Под каждым моим постом в блоге kungurov.livejournal.com можно найти с десяток, а когда и больше, комментариев в духе «это мы уже знаем, скажи ЧТО ДЕЛАТЬ, мы не хотим сидеть и ждать БП». Еще больше толей пищат: «автор – провокатор, он убеждает, что не надо ничего делать. Но мы его раскусили и поэтому пойдем голосовать за Навального, чтобы он изменил жизнь к лучшему». Отвечать этим недоразвитым бесполезно. Хот я уже много раз отвечал, даже целую книжку написал на тему «что делать, почему это делать и как делать». Бесполезность вразумления дебилов вытекает не из моего неумения убеждать массы, а из умственной неполноценности быдла. Быдло не способно воспринимать рассуждения, аргументы, доводы и прочие интеллектуальные абстракции, быдло воспринимает только команды. Вот как хорошо дрессированной собачке приказываешь «голос!», «к ноге!», «фас!», «место!», так та и исполняет, потому что она хорошо мотивирована: за добросовестное выполнение команд она получит хавку в миску, а за саботаж приказов хозяина огребет поленом по холке.

Быдло ведет себя точно так же, только оно гораздо тупее собачки. Жучка и Трезор точно знают, что если они сделают, как велит хозяин, они получат хавчик и точно так же они уверены в неотвратимости наказания за ослушание. Человеческое же быдло можно мотивировать к исполнению команды, ну, например, исполнить команду «Все на выборы!» всего лишь обещанием неких благ. Это я вам говорю со знанием дела, ибо именно дрессировкой рабов на выборах я и зарабатываю себе на хлеб с маслом. Кстати, и неучастие в выборах пресекается не реальными репрессиями, а всего лишь страхом перед ними. Страх этот совершенно иррационален, однако ему подвержен весь быдлокторат вне зависимости от уровня образования, материального достатка, социального положения. Приведу несколько случаев из собственной практики.

В 2000 г. на выборах в О-ском районе Ханты-Мансийского автономного округа работники собеса и почтальоны, разнося пенсии старичкам, говорили им: тот, кто не проголосует за кандидата М., в январе получит пенсию на две тысячи меньше, а кто проголосует правильно – получит надбавку. Рассудком даже впавшие в маразм старушки понимали, что определить, кто как голосовал – нереально, однако иррациональный животный рабский страх и столь же скотская алчность (а вдруг не обманут и выдадут надбавку?) заставил быдло массово валить на участки и голосовать, как велел дрессировщик. Я был наблюдателем и готов засвидетельствовать: явка без всякого завоза автобусами и «гастролеров» составила 92 %, за кандидата М. проголосовало более 80 %. Самое смешное, что М. даже не был кандидатом от партии власти. Мой товарищ наблюдал за волеизъявлением в соседней деревеньке, где жило 116 избирателей, и все 116 проголосовали до полудня. За М. там было подано 115 голосов, и один бюллетень избирательная комиссия честно признала недействительным, поскольку галочка там стояла напротив фамилии кандидата М., но за пределами квадратика.

Участие в тех выборах было очень полезно для моего профессионального роста. Я воочию убедился, что с субстанцией, которую некоторые пафосно именуют «народ», надо обращаться исключительно с помощью двух кнопок – кнопки страха и кнопки алчности. Любой самый изощренный месседж, сочиненный лучшими экспертами по массовой психологии, сводится лишь к возбуждению алчности и воздействию страхом.

В 2003 г. в Новом Уренгое главврач собрал коллектив вверенной ему поликлиники и произнес речь, смысл которой сводился к следующему: вы получаете «губернаторскую надбавку» в размере 3 тыс. руб. Если не проголосуете правильно, надбавку с вас снимут, будете получать ровно столько, сколько предусмотрено федеральными и региональными нормативами. Коллектив данное послание воспринял как надо: в приватных беседах в курилках и за чаепитиями в ординаторских и каптерках персонал единодушно пришел к выводу, что надо голосовать, как велит начальство, при этом все равнодушно соглашались с тем, что кандидат К., за которого агитировал главврач, – прожженный ворюга, на котором клейма ставить негде. Но своя рубаха (3 тысячи «губернаторской» подачки) ближе к телу. Я, как мне казалось, вполне аргументированно разоблачил примитивную манипуляцию главврача:

– во-первых, никто в принципе не узнает, как проголосовал персонал поликлиники, поскольку голосовать люди будут на участках по месту жительства, а не на работе, соответственно, невозможно будет и наказать ослушавшихся;

– во-вторых, бюджет на следующий год принят в октябре, а выборы состоятся в декабре, то есть надбавку бюджетники всего округа получат в любом случае;

– в-третьих, невозможно лишить надбавки работников конкретного бюджетного учреждения – для этого попросту отсутствуют правовые механизмы.

Однако взрослые люди с солидным жизненным опытом, высшим образованием (некоторые с ученой степенью) к моим доводам остались абсолютно глухи. Снисходительно улыбаясь, они высказывались примерно в таком ключе: с нас-то не убудет, если мы галочку, где надо, поставим, а вот начальство сердить не стоит, ибо если оно захочет, то наплюет на отсутствие правовых механизмов и сделает по-своему.

Поняв, что ставка на рациональный подход не оправдалась, я попытался перевести разговор в эмоционально-моральную плоскость: мол, а самим-то не стыдно доверять власть над собой ублюдку, который у вас же и украл миллиарды, к которому вы, по идее, должны испытывать лютую классовую ненависть? Может, хотя бы просто не ходить на выборы?

Не, ходить надо – решительно заявляли мне мои собеседники, – потому как если не пойдем на выборы, будут проблемы на работе, а нам проблемы не нужны. А то, что К. ворует, так оно и хорошо. Что возьмешь с честного депутата, у которого ни гроша за душой? А этот миллиард украдет, и нам, глядишь, копеечку подкинет, чтоб мы за него в следующий раз проголосовали.

Страх и алчность, алчность и страх – нет ничего более, и не будет. Если так рассуждают высокообразованные представители почти что среднего класса (на Севере врачи получают очень неплохую зарплату по общероссийским меркам), то что говорить о прочем люмпенском сброде? Нет, я вовсе не о выборах. Просто показал сущность россеанской биомассы на понятном для большинства примере. Полагаю, если у кого-то в голове не укладывалось, как ЕР могла без массовых вбросов получить в сентябре 2013 г. свыше 70 % голосов, то теперь вопрос более-менее ясен. Нужно всего лишь правильно мотивировать быдло. Кстати, о вбросах. Вбросы были. Например, в Тюмени на выборах в гордуму все места распределили заранее, еще весной персоналии депутатов от всех партий согласовали. И вдруг происходит осечка – кандидат от КПРФ, некий Апукин, недобрал голосов маленько. Позвонили кому следует, и кто следует дал команду в избирком, чтоб посчитали как надо, а не как положено. Апукин теперь депутат, голосовать будет правильно. Но это так, к слову.

* * *

Ладно, черт с ними, с выборами, от земной рутины резко взмываем к глобальным философическим обобщениям. Подавляющее большинство бритых приматов, считающих себя венцом природы, свято уверено, что жить надо, чтобы жрать (потреблять), а чтобы жить хорошо, надо потреблять как можно больше. Именно поэтому помыкать быдлом с помощью кнута и пряника (оба фактора нынче могут быть совершенно виртуальными, как показано выше) сегодня можно с той же эффективностью, что и 100 лет назад, когда быдло было бедно, неграмотно и забито. Кстати, что оставляет после себя общество, члены которого соревнуются в том, кто больше урвет у ближнего и сожрет? Ответ очевиден: мегатонны дерьма.

Однако вечно такое скотство продолжаться не может. И даже не потому, что ресурсы для потребления закончатся (хотя не без этого), а прежде всего потому, что социум, ориентированный на потребительство и паразитизм, стремительно деградирует, разлагается и становится не способен отвечать на вызовы времени. Здоровое общество успешно преодолевает внутренние и внешние кризисы, а общество деградирующее – нет. Это настолько очевидные вещи, что приводить исторический пример смысла не имеет.

Так вот, выходит, что кризис (стресс) для социального организма – это жизненная необходимость. Общество, преодолевая кризис, становится более совершенным, более дееспособным, приобретает качественно новые свойства. С этим, надеюсь, тоже никто спорить не будет. Эволюция никогда не была двигателем прогресса, прогресс – это результат преодоления кризиса, а то, что называют эволюцией – всего лишь инерционное движение, когда общество, приобретя мощный импульс в ходе преодоления кризиса, наглядно демонстрирует свои преимущества.

Разумеется, обывательская логика моих доводов категорически не приемлет: мол, идите на фиг со своими кризисами, мы не хотим напрягаться, мы желаем сладенько подремывать, сытенько попукивая. Но вся история человечества – это непрерывная череда кризисов больших и малых, коротких и длительных, острых и вялотекущих, кровавых и не очень. Большой Пипец придет в свой срок, вас не спросит и даже телеграммкой о своем приходе заранее не известит.

Думаете, я сейчас стану нагонять апокалипсическую грусть, расписывая причины, по которым БП неизбежен, и рисовать картины кошмарного будущего? Не, я об этом уже ранее сказал достаточно. И вроде все пока идет примерно так, как я предположил. Поговорим о высоких материях. Любое общество всегда состоит в подавляющем большинстве из тупых, ленивых и алчных обывателей, у которых в жизни одна цель – жрать, но всегда есть те, кто пытается заглянуть за горизонт. В периоды спокойной жизни, то есть во время деградации, в обществе доминирует скотская, обывательская философия. Спроса на новые идеи, на преобразования не только нет, но даже более того, любой, кто требует каких-то изменений, становится врагом масс, ибо угрожает комфортному существованию быдла.

Идите в баню со своими революциями, дайте пожить спокойно! – бурно реагирует на происки нигилистов среднестатистический россеанец и с нетерпением ждет очередных выборов, чтобы поставить галочку за Путина, потому что Путин обещает продлить сладкую дрему по крайней мере до тех пор, пока он сидит на троне. Массы не желают никаких перемен. Каждый обыватель стремится лишь получше устроиться в сложившихся обстоятельствах, но даже не помышляет о том, чтобы эти обстоятельства изменить. Власть старательно поддерживает в массах убеждение, что перемены – суть зло, и за всем этим стоят происки ЦРУ и Госдепа. Один всем известный политпроститут ровно 20 лет назад пафосно заявил, что «Россия исчерпала лимит на революции». Этот червь очень хорошо устроился, получив от правящего режима подряд на имитацию борьбы с правящим режимом.

И вот тут начинают суетиться по интернет-закоулкам «чтотоделальщики» – этакие виртуальные пассионарии, которые трендят на тему «Надо что-то делать», и при этом они искренне уверены в том, что именно они это что-то делают, и делают единственно правильно. Мне постоянно тычут: мы, мол, за Навального (коммуняк, нациков, и др. и пр.) проголосовали и на Болотную (Манежку, Бирюлево, проспект Сахарова) сходили – мы что-то делаем, а ты, раз на против тех, кто против Кремля, бочку катишь, то значит кремлевская подстилка и едросовский прихвостень. Но, дескать, нас, прозревших, больше с каждым днем, скоро мы нашего брата-демократа выберем президентом, он победит коррупцию и всем будет счастье.

«Чтотоделальщики» – идиоты, мнящие себя «передовой частью» общества всего лишь на том основании, что хотят выбрать президентом условного «Навального», когда овощеподобное быдло не мыслит на троне никого, кроме Аллаха Владимировича. Эти дебилы полагают, что все проблемы решатся, стоит только правильно проголосовать, руководствуясь не страхом и алчностью, а «голосом разума». Но то, что «передовая часть» называет голосом разума – тот же быдляцкий страх и алчность, только завернутые в другие обложки.

Страх социальных изменений выражается в отказе от слома разложившейся системы, трусливые креаклы полагают, что если заменить в системе плохих функционеров на хороших и эффективных, то и сама система заработает хорошо. Алчность же так и выпирает в разговорах о коррупции и свободе. Почему «чтотоделальщики» так неистово возбуждаются на тему коррупции? Все совершенно очевидно: элиту, которая прорвалась к кормушке и забаррикадировалась там, они воспринимают как главного конкурента в борьбе за доступ к кормушке. Они негодуют потому, что верхи, по их мнению, подмяли под себя слишком много ресурсов, и им, среднему классу, суки, кислород перекрывают. Креаклы неистово требуют свободы, то есть открытия социальных лифтов, чтобы они, энергичные, прогрессивные и конкурентоспособные, тоже имели возможность продраться к главному корыту. Алчность в чистом, концентрированном виде, алчность куда более неистовая, чем у замкадского быдла, которое за счастье почитает «губернаторскую надбавку».

Социум иерархичен, те, кто стоят выше, всегда имеют больше ресурсов, чем нижестоящие. Поэтому абсолютно неважно, является элита замкнутой кастой, или социальные лифты позволяют пробиваться наверх наиболее алчным и агрессивным особям из низов; оформлена эта иерархия в виде тоталитарной диктатуры, где трон переходит от царя к преемнику, или одета в гламурный хитончик буржуазной демократии, где власть покупается на аукционе «свободных выборов». В целом суть социального организма не меняется, не меняется философия этого иерархического общества потребления и взаимопожирания. Социум будет деградировать до тех пор, пока не разрушится, столкнувшись с обстоятельствами непреодолимой силы – это и есть то, что называется Большим Пипецом или системным кризисом, ежели по-научному.

Выход из системного кризиса невозможен путем косметического ремонта социальной конструкции, потому что никакой конструкции просто не будет, она сгниет и рухнет. И совершенно очевидно, что не имеет смысла восстанавливать то, что деградировало и сгнило. Если здание, неверно спроектированное, рухнуло, то никто не будет его восстанавливать, руководствуясь логикой «лучше плохой дом, чем вообще никакого». БП, конечно, штука неприятная – разруха, голодуха, море трупов, но если правильно использовать те великие возможности, которые он дает, то можно сделать главное – переформатировать массовое сознание, переплавить структуру общества – вместо обанкротившейся иерархии алчных обезьян построить совершенно новую конструкцию – создать общество гармоничное и созидающее, а не конфликтующее и неистово переводящее все доступные ресурсы в дерьмо.

* * *

Уже слышу выкрики с мест типа «Хорош ходить вокруг да около, конкретику давай!». Конкретика будет позже, для восприятия конкретики надо долго и упорно рыхлить сознание. Я ведь пишу не для того, чтобы дать ЦУ хомячкам на тему «Как жить дальше», а исключительно для собственного развития (если кто-то еще для себя пользу из этого извлечет – так совсем хорошо). И вот какие мыслишки утвердились в моей черепушке:

– новая социальная конструкция может быть построена только на основе новой философии, нового мышления, принципиально новых идей;

– отказ от доминирующей системы ценностей потребительского общества произойдет только в результате катастрофы. Только БП изменит траекторию социальной деградации на путь прогресса, и ничто иное. Объясню безальтернативность такого расклада предельно понятно. Допустим, прогрессивная общественность в лице лучших умов человечества в ходе мучительных споров, кропотливого анализа и творческого синтеза выработала концепцию построения идеального общества, детально проработала его экономическую конструкцию, идеологическую доктрину, социальную структуру и т. д. Все это доступно, завораживающее и чертовки убедительно изложено и доведено до сведения всех и каждого. И что, человечество мигом прозреет, проникнется новыми идеалами и, задрав портки, рванет в светлое будущее? Да ни хрена подобного! Быдло хочет только одного – продолжить свое овощеподобное приятное прозябание, среднему классу вообще не до того, он увлеченно бодается с брежневеющей путинской элитой за доступ к кормушке; творческая интеллигенция то азартно проституирует на власть имущих, то столь же азартно фрондирует (с целью поднять свой ценник, разумеется); деятели науки и образования пилят бюджет и делят имущество РАН, им некогда думать о каком-то там абстрактном будущем; школота пошла настолько дегенеративная, что думать вообще не способна.

Так что радетели за счастье человечества будут решительно посланы вдаль. И поделом им. Какой извращенец сегодня готов воспринять идеологию, базирующуюся на постулатах приоритета прав общества над правами личности? Кто готов сознательно стремиться к самоограничению, отринув алчность? Как вообще можно серьезно говорить о переходе от общества потребления к обществу созидания? Готовы ли массы и индивидуумы сменить свои жизненные цели от паразитизма в пользу творчества и альтруизма? Караул, да, блин, это ж социализм какой-то!!! А быдло свято уверено: социализм – это картошка по талонам, выдача зарплаты в виде почетных грамот и значков «Ударник соцтруда», ГУЛАГ, железный занавес и трансляция партсъездов по всем двум телеканалам 24 часа в сутки.

Думаете, враг прогресса – кучка проходимцев, имеющих ключи от кремлевской калитки? На самом деле борьба с конкретными мудаками совершенно бессмысленна, потому что победитель, убив дракона, сам становится драконом. Главное препятствие на пути социального развития – сам деградировавший и стремительно разлагающийся социум. Именно это и должны осознать все борцы за светлое будущее (имеются в виду идейные борцы, а не желающие прорваться к кормушке под лозунгами косметической революции). Когда вы это осознаете, вам будет понятно, что «протестное голосование», хождения на митинги, троллинг коррупционеров и даже создание партизанского отряда – бессмысленный онанизм, иллюзия полезной деятельности. Ведь ваш главный враг – те, кого вы как бы хотите осчастливить. Вот вы тут ночами не спите, планы справедливого устройства общества вынашиваете, а стоит только поделиться с окружающими своими идеями, как вас тут же гнилыми баклажанами закидают, да еще и за разжигание подтянут по соответствующей статье УК под радостное улюлюканье толпы.

Именно по этой причине возникает феномен борцунства, когда люди, вроде бы неглупые и совестливые, искренне уверенные что «так жить нельзя» и поэтому «надо что-то делать», разбившись на враждующие секты, занимаются всякой фигней, в основном в виртуальном пространстве. Есть даже совсем уж впавшие в маразм ауты, которые проповедует эволюционизм, то есть карго-культ, что все само собой наладится, надо только помочь обществу осознать, в каком направлении следует плясать. Когда таким дурачкам аргументированно объясняешь, что они ерундой страдают, те начинают истерить и клеймить меня как провокатора и запутинца. Это все от страха, ибо трусливые «чтотоделальщики» до дрожи боятся признаться самим себе, что легкого, разумного, рационального выхода из цивилизационного тупика нет. Только крах, только хардкор, только БП, только апокалиптическое перерождение. Суровая правда никому не нужна, даже борцам за правду, все судорожно ищут надежду на то, что все еще образуется и наладится само собой.

* * *

У себя в ЖЖ любознательным читателям я задал такую задачку: случился БП, разрушены все государственные институции, транспортная, информационная, энергетическая инфраструктура. Образовались три группы людей – стремящиеся выжить за счет запасов еды и ее производства (обыватели), делающие ставку на насилие (бандиты), и маргиналы, владеющие знаниями о принципах устройства мира (философы). Кто из них будет доминировать в условиях всеобщего краха и почему? Правильный ответ здесь очевиден, вся сложность в том, чтобы его обосновать.

Довольно любопытно было почитать мнения представителей широкой общественности. Первое, что бросается в глаза – чуть ли не всеобщая готовность лечь под бандитов. Конечно, подается это не так откровенно, чаще всего как констатация неизбежного факта, но все же всякий подспудно ставит себя в заданную ситуацию и выбирает наиболее ЖЕЛАТЕЛЬНЫЙ ДЛЯ СЕБЯ вариант. Некоторые даже подводили под свой выбор обширную теоретическую базу: дескать, бандиты хоть и будут у нас, обывателей, отбирать ресурсы, но они ведь будут нас и защищать от других бандитов, потому что если у обывателей отжать все, они умрут, не будут производить ресурсы, и бандитам нечего будет грабить.

Логика эта, как нетрудно заметить, сугубо быдляцкая. Вы, граждане, патентованное быдло. Я это не в обиду говорю. Почти всякий человек в своем развитии проходит через стадию быдла. Но, к сожалению, подавляющее большинство на этом этапе свое развитие и прекращают. Быть быдлом не стыдно, стыдно не пытаться перестать им быть. Один из ярких признаков принадлежности к быдлу – готовность подчиняться насилию, иногда переходящее в патологическое желание быть жертвой насилия. В этом рабском проявлении мы находим ответ на вопрос, почему в РФ клептократическая власть и ее олицетворение – Путин и ПЖиВ пользуются популярностью у быдлоктората.

Почти все согласны с тем фактом, что власть – это сборище подонков, ворюг, бандитов, паразитов. Но вот отношение к этому факту разное. Быдло почитает это за норму и никогда не осмелится выразить свое недовольство. Ибо с их точки зрения, бандиты – существа, стоящие на более высокой ступени развития. Самая опустившаяся часть быдла даже активно приветствует сложившееся положение вещей: мол, пусть Вова и олигархи нас и дальше грабят, главное, пусть не забывают кидать объедки со своего стола. Пока нас кто-то грабит, значит мы представляем некую ценность, а раз мы представляем ценность, то хозяин (бандит, стоящий на вершине социальной иерархии) будет нас защищать, как свою собственность, приносящую ренту. От кого защищать? Ну, тут всегда готов ответ, услужливо подсказанный зомбоящиком: от террористов, от мирового кризиса, от НАТО, от китайцев, от мировой закулисы, от оранжевой чумы, от засилия черножопых, от…

Так вот, граждане, как бы вы ни желали сохранения привычного вам положения вещей, я вас расстрою: в условиях БП бандитам ни при каких обстоятельствах не светит стать доминирующей силой в социуме (как раз сегодня они доминируют). Для того чтобы это понять, достаточно обратиться к историческим примерам. Хватит даже одного, но очень красноречивого: во время одного из крупнейших БП в истории России, вызванного полным крахом государственности в 1917 г., бандитов расплодилось видимо-невидимо. Оружия в стране было – навалом. Сдерживающих факторов – никаких: полицию упразднили, как и тюрьмы, а о моральном сдерживающем факторе в лице церкви как-то даже и говорить смешно. И что? Назовете мне хоть один пример, когда бы бандиты взяли власть хоть где-нибудь хоть на неделю? Конечно, они могли совершить налет на деревню или даже городок, они могли вволю его пограбить, но «закрепиться на поляне» они не только не могли, но и не пытались.

Почему? Да потому что логика кочевых разбойников к этому не располагает в принципе. Ведь если ты сидишь на уже ограбленной территории, то кого будешь грабить? Как атаман может удерживать в повиновении свою шайку? Он – вожак, пока есть добыча, а когда добычи нет, то получай черную метку. Даже если братва не отважится на бунт против пахана, то она просто разбежится, собьется в новые ватаги и будет грабить нетронутые поляны до тех пор, пока не столкнется с обстоятельствами непреодолимой силы. Что это за обстоятельства? Верно, таковым обстоятельством может быть только государство в той или иной форме. Формы действительно могут быть разными – от интервенции (взятия безгосударственной территории под контроль иным государством) до самоорганизации обывателей.

Часто приходится сталкиваться с мнением, что мол, государство – это репрессивный аппарат подавления, а самоорганизованная община есть антипод государства. Да, различий между анархистской коммуной и тоталитарной имперской диктатурой очень много, но с тем же успехом можно пытаться доказать, что шестидверный лимузин – автомобиль, а «Запорожец» – нет, ведь антуражных отличий между ними больше, чем сходства. А между лимузином и карьерным самосвалом их будет еще больше, но и тот и другой являются автомобилями, потому что их объединяет суть, а не видимость. Суть же в том, что это моторное безрельсовое дорожное транспортное средство. Так вот, государство – это форма организации общества (не верите – загляните в толковый словарь), как и автономная община, пусть даже все члены ее отрицают государство.

Признак государства (в любой форме) – структурирование социума в иерархию. Принципы построения этой иерархии могут быть разными и даже противоположными, но ни одно государство без иерархии существовать не может. Если говорить схематично, то государство – это территория + оседлое население + социальная иерархия. Вот вам и ответ на вопрос, почему бандитская структура, сколь бы жестко иерархичной не была, не несет в себе даже зародыша государственной идеи. Хотя бы потому, что разбойничья шайка никак не связана с территорией. По этой же причине кочевники за всю историю человечества не создали ни одного государства – кочевание, пусть даже по строго ограниченной территории, не создает условий для развития более сложных социальных отношений, нежели родственные (родоплеменные).

* * *

Итак, бандиты в условиях БП не могут стать доминирующей силой. Могут ли ею стать сами обыватели, как предположил кое-кто из читателей? С точки зрения элементарной логики это невозможно. Обыватель – всегда объект доминирования, но не субъект. А в рамках поставленной задачи пришлось бы признать, что обыватель в условиях острого системного кризиса будет доминировать над бандитами и философами. Как может выглядеть этот абсурд в реальности, я даже представить не могу.

Методом исключения приходим к выводу, что в социуме, переживающем острый кризис, доминировать будут философы. Может, я не совсем понятно разжевал, что это за категория граждан, но вроде бы выразился предельно ясно – это люди, владеющие знаниями о принципах устройства мира (социума). Не надо путать людей, понимающих устройство социальных конструкций, с балаболками, любящими потрендеть о смысле жизни под пивасик, или с выпускниками факультета философии провинциального университета. Что эти люди смыслят в практическом мироустройстве, каким жизненным опытом руководствуются, какой идеей?

Кстати, впервые о механизмах преодоления БП и о движущей силе этих процессов я задумался в тюрьме, переваривая свои наблюдения. Это своего рода микро-БП на ограниченном пространстве. Здесь есть и обыватели (основная масса тюремного люда), и бандиты (беспредельщики, делающие ставку на насилие) и философы, понимающие принципы мироустройства (в данном случае мироустройства тюремного), и есть неблагоприятная, стрессовая ситуация, в которой оказываются все без исключения арестанты.

Всегда во внутренней жизни тюремного общества абсолютно доминирующие позиции занимали философы, то есть умудренные жизнью сидельцы, опирающиеся на авторитет, а не на насилие. Да, в отдельных случаях могут доминировать беспредельщики, как например, на так называемых «красных» зонах или тюрьмах. Но тут есть один нюанс: беспредельщики не являются самодостаточной силой, они доминируют лишь в тех случаях, когда администрации учреждения удается подчинить их себе и хорошо мотивировать на беспредел. То есть администрация в данном случае выполняет роль некой внешней сверхсилы, которой во время БП быть не может (разве что инопланетяне прилетят и попытаются рулить движухой, превратив бандитов в своих зомби).

Простой обыватель, какими бы колоссальными ресурсами не располагал, так же не имеет шанса занять доминирующее положение в тюрьме. Знавал я коммерсантов, которые могли позволить себе иметь немыслимые для тюрьмы блага, жить («ехать», как говорят зеки) в отдельных «номерах-люкс», питаться едой, доставляемой из ресторанов, купить благосклонность администрации и т. д. Но тех богачей, кто пытался реализовать таким образом свое преимущество, я никогда не видел (хотя не исключаю, что они есть). Почему? Для всякого человека, в том числе для самого опущенного быдляка, страшно стать изгоем. Попав в приличное общество, распоследний дегенерат совершенно инстинктивно пытается копировать принятые в данной среде эталоны поведения, а не противостоять им, потому что быть отверженным обществом – самое страшное, что может с ним случиться. Богатеи не исключение.

Это чистая биология. Есть животные, которые потребность в «социуме» испытывают только для размножения, а в остальное время собратьев по виду воспринимают исключительно как конкурентов в битве за выживание, а то и как добычу (многие виды хищных рыб, например). А есть животные, которые существовать могут исключительно сообща (классический пример – пчелы, муравьи). Человек – животное социальное. Потребность жить в обществе себе подобных – наша биологическая программа. С этим спорить бесполезно.

Так вот почему богатенькие буратинки рискуют стать изгоями в тюрьме? Потому что существование в экстремальных условиях резко меняет мировоззрение как отдельного человека, так и всей совокупности индивидуумов. На воле алчность, эгоизм, стремление к роскоши являются добродетелями. С самых юных лет ребенку внушается, что главное – личный успех, мерилом которого является комфортные условия существования (награда за усилия, затраченные для достижения личного успеха). Эта установка десятилетиями вбивается в голову человека родителями, сверстниками, медиа, школой. Весь жизненный опыт человека говорит ему о том, что миром правит не сила морали, а всесильная аморальность; что думать о благе других – глупость несусветная; помоги себе сам, потому что другие тебе не помогут, они – твои конкуренты в борьбе за блага, которых на всех все равно не хватит; кто успел – тот и съел; нагни ближнего своего, пока он не нагнул тебя. Короче, двигатель всех процессов в этом мире – личная корысть.

* * *

Казалось бы, перекроить принципы воспитанного обществом потребления человека, тем более изменить сознание всего человечества, невозможно. Я бы и сам так считал, если бы не видел, как мировоззрение людей фундаментально меняется в течение одного дня. Но для этого нужно соблюдение двух условий – попадание в экстремальные условия и наличие рядом людей с адекватным ситуации мировоззрением (это и есть те самые «философы», понявшие суть вещей). Эти два условия создаются в тюрьме. Привычный мир для человека рушится: для кого-то навсегда, для кого-то – на долгие годы. А в новом, зарешеченном мире действуют свои, общепринятые нормы, отвергнув которые, ты станешь изгоем.

Может, кому-то это покажется невероятным или даже смешным, но тюрьма пропитана радикально социалистической философией. Деньги здесь не дают ни власти, ни уважения, и уж тем более, не обеспечивают вседозволенности. Аскетизм становится добродетелью. Порой приходилось наблюдать, как только что оказавшиеся за решеткой «первоходы» (впервые находящиеся в заключении) с энтузиазмом выменивали свои модные прикиды на… черные телогрейки. Одежда становится знаком, манифестом. Как монахи, одевая черное рубище, отвергают мирские ценности, так и арестанты, избавляясь от всего «мирского», демонстрируют свою приверженность новым идеалам. Культ черного цвета в тюрьме порой приобретает гипертрофированную формы – иные стремятся носить все черное, начиная от трусов и заканчивая кепкой, пестрота в одежде, стремление продемонстрировать свое преимущество путем ношения «престижной» одежды считается чуть ли не признаком «петушатины». При этом никто никому не диктует, как следует одеваться, есть лишь доминирующие в обществе представления о том, как нужно одеваться «правильно».

Кто ведет себя «правильно» – тот пользуется уважением, приобретает авторитет. Кто ведет себя неправильно – уважение теряет, вплоть до изгнания из общества. Исторгнутые из общества называются «опущенные». Процесс «опускания» – это вовсе не акт анального насилия, как наивно полагают многие. Опущенный – это в абсолютном смысле слова изгнание из общества. Опущенный не может есть за одним столом и из одной посуды с остальными, не может спать на одной постели, здороваться с ними за руку, даже говорить, пока не спросят. Поэтому опущенные крайне редко пересекаются с остальными зеками, содержат их обычно в отдельных «хатах» (камерах) – «опущенках». «Опустить» можно только за совершение «смертного греха» по тюремным понятиям, например, крысятничество (воровство), стукачество, попытку обманом добиться более высокого статуса, оговор товарища и т. д., то есть за нарушение базовых принципов тюремной жизни. Однажды «опущенный» индивид не может ничем «искупить» вину, он обречен навечно оставаться в самом низу социальной тюремной иерархии вместе с «петухами» (гомосексуалистами), «красными» (заключенными, запятнавшими себя сотрудничеством с администрацией) и «бээсниками» (от БС – «бывший сотрудник», мент, попавший в места лишения свободы).

А как же «правильно» должны вести себя зеки, живущие «по-черному», то есть придерживающиеся понятий? Перечислять подробности можно долго, сообщаю лишь суть: «правильный» зек считает тюрьму домом, других заключенных – братьями, отвергает насилие как принцип межличностных отношений, аскетичен в еде и быту, общее ставит выше личного. Хорошим тоном считается полный отказ от личного имущества (все мое – общее). Обычно, «поднимаясь» на зону, осужденный оставляет в тюрьме все свое имущество, и это вовсе не потому, что взять с собой много он просто физически не может. Есть принцип, который свято почитается «правильными» арестантами: все, что ты «затянул на хату», остается в хате, даже если тебя «перекидывают» в другую. Опять же, хорошим тоном считается передать вслед «перекинутому» его телевизор, если в хате, куда он переехал, больше народу и нет телеящика (популярная вещь в тюряге, помогает скрасить досуг и утолить информационный голод в условиях существования в изоляции).

Всеобщим уважением пользуются зеки, которые добровольно решили «страдануть» за других. Заключенные занимаются тем, что «шатают режим», то есть противодействуют администрации. В ответ администрация производит репрессии, в тюрьме, собственно, один вид наказания – помещение в ШИЗО («на крытую»), то есть тюрьму внутри тюрьмы, где условия заключения максимально жесткие. Вот, например, зеки пробили «кабуру» (дыру) в соседнюю «хату», через которую проходят «груза», то есть материальные ценности и «малявы» (письма). Понятно, что в строительстве этой коммуникационной линии принимали участие все 20 человек с одной стороны стены и 15 – с другой. Но наказать всех невозможно, потому что они в ШИЗО не поместятся. Поэтому с утра «дубак» (вертухай) объявляет: сегодня после обеда двое с вашей хаты идут «на крытую» на пять суток.

Всем все ясно. Идут «на крытую» только добровольцы. Иногда смешно было наблюдать, как несколько кандидатов борются за право «страдануть». Где вы видели на воле людей, стремящихся «страдануть» за других? А в тюрьме такие находятся всегда, ибо пребывание «на крытой» повышает социальный статус заключенного, прибавляет ему уважения. Особенно в этом заинтересованы те, кому светят длительные срока, те, для кого тюрьма – «дом» на 10 и более лет.

* * *

Кстати, об уважении. Только побывав в тюрьме, я в полной мере понял смысл, например, стахановского движения. Убогие либерасты свято уверены, что при Сталине кровавая гебня заставляла рабов вкалывать на голом энтузиазме под дулом пистолета, особо отличившимся давали талоны на колбасу и почетную грамоту, а отстающих отправляли в ГУЛАГ на перевоспитание. Люди более компетентные знают, что в СССР господствовала не уравнительно-повременной, как при капитализме, а сдельный принцип оплаты труда, то есть материальный стимул выточить 25 деталей там, где другие успевают изготовить лишь 10, был очень велик. Но достичь такого результата путем увеличения оборотов шпинделя и уменьшения брака невозможно, такой качественный скачок возможен только при усовершенствовании технологического цикла. Собственно, стахановское движение – это было движение рационализаторов и изобретателей (кто не верит – посмотрите кинохронику 30-х годов, в Инете ее можно найти).

Однако то, что многие шахтеры-стахановцы получали зарплату больше, чем министр угольной промышленности, давало им не так уж и много: они не могли купить на эти деньги лимузин, виллу в Испании и квартиру на Рублевке. А если бы даже и могли, то не многие бы решились на это в обществе, где показная роскошь считалась недостойным свинством. Помните, что в достойном обществе человек, ведущий себя недостойно, становится изгоем. То есть деньги сами по себе не могли служить сильным стимулом. Гораздо более важным приобретением в обществе, отрицающим капитал финансовый, становится «социальный капитал», то есть уважение и любовь окружающих. Стахановцы это уважение имели в полной мере.

Если рабочий (или инженер) Вася разработал и внедрил метод револьверной обработки втулок, повысив тем самым производительность втрое, то выигрывает от этого не только Вася, но и весь цех, потому что Васиным изобретением пользуются все. Все перевыполняют план и все получают большую зарплату. Разумеется, все благодарны Васе. Поскольку в каждом цехе находится свой Вася, то перевыполняет план весь завод, а это уже очень серьезно. Отличившихся показывают в кинохронике, дедушка Калинин вручает им ордена в Кремле, предприятие получает финансирование, расширяется, для многих появляется возможность быстрого карьерного роста. И все это благодаря простому работяге Васе, которого теперь весь город знает в лицо, и пусть ему всего 20 лет, но даже седые мастера обращаются к нему по имени-отчеству, все девчонки хотят с ним танцевать в горсаду, а пацаны гордятся, если поздоровались с ним за руку. Ибо Вася – уважаемый человек.

Так вот, в тюрьме деньги перестают быть социальным барометром, да пусть ты хоть олигархом был на воле, здесь твой капитал – уважение окружающих, а его еще надо заработать. Способ только один – вести себя, как достойный человек («по-людски»), жить «на сознанке». Жить «на сознанке» – то есть проявлять сознательность, быть постоянно вовлеченным в хозяйственную (обустраивать быт), политическую (шатать режим) и культурную (скрашивать досуг) жизнь социума.

Мы привыкли, что на воле черную работу совершают только по принуждению. Принуждение – универсальный инструмент для управления обществом на воле. Вас принуждают служить в армии, учиться в вузе, соблюдать правила дорожного движения. На опостылевшей работе зоркий надзиратель-супервайзер следит, чтоб вы не сачковали, да и вообще принуждает работать вас только необходимость кормить себя, содержать семью. Интересы общества – для вас это полнейшая абстракция. Казалось бы, в тюрьме тем более все должно держаться на насилии и принуждении. Но нет, в экстремальных условиях такие методы абсолютно нерациональны.

Сами посудите: например, на принуждение кого-то подмести пол ты потратишь больше усилий, нежели на саму уборку. А если еще принять во внимание, что принуждаемый массу сил потратит на сопротивление принуждению, то получается совершенно напрасный расход энергии. Я уж молчу о том, что общество, построенное на насилии и принуждении, утрачивает самое главное – консолидацию, ощущение себя единым организмом. А как ты будешь шатать режим, если каждый сам за себя? Да, в интересах администрации – дезорганизовать зековское общество. Но сами-то заключенные себе не враги, они четко осознают, что только консолидация позволит им создать условия для достойного существования в неволе.

Поэтому по тюремным понятиям даже самую грязную работу для себя делать «не в падлу» («в падлу» соглашаться на хозработы под руководством администрации – это удел «опущенных»). Более того, живущие «на сознанке» считают своим долгом, встав утром, лично взять в руки веник, тряпку и начать уборку. Вспоминаю своего сокамерника Серегу, отсидевшего 18 лет, который поутру, оглядев и без того чистый пол, принимался его подметать, при этом как бы себе под нос, но чрезвычайно громко рассуждал о том, что никогда не видел такой позорной «хаты», видимо в ней живут «черти» («черт» – зек, не соблюдающий правила личной и общественной гигиены, презираемый человек). Тут же, хотя никто никому ничего не навязывал, два-три добровольца берут ведра, тряпки и начинают драить пол, стены, подоконники, кому не досталось тряпки и веника, хватает туалетную бумагу и начинает шлифовать ею посуду. Потому что если ты не живешь «на сознанке», «едешь пассажиром», то есть не участвуешь в жизни «хаты», тебя никто не уважает, ты – изгой.

* * *

Подобных примеров можно приводить еще очень много, но, надеюсь, суть понятна: в экстремальных условиях в обществе сами собой проявляются совершенно немыслимые в обыденной жизни способности к самоорганизации, разумному сосуществованию, консолидации для достижения общих целей (ха-ха, у вас, граждане, вообще есть сегодня общая цель?), просыпается сознательность, способность к самопожертвованию и т. д. При этом следует учитывать, что в тюрьму обычно попадает, ну, скажем так, не самая передовая часть общества. Там количественно доминируют те, кто принято считать отбросами – убийцы, наркоманы и наркобарыги, алкаши, мелкие воришки. Понимаю, для вас удивительно, как вор, попав в тюрьму, может резко изменить свои приоритеты («крысятничество» в тюрьме – смертный грех). Но на самом деле в этом нет ничего удивительного, ибо под воздействием внешней среды жизненные установки человека меняются радикально и мгновенно.

Человек – животное социальное, поэтому он всегда стремится вести себя, как все. То есть тот, кто в социуме задает стандарты поведения, – тот и доминирует. Повторюсь, в тюрьме доминируют не беспредельщики, а «философы», то есть авторитетные заключенные, пользующие большим уважением у окружающих. Разумеется, социалистические (почти коммунистические) принципы тюремного общежития зеки не переносят на волю. Наоборот, выйдя на свободу, они начинают вести себя, как отбросы общества – паразитировать, применять насилие и т. д. Просто потому, что вы все живете так, а они делают это более откровенно. Ведь сегодня на воле тон задают именно беспредельщики, стоящие на самой верхушке социальной иерархии. Вы отрицаете альтруизм, умеренность в потреблении, взаимопомощь, самопожертвование, вы руководствуетесь принципами эгоизма, паразитизма и конкуренции (это капитализм, детка), так вы воспитываете своих детей, такое отношение вы и имеете к себе, большинство из вас – терпилы, то есть быдло.

Так вот, резюмирую вопрос о том, почему именно философы будут доминировать в условиях БП. Бандиты руководствуются самым низким инстинктом – инстинктом самосохранения (выживают за счет других); обыватели, как существа более высокоразвитые, подчиняются инстинкту продолжения рода (обеспечивают себя и потомство ресурсами для выживания); философы же движимы инстинктом сохранения вида (социума), то есть они имеют более сильную мотивацию к доминированию в обществе именно в тот момент, когда социальные конструкции разрушаются. Человеческое общество объединяется не силой, не принуждением, а именно идеей, только идея способна создать социальную иерархию.

Давайте опять посмотрим на события гражданской войны в России: боролись между собой не обыватели и бандиты, противостояли друг другу идеологии (в форме борьбы их носителей, конечно), из которых самыми заметными были красная (модернизационная), белая (консервативная) и националистическая (архаичная). Победила большевистская идеология модернизации, и именно потому, что страна погрузилась в хаос, для выхода из которого потребовалась консолидация социума на основе социалистических идей. Возник спрос на спасительную для нации идею, появились силы, которые эту идею смогли:

а) сформулировать (1917 г.);

б) утвердить в массах (1917–1922) гг.;

в) доказать преимущества своей идеи в конкурентной борьбе (1918–1945 гг.).

А теперь скажите, могла ли большевистская идеология (советский проект) появиться до БП хотя бы в виде футуристической философии? Может быть, тов. Ленин что-нибудь мудро изрек относительно будущего мироустройства? Нет, нет и еще раз нет, потому что это стало бы нарушением причинно-следственных связей. Сначала появляется вызов, потом ответ на этот вызов, и никак иначе. Сначала в организм попадает вирус, и только потом организм начинает с ним бороться. Иммунная система не может превентивно вырабатывать антитела против всех известных и неизвестных вирусов, потому что организм просто надорвется.

Социальный организм начинает искать выход из кризиса только тогда, когда он с ним столкнется, именно в этот момент активизируется иммунная система, пробуждаются силы, способные быстро и четко дать убедительный ответ на вопрос «Что делать?». Да, сегодня можно попытаться предположить, когда начнется и в какой форме будет протекать БП. На основе этого сделать умозрительные выводы о том, как общество может преодолеть острый системный кризис. Можно даже попытаться предварительно накидать ту эффективную идеологию, которая будет господствовать. Это, конечно, будет тыканием пальцем в небо, но теоретически можно угадать. Однако, как говорил товарищ Ленин, «идея только тогда становится силой, когда она овладевает массами». А овладеть массами сейчас даже самая правильная идея не сможет в принципе.

Вот, например, живет в США такой прикольный старичок Жак Фреско, который разработал неосоциалистическую доктрину – учение о том, как человечество может избежать глобальной катастрофы, вызванной стремительным истощением ресурсов, на которых базируется наша техногенная цивилизация. В теории все выглядит просто прекрасно, но, несмотря на 40 лет активной пропаганды, никаких видимых успехов Фреско не добился. Да, все согласны с тем, что лучше есть здоровую натуральную пищу, но все идут в супрмаркет и покупают комбикорм с ГМО и химикалиями. Да, все согласны, что ездить на велосипеде полезнее для здоровья, чем на машине, но никто не отказывается от автотранспорта. Да, все знают, что курить и пить – значит быстрее сдохнуть, но пьют и курят. Общество не готово воспринять даже совершенно бесспорные и очевидные изменения, не встав на край гибели.

* * *

БП приближается, и, как следствие, набирают вес новые тенденции. Например, у людей проходит аллергия на слово «социализм». Вчерась один товарищ, узнав, что я уезжаю из Чебоксар, расстроился: «Жаль, а мы хотели поговорить о социализме». Лет 15 назад услышать такую фразу можно было разве что на сходке пенсионеров.

Даже упертые либерасты по мере истощения текущих счетов и испарения мечт о квартирке в уютненькой Гейропке начинают задавать в личку всякие странные вопросы: мол, если не успею свалить до того момента, когда все навернется, какие шансы у меня встроиться в новую систему? Вопрошающего интересует, какая это будет система, и исходя из этого он уже кумекает, сможет он в нее встроиться или нет. Но я никаким тайным знанием относительно будущего не обладаю, поэтому отвечаю стандартно: приобрети профессию – встроишься везде. Профессию – в смысле «ремесло», а не диплом религиоведа или международного манагера.

Но таки давайте поговорим о социализме. В принципе, я об этом целую книжку написал «Если бы Сталиным был я», там вопрос рассмотрен именно с практической точки зрения. Социализмов всяких разных – до фига и больше, заумные теоретические модели меня не интересуют в принципе. Предлагаю рассмотреть лишь то, что существовало в реальности. Социализм – это практика организации социального государства. В этом ключе можно рассмотреть практику Западной Европы, где к концу 60-х годов сложилась вполне жизнеспособная (правда, лишь в условиях перманентной экономической экспансии) модель социального государства. Однако уже с середины 70-х европейский «велфер стейт» стал вырождаться и ныне приобрел чудовищные декадентские формы.

По сути, западноевропейское социальное государство – это результат общественного консенсуса между верхами и низами. Верхи гарантировали низам социальные гарантии, как в Советском Союзе – первом социальном государстве в мире, как то бесплатное (либо общедоступное) образование, медицинскую помощь и систему соцобеспечения (пенсии, защиту от безработицы, охрану детства и т. д.). Низы взамен отказались от притязаний на политическое господство и не препятствовали верхам осуществлять грабеж в глобальном масштабе (содержание социального государства – удовольствие недешевое). Результатом этого консенсуса стало общество всеобщего потребления с соответствующей идеологией, гедонистической культурой, правовой основой.

В условиях бурного роста мировой экономики, научно-технической революции и наличия колоссальных неосвоенных ресурсов в странах Третьего мира поддержание режима социального государства в Европе было возможным. Но в 70-х годах это становится все более накладным, а с начала 90-х после краха СССР верхи начали политику сворачивания «велфер стейт». Формально представитель западного среднего класса потребляет сегодня больше, чем в золотую эпоху социального консенсуса. Но, во-первых, относительный уровень потребления снизился, как и качество потребления. Последнее в некоторых случаях снизилось фатально (например, качество медицинского обслуживания в США), классическое образование сегодня практически недоступно низам. Массовое потребление вообще стало суррогатным – люди носят эрзац-одежду, потребляют эрзац-еду, эрзац-культуру, живут в эрзац-домах и т. д.

Во-вторых, платить за этот уровень потребления приходится гораздо больше. То есть больше и напряженнее приходится работать, платить большим дискомфортом (ах, если меня сократят, я не смогу выплачивать кредиты, банк отберет дом, машину и я скачусь на социальное дно). В-третьих, за сохранение достигнутого уровня жизни приходится расплачиваться снижением качества жизни – своим здоровьем, отказом от политической самореализации, существовать в мире, где безопасность становится роскошью, иметь мало свободного времени. Европейцам пришлось отказаться от привычной культурной среды обитания и терпеть унизительный мультикультурный беспредел.

Наконец, не стоит забывать и о том, что завести детей для западного потребителя стало роскошью. Либо ты имеешь двоих детей, но в потребительском рейтинге опускаешься в категорию «ниже среднего», либо удовлетворяешься одним ребенком, рожденным после 30 лет, зато делаешь карьеру и наслаждаешься потреблением. К чему это приводит, надеюсь, рассказывать не надо – Европа в тепличных условиях вырождается, местное население уступает место более плодовитым пришельцам. Социализма в Европе становится все меньше, а проблем все больше. В общем, на образец для подражания такой «велфер стейт» не тянет однозначно.

«Совок» за идеал мы тоже почитать не будем. Либерасты, пока они еще не начали подыхать от голода, самодовольно гыгыкают: мол, хочешь социализма – вали на Кубу и наслаждайся, а мы уж как-нибудь и при капитализме «помучаемся». Ну, а что, тоже вариант. Какой из двух вариантов вас устроит больше:

– жить счастливо до 80 лет, небогато, но быть защищенным от нищеты;

– жить в страхе перед завтрашним днем, умереть в 60 лет, но иметь шанс (всего лишь шанс, а не гарантию) потреблять кучу барахла.

Если вам первый вариант нравится больше – то Куба для вас. Не в смысле валить на Кубу, а в смысле реализовать в РФ кубинскую модель социализма. Лично я легко променяю свой уровень потребления выше среднего (выше среднего для РФ, конечно) на более высокий уровень эндорфинов. Но на самом деле актуальная постановка вопроса сегодня такова: социализм, как на Кубе, или капитализм, как в Нигерии. Если дебилы еще не осознали, что эпоха путинской халявы, основанной на тупом проедании советского наследства и природной ренты, заканчивается, то они это скоро почувствуют через холодильник. Дебилы, особенно родившиеся в постсовке, даже не представляют, что значит «работать за еду», что многие хлебнули в начале 90-х. Это, знаете ли, отрезвляет. Я приближение белого полярного зверька чувствую даже по комментариям в своем блоге. Два-три года назад запутинцы и либерасты строчили портянки в 20 абзацев и хлестались за швабоду и рынок до кровавых мозолей на пальцах. Сегодня они комментируют мало и крайне немногословно, в тренде отзывы типа «да это и так уже понятно, аффтар, скажи, чо делать, хорош воду в ступе толочь».

* * *

Ну что ж, давайте поговорим о том, что делать. Социализм в РФ неизбежен. Я это говорю совершенно спокойно и даже не вижу нужды доказывать. Давайте вспомним наш пример с круизным лайнером, который терпит катастрофу и до острова доплывают 100 пассажиров. Любого, кто попытается жить по законам джунглей, принципам конкурентоспособности и прочим капиталистическим понятиям, опустят сразу. Ну, или просто придавят, как клопов. Выжившие быстро создадут что-то вроде колхоза, но никак не капиталистическую плантацию с хозяином, супервайзерами и рабами. В экстремальных условиях инстинкт самосохранения любому идиоту подсказывает, что выжить можно только сообща, живя по принципу общее благо – выше частного. Та же идея быстро завладевает массами при масштабной социальной катастрофе. К сожалению, катастрофа – неизбежный катализатор.

Некоторые возражали мне в том духе, что в Сомали, почему-то, стихийный социализм не наступает. А кто рискнет назвать Сомали цивилизованной страной со сложным социальным и экономическим устройством? Сомали – это вообще не страна, а просто территория, на которой господствуют первобытно-общинные порядки и куда белые люди завезли дикарям в большом количестве автоматы Калашникова.

Следует учитывать и инерцию массового сознания. Скажем, в начале 90-х Россия, опущенная в рынок, оказалась в полнейшей заднице, однако желания «вернуться в социализм» у большинства не возникало. Все правильно: поздний «совок» был плох, а «временные трудности переходного периода» воспринимались как следствие того же совка и как неизбежная плата за скорое «капиталистическое счастье». Знаменитую фразу Ельцина «жить мы будем плохо, но недолго» воспринимали без юмора. Сегодня в назревающей катастрофе проклятый «совок» уж точно обвинить не удастся. Наоборот, именно благодаря «совку», в наследство от которого нам достался промышленный потенциал в виде нефтепроводов и меткомбинатов, удалось пожировать целых 20 лет (не всем конечно, но многим). Следовательно, в условиях глубокого кризиса (а я надеюсь, он будет достаточно глубоким) идея «давайте вернемся в счастливое время путинизма» уже не покажется адекватной. Нет, конечно, хотеть вернуться взад будут многие, вот только возможности уже не останется.

Сегодня общественный консенсус в РФ базируется на такой парадигме: низы позволяют верхам воровать, верхи взамен создают условия для экономически необоснованно высокого уровня потребления. Экономически необоснованный уровень потребления – это когда потребляет общество больше, чем производит. Долго это продолжаться не может. На наших глазах консенсус рушится: верхи оказались не в состоянии поддерживать тот уровень потребления, который обеспечивает лояльность быдла. При этом отказаться от воровства и заняться созиданием верхи не могут. Ну, не заточены мозги илитки под созидание, ничего сложнее схемы «распил-откат-оффшор» они родить не в состоянии. Что это значит? А это значит, что начинает складываться классическая революционная ситуация, когда верхи не могут, а низы не хотят. Так что, если не случится чуда и нефтяные цены не вернутся на уровень весны 2014 года, то крах путинизма состоится уже не в ближайшие годы, а в ближайшие месяцы.

Соответственно, придется менять модель развития страны, если существующая обанкротилась. А на что менять? Методом исключения (исключаем капитализм, феодализм и рабовладение) получаем социализм. Да, есть дурачки, которые истерично завопят: мол, нам не нужен социализм, потому что социализм – это чучхэ и железный занавес, администрируемый пулеметчиками на вышках; дескать, нам нужен капитализм, но правильный, со всеми побочными плюшками вроде швабоды, демократии и рынка. Цель этого «правильного капитализма» – создание конкурентоспособных производств. По мнению дурачков, раз уж концепция экспортно-сырьевой экономики накрылась медным тазом, надо строить модель экспортно-товарную. Дескать, мы будем делать некие экспортные ништяки, за которыми весь мир выстроится в очередь, а на вырученную валюту станем затариваться айфонами, импортными тачками и кофеварками.

Не, я, конечно, не против, если вы, дурачки, нечто такое изваяете. Только ни один из вас даже не сказал, что же это за чудесные ништяки, которые никто не делает, а вы сможете делать, и за которые вам мировой рынок отдаст все доллары, а потом напечатает еще и снова отдаст. Наконец, кто мешал развивать это сферическое в вакууме «конкурентоспособное производство» последние 20 лет? Ах да, сырьевое проклятие вам мешало, чертова голландская болезнь. Вот, наконец, вы от проклятия избавились, дальше что? На какие шиши вы будете развивать производство?

«Надо создать привлекательный инвестиционный климат – отвечают дурачки, – И тогда добрые буржуи придут к нам, построят нам «конкурентоспособные производства», и мы будем жить богато и счастливо. – А что надо для того, чтобы инвестиционный климат был привлекательным? – Надо построить истинно-правильные демократические свободы и рынок».

Ага, ну вы уже поняли. Ровно то же самое квакали глашатаи перестройки: они вещали, что потенциал у страны – о-го-го какой, надо только прекратить кормить черножопых (вариант для нацокраин – прекратить кормить русских оккупантов), свергнуть коммуняцкую диктатуру, ввести демократию, свободу и рынок, и тут же к нам придут иностранные инвесторы, и вместо телевизоров «Горизонт» мы будем делать SONY и TOSHIBA, а на АвтоВАЗе будут клепать FORD. Ну и чем это закончилось? Сегодня былого «о-го-го-потенциала» нет, и то, что FORD наладил отверточную сборку во Всеволожске, счастье на нас внезапно не обрушилось. Быть рабом на фордовском конвейере – сомнительное удовольствие. Вчера конвейер работал, а сегодня платежеспособный спрос упал – идите сосите лапу (или кто что умеет).

Наконец, о самом главном: отверточная сборка импортных авто появилась в РФ исключительно благодаря сырьевому проклятию. За кордон идет нефть, в обратном направлении – нефтедоллары. Обратно они отсасываются через потребительский рынок: западные автопроизводители ввозят в страну комплектующие, значительно экономя на ввозных пошлинах, собирают авто, продают их за рубли, меняют рубли на доллары и вывозят их. Как только приток нефтедолларов оскудевает, отверточные производства тут же закрываются, что мы сегодня и наблюдаем. Никаких экспортоориентированных производств в РФ не возникло: либо эксплуатируется остаточный советский потенциал – ТЭК, авиапром, ВПК, Росатом, Роскосмос, либо в крайне редких, я бы сказал, редчайших случаях, экспортируется интеллектуальный продукт типа продукции компании Касперского. Много ли подобных примеров вы можете привести? В любом случае в общем объеме экспорта доля «новой» продукции не составит и 0,01 %. И что самое печальное, ни «Яндекс», ни «Лаборатория Касперского» не создают индустрии, не инициируют производственных цепочек. Поэтому никакие новые или суперновые технологии не способны вытянуть экономику из задницы. Постиндустриализм – химера. Без индустрии ни одно общество обойтись не в состоянии, точнее, оно не может обойтись без продуктов индустриального производства.

* * *

Опять приходим к тому, что все уже опробовали, и старые рецепты не канают даже под новым соусом. Кризис, разрушающий весь привычный мир, дает счастливую возможность попробовать построить то, чего еще не было ни при капитализме, ни при бета-социализме. Я предлагаю выстраивать такую социально-экономическую модель, которая будет ориентирована не на наращивание потребления (его, кстати, невозможно наращивать бесконечно) и ускоренный перевод ресурсов в дерьмо, а на созидание человека.

Вы можете представить себе общество, цель которого – физическое и духовное совершенствование человека, общество, где место человека в иерархии определяется не объемами его потребления, а вкладом в развитие социума? Ну, да, это сложно, особенно для постсовков, которые знают только одно мерило жизненного успеха – объем потребления. Поэтому пойдем от самого простого. Давайте перечислим те приоритеты, к которым следует стремиться:

– здоровье;

– безопасность;

– справедливость;

– социальная защита;

– жилье;

– гарантированная работа, позволяющая поддерживать базовый уровень потребления (БУП);

– семья;

– уверенность в завтрашнем дне;

– свобода;

– условия для творческой самореализации;

– уважение окружающих.

Ни один из перечисленных пунктов нынешнее ублюдочное государство не гарантирует своим рабам. Повторяю: НИ ОДИН. Так на кой вам такое государство во главе с «озерной» илиткой нужно? Представьте себе, что в РФ существует государство, которое в состоянии все перечисленное обеспечить. Вам нужно что-то еще? Хорошо, попробуйте обосновать. Например, скажите, что хотите иметь сотни рабов, которые будут иметь уровень потребления ниже среднего, но благодаря которым вы, как наиболее конкурентоспособная особь, получите уровень потребления, равный 500 БУП (то есть потребите ресурсов, достаточных для жизнеобеспечения 500 человек).

Я за свободу воли, поэтому в таком выборе вам отказывать не стану. Теперь вопрос: от чего вы готовы отказаться ради того, чтоб иметь коттедж на Рублевке и два лимузина в гараже? По факту вы отказываетесь от справедливости, потому что столь неравномерное распределение материальных благ несправедливо по определению. Чем это для вас обернется: если вы отобрали у нижестоящих в иерархической лестнице блага для собственного статусного потребления, то будьте уверены – вышестоящие попытаются отобрать блага у вас. И тут уж кто кого. Сначала Ходорковский хапнул «Юганскнефтегаз», потом у него все это отжали. В этом мире все решает сила, а такие понятия, как «справедливость» или «законность», являются абстракцией.

Этот процесс перераспределения награбленного в пользу наиболее сильных особей происходит ежечасно и непрерывно. Соответственно, будьте готовы отказаться от безопасности и свободы. Жить вам придется в клетке (пусть золотой, но клетке), жить придется в страхе, причем бояться придется всего: и киллера, которого наймут ваши деловые «партнеры», желающие поживиться вашими активами, и следователей, которые уже шьют на вас уголовные дела, и ваших же рабов, которые вас ненавидят и с удовольствием порвут, если только представится возможность сделать это безнаказанно. Забудьте об уважении со стороны окружающих, о творческой самореализации, об уверенности в завтрашнем дне. О семье в большинстве случаев тоже придется забыть. Да и здоровье при такой нервной жизни тоже не купишь, в отличие от медицинского обслуживания по высшим стандартам.

В общем выходит, что отказаться ради потребления придется ОТ ВСЕГО. Оно вам надо? Может, лучше все-таки общество, построенное на принципах свободы и взаимопомощи, а не конкуренции и насилии?

Цель капитализма – наращивание капитала, все остальное неважно. Скажем, наращивается капитал трудом туземцев в одном месте, а концентрируется в другом. Несправедливо, однако. Но понятие «справедливость» при капитализме не существует в принципе. При этом те же туземцы кивают в сторону капиталистической «витрины»: мол, там настоящий капитализм, надо еще больше работать, правильнее голосовать, и у нас будет такой же.

Социализм – есть общественное устройство, ставящее во главу угла интересы социума, то есть общества, человека. Если что-то противоречит интересам общества, оно не имеет права на существование. В этом смысле капитал не отрицается, а ставится в положение, при котором либо он служит интересам общества, либо общество в целях защиты своих интересов отчуждает капитал.

Собственно, любое государство в основе своей – это институт защиты интересов общества от произвола капитала. Либерасты, вопящие о том, что основа свободного общества – священная и неприкосновенная частная собственность, регулировать которую может только рынок, живут в выдуманном мире. В реальности даже в Конституции США в 5-й поправке, когда понятие «частная собственность» появляется там впервые, говорится именно об изъятии частной собственности: «частная собственность не должна изыматься для общественного пользования без справедливого возмещения». То есть изыматься она как раз может, но только с возмещением, и, что характерно, возмещение должно быть не «рыночным, и не «полным», и даже не «номинальным», а лишь «справедливым».

Конституция Германии в данном отношении повторяет американскую. Правда, там содержится очень важное уточнение: «Собственность обязывает. Ее использование должно одновременно служить общему благу». Это принципиальный момент: собственность МОЖЕТ служить интересам владельца, но интересам общества она ДОЛЖНА служить. В случае, если собственность не выполняет возложенные на нее обязанности, она отчуждается: «Отчуждение собственности допускается только в целях общего блага. Оно может производиться только по закону или на основании закона, регулирующего характер и размеры возмещения. Возмещение определяется со справедливым учетом интересов общества и затронутых лиц».

А вот действующую Конституцию Франции, такое впечатление, коммуняки писали: «Всякое имущество, всякое предприятие, эксплуатация которого имеет или приобретает черты национальной общественной службы или фактической монополии, ДОЛЖНО стать коллективной собственностью». То есть основной закон накладывает ОБЯЗАННОСТЬ государства национализировать общественно значимые производства или естественные монополии. Причем о возмещении, как об обязательном условии, речи не идет.

При нормальном генезисе любое государство должно стать социалистическим. Социалистическое государство – то, где общество подчинило себе капитал. Однако на практике все не так просто. Если капитал осуществляет рейдерский захват государства, то оно из инструмента защиты интересов общества становится инструментом защиты интересов капитала, причем за счет общества. Именно это мы и наблюдаем в большинстве стран мира – капитал подчинил общество своим интересам. Капитал незаконно узурпирует власть и паразитирует на обществе, и потому уничтожение его политической гегемонии (экономическую он теряет автоматически) не только законно, но и в высшей степени справедливо.

Что касается Эрэфии, то ее Конституцию писали оборзевшие либерасты-рыночные фундаменталисты, поэтому об обязанностях собственности и собственников по отношению к обществу там нет ни намека, и даже отчуждение частной собственности, хоть и допускается, но лишь при условии ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО возмещения, да еще и РАВНОЦЕННОГО. В конституциях развитых капиталистических стран такого варварства вы сегодня не встретите.

Так что социализация государства в России неизбежна даже в том случае, если страна эволюционно пойдет по пути строительства цивилизованного капитализма европейского толка. То есть по сути белоленточные либерасты, ратующие за европейский путь развития, требуют социализации государства, но они настолько тупорылые, что не в состоянии этого осознать. Дальнейший дрейф в сторону криминального капитализма и авторитаризма порождает неразрешимые противоречия между капиталом и обществом, что исключает малейшую возможность компромисса.

* * *

Что касается целей, то тут даже трусливые эволюционисты редко что осмеливаются возразить мне. Но, как верно подметил один из моих читателей, актуальный вопрос звучит так: как не допустить строительства совка при строительстве социализма? Я об этом писал уже достаточно много и подробно, отсылаю к своей книге «Если бы Сталиным был я». Поэтому сейчас предлагаю рассмотреть пример социалистического мироустройства на частном примере. Скажем, на примере обеспечения права на жилье (см. список базовых социальных приоритетов выше).

При «совке» право на жилье гарантировалось всем, но механизм реализации этого права был уродливым. Предприятия и учреждения как бы должны были обеспечить своих работников жильем в рамках предоставляемого соцпакета. Но тут был одна маленькая загвоздочка – в СССР отсутствовал рынок жилья. Ситуация была следующей: бери, что дают, а не хочешь – не надо, очередников и без тебя много. Удобно тебе жить в таком доме в этом районе или нет, никого не волновало. Серые убогие коробки у меня никакого восторга не вызывают.

Предприятия-гиганты имели собственные домостроительные комбинаты, которые строили микрорайоны и объекты социальной инфраструктуры, а какая-нибудь фабрика валяной обуви позволить себе такое не могла, и потому ее работники обеспечивались жильем по остаточному принципу. Соответственно, в очереди на жилье они могли стоять десятилетиями. Бывало и наоборот. Вот что рассказывал мне известный профсоюзный деятель Александр Захаркин о том, как в конце 80-х он работал в г. Олекминске (Якутия) в Передвижной механизированной колонне № 12:

«В городе строили много жилья, у ПМК была квота – 10 % от сдаваемых квартир, и у предприятия оказался в распоряжении избыточный жилой фонд. Поэтому отдельные хитрые товарищи стали получать за счет предприятия вторую квартиру. Но при этом среди работников оказались люди, которые не получили и одной, потому что не встали в очередь, надеясь, что раз квартир много, то им и так дадут.

Распределял квартиры профком, и его руководители как раз из числа тех самых хитрых товарищей решили по формальным основаниям нуждающимся отказать, а себе урвать лишнего. Мы начали на собрании кричать в защиту бесквартирного работяги, профбосы уступить отказались».

В этом случае все решилось по справедливости: «хитрых» профсоюзных начальников просто сместили, председателем профкома стал Захаркин, спорные квартиры получили те, кто в них нуждался. Но так было не всегда и не везде. Если материальные ценности распределяются административными методами, то произвол администраторов неизбежен. А это уже коррупция, причем коррупция, возникающая гарантированно, вне зависимости от уровня бдительности правоохранителей, будь они хоть трижды честные и некоррумпированные.

Несмотря на все эти издержки, советская коррупционная, административная, негибкая и бесчеловечная система обеспечения права на жилье все-таки работала эффективнее, чем нынешняя рыночная система. Достаточно погуглить, сколько жилья строилось в 80-е годы на душу населения и сколько сейчас. Показатели 1987 г. до сих пор недостижимы. Ну, и чисто визуально бомжей при «совке» было ничтожно мало. Я впервые увидел бездомного, когда мне было лет 13, и это было для меня шоком. Сейчас я вижу бомжей каждый день, и ни по разу.

Тем не менее я безоговорочно отдам предпочтение рыночной системе, дополненной социальными обязательствами государства. Работать она будет так: бесплатного жилья никто не получает, однако государство ВСЕМ обеспечивает доступное жилье по достижении совершеннолетия. Исполнилось вам 18 лет – имеете право получить комнатушку в общежитии. Ну, хотя бы 3×3 метра (советские люди помнят, что значит выражение «три богатыря»). Хочешь – покупай в рассрочку. Хочешь – плати мизерную аренду, которая, тем не менее, должна быть экономически обоснованной. То есть, если государство затратило энную сумму на строительство молодежного общежития, то затраты должны отбиться, скажем, через 30 лет. Рентабельность такого «бизнеса» будет близка к нулю, но давайте не будем забывать, что при социализме бизнес стремится не к извлечению максимальной прибыли, а к максимальному удовлетворению потребностей общества.

Конечно, многие в пору юности учатся. Сегодня учебные заведения жильем учащихся не обеспечивают. Ну, то есть не обязаны обеспечивать, и заставить их, разумеется, невозможно. Но если мы подключаем систему государственных гарантий, то все встает на свои места. Если учебное заведение государственное – то учащийся получает дополнительную соцзащиту – может воспользоваться привилегией получить комнатушку в бурсе от альма-матери, а может, в общем порядке. Мажоры могут пренебречь этим правом и снять мажорское жилье на свободном рынке по рыночным ценам.

Государство заинтересовано в том, чтобы мы плодились и размножались. Для этого необходима ячейка общества – семья, семье необходимо жилье. При капитализме эта проблема никого не колышет. Расклад такой, что в наиболее репродуктивном возрасте человек наименее платежеспособен. Купят папа с мамой квартирку отроку – хорошо, а не купят – соси лапу. При социализме все совсем не так. Создал семью – получаешь право на 1-комнатную квартиру, скажем, 30-метровую по нормативу. Не бесплатно!!! Залезаешь в интернет, выбираешь предложение от застройщиков или ищешь жилплощадь на вторичном рынке, заключаешь договор с продавцом, после чего приходишь в любой банк, показываешь договор, свидетельство о заключении брака и пишешь поручение оплатить такую-то сумму продавцу. Порядок ЗАЯВИТЕЛЬНЫЙ. Все, через полчаса можешь въезжать в свою новую квартиру. Она твоя, но ты за нее должен государству. Скажем, на базовых условиях государство тебе дает 10 лет, чтобы выплатить долг, что совершенно необременительно даже для молодежи. В нынешних ценах ежемесячный платеж в 8 тысяч рублей – более чем по-божески. Ставка банка на уровне инфляции + символический 1 %.

Но, разумеется, у каждого есть стимул выплатить долг поскорее. Чем раньше выплатишь – тем быстрее получишь свидетельство о собственности. Соответственно, сможешь претендовать на 70-метровую квартиру на тех же кредитных условиях. Если ты не успел выплатить долг за однушку, а у тебя уже родился ребенок, то государство гарантирует тебе право на получение двухкомнатной квартиры. Механизм тот же, только в качестве взноса передаешь государству оплаченную долю своего предыдущего жилья. Опять же, социалистическое государство, за то, что ты плодишься, тебя поощряет: например, списывает 10 % стоимости твоей новой квартиры (точнее, выдает тебе сертификат, которым ты можешь гасить долг). Родил второго – вот тебе сертификат на 20 % стоимости жилья. Взял сиротку из детдома – считай, что еще 30 % стоимости погашено. И, кстати, чем больше детей, тем больше жилплощади ты имеешь право взять в кредит (ипотеку). Трое детей – 100-метровая квартира, считай, твоя. Правда, в рассрочку на 30 лет, но с учетом трех жилищных сертификатов, получаемых при рождении детей, это не то что необременительно, но даже практически не ощутимо для семейного бюджета. Однако стимул выплатить долг поскорее никуда не исчез. В любом случае «крепостное право» к жилплощади несколько угнетает – ни продать, ни поменять, ни разделить (если дети выросли).

* * *

Кто-то скажет, что сегодняшняя ипотечная система предлагает ровно такие же возможности. Этот кто-то – идиот. Во-первых, право не гарантируется, то есть если банк сочтет вашу неплатежеспособность сомнительной, то идите на…, дорогой товарищ. В этом разница между заявительной системой (при социализме) и разрешительной (при капитализме). Во-вторых, ипотека служит не инструментом удовлетворению потребностей человека в жилье, а способом снять с него три шкуры. Вот почти дословный монолог одного моего товарища:

– Моя зарплата «выше средней температуры по больнице» – 28 тыс. руб. Ипотеку с ней мне не потянуть. Крутил и так и эдак – платежи должны быть не ниже 12 тыс. руб. в месяц. При таком раскладе я могу рассчитывать на самую дешевую 1-комнатную 36-метровую квартиру в доме, который стоит за городом буквально в чистом поле, там цена метра самая низкая (1 кв. м – 52 тыс. руб.). Но… дом построят (если построят, конечно), только через полтора года, и если я буду отдавать в месяц 12 тысяч по ипотеке и 10 тысяч за аренду жилья (очень по-божески для нашего дорогого города), то оставшиеся 6 тыс. руб. мне не хватит даже на похороны, потому что умру я от голода. Второе НО… Работаю я в частном предприятии «в тени». То есть официально зарплата у меня всего 11 тыс. руб. А это для банка не аргумент. Во-вторых, за последний год на предприятии дважды были сокращения (оставшимся норму выработки подняли без повышения оплаты). Судя по динамике рынка, через полгода все мы рискуем стать безработными. Опять же, спасибо Наибуллиной, ставка по ипотечным кредитом теперь подпрыгнула…

Моя девушка – студентка, закончит медакадемию только через 5 лет. Чтобы мы могли купить жилье, она должна бросить учебу и пойти работать, тогда мы могли бы жить на ее зарплату, а мою отдавать по ипотеке. Ни о каких детях, разумеется, тут и речи быть не может…».

Остается добавить, что родители паренька живут в полумертвой деревне и никакой материальной поддержки ему оказать не в состоянии (спасибо, хоть на его шее не сидят). Вот это, ребятки, капитализм в чистом виде. Капитализм эффективно удовлетворяет не ПОТРЕБНОСТИ, а СПРОС. Вы можете понять разницу? Если нет, поясню. В моем доме, когда еще было ТСЖ, ни единого разу не удавалось собрать кворум на общем собрании. Почему? Да потому что собственников в моем доме живет с гулькин нос. Люди купили квартиры не потому, что нуждались в жилье, а потому что у них были деньги. Несколько лет в окнах квартир висели объявления «ПРОДАЕТСЯ». Половина жильцов – не собственники, а арендаторы, либо детишки богатеньких буратин с Севера, которые покупают своим чадам квартирку, когда те отъезжают в Тюмень на учебу (недалеко от моего дома Нефтегазовый университет). Заодно и вложение капитала неплохое – за четыре года рыночная стоимость жилплощади в моем доме выросла втрое. Но этот спекулятивный спрос делает бездомными тех, кто действительно нуждается в жилье, а тех, у кого есть свободный налик, чтобы покупать «инвестиционную» недвижимость, делает еще богаче, потому что тот, у кого нет возможности купить жилье, вынужден его арендовать у богатых.

А вот предложенная мною выше схема полностью исключает спекулятивный «мултипликатор», поскольку жилье становится ДОСТУПНЫМ каждому, даже если оно не становится дешевле (при социалистическом способе ведения хозяйства оно, разумеется, радикально подешевеет), потому что никто не будет втридорога снимать квартиру, если есть возможность приобрести его при нулевом первом взносе и совершенно необременительных выплатах. Другой фактор, который сделает спекуляции с недвижимостью бессмысленными – недвижимость начнет дешеветь. И это самое приятное, о чем ниже.

Поскольку социалистическое (социальное) государство берет на себя обязательство обеспечить всему населению доступное жилье, это даст мощнейший толчок строительной отрасли. Почему сегодня темпы строительства жилья ниже, чем при «совке»? Потому что темпы строительства тормозит низкий спрос. А при предложенной мною схеме проблемы сбыта квадратных метров просто не будет – их будут расхватывать, как горячие пирожки, до тех пор, пока спрос не будет ПОЛНОСТЬЮ удовлетворен, а полностью он не будет удовлетворен никогда. Потому что люди будут размножаться, будут расти их аппетиты – если 50 лет назад тесная панельная хрущевка вызывала эйфорическую радость у тех, кто родился в рабочих бараках и коммуналках, то завтра 100-метровая квартира на семью будет восприниматься, как минимальный уровень комфорта. То есть строительный бум продлится долгие годы.

При все возрастающих объемах производства себестоимость продукции неизбежно будет падать. Это один из фундаментальных законов рынка. Некоторые дебилы почему-то до сих пор уверены, что цены регулирует спрос. Ну, смотрим на кризис 2009 г., когда спрос на жилье упал обвально. Многие стройки до сих пор, уже пять лет заморожены (одна такая стройка через дом от моего), но цены не снижались. А вот при росте объемов строительства снижение цен происходит даже при «диком» рынке. Но если рынок социалистический, то тут действуют гораздо более эффективные механизмы. Кто выступает гарантом права на доступное жилье? Государство. И вот тут государство уже может вполне рыночно продиктовать свои условия частным застройщикам: если хотите участвовать в государственной ипотечной программе, то есть если хотите гарантированно продавать все свои квадратные метры еще на стадии нулевого цикла, то стоимость квадратного метра не должна быть выше 30 тыс. руб. Нет, она может быть, конечно, любой, но жилье элитного уровня под действие госпрограммы не подпадает, тут уж пусть рынок сам ищет баланс между спросом и предложением.

А чтоб у частных строительных фирм появились дополнительные стимулы для участия в госпрограмме, предлагаем им такую плюшку: тот, кто гарантирует указанную цену, получает приоритетное право на «пятна» для застройки и цемент по супернизким ценам. Где взять дешевый цемент? Строится один цементный завод (государственный), который херачит в три смены и продает цемент по себестоимости + наценка в 10 % (а не в 200 %, как сейчас). Соответственно, частные цементные заводы встают перед выбором: либо разориться, либо стать участником глобальной программы по обеспечения граждан жильем и иметь гарантированный спрос, но с минимальной наценкой. А чтобы мотивировать производителей цемента, предлагаем им плюшки: кто работает на заявленных условиях, получит льготный кредит (например, в форме предоплаты за годовой объем поставок цемента). Ну, и так далее оживляется вся производственная цепочка – как грибы после дождя, растут арматурные заводы, производители пластиковых окон заваливают заказами производителей оборудования для склейки стеклопакетов, бум переживает лакокрасочная индустрия, производители сантехники увеличивают обороты в 3–5 раз, завод по производству строительных кранов расширяет производство, получив портфель заказов на 10 лет вперед…

И заметьте, форма собственности субъектов экономической деятельности здесь уже не играет сколь-нибудь значимой роли, ибо система выстроена так, что те, кто будут заламывать цену, желая снять сливки, наоборот, разорятся. Замшелые тупорогие марксисты могут до хрипоты доказывать, что социализм, рынок, конкуренция и частная собственность несовместимы, но спорить я с ними не буду. Социализм без частной инициативы, рынка и конкуренции – это убогий «совок». А когда социализм в Советском Союзе был еще живым, то в нем было место частной инициативе. Например, в конце 40-х годов порядка 2 миллионов рабочих в СССР были заняты в частном секторе. Не знали? А почему СССР первым в Европе после войны отказался от карточек на продукты? Да потому что частник благодаря грамотно выстроенной системе стимулирования обеспечивал, если не ошибаюсь, порядка 15 % производимого продовольствия. Ну-ка, напомните мне, певцы о колхозном рабстве, сколько трудодней должен был отработать колхозник в году? 117 дней. А остальные 248 – работай на здоровье на своем приусадебном хозяйстве. Причем и трудодни были не барщиной, а гарантированно оплачивались по госрасценкам. Продукция же с приусадебного хозяйства уже реализовалась на абсолютно свободном рынке. Уничтожена эта система была только при Хрущеве…

Но это все, конечно, дела давно минувших дней, привел я этот пример лишь для того, чтобы показать, что социализм – это не система абсолютного доминирования общественной собственности на средства производства, а МЕТОД ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ, цель которого – удовлетворение потребностей общества. Причем рыночные механизмы позволяют удовлетворить этот спрос максимально быстро и максимально качественно, не создавая почвы для коррупции и не плодя совковую бюрократию.

* * *

Осталось рассмотреть последний вопрос – а за счет каких средств государство будет финансировать эти социальные обязательства по обеспечению жильем? Да, затраты со временем отобьются, но первоначальные вложения должны быть громадными. На этот вопрос ответить довольно просто. Сегодня порядка $100 млрд ежегодно утекает за рубеж. Много ли обществу пользы от того, что Ромка Абрамович купил за миллиард «Челси» и особняк в Лондоне? В $300 млрд оценивается рынок коррупционных услуг. Про вопиюще несправедливое распределение национального дохода говорить, полагаю, излишне. Одно только уничтожение клептократии даст такие колоссальные ресурсы, что хватит не только на финансирование доступной ипотеки, но и на многое другое. Отчуждение, точнее, возвращение в общественную собственность естественных монополий – еще один источник финансирования социальных обязательств государства.

Наконец, социалистическое хозяйство невозможно представить без суверенной финансовой системы. В идеале это должна быть демереджевая система (снова отсылаю к своей книге «Если бы Сталиным был я» или читайте мой блог kungurov.livejournal.com). Но даже и без этого государство, национализировав эмиссионное право, способно получать колоссальный эмиссионный доход (надеюсь, не надо объяснять, что это такое?), который будет направлен не на покупку яхт и «Челси» правильными пацанами, а на благо всего народа.

Ну что, кто сможет что-то возразить по делу против такого социализма? Это, я рассмотрел всего лишь один аспект – как обеспечить всех нуждающихся жильем и уничтожить спекуляцию недвижимостью, не расстреливая собственно спекулянтов (хотя я и против расстрелов не возражаю).