Чем является марксизм: философским течением, экономической доктриной, религиозным догматом, экономическим учением или теоретическим курсом практикующего революционера? Спросил как-то одного товарища, почему он считает, будто Маркс был экономистом? Тот совершенно бесхитростно ответил, что Маркс был экономистом, потому что писал книги об экономике. Логика просто потрясающая! Я, например, в свое время писал о фаллопротезировании, так что мне теперь считать себя экспертом-урологом, что ли?

Экономистом был Генри Форд, который изобрел конвейерную систему производства. Конвейерное производство привело к перевороту в экономике. Экономистом был инженер Фредерик Тейлор, который разработал систему рационального управления производством (она так и называется — система Тейлора), примененную Фордом. Принципы функционирования экономики едины, что для капитализма, что для социализма, а потому идеи Форда творчески переработал (о, верещите, троцкисты!) экономист Иосиф Сталин, положив их в основу плана индустриализации СССР. Поэтому советский индустриальный прорыв вполне обоснованно называют сталинским.

Экономистом был Франклин Делано Рузвельт, вытащивший Америку из трясины Великой депрессии. Выражение «пострузвельтовская Америка» обозначает не время после смерти Рузвельта, а ту экономику, которая сложилась в результате жесткого проведения курса последнего великого американского президента. Кейнс был экономистом, Гитлер был экономистом. Экономистом был Ким Ир Сен, который реализовал на практике доктрину чучхе — модель экономической автаркии. Не стоит смеяться над тем, что в Северной Корее крупа по карточкам. В КНДР 23 миллиона граждан, и живут они на малюсеньком клочке каменистой почвы, где зимой холодно почти как в Сибири. Можете ли вы себе представить, что Московская область полностью кормит Москву? Корейцы же не только сами себя кормили, но и умудрялись строить ракеты.

А вот Маркс экономистом не был. Ну, нет нигде марксистской модели производства, никогда не было и не будет, потому что собственно проблемы материального производства Маркса не волновали, и никаких рецептов их решения он не оставил. Маркс лишь попытался схематично и очень абстрактно сформулировать некие «объективные» экономические «законы», но потерпел фиаско. Ведь экономика — это не математика, где действуют незыблемые законы численных соотношений, экономика — сфера человеческого творчества. Возьмем, например, священный для всякого марксиста «закон» прибавочной стоимости. Упрощенно его можно выразить формулой И+З+П=С, где С — стоимость товара, И — материальные издержки на его производство З — зарплата пролетария, а П — прибавочная стоимость, присваиваемая буржуем. Соответственно, доход капиталиста можно высчитать по нехитрой формуле (С-И-З)Х=Д, где Д — доход, а Х — количество единиц произведенного товара. Теоретически, чем выше будет С и ниже З, тем выше будет доход, но это только теоретически. Генри Форд блестяще доказал на практике, что бесконечное снижение прибавочной стоимости (П) вкупе со снижением материальных издержек на производство товара (И) при одновременном значительном повышении зарплаты (З) приводит к такому гигантскому спросу на товар, что серийное производство (Х) вырастает в тысячи раз. В результате увеличивается и доход капиталиста (Д).

Генри Форд — великий реформатор капитализма

Вот в этом простом и гениальном принципе Форда — практика, которую абсолютно никак нельзя ни объяснить, ни опровергнуть с помощью книжных марксистских схем. Форд работал в условиях индустриальной капиталистической системы, и он ее кардинально изменил. Его лозунгом было поистине социалистическое кредо — цель промышленного производства в удовлетворении потребностей людей, а не в извлечении прибыли. Прибыль — это, по Форду, лишь стимул, поощрение тому, кто усердно удовлетворяет потребности общества. Но поощрение должно быть справедливо распределено между всеми участниками производства, а потому она не может присваиваться только собственником — это другой принцип миллиардера Форда, который первым широко внедрил на своих заводах программу участия рабочих в прибыли.

Старина Генри был ярым врагом паразитизма, предрекая Америке большие беды из-за деятельности финансовых спекулянтов, и его предсказание сбылось в годы Великой депрессии. Форд так же энергично протестовал против системы международного разделения труда (то есть, можно сказать, против глобализации), считая, что это ставит экономику США в зависимость от рынков сбыта других стран. При таком положении экономический кризис на другом конце планеты неизбежно приводит к падению спроса на американские товары. Это в свою очередь вызывает экономические проблемы в самой Америке: рост безработицы, дефицит бюджета, всплеск преступности и прочие сопутствующие неприятности. Более того, удержание рынков сбыта под своим контролем становится со временем большой проблемой. Что, кстати, мы и наблюдаем сегодня, когда янки вынуждены воевать по всему земному шару (хоть зачастую и чужими руками), поддерживая могущество доллара, с помощью которого они контролируют глобальный рынок сбыта. По мнению Форда лучшая экономика — та, которая способна полностью обеспечить внутренние потребности, когда всякий производящий материальные ценности является и их потребителем. Именно это имел в виду и экономист Сталин, выдвигая лозунг о строительстве социализма в отдельно взятой стране, что, как известно, совершенно антимарксистски.

Фордизм не возник на пустом месте, во многом он базируется на тейлоризме — системе организации труда и управления производством, в основе которой лежат разделение труда и максимальная рационализация движений, материальное стимулирование повышения производительности рабочего. Американский инженер Фредерик Тейлор отрицал наличие провозглашаемого марксизмом природного (классового) конфликта между капиталом и трудом. Напротив, он утверждал, что они имеют общие интересы, поскольку сотрудничество работодателя и рабочих является залогом успеха работы предприятия, который выгоден обеим сторонам. Глядя сегодня на мощные западные профсоюзы, остается согласиться с Тейлором. Стратегия их направлена не на борьбу с капиталом на уничтожение, а на поиск взаимовыгодного соглашения с руководством предприятий и правительством. Свое мнение Фредерик Тейлор не только высказывал в печати, но и подтверждал практикой. Вот один из таких примеров деятельности Тейлора, приведенный Дж. Шелдрейком в книге «Теория менеджмента»:

«В этой компании [Simonds Rolling Machine Company] он занимался изучением работы ОТК, в котором выявлением дефектов подшипников занималось 120 женщин. Женщины эти работали по 10–12 часов в день в течение 6 дней в неделю, причем работа эта, по словам Тейлора «требовала напряженного внимания и концентрации, что вызывало у контролеров нервное перенапряжение, пусть их рабочие места и были оборудованы надлежащим образом». Он решил, что труд этих женщин малоэффективен в силу однозначного перенапряжения, обусловленного чрезмерной продолжительностью рабочего дня. Вместо того чтобы заниматься работой, женщины всячески пытались избавить себя от скуки.

Тейлор был сторонником введения адекватных периодов отдыха, которые позволили бы рабочим «работать во время работы и отдыхать во время перерывов, не смешивая их воедино». Изменение методов работы, существенное снижение продолжительности рабочего дня, тщательный отбор работников, введение перерывов для отдыха и поощрительных выплат позволили снизить количество контролеров со 120 до 35 и существенно повысить качество контроля. Зарплата же этих женщин выросла в среднем на 80-100 %, продолжительность их рабочего дня сократилась на два часа, причем каждая из них почувствовала, что «она является предметом особой заботы и интереса со стороны руководства, и если с ней что-то будет не так, она всегда сможет обратиться за помощью и за советом к администрации». [80]

Столь впечатляющих успехов Фредерик Тейлор добился не потому, что с остервенением обгладывал в университете десятки томов по экономике, а как раз наоборот — бросив учебу в престижной Гарвардской школе права, он к ужасу своих состоятельных родителей, занялся физическим трудом, освоив для начала профессии формовщика и механика. Так что, сдается мне, говорить от имени рабочего класса, Тейлор имел больше прав, нежели Маркс, в жизни не державший в руках ничего тяжелее карандаша. В 1910 г. было образовано Общество пропаганды научного менеджмента (после смерти основателя в 1915 г. стало называться Тейлоровским обществом). Пропагандируя свою систему, Тейлор представлял ее, как основу процветания всей нации: «Основной целью менеджмента должно быть обеспечение максимального процветания нанимателей вкупе с максимальным процветанием всех лиц наемного труда».

Фредерик Тейлор.

Примерно такую же цель ставил перед собой и Генри Форд. Впрочем, в способах ее достижения он шел своим путем. Например, Форд исповедовал принцип равной оплаты за равный труд, в то время как Тейлор впервые внедрил в промышленности систему сдельной заработной платы. Систему Тейлора призывал изучать и внедрять на производстве Ленин (см. «Очередные задачи советской власти»), хотя тут же, делая пропагандистское «ку», и клеймил ее как «утонченное зверство буржуазной эксплуатации». В период индустриализации в СССР тейлоризм не только был широко внедрен в производственную практику, но и получил дальнейшее развитие, например, в стахановском движении.

Так кем же был Маркс по отношению к экономике? Знаете, чем отличается писатель от литературоведа? Писатель создает литературу, а литературовед о ней рассуждает. Политик делает политику, а политолог лишь комментирует его действия. То же самое с экономистами. Экономист делает экономику, а тот, кто о ней рассуждает, ну, давайте называть его экономоведом, что ли. В данном случае можно применить и такой элементарный принцип логики, как рассуждение по аналогии. Даю ниже небольшой тест: попробуйте ответить на вопросы, выбрав один из приведенных вариантов ответа.

1. Кто является полководцем?

а) тот, кто пишет книги по военной истории;

б) тот, у кого есть сабля и усы;

в) тот, кто водит в бой полки.

2. Кто является спортсменом?

а) тот, кто публикует отчеты в газете «Советский спорт»;

б) владелец спортивного клуба;

в) участник спортивных соревнований.

3. Кто является врачом?

а) ведущий телепередачи «Будь здоров!»;

б) министр здравоохранения и социального развития РФ;

в) специалист, оказывающий медицинские услуги.

4. Кто является экономистом?

а) тот, кто пишет учебники по экономике;

б) тот, у кого пышная борода;

в) человек, занимающийся организацией производства и оказанием услуг, распределением материальных ценностей.

Думаю, задача была не очень сложная, и вы с ней справились (возможно, даже марксисты правильно ответили на первые три вопроса). В литературоведы идут, как правило, те, кто не способен сам заниматься литературным творчеством. Точно так же и в экономоведы подаются типы, к реальному делу не годные. Однако они на каждом углу кричат, что они экономисты. Для них экономика — это механическая подбивка на калькуляторе дебета с кредитом и вытекающие отсюда рассуждения, что курс рубля по отношению к доллару растет и это плохо, потому что приводит к внутренней инфляции и «усыханию» валютного стабфонда. Или то, что курс рубля падает, и это плохо, потому что в результате имеем ту же инфляцию и невозможность наполнять стабфонд из-за дороговизны валюты. Когда экономоведов допускают порулить настоящей экономикой, получается такая же задница, которая произошла в результате гайдаровских «реформ». Но с точки зрения теоретических экономических доктрин Гайдар все делал правильно! Ведь всегда можно отыскать подходящую доктрину и прикрыть этим фиговым листочком свою недееспособность.

Сегодняшние марксисты, хоть и талдычат, что Маркс был великим экономистом, сами вопросы экономики с марксистских позиций совершенно не рассматривают. Марксистская политэкономия безнадежно устарела. Устарела так же, как, например, тезисы Суворова о военном искусстве. Разумеется, цитировать Александра Васильевича можно бесконечно долго, это будет очень познавательно и интересно, многие авторы учебников по военному делу искусно оживляют свои труды цитатами из его «Науки побеждать». Но искать в трудах прославленного генералиссимуса рекомендации, как организовать прикрытие минных полей с помощью гаубичной артиллерии, бессмысленно. Практическая, прикладная ценность его опыта сегодня равна нулю, и не один командир не будет учить солдата, что «пуля — дура, а штык — молодец», потому что штыковая атака, как тактический прием линейного боя, осталась в далеком прошлом.

Тем не менее, Суворова весьма желательно прочесть всякому культурному офицеру. Почему? Только потому, что военное ремесло — это творчество, а учиться творческому мышлению стоит именно нашего прославленного генералиссимуса. Офицер, умеющий мыслить творчески, с натренированным воображением и богатой фантазией, сможет спланировать бой и руководить им, интерпретируя план в ходе сражения. Читать Суворова или Сунь Дзы следует исключительно для развития своего интеллекта. Солдафону-догматику, даже если он повесит в казарме портрет Александра Васильевича и будет молиться на него перед сном, это не поможет выиграть бой. То же самое и с левыми, которые с гордостью именуют себя ортодоксальными марксистами. Они ждут от Маркса и его апостолов волшебный рецепт, который будет эффективен во все времена или, по крайней мере, некий формальный метод, с помощью которого можно найти этот рецепт в любой ситуации.

Между тем, даже беглое изучение генезиса марксизма в экономической составляющей выявляет его поверхностность, догматизм и мертвую абстрактность. Марксистская политэкономия — это не столько оригинальное изобретение Маркса, сколько компиляция и переработка идей других исследователей и доктринеров от экономики. Например, упомянутый выше так называемый закон прибавочной стоимости плавно вытекает из теории прибавочной стоимости, которую создал английский спекулянт еврейского происхождения Дэвид Рикардо, коего отчего-то тоже принято называть экономистом. Давайте выясним, есть ли для этого хоть какие-то основания.

Дэвид Рикадо — «соавтор» марксизма.

Как сказано об основоположнике рикардизма и родоначальнике классической политэкономии в кратком биографическом очерке в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, «благодаря удачным спекуляциям на фондах и на хлебе, он уже к 25 годам имел капитал в несколько миллионов». А кто, хочу я спросить, занимается спекуляциями? Ответ «спекулянт» будет здесь единственно верным. Итак, Рикардо был спекулянтом, который оказался в нужном месте в нужное время, подсуетился и оказался при барышах в несколько миллионов — фантастические по тем временам деньги. На этом его «экономическая» деятельность и закончилась. Оставшуюся часть жизни он развлекал себя бумагомарательством, а его богатство позволяло без труда издавать свои произведения. Первым опубликованным его трудом стала брошюра о денежном обращении, изданная им в 1810 г. под длинным названием «The high price of bullion a proof of the depreciation of bank notes», что очень приблизительно можно перевести так: «Высокая стоимость золота как следствие обесценивания банкнот». В этом сочинении он пришел к выводу, что «при металлическом денежном обращении или при обращении бумажных денег, размениваемых, по предъявлению, на металл, рыночная цена денег может отклоняться от их номинальной цены только на стоимость пересылки металлических денег или слитков из страны за границу или наоборот; цена же неразменных бумажных денег может падать гораздо ниже, вследствие чрезмерных выпусков. По мнению Рикардо, существовавший в начале XIX столетия низкий вексельный курс представлял как раз такой случай обесценения бумажных денег, вследствие их неразменности и излишнего выпуска».

Не спешите рукоплескать «великому экономисту». Ровно за 101 год до рождения Рикардо, в 1671 г. на свет появился действительно экономист Джон Ло (по совместительству он тоже был спекулянтом), который разработал и внедрил во Франции то, что с тех пор повсеместно в ходу и называется системой Ло — систему обращения бумажных денег, обеспеченных не ценным металлом, а товарной массой. Рикардо же ничего не изобретал, а только описал с употреблением умных слов, сделанные Ло практические открытия. Потом он настрочил еще несколько сочинений и даже статью о фондовой системе в Британскую энциклопедию. Так какое же влияние оказал Рикардо на экономику? Никакого! Составители Энциклопедического словаря даже не заикаются об этом, делая акцент исключительно на публицистических талантах Рикардо: «…он оставил в ней [науке] глубокий след и оказал сильное влияние на умы многих мыслителей».

То есть на умы он влиял, а на экономику — нет! Так можно ли считать Рикардо экономистом? Я согласен с тем, что он был спекулянтом, публицистом, политиком, парламентским демагогом, философом. Но экономикой он не занимался, он лишь писал о ней. К тому же многие постулаты доктрины Рикардо сегодня кажутся, мягко говоря, абсурдными. Например, его идеи о полном уничтожении налогов, как фактора, сдерживающего развитие экономики, нельзя назвать иначе как утопией. Авторы Энциклопедии, дают ему хоть и деликатную, но достаточно критическую оценку:

«Он исходит из нескольких предположенных посылок — например, о господстве конкуренции, о свободе капитала, о возможности неограниченно увеличивать производство и пр., -и на этих посылках строит свои рассуждения. Благодаря такому приему, получается необыкновенная ясность, точность и определенность выводов, что и было главной причиной широкого распространения идей Рикардо. Однако при оценке его теоретических положений всегда следует помнить, что они носят абстрактный, гипотетический характер и могли бы иметь реальное значение лишь при наличности всех предположений, на которых они построены, и при отсутствии противодействующих причин. Это нередко упускалось из виду последователями Рикардо, да и самим Рикардо.

Последний в целом ряде случаев прямо прилагал выведенные гипотетические законы к реальной действительности и давал оценку мерам экономической и финансовой политики с точки зрения своих теоретических взглядов. Особенно характерно в этом отношении учение Рикардо о налогах; при выяснении значения отдельных видов налогов Рикардо руководится исключительно абстрактными соображениями, совершенно игнорируя реальную обстановку явлений и ту массу осложняющих факторов, которые подчас совершенно видоизменяют ход развития, намеченный в теории. Согласно теоретическим предположениям Рикардо, налог на сырые продукты поднимает цены последних и в силу этого ведет к возвышению заработной платы и падению прибыли; от этого налога терпят, следовательно, капиталисты — утверждение, далеко не всегда оправдываемое действительностью».

Кстати, культ марксизма, характерный для XX столетия имел аналоги, хотя и не столь масштабные. Снова цитируем издание Брокгауза и Ефрона:

«В оценке значения Рикардо, как экономиста-теоретика, мнения ученых чрезвычайно расходятся. Многие его последователи, преимущественно из среды эпигонов классической школы, положительно преклонялись перед ним и создали, по выражению Ингрэма, «культ Рикардо»; они находили в нем проявление высшего человеческого гения, раскрывшего основные законы экономической жизни; по их мнению, политическая экономия в трудах Рикардо получила настолько полное завершение, что для дальнейших исследователей остается только развитие и усовершенствование частностей и деталей возведенного здания. Другие экономисты — главным образом представители исторической школы (Шмоллер, Книс, Ингрэм и др.), относятся к Рикардо довольно отрицательно, находя, что выведенные им путем дедукции, законы не соответствуют действительности и лишены, поэтому, научного значения».

Маркс был таким же кабинетным «экономистом», как Рикардо, только не имел даже опыта спекулятивной деятельности, коим обладал его предшественник. В его биографии я не помню упоминаний о том, что он вообще где-то работал (в смысле зарабатывал себе на жизнь трудом), кроме как пописывал статейки в «Рейнскую газету». Так что за полным отсутствием личного экономического опыта Маркс пользовался чужим умом. По этой причине многочисленные заблуждения рикардизма плавно перетекли в марксизм, окончательно там окоченев. Маркс, многословно рассусоливая о прибавочной стоимости, как способе эксплуатации человека человеком, отчего-то очень поверхностно касался вопроса рентного дохода, как способа эксплуатации природы, хотя Рикардо как раз много писал о ренте. Более того, Маркс вообще рассматривал природу как неисчерпаемый источник бесплатных ресурсов для бесконечного наращивания производства.

Из этой же серии, кстати, так называемая самовозрастаемость стоимости. Однажды один диванный марксист К. с университетским образованием долго внушал, что я совсем не понимаю, что такое капитал:

«Я вам говорю, что средства производства (типа станки и т. п.) — это физический капитал, а под капиталом как фактором производства обычно понимают ресурсы, позволяющие увеличивать производство будущих ресурсов. В некоторых определениях — ресурсы, приносящие доход. В терминологии Маркса (принятой доброй половиной современных экономистов) как раз «прибавочная стоимость» примерно и соответствует «доходу». Никакого противоречия с общеэкономическим пониманием капитала тут нет. А вот то, что вы «кратко перефразируя» это определение, вырезали из него самое главное — слова «приносящие доход» — говорит о том, что вы вообще не врубаетесь в смысл этого понятия. Ну, покажите же мне уже хоть одного экономиста, который скажет, что определения капитала как «самовозрастающей стоимости» или «ресурсов, приносящих доход» или «ресурсов, производящих прибавочную стоимость» фундаментально неверны или что они противоречат друг другу! Я очень хочу на этого экономиста посмотреть. А то у вас прямо пещерный антимарксизм какой-то: у Маркса такое определение, значит оно неверное, нужно срочно его опровергнуть».

Вряд ли возможно объяснить диванному экономисту, что не всякий капитал приносит доход. Разделение понятия «капитал» на некий «физический капитал» и «фактор» — бред сивой кобылы просто с точки зрения литературной нормы русского языка. Фактор — это движущая сила процесса. Скажем, принцип парового движителя основан на факторе нагретого пара. Роль движущей силы в процессе создания ресурсов тот же Маркс вполне однозначно отводил труду. Правда, для формулировки этой простой мысли он использовал несколько тысяч слов, выдумав некий переменный капитал (рабочая сила, как товар), который создает прибавочную стоимость. У марксистов капитал — это:

— движущая сила процесса;

— экономическая категория, выражающая отношения эксплуатации наемных рабочих капиталистами;

— стоимость, приносящая прибавочную стоимость;

— самовозрастающая стоимость;

— средство присвоения прибавочной стоимости;

— свойство определенной общественно-экономической формации;

— совокупность средств, орудий и материалов производства, являющихся продуктом предшествующего труда, обращенным на производство новых ценностей. (Все определения заимствованы из марксистских талмудов и энциклопедических изданий советского периода).

Как же от этого всего может крыша не поехать? Что касается вытекающего из приведенных определений отождествления прибавочной стоимости и дохода капиталиста, то это перл из разряда тех, благодаря которым Маркса назвать экономистом нельзя даже в шутку. Налог ведь тоже включается в прибавочную стоимость. Считать его производственными издержками никак нельзя. Современное товарное хозяйство функционирует таким образом, что налог платит не рабочий, произведший продукт, и не капиталист, а исключительно потребитель, ибо налоговая составляющая полностью включается в цену товара. Иногда налог потребитель платит напрямую государству (акциз, пошлина), иногда капиталист и рабочий являются передаточным звеном на пути налога от потребителя в казну (налог на прибыль, подоходный налог). Таким образом, прибавочная стоимость состоит из двух основных компонентов — налога (зачастую львиная доля) и того дохода, который присваивает себе капиталист. Вообще данный марксистский концепт неоригинален, а является лишь частью доктрины прибавочной стоимости, придуманной Рикардо.

Почему же я упрекаю в глупости не его, а Маркса? Потому что Маркс, как попка, бездумно воспроизвел галиматью Рикардо, базируя на нем свои громоздкие теории. Ошибаться может каждый, но упрека заслуживает тот попугай, который пытается придать ошибке характер непогрешимой «научной истины». Например, «экономист» Гайдар создал экономическую теорию, согласно которой генезис экономики подчиняется некой невидимой руке рынка. Ну, высказал свое личное мнение, да и только. Но когда другие «экономисты» начинают строить свои расчеты исходя из абсолютной истинности гайдаровского бреда, да еще проводить эти принципы в реальной хозяйственной деятельности, то это повод для того, чтобы швырнуть в них тухлое яйцо — заслужили.

Точно так же и к Марксу мое отношение лишь скептически-равнодушное, чего нельзя сказать о марксистах — проповедниках заблуждений своего гуру. Владимир Высоцкий этим попугаям посвятил такие строки: