Почему комиссию по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении возглавил именно академик Яковлев? Надо полагать, потому, что данной провокации в деле развала СССР отводилось стратегическая роль, а Яковлев считался главным стратегом перестройки. Скорее всего, на деле он был лишь исполнителем чьих-то замыслов, потому что сам обладал, мягко говоря, довольно ограниченным интеллектом, но в данном случае это не принципиально.

Будущий герой перестройки родился в 1923 г. Некоторые озабоченные на предмет жидомасонства граждане отчего-то утверждают, что его настоящая фамилия Эпштейн. На самом деле они вольно или невольно путают его с расстрелянным в 1938 г. Яковлевым Яковом Аркадьевичем, бывшим в 1929–1934 гг. нарком земледелия СССР. Этот действительно имел настоящую фамилию Эпштейн и соответствующую «пятую графу». Во время войны, согласно официальной биографии, Александр Яковлев воевал, командовал взводом в 6-й бригаде морской пехоты, был тяжело ранен в августе 1943 г., после чего комиссован из армии по инвалидности.

Дальнейшая карьера нашего героя происходит все больше по партийно-бюрократической линии: начинал в 1946 г. в Ярославле с должности инструктора отдела пропаганды и агитации обкома ВКП(6), в 1953 г. он переезжает в Москву, получив должность в аппарате ЦК КПСС. В это время Яковлев примыкает к так называемой комсомольской внутрипартийной группировке, возглавляемой Шелепиным. Благодаря протекции своего покровителя Александра Шелепина, с которым Яковлев близко познакомился в Ярославле, он был направлен в Академию общественных наук при ЦК КПСС, где Яковлев учился с 1956 по 1959 год в аспирантуре на кафедре международного коммунистического и рабочего движения. По содействию Шелепина с 1958 по 1959 г. стажировался в Колумбийском университете (США). Кстати, Яковлев стажировался там вместе с известным впоследствии своим предательством генерал-майором КГБ Олегом Калугиным, с которым он в дальнейшем поддерживал тесные контакты и руководил его подрывной деятельностью в период перестройки.

К «колумбийскому» периоду относятся первые контакты Яковлева с иностранными спецслужбами, о чем КГБ стало известно не позднее 1960 г. Об этом поведал на допросе по делу ГКЧП председатель КГБ Владимир Крючков. В интервью изданию «Газета» он рассказал о том, что во второй половине 80-х годов контакты Яковлева с представителями западных спецслужб участились:

Однако он был членом Политбюро, и мы не имели права перепроверять эту буквально ошеломляющую информацию. Тогда я пошел к Горбачеву Объяснился с ним по этому поводу «Да-а-а… — протянул Горбачев, — что же делать? Неужели это опять Колумбийский университет? Да-а-а… Нехорошо это. Нехорошо».

…И вот теперь я наблюдал, как Горбачев, находясь в полном смятении, никак не может прийти в себя, словно за сообщением о Яковлеве для него скрывалось нечто большее. Тогда я сказал: «Происходящее с Яковлевым никуда не годится. Надо думать, как быть».

…Горбачев, как всегда, стал не искать решения возникшей проблемы, а стал думать, как уйти от нее. Как-то раз он сказал мне буквально следующее: «Возможно, с тех пор Яковлев вообще ничего для них не делал. Сам видишь, они недовольны его работой, поэтому и хотят, чтобы он ее активизировал».

Впрочем, сам Яковлев, как пишет в своих воспоминаниях перебежчик Калугин, признался ему, что его влияние на Горбачева в 1991 г. благодаря стараниям КГБ значительно ослабло, он даже опасался покушения на свою жизнь со стороны спецслужб. Любой другой перевертыш на месте Яковлева немедленно отправился бы искупать грехи на печорские лесоповалы, но председателем КГБ в 1960 г. был его друг Шелепин, и дело, разумеется, замяли, иначе тень яковлевского предательства пала на самого Александра Николаевича. По возвращении из заграниц наш «колумбиец» продолжил восхождение по карьерной лестнице, став в 1966 г. заместителем заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС. В 1969 г. Яковлев выторговал себе звание профессора. Профессор — это учёное звание и должность преподавателя вуза или научного сотрудника научно-исследовательского учреждения, однако наш «деятель науки» не был ни тем ни другим.

По долгу службы Яковлев курировал центральные СМИ. В ноябре 1972 г. он неожиданно публикует в «Литературной газете» свою скандально знаменитую статью «Против антиисторизма», в которой клеймил «неправильных» писателей, отказавшихся от классового подхода и рассуждающих о русском (грузинском, литовском, армянском и пр.) деревенском национальном характере, народной духовной традиции, исторических корнях и прочей антимарксистской ереси. Русофобия, ненависть «к этой стране» была у него в крови. Вероятно, мнение Владимира Крючкова покажется читателю субъективным, но он вспоминал о поразившем его поведении Яковлева, который никогда не проявлял гордости за победу СССР в Великой Отечественной войне, несмотря на то, что сам был ее участником, и вообще выказывал самое неуважительное отношение к русскому народу.

В наказание за эту дерзкую выходку Яковлева отправили послом в Канаду, где он провел время с 1973 по 1983 годы. Причиной скандальной публикации, возможно, стало то, что у нашего героя просто сдали нервы, ведь после того как Шелепин попал в опалу в 1967 г., стремительная карьера Яковлева замерла на одной точке: с 1968 г. четыре года он исполнял обязанности заведующего отделом пропаганды ЦК, так и не получив официального назначения на эту должность. В Канаде его деятельность была отмечена лоббированием интересов компании «Макдоналдс» в СССР и срывом ответа на начавшую набирать тогда обороты клеветническую кампанию «украинского голодомора». В Оттаве Яковлев близко дружил с канадским премьер-министром Пьером Трюдо, настолько близко, что в честь советского друга своего младшего сына Александра канадский премьер стал звать на русский манер Sasha.

В Канаде в 1983 г. Яковлев впервые повстречал Горбачева, который приехал перенимать опыт канадских фермеров. Как вспоминал впоследствии Яковлев, с Михаилом Сергеевичем они имели долгую откровенную беседу на предмет внутреннего положения в СССР и пришли к выводу, что советский строй нуждается в радикальной либерализации. На профессиональном жаргоне спецслужб такое общение называется вербовочной беседой. После этого советский посол убедил своих западных друзей, что Горбачеву следует оказывать более радушный прием, потому что он вероятный претендент на кремлевский престол.

В момент дипломатической службы Яковлева вновь всплыл вопрос о его связях с забугорными спецслужбами. Вот что писал об этом Евгений Жирнов в журнале «Власть» (№ 42(645) от 24 октября 2005 г.):

Что Яковлев завербован иностранной разведкой, утверждали и два весьма высокопоставленных сотрудника госбезопасности — генерал-лейтенант Евгений Питовранов и председатель КГБ Виктор Чебриков. Первый создал в 1969 году спецрезидентуру КГБ «Фирма», которая работала под крышей Торгово-промышленной палаты СССР и специализировалась на получении информации от западных бизнесменов, заинтересованных в контрактах с СССР. От бизнесменов «Фирма» перешла к установлению контактов с видными западными политиками. Сведения от одного из них — очень информированного американского политика — без промедления напрямую докладывали Андропову, а затем Брежневу. Как рассказывал мне Питовранов, тот как-то сообщил, что посол в Канаде Яковлев сотрудничает с американской разведкой.

Андропов приказал Питовранову перепроверить информацию и получить какие-либо подтверждающие или опровергающие факты. За дело взялось представительство «Фирмы» в Канаде. Как рассказывал Питовранов, те сообщили, что у посла появляются новые дорогие вещи и что он утверждает, будто это подарки знакомых. Траты посла якобы значительно превышали не только зарплату, но даже те средства, которые главы советских диппредставительств обычно умудрялись втихую приватизировать из представительских денег. Для Андропова этого было достаточно. Он поручил подготовить записку Брежневу.

О том, что было дальше, мне задолго до Питовранова рассказывал Виктор Чебриков:

«Я помню такой случай. Юрий Владимирович Андропов показал мне записку с которой он был на докладе у Брежнева. О том, что Яковлев по всем признакам является агентом американской разведки. Леонид Ильич прочёл и сказал: „Член ЦРК (Центральной ревизионной комиссии КПСС) предателем быть не может“. Андропов при мне порвал эту записку».

«Юрий Владимирович не согласился с Брежневым, — вспоминал Питовранов, — но в споры не полез».

По отбытии приятной во всех отношениях канадской «ссылки» Яковлев с 1983 по 1985 годы занимает должность директора Института мировой экономики и международных отношений АН СССР. Должность эта была «пенсионерской», поэтому тогдашний генеральный секретарь ЦК КПСС Андропов, крайне неприязненно относившийся к Яковлеву, считавший его антисоветчиком, не стал возражать против назначения, уступив ходатайству будущего генсека Черненко. Последний, кстати, был в прошлом подчиненным Яковлева по работе в отделе пропаганды ЦК. Ходатайствовал за Яковлева и министр иностранных дел Громыко (его жена была восхищена искусством Яковлева в лобызании ее руки и ставила его в пример другим дипломатам). Под руководством бывшего дипломата и профессора далеких от экономики наук институтом была направлена в ЦК КПСС записка о целесообразности создания в СССР предприятий с участием иностранного капитала. Почему за такую крамолу его тут же не уволили — то нам не ведомо.

Звёздный час Яковлева пробил в 1985 г., когда он по просьбе могущественного тогда заместителя председателя правительства Андрея Громыко провел переговоры со своим канадским приятелем Михаилом Горбачевым об избрании последнего генеральным секретарем партии. Горбачев отблагодарил своего «крестного»: Яковлев назначается заведующим отделом пропаганды ЦК КПСС, в следующем году он стал членом ЦК КПСС, секретарем ЦК, курирующим вопросы идеологии, информации и культуры, в 1987 г. избран членом Политбюро. По его предложению были назначены редакторы «перестроечной обоймы» — газет «Московские новости», «Советская культура», «Известия»; журналов «Огонек», «Знамя», «Новый мир» и др., ставших мощными пропагандистскими инструментами по делегитимации советского строя. А вот как оценивает один из пропагандистов мифа о «секретных протоколах» Владимир Абаринов достижения Яковлева на кинематографическом фронте: «В руководстве Союза кинематографистов СССР в то время оказались либералы, постоянно испытывавшие режим на прочность — именно там получили крышу над головой и легальную трибуну люди, составившие впоследствии первую команду Ельцина».

Издательское дело стало при кураторстве Яковлева сверхприбыльным бизнесом, причем наибольшего коммерческого успеха добивались лишь те издания, которые усерднее всего проводили «политически правильный» курс на уничтожение советского строя. Малотиражный еженедельник «Аргументы и факты», задуманный в недрах ЦК, как издание для партийных пропагандистов, за несколько лет превратился в самое массовое еженедельное издание мира. Как человек, связанный со СМИ в течение пятнадцати лет, могу сказать одно: те чудеса, какие продемонстрировали «Московские новости» или «АиФ», нельзя объяснить рыночным успехом. Секрет заключался во внедренной Яковлевым системе финансирования «свободной» прессы из государственного бюджета.

Финансирование получали, разумеется, лишь наиболее лживые и беспринципные издания, не брезгающие никакой заказной чернухой. По данным Госкомстата, только за первую половину 1991 г. было опубликовано не менее семнадцати тысяч материалов, обвиняющих Ленина (ключевая фигура в советском историческом сознании) в многочисленных политических и уголовных преступлениях — от шпионажа в пользу Германии до распространения венерических заболеваний. Размах компании по очернению Сталина был, вероятно, даже большим. Благодаря усилиям Яковлева в СССР были впервые опубликованы псевдоисторические бредни Солженицына, разоблачающие культ личности и повествующие о 20 миллионах расстрелянных в сталинских лагерях. Если же суммировать все публикации, так или иначе направленных на «переформатирование» исторического сознания советского народа, то это будет поистине девятый вал тотальной лжи, сметающий те ценности, которые составляли собой морально-нравственный каркас народа. Взамен их массам навязывались абстрактные «общечеловеческие ценности», демократия, рынок, либерализм, потребительская идиллия лубочного капитализма и тому подобные химеры.

Важнейшей вехой перестройки была мощная антисталинская компания. Ее стартером также выступил Яковлев, лично возглавив созданную 28 сентября 1987 г. комиссию по реабилитации жертв политических репрессий. Не удержусь от того, чтобы не привести полностью главу «Сталин» из воспоминаний бывший работника аппарата ЦК Виталия Легостаева «Теневик демократии»:

«Весной 1988 года многие признаки говорили о том, что разочарование политикой Горбачева, достигло в народе критического уровня. И в этот раз, правильно оценив опасный характер складывающейся обстановки, Яковлев решил, что настала пора снова разоблачать Сталина.

Можно с абсолютной точностью назвать дату, когда в СССР стартовала вторая, со времен Хрущева, массовая пропагандистская кампания против Сталина, намного превосходившая по своему размаху, накалу и цинизму все, что было достигнуто на этом поприще раньше. Это произошло 5 апреля 1988 года в день опубликования „Правдой“ редакционной статьи „Принципы перестройки: революционность мышления и действия“. Статья, подготовленная при решающем участии Яковлева, являлись разгромным директивным ответом ЦК на появившееся месяцем раньше в „Советской России“ знаменитое выступление Нины Андреевой „Не могу поступаться принципами“.

Утром в день выхода „Правды“ Яковлев, по дороге в свой кабинет, заглянул ко мне. После истории с Рустом это был второй случай, когда я видел его настолько празднично взволнованным, почти счастливым. Взяв с моего стола свежий номер, Яковлев быстро отыскал на полосе со статьей те строки, которые считал в ней наиболее важными, и со вкусом зачитал их вслух: „Нет-нет, да и слышатся голоса, что Сталин не знал об актах беззакония. Не просто знал — организовывал их, дирижировал ими. Сегодня это уже доказанный факт“. Присутствие в абзаце любимого словечка Яковлева „дирижировал“ не оставляло места для сомнений в том, чья обличительная рука начертала эти, указующие цель для всех органов пропаганды, строки. И понеслось.

В дальнейшем меня и самого неоднократно искренне удивлял неподдельный энтузиазм, с которым Яковлев дирижировал всесоюзной пропагандистской кампанией против Сталина, начатой через 35 лет после кончины виновника торжества. Себе я объяснял его пылкий азарт неофита несколькими причинами. Во-первых, для него это было как бы возвращение во времена счастливой молодости, когда, под отеческим присмотром Хрущева, он уже делал себе партийную карьеру поношением имени Сталина. Во-вторых, Яковлев по самой своей природе вообще большой любитель судить, обвинять, требовать покаяния, дознаваться, изобличать, приговаривать и все прочее в том же духе.

Его любимый полемический образ — тараканы, бегающие по горячей сковороде. Чем сильнее она накаляется, тем быстрее бегают тараканы. Представляя себе эту картину, Яковлев всегда чуть улыбался. Ему приятно за тараканов. Не могу исключать, что в одной из своих прошлых реинкарнаций, где-то в Средние века, он был видным деятелем требовательной испанской инквизиции. Во всяком случае, что-то в нем от тех далеких святых времен частенько проступает.

Но есть, разумеется, и более глубокая причина повторно привитой Яковлевым обществу антисталинской паранойи. Чтобы назвать ее, придется еще раз обратиться к трудам авторитетов Третьего рейха, Как ни странно, но именно в них легко обнаруживаются объяснения многих практических действий нынешнего поколения российских демократов.

Небезызвестный Вальтер Шелленберг, бывший шеф немецкой внешней разведки, в своих мемуарах повествует, что в июле 1941 г. Гитлер собрал высокое совещание, на котором определялись основы будущей политики Германии в отношении к Советской России. Фюрер поставил задачу: „На Востоке в самое короткое время необходимо создать мощную информационную службу, которая должна работать столь безошибочно и слаженно, чтобы ни в одном районе Советского Союза не смогла возникнуть такая личность, как Сталин. Опасны не массы русского народа сами по себе, а присущая им сила порождать такие личности, способные, опираясь на знание души русского народа, привести массы в движение“.

Всего в двух строках Гитлер доходчиво просто сформулировал подлинную цель шквальной, продолжающейся без перерыва уже почти полвека пропагандистской войны против имени Сталина. На самом деле, как показал фюрер, эта бессрочная война на полное уничтожение ведется не против Сталина, но против народов России, которым Сталин однажды воочию показал, на какие величайшие подвиги они способны, когда они едины, и когда у них есть достойный лидер.

Нагоняя в очередной раз крутую волну антисталинской пропаганды, Яковлев рассчитывал утопить в ней оппонентов и открытых противников своего хозяина Горбачева. Преемники Яковлева в российских СМИ ставят планку выше. Они делают то же самое, чтобы не дать народам России выдвинуть из своей среды не фальшивого, а настоящего общенационального лидера, способного вывести массы из состояния нынешнего безвольного оцепенения, привести их в движение, вместе с ними спасти страну от окончательной катастрофы.

Наиболее гнусным свершением жрецов антисталинской пропаганды в СССР со времен Хрущева явилось уничтожение ими на карте России названия Сталинград.

Несколько лет назад мне повезло оказаться с туристической группой в Париже. Во время экскурсии по городу то и дело попадалось на глаза слово Сталинград. Метро — Сталинград, площадь — Сталинград, улица — Сталинград. В шутку я спросил нашего переводчика Рафаэля: „Не слишком ли много Сталинграда на один Париж?“ Он не принял шутливый тон, серьезно ответил: „Вы знаете, у нас во Франции каждый город обязательно имеет улицу Сталинград“, — и внимательно, словно законченному недоумку, заглянув мне в глаза, пояснил: „Так мы чтим память о подвиге ваших солдат“. Никогда в жизни: ни до, ни после, — я не испытывал чувства столь жуткого стыда и унижения за себя лично и свой народ, как в краткие секунды этого разговора с худеньким субтильным парижанином.

Сейчас, по слухам, некие клерки подсчитывают — во что нам обойдется в рублях, если мы вдруг вернем на карту России слово „Сталинград“. Бедная, безответная, затурканная телевизионными поганцами страна! У нее есть миллиарды долларов, чтобы привести в свой Кремль косноязычного партийного выкидыша, предателя и душегуба. Обустроить ему по византийским стандартам царские кремлевские палаты. Его самого, подобно цирковому клоуну, разукрасить с ног до головы императорскими орлами. И у нее нет ни гордости, ни рублей, чтобы оплатить перед миром память о мгновениях собственного величия, о беспримерном подвиге своих живых и мертвых сыновей — героев.

Смотришь на всю эту постыдную картину, и нет-нет, да и кольнет иной раз холодок под сердце: ужели гитлеровские последыши нас всё-таки заломали?!».

Период разгара перестройки и торжества «гласности» является пиком карьеры «колумбийца», который приобрел громадное влияние, как на советское общественное мнение, так и на высшее политическое руководство СССР. Например, в 1987 г. он занимался несколько несвойственной идеологу работой — чисткой советского генералитета в связи с делом Руста. Валерий Легостаев так вспоминает о последовавшей за провокацией с перелетом Руста разгромом в армейском руководстве:

«Широкое, грубо прочерченное лицо А.Н. светилось торжествующей улыбкой. Он пребывал в откровенно приподнятом, почти праздничном расположении духа. Прямо с порога, победно выставив перед собой ладони, выпалил: „Во! Все руки в крови! По локти!“ Из последовавших затем возбужденных пояснений выяснилось, что мой гость возвращается с очередного заседания Политбюро, на котором проводились кадровые разборки в связи с делом Руста. Было принято решение о смещении со своих постов ряда высших советских военачальников. Итоги этого заседания и привели Яковлева в столь восторженное победоносное состояние. Его руки были „в крови“ поверженных супостатов»…

…В результате, как заявил на заседании Политбюро сам Горбачев, были отданы под суд 150 генералов и офицеров Советской армии. По данным американских спецов, внимательно следивших за ситуацией, «под Руста» было смещено не только руководство Войск ПВО во главе с маршалом авиации Колдуновым, но и министр обороны маршал Соколов со всеми своими заместителями, начальник Генерального штаба и два его первых заместителя, главнокомандующий и начальник штаба ОВС Варшавского Договора, все командующие группами войск (в Германии, Польше, Чехословакии и Венгрии), все командующие флотами и все командующие округами…

…«дело Руста» подвело окончательную черту под длительным историческим периодом, на протяжении которого Советская Армия и ее высший генералитет занимали в политической структуре СССР прочное высокое положение.

С конца 80-х годов Яковлев осуществлял прикрытие деятельности прибалтийских сепаратистских движений («крышевал», как бы сейчас сказали), участвовал в фальсификации катынского дела, за что впоследствии был награжден высшими орденами Литвы, Латвии, Эстонии и Польши. Начиная с 1988 г. в Прибалтике периодически проходили митинги с абсурдным требованием признания советско-германского Договора о ненападении 1939 г. недействительным и выхода республик из состава СССР. Осенью 1988 г. Яковлев выехал в Прибалтику, где приложил немало усилий для разворачивания сепаратистских движений. Местные националисты радостно восприняли такое содействие, как поощрение со стороны верховной власти, о чем неоднократно заявляли впоследствии, как например Витаутас Ландсбергис, тогдашний председатель Верховного Совета Литвы: «Запад должен понять, что Горбачев сам позволил сложиться нашей ситуации. Он в течение двух лет наблюдал за ростом нашего движения за независимость. Он мог бы остановить его в любой момент. Может быть, он этого хотел или хочет сейчас. Но он его не остановил».

23 августа 1989 г. в годовщину подписания советско-германского договора, десятки тысяч жителей Литвы, Латвии и Эстонии образовали живую цепь через всю территорию Прибалтики в знак протеста против пакта «Молотова — Риббентропа». Идиотизм? Массовая историческая паранойя? Нет, всего лишь весьма распространенный прием воздействия на общественное мнение. Для начала «горячей» фазы развала СССР требовалось, чтобы центральная власть хотя бы косвенно признала, что Прибалтика была оккупирована Сталиным после циничной сделки с Гитлером.

Но чтобы Съезд народных депутатов — высший законодательный орган страны рассмотрел этот вопрос, нужно было создать повод. Ведь фактически не было никаких причин, чтобы давать оценку хоть и важному внешнеполитическому акту, но утратившему юридическую силу почти полвека назад, относящемуся еще к довоенной эпохе. О «секретных протоколах» до того времени абсолютное большинство советских граждан и слыхом не слыхивало. Поэтому доклад Яковлева и якобы принятое депутатами постановление играли важную роль в подрыве легитимности Советского Союза.

Регулировалась работа яковлевского «министерства правды» с помощью государственных и партийных финансовых рычагов, но кто был мозговым центром компании по разрушению сознания народа Советского Союза, до конца не ясно. Современники почти единодушно отдают пальму первенства академику Яковлеву, как главному идеологу перестройки. Вот, какую оценку вклада Яковлева в уничтожение СССР дает Валерий Легостаев в упомянутой статье:

«Яковлеву принадлежит циничная, но технически плодотворная идея назвать корыстные политические игрища Горбачева „радикальной реформой“. Сначала — экономики. А когда „пипл“ этим наелся досыта, взялись за политическую систему. Как профессиональный пропагандист Яковлев правильно оценивал огромные возможности манипулирования людской массой при помощи умело подобранного слова. Вы хотите реформ? Вы их получите. Но это будут наши реформы!

Наибольшее зло, которое Яковлев и Горбачев совместно причинили своему народу, состоит в том, что они похитили у него шанс провести действительно необходимые, исторически вызревшие, материально и политически обеспеченные реформы. Реформы, при которых не надо рушить заводы и есть всем миром, не брезгуя и не краснея, протухшую „гуманитарную помощь“. Причем сознательно ставлю здесь на первое место Яковлева. Именно ему принадлежит и сама идея, и особенно — ее практическая разработка средствами массовой пропаганды.

Первое условие успешного разрешения любой крупной общественной проблемы заключается в том, чтобы дать ей правильное имя. Правдивое имя делает народ единым и сильным. Ложное — превращает его в толпу, неспособную к самостоятельному мышлению. Это хорошо понимали те, кто назвали нашу войну с Германией „Великой Отечественной войной советского народа“. Но это так же хорошо понимала и шайка политических паскудников, называвшая, вслед за Яковлевым, „реформами“ воровскую распродажу советской империи».

Но я не могу согласиться с Легостаевым при всем желании. Во-первых, размах и сложность проекта не позволяют допустить мысль, что такой громадный объем работы провернул человек, не владеющий практическим опытом в подобных делах и не имеющий штата опытных профильных специалистов. Во-вторых, сам Яковлев был слишком тупым даже для того, чтобы убедительно врать на бытовом уровне. Например, он совершенно серьезно утверждал, что был ранен во время войны четырьмя разрывными пулями. Любой образованный человек знает, что вероятность выжить после этого примерно такая же, как после прямого попадания в тело артиллерийского снаряда. Нет, одержимый манией разрушения Яковлев со своей звериной ненавистью ко всему советскому, циничный интриган и опытный аппаратчик был лишь хорошим исполнителем, но инструкции этот «колумбиец» получал, разумеется, из-за рубежа.

«Независимая газета» 10 октября 1998 года опубликовала пространное интервью Николая Злобина с Джин Кирпатрик, бывшей при Рейгане членом президентского Совета по национальной безопасности. В нем есть очень любопытный момент:

«— Я знаю, что вы придаете большое значение личностям в истории и политике. Можете ли вы перечислить имена людей, которые сыграли, по вашему мнению, наибольшую роль в формировании внешнеполитических отношений в XX веке?

— Часто это те же люди, которые сыграли большую роль во внутренней политике. Я уже упомянула две важнейшие группировки нашего века. Это, во-первых, большевики. Более косвенно, чем прямо, но Муссолини оказал огромное влияние на наше столетие, создав в Италии первый образец однопартийной страны с личной диктатурой и воинствующей фашистской идеологией. Он наплевал на Лигу Наций и, по сути, прервал все добрые начинания в Европе. Гитлер имел огромное влияние на мир. Одной из крупнейших фигур века был Уинстон Черчилль. Совершенно очевидно, что Мао Цзэдун оказал большое влияние на положение в мире. Я, конечно, не говорю о качественном содержании их влияния…

…Полагаю, что Гарри Трумэн и Иосиф Сталин оказали колоссальное влияние на международные процессы в мире. Последний особенно тем, что охватил своей властью половину Европы, а может быть, еще больше. Именно Сталин сделал Советский Союз тем, чем он был. Затем я бы назвала Михаила Горбачева и Александра Яковлева.

— Почему Яковлева? Встречались ли вы с ним?

— Пару раз. Я думаю, что он очень интересный человек и сыграл огромную и важную роль. Я надеюсь, что он знает, что я так считаю».

Что же это за дама, столь лестно отозвавшаяся о бывшем идеологическом противнике? Джин Кирпатрик — одна из самых известных фигур в американской политике конца XX столетия. В 1980 г. Рональд Рейган пригласил ее в качестве своего советника по внешней политике на время предвыборной кампании, а после победы назначил представителем США в ООН. За те четыре года, что она занимала этот пост, она снискала мировую славу одного из самых ярых борцов с коммунизмом. Одновременно она была членом правительства Рональда Рейгана и членом президентского Совета по национальной безопасности. В 1985 г., то есть с началом перестройки в СССР и возвышением Яковлева, Киркпатрик, оставив пост в ООН, приняла должность советника президента по обороне и иностранной разведке, пребывая в этом качестве до 1990 г.

Весьма любопытно, при каких обстоятельствах борец с коммунизмом и куратор спецслужб США Киркпатрик встречалась с Яковлевым. Да, Яковлев был очень тщеславен, и, видимо зная об этом, Киркпатрик весьма многозначительно польстила ему. Многозначительность же этой реплики заключается в том, что она польстила не ему, а себе. Вполне вероятно, что именно Киркпатрик с 1985 г. курировала Яковлева по линии американских спецслужб, и разработка плана мероприятий по осуществлению в СССР бархатной революции не обошлась без ее участия. Это всего лишь предположение. Возможно, мы никогда не узнаем всей правды о темной стороне жизни «прораба Перестройки». Но то, что Яковлев не мог быть ее архитектором, мозговым центром — в этом я уверен. Не того масштаба был этот тип, не того ума и не той воли.

Да, можно ненавидеть, но при этом уважать сильного и жестокого врага. Русские генералы не считали зазорным выказывать восхищение Наполеоном, который нещадно бил их на полях сражений. Петр I на пиру по случаю полтавской виктории поднял кубок за своих учителей — побежденных шведских генералов, которые сидели с ним за одним столом. Йозеф Геббельс, как мастер военно-пропагандистских операций, и сегодня имеет в среде специалистов немалый авторитет. Если уж и учиться побеждать вражескую армию словом, так именно у него. Но Яковлев не достоин сравнения с Геббельсом, что позволяют себе некоторые публицисты, несмотря на го, что он делал одно с ним дело. Геббельс не был марионеткой, озвучивающим тексты анонимных спичрайтеров и он предпочел смерть предательству идее, которой служил. Никаких обстоятельств, оправдывающих предательство Яковлева, его ненависть к моей стране, я обнаружить не смог.

Читая воспоминания бывших сослуживцев и коллег Яковлева, я был поражен, с каким отвращением они пишут о нём. «Упырь», «паскуда», «предатель», «перевертыш» «подонок» «иуда» — такими эпитетами награждают мемуаристы обер-идеолога перестройки. К Горбачеву эти же авторы относятся значительно мягче. Даже его сообщники-антисоветчики в качестве привлекательных личных качеств Яковлева скромно упоминают разве что его приверженность демократическим ценностям. У меня этот негодяй не вызывает никаких иных чувств, кроме крайней степени омерзения, тем не менее, в дальнейшем мы постараемся осветить роль Яковлева в деле о «секретных протоколах» беспристрастно, разобрав методы манипуляции и оценив политические последствия акции, не акцентируя внимание на моральной оценке его поступкам.