Борт «Орла», Белое море
Мастер отчалил после заутрени, всю ночь говорил, какие мы молодцы, а сам белый аж, ни кровиночки в лице, и глаза бешеные. Как на борт к нам влез, думал, убьет. И то ж по правде будет. Чуть не сковырнулись. Как мне мастеру казать, почто в парус из пистоля не попал? Не облыжишь же князя, мол, палить не обучил. Он как с Москвы возвернулся, так живот да не поправил. Так есть сам я, старый дурень, не опробовал машинки, что мастер доверил. Спасиб Проху, тесаком дело поправившему. А то ж и заряжать пистоли мастер не показывал как, токмо у стрелков морских этих, новомодных, и видел, как они в овраге по тесу палят.
Знатно тоды поломались да и под волну нырнули, как тюлень со льдины. Браты мои, по снастям висящие, ужо к угодникам собрались. Да смилостивился Господь, не дал государеву детищу сгинуть, и нас, рабов своих, с пучины поднял с ним заодно.
На Проха потом всем гуртом молились. Добрели на нижних платах, до стен монастырских, там и смотр учинили. Низкий поклон тебе, мастер, скорлупа, хошь и без ледовой шкуры, но зело прочна. Да мачты устояли. А пеньки мы новой навернем, что ж у нас, родоков под соловецкими стенами мало? А чтоб к сроку поспеть, пойдем тихо, да на ходу переплетем заново. Как до Двины дойдем, так и сменим все треснутое.
Но о том мастеру знать не надыть, он совсем занеможет, а на нем вся артель Вавчужная держится, поломались – починились, вот и вся недолга.
Утро-то какое погожее. Господь с нами, и царь-батюшка на нас смотрит, вот и мастер то говорил. Никак нам не можно царско слово порушить.
Браты на снастях завязки уже распустили, на самых верхних. Руками рей обнимают, платку раскрыться не дают. Потом сверху вниз так платки и ставить да обтягивать будут. Все ставить не будем, мастер говорил по реке не гнать, только чтоб корабль управлялся. Пушки ждем.
Вот и она, родимая, давайте, братцы, сами все не хуж меня знаете, а мне пока по стремнинке, по стремнинке, да от мыска подальше, да мимо купцов этих неразворотливых. Вон за тем фрегатом и пристроюсь, мастер просил не лезть вперед на реке, гнать тока как в море выйдем.
Ну, ты глянь, знает фрегатишка мели наши, во как крутит. А мне-то чудилось в тайне, на мель его задавить. Теперь и самому выкручивать надоть, ох уж медленно-то как, ну да на мель уже не сядем. Мешает он мне – прыти не набрать. Кораблик не тяжеловоз холмогорский, лошадка княжеских кровей. Во как взбрыкивает, на волю хочет. И вялый совсем без скорости-то. Потерпи, милай, выходим уже.
– Про-о-ох! Да вдвоем тяните! Не вишь, што ль, как платок играет, боле поворачивай, еще боле, до снастей рей выворачивай, вон, как у Глеба стоит! Я те позубоскалю! Тож как надо встанет. Да и летучки тяните, шо вы, как первый раз! Все ставьте, мастер велел до хруста распластаться.
Идем-то как! Нож уже не шипит на волн. Ревет! Так токмо с мастером шли. С нами господь, истинно с нами. Ты глянь, чего с фрегата машут? Ми-и-их! Глянь на фрегат, тебе оттуда сподручнее. Видишь? Ну так ответь! Да не так, неслух, одевай порты обратно да руками покажи. Я те дам не догонят! Пальнут ща с обиды, а коль живы останемся, мастер нас на зелья свои пустит.
Мастер велел балласт не трогать, но уж больно хорошо идем.
– Глеба! Ты у нас самый сметливый, бери кого, и подите под палубу да на ветряной борт весь балласт перетащите. Мастер велел, как сможем, прямее мачты держать. Только как кормой к ветру станем, как было разложите! И поспешайте!
Только бы не раздуло да волной седой не подернуло – Глеба там как червя в жерновах разотрет.
– Да сам вижу, Мих, что купцы под берег забирают. Ты там по сторонам башкой крути! Не приведи господь бревно какое аль плот бродячий бортом словим. Да, Мих! Так один посреди окияна и торчать будешь.
А что купцы к летнему берегу прижимаются, пусть их. Там вода текуча, она их попридержит. А мы как с мастером пойдем, по часам этим новомодным да по солнышку. Коль стоко раз ходили, то и останий раз не промахнемся.
Вот и волна расходиться начала, знать, из-за Носа вылезаем да напрямую с ветром говорить будем.
– Мужики! Свертайте верх, и так хорошо идем. Не будем удачу гневить!
* * *
Еще чуток идем и поворот. Вот до чего ж пропись у мастера неразборчивая, написал-то много, да разбирать сложно. Любо, что чертежики нарисованы, вот с ними все понятно.
Вот теперича воротим на монастырь.
– По снастям! Глеба из-под палубы кликните, никак он там залег как в берлогу. К повороту! Фрол! Только не как тогда! Сбросил и придержи! Все встали? Поворо-о-о-о-о-о-о-от! Давай, давай, мужики, обтягивай! Не перетягивайте! Подспусти чуток, еще! Ща доверну, и встанет как надоть. Скручивайте на бизани платки быстрее, опять уводит корму, как тогда! Прох, ты зараз самый говорливый, вот и ступайте с Глебом обратно под палубу, балласт перекладывайте, да еще пару с собой берите, чтоб до следующего поворота не возиться. Мих, как купцы?
Не видать, как солнышко на море легло, так и не видели никого. Может, зря за купцами не пошли, а ежли они уже к монастырю подбираются? Надо быстрее самому туда дойти, вот там и поглядим.
– Мужики! Господь поможет смелым! Раскрывайте реи да при тех платках и висите! Коль крикну, рубите летучки! Да больше наружный конец подбирай! Штоб как миска! Во-о-о! От так и крепи. Эй! На носу! Семен, ты, что ль? Уходи с бака! Смотри, ща нырять начнем. Поди Фрола смени, он ужо как лягух зеленый. Да вижу, что ты тож как лягух. Фрол-то еще и на ветру, отогреется, тебя сменит. Фрол, ступай, Глеба с грузчиками смени да кумов захвати, балласт покидаете, спину согреете. Глеба, смени меня у кормила. Сил больше нету. Хоть мальца прикемарю.
* * *
– Что видно, кум? По часам уже рядом. Смотри там, проглядишь рога, сделаю, что в прошлый раз с Михом.
Нет, негоже так нестись на ночь глядя. Хошь и светло, да глаза у кума не как у Миха, тот коль не балаболит, все видит.
– Мужики! Снимайте летучки, пойдем тихо. Да по сторонам все глядите!
* * *
– Что? Еще раз! Нет, не вижу. Ща к тебе поднимусь!
Да, промахнулись мальца. Больно сильно на зиму ушли.
– По снастя-а-а-а-ам! Медведей этих поднимайте, опосля отоспятся. Взялись? Мих, коль уж встал, смени кума. Да рога смотри мне, не проспи, ща на лето повернем их там, как черти рассыпали. Поворо-о-о-о-о-о-от! Выбирай слабину, видишь же, захлопал! Больше, больше реи вертайте! Обтягиваем! Кум! А ты что тут встал! Я те дам в гальюн! Тоды на бак беги на носовые платки, подмогни там, а потом и послабишься. А отчего никто за гафелем не смотрит!!! Я, што ль, за всем смотреть буду! Кто там на оттяжке. Глаза разуй!!! Как коромысло висит! Да… Тебя… И потом… И скажу, что так и было!!! Выбирай, давай! ЕЩЕ!
Прости господи, не со зла. Вот тебе крест. Заморили совсем, да и сами заморились. И купцов не видать. А коль они уже к Двине вертаются?
– Мих! Что тама? Не спи.
Щас Мих открикивать начнет, тут нам как по нитке не пройти, крутить будем, как зайцы.
– На снастях! Не спать! Как крутить начнем, слабину выбирайте да отпускайте вовремя!
Вот не первый раз тут идем, а каждый раз, как Мих про рога кричит, все внутри замирает.
Вот опять! Право руля. Молодцы мужички, носом в снасти клюют, а как слабину под рукой чуют, просыпаются да по снастям бегут, как опосля заутрени. Лево руля. Главное, чтоб Мих не проспал. Лево руля. Только бы туман к заутрени не лег. Право руля.
* * *
– Фрол, ты округ нас пловец самый изрядный. Вон мысок видишь? Как рядом проходить будем, сигай с борта да плыви, как укушенный. Как выберешься, дуй к монастырю, да писаря ихнего, ну ты помнишь, пытай, кто да сколько до нас записалось. Нас запиши да медальку эту взять не забудь! Нас как берег прикроет, будем как бельки на льду, токмо ползти да пишать. Как справишь все, выходи на пристань да сигай к нам. Как смогу близко, так подойду. Стой, куда побег. Дай досказать. Маслом лампадным натрись, до мыса хватит, а с пристани, уж прости, как сумеешь. Панкрат с веревками по борту тебя ждать будет. Коль что скрутит, кричи. Не боись, вытащим.
Идем еле-еле. Низ весь висит, только верх и тянет. А на коче бы встали. Хорош у мастера кораблик получился, но это ж как измыслиться надоть! Верхние платки аж под самое солнышко воздеть. Фрол ужо по берегу убежал, а мы все тянемся. И ведь не сделать ничего, хоть подгребай.
* * *
Ну, слава тебе господи, дотянулись. Фрол вон на причале отплясывает. Холодно, конечно, а ведь ему плыть еще.
– Панкрат, скидавай одежу. Коль Фрол не дотянет, к нему с веревкой сигай. Да кричи ему постоянно, замерзший токмо на крик бывает и плывет.
Давай, Фролушко, еще пяток сажень. Ну, еще чуток.
– Прыгай, Панкрат! Не видишь, што ль!!!
– Тащите их, мужики, и под палубу сразу. Что, Фролушка? Не было никого?!
Ах я старый дурак, да как сам-то не сообразил! Как же он с медалькой во рту кричать станет.
– Первые мы, мужики! Первые!!!
Спасибо тебе, господи. Спасибо. Фролушку нашего обойди лихоманкой, отец наш всеблагой. Как до Архангельска дойдем, молебен закажу, истинный крест… Право руля!
* * *
– Плотнее вокруг рей обтягивайте, плотнее, чтоб ни кусочка платка не видно было! Увижу не спрятанный хвост платка на рее, засуну всю рею виновнику…
– А у вас почему летучки хлопают? Как мы к ветру резаться будем? Обтянуть все, чтоб только кромка задняя чуть дрожала, как мастер показывал!
Вот и берег летний, монастырь теперь токмо Миху и видать, и то вряд ли. Ну, пойдем перекрестясь.
– Поворо-о-о-от! Резче вытягивайте, резче! Чтоб все летучки вдоль палубы стали! Глеба, посмотри, что у мужиков с носовыми, что за трещотку они там устроили. Натягивайте, мужики, натягивайте! Что вы как зимние мухи! Теперя отпускай, пока не затрепыхает! А теперя подтяни и обтягивай!
Ну, хоть так. Аккурат за всеми рогами в море и пройдем. Теперь, даст господь, на этом курсе пойдем, а коль устоим, да ветер в нос не зайдет, глядишь, и к последнему повороту до обеда выйдем.
– Всем спать! Миха, куда полез, сиди и смотри! Глеба, останься тож. На носовые иди да смотри за ними. Как натянутся сверх меры аль затрепещут – покрикивай, я курс подправлять буду, да и сам платками поиграй, чтоб на курсе стояли. А за останими летучками сам посмотрю. Эй, внизу! Пока не разлеглись, поднимите там Проха, пущай на гафель идет.
* * *
Хорошо идем, нож журчит, волне кивает. Всего и делов-то, на ручку вправо да на ручку влево поворачивать. Благодать. Услышал господь наши молитвы. Морем, как лю́быми руками обнимает. Что-то Глеба не слышно давненько, одного Прохора с его байками токмо и слышно.
– Глеба! Не спишь там? А че молчишь? Ну не спи смотри. Миха! Чего распрыгался? Коль рога, кричи где. Купцы-ы-ы-ы?! Далече? Ну, так бог им в помощь. Чего разорался-то! Пока они до монастыря спустятся, а опосля до мысу поднимутся, мы ужо в Двине будем. За морем смотри!.. Да показывай им што хошь, все одно не увидят, а увидят, так не дострельнут. Прох, ну хватит ужо, ты про то не раз обсказывал. Постой у кормила пока. Спущусь братов поднимать, поснедаем да к дому вертать будем.
* * *
– Ну что, мужики! К дому вертаем! Домой стежка завсегда короче! Готовы? Поворо-о-о-о-от!!! Вытягивае-е-е-е-е-ем! Отпускай, отпускай… Вытягивай! Крепи! По снастям! Реи повернуть, да больше поверни, ее как платком потянет, так и вывернет! Выпускаем! Миха! Помогай на гроте! Прох! За гафелем смотри, куда он у тебя вывалился! Глеба! Что там на носу?! Повело нас на берег! Ну, так отпустите забытые платки!!! Чем…!..! И потом… чтоб ляса не точили! Мужики! Да только что ж снедали! Что вы как с голодухи, сильнее вытягивайте! Еще сильнее, чтоб гудели.
Прости господи, грешного меня. Сил на этих олухов нет. Но какие мы молодцы! Лихо-то как, даже быстрее, чем с мастером идем. Даст бог удачи еще на десяток часов, и в Двине будем. Прям на вздох и войдем, глядишь, к заутрени пред городом встанем.
* * *
– Миха! Миха, слазь, ничего ты оттуда в реке не высмотришь. На нос иди, тут ужо мели поопаснее будут. И не засни там гляди! Видел я, как ты из гнезда свешивался! Опосля о сне твоем богатырском поговорим. Мужики! Чуток еще. Как придем, платы скатаем и о новой заутрени спать будем. А пока не спать! Гляньте, как платки слабиной заиграли. Выбирай слабину! Не спать!
Мало нас все же для такого корабля. Край как мало. Мне б еще одну таку ж артель на смену – да мы бы с прибаутками к рейду подходили. Но, слава богу, и мы дошли. Вон за островком и рейд откроется. Как тама купцы делают, палят на подходе? Так мы ж тоже могем. Как там стрелки делали, оттянуть да бабахнуть? Вот щас разом с обоих пистолей и поприветствую.
Ну, здрав будь, Архангел-город!