил быть отец.

– Что ж… из-за того, что хочу подобраться к Ксандеру и убить его. Все, кто мог это сделать, – кидает она презрительный взгляд на свою мать. – отказались. Кроме меня.

– Ты же знаешь, – оправдывается бабушка. – что у Оливера двое детей и жена. А я… что я могу?!

– Отговорки. Пустые слова.

Я в шоке. В моей семье такое творится.

– Ванесса! – со слезами на глазах кричит бабушка. Она хватается за сердце и оседает обратно на старенький диванчик. Я кидаюсь к ней, попутно ища стакан с водой или графин. Ничего такого рядом не находится.

– Тетя, бабушке плохо! Нужна вода, – в беспомощности смотрю я на Ванессу. Она хмыкает и спокойным шагом идет на кухню. Через минуту в руке у бабушки уже стакан воды и одна маленькая белая таблетка от сердца. Она глотает ее и выпивает залпом содержимое стакана. Дышать ей становится легче.

– Спасибо, – шепчет она мне. Тетя Ванесса же лишь молча садится за стол. Она молча наблюдает за всей этой картиной.

– Когда закончишь, выйди и мы поговорим, – наконец говорит она мне и скрывается в кухне.

В моей душе сумятица. Я не знаю, что мне делать и что происходит вокруг меня. Голова идет кругом.

Бабушка помогает мне. Она проводит своей рукой по моей и говорит:

– Иди, поговори с ней. Со мной все будет хорошо. Иди же, она пришла сюда лишь ради тебя, – отправляет она меня к своей дочери, заставляя встать с дивана. Я подчиняюсь.

– Точно?

– Уверена. Иди.

Я выхожу в кухню, где через окошко уже пытается пробиться слабый свет первых лучей утреннего солнца.

Ванесса стоит ко мне спиной и лицом к тому самому окну, что выходит на восточную сторону. Ее руки скрещены за спиной. Натянутость позы говорит о ее нервозности.

– Зачем ты пришла сюда? Сюда, где никто не рад отпрыску хладного и… моей сестренки.

– Я, просто хотела…

– Что?

– … узнать свою семью, увидеть своих родных.

– И что тебе это дало?! То, что ты увидела, тебе понравилось? Тебе нельзя было приходить сюда. Никак нельзя.

– Но почему? Меня ведь никто здесь не знает. И я не собиралась высовываться. Почему ты злишься на меня? – мне обидно из-за этого. Не так я представляла себе нашу встречу. Совсем не так.

– Ты еще спрашиваешь? Да я боюсь за тебя, – разворачивается она ко мне. Я вижу, чувствую, что она говорит мне правду. – дурочка! Ты – дочь сестры. Вивиан бы хотела, чтобы ты была как можно дальше от всего этого. И твой отец прекрасно понимает это. Он унес тебя сразу после рождения. Мы отказались от тебя, чтобы спасти. Отказались видеть тебя, чтобы ты смогла жить. Но ты вернулась! Дура! – истерит тетя. Я пугаюсь ее.

– Я лишь хотела быть с семьей, – больше ничего не могу произнести.

– И теперь я не знаю, что будет. Ты пришла сюда без ведома отца. Ладно. Но то, что ты кинулась в самое «жарево» – в центр гетто… Ты – идиотка! Ксандер так и не оставил идею о вас с отцом.

– Что?!

И вот этот поворот сбивает меня с ног. Меня едва не подкашивает и только рукой мне удается ухватится за кухонную столешницу.

– То! Он грезит о том, чтобы увидеть труп того, кто забрал у него ту, кого он выбрал себе. Он зол до сих пор. И ты, такая вся похожая, появляешься в клубе, где полно камер и где тусуется сынок этого урода!

– Но я не знала, – обхватываю я руками головой.

– Не знала?! Это было видно, когда ты сидела рядом с этим самым сыном – Робином. Он – сын председателя. Того, кто держит все районы.

В голове мутнеет.

* * *

Я сижу на диване, обхватив руками голову. Я попала в водоворот событий, которые никак не ожидала встретить.

Рядом со мной сидит бабушка и гладит меня ласково по голове. Тетя Ванесса готовит на кухне ароматный чай со специями, чтобы мы могли спокойно заснуть. Она хотела уйти, но осталась ради меня. Я не безразлична ей, как и вся ее семья. Хотя она хочет показать своим поведением обратное. Так легче живется. Я знаю.

Когда ты ни к кому не привязан, то и боль от потери будет ни такой сильной и долгой. Но все это лишь самообман. Семья навсегда в твоем сердце и тетя это доказывает, оставаясь вместе со мной и бабушкой в доме, который она уже давно перестала считать своим.

– Не стоит так расстраиваться, красавица, – баюкающим голосом сообщает мне бабушка, когда я кладу голову ей на колени. Ноги подбираю под себя и укладываюсь удобно на диван. – Все не так страшно, как расписала Ванесса.

– Не так, мама?! А как? – слышит ее из кухни тетя. Дом не такой уж и большой, чтобы можно было спрятаться ото всех и побыть наедине с собой. Даже наше жилище с отцом превосходит его. Немного, но больше.

– Хватит стращать Надежду, Несс!

– Не зови меня так! Так могла меня звать лишь…

– Прости, я забыла. Ты так давно не была дома, – затухнувшим голосом сообщает ей бабушка.

– Мама?

– Да, красавица. Так звала ее лишь твоя мама. Для Ванессы она была всем.

– Верно, – выходит из кухни тетя. В ее руках поднос с тремя чашками. Они большие и глубокие. Кажется, что в каждую вместиться литр чая. Над ними колышется белый пар и разносит приятный аромат. Он немного терпкий, но вкусный. – Вив была для меня всем. Она подарила мне жизнь, когда спасала от хладный в их поселении. Она сделала все, что от нее зависело, чтобы я вернулась домой живой и невредимой. Так, что да, она была для меня всем и осталась. Никто не займет ее место.

Мне приятно слышать такие слова о моей матери, но коляет сердце признание тети о хладных.

Да, может они и не все были человечные. Но те, кого знал мой отец и моя мать, были лучше некоторых людей и заслуживали жизни больше, чем они. Но все они давно убиты. Уничтожены. И их уже не вернуть.

– Что мне теперь делать, бабуль? – спрашиваю я ее полушепотом. Почему-то, я думаю, что знаю вариант тети и он мне не нравится. Она слышит нас и успевает ответить вместо бабушки:

– Уходить. И уходить навсегда.

Она возвращается в гостиную. Ее руки все еще мокрые. Она мыла тарелки и не успела их вытереть.

– И оставить вас? Навсегда?

– Да. Оставить. Навсегда, – режет мне ножом по сердцу тетя.

– Нет. Я так не хочу.

– А как ты хочешь?! – резко усаживается она рядом со мной. Бабушка пытается ее успокоить, но тетю несет дальше.

– Быть рядом с семьей.

– Думаешь, ты вывезешь эту тяжесть?!

– Думаю…

– Жаль, что ты так мало думаешь, Надежда. Моя сестра рисковала своей жизнью, чтобы дать ее тебе не ради того, чтобы ты так бездумно отдала ее из-за своей прихоти.

Эмоции зашкаливают.

На дворе ночь и, по словам бабушки, нужно говорить тише. Даже передвигаться не так резко. Мы с тетей Несс слушаемся, несмотря на наше противостояние.

Мы сидим в разных концах комнаты и дуемся друг на друга.

– Ты должна уйти!

– Нет.

– Ни нет, а да! Да, Надежда!

– Нет!

– Надежда! Ты должна слушать меня! Я – твоя тетя!

– А я твоя племянница, а не посторонний человек! – мы обмениваемся взаимными комплиментами. Бабушке остается лишь охать на наши препирания.

Мы умолкаем. Нам больше нечего друг другу сказать.

– Может, мы уже пойдем спать? – боязливо задает вопрос нам бабушка.

– Я хочу спать, – пожимаю я плечами и показно зеваю, показывая, что разговор окончен и решение не принято.

– Надежда…! – вскакивает вслед за мной тетя. Меня это начинает раздражать.

Не ведая, что я вытворяю, я со всего размаху впечатываю в стенку кулак:

– Хватит считать меня маленькой! Я хочу отомстить за родителей! У них забрали их счастье! И я заберу то, дороже всего! Понятно?!

Я вижу глаза моих родных. Да и сама я в легком шоке. Еще никогда я не чувствовала в себе такой силы. Видимо, она спала. Но сейчас активировалась. Это пугает.

– Надежда! – бежит ко мне бабушка, всплескивая руками. В ее голосе неподдельный ужас. – Что же ты наделала?! У тебя кровь!

Я вижу, что на моих костяшках течет кровь и сетка мелких ссадин о старую штукатурку. Руки окрашены в белила.

Разглядываю руку… Кровь есть, но боль чувствуется очень и очень слабо. Я словно наблюдаю со стороны и мои ранки на коже не совсем мои.

– Господи, тебе нужно обработать твои раны и немедленно! – ведет меня на кухню к аптечке бабушка. Тетя молча следует за нами.

– Ты беспокоишься о ее ранах, но не беспокоишься о том, что она едва не проломила своей рукой стену. Не беспокоит?

Бабушка замирает. Ее наполняет понимание произошедшего.

– Вам страшно? – выдираю я свою руку. Мне становится больно.

Молчание… Оно давит все сильнее и сильнее.

Я разворачиваюсь, чтобы уйти. Уйти из дома. Навсегда. Как и просили меня.

Бьет сильнее всего, что никто не останавливает.

Я выхожу на задний двор. На улице сейчас опасно показываться. Там патруль. Они из тех, кто не спрашивают. Они из тех, кто действуют.

Успеваю сделать два шага от крыльца, когда нагоняет Ванесса.

– Ты не поняла нас, Надежда.

– Не надо. Я все поняла… по крайней мере, пытаюсь понять. Вам страшно, что я – хладная и это нормально.

– Нет, все не так.

– А как?!

– Ты не хладная.

– Хладная!

– Нет. Надежда, твоя мама – человек.

– Но отец – хладный! И знаешь, что тетя?

Она не отвечает.

Я решаю ответить и без ее слов. Мне нужно, чтобы она знала.

– И я горжусь этим. Мой отец – самый лучший.

– Никто и не спорит. Он лучший. Благодаря ему, мы выжили с сестрой в тех обстоятельствах. Я жива до сих пор… благодаря ему. Но это не меняет сути.

– Сути чего? Того, что я не такая как вы все?!

– Нет. Мы боимся за тебя.

– О чем ты?!

– Если ты сейчас можешь такое творить, то, что будет, когда ты покажешь свою силу при других? Думаешь, что они не поймут кто ты?

– Тетя…

– Я говорю тебе уйти не потому, что боюсь или стесняюсь тебя. Нет. Я лишь хочу сохранить тебе жизнь, как хотела ее сохранить тебе сестра. И все.

– Ясно.

– Надежда!

– Мне надо идти. До рассвета осталось мало времени. Не хочу, чтобы вас видели вместе со мной.

Больше я не хочу, да и не могу слышать ее слова о моей безопасности.

Через невысокое ограждение перепрыгнуть мне не составляет труда. Дальше там чужой участок, а после уже дорога на завод и развилка в центр. Именно туда я и держу свой путь.

Тетя Ванесса сильно ошибается, если думает, что я так легко уйду из их жизней. Нет. Никогда.

Теперь я узнала своего противника и знаю, кто он и где его искать. Остается дело за малым…

Я убью сына Ксандера… Заберу у него самое дорогое, как он забрал это у моих родителей. И вот тогда, я уйду навсегда от людей.