Лет пять назад, полемизируя с одним энбэпэшником (бывшим комсомольцем-зюгановцем), я обнаружил, что он совершенно не понимает разницы между словами «идея» и «идеология». Меж тем различие в смысле этих слов кардинальное. Как только я дал энциклопедические определения этих понятий, произошло чудо. Выяснилось, что спорили мы зря, и, оказывается, убеждали друг друга чуть ли не в одном и том же. Я доказывал, что у НБП нет идеологии, а он яростно защищал родную партию, как единственную «идейную» организацию, состоящую исключительно из «идейных» людей. Это действительно близко к истине. Идеи, хоть и бредовые, хоть и маловразумительные у НБП есть, как есть и попытка действий по реализации этих идей. Но как у лимоновцев обстоят дела с идеологией?

Для начала даю выдержку из словаря: Идеология — (от идея и logos — слово, учение), система политических, правовых, нравственных, религиозных, эстетических и философских взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности. Термин «идеология» нередко употребляется также для обозначения ложного, иллюзорного, оторванного от действительности сознания;

идея — (греч. idea),

1) первоначально «то, что видно», «видимое» (как и эйдос), затем «видимая сущность», прообраз…

2) Мысль, представление.

3) Намерение, план.

Как видим, «иллюзорное, оторванное от действительности сознание» не соответствует понятию «видимого», «видимой сущности». Так же как и «намерение, план» не может обозначать «систему взглядов и идей, в которых оценивается отношение людей к действительности». Поэтому не будем смешивать понятия идеологии и идеи.

Нацисты в свое время очень привлекательно сформулировали идею национал-социализма, как социалистического общества для немцев. Принципиальным отличием ее от иных социалистических учений было то, что гитлеровцы традиционный классовый подход заменили национальной (расовой) доктриной. То есть они считали, что при национальном социализме исчезнет классовое различие, в то время как коммунисты утверждали, что в бесклассовом обществе сотрутся все национальные разногласия. Как показал ход истории, и те и другие ошибались. Однако нам важно понять, почему коммунисты идейно проиграли Гитлеру в Германии. Они проиграли именно идейно, а не идеологически, ибо идеологически были довольно близки. Йозеф Геббельс, в свое время чуть не вступивший в компартию, а в НСДАП стоявший вначале на левой платформе, даже писал Тельмну проникновенные письма, убеждая, что враг у них один, а стало быть, тактический союз КПГ и НСДАП желателен и возможен. Немецкие коммунисты, почти слово в слово повторяя нацистов, тоже призывали к борьбе с еврейским капиталом и пропагандировали национальную, а не классовую революцию.

Правда, однозначного понимания, какой именно надлежит строить социализм, не было даже внутри этих революционных партий. Гитлер утверждал: «Социализм — это учение о том, как следует заботиться об общем благе. Коммунизм — это не социализм. Марксизм — это не социализм. Марксисты украли это понятие и исказили его смысл. Я вырву социализм из рук «социалистов». Социализм — древняя арийская, германская традиция».

Но не все соратники фюрера разделяли такую трактовку. В НСДАП влиятельные посты занимал радикальный социалист Грегор Штрассер, во время заключения Гитлера он даже возглавлял партию. Его брат Отто руководил влиятельной газетой «Берлинер арбайтер цайтунг». Личным секретарем Грегора Штрассера был Йозеф Геббельс (сменил на этом посту будущего вождя СС Генриха Гиммлера). Штрассеры были куда более последовательными марксистами, нежели многие правоверные коммунисты. Они выступали за социализм, при котором собственность будет обобществлена, а буржуазия ликвидирована как класс. Так же они ратовали за тесное сближение с СССР. «Левый уклон» в национал-социализме был разгромлен лишь в 1934 г.

Коммунистическая партия Германии создана в январе 1919 г. отколовшимися от социал-демократической партии леворадикальными группами. В компартии так же существовали свои левые, которые уже в 1920 г. спровоцировали раскол и учредили собственную Коммунистическую рабочую партию Германии (КАПД) под началом Пауля Маттика и Отто Рюле. Лидер КПГ Пауль Леви исповедовал умеренные взгляды, ориентировался на сотрудничество с социал-демократами и был противником влияния Москвы. Однако верх одержали сторонники просоветской «наступательной стратегии» и Леви в феврале 1921 г. вышел из ЦК компартии в знак протеста. Новыми лидерами партии стали Генрих Брандлер и Август Тальгеймер.

НСДАП — одна из множества карликовых партий, появившихся после войны, была организована потомственным рабочим-слесарем Антоном Дрекслером одновременно с КПГ — 5 января 1919 г. под названием Германская рабочая партия (ДАП). В январе 1919 г. Дрекслер опубликовал статью «Крушение пролетарских Интернационалов и крах идеи всеобщего братства». Вскоре из под его пера вышел памфлет «Мое политическое пробуждение. Из дневника немецкого рабочего-социалиста», на который обратил внимание молодой Адольф Гитлер. Первый год партией руководил журналист Карл Харрер, ближайший сподвижник Дрекслера, связанный, как и он, с тайным «Обществом Туле». Гитлер впервые побывал на собрании ДАП в сентябре 1919 г. в качестве тайного осведомителя Эрнста Рема, будущего вождя СА, который в тот момент состоял политическим советником при штабе генерала фон Эппа, командующего Добровольческим корпусом в Баварии. Скорее всего, в партию Гитлер вступил по заданию Рема.

Гитлер вскоре стал самым эффективным пропагандистом партии. Блестящий оратор, он зажигал своими речами толпы в десятки человек, и очень быстро сделался очень популярным в ДАП. В феврале 1920 г. партия была переименована в Национал-социалистическую германскую рабочую партию (НСДАП). На первом же ее собрании Гитлер представил разработанную им программу из 25 пунктов, целью которой провозглашалось создание Великой Германии. 21 июля Гитлер в ультимативной форме потребовал у Дрекслера пост председателя партии, угрожая в противном случае оставить ряды НСДАП. Дрекслер согласился, оставив за собой пост почетного председателя. В конце 1920 г. НСДАП насчитывала около 3 тысяч членов, однако уже ко времени мюнхенского путча численность ее составила более 55 тысяч человек.

В 1923 г., когда Гитлер учинил в Мюнхене «пивной путч», коммунисты двумя неделями ранее попытались устроить свой переворот на севере Германии — в Гамбурге. Собственно, гамбургская революция случилась по недоразумению.

Сначала ЦК КПГ принял решение о всеобщем восстании, потом отказался от этого плана, однако гамбургские товарищи не успели получить команду «отбой» и 23 октября принялись захватывать полицейские участки и строить баррикады. В течение трех дней выступление было подавлено. Компартия, как и НСДАП, подверглась в 1923 г. кратковременному запрету. Рейхспрезидентом Германии в 19І9-1925 гг. был лидер социал-демократической партии Фридрих Эберт, который приложил немало сил для подавления в стране революционных выступлений, как с правой, так и с левой стороны. Поэтому не следует удивляться, что в дальнейшем нацисты и коммунисты дружно мстили эсдекам за свои былые поражения.

В 1924 г. Брандлер, Тальгеймер и их ставленники были исключены из состава ЦК КПГ. В дальнейшем они поддержали Правую оппозицию в ВКП(б), и в 1929 г. они со своими сторонниками были изгнаны из партии, и создали Коммунистическую партию — Оппозиция. Новыми лидерами КПГ стали Рут Фишер и Аркадий Маслов, представители ее ультралевого крыла. Новое руководство проводит тактику создания независимых «красных профсоюзов», однако терпит провал. Малочисленные профсоюзы, ориентированные на КПГ, отрываются от массового профсоюзного движения. Если на конгрессе профсоюзов 1922 г. коммунисты имели 88 своих делегатов, то в 1925 г. их число сократилось до четырех. В прокоммунистическом профсоюзе «Ревпрофоппозиция» в 1932 г. состояло лишь 35 тысяч членов. Наоборот, нацисты в этот период активно создают квазипрофсоюзные организации, многие из которых структурно входят в состав партии. В 1930 г. под давлением левого крыла нацистской партии стартовала общегерманская программа «Национал-социалистических трудовых ячеек» (НСБО), которой в короткие сроки удалось охватить большинство предприятий и сотни тысяч работающих. Левые нацисты старались превратить НСБО в орудие классовой борьбы, однако Гитлер, опасаясь, что партия станет слишком уж радикально социалистической, блокировал попытки трансформировать НСБО в полноценный общенациональный профсоюз.

В 1925 г. разногласия между руководством КПГ и исполкомом Коминтерна привели к отстранению Фишер и Маслова от руководства партией. В 1926 г. они поддержали Объединенную оппозицию в советской ВКП(б), после чего были вместе со своими сторонниками вообще исключены из партии. В мае 1928 года Маслов вместе с Рут Фишер и Гуго Урбансом создали Ленинбунд (Ленинский союз). Основу этой новой коммунистической организации составили левые и ультралевые коммунисты, вычищенные из КПГ стараниями ее нового вождя Эрнста Тельмана, лидера гамбургского восстания 1923 г. Вскоре Ленинбунд раскалывается, превратившись в одну из маленьких коммунистических сект, исповедующую троцкизм.

Новыми лидерами КПГ стали Эрнст Тельман, Герман Реммеле и Хайнц Нойман. Политика коммунистов значительно поправела. В 1928 г. Коминтерн в условиях повсеместного спада рабочего движения переходит к так называемой тактике «третьего периода». Одним из элементов этой тактики была «теория социал-фашизма». Согласно оной между буржуазной демократией (а также и социал-демократией) и фашистской диктатурой нет никакой разницы. В соответствии с ней отвергалось любое сотрудничество компартии и социал-демократов. В Германии эта доктрина нашла наиболее полное выражение, поскольку между социал-демократами и коммунистами отношения были даже не холодными, а открыто враждебными. Компартия в начале 30-х годов все плотнее идейно смыкалась с НСДПА, что способствовало росту ее популярности. На повторных выборах 1932 г. компартия получила наибольший результат на выборах за всю ее историю — 16,9 % голосов, но эсдеки все еще собирали почти вдвое больше голосов.

В НСДАП в этот период так же идет ожесточенная борьба с левым уклоном. На конференции руководителей нацистских организаций Германии, состоявшейся в Бамберге 14 февраля 1926 г., разгорелся ожесточенный спор между левым и правым крылом НСДАП о соотношении национализма и социализма в нацистском движении. Противоречия не были устранены, но авторитет лидера правых Гитлера был столь высок, что в мае этого года на общем собрании Мюнхенского округа НСДАП он был единогласно переизбран на пост председателя партии. Братья Штрассеры, возглавлявшие социалистическое крыло партии, начали постепенно терять свои позиции.

Йозеф Геббельс, ранее проповедующий, что «мелкий буржуа Адольф Гитлер должен быть исключен из партии», теперь переметнулся в его лагерь и основал газету «Ангриф», оппонирующую «Берлинер арбайтер цайтунг». Не смотря на постоянные распри с фюрером, Грегор Штрассер в 1926 г. стал руководителем партии по пропаганде. В 1932 г. — по оргпартработе. После успешных для нацистов выборов в Рейхстаг в июле 1932 г. Грегор Штрассер был оскорблен тем, что Гитлер назначил главой фракции не его, как обещал, а Германа Геринга. Штрассер сблизился с интригующим против нацистов канцлером Шлейхером. Гитлер за это обвинил его в попытке расколоть партию. Штрассер окончательно разругался с Гитлером, бросил все и на некоторое время уехал в Италию, его влияние в партии вскоре сошло на нет. В «Ночь длинных ножей» он был арестован и застрелен в тюремной камере, разделив судьбу многих руководителей СА, среди которых было немало левых нацистов.

В 50-х годах, на волне антисталинской пропагандистской кампании был широко распропагандирован миф о том, что нацисты пришли к власти в Германии только потому, что Сталин запретил немецким коммунистам создать единый антигитлеровский фронт с социал-демократами. Позже эту чепуху с энтузиазмом подхватили перестройщики. Нет, Гитлера рейхсканцлером назначил рейхспрезидент Гинденбург, а вовсе не Сталин.

В 1925 г. коммунисты сами отказались поддержать единого кандидата от левого блока на президентских выборах, что способствовало победе правых — президентом стал отставной фельдмаршал Гинденбург, которого поддержала НСДАП. В 1925 г. Сталин даже ВКП(б) не контролировал полностью, не говоря уж об аппарате Коминтерна, на девять десятых укомплектованного троцкистами. Укрепился у власти Иосиф Виссарионович только к 1929 г., а признанным вождем стал лишь к концу 30-х. Но даже если рассмотреть период 1929–1933 гг., когда он опосредованно мог влиять на Исполком Коминтерна, а тот мог опосредованно воздействовать на КПГ, то мы увидим, что немецкие коммунисты и без умных советов из Москвы отчего-то отчаянно воевали с эсдеками и дружили с нацистами. Вот лишь несколько широко известных совместных нацистско-коммунистических акций:

— Совместный митинг КПГ и НСДАП в Берлине 20 октября 1930 г. Присутствовало 300 членов КПГ и 1200 членов НСДАП.

Это лишь одна из множества подобных акций в столице. Аналогичные митинги проходили в других городах, наибольший размах получили акции в Бремене и Биефеле в начале 1931 г. Что касается совместных красно-коричневых первомайских демонстраций, то они стали крепкой традицией.

— В апреле 1932 г. в официальном печатном органе КПГ «Роте Фане» был выдвинут лозунг «Красный натиск на «Красную Пруссию», после чего в июне 1932 г. при помощи КПГ нацист был избран председателем прусского ландтага, сменив на этом посту представителя эсдеков. В июле того же года канцлер фон Папен, опираясь на парламентское большинство из НСДАП, КПГ и правых, ликвидировал социал-демократическое правительство Пруссии.

— Забастовка транспортников Берлина 3–7 ноября 1932 г., совместно организована КПГ и НСДАП.

На этом фоне нет никаких попыток завязать сотрудничество с СДПГ. И эсдеки так же не стремятся к союзу с коммунистами. Ну, нет у них объективных причин для сотрудничества! Идейно же коммунисты очень близки именно с НСДАП, особенно к сторонникам доктрины классового нацизма Штрассера, противостоящей расовому нацизму Гитлера. СДПГ — партия соглашательская, а КПГ и НСДАП — революционные. И те и другие пропагандировали идею «фелькише революцьон» — народной революции. Так с какой стати коммунистам объединяться со своими идейными противниками — эсдеками? А с нацистами им было, по крайней мере, временно по пути.

КПГ и НСДАП — две тоталитарные партии, исповедующие революционную идеологию, до 1933 г. конкурировали за мандаты в рейхстаге, но активно сотрудничали в борьбе против общего врага — соцал-демократов. До 1933 г. массовый характер имело перетекание членов из НСДАП в КПГ и обратно. Между двумя этими центрами притяжения существовало довольно мощное движение национал-большевизма, так и не оформившееся в партию, но подпитывавшее членскую базу и нацистов, и коммунистов. В других европейских странах наблюдалась схожая картина.

В Италии в 1945 г. вместе с дуче был казнен Николо Бомбаччи, один из основателей и фактический лидер компартии Италии начала 20-х годов, член исполкома Коминтерна. В конце 20-х годов Николо Бомбаччи вступил в конфликт с руководством Коминтерна и, вернувшись в Италию из эмиграции, примкнул к левофашистской фракции, редактировал левофашистский журнал «Прометео». В 40-е годы Бомбаччи стал секретарем фашистской партии. Многие коммунисты после разгрома ИКП поспешили вступить в партию Муссолини.

В середине 30-х годов среди молодых левых фашистов вокруг сына Муссолини Витторио сложилась просоветски ориентированная группа так называемых «универсальных фашистов», восхищавшихся Сталиным. Папа Муссолини разогнал эту группу, после чего часть ее членов сразу перешла в подпольную компартию, а другие создали так называемую «Революционную Социалистическую партию» и перешли в ИКП уже после войны.

Член Политбюро и секретарь ЦК, третий человек в иерархии французской компартии, Марсель Життон в 1939 г. порвал с ФКП и создал Нацистскую рабоче-крестьянскую партию. Его карьеру в 1941 г. прервали бывшие партийные комрады, застрелив новообращенного нациста. Самую активную прогерманскую позицию в Щвеции занимала Социалистическая партия Швеции, созданная бывшими лидерами шведской компартии и членами исполкома Коминтерна Нильсом Флюгом и Карлом Чильбумом после того, как их партия была исключена из III Интернационала за «правый уклон». Во второй половине 30-х годов соцпартия, продолжая декларировать приверженность марксизму-ленинизму, стремительно скатилась к нацизму и даже получала от Германии средства на пропаганду. Во время войны СПШ подверглась гонениям со стороны правительства.

К началу 1933 г. нацистская партия — крупнейшая в Германии, насчитывала в своих рядах 850 тысяч членов, из которых треть составляли рабочие. Как ни странно, при этом членами НСДАП были такие магнаты, как Вильгельм Капплер, Эмиль Кирдорф, редактор влиятельной «Берлинской биржевой газеты» Вальтер Функ, председатель Рейхсбанка Ялмар Шахт и многие другие. В течение 1933 г. нацистская партия стремительно раздулась до 2,5 миллионов членов. Пришлось даже вводить ограничение на прием новых членов. Значительная часть коммунистов после ликвидации компартии пополнила ряды нацистов.

Кое у кого может возникнуть вопрос: как же идейные коммунисты-интернационалисты могли примириться с воинствующим расизмом Гитлера? У истинных коммунистов, читавших сочинения основоположников, особого предубеждения против расизма не было, да и быть не могло, ибо марксизму изначально был свойственен довольно агрессивный расизм. Доктрина классовой борьбы Маркса-Энгельса на самом деле лишь надстройка, стоящая на расистском базисе. Народы, населяющие планету, основоположники ранжировали на исторические (прогрессивные, жизнеспособные) и неисторические (реакционные, нежизнеспособные). К неисторическим они относили все, кроме западноевропейских. Неисторические народы, не имевшие собственной политической истории, представляли по их мнению угрозу прогрессу, и должны быть уничтожены либо полностью ассимилированы. Кто же должен стереть «лишние» народы с лица земли? Объединившиеся пролетарии Запада. Поэтому лозунг «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!» вовсе не относился к пролетариям всех стран, изначально он был обращен к пролетариям только прогрессивных наций, а к объединению они призывались для того, чтобы дать отпор силам реакции, которую воплощали в себе нецивилизованные некультурные реакционные и экономически отсталые народы, не признающие права прогрессивных наций господствовать над собой.

Маркс и Энгельс жили в эпоху колониальных захватов, колониальных войн и время неприкрытого грабежа колоний цивилизованными европейцами. Однако в их активе множество высказываний о прогрессивной роли колонизации. Уничтожение аборигенов Америки, Африки и Азии эти «гуманисты» оправдывают одним единственным аргументом: мол, эти народы непрогрессивны, а стало быть, неполноценны и должны уступить место под солнцем народам цивилизованным.

Суть интернационализма Энгельс поясняет так: «Интернациональное движение пролетариата вообще возможно лишь в среде самостоятельных наций…

… Интернациональное сотрудничество возможно только между равными». Сказано предельно откровенно. По мнению лассика единственно верного учения солидарность между пролетариями цивилизованного Запада (немногочисленных самостоятельных наций) и реакционного Востока невозможна. Более того, именно на объединенный прогрессивный пролетариат Запада Энгельс возлагает историческую миссию по уничтожению реакционных «неисторических» народов вкупе с их реакционной буржуазией. Да, уничтожению подлежали именно народы, имеющие «неправильные» убеждения, а не классы!

В дальнейшем получилось так, что именно в среде угнетенных «неисторических» народов марксизм приобрел большую популярность и его расистская составляющая была затушевана в угоду политической конъюнктуре. Потому рафинированная классовая интернационалистская доктрина просто повисла в воздухе, лишившись самого своего основания. Пропагандистский потенциал интернационализма был тем самым существенно подорван, ибо стал плохо восприниматься западноевропейским обывателем. Русские же марксисты, проповедующие после революции интернациональную солидарность с угнетенными колониальными народами — это матерые антимарксисты, отвергнувшие базовые каноны учения.

Если к Марксу нацисты относились плохо в том числе из-за его еврейского происхождения, то к Энгельсу такого предубеждения уже не было, да и в национальном вопросе он был весьма близок и понятен гитлеровцам. Энгельс, например, немало сил потратил на то, чтобы обосновать исторические права прогрессивной германской нации угнетать реакционное и отсталое славянство, которое по его убеждению подлежит уничтожению в грядущей «битве народов». Заменим слова «прогрессивная германская нация» на выражение «высшая германская раса» — и получим самого махрового нациста. Гитлер, правда, был более гуманен (в своих сочинениях, но не на практике), он не пропагандировал тотальное уничтожение славянства, хотя так же не питал к нему симпатий. Как критерий прогрессивности нации Энгельс выделяет именно способность к угнетению иных народов. По его мнению, немцы, осуществляя захватническую экспансию (классик марксизма деликатно именовал это «вклиниванием»), несли диким народам Восточной Европы экономический прогресс и высокую культуру. В «реакционности» славян и, прежде всего русских, он видел смертельную угрозу «прогрессивной» европейской цивилизации.

В этом ракурсе Гитлера можно считать последователем основателей марксизма. Агрессию против СССР он обосновал именно как необходимую меру для спасения цивилизованной Европы от нависших над нею монгольских орд. Главный нацистский идеолог расизма Альфред Розенберг уточнил мысль фюрера, что война ведется главным образом не против большевизма, как явления временного, но против многовековой русской угрозы культурным народам Европы. Маркс и Энгельс радостно подхватывали бред современных им русофобов, «научно» доказывающих, что русские вовсе не славяне, и принадлежат к монголоидной, но не европеоидной расе, и потому они суть азиаты. Маркс тем самым подчеркивал, что экспансия русского государства за линию Днепра есть выход их за пределы своего естественного ареала, что представляет угрозу Западу. Гитлер решил отодвинуть границу Азии на линию Волги. Энгельс понятие этничности напрямую связывал с понятием крови и почвы, что полностью совпадало с представлениями нацистов о факторах, формирующих расу.

Вскоре после прихода Гитлера в правительство все партии кроме НСДАП были запрещены. Коммунистов же обвинили в поджоге Рейхстага, что послужило причиной для принятия «Закона о ликвидации бедственного положения народа и государства», покончившего с буржуазной демократией в Германии. Почему основной удар был нанесен именно по КПГ? Во-первых, КПГ была партией революционной, как и НСДАП, но нацисты сочли, что революция в Германии уже победила в 1933 г., и революционеры больше не нужны. Во-вторых, компартия так же была организацией тоталитарного толка, а значит более жизнеспособной, чем более популярная, но демократическая и благопристойная СДПГ. Наконец, Гитлеру не нужна была у себя дома «пятая колонна», ибо германская компартия была не самостоятельной и самодостаточной организацией, а являлась секцией Коммунистического Интернационала, базирующегося в Москве, многие видные коммунисты занимались шпионажем в пользу СССР. Тельман с 1928 г. был членом исполкома Коминтерна. Так что для разоблачения коммунистов, как агентов Кремля, не надо было прикладывать слишком много усилий.

Альфред Розенберг

Бывший подданный Российской империи, идеолог национал-социализма, рейхсминистр по делам оккупированных территорий на Востоке.

Была ли КПГ рабочей партией? Как ни странно, нет. Основной контингент в ней составляли маргиналы и безработные, отчего ее порой так и называли — партия безработных. Обратимся к цифрам. В 1929 г. КПГ насчитывает всего 116 тысяч членов. Рабочих в стране — около 10 миллионов. К февралю 1932 г. партия вырастает до 320 тысяч. Из этого числа лишь чуть больше 35 тысяч — собственно рабочие, при том, что рабочих в Германии в тот момент более 7 миллионов. Поскольку партия безработных сама себя содержать не могла, фактически она финансировалась за счет советского налогоплательщика. Только расходы на так и не состоявшуюся революцию 1923 г. (точнее следует называть это мероприятие авантюрой) нищая Советская Россия затратила большую по тем временам сумму — 300 тысяч рублей золотом. Скрыть, что КПГ находится на содержании иностранного государства, было невозможно, и данное обстоятельство никак не добавляло авторитета немецким коммунистам. Нацисты тоже финансировались не только национально озабоченной немецкой буржуазией, но и еврейскими банкирами, прежде всего, американскими, однако следы заметали они достаточно тщательно.

Германская компартия не смогла стать партией трудящихся масс, а для верхов она была изначально чужой. Политический гений Гитлера проявился в том, что он создал общенациональную, а не классовую партию, смог завоевать доверие элит, при поддержке которых и получил власть. Коммунисты же имели шанс захватить власть только силовым путем, однако достаточной социальной базы для осуществления вооруженного переворота не имели.

Важной причиной поражения коммунистов стало то, что если по части социализма они могли дать фору НСДАП, то националистическую карту разыграть были не в состоянии, хоть и пытались. В немецком обществе еще с кайзеровских времен глубоко укоренились идеи пангерманизма, одной из составляющих которого был антисемитизм. Неприязнь к евреям особенно сильно проявилась в 20-х годах, и вряд ли кто-то, кроме самих евреев в этом был повинен. Точнее, ненависть была к еврейскому образу мысли и жизни, еврейскому капиталу, иудейской доктрине, учившей, что для истинного представителя богоизбранного народа труд является позором, в то время как паразитировать на гоях он имеет право, дарованное ему самим Яхве. Эта ненависть достигла большого накала вследствие экономических трудностей страны в 20-е годы, но проецировалась она именно на евреев, что неудивительно, если принять во внимание роль еврейского капитала в грабеже побежденной Германии.

Гитлер антисемитизм великолепно использовал в пропаганде, а коммунисты со своим абстрактным интернационализмом вызывали у обывателя зачастую только раздражение, ибо под интернационализмом многие понимали еврейский финансовый интернационализм. Тем более немцам было чуждо понятие пролетарского интернационализма и солидарности. О какой к черту солидарности речь, если несколько лет назад английские, немецкие, русские и французские рабочие миллионами истребляли друг друга, в то время как капиталисты-интернационалисты» очень здорово «наваривались» на войне? Наконец, подавляющее большинство немцев было глубоко оскорблено унизительным Версальским миром. Чувство уязвленного национального самосознания обладало неимоверной энергией, которую гитлеровцы сумели «оседлать» и направить в нужное им русло. У национал-социалистов довольно внятно была сформулирована идея реванша — идея Великой Германии. Этому коммунисты ничего противопоставить не могли, так как образ мировой пролетарской революции в местных условиях особым спросом не пользовался. Наконец, будучи зависимы от Москвы, коммунисты вынуждены были следовать в русле советской внешней политики. Например, после улучшения отношений СССР с Францией, немецким товарищам было запрещено открыто критиковать Версальский договор. Другой причиной краха коммунистов в Германии стало их поражение в пропаганде. Они не смогли завоевать симпатии немцев, будучи стиснуты идеологическими рамками. Даже в рабочей среде нацисты пользовались большей популярностью благодаря своей яркой социальной риторике и харизматическим вождям, которых не было у компартии.

Образец сомнительной с точки зрения целесообразности предвыборной агитации КПГ — призыв слушать московское радио.

Идейная слабость нынешних коммунистов именно в ненаучности идеологической базы, с позиций которой они пытаются (в тех редких случаях, когда они еще пытаются) излагать коммунистические идеи. Когда я говорил выше об идейном превосходстве нацистов над коммунистами в борьбе за власть, то идеологического аспекта почти не касался. Тем не менее, идеология — это почва, на которой идеи произрастают, и без которой даже очень хорошие идеи не могут быть оформлены в виде цельной концепции. Если коммунисты базировали свои идеи на рафинированной классовой доктрине, то нацисты взяли на вооружение столь же высосанную из пальца расовую концепцию, основанную на модном тогда псевдонаучном учении — генетике. Говорить о его псевдонаучности совершенно уверенно можно после открытия в начале 50-х годов молекулы ДНК американскими биологами Барбарой Мак-Клинток (доказала, что наследственность передается в том числе через цитоплазму), Джеймсом Уотсоном и Фрэнсисом Криком (предложили структурную модель ДНК). Но в начале прошлого века концепции Менделя-Вейсмана-Моргана выглядели более чем научно, были весьма популярны и многими некритично воспринимались как святая истина.

Когда нацистскую Германию, принявшую расовые законы (так называемые Нюрнбергские законы), рисуют как некое исчадие ада, мне очень смешно, потому что обличители забывают, что таковых стран на Западе было две. Государством, где расовая дискриминация была узаконена гораздо раньше и просуществовала много дольше, где расово неполноценных граждан массово стерилизовали по решению суда, были США, кои у нас отчего-то принято считать светочем демократии. Но в Германии евреи учились в одних школах с немцами даже после введения Нюрнбергского права, в то время как в Америке и в 60-е годы для белых и черных существовали раздельные учебные заведения.

Другой оплот демократии — Великобритания в предвоенные годы была близка к тому, чтобы принять расовые законы. В Польше они формально отсутствовали, однако представители всех нетитульных национальностей официально считались людьми второго сорта. Например, немцам, коих проживало в Польше около 1,5 миллионов, запрещалось работать на оборонных предприятиях, а белорусские и украинские школы ко второй половине 30-х годов были почти полностью ликвидированы.

К числу стран, одобривших законы о стерилизации в период 1907–1931 гг., помимо США и Германии, относятся Норвегия, Швеция, Дания, Финляндия, Швейцария, Англия, Канада, Мексика, Япония, и ряд других. Процесс шел с размахом. Например, только в штате Калифорния к 1935 г. было стерилизовано по причине расовой неполноценности 12 000 человек. Вряд ли стоит удивляться, что в такой атмосфере в 1938 г. Гитлер, сделавший расизм основой государственной идеологии, был признан журналом «Тайм» человеком года.

Тогда расизм был вполне научной дисциплиной (даже в СССР вопросы расовой полноценности дискутировались совершенно открыто), и расистские концепции базировались не только на демагогии генетиков о некой наследственной плазме, но и на серьезных достижениях евгеники. Евгеника (от греч. eugenes — хорошего рода) — теория о наследственном здоровье человека и путях его улучшения. Впервые принципы евгеники сформулировал отнюдь не Гитлер, а англичанин Фрэнсис Гальтон еще за 20 лет до рождения будущего фюрера. Другой видный евгеник (тоже англичанин) Саллеби довел идеи своего предшественника до крайности, проповедуя «научную» доктрину о том, что «производить потомство должны гений и святой, спортсмен и художник, а не преступник, слабоумный, немощный человек и обыватель».

Идеи евгеники базируются на постулате, что ум человека передается по наследству, а раз так, то можно для выведения породы сверхумных людей пользоваться генетическими методами отбора. В СССР идеи расизма тоже находили отклик. Вот что пишет современный микробиолог и публицист Сергей Миронин в статье «Генетика и Сталин»:

«В 1920 году Н. К. Кольцов вместе с Ю. А. Филипченко основал «Русское евгеническое общество» и 20 октября 1921 года на первом его заседании выступил с докладом «Улучшение человеческой породы». Далее эти светила отечественной генетики начали издавать «Русский евгенический журнал», пропагандирующий «достижения» евгеников всего мира в виде публикации, например, работ приснопамятного Ч. Давенпорта «Наследственность телосложения» (1924), Г. Лафлина «Евгеническая стерилизация. Исторический, правовой и статистический обзор евгенической стерилизации в Соединенных Штатах» (1926) и других. Ф. Добржанский признавал наличие «генотипа правящих классов». С 1922 по 1931 г. выходил кольцовский «Русский евгенический журнал».

В 1929 году известный советский генетик и евгеник А. С. Серебровский в своей программной статье прямо заявил о том, как советская евгеника готова поучаствовать в программе индустриализации страны и выполнении пятилетнего плана: «Если бы нам удалось очистить население нашего Союза от различного рода наследственных страданий, то, наверное, пятилетку можно было бы выполнить в 2–3 года». С этого года генетики ведут отсчет так называемых гонений на генетику. Однако, если быть более точным, то 1929 год можно считать датой начала гонений не на генетику как таковую, а именно на евгенику.

До 1936 года «гонения» ограничились лишь закрытием «Русского евгенического журнала», фактической отменой подготовленного Н. И. Вавиловым международного конгресса генетиков и критическими статьями в печати, в которых доморощенным «улучшателям человеческой породы» предлагалось обратить внимание на сомнительность пропагандируемых ими идей». [96]

30-х годах в СССР биологи по вопросу наследственности разделились на два лагеря. Первые, называвшие себя генетиками, проповедовали, что наследственность не зависит от организма и от внешней среды, а передается через некую непрерывную зародышевую плазму, в которой находятся гены — шарики диаметром 0,2–0,6 мкм, которые не вырабатываются организмом, а происходят непосредственно из генов. Таким образом, совершенно не связанные с родителями шарики определяют, каким будет ребенок, а вовсе не поколения его предков. Вторые убедительно доказали, что весь организм в целом передает и под воздействием окружающей среды изменяет наследственность. На этой парадигме базировались успехи селекционеров, которые меняли наследственные признаки сельскохозяйственных животных и растений, приспосабливая их к природным условиям определенных районов. То, что шарики-гены в природе не существуют, было доказано в 50-е годы XX столетия.

В СССР борьба с генетиками и прочими волхвами была во многом вызвана именно идеологическими причинами, ибо официальную марксистскую доктрину (в том виде, в каком она пижилась в России) никак невозможно было примирить с этой ересью, и когда противостояние между СССР и Германией на идеологическом фронте достигло пика, евгеника была объявлена реакционной лженаукой.

По большому счету, надо разделять медицинскую евгенику и евгенику социальную. Когда врач предлагает сделать беременной женщине аборт, поскольку ее плод является носителем хромосомной болезни — это практическая медицинская евгеника. Когда желающие вступить в брак молодые люди добровольно проходят медицинское обследование на предмет вероятности передачи своему потомству наследственных заболеваний — тот же случай. Но когда общество пытается улучшить человеческую породу путем насильственной стерилизации граждан, признанных неполноценными, уничтожает инвалидов, чахлых детей, умственно отсталых и носителей наследственных болезней, регламентирует заключение браков сообразно господствующим представлениям о расовой полноценности — это есть социальная евгеника. К последней можно отнести модную ныне концепцию целенаправленного ограничения рождаемости у «нежелательных» социальных групп или даже целых народов.

Да, с чисто физиологической точки зрения популяция homo sapiens станет при таком селекционном подходе к улучшению вида более качественной — спорить с этим трудно. Однако человеческая сущность находит воплощение отнюдь не в биометрических показателях, а прежде всего в высшей нервной деятельности — мышлении, творчестве, труде. Есть такое предание, что спартанцы уничтожали слабых и больных мальчиков вскоре после рождения, чтобы все воины были только первого сорта. Если б такое правило существовало в России XVIII в., то мир никогда не был бы изумлен блистательными победами Александра Суворова. В детстве он, как известно, был чрезвычайно хворым, да и телосложение его всегда оставалось тщедушным. Однако он имел характер настоящего воина и острый ум. Характер же, как и моральные качества не передаются по наследству, являясь результатом воспитания. Евгеника, как научная дисциплина, сама по себе не виновата в том, что использовалась для «научного» обоснования расизма. Но надлежит отметить то, что сами евгеники зачастую выходили за рамки науки, вторгаясь в область философии и идеологии.

Поскольку в СССР существовала своя школа евгеники (или точнее, движение евгеников, пропагандирующих идеи своих забугорных кумиров), логично ожидать появления специфического советского расизма. Сначала я это только предположил, но сделал вывод, что советский расизм не был концептуально оформлен вследствие гонений на евгеников, имевших место в начале 30-х годов. Но оказывается, концепция советского расизма с классовых позиций была сформулирована, но не получила широкого распространения ни в научном сообществе, ни в массах именно по соображениям политической конъюнктуры.

Одним из видных научных теоретиков расизма (до практики дело, к счастью, не дошло) был Феодосий Добржанский. Он, как мне кажется, дал наиболее точное определение того, чем является расизм: «… следует понимать, что такое расизм, а не употреблять это слово без разбора как бранное. Расист относится к людям в соответствии с их происхождением, в соответствии с той группой, в которой им довелось появиться на свет, а не в соответствии с их личными качествами».

Глупо отрицать, что между людьми, группами людей и народами существуют отличия в интеллектуальных или физических способностях, иногда очень значительные. Бесполезно спорить с тем, что антропологически человечество делится на три основные расы — европеоидную, монголоидную и негроидную. Но расист по Добржанскому — это тот, кто ставит происхождение человека выше личных (приобретенных) качеств. С этих позиций его можно назвать классовым расистом, поскольку он проповедовал существование некоего «генотипа правящих классов». Из этой логики следует, что, скажем, потомственный крестьянин, чьи предки в течение столетий ковырялись в земле, обладает в потенциале меньшими интеллектуальными способностями, нежели потомственный элитарий, которому эти преимущества достаются по наследству.

Не исключаю, что наследственный фактор оказывает некоторое влияние на интеллектуальные способности человека, но жизнь показала, что определяющее значение имеет стремление (и, разумеется, возможности) раскрыть свой потенциал. Да, потомственные аристократы давали в прошлом куда больше деятелей науки, нежели податные сословия, и Ломоносов смотрелся на их фоне исключением. Однако в СССР в эпоху расцвета советской науки к 50-60-м годам подавляющая часть представителей научного сообщества имела именно рабочее-крестьянские корни. И наоборот, сегодня можно смело делать вывод о глубоком кризисе или даже вырождении нашей науки, не смотря на то, что типичный представитель умственного труда в РФ — интеллигент во втором или третьем поколении. Причины, наверное, следует поискать во внешних условиях, а не в пресловутом генотипе.

Выражение «научное знание» и сегодня производит парализующее действие на интеллект цивилизованного, а тем более «высокообразованного» человека. Когда Гайдар уничтожал экономику СССР, он тоже ловко обосновывал свои действия «научными» концепциями свободного рынка и монетаризма. Идеология всегда основана на науке, либо нуждается в искусственном создании отрасли науки для своего обоснования. Современная неолиберальная идеология базируется на интерпретации учения Дарвина, перенося принцип выживания сильнейшего в беспощадной конкурентной борьбе, как механизма прогресса, на социум. Иногда современный неолиберализм даже называют разновидностью социал-дарвинизма. Без научной базы идеология просто не состоится. Христианская идеология, уже в значительной мере оторванная от идей Христа, и даже противопоставленная им, опиралась на схоластику в изначальном смысле этого слова, то есть на систему искусственных, чисто формальных логических аргументов для теоретического обоснования догматов церкви.

Так вот, Гитлер, Розенберг, Геббельс, и прочие господа нацисты свою расовую доктрину построили на основании учения о наследственности и достижениях евгеники. Совершенно ничего нового они не придумали, а только адаптировали к современным немецким условиям философскую доктрину француза Жозефа Гобино о превосходстве белой расы, а так же концепции английских и, главным образом, американских социальных евгеников. Единственным принципиальным терминологическим нововведением гитлеровцев был замена американизма «нордическая раса» на термины «германская» или «арийская раса». Евгенику же в Германии переименовали в расовую гигиену. Поэтому совсем не удивительно, что ближайший сподвижник фюрера Герман Гесс называл нацизм прикладной биологией. Вождю американских евгенистов Мэдисону Гранту фюрер открыто признавался в любви, назвав в письме к заокеанскому кумиру его книгу «Путь великой расы» своей библией.

Вейсманизм-морганизм учил, что наследственность передается не от родителей к детям, а через некую независимую от тела зародышевую плазму. Морган утверждал, что половые, то есть зародышевые клетки человека формируются совершенно независимо от организма и не являются его составной частью. Соответственно, сам организм становится как бы полностью отделен от зародышевой плазмы, являясь лишь ее носителем, и по причине того что она независима от него, он не способен влиять на свое потомство. Отсюдато и берет корни концепция о высшей и низших расах. Дескать, чисто биологически отсталые народы не способны подняться до уровня высокоразвитых, поскольку их гены не обеспечивают должного уровня интеллекта. Ни образование, ни воспитание, ни здравоохранение не способны ничего изменить, так как они меняют лишь сам организм, не влияя на его потомство, которое будет столь же отсталым. Этим обосновывалось право высшей арийской расы господствовать над всеми остальными народами (для их же блага, разумеется), которым уготована была роль обслуживающего персонала господ. Им отводилась примерно та же служебная функция, которую исполняют в хозяйстве человека одомашненные животные.

Правда, германские расисты все же оставляли низшим народам шанс на спасение. По их концепции следовало, что при смешении крови высшей и низшей расы, верх всегда одерживает высшая раса (сильная кровь). Таким образом, дети от смешанных немецко-еврейских браков — «мешлинге», официально признавались немцами (разумеется, если те сами себя таковыми считали) и не испытывали особых утеснений. Разве что на первых порах им был заказан путь в СС, куда принимали только немцев, доказавших свою расовую чистоту до пятого колена. Но ближе к концу войны на эти бюрократические формальности уже никто не обращал внимания.

Уж если доктрина есть, то найти ей убедительные «доказательства» — дело техники. Допустим, Гитлер утверждал, что русские чего-то добивались только тогда, когда ими руководили немцы, имея в виду династию Гольштейн-Готторпов, более известную под псевдонимом «Романовы», в представителях которой русской крови оставалась примерно 1/200 часть. В «Майн кампф» он провозглашает:

«Выдав Россию в руки большевизма, судьба лишила русский народ той интеллигенции, на которой до сих пор держалось ее государственное существование и которая одна только служила залогом известной прочности государства. Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам — превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы…

…В течение столетий Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца. Место германцев заняли евреи. Но как русские не могут своими собственными силами скинуть ярмо евреев, так и одни евреи не в силах надолго держать в своем подчинении это громадное государство. Сами евреи отнюдь не являются элементом организации, а скорее ферментом дезорганизации. Это гигантское восточное государство неизбежно обречено на гибель. К этому созрели уже все предпосылки. Конец еврейского господства в России будет также концом России как государства. Судьба предназначила нам быть свидетелем такой катастрофы, которая лучше, чем что бы то ни было, подтвердит безусловно правильность нашей расовой теории».

Вот эта бредовая расовая теория и оказалась роковой для германского социализма с национальной спецификой, и для самой Германии, так как противопоставляла немцев всему остальному человечеству. Реальная политика нацистов, разумеется, была очень далека от буквального следования расистским доктринам. Например, в 1944 г. русские были официально отнесены к числу арийских народов со всеми вытекающими последствиями — большой прогресс по сравнению с 1941 г.! Большое число немцев были пламенными сторонниками идей социализма, но при этом не разделяли расовую идеологию нацизма. У подавляющего большинства расизм не выходил за рамки бытового или политического антисемитизма и шовинизма. А многие заправилы Третьего рейха, как например Геринг, были совершенно не подвержены юдофобии. То же самое можно сказать вообще об армейской среде. Например, после принятия в Германии комплекса расовых законов все евреи подлежали увольнению из рядов вооруженных сил. Однако закон был исполнен чисто формально — офицерам-евреям (коих, правда, было не очень много) просто исправили в документах «пятую графу». Уволили всего несколько офицеров, но и те были с началом войны вновь призваны на службу.

Любопытно, что немецкие опыты по выведению чистой расы тоже оплачивали евреи. Так Фонд Рокфеллера профинансировал создание института антропологии, евгеники и человеческой генетики в Берлине — знаменитый Институт кайзера Вильгельма. Мало кто знаком и с таким примечательным фактом: обер-идеолог Третьего Рейха Альфред Розенберг был русским (прибалтийским) немцем, эмигрировавшим в Германию лишь в 1918 г. в возрасте 25 лет после окончания им московского Высшего технического училища. Министру по делам оккупированных восточных территорий Розенбергу принадлежит план раздела советской территории на пять вассальных Германии губерний. Эта традиция берет начало еще в XVI столетии — любой агрессор всегда стремился расчленить Россию на несколько кусков.

И все же жизнь показала полнейшую несостоятельность расовой доктрины нацизма, а впоследствии была доказана и ошибочность идей Вейсмана-Моргана, на которые опирались нацисты. Провал национал-социалистов должен послужить другим наукой. Нельзя базировать государственную идеологию на псевдонаучной основе. Нельзя строить свои идеи на химерах, сколь бы убедительно они не выглядели на бумаге. Рано или поздно это дискредитирует даже хорошие идеи, и приведет к краху, как это произошло с социализмом в СССР. А насколько классический марксизм опирается на науку, показано выше.

Очень смешно наблюдать на то, как некоторые леваки наступают на те же «генетические» грабли, которые дали по лбу нацистам. Например, Алан Вудс, активист левого движения Великобритании, редактор сетевого издания marxist.com, утверждает, что современные достижения генетиков доказывают верность марксистской доктрины:

«Для марксистов человеческий геном имеет важное философское значение…

…Открытия, сделанные в рамках проекта «Геном Человека» убедительно свидетельствуют в пользу марксизма. Десятилетиями многие генетики утверждали, что все, от интеллектуальных способностей, до склонности к гомосексуализму и преступности определяется нашими генами. Из этих предположений делались самые реакционные выводы: например, о том, что негры и женщины на генетическом уровне менее способны и умны, чем белые люди и мужчины; что насилие и убийства естественны, потому что они обусловлены генетически; что не имеет смысла тратиться на школы и жилье для бедных, так как бедность заложена у них в генах, а потому не может быть преодолена. И, в итоге, что существование неравенства естественно и неизбежно, и все попытки уничтожения классового общества бесполезны, так как неравенство внедрено в наши гены. Все это — прекрасное подтверждение тому, что наука не существует вне политики и классовых интересов, и что даже самые выдающиеся ученые могут — сознательно или нет — быть прислужниками реакции…

…До сих пор защитники существующей системы могли прикрываться псевдонаучными аргументами, будто бы социальное неравенство есть результат «железной необходимости», будто бы это «в наших генах», точно так же, как в прошлом это «говорили звезды». Довольно! Преступная несправедливость классового общества теперь осуждена при помощи той самой науки, чьей помощью оно пыталось воспользоваться». [99]

Даже если считать, что генетики и делают какие-то открытия, сами по себе они ничего не доказывают. Генетики как считали ранее, что социальный статус человека программируется генами, так и продолжают это проповедовать. Тремя абзацами ниже автор простодушно опровергает сам себя:

«Биологические детерминисты утверждали, что гены некоторым образом ответственны за вещи, вроде гомосексуализма и преступности. Они пытались свести все социальные проблемы до уровня генетики. В феврале 1995, в Лондоне была проведена конференция по генетике преступного и антиобщественного поведения. Десять из тринадцати докладчиков прибыло из США, где, в 1992 году аналогичная конференция с расистским подтекстом не состоялась из-за общественного давления. В то время как председатель, сэр Майкл Раттер (Michael Rutter) из Лондонского института психиатрии заявил, что «не может существовать такой вещи, как ген преступности», другие участники, подобно доктору Грегори Керей (Gregory Carey) из Института поведенческой генетики Университета Колорадо, утверждали, что генетические факторы отвечают, в целом, за 40–50 % преступного насилия. И хотя он сказал, что было бы неправильно «лечить» преступность при помощи генной инженерии, другие говорили о хороших перспективах разработки лекарств для управления чрезмерной агрессией, когда будут найдены соответствующие гены. Он выразил мнение, однако, что в случае, если дородовые испытания будут указывать на предрасположенность ребенка к агрессии или антиобщественному поведению, необходимо будет рассматривать возможность аборта. Это мнение разделяет и доктор Дэвид Голдман из Лаборатории Нейрогенетики американского национального института здоровья. «Семьи должны обладать информацией и иметь возможность самостоятельно решать, как ее использовать».

Вудс из одной крайности бросается в другую:

«Результаты исследований очень важны еще с одной точки зрения. Они полностью разрушают миф о расовом превосходстве. Биологическая природа всех человеческих популяций одинакова. Отсутствие гена расы было подтверждено двумя независимыми исследованиями. Исследовались ДНК мужчин и женщин, принадлежащих различным расам. Ученые не смогли отличить одну этническую принадлежность от другой. Ни один ген отдельно или в совокупности с другими не мог указывать на расу.

Новые исследования показывают, что все люди на 99,99 процентов одинаковы».

Если нельзя говорить о превосходстве одной расы над другой, то с чего автор взял, что между расами вообще нет никаких генотипических различий? Ведь пигментация кожи и строение черепа у людей различны, а значит и в хромосомах негров и эскимосов должны быть различия. Ведь цвет кожи никак не зависит от окружающей среды. По крайней мере, вывезенные несколько столетий назад из Африки в Америку негры ничуть не побледнели и не стали похожи на местных монголоидов-индейцев.

Спрашивается, на кой ляд Вудсу надо заигрывать со всей этой генетической алхимией? Судя по всему, лишь затем, чтобы лишний раз уличить капитализм в реакционности. Дескать, при капитализме невозможно будет победить СПИД, рак, наследственные и психические болезни, поскольку крупные корпорации в рамках действующего международного авторского права якобы запатентуют гены и не позволят бесплатно пользоваться достижениями научной мысли. А потому, как нетрудно догадаться, только социализм даст возможность создать «мир, свободный от рака, СПИДа, малярии и остальных болезней, причиняющих нищету, страдание и смерть миллионам беднейших людей на земле». Демагогия, глупая и беспомощная демагогия.

Не стоит наукообразность путать с наукой. Что касается науки о человеческом обществе, то XX в. дал много материала для исследований, и выдающиеся исследователи не заставили себя ждать. Поэтому доктрины Маркса-Энгельса уже к середине века являлись совершенным анахронизмом. Сколь бы ценными и актуальными их труды не были сотню лет назад (впрочем, их прикладная ценность ограничивалась сферой идеологии и пропаганды), сегодня глупо ожидать от них волшебства. Абсолютных научных открытий не бывает даже в естественных науках, а уж если речь идет об общественных дисциплинах, то тем более. В ряду исследователей человеческого общества прошлого века я бы особенно выделил с точки зрения прикладного значения для практиков революционной борьбы Густава Лебона, Антонио Грамши и Ги Дебора.

Лебон отвергал идею социального равенства и социализм, утверждая, что «общественное неравенство, страсть к богатству одних и нищета других вытекают из природы человека и пребудут вечно». Но это не значит, что социалистам нечему у него поучиться. Его разработка доктрины «массового общества», учение о психологии масс впоследствии оказались весьма востребованы как тоталитарными, так и «демократическими» режимами. Технология создания массового психоза широко применяется как в избирательных кампаниях, так и в деле разжигания этнических конфликтов. Кстати, социология по-немецки — Volkerpsychologie, что дословно означает «психология народов». Социология, как прикладная дисциплина — это не раздел статистики, а именно наука об управлении массами. Управление толпой — вот та технология, которой должен владеть всякий политик, и в исследовании методов воздействия на массы Лебон весьма преуспел. Ему принадлежит концепция, определяющая толпу, как единый организм, в котором человек утрачивает собственное «Я», подчиняясь коллективному бессознательному. В толпе всякий индивид утрачивает способность рассуждать рационально, становясь объектом внушения, порой фанатично подчиняясь ему.

Грамши был не просто марксистом, но основателем (совместно с Тольятти) итальянской коммунистической партии. После окончательного разгрома коммунистического движения в Италии фашистами он был брошен в тюрьму, где и провел последние 11 лет своей жизни. В заключении Грамши написал капитальный семитомный труд «Тюремные тетради», где обобщил и осмыслил колоссальный фактический материал о природе политической власти, массовой психологии, технологии управления обществом в условиях тоталитарных режимов, исследовал саму природу этих обществ и сформулировал ряд ценных выводов. Как честный исследователь, как практик политической борьбы, Грамши признавал, что классический марксизм совершенно не подходит на роль учения, которое может увлечь массы и дать идеологическую базу для свершения революционных преобразований. Взамен он разработал более соответствующую духу времени доктрину культурной революции (см. главу 8).

Ценность его разработок весьма трудно понять, особенно людям с книжным марксистским сознанием. Видимо поэтому современниками они и не были восприняты в полной мере. Но конец уходящего века показал, что идеи Антонио Грамши приобрели громадную практическую значимость. Все бархатные революции — от польской 80-х годов до украинской 2004 г. моделировались в соответствии с его концептами. Парадокс в том, что враги коммунизма использовали его исследования в своих интересах, что называется, на полную катушку, в то время как коммунисты, окостенев сознанием, до сих пор не в состоянии овладеть практическими приемами политической борьбы, адекватными сегодняшнему дню.

Ги Дебор, один из лидеров Студенческой революции 1968 г. хоть формально и считался марксистом (если точнее, то левым ревизионистом), настолько пересмотрел в своих трудах доктрины Маркса, что его будет гораздо вернее считать родоначальником деборизма, нежели продолжателем марксистской традиции. В частности, он совершенно по-новому определил такие базовые для марксизма понятия, как товар и власть. Товар по Дебору переходит из экономической сферы в область знаковых отношений, то есть он становится прежде образом, и лишь потом вещью (на этом постулате основана современная технолоия брендинга). Именно этим можно объяснить то, что сегодня стоимость товара (имеются в виду товары массового спроса) определяется уже не столько затратами на ее производство, сколько вложениями в создание его образа, раскрутку бренда. Потребитель покупает не вещь (она ему зачастую вообще не нужна для удовлетворения жизненных потребностей), а образ, престиж, отношение к себе окружающих, которое меняется в зависимости от обладания той или иной вещью.

Понятие власти он одним из первых пересмотрел самым кардинальным образом. Власть по Дебору принадлежит не капиталу через посредство государства, а масс-медиа, тотально контролирующим чувства, взгляды и желания людей, которые сами они воспринимают, как свои собственные, искренне считая, что это они сами мыслят, чувствуют и желают. Чудовищная степень унификации массового сознания и колоссальные возможности управления обществом с помощью медиа к началу нынешнего века подтверждают верность взглядов Ги Дебора.

Суть этого явления в своем труде «Общество спектакля» он выразил следующим образом. Если раньше в состав капитала входили средства производства, денежные активы и другие осязаемые блага, то Дебор раширил это понятие, включив в него так же образы, рождаемые СМИ, и информацию. Монополизация средств массовых коммуникаций окончательно лишает человека права свободного суждения. Свободное общение сменяется односторонним диктатом СМИ. Раньше, приходя со смены, рабочий действительно отдыхал, общался с семьей или занимался чтением, то теперь даже его свободное время не принадлежит ему, он должен тратить его на потребление товарных фетишей и просмотр телепередач, рекламирующих данные фетиши. Сознание индивида в результате тотального воздействия СМИ на его психику разрушается, мир он начинает воспринимать через телеэкран, отказывается от попыток изменить его через реальное действие. Если же такие попытки и происходят, то общество спектакля даже восстание против себя превращает в спектакль. Последнее утверждение, кстати, весьма наглядно иллюстрируют европейские акции антиглобалистов, которые лишь тогда обращают на себя внимание СМИ, когда превращаются в захватывающий action. Генерируемое уличными бунтовщиками зрелище становится продуктом потребления, и потребителю зрелищ нет дела до идейной составляющей антиглобализма.

Дубовый догматизм нынешних ортодоксальных коммунистов обрекает их на поражение в любых, даже весьма благоприятных условиях. Им давно пора понять, что наука — это не свод жестко сформулированных законов, догм, и строго регламентированных методов познания. Наука — это опыт, накапливаемый человечеством. Любой опыт постоянно проверяется практикой, дополняется и совершенствуется. Иногда доходит до чудовищного по масштабам маразма. Например, редакция околокапээрэфного сайта comstol.ru в период пятидневной войны с Грузией по-обезьяньи выступила с пропагандой «пораженчества», потому что, дескать, Ленин тоже был «пораженцем» в 1914 г.

Если нет незыблемых научных законов, особенно в науках общественных, то тем более не может быть и незыблемой идеологии, подходящей в любых условиях и во все времена, во что свято веруют марксисты относительно предмета своего поклонения. Сколько не повторяй вслед за Лениным, мантру «учение Маркса всесильно, потому что оно верно», просветление в голове не наступит.

Почему же марксисты, не замечая достижений современных исследователей, продолжают цепляться за постулат о классовом антогонизме (от которого к концу жизни отказались даже Маркс с Энгельсом), и прочие догматы вроде схоластической теории прибавочной стоимости? На этот счет есть такой анекдот.

Послал Вини-Пух Пятачка за медом на рынок, тот ушел и пропал. Уже стемнело, а того все нет. Пришлось Вини отправляться на поиски. Вышел он во двор, а там его друг-поросенок ходит кругами под фонарем.

— Ты что тут делаешь? — спрашивает Пух.

— Да, понимаешь, я на рынке в толкучке деньги потерял — грустно признается Пятачок, — Ищу, ищу, а все без толку.

— А почему же ты ищешь под фонарем, если потерял на рынке?

— Так тут светло.

Вот так и марксисты — ищут ответы не там, где есть шанс их найти, а там, где светло, где удобнее искать, где не надо прилагать усилий, ошибаться, набивать шишки. Дедушка Маркс, дескать, все уже открыл, осталось только горячо уверовать и проповедовать истину в строгом соответствии с первоисточником.