– Чтобы я стал чистым, ты просто обязана ко мне прикоснуться, – опускает вниз глаза и моментально поднимает их на меня Робин. – Серьезно, ты же не будешь стоять с тазиком в дверях еще час?!

Он прав. Вновь.

Я подхожу и ставлю таз на стул. На моем плече полотенце. Самой мне приходиться присесть на кровать к парню. Он двигается, освобождая место.

– Спасибо, – киваю я. Мое смущение растет в геометрической прогрессии. Сейчас мне неловко. Но не только от того, что я пырнула его ножом, но и от того, что он рядом со мной и не совсем одет.

Робин улыбается.

Он может улыбаться даже после того как потерял лужу крови?! Интересный парень.

– Как ты смогла сделать так, чтобы я выжил? Ведь, ты нанесла мне смертельный удар. Я знаю это и ты знаешь это.

Верно. Но от этого ответа у меня не появляется на его вопрос. Такой же вопрос гложет и меня. Он пугает меня, обескураживает и лишает равновесия.

– Я не знаю, – собираюсь я с силами и отвечаю Робину, протирая его грудную клетку.

– Как это? Делаешь, но не знаешь?! Так ведь можно и убить, как и исцелить, тоже не зная как это все делается. Ты не думала об этом варианте?

– Это первый раз.

– Что первый раз?

– Первый раз, когда такое произошло.

– А что раньше не исцеляла людей?

– Раньше… я… я не так плотно общалась с людьми, – краснею я до кончиков волос. Мне стыдно, словно я признаюсь ему в чем-то запрещенном.

Но Робин не спешит посмеяться надо мной, он лишь ласково берет мою руку, что застыла на нем вместе с мокрым полотенцем, и тихо произносит:

– Иногда, это бывает лучше, чем постоянно быть на виду.

Он прожигает меня взглядом, заставляя чувствовать свое стеснения.

– Ты уже чистый, – оглядываю я свой фронт работы. Тело парня блестит от капелек воды… или пота? Он не двигается и просто кивает мне.

– Спасибо.

– Ладно, – осматриваюсь я вокруг себя. Мне здесь нельзя оставаться дольше, чем положено. – мне нужно идти.

Я уже делаю шаг, когда чувствую его руку на своем запястье. Он останавливает меня.

– Не уходи.

В его голосе слышится обреченность. Или я много думаю обо всем этом?

– Я должна. Меня и так уже потеряли.

– Еще немного. Прошу!

– Робин, я…

Взгляд на его лицо, в его глаза лишают меня воли к активным действиям. Я хочу быть здесь, рядом с ним. Мне совсем не хочется возвращаться туда, где меня ждет лишь тишина, что редко прерывается трелью птиц и шорохом листьев. Не хочу.

В дверь слышится стук. А дальше мужской голос обрывает хрупкую идиллию:

– Сын, открой немедленно! Или мы выломаем твою дверь!

Мы смотрим друг на друга и Робин пулей слетает с кровати, натягивая на себя чистую футболку.

Я не знаю, что я чувствую в этот момент: страх, ажиотаж или то и другое одновременно. Но я точно знаю, что хочу видеть того, кто виновен в бедах моей семьи, даже если это последнее, что мне удастся сделать в своей жизни.

– Прячься, – шипит мне тем временем Робин, толкая в сторону ванной.

– Нет!

– Да. И не спорь. Там мой отец с кучей вооруженных волкодавов, что готовы ради него положить свою жизнь. Ты не понимаешь!

– Понимаю. И хочу видеть его! – возражаю я, не двигаясь с места. Робин еще слаб и сил справиться со мной ему явно не хватает.

– Надежда!

– Робин! – передразниваю от злости я его.

– Робин!!! – словно повторяет за мной Ксандер, что стоит и злиться за закрытой дверью. – Немедленно открывай!

Парень отмахивается от меня и резко дергает меня за собой в коридор к двери. Робин открывает дверь и лишь мельком вижу поседевшего высокого мужчину, что уже обзавелся глубокими мимическими морщинами, как меня разворачивает и мои губы накрывают в поцелуе. Робин закрывает меня собой от отца и его охраны, целуя.

– Я понимаю, что ты всегда очень сильно занят, сын. Но оторвись, иначе мне придется вас оторвать друг от друга.

Робин разрывает наш поцелуй и мне становится не по себе. Ноги ватные и не желают слушаться меня. А тем временем, парень поворачивается к отцу, защищая меня своей спиной.

– Что случилось, отец? Кажется, мы договаривались, что ты не лезешь в мою жизнь, а я не интересуюсь твоими делами. Зачем ты здесь?

– Ради твоей же безопасности.

Ксандер проходит внутрь квартиры. Охрана остается за дверью. Их не меньше десяти. Видимо, мэр считает опасность очень огромной.

Мужчина садится на стул и упирается взглядом в нас. Я лишь могу выглядывать из-за плеча Робина. Он не дает мне выйти из-за него, держа рукой, с силой сдавливая мою ладонь.

– Представишь свою девушку? – старается придать своему тону игривость Ксандер. У него это плохо выходит. Он не знает, что такое радость и счастье.

– Нет. Ты же знаешь, я не представляю своих пассий ни тебе, ни кому-либо еще. Это моя частная жизнь и лезть я в нее никому не позволю, – холодным эгоистичным тоном сообщает ему Робин. В этот момент мне отчаянно кажется, что он – вылитый отец и я зря сделала тот выбор, когда спасла его. Заставляю прогнать себя такие мысли.

– Знаю. Надеюсь, что в этот раз у тебя все серьезно.

– Скажи, что хотел сказать и проваливай!

– У громады видели хладного, – как бы мимолетом произносит он, но я вижу как сжимаются его кулаки при упоминании моего отца.

Я пропускаю удар своего сердца, когда осознаю, что отец пришел за мной. Он тоже знает куда я могу направиться. И он пришел за мной и не уйдет без меня. Я знаю это.

Всхлип, что не могу сдержать.

– Твоей девушке плохо? Не бойся, мы его поймаем, – обращается ко мне напрямую ко мне. Я нахожусь на грани истерики, что граничит с обмороком. Я подвергла своего отца такой опасности. Я виновата во всем этом.

– Мы поняли. Уходи теперь!

Робин чувствует мою тревогу и спешит выпроводить отца отсюда.

– Я должен забрать тебя в убежище. Если хочешь, то можешь взять и свою девушку, – бросает он нехотя ему.

Я мотаю головой. Я не могу завести отца так далеко. Я должна его увидеть и успокоить.

– Мы сами разберемся.

– Нет! – вскипает тут Ксандер, теряя всю свою напускную холодность. Теперь, это резкий и безжалостный руководитель. – Ты идешь со мной и точка. Ты не понимаешь, что он может добраться до меня через тебя?! Не понимаешь?! И еще одно, – он приглушает голос. – если Граф высунулся наружу после стольких лет, то случилось что-то серьезное. А для него – это лишь его ребенок. Значит, где-то у нас прячется ребенок хладного.

И что мне теперь делать?! Я теряюсь в своих догадках.

Ловушка захлопывается и я оказываюсь в ней загнанным зверем.

* * *

Руку сжимает Робин, не давая мне ступить и шагу. Озноб пробирает до самых костей. Я ежусь и хочу сесть. Мне это просто необходимо.

– Отец, я буду в убежище как только отведу мою девушку домой.

– И где же живет твоя девушка? – Ксандер пытается рассмотреть мое лицо. Я не собираюсь потакать ему. – Мы можем ее проводить, а ты должен спешить в убежище.

– Я разберусь сам.

– Робин!

– Отец! – они словно глядят в зеркальное отражение друг друга. Они очень похоже. И это пугает меня. Инстинкты берут вверх и я стараюсь выдернуть руку из руки Робина. Он не понимает и пытается увидеть ответ в моем взгляде. – Что не так? – шепчет он, развернувшись. Меня трясет.

– Мне нужно идти.

Я вырываюсь и бегом достигаю дверей. Ксандер не слишком увлечен моей персоной. Его интересует лишь его сын и его безопасность. А мне же становится плохо. Словно волна эмоций накатывает на меня и, кажется, я не справлюсь с ее натиском. Перед глазами мутнеет и походка становится неуверенной.

– Вот видишь, девушка уходит. Сама. Идем, нас уже ждут, – через чур сладким елейным голоском говорит Робу, Ксандер.

– Сомневаюсь, что это так.

Он быстрым шагом подоспевает ко мне, обхватывая за талию и привлекая меня к себе. Это происходит как раз тогда, когда я едва не падаю перед ним на колени.

– Что с тобой происходит?

– Не знаю. Но то, что что-то творится – это точно. Мне нужно домой. К отцу.

– Понял. Мы уже идем.

Мы выходим из квартиры. Перед нами стоят вооруженные охранники Ксандера. Они ждут приказа от него и не спешат пропустить нас.

– Отец?!

– Пустить. Запомни, у тебя есть час, сын.

– Я понял.

Он уводит меня ото всех них поддерживая под руки и мы оказываемся в лифте.

У меня кружится голова и сознание вот-вот готово где-то затеряться.

– С тобой такое уже бывало? Эй?!

– Нет. Я сама ничего не понимаю.

– Слушай, – прижимает меня к себе парень. Я опираюсь на него как на единственную опору. – ты не должна падать в обморок. Не отключайся. Я не знаю, где ты живешь. Ты должна подсказать мне.

– Громада… стена… рабочий район… Отец, – успеваю я сказать лишь эти отрывистые слова и теряю сознание.

* * *

– Эй, очнись! Пожалуйста, очнись. Я не могу нести тебя через все гетто! – меня трясут. На лицо попадает несколько капель холодной воды. Где я?

Открыв глаза, я понимаю, что нахожусь за старыми ящиками, которыми завален каждый тупик в торговом квартале. Что-то сродни мусорки. Здесь и гниющие помидоры, и порванные рубашки, которые не успели купить и они прогнили в затхлых вонючих подвалах, где стены покрыты плесенью.

По кирпичным стенам ползают не то тараканы, не то мокрицы. Здесь пахнет гнилью и обреченностью. В такие закутки никто старается не заходить. И мы с Робином сейчас именно здесь.

Он сидит на корточках передо мной и придерживает мою голову, чтобы я не упала. Он прислонил меня к стене, усадив на картонку из старой коробки.

Парень не дурак. Он понимает, что никто сюда без лишней надобности не зайдет. А значит, время есть и мы сможем перевести дыхание.

Я вижу руки парня. Они крепко сжаты в замок. Он напряжен и постоянно оглядывается. Неужели, боится? Но за кого? За меня или себя?

– Ты очнулась?! – кидается он ко мне.

– Да. Как давно я в отключке?

– Час… где-то около этого. Когда ты отключилась, то твоя температура была очень высокой, но пока я нес тебя, то ты остыла, – выдает он мне.

– Что? Как это?

– Так. Стала совершенно холодной. Как мертвец. Я испугался за тебя и отнес сюда. Стал бить по щекам. Я не мог позволить тебе… после того как ты спасла меня… Но как ты это сделала?

Он вновь задает мне вопрос, прибавляя новый к, итак, очень длинному списку.

Значит, когда я отключилась, моя температура спала так низко, что я практически окалела? Ничего не понимаю.

– Нам надо найти моего отца! – знала я одно единственное, что не поддавалось вопросам.

– И как же нам это сделать?

– Нам надо попасть ко мне домой. К моей бабушке.

– Идем. Сможешь встать? – помогает он мне, подав руку. Я беру ее и чувствую как смятение порабощает меня.

– Что-то не так?

– Нет. Все нормально. Идем, – я словно заново родилась… или перезагрузилась. Не знаю. Кто я – человек или робот? Впервые, за все свои прожитые года я задаюсь таким вопросом.

Но я многое за столь короткое время совершаю впервые.

Мы пробираемся между торговцами и покупателями. Я вижу, что Робу здесь не комфортно. Он постоянно оглядывается, словно боится кого-то увидеть.

– Что с тобой? – касаюсь я его плеча. Он идет впереди меня и расчищает нам путь. Руку он мою не выпускает, стараясь отвести меня за спину. Он прячет меня.

– Ничего. Все нормально.

– Ты боишься, я вижу. Чего?

– Того, что нас поймают.

– Нет. Ты врешь. – он разворачивается и останавливается. Глаза его прищуриваются и внимательно изучают меня.

– Откуда ты можешь знать: вру я или нет? Ясновидящая?!

– Нет. Просто чувствую твой пульс. Он бьется в ускоренном темпе. И все.

– Так просто? Неужели, у тебя все так просто?

– А разве в жизни должно быть сложно? – тихо спрашиваю я его. Он молчит. Но глаза его так и не перестают бегать.

– Должно. И будет, – прерывисто сообщает он мне.

Нас толкают в плечо. Мимо меня проходит парень, с другой стороны нас тоже окружают двое. Все они разные, но всех их объединяет одно – они питают злость к Робину. Я чувствую это, вижу по их взгляду.

– Приветствуем тебя, принц! – с усмешкой отвешивает один из них поклон. – Неожиданно увидеть тебя здесь. Чего забыли, ваше высочество?! В нашем захолустье, в нашем забытом богом месте?!

– Шелдон и Компания, – улыбается Роб, но его поза предельно настороженная.

– Кто это? Что им нужно? – шепчу я, выглядывая из-за плеча. Он зол.

– Оставайся за мной и не высовывайся!

– А кто это там у нас? – видит меня парень, что повыше своих друзей и пошире в плечах. У него выбеленные волосы, которые с одной стороны свисают к плечам, а с другой выбриты от виска к затылку. Он подмигивает мне и улыбается, обнажая ровные белые зубы. Кто они?

– Тебя не касается. Валите отсюда. Идите куда шли!

Но парни не слушают его. Они лишь ржут над словами Роба и заключают нас в кольцо.

Белобрысый оказывается около меня и берет мой подбородок двумя пальцами.

– Пусти ее! – кричит Роб. Но его оттаскивают двое помощников парня. Он пытается вырваться. Одному из них он бьет пяткой по ноге; парень кривится и кричит:

– Шел, эта тварь мне едва ногу не отбила! Можно убить его?!

– Нет. Пока нет, – поворачивается белобрысый по имени Шелдон. Его компания. Значит, он – голова гидры, что нужно отрубить, чтобы тело перестало дергаться! Ясно. Цель поставлена. – Кто ты, красавица? Я не видел тебя здесь. И ты, явно, не из центровых. Кто ты? – рассматривает он меня тем временем, забыв на минуту о Робе.

Я вытягиваю шею, стараясь оказаться ближе к этому надменному ублюдку, что имеет ровный нос, но через чур огромные зеленые глаза. На лбу у него, ближе к виску, я замечаю маленькую татушку. Она черная и замысловатая. Узоры, что соединяются друг с другом и соединяются в горизонтальную восьмерку.

Символ бесконечности.

Интересно, а он в курсе этого?

– Отпусти, пока я добрая! – сообщаю я Шелдону.

– Оказывается, ты еще и кусаться можешь, а не только лаять? С этим уродом, лишь суки время проводят. Трутся об него, надеясь на сладкую кость. Ты из них, краля?! – сжимает он специально сильнее пальцы на моем лице.

Что ж…

Я с силой бью по руке парня, нога попадает прямо в коленную чашечку, обещая хромоту и жуткие боли своему владельцу. Мой локоть идет ему прямо в горло, а вторая рука бьет прямо в солнечное сплетение.

Он падает на колени, отплевываясь кровью. Но он не сломлен.

Его подопечные озираются по сторонам и в страхе смотрят то на меня, то друг на друга.

– Бегите! – приказываю я им. Их не нужно долго упрашивать.

Я опускаюсь на корточки, чтобы видеть лицо белобрысого. Он смеется и смотрит прямо мне в глаза.

Робин подходит к нам, но остается на расстоянии.

Он не собирается мне мешать.

– Кто ты? – тем временем задает мне вопрос Шелдон.

– Девушка, которую оскорбили, назвав сукой! – беру я его волосы, оттягивая назад. Ему приходится подчиниться мне. Но он, кажется, даже рад этому.

– Ты меня заинтересовала.

– Правда? Жаль, что ты меня нет! – сжимается мой кулак и грубо бьет по челюсти парня. Он кулем валится на грязную площадь. Далеко, где-то на главной торговой площади слышится вой сирен. Крики.

Нужно скрыться. И быстро.

– Идем!

– Ты непохожа на других. Я согласен с ним.

– Кто это, ты расскажешь мне потом. Но не сейчас… Нам надо сейчас идти… или уже бежать! – вижу я приближающихся охранителей порядка в гетто.

Мы с Робом пускаемся в бега. Скрыться среди складов нетрудно, но и нелегко.