Когда произойдет революция? Этот вопрос постоянно задают себе революционеры и неизменно отвечают на него только так: «Очень скоро!». Недавно во время ремонта на балконе попалась мне на глаза пачка коммунистических газет 1996–1997 гг. Общий тон публикаций был такой: экономика рушится, массы нищают, компрадорская буржуазия грабит страну, крепнет протестное движение, ширится рельсовая война, бастуют сотни предприятий… Короче, противоречия между трудом и капиталом достигают точки кипения, «скоро, скоро грянет буря!». С тех пор прошло двадцать лет, но значительно поредевшие числом фанатики продолжают петь старую песню: скоро полыхнет революция! Аргументы остались прежними: режим ведет широкомасштабное наступление на социальные права трудящихся, эксплуатация нарастает, массы нищают, народ вот-вот прозреет, очнется ото сна и скинет с себя кучку вампиров-буржуинов и их приспешников-бюрократов. Но мифический народ, который жаждет «прозреть и скинуть», существует лишь в воспаленном воображении революционных демагогов. В реальности есть быдло, которое категорически прозревать не желает. Оно вообще не желает думать, ибо испытывает при этом чувство дискомфорта. Быдло радостно использует любое средство, позволяющее выключиться из реальной жизни: наркотики, водку, телесериалы, религию, игровые автоматы, компьютерные игры, дискотеки, угар безудержного потребления и т. д.

Есть некоторый процент населения, который считает себя «думающими людьми». Эти особи способны порой произносить словосочетания типа «наша экономика нефтезависима и потому ее крах – вопрос времени» или «страшно не обнищание, а духовная деградация общества, вызванная утратой идеалов». Эти типы любят порассуждать с умным видом о том, что все беды от того-то и того-то (наркотиков, коррупции, несовершенства законов) и с этим надо решительно кончать (путем введения диктатуры, возвращением к православной нравственности, чистки власти по образцу 1937 г. или даже просто подождать, пока все само собой не устаканится). Однако даже эти кухонные стратеги наотрез отказываются признавать, что нынешний курс РФ ведет к катастрофе, которая коснется лично их.

Один мой знакомый предприниматель заявил, что самое большое богатство нашей страны – ее огромная территория, которая не даст пропасть никому, и он лично готов пахать землю на лошади, чтобы прокормить свою семью. Правда, нет у него ни лошади, ни земли (даже дачного участка), да и пахать он не умеет. Однако он свято уверен, что, когда рубль окончательно рухнет, олигархи сбегут на Запад вместе со своими миллиардами, к власти придет Жириновский и потребует вернуть народу наворованное под угрозой начала через три дня ядерной войны. Конечно, это полный бред, но если тот, кто этот бред несет, верит в него, вы никакой марксистской пропагандой не убедите его включиться в борьбу за социализм и счастье трудового народа.

Ребята, поймите наконец, что дебилы счастливы здесь и сейчас. Даже если они живут, как опустившиеся скоты, они счастливы! Да, это скотское, а не человеческое счастье, но они счастливы тем, что от них никто ничего не требует, что они ни за что не несут ответственности. Счастливы, потому что водка не по талонам и стоит дешевле, чем при Брежневе. Счастливы, потому что могут безнаказанно собирать бутылки на помойках, не рискуя попасть в ЛТП. Счастливы, потому что сериалы по телевизору идут непрерывно, а в день города добрые власти бесплатно показывают им на площади ляжки Пугачевой.

Те, кто хоть как-то пристроились, еще более счастливы от того, что живут не как все, а значительно богаче, чем пенсионеры и бомжи, гордятся, что могут выбирать в гастрономе из 20 сортов колбасы и что табличка «Пива нет» встречается ныне только в музеях. Более оборотистые типы в восторге от того, что могут иметь тупое и покорное быдло в любой позе, а те, кого они имеют, счастливы от осознания своей возможности выбирать того, кто их будет иметь, и даже гордятся своим правом прописывать в контракте предпочтительную для них позу.

Когда я говорю о дебильности абсолютного большинства населения РФ, прошу понимать меня абсолютно буквально. Дебильность – это не ругательство, а медицинский термин, обозначающий легкую форму олигофрении. Олигофрения (от греч. oligos – незначительный и phren – ум) – врожденное или приобретенное в младенческом возрасте недоразвитие психической деятельности. Различают три степени олигофрении: дебильность, имбецильность и идиотию. Первая часть этого слова – «олиго…» указует на малое количество чего-либо, на отклонение от нормы в сторону уменьшения. Дебильность (от лат. debilis – слабый) – легкая степень олигофрении; характеризуется низким уровнем познавательных процессов, главным образом абстрактного мышления, слабым волевым контролем поведения.

В определении дебильности я поначалу обнаружил некоторую противоречивость. С одной стороны, это есть в буквальном смысле малая степень незначительного отклонения от нормы умственного развития, а с другой – дебилов вокруг такое количество, что человек с нормальным умственным развитием являет собой редкое исключение из правил. Потому показателем нормы, то есть средней величиной чего-нибудь, быть не может. Однажды журналистская работа свела меня с врачом-психиатром, который работал в психушке с пациентами, страдающими тяжелыми формами расстройства психики. Он охотно пояснил мне, что дебильность с медицинской точки зрения есть самая настоящая норма. По его словам, более 90 % людей по сугубо формальному признаку надо признать дебилами. Человек же, чей интеллект не имеет отклонений в сторону слабоумия, являет собой не норму, а эталон. Таким образом, дебильность он трактовал не как легкое отклонение от нормы, а как отклонение от эталона.

Типичный дебил, по его словам, характеризуется хорошей памятью, а потому неплохой обучаемостью, слабо развитым любопытством, рефлекторностью (не путать с рефлексией) в поведении, стремлением следовать общепринятой норме (быть как все, не высовываться), высокой степенью внушаемости, неконфликтностью в поведении. По типу мышления дебилы чаще всего ярко выраженные догматики, способность к образному мышлению у них не развита, так же как и склонность к логическим абстракциям.

В этот момент я вспомнил, что читал когда-то о принципе экономии мышления Маха-Авенариуса, и предположил вслух, что данный фактор свойственен дебилам. Мой собеседник согласился с этим. Мах и Авенариус определили принцип экономии мышления как способ, согласно которому мысли человека соответствуют не объективной действительности, а тому, насколько в процессе мышления сэкономлено времени, энергии и умственных затрат для познания исследуемого явления. Например, увидев в небе быстро движущийся светящийся шар, человек первым делом примет его за НЛО. И если не попытается проанализировать увиденное, а просто найдет в своей памяти какое-либо соответствие видимой реальности, то с этим убеждением он и останется.

Однажды я стал свидетелем массового помешательства у десятка людей (все они могут быть однозначно отнесены к категории высокообразованных представителей умственного труда), которые, тыча пальцем в ночное небо, возбужденно орали: «НЛО! Глядите туда – НЛО!». Несмотря на ночь и сильную вьюгу, на фоне неба отчетливо виделись два ярких объекта со светящимся ореолом, то сближавшихся между собой, то расходившихся на строго определенное расстояние. К сказкам об инопланетянах и летающих тарелках я отношусь крайне скептически, а потому мне быстро удалось найти разгадку этой таинственной иллюминации. Впереди стоял обычный подъемный строительный кран, невидимый из-за пурги, стрелу которого мотало туда-сюда сильными порывами ветра. На противоположных концах стрелы горели два прожектора, которые и описывали в воздухе циркуляции. Оптический эффект светящегося ореола возникал благодаря рассеянию луча света в снежных вихрях. Вот и вся разгадка.

Отчего же дебилы склонны испытывать иллюзию счастья, благодушие (эйфорию, ежели по-научному) даже там, где для этого нет оснований? Оказывается, дело опять в физиологии. Дебилы крайне болезненно воспринимают любую негативную информацию, это неминуемо ввергает их в состояние сильной подавленности, становится причиной стресса и даже вызывает глубокую депрессию. Защитной реакцией организма становится быстрое вытеснение из сознания любых неприятных воспоминаний, подавление чувства тревоги, игнорирование негативной информации. Те, у кого нарушен обмен веществ, вынуждены компенсировать недостаток эндорфинов с помощью алкоголя, наркотиков, фанатического исполнения религиозных ритуалов. Одним словом, это можно назвать бегством от реальности, аутизмом. Подчеркиваю, что бегство от реальности есть неосознанная, физиологическая (биохимическая) реакция организма на неблагоприятные условия внешней среды.

Что делают десять обывателей, собравшись вместе? Чаще всего начинают жаловаться друг другу на свою жизнь, ругать правительство, местную власть и даже порой самого… вздыхать о славных старых временах, когда можно было не беспокоиться о завтрашнем дне. Ха-ха, даже не смейте надеяться, что это есть проявление протестных настроений, сколь бы горестно люди не причитали и как бы яростно они не кляли власть! Вы всего лишь присутствуете на сеансе групповой психотерапии. Сегодня получил по интернет-рассылке один анекдот в тему:

«Остановка. От нее отъезжает автобус. К нему со всех ног несутся два психотерапевта, но не успевают.

– Твою мать, е…чий автобус! – раздраженно восклицает один психотерапевт.

– Поговорим об этом, – деловито обращается к нему его коллега».

В чем смысл сеанса психотерапии? В том, что люди приходят и говорят о своих проблемах. Саму проблему болтологией решить невозможно, но, выговорившись, пациент испытывает облегчение, он меняет свое отношение к ней, она перестает казаться ему значительной, что дает повод ему отложить ее решение на потом, а потом другие заботы вообще вытесняют ее из сознания.

Точно так же склонность нашего обывателя к нытью, самоуничижению и показной ругани в адрес власть предержащих является наиболее эффективным способом сублимации негативного отношения к реальности. Побалакали, да и отлегло от сердца. Ко всему прочему, эти сеансы позволяют быдлу избавиться от наиболее гнетущего чувства – чувства вины. Подспудно даже конченый дебил чувствует, что он сам виноват в том, что в его жизни все идет через задницу. Но на подобных сеансах он заражается общим чувством уверенности, что виноват кто-то другой: Горбачев, который развалил Союз, выпивоха Ельцин, позволивший олигархам разворовать страну, Чубайс (классический образ врага, если бы Чубайса не существовало, его следовало бы придумать), коррумпированный губернатор, жуликоватый мэр, брехливый депутат. Иногда враг не имеет четкой персонификации – это могут быть «китайцы, которые понаехали тут», «вконец распоясавшиеся черные», «жиды, ибо хотят извести добрый русский народ», оборотни в погонах, американцы, мировая закулиса, транснациональная буржуазия, международный терроризм и т. д. Поскольку обыватель умственно ленив и не всегда может сочинить себе врага, массмедиа целенаправленно внедряют в его сознание целый набор этих образов, периодически их обновляя.

Чем сильнее образ врага (например, совершенно мифический международный терроризм, вызывающий иррациональный ужас), тем мощнее потребность в еще более ярком образе героя, который вытеснит из сознания страх перед врагом. Чем больше тупорылый обыватель боится террористов и Америку, тем фанатичнее он верит в могучего Путина, наделяя его образ чертами былинного богатыря, в одиночку побеждающего Змея Горыныча. Сознание дебила всегда стремится к равновесию. Если мэр ворюга и подонок, значит, надежды и помыслы обращены к батюшке-губернатору, который ужо доберется до мерзавца да поставит его на место. Если губернатор не оправдывает ожиданий, главным героем становится президент, который даже Басаева замочил в сортире, а уж со всякого рода оборотнями в пиджаках и погонах он справится одной левой. Вот щас только выстроит вертикаль власти, да ею ка-а-ак даст под зад всем негодяям! Тем, кто не верит в великого президента, остается верить в бога, а это персонаж с традиционно низким антирейтингом, поскольку в природе он не существует и всякий волен представлять его вне всякой связи с реальностью.

Помыкать быдлом – не такое уж хитрое дело. Надо создавать яркие образы, внедрять их в сознание да умело расставлять акценты, воздействуя на актуальные в данный момент комплексы стереотипов. Над толпой властвуют стадные инстинкты, индивидуальный подход к каждому скоту искать не надо, эффективный манипулятор всегда апеллирует именно к безлико-усредненному типу сознания. Поэтому каким бы чудовищным абсурдом ни казался разумному человеку оптимизм обывателя, рассчитывающего пережить тяжелые времена, попахивая землицу на лошади да верующего в ядерный кулак Жириновского, любые логические доводы против этого будут бессильны. Дебилизм характеризуется некритичностью мышления, а потому обыватель в принципе не испытывает потуг анализировать собственные суждения.

Со скотской физиологией не поспоришь, но все же инстинкты в целом сильнее приобретенных рефлексов. Порой исключительно активация инстинкта самосохранения заставляет дебила воспринимать реальность более адекватно. А это, товарищи революционеры, есть повод для радости, ибо революция абсолютно нереальна, если ставить ее в зависимость от пробуждающегося разума олигофренов. Но она более чем возможна в ситуации, когда в быдле просыпается коллективный инстинкт самосохранения и, приняв форму массового психоза, желание выжить любой ценой становится основной тенденцией массового сознания.

Что делают животные, когда неблагоприятные условия пробуждают в них инстинкт самосохранения? Они сбиваются в стаи, ибо в коллективе возможности к выживанию возрастают. То же самое происходит и с людьми – редко у кого резкое ухудшение жизни рождает желание уйти в тайгу и пережить смутные времена в землянке. Люди тоже начинают стихийно или целенаправленно сбиваться в стаи. Городские обыватели высыпают на улицы, где происходят перманентные митинги и манифестации, массово вливаются в различные партии, штурмовые отряды, банды и религиозные секты. Селяне создают отряды самообороны и разрабатывают систему защиты от грабителей и продразверстщиков своего имущества и полей, а то и уходят в партизаны. Управление революционными процессами на технологическом уровне – это, по сути, искусство создания толпы и манипуляции ею.

Было бы очень любопытно проанализировать неожиданный взрыв уличной активности пенсионеров в январе 2005 г. Его некоторые считают стихийным. Ха-ха! Когда тысячи человек в разных городах страны вдруг одновременно выходят на улицы протестовать и им никто не препятствует – тут никакой стихийностью даже не пахнет. Чисто внешне, разумеется, это выглядит как спонтанное проявление недовольства. Но если копнуть поглубже, то отлично видно, что кто-то умело или не очень умело, но организовывал эти выступления в интересах властей. Посмотреть хотя бы на старт кампании, который был дан 9 января (намек на 9 января 1905 г.!) в Солнечногорске, когда было перекрыто Ленинградское шоссе. По законам жанра первый выстрел должен быть сделан в столице, но Солнечногорск входит в состав другого субъекта федерации – Московскую область. Лужков тут как бы ни при чем, московское правительство не при делах. Но СМИ все равно подали это событие в нужном ключе – дескать, московские пенсионеры взбунтовались. 10 января произошло крупное выступление пенсионеров в Химках, столичном пригороде, в ходе которого вновь было перекрыто Ленинградское шоссе. В тот же день очень масштабная акция имела место быть в Татарстане, где 5 тысяч человек перекрыли движение в центре нефтяной «столицы» республики – городе Альметьевске. Сопоставимые по размаху волнения одновременно происходили в Самаре, где была блокирована центральная улица – Революционная (у организаторов акции присутствует чувство юмора). Неужели это тоже случайность? Лужков и Шаймиев – неформальные лидеры и выразители интересов региональных элит, второго эшелона власти. Именно регионалы в результате монетизации потеряли значительные финансовые потоки и административные рычаги.

Если рассмотреть чисто техническую сторону вопроса, то тут тоже много интересного. Например, в маленькой Ухте 15 января прошел митинг пенсионеров, собравший более 3 тысяч участников. Он не был стихийным, власти его разрешили. А это значит, что уведомление было подано как минимум за десять дней до акции. Но 5 января мэрия не работала, неделю до этого она не работала и неделю после 5 января тоже. Так что мероприятие было санкционировано задним числом.

А кто, спрашивается, собрал 3 тысячи протестантов на площади? Когда толпа разбушевалась (были перевернуты три автомашины) и раздались призывы перекрывать улицы, одна выступающая пенсионерка призвала организаторов мероприятия выйти на авансцену, а не прятаться трусливо за спинами людей. Никто не вышел и даже не откликнулся. Это как так: неизвестно кто организует самый массовый в истории города митинг, мэрия дает добро на проведение мероприятия, проводится большая мобилизационная работа и при этом инициаторы процесса стремятся сохранить инкогнито? На самом деле за всем этим стояла КПРФ и подконтрольный мэрии совет ветеранов, который впоследствии и взял на себя роль посредника в диалоге протестантов с властями. Проект резолюции митинга был выдержан исключительно в антиправительственных тонах, но при этом пострадавшей стороной предстали региональные власти Коми и муниципалитет Ухты. Основное недовольство выражалось тем, что у регионов и муниципалов отобрали деньги, хотя обосновывалась эта мысль, разумеется, ущемлением интересов пострадавших льготников.

Так кому был выгоден «стихийный» бунт пенсионеров? Разумеется, тысячи людей участвовали в акции совершенно искренне, и вряд ли переворачивали машины переодетые сотрудники мэрии с приклеенными усами (впрочем, и это исключать нельзя). Но факт в том, что ни до, ни после ничего подобного в городе не наблюдалось, хотя в сто раз более значительных поводов было предостаточно. Скажем, в конце 2005 г. власти Ухты подняли отдельным категориям граждан коммунальные платежи на 450 % (остальным на 150 %), несмотря на то что федеральное законодательство запрещает повышать в течение года тарифы более чем на 20 %! Во-первых, это ударило не только по льготникам, а вообще по всем жителям, во-вторых, в денежном выражении это было гораздо более чувствительно, нежели замена натуральных льгот денежными компенсациями. И хоть бы пикетик вышел к мэрии! Пламенные коммунисты хоть бы пикнули про ущемление прав трудового народа!

Пусть диванные марксисты, захлебываясь слюной, произносят свои бла-бла-бла про рост самосознания масс и достижение в обществе точки кипения, но это не имеет к реальности ни малейшего отношения. Дураки верят в то, во что хотят верить, а то, что есть на самом деле, им неинтересно. Профессионалов же интересуют технологии управления толпой, и на сей счет могу привести весьма показательный пример. Людмила Кузьмина, лидер регионального отделения российского общественного объединения «Голос», на семинаре «Защита трудовых и гражданских прав в условиях расширения процессов приватизации в социальной сфере» (Самара, 14–15 октября 2006 г.) рассказывала:

«Я не согласна с той оценкой, которая дается январским событиям 2005 г. Боюсь, что не было у нас гражданского протеста. Просто не существует у нас гражданского общества, способного к самоорганизации в таких масштабах. Через два месяца вступит в действие людоедский Жилищный Кодекс. Об этом уже сказано, кажется, все что можно. И где же осознание у тех людей, которые совсем недавно организовывали массовые протесты, где сами эти люди?

Совершенно определенно могу говорить о том, что происходило у нас в Самаре зимой прошлого года. Формально организаторами протестных действий были КПРФ и общественная организация под названием “Народовластие” – они вышли один день попротестовать и больше нигде не светились. Но откуда взялись все эти массы людей, которые перекрывали улицы, сначала было непонятно. Все оказалось на самом деле просто. Выходили отряды содействия милиции, которые содержатся городской властью и выполняют функции охраны районных администраций. Перегораживали улицы они! Где происходили эти “стихийные” перегораживания в Самаре? Там, где были проходы к мелкооптовым рынкам – там днем всегда большие потоки людей, стекающиеся со всего города. И перегораживали сотрудники районных администраций, причем там находились в тот момент даже главы районов.

Да, они использовали реальное возмущение людей, но люди не были возмущены ущемлением своих гражданских прав. Они были оскорблены тем, что кто-то залез к ним в карман. Дай 12 рублей за проезд! А они привыкли ездить бесплатно. И вот они выходят из автобуса в таком озлобленном состоянии, а их тут же окучивают зазывалы: “Подойдите, пожалуйста, сюда – здесь проходит акция протеста”.

Что касается КПРФ и прочих объединений, организующих митинги, то они являлись лишь прикрытием. Проще говоря, власть в очередной раз попользовала их в своих интересах, чтобы закамуфлировать собственные действия. Только поэтому им и не препятствовали собирать народ и кричать в мегафон какие угодно проклятия в адрес антинародного режима. В тех регионах, где власти не посчитали для себя выгодным создание конфликтной ситуации, отчего-то никаких массовых волнений не было. Например, в Тюмени пенсионеров «кинули» точно так же, как и в других регионах страны, но на улицу вышли протестовать лишь несколько десятков, да и то основу массовки, как всегда, составляла группа поддержки депутата областной думы Черепанова (РКРП). Далеко не магистральную улицу перекрыли, мирно постояли на ней 50 минут и мирно разошлись, так и не создав никакого ажиотажа. А в Самаре ажиотаж был. В этой связи снова возникают некоторые размышления. Тогдашний губернатор Самарской области – Константин Титов – весьма влиятельный региональный политик и… один из учредителей и лидеров партии «Отечество», представлявшей интересы региональной бюрократии (позже влилась в «Единую Россию»).

Конечно, не все левые склонны полностью игнорировать реальность. Многие признают, что зачастую январские волнения были организованы региональными властными кланами. Но при этом они пытаются рассуждать в том духе, что процессы все же вышли из-под контроля властей, напугали их, заставили пойти на попятный, а массы получили хороший опыт революционного творчества, поверили в свои силы, были окрылены первыми успехами. Снова стремление выдать желаемое за действительное. На волне январских протестов кое-где действительно стихийно возникли всякого рода советы протестных действий, координационные комитеты и прочие неформальные объединения, однако уже к лету большинство из них тихо и незаметно скончались, а те, что формально продолжали существовать, не оказывали никакого влияния на общественные настроения.

Теперь поговорим о методах управления толпой. Французский психолог Серж Московичи дал такое определение: толпа – временное объединение людей вне социальных институтов. Толпа – это такое состояние человеческой массы, когда она становится гипервнушаемой и управляемой. Если она управляема, значит, кто-то должен ею управлять. Людей, управляющих толпой, на профессиональном жаргоне называют хаотами. Задача хаота – подчинить толпу своей воле, заставить ее совершать определенные действия. Делать это с помощью логических доводов бесполезно. Наоборот, самое сильное побуждающее воздействие будут иметь абсурдные слова, непоследовательные призывы, бессмысленные восклицания. Толпа способна достигнуть экстатического возбуждения посредством повторения слов, смысл которых никто не в силах объяснить.

Но толпа становится толпой не просто вследствие скопления на ограниченном пространстве множества индивидуумов, дело не в их количестве и скученности. Даже большое количество сложенных вместе поленьев не образуют костер. Для того чтобы куча дров приобрела качественно новые свойства – стала костром, нужен импульс, энергетический толчок, после чего реакция горения будет самовоспроизводиться. То же самое и со скоплением людей – нужен энергетический толчок, и в течение секунды люди утрачивают собственное «я», превращаясь в «мы», сливаются в массу, безропотно подчиненную чьей-то воле. Качественный переход, превращение массы людей в толпу обусловлен утратой людьми индивидуальной воли. Энергетический толчок, возгорание, реакция сплавления многих в единое целое может произойти стихийно, но этим процессом можно и управлять.

Можете провести такой эксперимент. Выйдите на рыночную площадь или, например, на выходе из метро в час пик и громко завопите «Пожар!». Хотя лучше этого все-таки не делать, а просто напрячь свое воображение. Если вам удастся завладеть вниманием ближайших к вам 30 человек, то в течение нескольких секунд людей охватит паника, и они превратятся в толпу. Стоящие к вам люди начнут вертеть головой и спрашивать: «Где пожар? Что горит?». Пусть они даже будут громко убеждать друг друга, что никакого пожара нет – это не важно. Само слово «пожар» побежит в разные стороны со скоростью звука, и скоро уже в нескольких сотнях метров от вас обезумевшие люди будут метаться в разные стороны и вопить: «Пожар! Пожар!». После этого разум отключается, над толпой властвуют инстинкты. Даже если раньше никто не замечал, что воздух наполнен гарью от чадящих мусорных баков, заводских труб и выхлопных газов, то сейчас всем кажется, что их окутывает чудовищный смог – все чувства, ощущения в толпе многократно усиливаются, возникает своего рода эффект чувственного, эмоционального резонанса.

Чтобы понять природу этого явления, посмотрите, как по-разному люди реагируют на одну и ту же шутку на концерте какого-нибудь комика и в разговоре один на один. То, что заставляет вас истерически ржать в зале над тупой пошлостью, и есть эмоциональное заражение. Возможно, вы даже не считаете рассказанный эстрадным паяцем анекдот смешным, но в толпе ваши мысли и эмоции вам уже не принадлежат – вы против своей воли находитесь под воздействием настроения зала. Выступающего артиста в этот момент можно в какой-то степени считать хаотом, управляющим эмоциями толпы.

Есть множество способов завладения вниманием людей, что позволяет управлять процессом сплавления их в толпу. Представьте себе массу людей (допустим, это митинг, посвященный инаугурации губернатора или мэра). Обычно на такие мероприятия людей сгоняют принудительно, что накладывает некоторый отпечаток на их настроение. Все ждут, что какой-нибудь вялый толстозадый субъект, вибрируя тройным подбородком, будет мямлить по бумажке занудный текст. И вдруг к микрофону подбегает какой-то тип и начинает истошно вопить в микрофон, указывая рукой на толпу: «Ублюдки! Подонки! Пидорасы!». Даю голову на отсечение, что мгновенно на площади создастся мертвая тишина, сколько бы сотен или даже тысяч людей на ней ни находилось. В этот момент человек, указывая рукой на здание региональной администрации (заксобрания, мэрии, резиденции губернатора), продолжает свой ор: «Да, да! Вами управляют подонки и пидорасы! Вы не знаете нового губернатора, а я его знаю! Он украл у меня моего мальчика (оратор потрясает маленькой фотографией или даже бросает ее в толпу) и держит у себя на вилле, где насилует его! Помогите вернуть моего сына! Вон извращенцев из власти! Вон извращенцев! Вон извращенцев!». Повторение одних и тех же слов буквально гипнотизирует толпу, подчиняет ее настроению разыгранной истерики. Густав Лебон так сформулировал три основных способа управления толпой: утверждение, повторение, заражение.

Разумеется, когда вы читаете эти слова, сидя в одиночестве в мягком кресле, они кажутся вам дико безумными, поскольку вы не находитесь под воздействием эффекта заражения. Но толпа абсолютно не способна рассуждать логически, она находится в плену эмоций истерического оратора. Да, я выдумал эту ситуацию, сделал ее нарочито гротескной, но знали бы вы, насколько она близка к реальности. Я стоял рядом с толпой, скандирующей «Вор, уходи!», хотя еще неделю назад многие из орущих дружно голосовали за этого вора, да и вором его совсем не считали. Я буквально шкурой ощущал, как по толпе прокатываются волны ненависти, видел, как транспаранты начинали ритмично колыхаться, как люди стали в такт своим распевам стучать по асфальту древками флагов. Все было так же, как и на выдуманном мною митинге.

Разумеется, сколь бы истошными ни были вопли хаота, они будут лишь импульсом к созданию толпы, спичкой, поднесенной к пучку соломы, воткнутого между поленьями дров. Наша же задача – сделать так, чтобы костер заполыхал ярким пламенем. Поддержать возбуждение в толпе должны другие хаоты, которые по команде извне (удобнее всего использовать портативные рации с гарнитурами) начинают скандировать, выбрасывая в такт сжатый кулак: «Вон из-вра-щен-цев! Вон из-вра-щен-цев!». Через несколько секунд вся площадь начинает скандировать «Вон извращенцев!», потому что стадный инстинкт – это великая вещь! Толпа мыслит (если вообще можно говорить об этом) образами. Один образ благодаря эффекту внушения вытесняет другой, и между ними нет никакой логической связи.

Толпа все время находится в состоянии гипноза. Умственный уровень составляющих ее индивидов не играет никакой роли, ибо сколь бы ни различался уровень интеллекта у разных людей, на уровне инстинктов, темперамента, эмоций, внушения между бомжем и академиком различий нет. Степень подверженности внушению никоим образом не зависит, скажем, от уровня образования, а зачастую именно образованные люди обладают большей внушаемостью вследствие разрушения механизмов естественного, природного мышления. Исследования показывают, что реклама, чье действие основано на иррациональном внушении, одинаково действует на всех телезрителей.

Но пока, сколь бы агрессивно ни была настроена толпа, она неподвижна, а наша цель – заставить ее совершать определенные действия, например разгромить административное здание. Но достаточно будет подскочившим охранникам схватить на глазах толпы того крикуна, что спровоцировал весь этот бардак, как рассредоточенные в толпе заводилы начинают вопить «Наших бьют!», а потом истошно кричат «Вперед!» и резко толкают в спину впереди стоящих людей. Те, разумеется, от неожиданности налегают на стоящих перед ними, что создает эффект домино. Обезумевшая толпа начинает двигаться вперед. В этот момент в действие снова вступают хаоты, но они уже побуждают не словом, а действием: в окна административного здания летят камни (до этого они лежали в карманах у хаотов), переворачиваются машины, выворачиваются ограждения. Финал этого действа каждый может дорисовать в своем воображении самостоятельно.

Без хаотов, управляющих толпой, она быстро распадается. Если хаоты лишь на некоторое время теряют инициативу, толпа столь же стремительно атомизируется. Допустим, если после спонтанного призыва оратора на протестном митинге перекрыть улицу его группа поддержки замешкается, толпа не двинется с места. Довольно масштабные беспорядки в январе 2005 г. происходили в Красноярске. Я знаю лично некоторых хаотов, которые запланировали и осуществили несанкционированное шествие по центральной улице толпы, пришедшей на легальный митинг. Как только митинг был официально закрыт, они спровоцировали участников манифестации выйти на проезжую часть, и как только этому позыву поддались первые несколько десятков человек, остальные сотни, как зомби, отдались во власть всеобщего стадного инстинкта. Если бы перекрытие было стоячим, как это имело место во многих городах, оно бы продлилось недолго, однако зачинщики сумели организовать движение. Движение – вот что сплотило толпу после первоначального импульса. Люди двигались без всякой цели, слепо повинуясь хаотам.

Самый впечатляющий эффект толпы – это утрата людьми, ее составляющими, собственной идентичности, потрясающая внушаемость, склонность к вандализму и беспричинному насилию. В обычной жизни никто из нас не будет открыто грабить магазин посреди бела дня, а толпа с легкостью идет на это, даже если состоит только из законопослушных и боязливых людей. Это происходит, потому что люди охвачены чувством анонимности, абсолютной безнаказанности, это коллективное чувство настолько сильно, что совершенно подавляет индивидуальный страх. Проще говоря, человек перестает быть личностью в толпе, он лишь клеточка большого организма. Клетка ничего не решает и не несет ответственности, она лишь повинуется нервным импульсам.

На подходе к Коммунальному мосту через Енисей (он изображен на 10-рублевой купюре) толпу с большим трудом, но все же остановило милицейское оцепление. В цепь поставили всех, кого только можно, даже женщин-инспекторов по делам несовершеннолетних. Толпа остановилась. Цель была потеряна, и масса начала стремительно рассыпаться, растекаясь по перпендикулярным улицам. Лишь небольшая часть ее сохранила монолитность. Менты вычислили и повинтили нескольких хаотов, шедших в первых рядах (а вычислить их особого труда не составляло), и потому часть толпы восприняла новую цель – спасать своих. Люди снова двинулись и через некоторое время заблокировали ближайшее отделение милиции. Пока толпа сохраняла цель – освобождение задержанных, – она была толпой. Как только организаторов безобразия отпустили, она тут же распалась.

Главный урок, который вынесли из всего этого наши самодеятельные хаоты, в том и заключался, что толпа всегда должна иметь цель. Неважно какую – идти, кидать камни, бить стекла, драться с милицией, скандировать лозунги, спасать задержанных. Как только исчезает цель – толпа рассыпается. Через несколько дней они снова попытались организовать беспорядки, к чему подготовились уже более основательно – запаслись пиротехникой, заранее обговорили план действий. Но, несмотря на некоторые успехи, добиться желаемого – перекрыть Коммунальный мост, что парализовало бы сообщение между двумя частями города, – им не удалось. Милиция была наготове, и толпа была быстро остановлена и рассеяна. Зачинщиков оперативно нейтрализовали, развезя в разные отделения.

Как вы поняли, это были хоты-любители, которые решили воспользоваться ситуацией и немного попрактиковаться в управлении бунтом. Но если бы на их месте работали профессионалы, соответствующим образом обученные и оснащенные, если бы они действовали по грамотно разработанному плану под руководством опытных специалистов, то не сомневаюсь, что цель была бы достигнута.

Противодействие силам правопорядка тоже организуется хаотами, но для этого нужно иметь специальную подготовку и опыт. Вообще, дело это очень сложное, своего рода высший пилотаж в хаотском мастерстве. К тому же опасное. Я умудрился получить сотрясение мозга всего лишь на тренировке, где отрабатывалось преодоление штурмовыми группами заградительной милицейской цепи, вооруженной металлическими щитами и дубинками (на тренировке щиты были деревянными, а дубинки вообще не использовались). Некоторые получили и более чувствительные травмы. В реальной жизни в этих случаях случаются и летальные исходы.

Не стоит думать, что хаоты востребованы только устроителями революций и переворотов. Власть тоже активно их использует. Довольно профессионально был отработан под руководством Суркова (администрация президента) многотысячный молодежный марш на Кутузовском проспекте. Кажется, это было весной 2005 г. Уличные выступления башкирской «оппозиции» в том же году также были организованы и управляемы из Москвы. Иначе трудно объяснить, почему протестующих «башкир» свозили самолетами со всей страны.

Зачем толпа революционерам? Хм, странный вопрос. Без участия толпы ни одна уважающая себя революция не обходится. Это вам не дворцовый переворот. Буйство толпы – это кульминация восстания. Да, толпа может собираться стихийно, но используется она целенаправленно. Тот, кто сумеет подчинить толпу своей воле, – тот и будет на гребне революции. А наибольшие шансы, как нетрудно понять, у того, кто к этому готовится заранее. Современные же революционные технологии рассчитаны не на стихийное образование толпы, а на целенаправленное ее формирование. Тот, кто контролирует толпу, – тот и обладает реальной силой.

Вспомним события недавнего времени. Перестройка, стартовав в 1985 г, до 1988 г. имела внешне пристойные формы. А потом как прорвало: Карабах, Фергана, Алма-Ата, Сумгаит, Баку, Тбилиси, Вильнюс, Ашхабад. Беснующиеся толпы, кровь, стрельба. Из всех щелей в одночасье повылазили народные фронты, националистические движения, и они быстро взяли под контроль улицы. Киев, который всегда говорил по-русски, вдруг захлестнули шествия всякой бандеровской швали, которую организованно доставляли туда автобусами из западных областей УССР. Толпы, состоящие из советских граждан, принялись яростно разваливать Советский Союз. Но эти толпы не были стихийными. Кто-то организовывал шествия, кто-то заказывал сотни автобусов, кто-то финансировал националистические издания. Апофеозом всего этого стала «Балтийская волна» 23 августа 1989 г. – самая массовая демонстрация за всю историю человечества (зафиксирована в книге рекордов Гиннесса), когда жители трех прибалтийских республик выстроились в живую цепь, протянувшуюся от Вильнюса до Таллина, протестуя против «оккупации» Прибалтики Советским Союзом. Кто осмелится сказать, что 1,2 миллиона человек стихийно встали вдоль автомагистрали и в одновременно взялись за руки?

Можно ли было пресечь тогда митинговую вакханалию? Можно. Чувство страха неведомо опьяненной вседозволенностью толпе, но толпа безошибочно чувствует силу и только ей одной подчиняется. Столкновение с организованным противодействием способно вызвать панику, которая мгновенно парализует толпу, атомизирует ее. Но чтобы применить силу, нужна решительная власть, бессилие же, как ничто другое, распаляет толпу, делает ее агрессивной.

Как же в условиях стабильной ситуации собрать тысячи трусливых обывателей в толпы, как оторвать их от повседневных житейских забот, заставить забыть о деньгах, жратве, выпивке, доме, семье, детях, работе, карьере? Ответ прост: надо дестабилизировать экономическую ситуацию. В Польше в 1980 г. волнения начались не где-нибудь, а именно в угольной отрасли – самой уязвимой точке польской экономики.

Срыв поставок угля приводил к остановке металлургических предприятий, перебоям в снабжении электроэнергией (электростанции в ПНР работали в основном на угле), что вело к общему развалу экономики и снабжения городов. А последнее мгновенно провоцировало массовые демонстрации протеста.

И в СССР совсем неслучайно самыми активными забастовщиками в 1989–1990 гг. стали шахтеры. Это кажется совершенно необъяснимым, ведь шахтеры были наиболее высокооплачиваемой категорией трудящихся в СССР! У этой рабочей аристократии, казалось бы, было меньше всего поводов для недовольства. Но этот повод им создали. Вспомним знаменитый мыльный дефицит, когда вдруг совершенно неожиданно пропало мыло. Это явление столь же необъяснимо, как снарядный голод во время Первой мировой войны. Или, если хотите, имеющее примерно то же объяснение – дефицит не был стихийным явлением, он был создан. Шахтеру, как нетрудно догадаться, без мыла прожить нельзя ни дня, и эта мелочь была тут же использована для разжигания недовольства властью, общественно-политическим строем. Вокруг баламутов-крикунов тут же стали образовываться кучки, кучки сливаться в группы, и в течение нескольких дней толпы митингующих горняков заполнили площади шахтерских городов. Но в СССР тогда цепной реакции развала в экономике не произошло. Возможно, это была только репетиция. Впрочем, этот акт имел громадное символическое значение. Ведь СССР официально считался государством победившего рабочего класса, и тот факт, что протестовать начали именно рабочие, наносил серьезный идеологический удар по советскому строю.

Во время апогея «бархатной» революции в Югославии в октябре 2000 г., требуя признать победу оппозиционного кандидата на пост президента Владислава Коштуницы, забастовку объявили… мусорщики Белграда. Вроде бы это не шахтеры, не нефтяники и даже не авиадиспетчеры, но через три дня в городе стало трудно дышать от смрада. Горожане стали поджигать мусорные контейнеры, что только усугубило ситуацию. Легко представить, какое недовольство вызвала абсолютно у всех столичных жителей изнуряющая вонь, от которой некуда было спрятаться. Думаю, лишне объяснять, что забастовка мусорщиков произошла не потому, что они все поголовно были сторонниками оппозиции, а потому, что она была нужна для создания недовольства.

Бывают ли массовые волнения стихийными? Да, и довольно часто. Например, дебоши, учиняемые футбольными фанатами, хоть и легко прогнозируемы, но стихийны. Кондопожские беспорядки тоже вспыхнули сами по себе. Как говорится, наболело на душе, вот и прорвалось. Есть примеры и более масштабных волнений. Например, погром турок-месхетинцев в Узбекистане в 1989 г. произошел совершенно беспричинно. По крайней мере, каких-либо внятных объяснений произошедшему никто не дал по сию пору. Во всех этих случаях можно выделить закономерные особенности: стихийные беспорядки происходят беспричинно, неожиданно, не имеют каких-либо четких целей, системных организаторов и политических последствий. Очень часто в стихийных массовых столкновениях вообще невозможно определить противоборствующие стороны и выявить конфликт. Между турками и узбеками в Фергане никаких противоречий не было в принципе, то есть классифицировать события 1989 г. как межэтнический конфликт нельзя. Это был погром, но и к подобным действиям у узбеков не было никаких реальных или мнимых причин. Турки просто попали под горячую руку, только и всего.