Часть 1

На этот вопрос большинство отвечают с позиций своих идеологических пристрастий. Сторонники власти хвастливо заявляют о том, что популярность правящего тандема настолько велика, социальная стабильность не вызывает никаких сомнений, а потому никакой революции, ни оранжевой, ни тем более красной, просто быть не может. Противники Кремля в ответ злобно шипят про рост протестных настроений, обнищание масс, про дикий разгул коррупции и прочие «прелести», которые, дескать, есть явные признаки того, что «верхи не могут, а низы не хотят».

Я же, как человек довольно цинично относящийся ко всякого рода идеологическим доктринам, предлагаю посмотреть на вопрос с чисто технологической стороны.

Революция — есть процесс радикальной смены элит, вследствие банкротства правящего режима. Далеко не всегда правящая верхушка добровольно признает себя несостоятельной (в России это вообще не принято), и тогда власть переходит в руки новой (революционной) элиты в результате государственного переворота, когда преемственность власти нарушается. Но базис всякой революции несомненно лежит в экономической сфере. Проще говоря, в стране со здоровой экономикой нет предпосылок для революции, какой бы злобный тиран не стоял у руля. И наоборот, если национальное хозяйство трещит по швам, даже самый популярный вождь мгновенно становится объектом ненависти масс, а госаппарат перестает нормально функционировать, делая вождя заложником собственного бессилия.

Стартером почти всякой революции является развал финансовой системы. Состояние государственных финансов — вот главнейший революционный барометр страны. К февралю 1917 г. в результате некомпетентной финансовой политики правительства рост почти в пять раз объема денежной массы в России привел к сильной инфляции, что вызвало недовольство населения. В данном случае я отделяю финансовую политику от объективных экономических трудностей военного времени потому, что последнее зачастую являлось не причиной, а следствием кредитной политики царского кабинета. Например, после получения оборонных заказов предприятиями Уральского промышленного района, объемы производства на них не выросли, а упали(!!!), зато только официальные доходы акционеров возросли в полтора-два раза. Фактически правительство позволило частному бизнесу безнаказанно разворовывать бюджетные средства. «Откаты» тогда назывались по-другому, но «откатная» экономика существенно приблизила закат царизма.

Нынче ситуация один в один: реальное производство падает, а доходы его владельцев растут. Государство осуществляет дико затратные «инвестиционные проекты», которые на выходе не дают ничего кроме убытков. Например, в УрФО уже который год десятки миллиардов рублей бросаются в топку мегапроекта «Урал промышленный — Урал полярный». На выходе только красочные презентации и провальные проекты вроде строительства заводов (например, «Полярный кварц»), которые никогда не будут ничего производить. Они вообще не будут построены, ибо бесконечный процесс строительства есть лишь повод для получения бюджетных траншей с последующим их распилом.

Но финансовая политика царя Николашки в последние годы его царствования кажется образцом здравомыслия по сравнению с тем, что устроили либералы-февралисты, дорвавшись до власти. Складывается впечатление, что они решили с помощью бешеной эмиссии в кратчайшие сроки уничтожить финансовое хозяйство страны. Надо признать, с этой задачей они справились блестяще, подготовив благодатную почву для Октября.

В 1989 году, когда перестройщики перешли к активной фазе свой деятельности по уничтожению СССР, была осуществлена разрушительная по масштабу финансовая диверсия — Государственный банк разрешил обналичивание безналичных средств предприятий, которые использовались ранее лишь для расчетов между юридическими лицами и государством. В результате громадные денежные массы хлынули на потребительский рынок, вызвав инфляцию и тотальный дефицит. Именно тогда были введены карточки на продукты, которые люди помнили разве что по годам войны. Разумеется, демо-СМИ тут же объяснили народу, что экономический хаос возник из-за врожденной неэффективности социалистического хозяйства.

Эксклюзивное право на обналичивание средств предприятий получили так называемые центры научно-технического творчества молодежи (ЦНТТМ), которые создавались под эгидой ВЛКСМ или КПСС. Очень скоро на базе этих ЦНТТМ возникли первые коммерческие банки — инкубаторы олигархии (одним из активистов НТТМ был Миша Ходорковский). Именно тогда, еще при жизни СССР, стартовал процесс теневой приватизации. Государственные предприятия обрели право хозяйственной самостоятельности, а директора смогли распоряжаться крупными суммами «черного» нала. Нетрудно догадаться, что многие тут же использовали этот даровой ресурс для личного обогащения. Итог — крах СССР. Проводником столь «мудрой» финансовой политики стал Виктор Геращенко — один из теневых архитекторов Перестройки. Геращенко — уникальный в своем роде специалист — любую кризисную ситуацию он исхитрялся превратить в катастрофу. Как известно, на финансовых катастрофах делается самый большой банкирский гешефт, так что удивляться этому не стоит.

С 1992 года в РФ официально введен режим внешнего валютного управления (currensy board), когда курс национальной денежной единицы привязывается к иностранной валюте, и государство утрачивает суверенитет в проведении эмиссионной политики. Совершенно официально эмиссионный центр РФ — Центробанк — частное предприятие, и государство не имеет права вмешиваться в его «внутренние» дела. Кто же контролирует ЦБ РФ? Золотой запас страны — единственный реальный актив — находится за рубежом на счетах Всемирного Банка. Кое-какие выводы сделать можно. Если верить Уставу, то основной обязанностью Центробанка является поддержка стабильного курса доллара по отношению к рублю. Экспортеры обязаны сдавать ему валютную выручку, поэтому в периоды высоких нефтяных цен осуществляется усиленная эмиссия. Валюта тут же возвращается за рубеж, мы же имеем взамен лишь усиление инфляции и опережающий ее рост потребительских цен. Это, следует отметить, происходит именно в годы экономического роста. Во время кризиса же, как ни странно, инфляция замедляется, поскольку приток валюты снижается.

На первый взгляд кажется, будто финансовое положение РФ будет относительно стабильным по крайней мере до тех пор, пока не рухнут нефтяные цены. Но это иллюзия. Поскольку РФ фактически не обладает финансовым суверенитетом, коллапс может случиться в любой момент, даже если цена барреля будет ползти вверх. Вот что произошло в 1998 г. в Индонезии:

«Президент Индонезии Сухарто правил страной около 30 лет. За это время Индонезия превратилась в крупную промышленную державу. Страна открылась для капитала, и поток инвестиций хлынул в индонезийскую экономику. Темпы прироста до 1997 года составляли около 7 % в год. Возникали новые отрасли промышленности. И вдруг, как по приказу свыше, началось паническое бегство иностранного капитала за границу. Возникла финансовая паника, при которой иностранцы стремились забрать свои капиталы из попавшей в беду страны. К уходу иностранных капиталов добавилась волна бегства капиталов, принадлежащих местным собственникам.

В отличие от остальных стран ЮВА, где в основном сохранилась стабильность цен, в Индонезии произошел сильный всплеск инфляции, объяснявшийся большими размерами падения курса индонезийской рупии.

Индонезийские города страдают перенаселенностью, особенно Джакарта. Поэтому там имеется значительный социальный слой безработных лиц, имеющих временную работу, и криминальных элементов. Рост цен в сочетании с ростом безработицы, вызвало вспышку беспорядков. В начале января 1998 года, когда курс доллара в Джакарте достиг 11 тысяч рупий (до кризиса он колебался в пределах 2–3 тысячи), началась паническая скупка продуктов и предметов первой необходимости, образовались очереди и давки в магазинах. В Джакарте произошли погромы на этнической почве — избиения и убийства этнических китайцев.

Уличное насилие достигло пика в мае 1998 года. К тому моменту к экономическим требованиям добавились политические. После того, как во время студенческой антиправительственной демонстрации были убиты и ранены несколько человек, начались настоящие уличные бои, в ходе которых, только по официальным данным, погибли около 1200 человек. Политический кризис принял необратимый характер. Председатель парламента потребовал отставки Сухарто. Руководство вооруженных сил, на которое ранее президент неоднократно опирался, заняло выжидательную позицию.

19 мая несколько тысяч студентов заняли здание парламента и три дня удерживали его. Парламент вместе с лидерами студенческого движения предъявил Сухарто ультиматум. 21 мая 1998 года, после 32 лет диктаторского правления, 77-летний президент объявил о своей отставке.» (Максим Петров, «Механизмы государственных переворотов»).

Совершенно очевидно, что свержение Сухарто было организовано внешними силами, ибо дееспособной оппозиции в Индонезии просто не было. Спрашивается, зачем Большие Дяди свергли Сухарто, если он, как и наши либерасты, все реформы в стране проводил под их диктовку? Ответ банален — не захотел делиться. Практически все прибыльные отрасли экономики сосредоточились непосредственно в руках клана Сухарто. Поэтому буйные джакартские студентики и были использованы Дядями для защиты своих интересов. В этом случае, кстати, чем сильнее в студенческой среде левые настроения, тем лучше для мирового капитала, ибо левацкий молодняк всегда можно использовать в качестве пушечного революционного мяса.

Возможен ли в РФ вариант внешней финансово-экономической агрессии? Давайте посмотрим. Тупые путинисты иногда пафасно заявляют, что Путин вытащил Россию из долговой ямы. Умные путинисты этой темы вообще стараются не касаться, ибо никогда в своей истории страна так стремительно не влезала в долги, как в годы путинской стабильности и «экономического роста». В момент первого восшествия «преемника» на кремлевский престол в начале 2000 года совокупный внешний долг РФ составлял $159 млрд. Пика он достиг через пару месяцев после оставления Путиным президентского поста — в III квартале 2008 года — $542,1 млрд (из них $499,3 млрд приходилось на корпоративный сектор).

На 1 января 2010 года совокупный внешний долг составил $471,6 млрд, из которых $37,6 млрд принадлежат государству. За 2009 год общий долг сократился на $9 млрд. Не спешите радоваться положительной динамике, выплаты по казенному долгу государство делать уже не в состоянии. В текущем году оно должно вернуть кредиторам $4,6 млрд, однако уже в апреле впервые за 12 лет правительство прибегло к внешним заимстованиям в размере $5,5 млрд. Первоначально Кудрин собирался подзанять в Европе $17 млрд, но к счастью для Кремля вверх скакнули нефтяные цены.

Корпорации же должны отдать должков в этом году на $91,3 млрд (по другим данным на $124 млрд). И они их отдадут, можете не сомневаться. Но отдадут явно не из прибыли, ибо с прибылями в период кризиса почти у всех дела обстоят неважно. Сокращение долга корпораций происходит зачастую путем так называемой реструктуризации, когда заемщик передает кредитору не деньги, а свои акции. Даже в самом благополучном предкризисном 2007 г. российские компании, чтобы расплатиться по долгам, вынуждены были занимать, наращивая свои долги, то с началом кризиса гасить задолженность они могут только за счет передачи кредиторам своих акций.

Таким образом происходит ползучий процесс утекания за рубеж отечественных капиталов. Ну, отобрал Путин «Юкос» у Ходорковского, но кто сказал, что он вернул актив государству? «Роснефть», которой достался этот лакомый кусок в шесть лет назад, в долгах, как в шелках — в 2007 году долги компании (более $27 млрд) превышали 70 % ее рыночной стоимости, при том, что государство простило ей налоговые долги «Юкоса». Если до 2006 года компания на 100 % принадлежала государству, то в июле того же года Федеральная служба по финансовым рынкам России разрешила размещение и обращение за пределами страны 22,5 % акций «Роснефти». Процесс утечки, что называется, пошел. Не смотря на падение добычи и резкое снижение прибыли, «Роснефть» продолжила в 2008–2009 годах сокращать бремя своих долгов. И что-то подсказывает мне, что фактически она делает это за счет собственных активов. Схема, конечно, не столь проста. Например в I квартале 2010 г. компания бодро отчиталась об оптимизации операционных расходов НПЗ на 21,5 % ($10,4 на тонну) по сравнению с предыдущим кварталом, объяснив это сокращением планового ремонта. Да и промысловые издержки «Роснефти» тоже снизились явно по этой же причине. Таким образом износ основных фондов ускоряется, и чтобы обновить их, корпорации потребуется… Ну да, догадаться не сложно — привлечь зарубежных инвесторов или подзанять деньжат за границей. Освоение Ванкорского месторождения так же потребует пивлечения инвестиционных ресурсов, которых у компании нет. В общем, так или иначе, но иностранный капитал неминуемо будет доминировать даже в «государственном» сегменте ТЭК.

Если внешние долги правительства оплачивает налогоплательщик, то на кого ложится бремя долгов корпоративных? На того же самого налогоплательщика. Опыт экономических кризисов последних 15 лет показывает, что государство (Мексика (1994), Гонконг (1997), Корея (1998), далее везде) вынуждено брать на себя себя финансирование корпоративных долгов во избежание сваливания национальной экономики в пучину хаоса. К тому же в РФ государство выступает гарантом по корпоративным долгам (крупнейшими заемщиками у нерезидентов являются нефтегазовые, транспортные, банковские и другие системообразующие корпорации). Более трети корпоративного долга вообще принадлежит государственным компаниям, так что отвечать за них основному акционеру придется в любом случае.

Государство же, как показано выше, даже при незначительном падении нефтяных цен (средневзвешенная цена нефти за 2008 года лишь незначительно превысила показатели 2009 года) становится неплатежеспособым и само идет с протянутой рукой, чтобы залатать дыры в бюджете.

Теперь представим себе, что вялотекущий экономический кризис даже не то чтобы перешел в острую фазу, а всего лишь не кончился, и тянется еще год, два, три. Даже если ничего страшного не произойдет, иностранцы получат контроль за стратегическими отраслями экономики РФ. При всем желании государство не сможет покрыть внешние долги корпораций даже с помощью своих золотовалютных резервов, номинальный объем которых по состоянию на 30 апреля сего года составляет $460,7 млрд. Не смотря на уверения придворных экономистов, я очень сомневаюсь, что все активы обладают ликвидностью ($120 млрд из них — более четверти — это даже не валюта на счетах зарубежных банков, а всего лишь долговые расписки американского казначейства — та же самая пирамида «МММ», только в глобальном масштабе). Но в любом случае в условиях внешнего валютного управления все валютные резервы не могут быть направлены на спасение флагманов российского бизнеса, ибо в противном случае курс рубля рухнет в пропасть.

Смогут ли корпорации вернуть долги, отдавшись с потрохами своим кредиторам? В этом я тоже очень сомневаюсь. Стоит только одному крупному рыночнуму игроку объявить о своей финансовой несостоятельности, это мгновенно спровоцирует волну банкротств — рыночная капитализация компаний упадет до минимума и даже их потроха (акции) обесценятся настолько, что оных не хватит для оплаты долгов.

Скорее всего, крах отечественного рынка спровоцирует банкротство «Газпрома». В предыдущие годы он активно хапал за границей кредиты, и на фоне растущих мировых цен его платежеспособность сомнений не вызывала. А вот теперь выяснилось, что мудрый государственный менеджмент направлял инвестиции в сугубо «откатные» проекты, резервов для наращивания добычи нет, а падение мировых цен на газ не только поставило под сомнение платежеспособность корпорации, но и катастрофически сократило запасы голубого гиганта. Дело в том, что газовые цены упали, скорее всего, необратимо, поставив жирный крест на перспективах освоения Штокмановского месторождения и прочих дорогостоящих проектах вроде «нордстрима», поглотивших уже немало средств. И вот результат: за 9 месяцев прошлого года долги компании возросли на 44 % (!!!), составив порядка $50 млрд (в феврале 210 года достиг уже $60 млрд без учета долгов принадлежащего корпорации «Газпромбанка», а это еще около $12 млрд), а прибыль за то же время упала на 36 %, операционные расходы выросли на 16 %. За этот же период спрос на газ упал на 11 % как в Европе, так и внутри страны. В долгосрочной перспективе спрос на газпромовское сырье будет только падать (хотя бы благодаря развитию технологий добычи газа из сланцев, по причине чего РФ уступила лидерство по добыче газа США), операционные расходы «Газпрома» продолжат расти, так же как и потребность в капвложениях. То есть денег будет все меньше и меньше, а потребность в них вырастет. Подскажите мне, какое чудо способно будет в такой ситуации уберечь «Газпром» от банкротства? Вопрос лишь в сроках, когда это произойдет.

То, насколько хлипкое положение на фондовых рынках занимает «Газпром» можно увидеть на таком примере. В 2004 г. депутат Госдумы Юрий Савельев направил запрос в ФСБ относительно Объединенной финансовой группы, которая через оффшоры скупала для иностранных инвесторов внутренние акции «Газпрома». После того как текст запроса просочился в СМИ, котировки «Газпрома» рухнули на 13 %, потянув вниз и другие бумаги. Из этого примера видно, что финансовый крах компании в условиях нестабильности может спровоцировать все что угодно.

Итак, допустим, что некие внешние силы заинтересованы в том, чтобы обрушить финансовую систему РФ. Могут ли они это сделать? Это будет не сложнее, чем с Индонезией. Возможен следующий сценарий: банкротство одной из крупных компаний РФ («Газпром»?) вызывает панику на фондовых рынках и требования кредиторов о скорейшем возврате долгов. Государство вынуждено будет взять на себя это долговое бремя. То есть фактически оно будет переложено на плечи населения, чей жизненный уровень резко обрушится вследствие гиперинфляции.

В каой-то степени повторится ситуация 1998 г., однако если тот кризис был преодолен за счет реанимации оставшихся в наследство от СССР производственных мощностей и продолжавшегося 10 лет роста нефтяных цен, то сегодня такого ресурса нет. Собственно, что было достигнуто за десятилетие путинского «экономического роста»? Производство не равивалось, поскольку капиталы высасывал финансово-спекулятивный сектор. Накопленные за эти годы валютные резервы не способны покрыть даже сделанные за тот же период долги, а как не крути, отвечать по корпоративным долгам придется государству. Предпосылок для роста экономики нет ни малейших, я уж молчу о каких-то инновационных прорывах. Возможности отвечать по социальным обязательствам у государства не будет.

Можно, конечно, пойти по пути уже пройденному — снова влезть в долги, но это лишь оттянет банкротство правящего режима. Собственно, ключевой вопрос в том, дадут ли нищей России в долг для предотвращения краха или нет. В 1905 г. Витте выпросил у европейских банкиров золотой займ на кабальных условиях, и тем самым финансовой положение империи было стабилизировано. Взамен правда пришлось пойти на либеральные псевдореформы. Если бы финансовая олигархия желала уничтожить в России царизм, надо было просто отказать в деньгах. Когда страна утрачивает финансовый суверенитет (Российская империя лишилась оного, перейдя на золотой рубль в 1896 г.), ее судьбу решают забугорные Большие Дяди.

Сегодня в условиях внешнего валютного управления стабильность финансовой системы страны зависит от притока валюты. Соответственно в момент наступления острой фазы финансового кризиса революция по индонезийскому сценарию вполне возможна. Вопрос лишь в том, сочтут ли забугорные Большие Дяди это выгодным для себя. Если да, то не видать Кремлю стабилизационных кредитов. Выйти из тупика путем наращивания эмиссии режим не сможет в принципе, поскольку импортозависимый потребительский рынок без валютных инъекций просто схлопывается. К чему это приведет? А вы представьте себе закрытые супермаркеты, толпы безработных, стремительный рост цен на самые насущные потребительские товары… Весьма гремучая смесь.

Так что не исключено, что дремлющие в анабиозе оранжевые (изредка они просыпаются для маршей несогласия) будут востребованы для установления в РФ революционного режима, более устраивающего Запад, чем оборзевшие от жадности и много возомнившие о себе медвепуты. Принципиальная возможность для этого есть. Остальное — дело техники и грамотной PR-стратегии.

Возможен ли в РФ военный переворот? Об этом в следующий раз.

P.S. Не сомневаюсь, что среди читателей найдется специалист по финансовой части, который может сказать, что автор слишком банально смотрит на вещи, не понимает тонкостей монетарной политики и механизмов фондового рынка. Статья эта не для раздела аналитики сайта РБК, а представляет собой утрированный рисунок для того, чтобы средний обыватель понял, какие тенденции доминируют в отечественной экономике. В конце концов все сводится к элементарной схеме: по одной трубе в бассейн вода втекает, по другой вытекает. И если вытекает больше, чем втекает, бассейн неминуемо станет сухим. Так же и в экономике: страна может потреблять больше, чем производит, но в результате окажется без штанов и в долговой яме. В результате и создается классическая революционная ситуация.

В предыдущем посте я недостаточно акцентировал внимание читателя на том, что описываются предпосылки лишь одного из семи типов государственного переворота — финансово-экономической агрессии с целью разгрома правящего режима.

Для успеха финансово-экономической агрессии необходимо соблюдение следующих условий:

1. Наличие у страны ресурсов, в обладании которыми заинтересованы внешние силы, либо соперничество за контроль над ресурсами вовне;

2. Значительная степень интеграции национальной экономики в мировой рынок;

3. Утрата страной-жертвой финансового суверенитета;

4. Существование внутри страны «пятой колонны», готовой взять подряд на осуществление финансовой диверсии.

Первая русская революция была спровоцирована именно финансовой агрессией, которая стала возможна благодаря контролю внешних управляющих над русской денежной системой. В 1897 г. в результате знаменитой финансовой реформы, осуществленной при министре финансов Витте, в империи была введена новая денежная единица — золотой рубль. Для удобства обращения деньги были, конечно, бумажными, но принципиальным новшеством было то, что в любой момент они беспрепятственно обменивались на золотые монеты по гарантированному курсу: один рубль=0,77 грамма чистого золота. Чтобы не допустить обесценивания бумажных денег, выпуск их был строго привязан к количеству наличного золота. Для экономики это создавало значительные проблемы, так как если рост выпуска товаров опережал накопление золота, то нехватка наличности приводила к снижению покупательной способности населения, что в свою очередь тормозило производство. Более того, сложившаяся так называемая система малоэмиссионного производства вынуждала постоянно снижать зарплату рабочим, что естественно вызывало их недовольство. Конечно, покупательная способность рубля при этом росла, но все равно пролетариям было очень трудно объяснить, почему за ту же работу они должны получать меньшую плату. Еще один большой минус системы золотого монометаллизма заключался в том, что страна не могла производить эмиссию в экстренных случаях, как то война или неурожай. Правительство даже пыталось создавать что-то вроде стабфонда, но это влекло за собой дополнительные проблемы, например хронический бюджетный дефицит. Ко всему прочему рубль стал чувствителен к колебаниям рыночного курса золота, что позволяло иностранным банкирам играть на колебаниях котировок рубля по отношению к золоту, чем особенно любили заниматься берлинские биржевые гешефтмахеры.

Спрашивается, зачем тогда была нужна такая реформа, если польза от нее довольно сомнительна? Ведь расходы бюджета в связи с войной все равно резко возрастают, и тогда, чтобы не допустить краха финансовой системы, приходится, прежде чем включить печатный станок, срочно изыскивать золото. Вот здесь-то и зарыта собака! Золото можно было получить взаймы у международных банковских синдикатов на их условиях, а потом платить по займам весьма обременительные проценты. Таким образом, международной финансовой олигархии объективно было очень выгодно вовлечь Россию в войну, а так же периодически устраивать в стране экономические кризисы или революции, угрожающие стабильности финансовой системы.

Еще учась в школе, я подметил удивительную особенность Первой русской революции — у нее как бы не было вождей. Это дает возможность историкам трактовать ее, как процесс стихийный: мол, копились в обществе противоречия, а потом бац! — и прорвались наружу. Сегодняшние леваки с радостью поддерживают эту точку зрения, пугая правительство аналогичным по характеру взрывом народного возмущения. В 2005 г. к 100-летию революции в периодике вышла масса публикаций об этом событии, однако серьезные исследования так и не появились. Оппозиционная пресса, как нетрудно догадаться, ограничилась лубочными агитками. Левые считают эту революцию своей, старательно не замечая того, что она носила ярко выраженный либеральный характер! Буржуазные демократы, управляемые из-за рубежа, нанесли жестокий удар по самодержавию. Царизм вынужден был пойти на большие уступки, но устоял. Между двумя этими лагерями и развернулась ожесточенная борьба. Русские социалисты в этом акте играли на стороне буржуазии, в роли второстепенного субподрядчика.

Но идеологи и вожди у революции были, события носили вполне управляемый характер. То, что они выглядели стихийными говорит лишь об умелой организации процесса. Да, работали профессионалы! Есть веские основания полагать, что ведущая роль в организации событий 9 января принадлежит серому кардиналу русской политики Сергею Юльевичу Витте, верному проводнику губительного для России либерального экономического курса. Губительным тот курс был по причине особенностей финансовой системы. Отставание промышленности России от европейских держав во второй половине XIX столетия стало нарастать угрожающими темпами и, прежде всего, оно проявлялось в технологической отсталости. Технологии можно было купить, но для этого не было денег. Оставался, как казалось, единственный выход — привлекать иностранные инвестиции. На Западе тогда наблюдался переизбыток свободного капитала, а норма прибыли была очень низкой. Но делать инвестиции в Россию было нереально, так как ее финансовая система была слабо интегрирована в мировую. Проще говоря, вложить в русскую промышленность марки, франки и фунты можно было легко, но прибыль, полученную в рублях, вывезти из России нереально из-за неконвертируемости национальной валюты. В этом случае можно было бы, конечно, купить на полученные рубли сырье и вывезти его за границу, где продать за фунты и франки. Но, во-первых, кроме хлеба с нефтью и вывозить-то было особо нечего, а во-вторых, даже этой нехитрой схеме мешала реализоваться русская таможенная политика и инфляция. Скажем, стоило только царскому правительству путем усиленной эмиссии «опустить» рубль, как это обесценивало сделанные иностранцами инвестиции.

Поэтому непременным условием прихода инвестиций в Россию было взятие иностранцами под контроль русской финансовой системы. Для этого они неустанно в течение десятилетий подталкивали русские власти к проведению реформ. Правда, с этим возникали кое-какие сложности, так как Александр II и Александр III не очень горели желанием плясать под дудку забугорных банкиров. Пядь за пядью они сдавали позиции, пока безвольный Николай II не капитулировал в 1897 г. перед западным капиталом полностью и безоговорочно. Да, инвестиционный бум в России действительно имел место быть, но в результате его не только ключевые отрасли промышленности, но даже хлеботорговля перешли под контроль французского, немецкого, английского и бельгийского капитала. Битва за русский рынок была нешуточной, поскольку доходность капитала по акциям в 10, а то и 20 раз превышала средние показатели по Западной Европе. Но каким бы мощным потоком не текли в Россию из Европы фунты, франки и марки, обратный поток золота был куда более значительным. Просто акционерные компании конвертировали свою прибыль в золото и вывозили его за рубеж. В этой ситуации царское правительство вынуждено было брать золото в кредит, но через некоторое время оно благодаря свободной конвертируемости рубля вновь утекало к прежним хозяевам, и русские вновь вынуждены были его занимать.

В 1900 г. доля иностранных владельцев составляла: 70 % в горной промышленности; 72 % в машиностроении и металлообработке; 31 % — в химической промышленности; 14 металлургических заводов Юга из 18 были иностранными. Нефтяная отрасль почти полностью контролировалась иностранной буржуазией. То, чем зарубежные концерны не владели напрямую, они зачастую контролировали опосредованно, ведь финансовая система и банки находилась под их управлением. К началу XX века иностранные вложения составляли 45 % всего акционерного капитала. Из них более половины (54,7 %) — в горной и металлургической промышленности. В итоге сколь бы бурным ни был рост российской экономики, сливки неизменно доставались иностранцам, а у России появлялись долговые обязательства, которые дополнительным бременем ложились на отечественный капитал, не говоря уж о простом народе. При этом доходы казны неуклонно снижались. Например, в 1884–1891 г.г. среднегодовой вывоз хлеба составил 408 млн. пудов при средней выручке 333 млн. руб., а в 1893–1897 г.г. вывозя по 509 млн. пудов в год, удалось выручать в среднем лишь 316 млн. руб.

То, в чьих интересах работала российская экономика, красноречиво говорит такой факт: в России средневзвешенная стоимость одного пуда керосина (в то время товар массового спроса) приближалась к 2 рублям, а в Лондоне пуд русского же керосина стоил 83 копейки. Это тем более поражает, если учесть, что самая дешевая нефть в мире тогда добывалась как раз на бакинских промыслах. Объяснение в том, что внутренние продажи керосина облагались акцизом, дававшим казне несколько миллионов рублей ежегодно, но экспортеры были от него освобождены. Ко всему прочему на перевозку нефтепродуктов по железным дорогам стараниями Витте были существенно снижены тарифы. Чем может быть объяснена такая трогательная забота русского правительства о зарубежных импортерах и европейских потребителях? Ничего удивительного — тогда, как и сейчас, страна была сырьевым придатком Запада, и национальным петербургское правительство было лишь формально.

Это выглядит, как издевательство над здравым смыслом, но после отставки Витте правительство наоборот взвинтило тарифы на перевозку нефтетоплива и категорически противилось участию иностранцев в отрасли. Это делалось в интересах другого зарубежного монополистического клана. К 1906 году в Донбассе сложился синдикат «Продуголь», контролировавший более половины всей добычи Донецкого угольного бассейна. Владели «Продуглем» крупнейшие французские банки — как раз те, что предоставили большую часть зарубежных займов царскому правительству для спасения от революции. Угольное лобби было настолько мощным, что правительство вынуждено было идти у него на поводу, искусственно создавая в промышленности энергетический голод, заставляя потребителей отказываться от нефти в пользу менее выгодного угольного топлива.

В общем, министр финансов Витте постарался для блага мирового монополистического капитала на славу. Однако аппетиты международных хищников росли, и Витте приходилось проводить все более радикальную политику. В августе-сентябре 1905 г. во время мирных переговоров с Японией в Портсмуте (США) Витте встречался с одним из своих кураторов — лидером американских банкиров и руководителем Американского Еврейского комитета Якобом Шиффом, который в ультимативной форме потребовал от него скорейших либеральных реформ в России, грозя в противном случае эскалацией революции. В результате появился знаменитый манифест 17 октября 1905 г., автором которого был к тому времени уже глава царского правительства граф Витте.

Через полтора месяца, 2 декабря в самый разгар политического кризиса, вызванного всеобщей стачкой, в восьми петербургских газетах появляется скандально знаменитый Финансовый манифест Парвуса, объявляющий правительство банкротом и призывающий население изымать из банков свои вклады в золоте. Разумеется, это вызвало панику, распространившуюся по стране со скоростью лесного пожара. Как с гордостью пишет Троцкий в своих воспоминаниях, манифест извлек из правительственных резервуаров в течение месяца 94 миллиона рублей усилиями только мелких вкладчиков. Отток капитала за рубеж усилился, опустошая золотые резервы страны. Этого только и ждали немецкие банкиры, предъявившие к исполнению требования об уплате 60 миллионов рублей золотом. Поясняю, в чем суть этой спекулятивной схемы: как только у России появляется нужда в большом количестве золота, цены на него по закону рынка резко подпрыгивают. Чтобы выплатить золото по требованию банкирских домов, русское правительство вынуждено было занимать его у них же, но по действующим на тот момент очень высоким ценам. Режим оказался перед пропастью. Ему срочно требовалось золото. Золото выпросил во Франции все тот же граф Витте, однако условия кредита были настолько кабальными, что оправданием могло служить только одно: в противном случае романовскую империю ждал крах. Как только договор с французами был подписан, Витте немедленно отправили в отставку. Нынешние либерасты, слюняво восхищаясь «великими» свершениями своего предшественника, забывают, что вся его деятельность на посту министра финансов в конечном итоге сводилась к созданию бюджетного дефицита и получению зарубежных займов. В результате Россия оказалась буквально опутана цепями долговых обязательств.

ВЫВОДЫ: не имея источников восполнения золотого запаса, Российская империя не могла контролировать собственную финансовую систему, она утратила финансовый суверенитет, передав его в руки международных банкирских синдикатов. Будучи зависимой от иностранного капитала, она все больше утрачивала суверенитет политический, поскольку предоставление кредитов сопровождалось политическими требованиями (эмансипация евреев, либерализация внутренней политической жизни и т. д.). И уж совсем печальным было то, что Россия в начале XX в. вследствие финансовой несостоятельности отказалась от собственных интересов во внешней политике, следуя в русле интересов своих западных кредиторов. Так например, традиционно сильное российское влияние на Балканах сошло на ноль. Особенно ярко «шестерочная» роль России проявилось в ходе Первой мировой войны, в которую империя влезла вообще НЕ ИМЕЯ НИКАКИХ ЦЕЛЕЙ и союзников. Если кто не в курсе, то Россия имела обязательства перед Антантой, а Антанта перед Россией никаких обязательств не имела — вот главный итог финансовой реформы 1897 г. Помимо грабительских процентов по кредитам, стране пришлось расплачиваться еще и реками крови во имя чужих интересов.

Сегодняшняя ситуация во многом схожа. Только вместо золота рубль привязан к иностранной валюте. Но зависимость от внешних заимствований в условиях кризиса имеет место быть, так же как и ограниченный суверенитет, и уязвимость перед внешними финансовыми агрессиями.

Что-то никак не удается закруглить вопрос о финансовой подоплеке революции. Некоторые товарищи, прочтя начало цикла, попеняли мне, что финансовая составляющая есть у всякой революции, и потому неправомерно выделять финансовую агрессию в качестве отдельного типа государственного переворота. Да, у всякой революции революции есть чисто финансовые предпосылки, но финансовый кризис в качестве главного инструмента свержения правящего режима — это реальность, что и было показано на примере Индонезии — страны, сопоставимой с РФ по количеству населения, структуре экономики и финансовой ситемы и мировоззрениям элиты.

Еще раз хочу подчеркнуть, что даже если под медвепутский режим заложена экономическая бомба, это не значит, что она обязательно рванет. Это решает тот, у кого в руках фитиль и спички. Сами медвепуты отлично понимают, что западные «партнеры», контролируя финансовую систему РФ, держат их за яйца, и это является залогом их лояльности. Стоит только Кремлю взбрыкнуть, как он столкнется с непреодолимыми финансовыми трудностями, которые возникнут буквально в течение одной недели. Есть любопытную характеристику нашему правящему слою — элита утилизации. В его статьях содержится ответ на вопрос, почему же Запад не добивает Россию, хотя имеет к этому возможность. В этой связи интересно проанализровать экономические предпосылки краха СССР и сравнить ситуацию 20-летней давности с реалиями сегодняшнего дня.

Как известно, уничтожение СССР происходило на фоне пустых полок магазинов, тотального дефицита потребительских товаров, и как следствие — большой инфляции. Это был масштабный кризис потребительского рынка, вызвавший резкое недовольство у населения и ставший причной утраты поддержки режима со стороны масс. Либерасты до сих пор в качестве главного доказательства «неэффективности социализма» приводят неспособность правительства обеспечить товарное изобилие (хотя собственно, правительство и создало дефицит). Строго говоря, в это время проявилась как раз удивительная живучесть советской системы хозяйствования и распределения. Ведь потребительский кризис был не стихийным, а целенаправленно создавался руководством страны, и то, что система, выдержала почти четыре года(!) непрерывных ударов свидетельствует о ее удивительной прочности.

Либерасты активно внедряют в пропагандистский обиход миф, будто в застойные годы СССР держался на плаву исключительно благодаря высоким ценам на нефть. Это грубая ложь. Доля импорта ТНП в СССР составляла порядка 40 %, причем не менее половины импорта шло из стран СЭВ, составляющих с нами единый рынок. При этом следует учесть, что до конца 80-х во внешней торговле всегда было положительное сальдо.

Обвальное падение цен на нефть с 29 долларов (ноябрь 1985 г.) до 10 долларов (июнь 1986 г.) за баррель довольно больно ударило по советской экономике, это вызвало не финансовый и не кризис внешней торговли, а, скорее, кризис экономического планирования — ведь громадные инвестиции в ТЭК в 70-е годы делались в расчете на то, что нефть будет только дорожать, а спрос на нее расти (именно эти инвестиции 40–30-летней давности сегодня успешно прожираются). И хотя уже через пару месяцев цены стабилизировались за отметкой в 14 долларов, снижение снижение среднегодовых цен в 1986–1987 гг. было почти двукратным — с 27,6 до 14,4 долларов. Потом нефть снова начала дорожать, и в 1991 г. цены колебались за отметкой в 20 долларов, но СССР это уже не могло спасти. Почему?

Потому что разрушительный, а еще вернее — смертельный удар — по экономике нанесла отмена монополии внешней торговли. Суть в том, что советское хозяйство существовало вне рамок мирового: зарплаты были, если пересчитать их в доллары, малы, но и товары на внутреннем рынке стоили баснословно дешево, а многие блага распределялись через общественные фонды вообще бесплатно — жилье, образование, медицина и т. д. В условиях неконвертируемости рубля и отсутствия возможности вывоза товаров за рубеж экономическая система была устойчива. Но как только перестройщики разрешили сначала немногим министерствам и главкам, потом отдельным предприятиям, а затем практически любому кооператору осуществлять внешнеэкономическую деятельность, те занялись тем, что стали по внутренним ценам скупать товары, материалы и сырье, вывозить их за рубеж и продавать там по мировым ценам. В итоге резко обвалился внутренний потребительский рынок, возник дефицит ресурсов. А кто получил сверхбарыши от этой торговли? Госпредприятия не получили ничего, поскольку они реализовали свою продукцию исключительно по внутренним ценам. Государство, самоустранившись (само министерство внешней торговли было ликвидировано!), так же не получило ни копейки. Весь доход осел в карманах частных посредников.

Внешний долг СССР возрос с $28 млрд в 1985 г. до $120 млрд в 1991 г., причем в 1990–1991 гг. он нарастал лавинообразно, поскольку за счет кредитов покрывался бюджетный дефицит, вызванный во многом ликвидацией монополии внешней торговли. За это же время золотой запас сократился с 2,5 тыс. тонн до 240 тонн.

 

Часть 2 (военный переворот)

Военный переворот в России произошел в течении одного вечера, ввергнув в состояние полного недоумения весь мир. Официальный Вашингтон два дня не давал внятной оценки произошедшим в Москве переменам. Наконец, в понедельник глава Белого дома выступил с заявлением, суть которого сводилась к тому, что правительство США выражает обеспокоенность происходящими в России событиями, однако не расценивает отставку президента Медведева и премьера Путина, как насильственный акт, и не считает нужным вмешиваться во внутренние дела РФ. В заключение Барак Обама выразил надежду, что российский политический кризис будет разрешен в правовых рамках и не окажет негативного влияния на стабильности в регионе и мире.

А в субботу, за пару дней до этого, произошло следующее. Во время посещения Дмитрием Медведевым Кантемировской дивизии он был, как истерически писали потом на форумах сбежавшие за кордон либерально-правозащитные активисты, арестован и смещен со своего поста.

Впрочем, в реальности все прошло без излишнего драматизма, как-то буднично. Во время торжественного ужина с офицерами присутствующий по протоколу на встрече министр обороны генерал-полковник Сапогов, сменивший табуреточного министра Сердюкова за неделю до этого (последний погиб при крушении вертолета, охотясь в заповеднике на горных баранов), сделал шокирующее заявление от имени армии. В нем он выразил недоверие верховному главнокомандующему, обвинил его в ослаблении обороноспособности страны, развале вооруженных сил и призвал добровольно оставить свой пост, передав властные полномочия авторитетному и дееспособному лицу.

Медведев растерянно обвел глазами присутствующих офицеров. Гробовое молчание длилось секунд десять. Наконец, командир дивизии встал, откашлялся, и довольно твердо, но спокойно произнес:

— Да, Дмитрий Анатольевич, мы отдаем полный отчет в происходящем. Боюсь, у вас нет выбора. Мы действуем в интересах страны. И если у вас еще сохранилось чувство ответственности, вам следует добровольно принять наши предложения. В противном случае армия предпримет адекватные ситуации меры, а на Вас ляжет персональная ответственность за любые возможные эксцессы.

— Но это же военный переворот! — наконец выдохнул президент, — Вы совершаете насильственный захват власти. Мировое сообщество не признает этого произвола! В конце концов это нарушение присяги!

— Дмитрий Анатольевич, — снова вступил в диалог Сапогов, — мы не собираемся ничего насильственно захватывать, и уж тем более, нарушать присягу. Мы защищаем интересы Родины, но поскольку интересы народа и интересы власти кардинально разошлись, мы поступаем сообразно своей совести и воинскому долгу, делая выбор в пользу народа. О тексте присяги есть слова о верности Отечеству, но нет слов о верности власти. Конституцию мы так же менять не собираемся, это не в нашей компетенции.

Ситуация в следующем: мы, офицеры, граждане России и патриоты, выражаем Вам недоверие и предлагаем проявить политическую мудрость — принять непростое, даже тяжелое для себя решение, но решение единственно разумное в данной ситуации — выполнить наши тре… э, предложения.

— То есть, насколько понимаю, у меня нет выбора? — с некоторым вызовом спросил Медведев.

— Нет, выбор у Вас есть — вмешался в разговор начальник Генерального штаба. — Выбор всегда есть. И у всякого выбора есть последствия. А за последствия приходится нести ответственность, — с нажимом произнес он последнее слово. — Мы предлагаем Вам признать, что Вы более не можете нести ответственность за судьбу страны. Разве по Конституции президент не может досрочно сложить с себя полномочия?

— Что ж, мне надо обдумать сделанное вами предложение. Такие вопросы не решаются впопыхах. Мы можем вернуться к этому разговору завтра, я готов серьезно обсудить те претензии, что были вами высказаны. Думаю, все можно решить цивилизо…

— Нет, мы должны прийти к решению здесь и сейчас, — довольно миролюбивым тоном произнес министр обороны. Он даже попытался изобразить на лице нечто вроде улыбки.

— Иначе что?

— Иначе Вам будут предъявлено обвинение в государственной измене — поспешно отреагировал Главный военный прокурор, — Фактов у нас собрано предостаточно. Но после предъявления обвинений, очень серьезных обвинений, никто уже не будет делать Вам никаких предложений, а Вы не сможете выдвигать никаких условий.

И не пытайтесь тянуть время. Расположение части блокировано армейским спецназом. Ни Вы, ни Ваша охрана не может связаться с внешним миром, поскольку средствами радиоэлектронной борьбы подавляется любой радиосигнал в радиусе 10 километров.

— Кстати, мы все безоружны, — Сапогов демонстративно распахнул китель, — и Ваша охрана может нас перестрелять, если Вашей жизни будет угрожать малейшая опасность. Ведь так?

Все разом повернули головы в сторону двери, где, красные от напряжения, переминались с ноги на ногу пять здоровяков в штатском. Они пытались сохранять на лицах суровость, но с каждой минутой это удавалось им все труднее. У всех их в голове вертелась одна и та же мысль: «Б…дь! Ну почему эта х…я произошла в мою смену?». Геройской смерти никто из них не жаждал.

Переговоры президента с армейскими чинами продолжались еще около получаса. В результате Медведев согласился сложить с себя полномочия президента РФ. Но перед этим он подписал ряд указов (проекты их были любезно представлены генералами), из которых самым важным был указ об отставке правительства во главе с Путиным.

Премьер в этот момент находился в отпуске, пребывая в своей резиденции «Бочаров ручей» в Сочи. Уже через двадцать минут он с удивлением наблюдал, как на территорию спецобъекта въехали несколько джипов с эмблемой ГРУ. Вышедшие из первой машины три офицера вручили Путину пакет, в котором находилось факсимиле указа президента, которым он освобождал его от исполнения обязанностей председательства РФ. Мрачный полковник в зеленом камуфляже попросил бывшего премьера не покидать резиденцию до утра и не пользоваться средствами правительственной связи. Впрочем, все средства связи оказались блокированными. Спецназовцы тем временем резво оцепили периметр правительственной дачи. Сотрудники ФСО растерянно толпились возле дежурки. Прибывший полковник предложил им сдать табельное оружие и разместиться в комнате отдыха. Возражений не последовало.

В это же время к Москве несся с мигалками президентский кортеж. Три лимузина, четыре джипа охраны, впереди «разгонная» «Волга». Все как обычно, но вместо охраны в штатском Медведева сопровождали офицеры 3-ей отдельной Гвардейской Варшавско-Берлинской краснознаменной ордена Суворова бригады специального назначения в полевой форме без знаков различия и в бронежилетах. В руках у них тускло поблескивали автоматы «Вал». Кортеж проследовал к Останкинской телебашне, возле которой стояли несколько армейских грузовиков с наглухо застегнутыми тентами. В остальном все было как обычно. Через 40 минут по всем государственным каналам была прервана трансляция вечерних развлекательных программ и сосредоточенный диктор объявил, что сейчас со срочным заявлением выступит президент РФ Дмитрий Анатольевич Медведев.

— Уважаемые соотечественники! — начал тот читать текст по бумажке (возиться с телетекстом не стали), — в этот ответственный для всех нас момент я принял решение об отставке правительства и сложении с себя полномочий президента Российской Федерации с ноля часов 21 августа сего года. Исполняющим обязанности председателя правительства до утверждения его кандидатуры Государственной Думой Федерального собрания я назначаю министра обороны Ивана Ивановича Сапогова, которому поручено сформировать новый состав кабинета министров. От должности с ноля часов 21 августа сего года освобождаются генеральный прокурор и директор ФСБ. Исполняющим обязанности генерального прокурора до момента назначения по представлению президента Советом Федерации назначается заместитель Генерального прокурора Российской Федерации, Главный военный прокурор Портупеев. Директором ФСБ назначается генерал-лейтенант Рамзаев. Должность начальника ГРУ за Рамзаевым сохраняется.

В соответствии с Конституцией России полномочия президента с момента моей отставки передаются председателю правительства, то есть исполняющим обязанности президента до момента всенародных выборов главы государства становится Иван Иванович Сапогов.

Граждане России! Страна в настоящий момент тяжело переживает последствия экономического кризиса, длящегося уже пятый год. К сожалению, мировые катаклизмы тяжело отразились не только на экономике России, но затронули практически все сферы нашей жизни — органы государственного управления оказались не в состоянии эффективно функционировать в экстремальном режиме. Система социального обеспечения не справляется с возложенными на нее задачами. Страну захлестнул буквально девятый вал преступности. Продолжительность жизни продолжает сокращаться. Демографические потери с каждым годом нарастают, приобретая все более пугающий масштаб. Ситуация усугубляется усиливающейся коррупцией, которая, и это надо честно признать, почти полностью поглотила государственные учреждения, органы региональной и муниципальной власти, милицию, судебную систему. Все это поставило страну на грань катастрофы.

В сложившихся обстоятельствах я не вижу другого пути решения стоящих проблем, кроме решительного обновления руководства страны. При этом я, осознавая долю и своей личной ответственности, добровольно слагаю с себя полномочия президента России. Я надеюсь, что новое руководство предпримет решительные меры для стабилизации политической ситуации, оздоровления и укрепления государственной власти и преодоления негативных последствий экономического кризиса.

В этот важный для себя момент я хочу поблагодарить всех россиян, доверивших мне в 2008 г. пост главы государства. Простите, что не смог оправдать тех надежд, что вы на меня возлагали. Для меня интересы Отечества всегда были выше личных политических амбиций, и потому прошу не искать в моей добровольной отставке скрытую подоплеку. Я принял это решение руководствуясь исключительно интересами страны, всего общества. Я желаю новому руководству страны в кратчайшие сроки добиться стабилизации внутреннего положения и призываю всех граждан России всячески содействовать ему.

Надеюсь на ваше понимание, дорогие соотечественники. Спасибо за внимание.

Когда Медведев закончил читать текст, часы в студии показывали 23:17. Еще 43 минуты он официально будет считаться главой страны. Что потом? «Потом» наступило гораздо раньше полуночи. Молодой офицер вежливо попросил Дмитрия Анатольевича проследовать за ним. В одном из кабинетов его ждал взволнованный Сапогов, готовящийся выступить с обращением к нации. Иван Иванович был краток, сообщив, что Медведев вместе с семьей некоторое время должен провести в санатории министерства обороны.

— Это в Ваших интересах, Дмитрий Анатольевич, — добавил он тоном, не допускающим возражений, — пока ситуация не нормализуется, так будет лучше для всех. В противном случае мы не можем гарантировать Вашу безопасность.

— Я могу отказаться?

— Думаю, нет.

В понедельник, в 9 часов утра по московскому времени состоялось экстренное заседание Государственной думы, на котором депутаты (многие были доставлены в Москву военными бортами) единогласно утвердили главой правительства Ивана Ивановича Сапогова и состав правительства (ключевые посты в нем, разумеется, достались военным). Первым вице-премером и министром иностранных дел стал Евгений Примаков. Довольно экзотическим поначалу показалось назначение на пост министра экономического развития известного публициста Андрея Паршева, но быстро вспомнили, что он совсем недавно носил погоны полковника с зелеными просветами. Присутствие в составе членов кабинета престарелого Михаила Калашникова удивления не вызвало, но это назначение воспринималось как чисто символическое.

Кворум Совета Федерации собрать не удалось, поскольку значительная часть сенаторов находилась за границей. Поэтому главный военный прокурор остался лишь и.о. генпрокурора, но его это нисколько не смущало. К понедельнику было возбуждено уже около 12 тысяч уголовных дел в отношении видных чиновников и политических деятелей медвепутской эпохи. Громкие аресты следовали один за другим. Руководство МВД почти в полном составе оказалось за решеткой. Перепуганные насмерть судьи пачками штамповали решения о принятии в отношении подследственных VIP-персон меры пресечения в виде содержания под стражей. Председатель Верховного суда пропал. Пресс-служба ведомства лишь коротко сообщила, что он находится на больничном, но в кулуарах поговаривали, будто Лебедев сбежал за границу по фальшивому паспорту в ночь с субботы на воскресенье. Впрочем, его никто и не пытался искать.

Сапогов выступил в парламенте с короткой речью, поблагодарив депутатов за оказанное ему доверие и пообещал еще до досрочных президентских выборов, назначенных на 8 ноября, «нанести смертельный удар по коррупции, опутавшей Россию своими ядовитыми щупальцами». Депутатов совершенно не смутил сапоговский перл про ядовитые щупальца, они вообще с трудом отражали происходящее, думая лишь о том, сохранится ли депутатская неприкосновенность и будет ли открыт аэропорт «Шереметьево-2». Аэропорты работали, однако купить билеты на зарубежные рейсы было практически невозможно. Впрочем после воскресенья, когда сотни человек были арестованы прямо у трапов самолета, поток слуг народа, желающих покинуть пределы отечества, резко иссяк.

Когда Сапогов объявил о том, что на всей территории страны вводится чрезвычайное положение сроком на три месяца, депутаты, затравленно озираясь, аплодировали. И. о. президента обосновал это необходимостью нанесения еще одного смертельного удара — по наркомафии и организованной преступности. Никто не понимал, что такое чрезвычайное положение и чем оно отличается, скажем, от военного, но возражений не последовало. Когда Сапогов заговорил о введении государственного надзора на предприятиях, имеющих стратегическое значение, вне зависимости от формы собственности, мало кто не понял, что это первый шаг к национализации. Но депутаты и эту новость встретили дружными аплодисментами. Когда же генерал объявил о намерении заморозить тарифы на коммунальные услуги для населения сроком на год и запрете государственным медицинским учреждениям оказывать платные услуги, народные избранники устроили оратору настоящую овацию, причем всякий боялся прекратить хлопать в ладоши раньше своих коллег.

В течение последующих трех дней губернаторский корпус обновился более чем на 90 %. В массе своей губернаторы вслед за президентом добровольно слагали с себя полномочия. Многие делали это прямо в кабинете у следователя. Новыми главами регионов становились в подавляющем большинстве случаев военные (иногда военные пенсионеры), правда все они, видимо получив на сей счет строгие указания, появлялись на людях исключительно в штатском. Но кого это могло обмануть? Все отлично понимали, что теперь главный очаг власти в стране теперь находится не на Рублевке, не на Охотном ряду, не в Белом доме, не на Старой площади и даже не в Кремле, а в 500 метрах от него в Колымажном переулке. Никто не вводил в Москву танки, не закрывал газеты и не устанавливал цензуры на ТВ (в предшествующие годы журналисты в совершенстве освоили искусство самоцензуры). Единственной видимой приметой новой эпохи стали смешанные милицейско-армейские патрули на улицах, да ночные облавы спецназа на наркопритоны (часто барыги и наркоманы в полном составе погибали «при оказании вооруженного сопротивления»). Но то, что военный переворот произошел — это поняли абсолютно все. И вот ведь удивительное дело — несогласных внутри страны либо совершенно не было, либо они старательно изображали из себя согласных.

Теория и практика переворотов

Думаете, выше я описал вероятный сценарий прихода к власти в Росиии «прогрессивных генералов»? Нет, это сценарий фантастического фильма. Скорее власть в Кремле захватят марсиане, прилетевшие на летающей тарелке, нежели об этом только подумают лампасоносные боровы.

В истории России было лишь два эпизода, которые с натяжкой можно назвать попытками военного переворота — в декабре 1825 г. и в августе 1917 г. Более-менее осмысленный заговор вызревал в военной верхушке РККА в 30-е годы (т. н. заговор маршалов). Но поскольку он был превентивно разгромлен в 1937 г., о планах путчистов мы можем судить разве что по показаниям главных фигурантов, данных на следствии. Поэтому говорить о типологии военных переворотов мы можем, лишь опираясь на богатый зарубежный опыт. В этом деле законодателем мод безусловно является Латинская Америка, давшая более сотни только успешных мятежей. Сформулируем условия, необходимые для удачного осуществления военного путча:

1. Кризис власти. Это непременное условие военного переворота. В состоянии политической стабильности он практически не имеет шансов на успех.

2. Отсутствие у правящего режима широкой поддержки в массах.

3. Недовольство офицерского корпуса (в более широком смысле профессиональной части армии) сложившейся социально-экономической ситуацией в стране.

4. Наличие кастового сознания (корпоративный дух и существование крепких традиций) у представителей военной элиты, а так же спаянность армии дисциплиной и авторитетом командного состава.

4. Большое тяготение населения к крепкому порядку, стабильности, страх перед анархией, преступностью.

5. Наличие у армии большого авторитета в массах, личная популярность в народе известных генералов.

Последнее обстоятельство в строгом смысле не является определяющим условием и не исключает вероятность попытки военного переворота (для этого достаточно совокупности первых четырех факторов), но на его исход оказывает большое влияние. Скажем, если бы армия, сохранив дисциплину и верность своим командирам, попыталась в феврале-марте 1917 г. прекратить анархию в обществе и разложение государства, успех военного переворота во многом зависел бы от количества пролитой крови и готовности немедленно отвечать репрессиями на малейшую попытку сопротивления. Но уже к маю обыватель настолько нахлебался свободы и демократии, что среди населения крупных городов обозначилась явная тяга к сильной власти, способной обуздать разгул преступности и решить экономические проблемы. Посему у харизматичного генерала Лавра Корнилова, двинувшего в конце августа войска на Петроград, объективно были шансы на успех своего предприятия, если бы армия в целом не находилась к тому времени в недееспособном состоянии, а возглавители путча были более решительными и твердыми, чем мажорные гимназистки.

Рассмотрим те события более подробно. Политический кризис, вызванный провалом летнего наступления 1917 г., был весьма острым, авторитет правительства Керенского стремительно падал, даже сильный вираж кабинета влево не мог выправить положения. Недовольство офицерского корпуса, озлобленность на разваливающих тыл и разлагающих солдатскую массу политиканов была немалой. Позиция политического руководства страны с полным основанием рассматривалась как предательская по отношению к армии. Ведь войска были без надлежащей подготовки посланы в наступление, целью которого было поднятие авторитета правительства в глазах населения, и, главным образом, перед западными покровителями «временных» министров.

Но качественные характеристики офицерского корпуса явно не позволяли рассчитывать на успешный захват и, тем более, удержание власти. Не отмеченное особым чувством касты сознание кадрового офицерства (отнюдь не дворянского уже к началу века) буквально растворилось в крестьянско-разночинном по сути своей скороспелом офицерстве военного времени, представители которого надевали прапорщицкие погоны после ускоренных курсов. О дисциплине же в войсках и преданности солдат своим командирам вообще без кавычек говорить невозможно. Не было в России и традиций военных переворотов, попросту говоря, никто не представлял, как и что надо делать. Далеко не всякий русский офицер был готов расстрелять из пушек завод, рабочие которого осмелились учинить забастовку во время войны, а без такой решимости безжалостно пролить кровь соотечественников военный переворот превращается в фарс.

Самоубийцы+провокаторы+шпионы+предатели = хунта по-русски

Мог ли увенчаться успехом начавшийся марш 3-го конного корпуса генерала Крымова на Петроград? Гипотетически мог, ибо на войне нет ситуаций, исход которых однозначно предопределен, иногда решающим фактором становится слепой случай. Но даже если бы военные смогли взять под контроль столицу, то это никоим образом не гарантировало успех путча. Армия, терпящая поражения на фронте, то есть не справляющаяся со своими прямыми обязанностями, в глазах населения не обладает тем авторитетом, который позволял бы взять на себя еще и политическую ответственность за судьбу страны. Возможность успешного взятия Петрограда корпусом Крымова я определил, как сугубо умозрительную, ибо сам командующий вел себя не как ключевой участник военного заговора, а как нашкодивший гимназист. В ходе «наступления» на столицу он был вызван Керенским на ковер для объяснений, и он послушно предстал пред начальственные очи. Получив выговор за «плохое поведение», мятежник Крымов застрелился. Да, с таким контингентом только путчи и совершать!

Нельзя не признать, что образ Корнилова почти идеально соответствует тому, что внешне должен представлять собой генерал-диктатор. Он сделал, пожалуй, самую блестящую карьеру в императорской армии во время Первой мировой войны, совершив столь же оглушительное падение. Встретив грозовые раскаты августа 1914 г. в должности командира пехотной бригады, уже в августе 1917 г. стал Верховным Главнокомандующим, а октябрьский переворот в Петрограде застал его в качестве заключенного (освобожден в декабре 1917 г.). В 1916. г. Лавр Георгиевич попал в плен, но сумел бежать (единственный случай за обе мировые войны в Европе, когда из плена бежал генерал), что сделало его национальным героем. Во время в целом неуспешного наступления в июне 1917 г. 8-я армия Юго-Западного фронта под его командованием имела наилучший результат, а после крушения планов русского командования в результате прорыва немцев под Тарнополем, она единственная сумела удержать захваченные позиции.

За этот успех Корнилов был назначен командующим Юго-Западным фронтом, где провел решительные меры по восстановлению дисциплины в войсках. После назначения 18 июля на пост Верховного Главнокомандующего выдвинул программу укрепления порядка и дисциплины на фронте и в тылу, предусматривавшую ограничение власти солдатских комитетов и комиссаров, введение смертной казни в тылу за срыв работы по снабжению фронта, милитаризацию железных дорог, энергетики, военной промышленности и т. д., что можно считать основой программы вызревающего в армейской среде заговора. Через посредничество Львова и Савинкова. Корнилов вел переговоры с Керенским об установлении в разваливающейся на глазах стране твердой власти, способной обеспечить победу в войне.

Ситуация кажется абсурдной: военные, видя как правительство разваливает страну, желают установить диктатуру и ведут об этом переговоры… с главой правительства при посредничестве двух других министров — аристократа-помещика и террориста. Ну не было у русских офицеров ни малейшего опыта военных переворотов, даже локальных мятежей они не устраивали, кажется со времен стрелецкого бунта. Поэтому Корнилов и пытался «договориться по хорошему» с теми, кого он по идее должен был свергнуть и пустить в расход у ближайшей стенки.

Александр Федорович не стал разубеждать генерала, а притворился сторонником военной диктатуры. 27 августа он неожиданно направил генералу телеграмму с требованием сдать должность главковерха и прибыть в Петроград. Тот не подчинился, вследствие чего был объявлен мятежником. 28 августа Корнилов передал по радио меморандум о своих целях — доведение войны до победы и созыв Учредительного собрания, после чего двинул конный корпус генерала Крымова (номинально тот был назначен командующим Особой Петроградской армией) на столицу. Наиболее любопытным пунктом программы путчистов мне кажется проект по созданию государственного земельного фонда из выкупленных у монастырей и частных владельцев угодий для наделения землей солдат, «беспорочно и доблестно прошедших военную службу». Вот главная причина провала путча — он не был четко спланирован, а являлся импровизацией, успешно осуществить которую не позволили действия главы Временного правительства, который вроде бы участвовал в заговоре (против себя?), но фактически исполнял роль провокатора. Начинать мятеж после предательства одного из главных действующих лиц — вернейший путь к поражению. Впрочем, других вариантов у Корнилова уже не было. Генерал был политически совершенно беспомощен, находясь под влиянием либералов-авантюристов вроде Завойко (личный ординарец Корнилова, человек с темным прошлым), Аладьина (лидер трудовиков, являвшийся, вероятно, агентом английской разведки), Филоненко и прочих, подстрекавших его к активным действиям, надеясь извлечь из этого выгоду для себя. Савинков и Филоненко оказались предателями, последний даже участвовал в аресте Корнилова.

Плохую шутку сыграла с Лавром Георгиевичем и его широкая популярность в народе. Когда он прибыл в августе в Москву для участия в государственном совещании, восторженная толпа вынесла его с вокзала на руках. Газеты всячески прославляли его, превознося как спасителя отечества. Это создало у Корнилова иллюзию, что народ готов признать его в качестве диктатора. Но мало того, что «путчисты» представляли не более чем карикатуру на самих себя, так и народ, оказывается, совершенно не сочувствовал мятежникам. Причем солдатской массе однозначно ближе было мнение народа, нежели цели генералов, решивших заняться политикой.

За царя-батюшку, за Конституцию, вперед!

В 1825 г. офицеры-заговорщики были абсолютно уверены, что подбить солдат на бунт, на нарушение присяги невозможно в принципе, а потому планировали совершить в удобный момент привычный дворцовый переворот, не впутывая в это дело солдат. И вдруг сложилась невероятно удачная комбинация: царь Александр умер, не оставив наследника, ему должен был наследовать его брат великий князь Константин, однако он, наместник Польши, давно отказался от своих прав на престол ради морганатического брака с католичкой. Но пока это стало известно, некоторые полки уже поспешно привели к присяге новому царю Константину. А потом поступил приказ — перепрясягать Николаю. Этим и воспользовались декабристы, выведя на Сенатскую площадь солдат спасать законного царя Константина от узурпатора Николашки. Солдатам приказали кричать «Да здравствует Конституция!», сказав, что Конституция — имя новой царицы. Откуда солдаты могли знать, что женой великого князя Константина была полячка Иоанна Лович? Таким образом, декабристы заставили солдат пойти на бунт, убедив их в том, что они выполняют святую присягу, данную царю-батюшке перед лицом господа бога.

Мотивы декабристов мы здесь опускаем, нам важно рассмотреть техническую, а не идейную или меркантильную сторону их предприятия. Они отлично понимали, что увлечь народ лекциями о довольно сомнительных преимуществах республиканского строя нельзя, и ставку следует делать только на верность народа царю. Под шумок «узурпатора» Николая и его малолетнего сына Александра планировали убить. Константин отрекся от престола, и задний ход делу было дать невозможно. Народ оказывался перед фактом полного пресечения династии. На этом основании заговорщики предполагали учредить республику и далее действовать по обстоятельствам. Хорош ли был этот план? Да, он был вполне разумен. То, что замысел не был осуществлен из-за предательства и бестолковости мятежников, не умаляет его достоинств. Однако план — это теория, а практика — это то, что произошло в реальности. В реальности же полки «восставших» тупо стояли на Сенатской площади, пока их не расстреляли. Военный переворот — это «экшен», решительные действие, но именно ДЕЙСТВИЙ мятежники и не предприняли. В общем, восстание декабристов следует считать попыткой военного переворота лишь по формальному признаку, поскольку в нем участвовали мужики с лампасами, эполетами и саблями на боку.

«Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков…»

Военный переворот гипотетически могут учинить генералы, но генералы РФ — конченая мразь. Меня чуть не тошнит, когда я вижу заплывшую жиром рожу, сетующую на то, что Госдума недостаточно внимания уделяет обороноспособности страны. Когда высший функционер Генштаба начинает публично жаловаться, что у армии не хватает денег, чтобы кормить солдат на уровне физиологической нормы, или что 10 % призывников из Сибири не умеют читать и писать, это звучит как приглашение потенциальному агрессору: нападай, дистрофики тебе сопротивления не окажут, а дегенераты не смогут управляться со сложной боевой техникой. Пообещай им сытную кормежку в концлагерях, так они сразу и сдадутся.

Зачем генералам выдавать военную тайну, что их армия небоеспособна? Ведь высшие офицеры имеют возможность лично высказать все претензии верховному главнокомандующему и потребовать от него принять меры к прекращению предательского бардака. Можно это сделать жестко — стукнуть кулаком по столу и поставить ультиматум: либо разрушение армии прекратится, либо прекратятся полномочия верховного главнокомандующего (если кто не знает, то у нас главковерх и президент — одно и то же лицо). Можно пойти по более мягкому пути — массово подать в отставку в знак протеста против оборонной политики правящего режима. Скольких вы знаете генералов, которые смогли решиться на это? Громов и Воробьев являют собой исключение из правил.

Генералы — это окончательно сгнившие бюрократы, они режут «правду-матку» в телеэфире исключительно для того, чтобы иметь оправдание для сдачи в плен в случае начала войны. Мол, мы заранее предупреждали, били тревогу. Теперь не мы виноваты, а Госдума, которая недостаточно внимания уделяла армии, и население в целом, избравшее плохих депутатов. На этом основании можно абсолютно точно сказать, что у всех эрэфовских генералов отсутствует и честь и совесть. Алчность, тупость и трусость присутствует в избытке, но с такими морально-профессиональными качествами военный переворот, совершить абсолютно невозможно. Правящий режим прекрасно это понимает, и потому культивирует в генералитете именно алчность, позволяя воровать в фантастических масштабах, тупость (это без комментариев) и бюрократизм, развращая полнейшей безответственностью.

Честь имею?

В офицерской среде (по крайней мере, раньше) культивировалось такое понятие как честь. Кстати, слово «честный» — это прилагательное от существительного «честь», означающего достойные уважения и гордости моральные качества человека; его соответствующие принципы. Офицер без чести, то есть, не имеющий достойных уважения и гордости моральных качеств, был немыслим, ибо к войне он не пригоден. Трусливому, подлому и продажному офицеру просто не будут верить и безоговорочно подчиняться солдаты. Именно поэтому в офицерской среде культ чести принимал гипертрофированное выражение.

Выше упоминался великий князь Константин, наместник Польши и главнокомандующим польской армией. Любопытно, что сам Константин, несмотря на свое высокое происхождение и участие в нескольких военных кампаниях, в русской армии военной карьеры не сделал, дослужившись лишь до унтер-офицерского чина. И вдруг стал главнокомандующим. Но военачальником он оказался дерьмовым, не смотря на свою любовь к казарме и страсть к парадам. В войсках его очень не любили, и многие офицеры даже стрелялись после того как он выказывал словесную грубость по отношению к ним.

Сегодня большинству это покажется каким-то смешным идиотизмом. Мне во время службы в военном училище приходилось видеть, как полковник бьет майора перед строем курсантов (будущих офицеров), а уж обматерить младшего по званию в присутствии подчиненных считается в нынешней с позволения сказать армии совершенно обычным явлением. А вот тогда офицеры сводили счеты с жизнью из-за проявления неуважения к себе. Дело в том, что оскорбить офицера — значит лишить его чести. Унизить офицера в присутствии подчиненных — это вообще последнее дело. Офицера без чести не бывает, ибо только моральное преимущество дает ему право распоряжаться жизнью солдата в бою, а вовсе не то обстоятельство, что у него папенька породистый богач. Позор можно смыть только поединком с обидчиком. Но вызвать на дуэль члена императорской фамилии было нельзя, следовательно, вернуть себе уважение униженный им офицер мог лишь застрелившись. Честь настоящие офицеры ставили выше жизни, выше богатства, и уж точно выше классовых интересов. Я довольно скептически отношусь к боевым возможностям польской армии после времен Стефана Батория. Тем не менее, моральные качества польского офицерского корпуса были таковы, что он оказался способен на мятеж в 1830 г. Можно говорить, что офицерская честь почиталась в некоторых обстоятельствах выше верности присяге, то есть давала моральное основание поставить себя над законом.

Но если у офицера нет чести, а нынешний офицерский корпус лишен даже рудиментарных представлений о ней, то какие у него могут быть мотивы для участия в перевороте — возможность сделать карьеру, желание хапнуть бабок, стремление получить власть? Допустим, но кто пойдет в бой за командиром ради того, чтобы он поимел какие-то выгоды для себя лично? Бесчестные генералы не способны на военный переворот в принципе, ибо деньги, чины, медальки, дачи и прочие цацки они могут получить, элегантно подлизав у начальства.

Может ли сержант стать главнокомандующим?

Военный заговор может вызреть и в среде молодого офицерства, тем паче, что у тех имеется неплохой стимул — в случае успеха предприятия им обеспечена быстрая карьера. Правда, в случае неуспеха… Солдат-бунтовщиков жестоко секли розгами и раскидывали по дальним гарнизонам, зато офицеров-заговорщиков во все времена, не смотря на классовую солидарность, вешали. Но в любом случае офицеры лишь тогда могут решится на путч, когда в них сильно чувтво кастовой спаянности и морального превосходства.

Наконец, в истории известен даже военный переворот, осуществленный младшими командирами, который так и вошел в историю под названием заговора сержантов. В результате его власть на Кубе в 1934 г. захватил диктатор Фульхенсио Батиста — так сержант стал главнокомандующим. Но надо учитывать разницу между кубинским сержантом, гордящимся принадлежностью к военной касте и нашим срочником с тремя «соплями» на погонах.

Истинный офицер всегда свысока относится к богатству, но торговать на рынке вещами из дома, чтобы прокормить семью, он не пойдет. И сторожем в казино по ночам подрабатывать не будет. И солдат своих сдавать в аренду на стройку не станет. Это мудак, а не офицер, и исходя из реалий жизни, описывать которые, думаю, нет нужды, можно сделать однозначный вывод — офицерский корпус РФ состоит из мудачья. Каюсь, слова «мудак» нет в словаре Ожегова и Шведовой, но думаю, смысл его будет читателю понятен. Можно было б использовать для оценки облика господ офицеров слова «подонки» или «негодяи», но они даже близко не передают всей глубины морального разложения армейской «элиты». Мудаки же, как нетрудно догадаться, на военный переворот не способны.

Кто-то может мне возразить, что не все должностные лица, числящиеся по военному ведомству, отпетушенные недоноски, что есть среди них так называемые настоящие офицеры. Некоторые противопоставляют основной армейской массе военную элиту — ВДВ, морскую пехоту, спецназ, офицеров РВСН и ВВС. Аргумент смехотворный. Генералы Грачев и Лебедь вышли как раз из этой «элиты», и именно благодаря им нынешний режим смог утвердиться в Кремле. Ельцинский министр обороны Игорь Родионов тоже выходец из «элиты», да еще и «интеллектуал» (возглавлял в 1992–1996 гг. Академию Генерального штаба). Как браво руководил Ульяновской областью нынешний командующий ВДВ Шаманов! Может быть, стоит напомнить, какую должность занимает сегодня боевой генерал Громов? Его бывшие братья по оружию — генералы Аушев, Дудаев и Руцкой тоже с легкостью забыли о присяге, как только впереди замаячила возможность пролезть к кормушке. Зато двое последних яростно бились, не жалея чужих жизней, как только их попытались от кормушки отлучить. Армейская элита, мать их!

От великого до смешного один шаг

Что бывает, когда военные устраивают переворот, неправильно оценив ситуацию, свои силы и влияние? Получается фарс. В Мадриде 23 февраля 1981 г. несколько десятков фалангистов во главе с подполковником Антонио Техеро захватили испанский парламент, объявив депутатов заложниками. Но когда Техеро попытался объявить о введении в стране военного положения, депутаты его освистали. Ни одна воинская часть не поддержала переворот. Через 18 часов, не выдержав потока оскорблений депутатов, фалангисты сдались. Но у Антонио Техеро все же были какие-то представления о чести, были идеалы. А какие идеалы у представителей нынешнего офицерского корпуса РФ? Дальше денег, барахла, ебли, карьеры и бухла сфера их интересов чаще всего не распространяется.

Как надо свергать правительство

Классический пример военного переворота дает нам Чили образца 1973 г. Все четыре непременных условия, необходимых для этого, были соблюдены. Президент — социалист Сальвадор Альенде не пользовался широкой поддержкой в стране, да и вообще, главой страны он стал по недоразумению, получив на выборах 1970 г. всего 36 % голосов избирателей. Несмотря на популистские шаги, как то национализация американских компаний и медных рудников, социалисты не сумели получить большинства на парламентских выборах тремя годами позже. Таким образом, путь на социализацию Чили и тотальное огосударствление промышленности не пользовался поддержкой в стране, а резкое ухудшение отношений с США усугубило экономический кризис, спровоцировало инфляцию, что еще более подорвало доверие населения к власти.

Армия в Чили традиционно воспринималась, как носительница католической идеи (в стране 90 % населения — верующие католики). Вооруженные силы были спаяны дисциплиной, кастовой солидарностью и не подвергались политическим влияниям извне. Если армия, будучи расколотой политически, не выступает во время переворота единым фронтом, путч быстро превращается в гражданскую войну, как это произошло во время франкистского мятежа в Испании в 1936 г., но в Чили армия была монолитной. Что касается генерала Аугусто Пиночета Угарту, то он пользовался в вооруженных силах непререкаемым авторитетом. Будущего диктатора отличало одно уникальное качество — абсолютная личная честность и бессребренничество, что безусловно поднимало его авторитет в глазах населения, особенно в сравнении с бойким популистом Альенде, который считал, что умение ловко соврать лишь украшает политика.

План переворота был тщательно подготовлен генеральным штабом, который до своего назначения главнокомандующим возглавлял Пиночет. Действовали путчисты более чем энергично. В 8 часов 30 минут в день переворота — 11 сентября 1973 года главнокомандующий обратился по радио к чилийскому народу. Суть обращения состояла в том, что президент Альенде и его приближенные готовят в стране марксистский переворот и в этих условиях вооруженные силы берут власть в свои руки, дабы спасти родину. Военные приказали СМИ прекратить передачу информации, направленную на поддержку правительства, иначе обещая их уничтожить. Через полтора часа после заявления по радио, в 10 часов начался обстрел дворца Ла Монеда, где находился президент. В 11 часов Альенде было предложено сдаться, он отказался. В 12 часов президентский дворец был атакован авиацией, а к 15 часам — занят войсками. Для захвата власти военным потребовалось менее восьми часов.

Свое обещание репрессий нелояльным журналистам путчисты выполнили в тот же день. В радиостанции, которые осмеливались передавать последнее обращение к нации президента Альенде, либо врывались военные и расстреливали всех на месте, либо их уничтожали с воздуха боевые самолеты. Это помогло в течение суток взять под контроль чилийские СМИ и заставить обделавшихся от страха журналистов петь хвалу спасителю Чили от красной угрозы. Кстати, слухи о красном перевороте имели под собой некоторую почву. Альенде собирался распустить враждебный ему парламент, противостояние с которым достигло большого накала.

Широкие слои населения продемонстрировали если не поддержку, то молчаливую лояльность военным. Пиночет призвал жителей столицы не выходить из домов, и улицы были совершенно пустынны. Никто не ринулся спасать непопулярного Альенде, не смотря на призывы некоторых проправительственных радиостанций. Дворец Ла-Монеда защищали всего 40 охранников президента, которые были полностью уничтожены в результате скоротечного боя.

Пассивность населения — важнейшая предпосылка удачного путча. Стоит только толпам выйти на улицу, как переворот рискует превратиться в фарс. Если солдаты не стреляют в народ, это деморализует армию, если они убивают мирных жителей, то превращаются в палачей, и армия теряет всякую поддержку. Это чилийские путчисты прекрасно понимали, поэтому их репрессии хоть и были жестокими, но носили «точечный», если так можно выразиться, характер. Активные противники диктатуры были решительно уничтожены, остальные деморализованы. Репрессиям, о которых красочно повествуют социалисты, за время диктатуры подверглось менее 1 % населения. К тому же не стоит забывать, что среди «невинно репрессированных» были не только политические противники режима, но и масса уголовного элемента, с которым военные совершенно не церемонились. Зато преступность в стране почти исчезла.

Выводы

Да, абсолютно исключать возможность попытки военного переворота в РФ нельзя, но оную вероятность я оцениваю, как ничтожно малую, чтобы рассматривать ее серьезно. И уж тем более я не вижу оснований надеяться на УСПЕШНЫЙ военный переворот. Для этого просто нет инструмента — дееспособной армии. Как видно из приведенных примеров, успех военного переворота имеет критическую зависимость от субъективного фактора — морально-психологического состояния армии — главного инструмента данного типа государственного переворота. Проще говоря, необходимо иметь традиции военных переворотов и мятежей. Причем в этом деле нельзя сказать, что отрицательный опыт — тоже опыт. Скорее наоборот, с каждым провальным путчем его вероятность в будущем уменьшается.

Кастовость военного сословия — еще одно важное условие — напрочь отсутствует в России. Офицерство не является привилегированной, элитарной частью общества, не воспринимается таковой ни самими военными, ни остальной частью населения. Так уж сложилось. Активной политической роли военные почти никогда не играли (роль Жукова в укреплении власти Хрущева — отдельный эпизод, не более того). Генералов, имеющих авторитет в широких слоях населения, нет, да и взяться им неоткуда. Самый успешный политический PR-проект в стиле «милитари» дал на выходе лишь убогий суррогат в виде губернатора Лебедя, которого сначала попользовал Ельцин в качестве капитулятора перед чеченами, а потом в Красноярске попользовала в своих интересах одна олигархическая группировка против другой. Авторитет армии, как общественного института? Ха-ха-ха, говорить об этом даже в шутку нельзя. Никакой тоски по имперской мощи, твердой руке и дисциплине в глазах электората нет. Я в эти глаза смотрю по долгу службы регулярно, но вижу в них чаще всего немой возглас: «Как же все уже за…ло!». Ну, и, наконец, политическая конструкция правящего режима пока достаточно устойчива, явных противоречий внутри правящей верхушки, на которых могли бы сыграть военные, не наблюдается. То есть ни одного из 5 условий для осуществления военного переворота в РФ нет. Как поведет себя армия в случае революции в РФ? В лучшем случае она останется нейтрально-пассивной. В худшем — просто рассыплется, как рассыпалась армия в 1917–1918 гг.

 

Часть 3 (народное восстание)

Что такое народное восстание, думаю, подробно разъяснять не нужно. Пример успешного прихода к власти путем организации массового народного вооруженного движения — Куба 1959 г. Образец более массового, ожесточенного и продолжительного восстания дает нам Никарагуа 70-х годов. Только слово «массовое» в данном случае надо понимать адекватно — в массовых народных движениях принимает активное участие не более 1 % населения. Сегодня крупнейшее партизанское движение Латинской Америки — Революционные вооруженные силы Колумбии — Армия народа (FARC-EP) имеет в своем составе по их собственным данным 18 тысяч бойцов, что составляет примерно 0,04 % населения страны. Если сие так, то это очень много, хотя большинство источников численность Армии народа определяют в 9–12 тысяч, а согласно справочнику «Терроризм и террористы» Константина Жаринова, численность партизан порядка 5500 человек. Так или иначе, но фарковцы контролируют значительную часть территории страны. В 2000 г. в результате переговоров с правительством партизаны даже получили 5 муниципалитетов в качестве собственной зоны ответственности.

Будет заблуждением считать, будто народные движения зарождаются в массах, выражают чаяния самых широких народных слоев и извне не контролируются. Как только определяется тенденция и выявляются лидеры, от желающих контролировать массовые вооруженные движения нет отбоя. Возьмите любую партизанскую армию Африки или Латинской Америки — ее вождей пытались приручить либо советские, либо янки, либо нефтяные или алмазные магнаты, либо криминальные бароны, либо местные племенные царьки.

Если иметь в виду именно партизанскую армию, то ее содержание обходится очень дорого, и без внешней поддержки проект нежизнеспособен. Даже партизанское движение на территории Украины и Белоруссии в годы войны, как показала жизнь, было эффективным лишь при массированной помощи с Большой земли. В противном случае партизанская война ограничивалась налетами на деревни с целью заготовки продуктов и расправами над сельскими полицаями. Упомянутая FARC-EP, готовящаяся отметить свое 50-летие, финансировалась за счет «налогов» на крестьянские посевы кокаина и производство кокаиновой пасты. Доходы от наркотрафика были вложены в легальный бизнес, например, FARC принадлежит крупнейшая в Колумбии сеть куриных ресторанов. Подобная диверсификация бизнеса позволила партизанам начать постепенное вытеснение коки легальными культурами.

Приходилось встречать много леваков, столь горячо убеждавших меня, будто Революционные вооруженные силы Колумбии не имеют никакого отношения к наркотикам, что это могло убедить разве что в обратном. Глупо утверждать, что никогда не было союза между основателем FARC Мануэлем Маруландо Велесом и доном Пабло Эскобаром, влиятельным колумбийским наркобароном, придерживающимся левых взглядов. Невозможно отрицать и то, что одним из руководителей партизан являлся банкир Симон Тринидад, ведавший финансами организации, проще говоря, отмывкой наркодолларов. Достаточно только посмотреть на фото якобы очень бедных партизан-марксистов: они отлично экипированы и вооружены, и больше походят на регулярную армию, чем на голодранцев-герильерос. Могут ли бедные колумбийские крестьяне содержать в течение десятилетий столь хорошо оснащенную армию? Думаю, ответ очевиден. Сами фарковцы не отрицают, что занимаются рэкетом наркопроизводителей, но пытаются представить это, как способ борьбы с наркомафией.

Продолжительные по времени народные восстания могут успешно осуществляться сегодня лишь в очень отсталых аграрных странах со слабо развитой промышленностью и низким уровнем урбанизации. Развитые государства имеют очень уязвимую инфраструктуру — в России даже кратковременный паралич систем жизнеобеспечения крупных городов, вызванный энергетическим или транспортным кризисом ставит на грань смерти от голода и холода миллионы или даже десятки миллионов людей. Объективно городское население превращается в противника всякого рода деструктивных движений, становясь заинтересованным в сохранении стабильности даже ценой значительных политических, социальных уступок и материальных жертв.

Сегодня помимо Колумбии, тлеющее народное восстание происходит в Перу, где часть джунглей контролируют партизаны, но наибольшую известность во всем мире получило восстание индейцев в мексиканском штате Чьяпос, создавшихСапатистскую армию Национального освобождения. Взятие ими под контроль части территории штата Чьяпос вовсе не означает создания там независимого индейского государства, никакой власти в общепринятом смысле слова там не существует, а население организовано в самоуправляемые общины, способные существовать в автономном режиме практически без какой-либо связи с остальным миром. Если кого-то интересует латиноамериканский опыт герильи, то могу порекомендовать сочинения хорошего публициста левого толка Александра Тарасова — он довольно обстоятельно описывает в своих статьях перепитии новейшей истории Южной и Центральной Америки.

Так что рассчитывать раскочегарить в РФ пламя народного бунта по российскому примеру 1905 г., по китайскому, вьетнамскому, кубинскому, никарагуанскому или колумбийскому сценарию могут только совершенно оторванные от реальности фантазеры. Горожане не способны участвовать в народном восстании дольше одной недели, ибо им вскоре просто нечего будет кушать, а сельское население, которое теоретически способно длительное время вести партизанскую войну, сегодня составляет около трети населения РФ, что делает невозможным успешную войну деревни против города по кампучийскому варианту.

Хотя локальные городские восстания вполне могут при грамотной организации дела приносить тактический успех. А серия тактических побед — это уже успешная стратегия. Финальный аккорд сандинистской революции в Никарагуа — вспышки городских восстаний на фоне широкомасштабной гражданской войны на всей территории страны и массовых забастовок. Кстати, сандинисты так же очень эффективно использовали захваты заложников — их боевикам удалось в свое время даже взять штурмом президентский дворец и захватить племянника диктатора Самосы.

Ведущим идеологом городской партизанской войны стал порвавший с компартией Бразилии ее лидер Жуан Карлуш Маригелла, создавший боевую подпольную организацию «Действие за национальное освобождение» (ALN). Правда, основоположник теории городской герильи погиб в бою с полицией в июне 1969 г. через полтора года своей партизанской деятельности. ALN так и не смогла стать массовой организацией, и вскоре была разгромлена. Маригелла же получил известность не несколькими террористическими акциями, а своей брошюрой «Краткий учебник городской герильи», пользующейся колоссальным интересом до сих пор. Городские восстания — это пока новое слово в партизанской войне. Нынешний век покажет, приживется ли этот стиль.

Итак, подытожим. Народные восстания возможны при следующих условиях:

1. В экономике страны (или части страны, где происходит восстание) доминирует аграрный уклад. На урбанизированные районы страны восстание перекидывается редко и неохотно из-за отсутствия базы. В другом случае восстание имеет этнические корни и распространено лишь на территории проживания национальных или религиозных меньшинств.

2. Сельское население (или нацменьшинства) находится в угнетенном экономическом состоянии, не имеет адекватных политических рычагов влияния на правительство.

3. Правительство в конфликте с крестьянством или нацменьшинствами опирается на насилие, а не политическое урегулирование.

4. Восстание поддерживается из-за рубежа, реже опирается на мощные в финансовом отношении внутренние силы.

Да, от денежных вопросов никуда не уйти. Вроде бы, победу партизан Кастро над Батистой можно считать истинно народной, но… Личность лидера восстания говорит за себя слишком красноречиво. В латиноамериканских странах в политике сильны традиции семейно-олигархических кланов. Семейство Кастро было очень влиятельным на Кубе и враждовало с кланом диктатора Батисты (о нем я упоминал здесь). Поэтому легко догадаться, кто давал молодому энтузиасту Фиделю деньги на организацию штурма казарм Монкада и высадку десанта с яхты «Гранма». Только наличием влиятельной «крыши» можно объяснить то, что захваченный в плен после попытки вооруженного мятежа Кастро не только не был казнен (на Кубе тогда правил как-никак кровавый диктатор!), но через два года был освобожден из тюрьмы. Кстати, после взятия фиделистами власти, они организовали специальную тюрьму, где проверенный товарищ Че быстренько перестрелял батистовскую «контру» не особо заморачиваясь всякого рода юридическими формальностями. Во время многомесячной герильи у повстанцев работала радиостанция и выходили газеты, что немыслимо без соответствующего финансирования.

Собственно, революцию 1 января 1959 г. никто ни на Кубе, ни в мире не воспринимал как социалистическую или просоветскую. Курс на построение социализма был взят лишь в 1961 г., компартия появилась на острове только через 6 лет после победы революции. Как рассказывал мне бывший сотрудник Внешторга, работавший долгое время на Кубе, население расценило взятие Гаваны партизанами вполне однозначно: «плохую» семью Батисты прогнала «хорошая» семья Кастро, которая теперь и будет править островом. Политические увлечения братьев Кастро, кстати, весьма далекие от коммунизма, особой роли тогда не играли. Поэтому и США поначалу относились к новой власти вполне благожелательно, оказав ей политическую поддержку.

Но чаще всего мощные партизанские движения поддерживаются из-за рубежа. Народные вооруженные движения в Китае в 20–40-х годах прошлого века были возможны лишь благодаря поддержке СССР и США, пытавшихся противостоять экспансии Японии (американцы одновременно руками японцев пытались приобрести контроль над китайской экономикой). В Корее и Вьетнаме так же столкнулись интересы двух супердержав с известными политическими последствиями. Сандинистов в Никарагуа поддерживали Гондурас, Коста-Рика, Куба. Афганским партизанам в 80-е годы помогал целый ряд стран от США до Саудовской Аравии и Пакистана. Северный Альянс в 90-е вряд ли удержался бы без российской помощи. Одно из крупнейших по масштабам народных восстаний за всю истоию человечества — движение Сопротивления в Югославии во время Второй мировой войны. Югославских партизан активно снабжали и западные союзники, и СССР. Первая в истории войн Нового времени организованная партизанская война велась против Наполеона в Испании в 1808–1814 гг. Кстати, она и дала этому явлению название герилья, что буквально означает «малая война». Так вот, испанская герилья была возможной без массированной помощи англичан. Исключений в этом списке что-то не наблюдается.

Вероятность массового народного восстания в РФ я бы оценил как ничтожно малую. Между тем в современных условиях РФ (урбанизация+развитость информационных коммуникаций) более чем возможна так называемая комариная война, пример которой дают недавние события в Приморье. Представьте себе, что хотя бы в 20–30 регионах страны действует по нескольку бригад «неуловимых мстителей», каждая из которых отстреливает в месяц по 2–3 мента. Пусть стратегии у партизан не будет вообще никакой, тактика самая примитивная — выстрелил из-за угла и залег на неделю на дно. Военный эффект от такой партизанщины равен нулю. Но зато пропагандистский эффект будет просто невероятный — каждый выстрел будет отдаваться настоящим информационным взрывом. Такая комариная герилья не сможет физически уничтожить или ослабить правящий режим, но нанесет колоссальный удар по его легитимности. Дело усугубится неспособностью Кремля эффективно бороться с такой микро-партизанской оппозицией. Ответить он сможет исключительно репрессиями, причем массовыми — ведь социальной базой для такой герильи отчаяния является все общество. А вести открытую войну против общества в целом режим долго не сможет.

 

Часть 4 (интервенция)

Жители Владивостока приветствуют японские войска, занимающие город. Японский агитационный плакат. 1918 г.

Продолжим рассматривать варианты насильственного свержения власти в РФ. Интервенция с целью свержения власти, хоть и маловероятна сама по себе, сегодня гораздо более вероятна, нежели военный переворот, и чем больше страна погрязает в разрухе и коррупции, тем вероятность выше. Было бы желание, а повод всегда найдется. Например, усиливающийся развал инфраструктуры, в результате чего ослабнет контроль государства над арсеналами ядерного, химического, бактериологического и прочего оружия, может вызвать обеспокоенность НАТО уже лет через пяток-десяток. Организовать теракт с «белым порошком русского происхождения» в нескольких западных столицах — дело нехитрое. Далее в течение недели нагнетается антитеррористическая истерия в СМИ и вот уже голубые каски осуществляют миротворческую интервенцию, сажая за решетку коррумпированных чиновников на радость населению, и еще больше восторгов вызывая бесплатной раздачей гуманитарных продуктовых пакетов. Не верите? А кто бы поверил лет двадцать назад в то, что в Таллинне и Киеве будут ставить памятники эсэсовцам, что прибалтийские карлики станут участниками НАТО, а в Грузии и Туркмении бывшие военные базы Советской Армии станут базами вооруженных сил США? Кто мог предположить, что американцы начнут формировать по своей прихоти марионеточные правительства в Восточной Европе и бывших республиках СССР? Так что интервенция наших «партнеров» по борьбе с виртуальным международным терроризмом под предлогом спасения русских от надвигающегося хаоса и гражданской войны не столь уж и фантастична. Исторический прецедент имел место быть в 1918 г, когда нашу землю непрошено топтали сапоги солдат многих стран, включая даже греков.

Вторжение извне не всегда имеет форму классической военной интервенции вооруженных сил одного государства в пределы другого. В арсенале крупных военных держав сегодня находятся средства для осуществления агрессии в форме так называемой мятежевойны. Мятежевойна — новое слово в стратегии, расцвет и наибольший успех практики мятежевойн приходится на вторую половину XX века. При осуществлении такого вида агрессии бывает, что военное и политическое руководство, финансирование и подготовка сил вторжения осуществляется одной страной, базой формирования ударной группировки является территория другой, а непосредственными исполнителями акции становятся граждане атакуемого государства.

В качестве примера хочу привести некоторые подробности вторжения США в Гватемалу в 1954 г., процитировав фрагмент книги Максима Петрова «Механизмы государственных переворотов»:

«По мнению правительства США президент Гватемалы Хакобо Арбенс совершил два страшных греха: он легализовал коммунистическую партию, включив ее представителей в свое правительство и национализировал 400 тысяч акров банановой плантации, принадлежавшей американской компании «United Fruit».

Переворот против Арбенса возглавил полковник Карлос Кастильо-Армас , получивший военную подготовку в школе командного и штабного состава сухопутных войск США в Форт-Ливенеорте, штат Канзас.

Особую роль в ходе подготовки переворота заговорщики, действовавшие под эгидой ЦРУ, отвели радиопропаганде. Для этой цели в соседний Гондурас приехал из США опытный специалист по пропаганде Дэвид Филлипс. В Гондурасе он наладил антиарбенсовское вещание на Гватемалу по радио «Голос Освобождения».

С 1 мая 1954 года началось вещание этой радиостанции. В частности, она распространяла сообщения о том, что Кастильо-Армас готовит в Гондурасе мощную армию вторжения. В это же время в Вашингтоне государственный секретарь США Фостер Даллес публично осудил режим Арбенса, дав понять при этом, что приготовления Кастильо-Армаса поддерживают Соединенные Штаты.

На самом деле армия Кастильо-Армаса была смехотворна мала. 18 июня 1954 года она пересекла границу, углубилась на гватемальскую территорию на 6 миль и остановилась, чтобы в случае контрнаступления войск Арбенса быстро отступить. Авиация Кастильо-Армаса состояла из нескольких старых самолетов В-26 и Р-47. Они разбрасывали над гватемальскими городами листовки, совершали над ними бреющие полеты, сбросили несколько бомб. Из Гондураса Дэвид Филлипс отдавал по радио приказы никогда не существовавшим воинским подразделениям и возвещал о победах мятежников в сражениях, не имевших места в действительности.

В итоге 27 июня Арбенс ушел в отставку. Кастильо-Армаса доставил в столицу Гватемалы личный самолет посла США Джона Перифуа. Общая стоимость операции составила 20 миллионов долларов».

Петров не совсем верно классифицировал операцию по свержению режима Арбенса как военный переворот. Тот факт, что Кастильо-Армас был когда-то гватемальским полковником, на момент агрессии уже не играло никакой роли, кроме пропагандистской. Этак и генерала Власова можно объявить революционером, пытавшимся свергнуть режим Сталина. Мятежники, как видно из приведенного текста, продвинувшись на шесть миль, приготовились встретить противодействие вооруженных сил Гватемалы, то есть военное руководство страны не участвовало в заговоре. Кое-где даже происходили столкновения армии с путчистами. Это была именно интервенция против суверенной страны. То, что впоследствии военная верхушка, поддавшись на уговоры Перифуа (вероятно, он подкрепил словесные аргументы более весомыми в зеленых купюрах), переметнулась на сторону американцев, надо квалифицировать не как переворот, а как акт предательства.

Да, формально США не объявляли войну Гватемале и американские солдаты не сожгли в ней ни одной деревни. Но доллар, как известно, тоже стреляет, причем, иногда убойнее пушек. 20 миллионов наличными вполне могут заменить армию вторжения. Есть еще одна причина, по которой я хочу акцентировать внимание читателя именно на событиях в Гватемале, хотя, возможно, та интервенция и не была очень уж масштабной. Зато она типична, это можно сказать, классический образец интервенции с целью смены власти в атакуемой стране, что позволяет выделить те основные условия, без которых акция не будет иметь успеха:

1. Кризис власти в государстве-жертве. Если политической нестабильности нет, ее надлежит создать.

2. Наличие в стране мощной «пятой колонны», способной на активные действия по дестабилизации ситуации в момент «горячей» фазы операции.

3. Наличие настолько значительных противоречий между правящим классом и массами, которые не позволят консолидироваться народу вокруг правительства в свете внешней угрозы.

4. Агрессор должен иметь подавляющее преимущество на пропагандистском фронте, ибо победа на 90 % определяется тем, удастся ли ему деморализовать противника еще до начала вторжения и не дать ему выправить положение после его начала, что предрешает молниеносность войны.

Успех американцев в Гватемале был обеспечен не харизмой полковника Кастильо, который являлся фигурой чисто номинальной, не кучкой расхристанных боевиков и не наличием нескольких самолетов. Победа интервентов ковалась, прежде всего, в радиоэфире усилиями опытного специалиста по пропагандистским боевым операциям Дэвида Филлипса. Армия была настолько деморализована, что уклонилась от своих прямых обязанностей по защите страны от вторжения, а население безропотно подчинилось политическому диктату Соединенных Штатов.

Вторжение на Кубу янки готовили куда более усердно, нежели интервенцию в Гватемалу, однако потерпели позорный провал, ибо ни малейших условий для успеха десанта на Плайя-Хирон в 1961 г. не было. Во главе страны стоял сильный лидер Фидель Кастро; армия, хоть и слабо вооруженная, обладала потрясающей моральной упругостью; «пятая колонна» не могла высунуть носа из глухого подполья и оказать эффективную поддержку силам вторжения. Но самое главное, американцам не удалось деморализовать Кубу в ходе пропагандистской атаки (всякого рода «голоса свободы» вещали с Флориды весьма интенсивно), что и предопределило крах авантюры.

Во время вторжения на Гренаду в 1983 г. янки учли свои ошибки. Предыстория этой спецоперации такова. В 1974 г. бывшая английская колония получила независимость от Великобритании. Первое национальное правительство возглавил чернокожий адвокат Эрик Мэтью Гейри, который с энтузиазмом принялся за либеральные реформы. В результате на острове воцарилась жуткая коррупция и социальное неравенство. Оппозицию Гэйри возглавил социалист Морис Бишоп, получивший юридическое образование в Англии, где он увлекся марксизмом. Вскоре организованную Бишопом партию поддерживало большинство населения Гренады. Гейри в ответ создал эскадроны смерти и начал убивать неугодных. В 1979 г. Бишоп совершил переворот. Когда премьер-министр был за границей, лидер оппозиции пришел на радиостанцию и объявил себя главой правительства. Народ встретил новость с ликованием.

Поначалу новое правительство обратилось за поддержкой к США, но Вашингтон не воспринял Бишопа всерьез. Тогда тот попросил помощи у Кубы и СССР. Советский Союз проявил равнодушие, но Фидель Кастро немедленно прислал на Гренаду военных строителей, которые стали строить аэродром, способный принимать военно-транспортные самолеты. Это очень насторожило Вашингтон. Бишоп заверил США, что аэродром не будет использован в военных целях, а чтобы показать могущественному соседу, что он не собирается строить коммунизм, разрешил на острове частную собственность. Последнее жутко не понравилось другу Бишопа и министру финансов Гренады Бернарду Коарду. Он был радикальным марксистом и членом сразу трех компартий — американской, английской и ямайской. Коард сверг Бишопа, посадив его и нескольких министров под домашний арест, откуда тех освободили выступившие в поддержку своего премьера гренадцы. Манифестанты на руках внесли Бишопа в штаб-квартиру правительства в форте Джорд, разоружив верных Коарду гвардейцев. Но в тот же вечер пламенный марксист-путчист, который не пожелал сдаваться, совершив вооруженный налет на форт Джордж, захватил Бишопа и несколько его сторонников. Вскоре Бишопа и его жену убили при загадочных обстоятельствах.

Может быть, этот рядовой для Латинской Америки переворот и остался бы совершенно незамеченным, но у Коарда, что называется, сорвало крышу, и он принялся утверждать на острове диктатуру пролетариата, как он ее понимал. Хоть новый хозяин острова и старался скрыть убийство Бишопа, слухи о нем взбудоражили народ. Гренада стала погружаться в хаос, начались беспорядки. Этим воспользовались Соединенные Штаты, совершив агрессию на Гренаду под предлогом защиты 400 студентов, обучающихся в местном медицинском институте и других американских граждан. Остров атаковали 6,5 тысячи человек, из которых 300 были военнослужащими нескольких карликовых государств Карибского бассейна, которых янки привлекли, дабы придать вторжению статус совместной миротворческой операции. Остров защищало 12 тысяч кубинских и гренадских солдат и гвардейцев, однако решительное сопротивление оказали поначалу лишь кубинские саперы.

Одним из первых объектов была атакована и захвачена радиостанция, которая тут же начала вещание на английском и испанском (для кубинцев) языках с призывами прекратить сопротивление. Главную ставку агрессор сделал именно на деморализацию защитников острова и недопущение начала партизанской войны. В. Г. Крысько в книге «Секреты психологической войны (цели, задачи, методы, формы, опыт)» приводит такие сведения:

«Кульминационным моментом психологической операции на Гренаде явилось обращение к кубинцам, делавшееся одновременно с движением цепей американских десантников с оружием в положении «на плечо» в сторону занимаемых ими позиций. Передвижная звуковещательная станция в это время передавала следующий текст:

«Американские солдаты находятся на острове не для того, чтобы сражаться с героическими кубинскими воинами, прославившими себя в боях в Анголе, Эфиопии, Никарагуа. Отдавая дань мужеству и самоотверженности горстки кубинских героев, американцы ни на секунду не сомневаются, что кубинцы готовы и здесь сражаться до последнего патрона. Но на Гренаде американцы ничем не угрожают Кубе. Кубинцы не связаны с Гренадой союзническими обязательствами. Американские солдаты не будут стрелять в кубинцев. Их оружие смотрит вверх. Многонациональные силы должны выполнить поставленную задачу и пройти вглубь острова, остановить насилие и восстановить мир и демократию на Гренаде. Командование многонациональных сил просит кубинцев не препятствовать этой гуманной миссии, способствовать поддержанию порядка. Оно гарантирует немедленную отправку на родину всех кубинцев с должными почестями и уважением, как людей, выполнивших свой долг и проявивших мудрость и понимание насущных проблем этого острова».

По свидетельству очевидцев, такой способ комбинированного психологического воздействия оказался наиболее эффективен по отношению к кубинским строителям-саперам. Американцы стремились направить гнев населения против гренадской «народно-революционной армии» и других вооруженных группировок, собирательно названных «коммунистами». Радио «Острова Пряностей» передавало призывы сообщать любую информацию о них, за что обещало денежное вознаграждение. В итоге с помощью платных информаторов было арестовано и допрошено около 2200 человек.

Психологические операции продолжались и после окончания боевых действий. Их содержанием в этот период стала пропаганда усилий США «по спасению ценностей западного образа жизни» на Гренаде, и по «обезвреживанию коммунистического заговора» против этой страны. Меньше чем через месяц после оккупации Гренады там появилась газета «Новое начало», которая печаталась на американской базе в Барбадосе. Ее номера изобиловали рекламными объявлениями для гренадских бизнесменов и посланиями типа «Неисповедимы пути Господни, добро пожаловать, освободители из Америки!».

За неплохое вознаграждение гренадцы сдали оккупантам более 17 тысяч единиц оружия, что не позволило развернуть на острове партизанское движение. Впрочем, никто особо и не пытался устроить герилью, кроме кубинцев, но тех быстро перестреляли американские рейнджеры. В результате вторжения США страна возвратилась к конституции 1974 г. «Неудобное» для США правительство Гренады было заменено марионеточным режимом. В 1984 были проведены выборы, победу на которых одержали правые партии (избирком, разумеется, все «правильно» посчитал).

Иногда вторжение или военное давление извне является не причиной, а катализатором переворота. Подобная ситуация сложилась в Латвии в 1940 г., когда рухнул диктаторский режим Ульманиса. Современные латвийские «историки» трактуют события июня 1940 г., как интервенцию Советского Союза против суверенной «демократической республики» (уже само определение «республики» к тогдашней Латвии насквозь лживо — какая же это республика, если в ней правит диктатор и нет парламента?). При этом «историки» старательно забывают, что советские части находились в Латвии с осени 1939 г. В июне 1940 г. в страну вошли лишь дополнительные силы Красной Армии. А острый политический кризис в Латвии был вызван требованием СССР провести демократические выборы и сформировать ответственное правительство, которое было бы способно выполнять условия двустороннего договора о взаимной помощи. Однако сам факт присутствия в стране иностранных войск, превосходивших по мощи национальные вооруженные формирования, полностью деморализовал правящую верхушку, в результате чего на выборах убедительную победу одержал блок левых сил (собственно, правые в выборах и не участвовали). Вскоре просоветски настроенный парламент принял решение о вхождении Латвии в состав СССР.

Еще чаще присутствие иностранных войск провоцирует сепаратистские тенденции. Первая битва Холодной войны — битва за Иран. Москва отказалась выводить в 1945 г. свои войска из этой страны, во-первых, принуждая Тегеран предоставить СССР нефтяные концессии, во-вторых, желая воссоединить Азербайджан. Ведь бОльшая часть азербайджанцев проживала на севере Ирана, а не в АзССР. После оккупации в 1941 г. этой территории советскими войсками там возникло мощное сепаратистское движение, приведшее к провозглашению в декабре 1945 г. Азербайджанской Демократической Республики со своим правительством и армией (правда, совершенно декоративной). Когда шахские войска двинулись на север, чтобы восстановить там «конституционный порядок», Красная Армия преградила им дорогу, и тем пришлось вернуться в казармы. Лишь под давлением Англии и США Советский Союз вынужден был вывести свои войска из Ирана, после чего Тегеран уничтожил азербайджанскую автономию со всем присущим ему восточным гуманизмом.

Сталин писал вождю Южного Азербайджана Пешевари в мае 1946 г.: «…если бы советские войска оставались в Иране, для ваших преобразований были б все условия. Но мы не в состоянии оставаться в Иране, так как у нас репутация освободителей многих народов Европы. И если мы не выведем войска, что скажет мир? Англичане в этом случае не уйдут из Египта, Греции, Сирии, Индонезии. Американцы будут находиться в Китае, Исландии, Дании. Поэтому мы с ними договорились о том, что мы уйдем из Ирана, а они из Китая».(Алиев С. М. «История Ирана. XX век»).

В последнее время все большую популярность приобретают гуманитарные, «миротворческие» интервенции. Сценарий тут более грубый, уровень насилия и разрушений несравненно выше, так же как и порядок финансовых затрат, по сравнению с великолепно спланированными информационно-психологическими атаками 50–80 г. прошлого века. Что поделать, ЦРУ, лишившись сильного противника в лице СССР, стремительно деградирует. Схема гуманитарной агрессии довольно незамысловата. Сначала в какой-то части атакуемой страны создается «горячая точка», разжигаются этнические и религиозные конфликты, формируются и вооружаются сепаратистские движения. Затем развертывается грандиозная пропагандистская кампания в СМИ, которые расписывают высосанные из пальца кровавые ужасы мифических этнических чисток и демонстрируют жуткий оскал виртуального международного терроризма. Через несколько недель так называемое мировое общественное мнение готово поддержать любую силовую акцию против страны-жертвы, напуганное эскалацией насилия в регионе, якобы угрожающей стабильности в планетарном масштабе. Ну а потом на месте конфликта появляются голубые каски НАТО под эгидой ООН, что позволяет заинтересованной стороне ставить в оккупированной стране любое правительство по своей прихоти.

Нет необходимости листать пожелтевшие газеты полувековой давности, чтобы отыскать иллюстрации тому, достаточно вспомнить Афганистан-79, Югославию-99, Афганистан-2002 или Ирак-2003. Но в случае с Югославией операция по совершению государственного переворота состояла из двух фаз. Первой фазой югославской драмы стала гуманитарная бомбардировка под предлогом спасения невинно притесняемых косоваров, а на заключительном этапе переворота пошатнувшаяся власть Слободана Милошевича была решительно демонтирована с помощью инструментария «бархатной» революции. В чистом виде типы государственного переворота не встречаются, чаще всего революционные акции по смене власти являются многоходовыми комбинациями с использованием механизмов трех-четырех основных видов переворотов.

Так что же ждать в России? Гадать можно долго, но это непродуктивно. На конкретных примерах видно, каким образом осуществляются «революционные» интервенции. Россия, разумеется, представляет собой слишком большой кусок для заглота, поэтому целесообразнее ее будет в ходе интервенции разбить на несколько кусоков (зон влияния), да и создания одной «горячей точки» для эскалации конфликта будет маловато. Но общий принцип будет тот же, что и в описанных выше случаях — тотальное информационное подавление, деморализация правящей элиты и армии, ставка на «пятую колонну» и проведение форсированной демократизации. Однако, повторюсь, данный сценарий я считаю маловероятным. По крайней мере явные предпосылки сегодня разглядеть сложно.

 

Часть 5 (дворцовый переворот)

Многие, прокомментировавшие мои статьи из серии «Возможна ли в РФ революция?», хоть и не испытывают симпатии к правящим карликам, все-таки категорически не приемлют «горячей» революции из-за ее побочных эффектов, ратуя за «революцию сверху». Мол, тогда все пройдет гладко и без эксцессов. Ой, не факт! Революция сверху — это ни что иное, как дворцовый переворот — насильственная смена верховной власти, осуществляемая ближайшим окружением правителя без непосредственного участия общественных сил. В результате дворцового переворота курс режима может претерпеть значительные изменения, но часто обстоятельства к этому не располагают, ибо захват власти — есть самоцель заговорщиков, а их дальнейшие действия в основном направлены на удержание ее, а не на социальные реформы. Примером вполне может служить октябрьские события в Москве 1993 г. В эпицентре конфликта оказалась борьба двух кланов за власть. Если утрировать, то Ельцин желал стоять во главе президентской республики, в то время как Хасбулатов и его сторонники пытались трансформировать политическую систему в парламентскую республику, где они бы имели громадное влияние на политические (контроль бюрократии) и экономические (дележ госсобственности) процессы. Кратковременная бойня в Москве воспринималась подавляющим большинством населения именно как драчка за власть (и, разумеется, за деньги), а вовлеченных в нее граждан и пострадавших считали жертвами игрищ циничных политиканов. Формально в политических разборках приняли участие и армия и митингующие возле Белого дома обывательские массы, однако ни те, ни другие не играли самостоятельной роли, не выражали собственной политической воли, а лишь слепо следовали за своими лидерами.

Разумеется, сразу после победы Ельцина проигравшая сторона попыталась отыграться на поле исторического мифотворчества. Жертвы уличных перестрелок были объявлены борцами за власть советов, а боевики Хасбулатова-Руцкого именуют себя не иначе, как защитниками парламента. Но какой парламент они защищали? Парламент — это депутаты, а почти все депутаты, когда дело запахло жареным, из здания Верховного Совета разбежались, многие вообще переметнулись к Ельцину. В противном случае трудно понять, почему в числе более полутора тысяч убитых и много большего числа раненных ни одного депутата не оказалось. Да и лозунги насчет защиты советской власти явно не соответствуют действительности, ибо вожди антиельцинской оппозиции сплошь были ярыми антисоветчиками, немало сделавшими для уничтожения СССР. Реакцией широких общественных сил на дворцовый переворот было равнодушие. Стратегический курс власти на реставрацию капиталистических отношений изменений не претерпел.

Пример революции сверху — это дворцовый переворот Горбачева. Наверное, название не совсем верное — сам Горбачев ни на какой переворот был не способен. Однако он яро бился за то, чтобы остаться на плаву, а логика выживания заставила его полностью вычистить из Политбюро «реакционеров», заменив их «демократами». Горбачев был, хоть и не пешкой, но и не королем, а разменной фигурой, которой кукловоды пожертвовали, чтобы передать власть более энергичному демократу — Ельцину.

Когда заговорщики надеются совершить дворцовый переворот с целью проведения глубоких реформ, то обычно терпят провал. Анна Иоанновна в 1730 г. стала всероссийской императрицей в результате дворцового переворота, который совершили высшие сановники, надеявшиеся приобрести широкие полномочия при номинальном монархе. Безвестную и бедную вдовствующую племянницу Петра I обязали подписать подготовленные Верховным тайным советом «кондиции», в котором она брала следующие обязательства:

«…без оного Верховного тайного совета согласия:

1) Ни с кем войны не всчинять.

2) Миру не заключать.

3) Верных наших подданных никакими новыми податями не отягощать.

4) В знатные чины, как в статцкие, так и в военные, сухопутные и морские, выше полковничья ранга не жаловать, ниже к знатным делам никого не определять, и гвардии и прочим полкам быть под ведением Верховного тайного совета.

5) У шляхетства живота и имения и чести без суда не отымать.

6) Вотчины и деревни не жаловать.

7) В придворные чины, как русских, так и иноземцев, без совету Верховного тайного совета не производить.

8) Государственные доходы в расход не употреблять — и всех верных своих подданных в неотменной своей милости содержать. А буде чего почему обещанию не исполню и не додержу, то лишена буду короны российской».

Фактически речь шла о трансформации самодержавия в олигархию при совершенно номинальной власти императрицы, которая по любому пустяку была вынуждена испрашивать разрешения у восьми «верховников», узурпировавших власть. Учитывая, что Анна Иоанновна обязалась не вступать в брак и не определять себе наследника, то будущее даже такой декоративной монархии в России становилось крайне неопределенным. Однако получив трон, императрица наплевала на свои обещания, а те, кто привел ее к власти, очень скоро подверглись репрессиям. Выиграли от этого совсем иные силы, прежде всего так называемая «немецкая партия» ее любовника Бирона.

Во время судьбоносного для Российской империи переворота 1762 г., на трон, свергнув Петра III, взошла Екатерина II, оставшаяся в истории под именем Екатерины Великой. Не смотря на свои более чем либеральные даже по европейским меркам того времени взгляды, она, в отличие от сегодняшних отечественных либералов, была умной правительницей. Открыто называя себя республиканкой, Екатерина приложила немало сил для укрепления самодержавия. А дворянство, благодаря которому она пришла к власти, получило от нее немало преференций, хоть императрица и не скрывала своего презрительного отношения к загнивающей аристократии, не утруждающей себя службой. Екатерина II не осмелилась даже ограничить власть своих открытых врагов — генерал-фельдмаршалов Миниха и Румянцева, графа Панина (определял в течение десятилетий внешнюю политику и воспитывал наследника Павла), и других. Правитель, пришедший к власти в результате дворцового переворота, более склонен к политике сдержек и противовесов, нежели к радикальной ломке политической конструкции.

Сегодня дворцовый переворот возможен, если для этого имеется ряд условий, как то:

1. Органы законодательной власти не обладают властью реальной и не пользуются авторитетом в обществе, в то время как власть исполнительная сконцентрирована в руках одного лица или небольшой группы лиц.

2. Руководство силовых структур настроено враждебно по отношению к правящей верхушке настолько, что можно рассчитывать, по меньшей мере, на их нейтралитет.

3. То же самое относимо к населению столицы и крупных городов. По меньшей мере, они должны воспринять смену власти равнодушно и не делать никаких попыток защитить старый режим.

Один из самых громких дворцовых переворотов XX столетия, вне всякого сомнения, изменивший ход мировой истории, известен под именем Февральской революции в России 1917 г. Редко кто пытается вникнуть в смысл этого события, отрешившись от идеологических стереотипов. Если осмыслить это происшествие не с позиций абстрактных марксистских схем, выискивая некие противоречия между трудом и капиталом, а рассмотреть факты в строгой хронологической последовательности, пытаясь установить между ними взаимосвязь, то мы придем на первый взгляд к странному выводу: не революция стала причиной падения монархии, а именно свержение царя послужило детонатором для разрушительной силы социального взрыва. Но что тогда заставило Николая отречься от престола?

Даже беглого анализа будет достаточно для того, чтобы стало ясно — социально-политические условия для революционной вспышки в 1917 г. напрочь отсутствовали. Если бы буря случилась в 1915 г. или в первой половине 1916 г., то можно было бы искать объяснения в чувствительных поражениях русской армии на полях сражений в Восточной Пруссии, Галиции и Привислинском крае. Но где вы видели, чтобы революции случались, как реакция на громкие победы? Если бы осенью 1941 г. советский народ устроил бунт против сталинского правительства, это можно было бы понять, и даже сам Сталин задним числом признавал за народом такое право. Но мыслимо ли, чтобы народное возмущение произошло после разгрома германцев под Сталинградом или в результате стремительного наступления Красной Армии от Курска до Днепра?

Поэтому совершенно парадоксальным выглядит революционный взрыв, последовавший за победоносным наступлением генералаБрусилова в Подолье. Брусиловский прорыв был не просто первым стратегическим успехом русских войск в этой войне, он стал первым очевидным успехом Антанты в противостоянии с блоком центральных держав. До этого ни на Восточном, ни на Западном фронте союзники не могли даже в мыслях представить себе прорыв эшелонированной вражеской обороны на 150 км в глубину! Взятие в плен почти полумиллиона солдат противника казалось в тот момент фантастикой. Для сравнения: в Сталинградском котле Красной Армии в плен сдались лишь 90 тысяч чуть живых от холода и голода солдат и офицеров Вермахта и их союзников, а общие потери немцев составили до 900 тыс. убитых и раненых. Итогом же наступления на Волыни Брусилов считал совокупные потери австро-немецких войск в 1,5 миллиона человек. Таким образом, по своему масштабу русское наступление 1916 г. превосходило Сталинградскую победу. Следует так же учесть значительно более благоприятные для Брусилова соотношения потерь между русскими войсками и противником, нежели в 1943 г. По общему мнению тогдашних стратегов наступление в Подолии стало поворотной точкой войны, моментом, когда Тройственный союз утратил стратегическую инициативу.

Расхожим объяснением причин Февраля стало то, что народ, дескать, устал от бедствий войны. А какие бедствия несли русские? Россия оказалась единственной воюющей державой Европы, которой удалось сохранить свои сырьевые источники. Англия в условиях морской блокады, находилась в куда более бедственном положении. Франция, сражалась в крайнем напряжении сил — положив миллионы солдат на Сомме и под Верденом, она при этом оказалась не в состоянии добиться хоть каких-нибудь ощутимых успехов. Радоваться оставалось лишь тому, что достижения немцев были столь же мизерны при сопоставимых потерях. К 1917 г. война окончательно превратилась в войну на истощение, а в этом случае у России было колоссальное преимущество — ее практически невозможно было истощить усилиями извне. А вот Германию, где население стало испытывать голод, а промышленность начала задыхаться из-за недостатка сырья, война на истощение ставила перед лицом неминуемого краха даже при отсутствии впечатляющих успехов Антанты на фронтах.

Как ни парадоксально, но именно благодаря войне русские крестьяне начали хорошо питаться, ибо с 1915 г. экспорт зерна за границу, обескровливающий деревню, практически полностью прекратился (в том году было экспортировано 17 млн. пудов пяти основных зерновых культур — в 32 раза меньше, чем в 1913 г., когда этот показатель составил 554 млн. пудов). Немало этому способствовало и введение сухого закона, поскольку громадное количество первосортного зерна, ранее пережигаемого на спирт, существенно пополнило продовольственные фонды. Не смотря на изъятие из сельского хозяйства трех миллионов рабочих рук, пашня была увеличена к 1916 г. на 20 %. Так что вместо голода России грозило пусть относительное, но продовольственное изобилие. Все воюющие европейские страны и даже нейтральная Швеция практиковали распределение продуктов по карточкам, а в России только после революции (и вследствие ее) сложилась ситуация, потребовавшая введения нормированного распределения продовольствия в крупных городах в марте 1917 г.

Если Франция во время войны поставила под ружье более 20 % мужчин призывного возраста, то в России этот показатель находился на уровне 8,5 %, то есть было еще далеко до того рубежа, когда промышленность начинает испытывать критический дефицит рабочих рук, тем паче, что подавляющую массу рекрутов составляли крестьяне, а квалифицированные рабочие имели «броню». Разве женский труд использовался в российской тяжелой промышленности, тем более на военном производстве? Нет, а между тем в Англии молодые девушки в массовом порядке заменяли ушедших на фронт мужчина… где бы вы думали? — в шахтах и на дико вредном химическом производстве взрывчатых веществ. Вот это действительно свидетельствует о громадном напряжении сил нации, о колоссальных тяготах военного времени. Думаю, лишне будет говорить о бедственном положении Германии, вынужденной бороться на двух фронтах, да еще помогать австрийцам в Альпах и туркам в Азии.

Да, потери России в самом тяжелом для нее 1915 г. были велики — 2,5 миллиона человек убитыми, ранеными, пропавшими без вести и пленными, то есть 1,5 % от общего населения империи. Однако эти бедствия несопоставимы с утратами 1941 г. Ведущие европейские державы во время Первой мировой страдали еще больше. В самом напряженном для Британии 1918 г. английские потери в Европе составили 806 тысяч человек, что равняется 1,8 % численности населения островов (в предыдущий год — 1,7 %, в 1916–1,5 %), причем доля безвозвратных потерь была выше, чем на Восточном фронте за счет меньшей доли пленных.

Европейские страны хотя бы участвовали в войне или страдали от войны, идущей рядом, но Америка на ней лишь наживалась, вмешавшись в конфликт лишь под конец. Однако и там народ очень скоро ощутил прелести военного времени на своей шкуре: «Очень холодная зима 1917–1918 годов и общее развитие промышленной активности привели к дефициту угля в США. И дефицит этот был столь суров, что местные власти вынуждены были приставлять охрану к поездам, проходившим через их территорию, полисмены охраняли кучи угля, чтобы предотвратить кражи. В детских домах и приютах кончилось топливо, и их обитатели умирали от холода. Даже здоровые люди жаловались на отсутствие запасов угля, стуча зубами от холода. В январе 1918 года Управление по проблемам топлива приказало закрыть почти все промышленные предприятия к востоку от Миссисипи, чтобы высвободить топливо для сотен судов с предназначенными для войны в Европе товарами, ожидавших угля в гаванях Восточного побережья. Чтобы экономить уголь, фабрики обязали не работать по понедельникам. «Это был настоящий сумасшедший дом, — отметил полковник Эдуард Хауз (Хауз, к слову, был приставлен к президенту Вильсону смотрящим от банкирской мафии, приведшей его к власти — А. К.), советник Вудро Вильсона. — Я никогда не видел такой бури протеста». (Дэниел Ергин «Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть»).

В России же промышленность даже не была переведена на военные рельсы, и это не тревожило ни политиков, ни генералов. Попытку милитаризации экономики последние хотели предпринять лишь летом 1917 г., когда данные меры уже были трудноосуществимы в условиях нарастающего хаоса. Между тем именно к 1917 г. русская армия была укомплектована оружием и припасами лучше, чем когда-либо. Значительно окрепли стратегические позиции России после завершения строительства двухколейной железной дороги, связавшей центр страны с незамерзающим портом Романовым-на-Мурмане (Мурманск). Таким образом, появилась надежная нить, связавшая империю с ее союзниками, что сделало возможным эффективную переброску военных грузов по морю. Но самое главное, офицерский корпус получил колоссальный боевой опыт, да и русский солдат, спешно мобилизованный и слабо обученный, по уровню боевого мастерства стал постепенно превосходить своего противника. Так что стоны о якобы непомерных трудностях, которые пришлось претерпевать народу во время войны — не более чем миф, к тому же пик военного напряжения для страны к 1917 г. был уже пройден.

На май намечалось стратегическое наступление одновременно на Западном и Восточном фронтах, десант с целью захвата Константинополя. В успехе предстоящей кампании генералитет бы совершенно уверен. Уверенность в том, что Россия вот-вот выиграет войну, подтолкнула высшее командование армии к открытому мятежу против царя. И надо сказать, расчеты их были вполне здравыми. Николай II с августа 1915 г. являлся верховным главнокомандующим, пусть по большей части и номинальным, и любые военные успехи автоматически поднимали его авторитет. В результате победы в войне, призом в которой стало бы присоединение Галиции и Турецкой Армении, установление русской гегемонии в Персии и захват Черноморских проливов, слава Николая могла затмить величие Петра I и Екатерины II. В этом случае свергнуть его было бы просто немыслимо.

В этом вопросе генералы мыслили так же, как большевики. В начале войны В.И. Ленин утверждал: «Мы должны сказать, что если что может при известных условиях отсрочить гибель царизма, если что может помочь царизму в борьбе против всей российской демократии, так это именно нынешняя война». Ко всему прочему безвольный царь-размазня был никудышным командующим, и потому часто лишь мешал генералам. Соответственно, переворот нужно было осуществить до весны 1917 г., и никак не позже. Еще 15 июня 1916 г. начштаба действующей армии генерал Алексеев обратился с докладом к царю, в котором предлагал сосредоточить всю власть на всей территории империи в руках «верховного министра государственной обороны», приказы которого должны были бы исполняться так же, как и царские. До этого власть верховного командования армии ограничивалась лишь театром военных действий. Войска вне фронта находились в подчинении военного министра. Но двух верховных руководителей, как известно, быть не может, и потому данную инициативу Алексеева надлежит понимать, как попытку «бархатного» переворота.

Мотивы армейской верхушки понятны: во-первых, они хотели победить в войне, а во-вторых, категорически не желали отдавать лавры победителя Николаю II, который не пользовался особым почетом в армейской верхушке. В случае блестящей победы без царя генералы могли рассчитывать, что в послевоенной России они приобретут немалую политическую власть, базирующуюся на их авторитете спасителей отечества. В случае же победы под формальным водительством императора, на что могли рассчитывать высшие военачальники, кроме 25-го по счету ордена и поместья под Константинополем или Кенигсбергом?

Но Алексеев был не главным заговорщиком, а армейское командование — не единственным очагом заговора. Настоящее осиное гнездо противников режима представляла собой Государственная Дума, играющая в государстве, по сути, декоративную роль, но состоящая из амбициозных авантюристов и кривляк. Посему мало удивительного в том, что генерал Алексеев после провала своего плана мягкого переворота вступил в активные сношения с одним из думских заговорщиков Гучковым. Другой активист переворота, вождь кадетов Милюков писал в августе 1917 г. в одном из частных писем: «Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войной для производства переворота принято нами вскоре после начала этой войны, знаете также, что ждать мы больше не могли, ибо знали, что в конце апреля или начале мая наша армия должна была перейти в наступление, результаты коего сразу в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство, вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования».

Впрочем, даже совместными усилиями армейского командования и либеральных думцев, представляющих интересы ущемленной буржуазии, свергнуть царя было затруднительно. Например, государь мог наотрез отказаться добровольно отрекаться, и объявить путчистов изменниками. Если бы после этого царя убили, он превратился бы в мученика, а заговорщики никогда не смогли бы отмыться от этой крови. Именно поэтому первоначально генералы задумывали убить императора как бы руками террориста-одиночки или автономной группы офицеров-заговорщиков, формально не связанной с армейской верхушкой. Как вспоминали впоследствии Деникин и Врангель, генерал Крымов открыто предлагал им принять участие в цареубийстве во время смотра государем войск, намеченного на март 1917 г.

Однако потом было принято решение действовать более тонко. Вот как описывает новый план заговорщиков Сергей Миронин в статье «Кто ударил в спину России»: «В воспоминаниях Б.И.Николаевского можно прочесть еще об одном варианте заговора. Так, в феврале 1917 года в Петрограде на совещании лидеров Государственной Думы, на котором присутствовали генералы Рузский и Крымов, было принято следующее решение: в апреле, когда царь будет ехать из Ставки, задержать его в районе, контролируемом командующим фронтом Рузским, и заставить отречься. Между прочим, этот сценарий и был реализован, но в начале марта. Генералу Крымову отводилась в этом заговоре решающая роль, он был намечен в генерал-губернаторы Петрограда, чтобы подавить всякое сопротивление сторонников царя. По сведениям Соколова, во главе этого варианта заговора стояли Гучков и Родзянко, с ними был связан Родзянко-сын, офицер Преображенского полка, который создал целую организацию из военных, куда, по некоторым данным, входил даже великий князь Дмитрий Павлович».

Миронин не пытается однозначно утверждать, что с путчистами был связан великий князь Дмитрий Павлович, но причиной изменения планов переворота могло стать только это — к заговору присоединились члены императорской фамилии. Дело в том, что даже физическая ликвидация царя не приводила к падению царизма, ибо реальная власть была не у безвольного самодержца, а у государственного аппарата. Не царь правил Россией железной рукой, а многорукая и тысячеголовая бюрократия от имени царя. Особенностью российской бюрократии было то, что самый высший ее эшелон состоял из лиц императорской фамилии и их ставленников. В тот момент лишь интересы страны или групповые интересы клана могли сплотить бюрократическую элиту против царя. Первый мотив даже смешно рассматривать, ибо для этой братии интересы державы давно уже были пустым звуком. А вот интерес корыстный просматривается очень четко.

Манифест об отречении Николая II.

Документ, как считается фальшивый. Но сам факт отречения сомнению не подлежит.

Все лица императорской фамилии, разумеется, знали то, что строжайше скрывалось от народа — наследник Алексей безнадежно болен, и имеет мало шансов даже дожить до совершеннолетия. Это обстоятельство делало для великих князей очень желательным скорейшее отречение от трона Николая, ибо новый монарх получил бы трон не по праву рождения, а в результате согласования с основными претендентами. Таким образом, всякий член династии мог если и не стать государем, то значительно упрочить свое положение взамен отказа от притязаний на престол. Что же касается Михаила Романова, в пользу которого отрекся Николай, то он не имел наследника, а потому воспринимался, как фигура сугубо номинальная. То, что Михаил процарствует всего сутки и под давлением Гучкова тоже отречется от престола, явно не входило в расчеты заговорщиков из семейства Романовых и военных. Впрочем, даже отречение Михаила не упраздняло в России монархию, и именно поэтому другие члены императорской фамилии продолжали активно демонстрировать поддержку Временному правительству и публично ратовать за созыв Учредительного собрания, которое и должно было решить вопрос о верховной власти.

Михаил в своем отказе от восприятия верховной власти вовсе не отрекался от трона в пользу народа, что стало расхожим штампом в советских учебниках истории. Вот его слова из его манифеста от 3 марта 1917 г.: «Одушевленный единою со всем народом мыслию, что выше всего благо Родины нашей, принял я твердое решение в том случае воспринять верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием чрез представителей своих в Учредительном собрании установить образ правления и новые основные законы государства Российского». И даже Временное правительство не осмелилось формально ликвидировать монархию. Официально этот вопрос был отнесен к компетенции Учредительного собрания, которое должно было выполнить функции, аналогичные Земскому собору, созываемого в случае пресечения династии. Пожалуй, лишь Святейший Синод Русской православной церкви попытался бежать впереди паровоза, вычеркнув 6 марта упоминания царя из всех богослужебных книг и отменив все царские дни в праздничном календаре. В обращении Синода пастве от 9 марта возвещалось: «Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни…». Получалось, что церковь освобождала армию и народ от присяги царю, которая приносилась на Евангелии.

У романовской камарильи имелся еще один общий мотив для участия в заговоре — их личная нескрываемая ненависть к государю и его жене-немке, распутинщине, засилью при дворе либералов, лоббирующих интересы западной буржуазии и прочим прелестям самодержавного декаданса. Немаловажно, что все великие князья были представителями умирающего класса помещиков-землевладельцев, стремительно вытесняемого на обочину жизни промышленной буржуазией, а потому они объективно желали установления политической монополии на власть консервативных сил. Старая аристократия стремительно утрачивала политическую силу, однако она сохраняла влияние административное. И этот свой последний ресурс высокородные заговорщики попытались разменять на упрочение своих политических позиций. Вряд ли члены династии отважились на сговор с либералами — своими антагонистами, но контакты с армейскими верхами они легко могли установить через своих представителей в армии (весьма немногочисленных кстати, не смотря на войну). Не исключено, что важным связующим звеном между ними на каком-то этапе был дядя царя великий князь Николай Николаевич, формально занимавший в начале 1917 г. должность командующего Кавказским фронтом.

Он не только не воспрепятствовал заговору, но и оказал решительное давление на племянника с целью принудить его к отречению. Известны его слова в поддержку Временного правительства первого состава: «Новое правительство уже существует, и никаких перемен быть не может. Никакой реакции, ни в каких видах я не допущу…». Причин не любить государя у великого князя Николая было более чем достаточно. Распутина же он ненавидел лютой ненавистью, и тот платил ему той же монетой, успешно настраивая против Николая Николаевича его царствующего племянника. Распутин убедил царя самому принять должность главнокомандующего, сместив с этого поста генерала от кавалерии великого князя Николая Николаевича, что вызвало в руководстве армии большое волнение. Вполне естественно, что оскорбленный генерал, фактически сосланный на Кавказ, желал восстановить свои позиции. К тому же он считался одним из реальных претендентов на престол. Данное предположение подтверждается тем, что именно Николая Николаевича царь вновь по согласованию с генералами назначил Верховным Главнокомандующим за пять минут до своего отречения. Однако пока тот находился в пути от Кавказа в ставку, Временное правительство сместило его и уволило со службы.

Хронология переворота достаточно широко известна, поэтому коснемся ее лишь беглым взглядом. 22 февраля Николай II выезжает в ставку в Могилев. В это время как бы случайно в Петрограде разгорается хлебный кризис. Никто из ответственных за снабжение столицы должностных лиц мер к исправлению ситуации не принимает, войска бездействуют, полиция не выполняет своих функций. Все это совершенно явным образом свидетельствует о саботаже. Ведь еще двумя неделями ранее, когда 14 февраля было запланировано массовое шествие рабочих и студентов с требованием создания ответственного правительства к Таврическому дворцу, охранка действовала вполне профессионально. Полиция провела превентивные аресты членов рабочей группы военно-промышленного комитета (депутатов Думы!) и манифестация не состоялась.

23 февраля начинаются массовые уличные волнения. Государя о них не информируют, городовые получают строжайший приказ не применять оружие. Можно предположить, что приказ не стрелять в бунтовщиков был продиктован тем, что большую часть манифестантов составляли женщины. 23 февраля по старому стилю — это 8 марта по новому, когда отмечается международный женский день. Дата для начала беспорядков была выбрана поразительно удачно. Любые жертвы в этот день вызвали бы бурю возмущения. Вообще, первой жертвой переворота стал городовой, первой жертвой среди военных — застреленный унтер-офицером безоружный ротный командир. В течение следующих двух дней разворачиваются массовые стачки, выдвигаются требования уже политического характера. 26 февраля отдельные стычки с полицией вылились в бои с вызванными в столицу войсками. Бои, правда, были довольно странными, так как солдатам приказано было стрелять только в землю. 27 февраля волнения перерастают во всеобщий вооруженный бунт (любопытно, откуда у повстанцев взялось оружие?).

Николай, как пишут некоторые мемуаристы, приказывает генералу Иванову сформировать из четырех кавалерийских дивизий карательную группировку и усмирить Петроград. Насчет четырех дивизий — это конечно преувеличение с целью создать видимость, будто повстанцам противостояла серьезная сила. Никакую карательную армию Иванов не создавал, да и не мог создать за день, ограничившись посылкой в столицу батальона, состоявшего из георгиевских кавалеров. Но начальник Петроградской железной дроги Юрий Ломоносов (впоследствии поддержал большевиков и занимал видные посты в хозяйственных органах, участвовал в зарубежных финансовых аферах советского правительства) отдает распоряжение не пропускать воинские эшелоны к столице. Невозможно себе представить, чтобы путейский чиновник принял такое решение по собственному почину. Удивительно другое — то, что генерал Иванов не приказал шлепнуть саботажника у ближайшей стенки. Георгиевский же батальон взбунтовался и отказался выполнять приказы командования.

В тот же день Волынский и Кексгольмский резервные полки Петроградского гарнизона поднимают бунт, который никто не пытается усмирить. На следующий день столица оказывается под контролем восставших. Император же, отдав распоряжения Иванову, посчитал, что принял достаточные меры для решения проблемы и преспокойно покидает(!) Ставку, отправившись в свою резиденцию в Царское Село. Но по пути царский поезд был задержан в Пскове генералом Рузским, где император и Верховный Главнокомандующий фактически находился под домашним арестом до тех пор, пока под давлением генералов не отрекся от престола. Через Рузского в этот момент ведутся активные переговоры между председателем Думы Родзянко и начальником штаба Верховного Главнокомандующего генералом Алексеевым. Все это время во всей остальной империи никаких волнений не наблюдается, и лишь в Москве 28 февраля, уже после захвата бунтовщиками Петрограда, началась стачка и были созданы советы. 1 марта великий князь Кирилл Владимирович снимает гвардейский морской экипаж с охраны Царского Села и передает его в распоряжение созданного в тот день Временного правительства.

2 марта самодержец оставил в дневнике такую запись: «Утром пришел Рузский и прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать, так как с ним борется социал-демократическая партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2 1/2 ч. пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии, нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена и трусость и обман!».

Если Николай II точно передал суть разговора, то из этого становится ясно, что работа по его дезинформации была поставлена достаточно хорошо. Временное правительство (министерство из Думы) не противостояло восставшей толпе, а потворствовало ей, и уж точно никакие социал-демократы не могли с правительством бороться, поскольку у них тогда не было в столице ни сильной организации, ни лидеров. Вообще, Временный комитет депутатов государственной думы провозгласил создание Временного правительства только после согласования с эсеровско-меньшевистским Петроградским Советом (рабочим комитетом), штаб-квартира которого после этого сразу переместилась в Таврический дворец. Связь между Советом и правительством скрепляло то, что Александр Керенский являлся членом обоих органов. Впрочем, даже 2 марта ситуация была далека от катастрофической. Были верные присяге войска, провинция сохраняла спокойствие, лидеры мятежа были трусливы и недальновидны. Но у последнего русского царя начисто отсутствовала твердая воля, и потому всякий раз, когда от него требовались решительные действия, он пускал все на самотек (ну вылитый Горбачев!).

Итак, в деле свержения Николая совпали интересы трех сторон — высшего генералитета (лидеры группировки генералы Алексеев, Рузский, Гурко, Крымов), либеральных политиканов и стоящих за ними буржуазных кругов (Гучков, Коновалов, Терещенко, Львов, Родзянко, Керенский, Милюков, и другие) и членов императорской фамилии (великий князь Кирилл, а так же великие князья Николай Николаевич (дядя царя), Борис Владимирович, Дмитрий Павлович, Николай Михайлович, Александр Михайлович, Сергей Михайлович). Но стратегические цели у них были разные. Кирилл хотел, просто напросто, захватить трон и править, как самодержец, он вовсе не был заинтересован в ограничении самодержавной власти, и уж тем более его невозможно представить сторонником демократической республики. Ведь в этом случае он, так же как и другие члены династии, терял все свои привилегии. Романовы не были поголовно впавшими в маразм кретинами, каковыми их пытаются представить плоско мыслящие историки и публицисты. Нет, заговорщики из числа ближайших родственников Николая Романова хотели лишь скинуть с престола законного государя, с которым большинство из них вдрызг испортили отношения. С этой целью они и заигрывали как с военными, так и с думскими авантюристами.

Дозаигрывались, мать их! Дошло до того, что великий князь Кирилл еще до отречения законного императора от престола, нарушил присягу, прибыв в штаб морской гвардии, объявил о своей поддержке революции. С красным бантом на груди он явился в штаб переворота — Таврический дворец и предоставил гвардию для охраны арестованных царских министров. Он же горячо поддержал арест семьи низвергнутого самодержца и раздавал интервью, рассказывая о том, какой страшный гнет старого режима он испытывал на себе до революции. Все это кажется полнейшим абсурдом, если не учитывать того, что Кирилл Владимирович был третьим претендентом на престол после наследника Алексея и брата царя Михаила Александровича. Кирилл просто возжелал стать первым «революционным» царем. Какой бы фантастической не казалась сегодня такая вероятность, но она была в тех условиях единственным шансом для Кирилла добиться власти, поэтому не стоит спешно записывать великого князя на прием к психиатру.

В планы генералов тоже не входило свержение монархии, как таковой. Они желали лишь устранения самодержца и установления в стране режима номинальной монархии при символическом государе. По их задумке царствовать должен был малолетний Алексей при регентстве его дяди Михаила. Конечно, генералитет армии состоял по большей части уже не из дворян, а из «кухаркиных детей» да разночинцев, коим либеральные идеи не были чужды, но они все же были элитариями, желавшими закрепить свое влияние, а не уничтожить его в пучине революционной анархии.

Что же касается думских заговорщиков, то те как раз были настроены очень радикально — в их интересах было установление в стране режима олигархической республики, в которой они предполагали играть первую скрипку. Либеральная буржуазия стремилась вкусить сладкую долю компрадорской элиты, прорваться к кормушке экспортных доходов, от которой их отчаянно оттирали до войны иностранный акционерный капитал и потворствующая ему царская бюрократия. Впрочем, иностранный капитал еще более радовался свержению самодержавия, ибо сколь бы царь не был некомпетентен, но он все же не мог позволить себе полностью лечь под «западных инвесторов». Именно поэтому Февральская революция получила самое горячее одобрение так называемого мирового сообщества.

Что же в итоге? Единственное, что удалось заговорщикам, так это добиться общей для них цели — отречения Николая II от престола. Дальнейшие планы всех трех сторон потерпели фиаско. Генералы вместо победы получили стремительное разложение армии и поражение в войне. Лица царской фамилии потеряли все свои богатства, титулы и даже жизнь, за исключением тех, кто успел удрать за границу. В числе последних оказался великий князь Кирилл, который объявил себя главой императорского дома Романовых. В кругах русской иммиграции он был более известен под прозвищем «царь Кирюха». Либералы, хоть и смогли на первых порах сформировать правительство под председательством князя Львова, в котором доминировал блок кадетов и октябристов, но уже через два месяца кабинет бесславно развалился, и его место заняло правительство социалистов, которое тоже быстро утратило всякое доверие масс. Итогом всей этой чехарды стал октябрьский переворот.

Надо констатировать, что все три лагеря заговорщиков потерпели крах еще в процессе осуществления дворцового переворота, почти в самом начале утратив контроль за ситуацией. Это послужило причиной той цепи событий, кои мы называем Февральской революцией, отправной точкой которой считаются волнения в столице, вызванные хлебным дефицитом. Заговорщики потерпели поражение тогда, когда организованные ими беспорядки стремительно переросли в неконтролируемые. Таким образом, дворцовый переворот перерос в общенациональную вакханалию. Впрочем, не следует сбрасывать со счетов еще и четвертую силу — зарубежных манипуляторов, оказавших не столь явное, но вполне возможно, даже решающее влияние как на постфевральские процессы, так и на события, послужившие прологом к революции. В этом случае либеральный лагерь заговорщиков нельзя считать самостоятельным политическим субъектом, думцы были лишь марионетками в руках более могущественных сил. Но об этом в другой раз.

Кто может сегодня осуществить дворцовый переворот в РФ? Только тот, кто очень близко стоит к телу сами знаете кого (точнее, к телам, учитывая, что у нас тандемократия). Сценарий успешного дворцового переворота может разработать лишь тот, кто хорошо знает распределение сил в коридорах власти. Это нужно для того, чтобы точно определить, кого устранять в результате переворота, поскольку формальное распределение полномочий и должностей может совершенно не соответствовать действительному весу фигур, которым они принадлежат. Например, прежде чем свергать царя, заговорщики предусмотрительно уничтожили в декабре 1916 г. Григория Распутина, который имел колоссальное влияние на монарха и его жену. Оставшись в полной изоляции, лишенный какой бы то ни было поддержки, слабовольный Николай сдался. Замешанным в убийстве оказался скандально известный член Думы Пуришкевич и великий князь Дмитрий Павлович.

Какова вероятность дворцового переворота? На мой взгляд очень незначительная: из трех важнейших условий, необходимых для совершения дворцового переворота, в РФ наличествует только первое. Госдума давно превратилась в декоративный орган; Совет Федерации является богадельней для политических пенсионеров; правительство, как коллегиальный административный орган не имеет особого влияния, а вес отдельных министров определяется не должностью, а благорасположением медвепутов и наличием мощной «крыши», в том числе и зарубежной. Что касается силовиков, то они как раз очень даже лояльны по отношению к правящему режиму, ибо сами в значительной мере его и составляют, можно даже сказать, что доминируют. Население благополучной столицы до сих пор не проявляло открытого недовольства властью, и москвичам, если честно, есть что терять в случае смуты, поэтому Москва может отреагировать на попытку переворота враждебно.

 

Часть 6 (бархатная революция)

Из семи типов государственного переворота выше были рассмотрены пять, которые можно условно назвать традиционными. Теперь переходим к наиболее актуальным и востребованным. Наиболее часто используемый в последнее время метод — бархатная (цветная) революция. Подавляющее большинство переворотов на постсоветском пространстве носили бархатный характер, самый крупный эпизод — оранжевая революция на Украине в 2004 г.

Бархатная революция — это тот весьма продолжительный процесс, в результате коего был уничтожен Советский Союз и рухнул весь социалистический блок. Защитить СССР не смогли баллистические ракеты, тысячи танков и боевых самолетов, атомные субмарины и орбитальные спутники. Многомиллионная КПСС, всемогущий КГБ, тотальный идеологический контроль СМИ, «железный занавес» — все это не удержало советское государство от полного разгрома.

В первые послевоенные годы Запад делал ставку на вооруженную конфронтацию с СССР. Это сейчас гонку вооружений либерасты объясняют стремлением экономически разгромить СССР, втянув его в непосильное соревнование. На самом же деле англосаксы судорожно стремились получить решающее военное преимущество над противником, чтобы реализовать его в ходе массированной атаки. Но суровая правда жизни в том, что Запад гонку вооружений вдрызг проиграл — он не только не получил преимущества, но бурное развитие ракетной техники ВПЕРВЫЕ сделало территорию США уязвимой для внешнего противника, а старушка-Европа в случае начала горячего конфликта вообще была обречена — она превратилась бы в большое атомное пепелище.

Судя по рассекреченным документам, даже в начале Холодной войны возможность военного вторжения на территорию СССР рассматривалась лишь при условии предварительного проведения массированной пропагандистской и политической работы по обеспечению сил вторжения. Примечательно, что широко разрекламированная фальшивка «плана Даллеса» — «Директива 2001», датированная декабрем 1945 г. как бы маскирует реальную директиву Совета национальной безопасности США 20/1 «Цели США в отношении России» от 18 августа 1948 г. (NSC 20\1). В ней довольно сухо, но откровенно излагается стратегия, способная принести Америке победу над СССР в Третьей мировой войне.

В NSC 20\1 стратеги еще отдают приоритет войне горячей, но не стоит забывать, что в то время США обладали ядерным оружием, а СССР еще нет, и потому янки могли себе позволить милитаристский гонор. «Война с СССР не неизбежна, но весьма вероятна», — утверждают авторы документа, но«…оккупация и установление военного оккупационного режима на всей территории СССР не представляются желательными и практически достижимыми…». Методам психологического подавления противника отводят вспомогательное действие, да и вообще разработчики проекта крайне скептически относятся к тому, что победителям удастся найти в СССР «демократически настроенных политических лидеров» для укомплектования кадров оккупационной администрации, либо внедрить «идеалы демократии» в массовое сознание в течение «исторически короткого промежутка времени».

Ситуация выглядит весьма пессимистично: оккупировать одну шестую часть суши не представляется возможным, а надежных союзников внутри СССР нет. Соответственно, единственная возможность победить Советский Союз в войне, которая уже шла третий год — разложить советское общество изнутри так, чтобы создать почву для произрастания коллаборационистских и сепаратистских движений. Вероятность победы Запада в открытом вооруженном противостоянии с советской системой после создания в СССР атомной бомбы и достижения ядерного паритета становилась все более призрачной. Провалы в Корее, на Кубе и, особенно, во Вьетнаме со всей очевидностью продемонстрировали неспособность США силой оружия задавить прокоммунистические режимы в странах Третьего мира.

1956–1957 г. — рубежное время Холодной войны. Именно после начала Хрущевым антисталинской кампании, когда мировое коммунистическое движение было ввергнуто в тяжелейший кризис, вражеские спецслужбы поменяли не просто тактику, а саму стратегию борьбы. Запад (читай — США), окончательно отказавшись от планов прямой агрессии против стран социалистического блока, сделал ставку на своих союзников в правящих элитах соцлагеря. «В мае 1948 г. для проведения тайных операций в ЦРУ создается Управление координации политики (УКП). Интересная деталь: если в 1949 г. в УКП были 302 сотрудника, то в 1952 г. 2812 человек трудились только в его вашингтонской штаб-квартире, не считая 3142 сотрудников, работавших за границей. Бюджет УКП увеличился с 5 млн. долларов в 1949 г. до 82 млн. долларов в 1952 г., поглощая львиную часть средств, ассигновывавшихся для работы ЦРУ». (Олег Хлобустов, «Еще раз о «пресловутом плане Даллеса»).

Западу просто не оставалось другого выбора, кроме как действовать против Советского Союза иным оружием — консциентальным. Понятие это вошло в широкий обиход уже после нашего поражения в Холодной войне, и означает оружие, поражающее сознание (от лат. сonscient — сознание). Впрочем, нельзя считать, что консциентальное оружие придумано недавно. О его большой роли говорил еще Наполеон: «Четыре газеты смогут причинить врагу больше зла, чем стотысячная армия». В минувшем веке Гитлер уже придавал пропагандистским операциям по подрыву боевого духа противника стратегическое значение. Захват Чехословакии без единого выстрела — вот высший успех новой военной доктрины. Да, Запад сдал чехословаков Гитлеру, но что же парализовало волю самих чехов к сопротивлению? Албанцы были несравнимо слабее их, однако они отчаянно сражались с итальянцами и немцами непрерывно всю войну. Словаки же подняли восстание только осенью 1944 г., а чехи прониклись решимостью серьезно побороться с оккупантами вообще лишь после взятия русскими Берлина в мае 1945 г. Бессмысленно объяснять это соотношением сил или иными объективными факторами, дело именно в сознании: «культурные» чехи безропотно признавали над собой превосходство высшей германской расы, а «отсталые» албанцы — нет.

Чтобы воздействовать на сознание противника, надо контактировать с ним. Ситуация, когда социалистический лагерь представлял собой осажденную крепость, не очень-то располагала к доверительным контактам. Именно поэтому уже в 1948 г. разработчики NSC 20\1 предлагают навязать своему противнику систему внешнеполитических отношений, которую можно выразить в следующих тезисах:

мирное сосуществование двух систем;

разрядка напряженности;

расширение культурных контактов;

международное сотрудничество;

невмешательство во внутренние дела;

общечеловеческие ценности;

права человека;

толерантность;

прогресс.

Дело, конечно, не в лозунгах, а в том, что в этой упаковке нам навязывались совершенно чуждые ценности. К тому же вышеозначенные принципы являются ловкой словесной манипуляцией. Например, если требуется вмешаться во внутренние дела суверенной страны, то можно сделать это под маркой защиты прав человека. Если хотите ограбить ее, то надо побольше трещать о расширении международного сотрудничества. Главное, чаще произносить красивые и ничего не значащие слова, с которыми никто не захочет спорить, и которые действуют на противника, словно гипноз. Одним из активных агентов влияния Запада в нашей стране был академик Сахаров. Такое впечатление, что конспекты его речей готовились заокеанскими специалистами по психологической войне: «Мир, прогресс, права человека — эти цели неразрывно связаны, нельзя достигнуть какой-либо одной из них, пренебрегая другими.

…Сегодня мы должны бороться за каждого человека в отдельности против каждого случая несправедливости, нарушения прав человека — от этого зависит слишком многое в нашем будущем» (Нобелевская лекция «Мир, прогресс, права человека», 1975 г.).

Постсталинское руководство СССР с готовностью проглотило наживку Запада, и чем более оно пыталось следовать предложенным им правилам игры, тем уязвимее становился коммунистический мир. Воздействовать напрямую на сознание советских людей никто, разумеется, мистерам не мог позволить, и те ограничивались лишь трансляцией радиоголосов да заброской диссидентской литературы. Но если не пускают в дверь, они лезут в форточку. Ареной ожесточенного консциентального сражения становится Восточная Европа — события в Германии, Венгрии, Чехословакии, Польше в 50–60-х годах — звенья одной цепи. Это разведка боем. В Венгрии основная ставка еще делалась на традиционные методы государственного переворота — вооруженное восстание, на свержение режима, ослабленного хрущевской оттепелью, снизу, для чего в Австрии были созданы специальные лагеря для подготовки боевиков, оттуда же поступало оружие и подрывная литература. В Чехословакии методы были уже куда более тонкими — там революция осуществлялась сверху. Хотя успехи ее тоже были относительными, пражские события 1968 г. показали Западу, что курс на разложение коммунистических режимов изнутри выбран верно.

Самое слабое звено социалистической системы было найдено нашим противником безошибочно — Польша! Именно в ПНР был обкатан в боевых условиях весь арсенал консциентального оружия. Там прошли испытания все известные нам сегодня тактические приемы и методы «бархатных» революций: от создания микроскопических диссидентских группочек до сколачивания массовых народных фронтов; от организации кустарных подпольных типографий до массированных пропагандистских атак с использованием миллионных тиражей сотен легальных изданий. План действий был гениально прост: сначала развернуть Польшу лицом к Западу в культурном отношении, далее накинуть ей на шею удавку «бескорыстной» экономической помощи и льготных кредитов, потом жестко затянуть удавку на шее своей жертвы и…

Вот тут и начинается самое интересное! Если у власти в Польше просоветское коммунистическое правительство, то кто виноват в том, что страна выбивается из сил, пытаясь расплатиться с многомиллиардными внешними долгами, а в польских городах продукты распределяются по карточкам? Кто ж поверит в то, что эта ситуация была еще 10 лет назад смоделирована вашингтонскими и лондонскими стратегами, и все это время они целенаправленно загоняли Польшу в капкан? Зато совершенно легко можно обвинить во всем ПОРП и Москву. Теперь в дело вступают миллионы бойцов «Солидарности», а их вожаку создается имидж Христа-бессребренника, идущего на Голгофу ради освобождения народа от пут тоталитарного режима.

Цель всего этого действа была четко прописана еще в NSC 20\1: «Одна из наших главных военных задач в отношении России заключается в полном разрушении всей системы отношений, посредством которой лидеры ВКП(б) осуществляют моральное и дисциплинарное воздействие на людей и группы людей в странах, не находящихся под коммунистическим контролем».

Формально в 1948 г., когда была составлена эта директива, ГДР еще не существовало, в Чехословакии и Венгрии у власти стояли некоммунистические правительства, Румыния вообще была монархией, Мао не пришел к власти в Китае, Вьетнам находился под властью французов, на Кубе ничто не предвещало революции, Югославия находилась в сильной конфронтации с Москвой. Поэтому можно полагать, что речь здесь идет о тех странах, которые впоследствии были отнесены к коммунистическому лагерю.

Что могли противопоставить этой стратегии коммунисты? Совершенно ничего, кроме пропаганды марксизма-ленинизма и танков. Но марксизм-ленинизм оказался абсолютно беспомощен против сладенькой картинки западного потребительского рая. Танки, хотя и помогали внешне стабилизировать ситуацию в Берлине в 1953 г, Будапеште и Познани в 1956 г., Праге в 1968 г., Гданьске в 1970 г., но явились более чем красноречивым свидетельством идейного бессилия Москвы и «доказательством» того, что восточноевропейские народы находятся под советской «оккупацией». Их же собственные правительства невольно становились в глазах общественности коллаборационистами. Последнее обстоятельство создало отличную почву для националистических движений в странах Восточной Европы, особенно в Польше, где борьбе против коммунистов целенаправленно придавали оттенок национально-освободительного движения. Можно было протянуть железный занавес от Балтийского до Средиземного моря, но он не способен был оградить умы людей от влияния с той стороны. Кондовые постулаты классовой борьбы оказались бесполезны в глобальной идеологической схватке за контроль над массовым сознанием.

Ну а дальше примерно с тем же идейным подтекстом начинается Перестройка в СССР, приведшая к падению берлинской стены, крушению просоветских режимов в странах Восточной Европы и полному краху Советского Союза. Суть в том, что уничтожение мирового социалистического лагеря явилось не следствием широкомасштабного внешнего насилия, а было осуществлено изнутри руками правящих элит, которые ненавязчиво поощрялись к любым действиям, направленным на саморазрушение системы. У нынешних леваков стало хорошим тоном клеймить капээсэсную горбачевскую верхушку, как предателей. Дескать, подонки из Политбюро изменили светлым идеалам социализма и разрушили страну. Очень удобная позиция: виновные найдены, невиновные оправданы. Но хочется спросить: что же 14 миллионов рядовых членов КПСС не распознали изменников даже тогда, когда те открыто встали на путь разрушения Советского Союза? И куда смотрели остальные 260 миллионов советских граждан? Не могли же все поголовно стать предателями? А самое главное, где тогда были те, кто ныне горестно оплакивает развал Союза?

Нет, дело куда сложнее — большинство членов Политбюро были не предателями, а дебилами, что гораздо хуже. Ведь предателя всегда можно вычислить, как только он приступает к реализации своих целей, но как распознаешь опасность в искреннем дураке, особенно если он действует в унисон с остальными придурками, то есть поступает «как все»? И как же было затуманено сознание десятков миллионов человек, если они не только позволили правящей верхушке уничтожить свою страну, но и с энтузиазмом ей помогали? Поняв это, вы сможете уяснить принципы «бархатной» революции. Конечно, тема очень обширна и сложна, но по ней сегодня издана обширная литература. Интересующимся могу порекомендовать популярные книги Сергея Кара-Мурзы, Александра Зиновьева, а тем, кто желает копнуть вопрос поглубже — сочинения Антонио Грамши, Яна Козака, Адольфа Гитлера, Збигнева Бжезинского, Герберта Маркузе, Ги Дебора и других. Сегодняшних революционеров «бархатные» технологии должны интересовать в сугубо практическом плане, и в этом аспекте мы их ниже бегло рассмотрим.

Основные положения концепции «бархатной» революции были сформулированы лидером итальянских коммунистов Антонио Грамши еще в 30-х годах во время пребывания в итальянской тюрьме.

Основные положения концепции «бархатной» революции были сформулированы лидером итальянских коммунистов Антонио Грамши еще в 30-х годах во время пребывания в итальянской тюрьме. Да, его исследования носят теоретический характер, но в отличие от множества других марксистов, он анализировал реалии жизни, практику политической борьбы, а не занимался демагогией на тему построения коммунизма. Но Грамши именно описал, а не изобрел новые технологии прихода к власти, как это некоторые считают.

Он, попав после разгрома компартии фашистами (кстати, Муссолини был в прошлом партайгеноссе Грамши по соцпартии и редактором популярной газеты «Аванти», где печатался будущий основатель КПИ) в тюрьму, где провел последние 11 лет своей жизни, стал по объективным причинам чистым теоретиком. Да, «Тюремные тетради» — это теоретическая работа, но что есть теория, если не обобщенная практика? Адольф Гитлер и Бенито Муссолини были практиками, а Антонио Грамши сидел на шконке и обобщал их опыт в своих работах, пытаясь научить непутевых товарищей-коммунистов уму-разуму. Читать тома «Тюремных тетрадей» — не самое легкое дело, уж больно много в них абстракции и сложных эвфемизмов. Но надо принимать во внимание, что писались они именно в тюрьме, и если бы политически опасный зек стал задвигать в своих рукописях доктрины о том, что буржуазию надо свергать и строить коммунизм, думаю, это не очень бы понравилось начальнику учреждения. Кстати, в заключении побывал не только Грамши, но и его книги, на этот раз в СССР. В 1959 г массовым тиражом был издан его трехтомник, который появился в свободной продаже лишь в середине 70-х годов. До этого момента тираж хранился под замком.

Какова была практическая ценность его деятельности? На тот момент — нулевая. Исследования Грамши могли бы пригодиться послевоенному поколению коммунистов, но они его опыт не оценили и толком не использовали. Хотя коммунистические перевороты в некоторых странах Восточной Европы носили «бархатный» характер, и данный опыт осмыслил другой теоретик — Ян Козак — чешский писатель и общественный деятель, активный участник коммунистического движения. Однако в целом коммунисты стояли на схоластической и архаичной платформе классовой борьбы. Итог — полный и повсеместный крах коммунистического движения.

Почему Красное двухлетие в Италии закончилось не разгромом, а именно капитуляцией рабочих в условиях, когда они формально победили? Красное двухлетие — это период 1919–1920 г.г., когда Италию захлестнула волна захватов рабочими предприятий, а крестьянами помещичьих земель, что сопровождалось изгнанием старых владельцев. Если буквально следовать марксистской доктрине, после такого фундаментального изменения в базисе должно последовать обобществление собственности и форсированный переход к коммунизму. На деле же в 1920–1921 гг. произошел экономический кризис, в течение которого рабочее движение сошло на нет. Причем это произошло не потому, что против рабочих была брошена репрессивная мощь армии и полиции. Как раз наоборот, тогдашний глава правительства Италии, лидер Либеральной партии Джованни Джоллитти, дабы не раздражать рабочих, объявил «нейтралитет», предоставив события естественному течению. А это естественное течение привело к тому, что рабочие не стали ударными темпами строить коммунизм, а добровольно вернули собственность в руки капиталистов в обмен на обещание «делиться по справедливости».

Анализируя эту капитуляцию, Грамши приходит к выводу, что на Западе, наряду с армией, полицией, судом, сложилась целая сеть институтов, воспитывающих трудящихся в духе послушания буржуазии. Там сформировалась система стереотипов, мифов, традиций, моральных норм и устоев, с помощью которых можно управлять обществом гораздо эффективнее, нежели посредством прямого принуждения. Успех Октябрьской революции в России он объясняет тем, что русский господствующий класс опирался в большей степени на репрессивный государственный аппарат, и вследствие хотя бы своей малочисленности и сильнейшей оторванности от народа просто не имел возможности оказывать значительное культурное воздействие на массы (прежде всего на неграмотных в большинстве своем крестьян). Потому-то, уничтожив старую государственную систему, народ не стал воспроизводить его генетическую копию в соответствии с укоренившейся в сознании культурной матрицей, а создал нечто отдаленно напоминающее патерналистскую крестьянскую общину — советский строй.

Так вот, в Италии рабочие, даже устранив экономическую зависимость от буржуазии, не смогли преодолеть зависимость культурную, ибо их сознание, мышление, поведение, привычки, нравственные нормы — все это было сформировано именно буржуазным обществом, и потому отвечало интересам буржуазии. Те моральные установки, которые были выгодны буржуа, навязывались рабочим с самого детства через семью, школу, религию, искусство, книги, кино и т. д., и потому рабочие не могли действовать вопреки навязанным им представлениям о целесообразности и справедливости.

По Грамши доминирующий класс для удержания своего господства постоянно поддерживает иллюзию общей значимости, справедливости, то есть эталонности своего образа жизни, образа мыслей. Да и к власти он приходит только в том случае, если удается убедить общество в том, что ценности революционного на тот момент класса носят общечеловеческий характер. Так, буржуазия, ниспровергая феодальный строй, выдвинула лозунг личной свободы, который удалось сделать очень популярным. Старая же аристократия, защищающая окостенелую иерархичность общества, утратила культурную гегемонию, церковь (инструмент осуществления культурной гегемонии феодальной элиты) потеряла былой авторитет и быстро перестроилась, начав обслуживать интересы нового правящего класса. Но только когда возникший духовно-интеллектуальный вакуум заполнили новые идеи об обществе, основанном не на традиции, общинности и духовном единстве, а на свободной конкуренции, частной инициативе, политической эмансипации и техническом прогрессе, — только тогда буржуазные революции начали свое победное шествие по Европе.

Антонио Грамши обобщил эти факты и явления в понятиях гражданского общества и гегемонии. Он утверждал следующее: «Можно зафиксировать два крупных надстроечных плана: тот, что можно назвать «гражданским обществом», то есть совокупностью организмов, обычно называемых «частными», и тот, который является «политическим обществом», или государством. Им соответствует функция «гегемонии», которую доминирующая группа осуществляет во всем обществе, и функция «прямого господства», или командования, которая выражается в государстве, в «юридическом» правительстве».

Гегемония складывается в «гражданском обществе». Под «гражданским обществом» Грамши подразумевает совокупность институтов господствующего класса, прямо не включенных в аппарат государственной власти: профессиональные, культурные, общественные, религиозные, благотворительные объединения, политические партии, средства массовой информации. Через них господствующий класс внедряет в массовое сознание свою идеологию, свое мировоззрение, развивает и укрепляет свое политическое влияние, добивается нейтрализации враждебных социальных групп. Если кому-то будет проще представить этот процесс образно, то могу предложить такую трактовку: с помощью институтов «гражданского общества» господствующий класс форматирует сознание общества, или даже можно сказать — зомбирует. Причем эти институты воспроизводятся самим же обществом (происходит своего рода матричный синтез), хотя и находятся под доминирующим влиянием господствующего класса. Организации «гражданского общества» действуют неформально, их решения не имеют юридической силы, не обеспечиваются государственным принуждением, они имеют только моральный авторитет.

Под «политическим обществом» Грамши понимает государство как правительственный аппарат, чьи действия определяются законом, а не традициями, представлениями о целесообразности, как в случае с «гражданским обществом». Он включает в себя органы принуждения. Контролируя эти два элемента надстройки, класс осуществляющий свое господство (гегемонию), выступает как исторический класс, определяющий сущность эпохи.

Такой значимый общественный институт, как система всеобщего образования, я бы сказал, находится на стыке гражданского и политического общества. В каких-то случаях система образования находится под полным контролем государства, в иных приобретает большую автаркию, становясь в значительной степени неформальным сообществом, и даже вступает в резкую конфронтацию с системой государственной власти. Иллюстрацией может служить события студенческой революции во Франции в 1968 г., когда, пусть и временно, студенчество в значительной степени вышло из-под государственного контроля. Похожая ситуация существовала и в России на стыке XIX и XX столетий, когда диссидентствующие либеральные профессора своими лекциями массово плодили противников самодержавия. Но чаще всего система образования контролируется господствующим классом в достаточной степени, поскольку имеет стратегическое значение в вопросе формирования мировоззрения общества в целом.

Итак, гегемония в доктрине Грамши есть форма диктатуры класса, которая опирается не только на голое насилие, принуждение, но и на систему классовых союзов, на идейное и культурное доминирование. Гегемония складывается в тех странах, где есть более или менее развитое «гражданское общество». Она, по мнению Грамши, формируется в законченном виде только в развитых буржуазных государствах, а при феодализме роль гегемона играет церковь, которая в целом сходит со сцены в эпоху Реформации, уступая место институтам «гражданского общества». В современном мире «гражданское общество» выступает своего рода скелетом государства. Государственное устройство может переживать глубокий кризис, даже терпеть катастрофу, но «гражданское общество» быстро воссоздает систему нового государственного аппарата сообразно своей культурной матрице. Поэтому, как пишет Грамши, революционерам надлежит прежде всего подорвать аппарат гегемонии, вырвать трудящихся из-под культурного, морального, идейно-политического влияние буржуазии, поскольку в ином случае разрушенный госаппарат будет быстро воссоздаваться, и формальный захват власти не приведет к революционным изменениям.

Кто же играет ведущую роль в установлении или подрыве гегемонии? Автор «Тюремных тетрадей» однозначно отводит эту функцию интеллигенции. По его мнению, главное предназначение интеллигенции — не профессиональная умственная или творческая деятельность (преподаватель, кинорежиссер, инженер, врач и т. д.), а создание и распространение унифицированных идеологий, глубокое внедрение их в массовое сознание. Этот процесс и есть установление или подрыв гегемонии того или иного класса — в этом истинный смысл существования интеллигенции. Грамши определял два типа интеллигенции — «органическую», порождаемую каждым классом и необходимую ему для опосредованного влияния на все общество в целом, и «традиционную» — профессиональную, классическую, интеллигенцию старого типа. Он описывает эти два типа так:

«1) Всякая общественная группа выполняет определенную, только ей присущую функцию в процессе экономического производства и естественно создает один или несколько слоев интеллигенции, которые помогают ей осознать свое значение и свою роль как в области экономики, так и в социально-политической области: предприниматель-капиталист создает рядом с собой специалиста по технике производства, по политической экономии, организатора новой культуры, создателя нового права и т. д. …

…Если не все предприниматели, то, во всяком случае, их лучшие представители должны обладать способностью управлять обществом в целом, организовывать весь сложный комплекс общественных служб, включая государственный аппарат, чтобы обеспечить наиболее благоприятные условия для развития своего класса…

Так, важно учитывать, что крестьянство, хотя и играет основную роль в сфере материального производства, не дает своих «органических» интеллигентов и не «ассимилирует» ни одной разновидности «традиционных» интеллигентов, но при этом из крестьянской среды другие классы нередко получают представителей своей интеллигенции, и, кроме того, значительная часть «традиционных» интеллигентов происходит из крестьян.

2) Всякая «основная» социальная группа возникает исторически из предшествующего экономического базиса как результат его развития и застает уже возникшие до него социальные категории (по крайней мере, до сих пор так было всегда), что говорит о беспрерывности и преемственности исторического процесса, несмотря на сложные радикальные изменения, происходящие в социальных и политических формах его развития. Самая типичная из подобных категорий интеллигенции — духовенство, монополизировавшее на протяжении длительного времени важнейшие области общественной жизни: религиозную идеологию, то есть философию и науку этой эпохи, вместе со школой, образованием, моралью, правосудием, благотворительными и медицинскими учреждениями и т. д. Духовенство может рассматриваться как категория интеллигенции, органически связанная с землевладельческой аристократией: оно было юридически приравнено к аристократии, разделяло с ней право на феодальную земельную собственность и пользовалось привилегиями, которые государство предоставляло землевладельцам. Но монополия священнослужителей в области надстроек осуществлялась не без борьбы и ограничений, в результате чего различными путями (требующими специального изучения) появляются другие категории интеллигенции, которые при всех более благоприятных условиях развиваются по мере того, как усиливается, превращаясь в абсолютизм, централизованная власть монарха. Таким образом возникает судейская аристократия, имеющая свои особые привилегии, сословие управляющих и т. п.; ученые, теоретики, нецерковные философы и т. д.».

Продолжая аналогию, можно рассуждать о том, что роль «традиционной» интеллигенции в РФ играют представители старой, еще советской системы образования, научные кадры, деятели классического искусства, и т. д. Новая же, «органическая» интеллигенция, порожденная новым типом экономических отношений — это всякого рода мастера экономического словоблудия и практики финансовых манипуляций (гайдары, хакамады, касьяновы), представители шоу-бизнеса, профессиональные телевизионные мозго…бы, политтехнологи, модные актеры, и т. д. Даже духовенство — традиционная интеллигенция феодального общества, как ни странно, увидело для себя шанс вновь встроиться в систему, пытаясь изо всех сил подмахивать режиму. А что поделать — попам тоже хочется сытно кушать.

Как же происходит утверждение гегемонии? Сергей Кара-Мурза в «Манипуляции сознанием» описывает это так: «По Грамши, и установление, и подрыв гегемонии — «молекулярный» процесс. Он протекает не как столкновение классовых сил (Грамши отрицал такие механистические аналогии, которыми полон вульгарный исторический материализм), а как невидимое, малыми порциями, изменение мнений и настроений в сознании каждого человека. Гегемония опирается на «культурное ядро» общества, которое включает в себя совокупность представлений о мире и человеке, о добре и зле, прекрасном и отвратительном, множество символов и образов, традиций и предрассудков, знаний и опыта многих веков. Пока это ядро стабильно, в обществе имеется «устойчивая коллективная воля», направленная на сохранение существующего порядка. Подрыв этого «культурного ядра» и разрушение этой коллективной воли — условие революции. Создание этого условия — «молекулярная» агрессия в культурное ядро. Это — не изречение некой истины, которая совершила бы переворот в сознании, какое-то озарение. Это «огромное количество книг, брошюр, журнальных и газетных статей, разговоров и споров, которые без конца повторяются и в своей гигантской совокупности образуют то длительное усилие, из которого рождается коллективная воля определенной степени однородности, той степени, которая необходима, чтобы получилось действие, координированное и одновременное во времени и географическом пространстве…

…На что в культурном ядре надо прежде всего воздействовать для установления (или подрыва) гегемонии? Вовсе не на теории противника, говорит Грамши. Надо воздействовать на обыденное сознание, повседневные, «маленькие» мысли среднего человека. И самый эффективный способ воздействия — неустанное повторение одних и тех же утверждений, чтобы к ним привыкли и стали принимать не разумом, а на веру. «Массы как таковые, — пишет Грамши — не могут усваивать философию иначе, как веру». И он обращал внимание на церковь, которая поддерживает религиозные убеждения посредством непрестанного повторения молитв и обрядов».

На основании этой концепции Антонио Грамши создает новую теорию революции. Он, отходя от классического марксизма, приходит к выводу, что революционеры должны направить свои усилия не на слом базиса, а воздействовать в первую очередь на надстройку, совершая с помощью интеллигенции «молекулярную агрессию» в сознание, разрушая «культурное ядро» общества. Установив духовное господство, завладев контролем над массовым сознанием, навязав обществу новые идеалы, можно уже уверенно ломать политическую систему государства, не встречая сильного сопротивления, и перекраивать базис в соответствии со своими представлениями. Именно таким путем совершалась Перестройка в СССР. Если постараться коротко изложить грамшианскую концепцию «бархатной» революции, то она будет выглядеть примерно так.

Крушение государства следует рассматривать, как результат утраты правящим классом культурного диктата над подавляющим большинством народа. Исследователь утверждал, что надо не захватывать власть и насаждать революционную культуру с помощью ресурса государственной власти, а воздействовать на культуру снизу, и тогда власть сама упадет к ним в руки. Этот путь тем более эффективен, что государство не может с помощью прямых репрессий (роспуск революционных партий, арест активистов, закрытие оппозиционных газет) ликвидировать культурное влияние революционеров на массы. Более того, такие репрессии могут даже катализировать процесс утраты правящим классом духовного авторитета (это мы наблюдали в Польше в 70–80-е годы).

Но для того, чтобы иметь возможность воздействовать на культурное ядро, необходимо владеть инструментами этого воздействия — газетами, киностудиями, школами, университетами, звукозаписывающими компаниями и радиостанциями. Сегодня одной из самых важных арен войны за сознание стала сеть Интернет, и, в первую очередь, блогосфера. Сложность в том, что эти инструменты (пожалуй, кроме блогосферы) правящий класс старается держать в своих руках, генерируя «органическую» интеллигенцию и подкупая интеллигенцию «традиционную». Соответственно, главные бои революции происходят не на улицах и предприятиях между угнетенными и эксплуататорами, а в культурной сфере между интеллигенцией реакционной и революционной. Если в этой схватке побеждают революционеры, они получают возможность навязывать обществу свои идеалы, и тогда попавшие под их влияние обыватели выходят на улицы, саботируют выборы и устраивают забастовки. Власть же, лишившись культурной гегемонии, не может противопоставить этому ничего, кроме грубой силы, а одним лишь насилием удерживать общество в повиновении совершенно невозможно.

P.S. Да, скучно, да, много абстракции. Но как еще объяснить механизмы «цветных революций»? То что десять тысяч придурков три дня машут на площади флагами — это лишь видимая макушка айсберга. Чтобы их вывести на площадь, помимо денег нужны месяцы и годы невидимой работы по четкому плану, который разрабатывают квалифицированные кукловоды. Вот эти специалисты как раз не жалеют времени на дотошное изучение Грамши (на Западе этому коммунисту и его доктрине посвящена масса научной литературы). Не хотите, чтоб вас кто-то кукловодил втемную? Тогда не будьте глупее кукловодов. Зная, как совершается молекулярная агрессия в культурное ядро, вы можете не только противостоять этой агрессии, но и атаковать противника сами. Захват культурной гегемонии — дело сложное, но достижимое, если понимать суть процесса.

Из доктрины Грамши следует, что революционеры должны сконцентрировать свои усилия не на прямых действиях, а на проникновении в школы, на кафедры, СМИ, театры, художественные и музыкальные студии, дабы с их помощью подрывать культурную гегемонию правящего класса. Если это невозможно (хотя, спрашивается, почему невозможно?), надлежит создавать контркультуру, но не замыкающуюся внутри себя субкультуру, а именно альтернативную модель культуры, которая стремится стать мейнстримом. Так когда-то рок-н-ролл в СССР был почти исключительно подпольным явлением, но магнитофонный самиздат буквально в течение нескольких лет превратил непричесанных деятелей андеграунда во всеобщих кумиров. Правда, ненадолго — как только в массовом сознании произошли культурные деформации, бывшие яростные бунтари превратились в респектабельных звезд шоу-бизнеса средней величины. Шевчук и Кинчев ударились в поповщину и воспевание святой Руси (последнее время, кстати, Шевчук пытается вернуться к бунтарству), Гребенщиков развлекает публику на корпоративных вечеринках, имидж нынешнего Бутусова совершенно не вяжется с образом холодного нигилиста, надсадно исполняющего «Шар цвета хаки» или «Скованные одной цепью». В сотни или даже тысячи раз съежилась и аудитория бывших неформалов.

На начальной стадии революционного процесса даже думать нечего о штурме власти, сначала надо добиться культурного влияния на массы. Вспомним 70–80-е годы XIX в.: одни карбонарии шли в народ рассказывать о социализме, другие подались в террористы, рассчитывая с помощью бомб быстро покончить с царским режимом. И вот ведь какой парадокс: хотя с практической точки зрения бомбисты ничего не добились, именно они оказали колоссальное влияние на сознание людей, хоть и не стремились к этому, а те, кто пытался воздействовать на сознание, потерпели полный провал. Имела место ошибка с выбором целевой аудитории: крестьяне оказались абсолютно глухи к непонятным идеям Маркса и Кропоткина, а вот у разночинной интеллигенции (не у всей, конечно) бомбисты вызывали почти щенячий восторг. Вот эта-то органическая интеллигенция и разъела, словно кислота, устои абсолютной монархии при том, что абсолютная часть народной массы сохраняла пассивную лояльность режиму вплоть до 1905 г.

* * *

Как же добиться воздействия на массовое сознание? Утверждение альтернативных культурных символов, создание новой знаковой системы понятий, утверждение нонконформистских идеалов — это кропотливая напряженная работа, которую надо делать с умом. Коль уж мы выше уже коснулись музыкальной темы, могу провести такой пример. Есть в Москве рок-группа революционной направленности «Эшелон», которая поет под музыку идеологически правильные тексты про пролетариат, гневно клеймит буржуазию и призывает массы на баррикады. Не берусь судить о художественном уровне их произведений, поскольку этот вопрос вне рассматриваемой нами темы. Суть в том, что «эшелоновцы», сколь бы они не были политически подкованы и остросоциально ориентированы, не создают тех художественных образов, которые способны захватывать воображение подростковых масс (именно на молодежную аудиторию ориентирован панк, хард-кор и близкие им музыкальные стили).

Совсем иное дело — произведения казахстанской панк-группы «Red Army». Они хоть и остросоциальны, но обладают идеологической ненавязчивостью. Их песни приземлены, это так сказать, «бытовуха», они затрагивают банальные проблемы маленького человека. И именно этим цепляют, поскольку автор (к сожалению, даже не знаю его имени) говорит со сверстниками на понятном языке о совершенно очевидных вещах, но с таким эмоциональным накалом, едким юмором, что это сразу пленяет. А своими яркими поэтическими и музыкальными образами он как раз и разрушает культурную гегемонию правящего класса, если уж говорить сухим языком политической теории.

Оцените, как смачно автор песни плюнул в образ светлого капиталистического завтра:

Как инструмент подрыва культурной гегемонии правящего класса, я оцениваю творчество «Red Army» весьма высоко, хотя очевидно, что отдельно взятая панк-группа не способна революционизировать общество. Но в том-то и дело, что этих маловлиятельных по отдельности панк-групп сотни, и даже тысячи. Они сегодня гораздо более деятельные революционеры, чем уличные экстремалы, считающие высшим подвигом помахать красной тряпкой на митинге и прокричать матерные речевки против буржуев.

Я сознательно не упоминаю такие более-менее известные в масштабах страны группы, как «Гражданская оборона», «Пятниzza», «Корейские LEDчики», замечательного барда Александра Непомнящего и других, чтобы подчеркнуть, что агрессия в культурное ядро общество — это именно молекулярный процесс. Сто малоизвестных панк-группочек, выпустивших пару самопальных альбомов за полгода своего существования, в данном случае делают больше, чем одна суперраскрученная звездная команда. Тактика миллиона комариных укусов бывает порой более эффективна, нежели один удар кулаком. Да и как бороться против тучи невидимых вездесущих москитов? Всех не перебьешь, не перетравишь дихлофосом, никуда от них не спрячешься.

Прибавим к этой «комариной» панк-атаке действия неформальных художников, фотографов, поэтов, самодеятельных актеров, неформатных писателей, блоггеров, компьютерных хакеров, флэш-моберов — мы получим все расширяющийся поток альтернативной культуры, захватывающий умы все большего количества людей. Мэйнстрим, конечно, остается мэйнстримом, не смотря ни на что, а телевизионно-сериально-педирастическая культура надежно удерживает в своих объятиях обывательскую массу. Но даже за сознание обывателя возможно эффективно побороться с масс-медиа. Уж на что Америка — тоталитарная и нетерпимая к инакомыслию страна, однако даже Голливуд порой снимает жутко антиамериканские фильмы. Настоящие шедевры — картины «Хвост виляет собакой» («Плутовство») режиссера Барри Левинсона или «Трасса 60» Боба Гейла. Причем, эти совершенно антиамериканские по своей идее ленты приносят еще и неплохие кассовые сборы. Майкл Мур заработал миллионы на своих документальных фильмах «Боулинг для Колумбины» и «Фаренгейт 9/11». Последняя его работа «Здравохоронение» так же вызвала мощный резонанс. Можно, конечно, считать, что он является агентом влияния демократов в драчке за власть с республиканцами. Но критический потенциал фильмов Мура на несколько порядков превосходит необходимый партийному пиару уровень.

Напомню, что согласно доктрине Грамши, перед революционерами вовсе не стоит задача обратить в свою веру обывательские массы. Главное — изменить сознание того звена общества, которое формирует и охраняет «культурное ядро» нации, то есть интеллигенции. Возможно, я ошибаюсь, но на мой взгляд, сегодня как раз на виртуальных просторах бурно формируется революционная органическая интеллигенция, и, прежде всего, в блогосфере. Думаю, все заметили: результаты соцопросов в Сети и в оффлайновом мире настолько различаются, как будто опросы проводились на разных планетах. Активный пользователь Интернет — это без всякого преувеличения, человек завтрашнего дня. И если сегодня таковых около 10–20 % населения, то через 10 лет их количество будет в 4–5 раз больше. И влияние той же блогосферы на массы будет сравнимо с сегодняшним эффектом телепропаганды. Многие нынешние ЖЖ-сты с сотней френдов через десятилетие имеют шанс стать подлинными властителями дум.

Но есть одно НО. Брожение в той-же блогосфере — это хаотическое движение молекул. Нет никакой четкой консолидирующей политической идеи, ярких лидеров, оффлайновой революционной структуры. Это вполне нормально: хаос есть начало любого революционного процесса. А в бесструктурности заключена великая сила бархатных технологий. Антиправительственную партию можно разогнать, ее лидеров арестовать, вредные газеты закрыть. Но как можно запретить форумы и блоги? Задачу революционеров значительно облегчает то обстоятельство, что сегодня правящий режим в РФ в значительной степени исчерпал свой запас культурной упругости, если можно так сказать. Он без всяких усилий извне сам дискредитирует себя, а официальные средства пропаганды демонстрируют все меньший КПД.

Специалист-практик по бархатным революциям занимается лишь тем, что направляет в спроектированное русло хаотическое движение миллионов молекул, разрушая правящий режим. Хаос и брожение уже есть. Вопрос в том, кто конвертирует этот потенциал в цепь осмысленных действий. Очень часто мне говорят, что в РФ никакие «цветные» технологии не проканают, потому что режим все душит на корню, а при необходимости готов на решительное мочилово. Вот именно в этой готовности к «мочилову» — его большая слабость. Как практик, могу уверенно заявить, что организовать аналог Кровавого воскресенья 1905 г. в Москве в тысячу раз проще, чем в какой-нибудь Бельгии. Думаю, не стоит объяснять, какой страшный удар по царизму нанесло это кровопролитие. Для того, чтобы осознать это, достаточно вспомнить, что в феврале 1917 г. никто не встал на защиту царя и никто ему не сочувствовал. В лучшем случае его отречение было воспринято с удивлением и равнодушием. Но в столице, где 12 лет назад солдаты сделали несколько залпов по мирной манифестации, в массах доминировало чувство радостной эйфории. То есть вывод таков: чем более тоталитарным становится государство, чем более жесток правящий режим — тем более оно уязвимо перед «бархатными» технологиями. РФ — очень уязвима, сколь бы истошно нашисты-мгеровцы на Селигере не орали хором «Нет оранжизму!».

* * *

Первый пример «бархатной» революции в том виде, в каком мы их знаем — это национал-социалистическая революция в Германии 1933 г. Как известно, в 1923 г. нацисты пытались учинить в Мюнхене вооруженный мятеж (так называемый «пивной путч»), надеясь спровоцировать общегерманское восстание. Однако нескольких залпов хватило, чтобы рассеять мятежников. Сидя в тюрьме, Гитлер кардинально пересматривает стратегию штурма власти. Отныне он становится сторонником законного прихода к политическому господству с соблюдением всех юридических формальностей. Но достигнуть этого можно, только сделав своими сторонниками большинство немцев, ибо только это позволит УДЕРЖАТЬ власть. Подчинить своему политическому влиянию народ — значит установить культурную гегемонию. Именно таким путем НСДАП и стала правящей (да к тому же и единственной) партией. Задачу облегчало то обстоятельство, что немецкая демократия предоставляла своим врагам ровно столько свобод, сколько было достаточно для уничтожения этой самой демократии.

Основной упор нацисты сделали не на прямое действие — наращивание вооруженной мощи и силовой захват власти, а на завоевание умов соотечественников, в первую очередь молодежи. «Вы говорите, что никогда не поддержите меня, — презрительно бросал Гитлер своим оппонентам из числа Веймарского истеблишмента, — но ваши дети уже со мной». Привлекал сторонников фюрер не столько с помощью прямых политических лозунгов, сколько опосредованно — через сеть спортивных клубов, ветеранских и военизированных организаций, литературные кружки, театральные и хоровые студии, профсоюзы и объединения по интересам (союз филателистов, автолюбителей, рыболовов и пр.). И успехи гитлеровцев в этом деле были обусловлены тем, что им удалось создать слой пассионарной, агрессивной национал-социалистической интеллигенции, проникшей на кафедры, церковные амвоны, театры, редакции газет, и т. д.

Причем, национал-социалистическая интеллигенция вовсе не была маргинальной по своему характеру, а включала в себя представителей интеллектуальной элиты. Много шума наделало в 1932 г. в Германии заявление группы из 91 профессоров с требованием объявить Гитлера рейхсканцлером. Громадное значение для утверждения революционной интеллигенции имеет авторитет науки. Доктрина научного расизма навязывалась обществу влиятельными учеными, а не пьяными штурмовиками, дубасящими в подворотне подвернувшегося под руку еврейского лавочника.

Особое место в нацистской культурной революции отводилось прессе. Национал-социалистическая печать издавалась не для челнов партии, а для широчайших обывательских масс. Там не было навязчивой рекламы теоретических трудов Гитлера, но зато даже самые маленькие житейские проблемы рядового обывателя рассматривались сквозь призму нацистской идеологии, причем изложено это было простым, ярким, образным народным языком. Важнее было не вовлечь 10 тысяч человек в ряды партии, а сделать 10 миллионов сторонниками тех идей, которые отстаивали нацисты. Пусть даже эти люди будут пассивными сторонниками НСДАП, пусть они не станут маршировать в коричневой форме, орать до исступления «Зиг хайль!» и ходить на драки с социал-демократами. Достаточно было добиться того, чтобы уставший от политики бюргер, покуривая сигаретку в ожидании трамвая, молча думал: «Как достали все эти политические бляди! Пусть хоть даже коричневые будут у власти, лишь бы наступил порядок, лишь бы не было этого вечного страха потерять работу». Это означало, что у врагов Гитлера стало одним сторонником меньше. Если же бюргер начнет высказывать свои (точнее, внушенные ему) мысли вслух, то выходит, что у национал-социалистов стало одним пропагандистом больше, и этот добровольный и искренний пропагандист сделает поклонниками НСДАП еще нескольких колеблющихся.

Так пядь за пядью Гитлер завоевывал умы и сердца соотечественников. А потом бац — без всякой стрельбы и штурма рейхстага стал главой правительства. Его же бывшие противники сочли за честь предложить ему пост канцлера. Просто потому, что за Гитлером стояли не только тысячи головорезов СА, но и десятки миллионов поверивших в него немцев. А социал-демократы и коммунисты, которые не успели сбежать, имели, сидя на нарах, много времени для того, чтобы поразмышлять на тему «Как мы прохлопали ушами стремительный взлет из грязи в князи безвестного ефрейтора»?

Задним числом это объясняли тем, что Гитлера, дескать, взяли на содержание представители крупного монополистического капитала, что он коварно одурачил десятки миллионов немцев своей антисемитской человеконенавистнической и милитаристской пропагандой, что его вскормила англо-французская и американская буржуазия, и т. д. Но обстоятельного ответа на вопрос советский агитпроп так и не дал.

Зато Грамши очень убедительно и подробно рассмотрел механику «ползучего» прихода к власти путем завоевания господства над общественным мнением — культурной гегемонии. Какое же влияние оказал теоретик Грамши на ход мировой истории? Увы, совсем не такое, как рассчитывал. Именно враги коммунизма взяли на вооружение его доктрину культурной революции, и в течение 30 лет блестяще осуществили развал соцлагеря и его базу — Советский Союз. Причем такого оглушительного эффекта, да еще в столь сжатые сроки, даже сами антисоветчики, судя по всему, не ожидали.

* * *

Насколько актуальны технологии, принесшие успех нацистам в Германии, для современных революционеров? К.Кауфман в 1951 г. на 39-м заседании участников «Дня немецких юристов» в Штутгарте говорил: «Революции не будут происходить на баррикадах. Так же маловероятно — в результате государственных переворотов наверху вследствие одностороннего акта или внезапного захвата власти небольшой группой. В эпоху массовой демократии государственные перевороты подготавливаются постепенно путем пропаганды идеологий, подрыва авторитета и институтов существующей системы, злонамеренной и язвительной критики проводимой этими институтами политики и практических мер, путем расшатывания государственного аппарата, инфильтрации туда, а также в экономические структуры и особенно те из них, от которых зависит функционирование органов управления хозяйственных, политических и общественных организаций, посредством создания ячеек из активных фанатизированных ударных групп, которые в подходящий момент могли бы быть использованы для захвата власти». (Цитируется по книге: Юрий Дроздов, «Записки начальника нелегальной разведки»).

Буквально в одном предложении Кауфман исчерпывающе описал инструментарий «бархатной» революции, перед которым бессильны либеральные демократии Запада. Может быть, традиционные деспотии Востока надежно защищены от подобной заразы? Вот небольшой отрывок из статьи Хусана Сепехра «Иран — китайская модель на исламской почве?», опубликованной на сайте движения «Вперед»: «Впервые, в результате противоречий между фракциями режима, избирательный маскарад 2005 года был разделен на два действия.

Из более тысячи возможных кандидатов Совет Стражей, этот сторожевой пес Исламской конституции, одобрил всего пять, в число которых попали: Моин, тогдашний Министр Культуры (кандидат от реформаторов); прежний президент Рафсанджани, столп режима; Каруби, тогдашний президент Исламского Парламента; Ахмадинежад, мэр Тегерана, неизвестный публике новичок на политической сцене; и пятый кандидат — «темная лошадка». Первый раунд завершился неожиданно: первое место с 6.5. миллионами голосов занял неизвестный прежде Ахмадинежад, обойдя всесильного Рафсанджани. Во втором раунде проголосовало 29 миллионов из 47; Ахмадинежад получил 17.5 миллионов голосов. Было очевидно, что голосование за Ахмадинежада означало прежде всего большое «нет» Рафсанджани, как фигуре, с самого начала олицетворявшей режим. Каждый раз, когда людям давали шанс высказаться, они использовали его, чтобы сказать «нет» режиму.

На этих выборах стал очевиден еще один важный аспект: роль Стражей Революции. Они использовали весь государственный аппарат с его пропагандистской машиной для продвижения Ахмадинежада. После полного поражения так называемой «реформы» в экономической и политической сферах, была принята новая стратегия. В сфере экономики — чистый либерализм, внутренняя политика — абсолютно репрессивна: исламский вариант «китайской модели».

Несколько лет назад в Тегеране был издан перевод известной книги Сэмюэля Хантингтона «Столкновение Цивилизаций и Передел Мирового Порядка». Издатель получил заказ на 1000 экземпляров, то есть, на половину тиража. Дистрибьютер вспоминает: «Мы заинтересовались, кто заказал столько книг. Ответ стал ясен, когда мы увидели, что за книгами прибыл военный грузовик, принадлежащий Корпусу Исламских Стражей Революции. Среди чиновников, получивших книгу, был Яхья Сафави; сегодня это главнокомандующий Стражей. Другой экземпляр отправился к Махмуду Ахмадинежаду, бывшему резервному офицеру Стражей, нынешнему президенту Исламской республики Иран».

В последние годы власть в стране теми или иными способами сконцентрировалась в руках Стражей. Прежний офицер Стражей Ибрагим Азгазадех, сам признается, что военно-политическая элита устроила «ползучий» переворот. Пока прежний президент Мохамед Хатами ездил по миру, пытаясь очаровать западную публику цитатами из Гоббса и Гегеля, Стражи строили внушительную низовую сеть по всему Ирану и в итоге создали две весьма влиятельные политические организации: «Усулагаран», то есть «фундаменталисты», и «Исаргаран», то есть «жертвующие собой», привлекая в них молодых офицеров, государственных служащих, предпринимателей и интеллигенцию.

В 2003 году сеть взяла под контроль Тегеранский муниципальный совет и назначила Ахмадинежада на пост мэра. Два года спустя он стал кандидатом в президенты от Стражей, победив прежнего президента Рафсанджани, одного из самых богатых людей на планете и представителя старой гвардии мулл, находящейся на пороге вымирания».

Как видим, тактика ползучего захвата культурной гегемонии — путем пропаганды идеологий, подрыва авторитета и институтов существующей системы, по словам Кауфмана, который почти дословно процитировал Грамши, с успехом применяется не только в странах Европы с их развитой системой гражданского общества, но и в азиатских деспотиях. Кстати, одна из самых ярких и успешных бархатных революций, которую провернуло ЦРУ — это свержение правительства Мосаддыка в Иране в 1953 г.

Данные технологии потому эффективны, что учитывают не только психологию отдельного человека, но и природу человеческого общества, как сложного социального организма. Ни в коем случае нельзя считать, что эти революционные технологии могут использоваться лишь революционными силами для своей победы над консерваторами — это лишь инструмент. С помощью автомата Калашникова можно как свергнуть правительство, так и подавить попытку свержения режима. Побеждает тот, кто будет более умело и решительно использовать оружие. То же самое и с оружием идеологическим, культурным. Известный афоризм «Винтовка рождает власть» вполне можно переиначить так: власть над сознанием рождает политическое господство.

А кто будет господствовать — вопрос открыт.

P.S. Тема «бархатных» технологий весьма обширна. Я сознательно ушел от детального рассмотрения вопроса применительно к сегодняшней ситуации в РФ, поскольку в данном случае это будет подобно выхватыванию из хаоса отдельных фактов и рассматриванию их под лупой. Но, понимая принципы процесса, о которых я постарался вкратце поведать, всякий вполне способен увидеть в хаосе цветных стекляшек структурированную мозаичную композицию. Впрочем, тему можно и продолжить. Поскольку я на практике долгое время занимаюсь тем, о чем пишу, то мне будет легче ответить на конкретные вопросы читателей, чем их предугадывать. Спрашивайте. Предупреждаю заранее: невозможно ответить на вопрос будет или не будет у нас бархатной революции. Это ведь не явление природы, наступающее в силу естественных причин. Но совершенно точно можно утверждать, что нынешний режим очень уязвим именно перед «бархатными» технологиями, и даже можно выявить его конкретные уязвимые точки.

 

Часть 7 (виртуальный переворот)

Последний из семи рассмотренных ранее типов государственного переворота — виртуальный переворот. Это, если можно так выразиться, последний писк моды в деле совершения революций. Его принципиальное отличие от всех остальных способов свержения власти — неощутимость, невидимость для населения страны и даже работников государственного аппарата. У власти могут остаться те же лица (президент, премьер-министр, генпрокурор), все так же депутаты парламента будут увлеченно дебатировать и порой бить друг другу морды, а реальные рычаги власти переходят к лицам, которые совсем не спешат себя афишировать. Причем, сохранение видимости отсутствия изменений — это непременное условие виртуального перехвата власти.

Теневые правительства зачастую исполняют роль кукловодов для правительств публичных, номинальных. И когда один теневой клан пытается устранить от власти другой, он устраивает теневой переворот. Задача этой группировки не только устранить своих противников, но и остаться при этом в тени. Для этого обычно и устраивается короткий спектакль, преследующий двоякую цель. Во-первых, он полностью парализует сознание толпы, затмевая все иные события, на которые люди обратили бы внимание в нормальной обстановке. Во-вторых, этот виртуальный удар направлен на подрыв культурной гегемонии правящей теневой верхушки, он направлен на перехват рычагов влияния на массовое сознание.

Вкратце суть виртуального переворота такова: в стране происходит рукотворный и совершенно внезапный политический (военный, финансовый, гуманитарный) кризис, в результате которого кардинально меняется структура реальной власти в государстве. Разумеется, в интересах организаторов кризиса, которые предпочитают оставаться в тени номинального правительства, предпочитая манипулировать им со стороны. Почему же организаторы переворота не пытаются сами сесть на трон? А зачем им это надо, особенно в ситуации, когда правительство должно принимать совершенно непопулярные меры? Правительства и президенты уходят, иногда свергаются разъяренной толпой, а кукловоды остаются, вовремя меняя своих марионеток.

Чтобы понять механизм виртуальной революции рекомендую ознакомиться с любопытным сочинением Ги Дебора «Общество спектакля» и авторскими комментариями к нему, изданными позже. Суть в том, что современный урбанизированный человек живет большей частью своего сознания не в реальном, а в виртуальном мире. Если, включая вечером телевизор, он видит на экране все те же знакомые до боли лица (Путин-Медведев-Сурков-Собянин-Миронов-Грызлов), слышит знакомые слова (вертикаль власти, борьба с международным терроризмом, укрепление суверенной демократии, борьба с коррупцией и т. д.), то для такого индивида ничего в его мире не меняется, несмотря на то, что перечисленные выше господа пляшут уже под другую дудку в обратном направлении. Если события, произошедшие в реальном мире, никак не повлияют на изменения в виртуальном пространстве, то люди их попросту не заметят. То, что не показывают по телевизору, для них как бы не существует в природе. И наоборот, воздействуя на этот иллюзорный мир человека посредством средств массовой коммуникации, можно кардинальным образом повлиять на общество в целом без каких-либо существенных событий в мире физической реальности.

Говорить о виртуальных переворотах очень трудно. Во-первых, сложно рассуждать о невидимых человеку вещах, поскольку у индивидуума есть склонность сходу отрицать то, что не является для него очевидным (то, о чем молчит телевизор). Но, даже если эти невидимые изменения удается зафиксировать, трудно выстроить их в цепочку, зачастую невозможно сказать, что за всем этим кроется, кто стоит и к чему приведет, ибо анонимные заговорщики не проводят пресс-конференций, не обнародуют свои цели, и не пишут мемуаров. Между тем сегодня можно говорить уже о своего рода моде на виртуальные перевороты.

Классика жанра — события 11 сентября 2001 г. День, когда Америка окончательно встала на путь тоталитаризма, а президент, сенаторы, конгрессмены и прочие статисты полностью утратили собственную волю, став либо заурядными марионетками, либо умело манипулируемыми зомби. Формально Буш-юниор остался на своем посту, но кто реально руководил и продолжает руководить сегодня США, сказать затруднительно. Да, у многих до сих пор не укладывается в сознании, что Америка — родина современной демократии — тоталитарное государство. Но это потому, что Америка стала родиной НОВОГО тоталитаризма, где самое чудовищное насилие творится под камуфляжем демократии и законопослушия. Мне трудно представить, чтобы в нацистской Германии ребенок мог угодить в концлагерь за то, что передразнивал Гитлера, но в сегодняшних США подростка могут бросить в тюрьму за то что тот высмеивал директора школы (см. фильм Майкла Мура «Капитализм: история любви»).

Задача заговорщиков-«виртуалов» — не устранение главы государства или государственных институтов, а поражение массового сознания, установление невидимого контроля над обществом, что делает существующие властные институты номинальными. Тот, кто контролирует повседневные мысли и чувства людей — тот и обладает реальной властью. В статье о бархатной революции этот процесс — процесс захвата культурной гегемонии рассмотрен подробно.

В США заговорщики использовали для поражения сознания людей спектакль с атакой двух башен Международного торгового центра с помощью воздушных лайнеров. Конечно, 90 % людей, которые что-то слышали о событиях 11 сентября, отчего-то верят, что это сделали некие мифические террористы-камикадзе, а на Пентагон рухнул именно пассажирский самолет. Переубеждать их бессмысленно. Весь этот балаган транслировали по телевизору в прямом эфире, и все, у кого еще сохранилась способность мыслить, имели шанс все понять самостоятельно. Хорошая, детально иллюстрированная подборка материалов находится здесь.

Весь спектакль 11 сентября был великолепно продуман. Обрушение Всемирного торгового центра — это было представление для широкой публики, как бы оттеняющее ракетную атаку Пентагона — адресное послание политическому руководству страны, из которого совершенно ясно следует, что ни правительство, ни президент не могут контролировать вооруженные силы, подчиняющиеся приказам более влиятельных лиц. Номинальные руководители были поставлены перед выбором: либо признать диктат со стороны, стать марионетками (что для них и без того было привычным), либо погибнуть от рук неуловимых «международных террористов».

В этом ключе можно отметить один очень интересный факт. Президенту Бушу показали спектакль с самолетной атакой раньше, чем его увидела американская публика по ТВ, о чем Буш-юниор простодушно признался в своем телеинтервью 4 декабря того же года: «Знаете, Джордан, вы не поверите, если я вам скажу, в какое состояние меня повергло известие об этом террористическом нападении. Я был во Флориде. И мой главный секретарь Анди Кард…я находился тогда в классной комнате для проведения беседы об одной чрезвычайно эффективной программе обучения чтению. Я сидел вне комнаты, ожидая, когда меня пригласят, и я видел, как самолет врезался в башню — телевизор, конечно, был включен. И, поскольку я сам был пилотом, я сказал: «Какой никудышный пилот!» Я подумал, что произошла ужасная катастрофа. Но [в этот момент] меня ввели [в класс], и у меня не было времени об этом задуматься. Так что я сидел в классной комнате, когда Анди Кард, мой главный секретарь, который, вы видите, сидит вон там, вошел и сказал мне: «Второй самолет врезался в башню. На Америку совершено нападение». (Цитируется по книге Терри Мейсана «11 сентября 2001 года. Чудовищная махинация»).

Мейсан комментирует это так: «… президент Соединенных Штатов видел съемки первого удара до того, как был совершен второй. Эти кадры не могли быть теми, которые случайно сняли Джуль и Гедеон Нодэ. Братья Нодэ остались снимать Всемирный торговый центр весь день, их видеокадры были переданы в эфир лишь тринадцать часов спустя агентством Гамма. То есть здесь речь идет о секретных съемках, которые были ему переданы немедленно в зал безопасной связи, оборудованный заранее в начальной школе из-за его визита. Но если разведывательные службы США смогли снимать первый теракт, значит, они о нем прекрасно знали заранее».

Видеокартинка с места события была немедленно передана президенту по каналам спецсвязи. Цель — оказать воздействие непосредственно на Буша. Далее случился еще один очень любопытный момент. Борт № 1 с главой нации вылетел из Флориды в Вашингтон, чтобы президент мог выступить с телеобращением к народу, но вместо этого он отчего-то приземлился на базе ВВС США, где находится командный пункт на случай ядерной войны, причем летел он туда в сопровождении истребителей, используя противозенитный маневр. Это нужно было для того, чтобы убедить Буша в том, что самолет может быть атакован ракетой класса «земля-воздух». А эту штуковину террористы держат в руках только в голливудских фильмах, в реальной же жизни получить ее они никак не могут.

Фактически Буш был взят в заложники. Видимо, на базе ему популярно объяснили весь расклад и предложили быть пай-мальчиком, если он не хочет стать очередной жертвой страшных «исламских террористов».

Кстати, и другие руководители страны были технично изолированы. В 9:42 утра (одновременно с ударом по Пентагону) телеканал «Эй-Би-Си» передал в прямом эфире информацию о пожаре во флигеле Белого дома. Ни у кого не хватило наглости списать этот пожар на счет еще одного самолета-самоубийцы. Спустя 15 минут сотрудники спецслужб вывели вице-президента Дика Чейни из его кабинета и приказали эвакуировать всех из Белого дома. Фактически правительство США в самые критические минуты кризиса не функционировало. Сегодня же об этом таинственном пожаре в Белом доме никто не вспоминает, как и не сообщается о его причинах и последствиях.

Совсем неслучайно в терактах был обвинен Усама бин Ладен. Дело в том, что семейство бин Ладенов состояло в тесной коммерческой связи с кланом Бушей, о чем после 11 сентября 2001 г. открыто осмелился напомнить нации, кроме упомянутого Мейссана, разве что кинорежиссер Майкл Мур (книга «Где моя страна, чувак?», фильм «Фаренгейт 9/11»). Во всех СМИ подобные сообщения жестко цензурируются. Но это потому что бывший президент США Буш согласился играть роль марионетки тех лиц, что реально стали управлять Соединенными Штатами (они даже позволили ему избраться на второй срок). А вот если бы Буш заартачился, достаточно было лишь широко раструбить подробности многолетней дружбы Бушей с бин Ладенами, чтобы от репутации президента осталось мокрое место. Если уж Клинтона чуть не отрешили от должности за невинные утехи с милашкой Моникой, то Бушу связь с террористом № 1, пусть даже косвенную, напуганный и разъяренный народ ни за что не простил бы.

В течение нескольких часов Америка изменилась до неузнаваемости. Власть захватили не афиширующие себя лица, которые легко манипулируют президентом, сенаторами, конгрессменами, СМИ и общественным мнением. Конечно, и ранее теневые хозяева США не стеснялись манипулировать политиками, но здесь мы видим уже совершенно откровенный диктат. Десятки миллионов американцев обрели врага в лице мифического мирового терроризма, на борьбу с которым они израсходовали уже не один триллион долларов, правда, без видимого успеха. Надо думать, что весь этот балаган был организован теми, кто получил эти триллионы долларов, так что при желании их можно вычислить.

Суть же произошедшего 11 сентября переворота в том, что враг является виртуальным, и никакого нападения на Америку на самом деле не случилось. В реальности была с размахом организованная техногенная катастрофа, повлекшая удивительно мало для такого размаха жертв — всего три с лишним тысячи человек. Но в сознании миллиардов людей по всему миру, завороженно следящих по телевизору за самым рейтингоым реалити-шоу всех времен и народов, это событие зафиксировалось совершенно превратно — именно так, как было угодно заговорщикам.

Конечно, не все поверили в этот чудовищный бред об арабских летчиках-камикадзе (в качестве единственного доказательства американские власти представили чудесным образом переживший пожар арабский паспорт, якобы найденный в руинах ВТЦ). Французский журналист Тьерри Мейсан написал книгу-расследование «11 сентября 2001 года: чудовищная махинация», в Сети появилось множество сайтов, авторы которых собрали многочисленные доказательства причастности к провокации американских спецслужб, но общество спектакля — это очень хитрая штука. Массовое сознание категорически отрицает любые версии, противоречащие мейнстриму. Можно потратить целый час на убеждение среднестатистического обывателя, убийственными доказательствами опровергая официальную версию случившегося, а он будет смотреть на вас бараньими глазками и скажет в конце: «Не верю». А еще через полчаса он забудет все, что вы ему сказали. Если бы быдло умело мыслить самостоятельно, а не только пассивно воспринимать навязываемый СМИ бред, то и виртуальные перевороты, основные события которых происходят в сознании миллионов идиотов, были бы невозможны.

РФ идет в деле виртуализации революций в ногу с прогрессом. Можно выделить три этапа виртуального перехвата власти в стране силами, которые, как и в США, не стремятся себя расконспирировать. Понять, кто за этим стоит, можно тогда, когда в их руках сконцентрируются самые лакомые куски национального богатства, так что определенные выводы можно сделать уже сегодня. Первый акт спектакля — взрывы в 1999 г. жилых домов в Москве, Волгодонске и неудачная попытка взрыва в Рязани, последовавшая затем война в Дагестане, вторая чеченская война, и как следствие всего этого шоу — добровольное избрание быдлом Путина своим паханом. Это, конечно, не была чисто виртуальная спецоперация, потому как войну пришлось вести не только по телевизору, но и в реальности. Второй акт — захват заложников в театральном центре на Дубровке. Третий — массовое убийство детей в Беслане. Но если политические последствия первого и последнего из рассматриваемых событий вполне очевидны, то что происходило за кулисами «Норд-оста», мало кому известно. Возможно, именно тогда произошел захват группировкой «силовиков» (название условное) контроля за топливно-энергетическим комплексом страны, точнее за его экспортными доходами. Ведь не случайно вскоре после событий октября 2002 г. началась атака на «Юкос», закончившаяся известно чем.

Бесланские же события повлекли за собой не просто отмену выборов губернаторов и депутатов Госдумы. Это был масштабный разгром региональной бюрократии, практически всесильной при Ельцине и ставшей бесправной при Путине. Кстати массовые протесты пенсионеров против монетизации льгот в январе 2005 г. — это своего рода эхо бесланских событий, последняя судорога второго эшелона бюрократии перед капитуляцией (стихийными эти выступления, разумеется, не были, хоть и выглядели таковыми).

Почему я решительно объединяю все три акта этой драмы как составляющие одного спектакля? Их объединяет три признака, указывающих на то, что они организованы спецслужбами — анонимность, безмотивность и бесцельность. Цель террористов, как известно, не в том, чтобы убить как можно больше людей, а напугать живых, парализовать их волю, принудить их к каким-то действиям или бездействию. То есть люди должны знать, какую организацию бояться, иначе в убийствах нет смысла. Не редкость, когда за один теракт наперегонки берут ответственность сразу несколько экстремистских группировок. Между тем ни в 1999 г., ни в 2002 г., ни в 2004 г. никто в РФ не взял ответственность за содеянное. Заявления самих исполнителей акции не в счет, они лишь пешки.

Если бы захват театрального центра на Дубровке действительно осуществили чеченские сепаратисты, то их лидеры должны были с гордостью заявить о своей причастности к акции и пообещать устроить ненавистным русским гяурам еще много «норд-остов», если они не выполнят такие-то и такие-то требования. Однако не последовало ни выдвижения условий, ни признания в авторстве теракта. Наоборот, официальные лица сепаратистов отрицали свою причастность. По версии Кремля признание в осуществлении нападения появилось на одном из сайтов ичкерийских моджахедов, однако названный интернет-ресурс был недоступен для пользователей якобы в результате хакерской атаки русских эмигрантов из США, случившуюся через считанные минуты после опубликования сообщения, так что проверить эту информацию возможности не было.

А какие требования выдвигали налетчики? Может быть, они желали освободить своих товарищей, томящихся в застенках РФ? Или требовали в обмен на освобождение заложников показать по Первому каналу подготовленный ими заранее фильм о жертвах путинских бомбардировок среди мирного населения Чечни? Да, это был бы очень эффектный ход, и любой реальный террорист добивался бы подобного. В конце концов, можно понять, если бы тип, которого пресса называла «Мовсар Бараев», потребовал допустить в ДК иностранных телекорреспондентов, где высказал бы все, что накипело на душе.

Имелась у налетчиков и возможность сделать беспроигрышный ход: отпустить 50 заложников и пообещать отпустить еще 300 человек, если об этом в ходе переговоров попросит лично президент Путин. В случае отказа Кремля от переговоров надо было пообещать уничтожить всех заложников. Если Путин согласится — он будет неслыханно унижен. Если не согласится — будет объявлен трусом и на его совести окажутся сотни жертв. Но «террористы» делали лишь невнятные заявления в том духе, что «мы пришли сюда умирать», но при этом старательно прятали под масками свои лица, что для смертников совершенно нетипично, ибо им скрывать и бояться уже нечего. Требования немедленного вывода войск из Чечни нельзя назвать реальными. Настоящий террорист Басаев во время налета на Буденновск вполне разумно требовал начать процесс мирного урегулирования в Чечне, лишь конечным результатом которого должно было быть решение о выводе войск.

В Беслане «террористы» вообще не выдвигали никаких требований. Кто-то наспех начеркал на листке несколько строк, после чего было объявлено, что это «письмо Басаева». Обо всем этом на допросе откровенно рассказал разжалованный губернатор Северной Осетии Дзасохов (читать протокол допроса).

Ну и, наконец, какие были у «террористов» мотивы? Не могли же они совершить захват заложников по личному почину? Чеченскому народу, если налетчики представляли его интересы, это не сулило ничего кроме вреда. Рассчитывать привлечь симпатии мирового сообщества, помешанного на борьбе с терроризмом, такой акцией может только полнейший кретин. Кремлю же как раз выгодно было представить чеченских сепаратистов отмороженными кровопийцами, чтобы отбрехаться от навязчивых обвинений в нарушении прав человека на Кавказе. В Беслане сюжет как две капли воды напоминал норд-остовские события. Все те же неизвестно откуда взявшиеся и никого не представляющие налетчики, которые не могут сказать, чего они хотят.

Так же, как в Москве в 2002 г., силовики совершенно не желали знать, кто за всем этим стоит — всех «террористов» прикончили. Правда, одного — Нурпаши Кулаева, якобы захватили живьем, и даже судили, но нетрудно понять, что это был ряженый, играющий роль террориста для публики. Собственно, именно в этом качестве его и воспринимали потерпевшие, участвовавшие в процессе. По крайней мере, на суде он не сказал абсолютно ничего, что могло бы пролить свет на случившееся, а обвинение не пыталось настаивать на том, чтобы он говорил правду. Наоборот, он давал показания, которые были выгодны ФСБ — например, утверждал, что взрыв в спортзале произошел от того, что снайпер-спецназовец убил подрывника, стоящего «на кнопке». Никто из выживших заложников эту информацию не подтверждает, более того, заявляют, что «подрывник» находился в мертвой для обстрела зоне, что подтвердилось в ходе следственного эксперимента. Многие свидетели отмечают странности в поведении Кулаева — он держался от террористов особняком, при нем не оказалось оружия, он никуда не пытался бежать, его фактически спас заложник — учитель физкультуры, который вытолкнул его из спортзала, когда там начался пожар.

Стиль этих представлений роднит и то, что в обоих случаях силовики не пытались эвакуировать жителей домов, находящихся в зоне проведения спецоперации. Это не просто недоработка — это грубейшее попрание элементарных аксиом проведения операций такого рода. Ведь если бы театральный центр на Дубровке захватили настоящие террористы, и зал с заложниками был бы реально заминирован, как они об этом заявляли, то в случае взрыва запросто могли бы пострадать соседние дома — взрывной волной выбило бы стекла из окон, от осколков которых могли пострадать жильцы квартир со стороны ДК. Если оперативный штаб по проведению операции не эвакуировал людей, значит, ему заранее было известно, что никакой взрывчатки у «террористов» нет. Может быть, кто-то предложит другое объяснение?

В Беслане же силовики не только не очистили зону проведения спецоперации, но и зачем-то допустили туда толпы взвинченных местных ополченцев. Это просто вопиющее нарушение элементарных правил — на линии огня не должно быть посторонних, тем более с оружием, тем более тех, кого можно визуально спутать с «террористами». Но эта «ошибка» была сделана сознательно — потом на ополченцев свалили вину и за «спонтанный штурм», и за то, что те, якобы, расправились со всеми пленными боевиками.

Почерк реальных террористов разительно отличается от стиля режиссеров с Лубянки. Взять хотя бы знаменитый рейд Басаева на Буденновск. Мотивы у него были — месть за смерть родных, погибших под бомбами. Поэтому не удивляет его стремление отомстить именно летчикам — все захваченные военнослужащие дислоцированного в городе вертолетного полка были убиты. Басаев не скрывал ни своих целей, ни того, что он находится здесь по приказу президента Ичкерии Джохара Дудаева. То есть хоть и с натяжкой, Басаева можно считать официальным представителем сепаратистов, уполномоченным вести переговоры с противной стороной. И Басаев всеми силами добивался именно переговоров, а не выдвигал фантастических требований. Кремль же сначала совершенно не желал вести диалог с захватчиками, и даже попытался спровоцировать бойню, послав спецназ на штурм без проведения соответствующей подготовки. Штурм бездарно провалился, вызвав многочисленные жертвы среди заложников, Басаев не поддался на провокацию, и официальным властям РФ в лице самого премьер-министра Черномырдина пришлось унизиться до переговоров с Басаевым. Требования Басаева были вполне разумными, его поведение было совершенно адекватным (для террориста, конечно).

* * *

Власть Путина в начале его президентства была, скорее всего, декоративной. Впрочем, для РФ это уже почти традиция. В 1997 г. Депутаты Госдумы, обеспокоенные тем, что Ельцин пропал и долгое время не показывался на публике, поставили вопрос об освидетельствовании человека, который исполнял обязанности президента РФ на предмет идентификации его личности, поскольку на Ельцина, каковым его знали до 1996 г., этот тип был совершенно не похож. Конечно, гарант Конституции много пил, принимал сильнодействующие препараты, перенес операцию на сердце, что не лучшим образом отразилось на его внешности, но вряд ли это могло изменить форму черепа. Кто выдавал себя за Ельцина, так и осталось неизвестным, поскольку для проведения процедуры освидетельствования не хватило меньше сотни голосов. Впрочем, для редких телевыступлений годился и двойник — обыватель особым умом и внимательностью не обременен. А многочисленные публикации в СМИ, в том числе и зарубежных, где разоблачалась махинация с подменой Ельцина и задавались вопросы, куда делся оригинал, официальный Кремль старательно не замечал. Кто правил страной под прикрытием виртуального Ельцина, можно только догадываться.

Тем, кому эта афера интересна, могу порекомендовать исследование Юрия Мухина «Код Ельцина», в котором собраны и проанализированы сотни фактов, свидетельствующие о том, что в первый виртуальный переворот в Росси был совершен еще в 1996 г., когда сдохший к тому времени президент умудрился победить на выборах. Не исключено, что Мухин ошибся, и Ельцин был жив после 1996 г. Но это не снимает главного вопроса — кто правил страной в период последнего срока Ельцина, когда он почти перманентно находился на больничной койке.

Виртуальный переворот октября 2002 г. был направлен не против Путина персонально, а против той группировки (семейной?), которая им кукловодила. Сама кукла — Путин остался прежним, и в сознании людей ничего не поменялось, но на самом деле поменялись кукловоды. Ну а спецоперация «Беслан» была спроектирована кукловодами как следующий шаг по укреплению своей власти. Кукла Вовочка произнесла заученные слова, как положено и когда положено — через 10 дней после кровавой развязки. Если посмотреть в корень, то главный вопрос заключался в том, кто будет пилить пухнущий от нефтедолларов бюджет. Региональные элиты претендовали на свою долю пирога, но получили пинок под зад. Сегодняшние пропорции в бюджетном обеспечении, когда в федеральном (ха-ха, слово «федерация» звучит в данном контексте, как издевка) бюджете концентрируются примерно три четверти совокупного бюджета РФ — результат, в том числе, успешно осуществленного спектакля в Беслане.

Подозреваю, что кто-то уже энергично крутит пальцем у виска. Дескать, это как же надо так обкуриться, чтобы нести такую ахинею: и что великий и ужасный Путин — это всего лишь говорящая голова, и что детей в Беслане убили ради того, чтобы боднуть губернаторский корпус. Нет, к сожалению, это не ахинея. Просто надо понимать законы жанра. Если устраивается спектакль, значит это кому-то нужно. Цель спектакля — подчинить массовое сознание своему влиянию, взятие его под контроль. Тот, кто контролирует массовое сознание — тот и имеет реальную власть. Человек, парализованный страхом, полностью утрачивает волю. То же самое относится и к обществу в целом. Только внушив ему страх, можно манипулировать им по своему усмотрению.

Казалось бы, руководители спецслужб, просравшие такое чудовищное по своим масштабам преступление, как захват террористами нескольких сотен заложников в пяти километрах от Кремля, должны либо застрелиться, либо хотя бы подать в отставку, однако директор ФСБ Патрушев получает награду — звание Героя России. И после Беслана было демонстративное награждение виноватых (работников спецслужб, опять все прохлопавших ушами) и наказание непричастных (губернатора Дзасохова, который, де, плохо боролся с международным терроризмом). Это выглядит совершенно абсурдным, если считать истинной официальную версию событий. Зато все выстраивается в весьма стройную логическую цепочку, если предположить, что террористические акты — осуществленная спецслужбами инсценировка.

Ладно, допустим, произошедшее в театральном центре на Дубровке — дело темное (типа всех свидетелей усыпил секретный газ, и никто ничего не видел). Но кровавый спектакль в Беслане происходил на глазах сотен зрителей, которые видели, как танки вели огонь по зданию школы, где находились заложники-дети, а разрушенные снарядами стены были своевременно сфотографированы (снимки приобщены к материалам уголовного дела). Так же как и найденные местными жителями использованные огнеметы «Шмель» в местах расположения федеральных сил являются вещественными доказательствами того, что пожар в спортзале школы не был результатом подрыва «террористами» мины. О том, что следствие не расследует преступление, а лишь энергично запутывает следы, писали даже весьма лояльные режиму СМИ, а среди жителей Беслана вы вряд ли найдете хоть одного человека, который верит в то, что дело происходило именно так, как об этом говорят официальные лица.

Материалы судебного процесса по Беслану выложены в Сети. Кажется, надо быть полным идиотом, чтобы после их изучения не сделать однозначный вывод, что теракт был инсценирован спецслужбами, что именно спецназовцы поджарили живьем несколько сотен детей и их родителей с помощью огнеметов. Между тем десятки миллионов людей продолжают охотно называть черное белым. Что поделать — виртуальная реальность для быдла гораздо реальнее, чем окружающий их физический мир. Весьма симптоматично в данном случае поведение родителей, потерявших детей во время этой трагедии. Они находились рядом, они все видели и слышали, они собрали массу улик против настоящих убийц, дали совершенно непротиворечивые показания в суде, а между тем продолжают, как последние недоумки, канючить: «Скажите нам правду, скажите нам правду!». Получается то, что они видели своими глазами, не является для них правдой. Видимо им обязательно надо, чтобы по телевизору выступил Путин и заявил, что теракт организовал Патрушев, а потом он же препятствовал следствию.

Дело тут не столько в тупости, сколько в трусости. Возьмем тех же бесланских родителей, или бывших норд-остовских заложников, проведших собственное расследование «теракта» в театральном центре на «Дубровке». Того, что они видели и слышали, документов, что они собрали и проанализировали в своем докладе «Норд-ост»: неоконченное расследование», вполне достаточно для того, чтобы сделать совершенно неизбежные выводы о том, что акт массового убийства был организован спецслужбами. Но они почему-то категорически не желают делать никаких выводов, даже как-то бравируют неоконченностью своего расследования: мол, пусть выводы делают другие, а мы ограничимся риторическими вопросами. Чего они боятся? Того, что их всех поголовно передушит втихую ФСБ? Нет, они боятся ответственности. Ведь если они вслух скажут, что их друзей, детей убила ФСБ и после этого ничего не сделают, то это означает, что они виновны в том, что не наказали настоящих преступников, не отомстили за смерть близких. Это они виноваты в том, что потом случился Беслан. Потому что они все знали, но ничего не сделали. Поэтому не замечать и не понимать очевидного — это сознательная, очень удобная позиция трусливого быдла.

Пока биомасса, составляющая электорат РФ будет такой беспомощно тупой и трусливой, виртуальные перевороты — спектакли, оказывающие мощное воздействие на психику масс — будут иметь успех, и технологии управления населением с использованием кровавых реалити-шоу будут совершенствоваться. Этот инструмент будут использовать в борьбе за власть конкурирующие кланы. Тот, кто сможет эффективнее поразить массовое сознание, навязать быдлу свою волю, у того в руках и окажется реальная власть. Видимых же изменений в системе государственной власти может и не происходить. Ведь после Беслана большинство губернаторов остались на своих местах. Но их статус кардинально изменился. Если раньше они были суверенными ханами в своих улусах, то теперь превратились в назначенцев, вынужденных кланяться в ножки царю-батюшке, чтоб он оставил их на кормлении в родном улусе.

* * *

Многие смешивают или путают понятия «бархатной» революции и виртуального переворота. Можно выделить принципиальные различия между двумя этими технологиями. Принцип действия бархатной революции основан на создании и внедрении в сознание привлекательного образа альтернативной реальности (идеальной картины мира), противостоящего физической реальности, недостатки которой всячески подчеркиваются. Молекулярная агрессия в культурное ядро — это долговременный, ползучий процесс. Когда противоречие между навязанным идеалом (ожиданием) и реальностью в массовом сознании достигает критического уровня, «бархатная» революция переводится в открытую фазу уличного противостояния между массами и властью. Второй этап, действительно, может быть молниеносным, но его можно сравнить с землетрясением: напряжение в земной коре может нарастать тысячелетиями, а разрядка происходит в ходе короткого сейсмического толчка, во время которого происходят тектонические сдвиги.

Виртуальные же перевороты основаны на другом принципе — создается ложная (виртуальная) картина реальности, которая почти полностью вытесняет из сознания представление о действительном состоянии мира, подменяет его. Скажем, внушается представление, будто страна окружена невидимыми (а потому еще более страшными) международными террористами, которые одержимы иррациональным желанием ее уничтожить. Это достигается не путем долговременного воздействия, а является следствием мощного культурного шока. Состояние шока не может длиться долго, постепенно массовое сознание примиряется с новой картиной бытия, или первое (искаженное) эмоциональное впечатление начинает приходить в соответствие с реальностью. Поэтому все изменения, которые организаторы запланировали свершить в результате переворота, происходят мгновенно, пока общество не способно адекватно их оценить и отреагировать.

Так, еще даже не было известно количество жертв событий 11 сентября 2001 г., следствие не имело ни малейшей зацепки, указывающей на организаторов, никто не взял ответственности за преступление, а президент Буш уже гневно объявил войну международному терроризму и даже указал ближайшую цель — оккупацию Афганистана. Нации ничего не оставалось делать, кроме как сплотиться в едином милитаристском порыве. Точно так же и Путин решительно ликвидировал выборность губернаторов, как неспособных противостоять терроризму, пока не были расчищены развалины взорванной бесланской школы и люди еще не стали задавать властям неудобные вопросы.

Значительные по своему размаху политические реформы не встретили ни малейшего сопротивления, потому что общество было полностью деморализовано. Региональные элиты капитулировали без боя, поскольку всякое сопротивление верховной власти в такой момент могло быть истолковано не иначе, как пособничество «мировому терроризму». Когда общество чувствует себя уязвимым, оно готово заплатить любую цену тому, кто обещает обеспечить ему защиту. Отказ от политических свобод и гражданских прав, свертывание социальных программ, расширение полномочий карательных органов, снижение уровня жизни — вот лишь маленькая часть тех жертв, которые готовы понести массы, если «твердая власть» оградит их от повторения бесланского кошмара. Как говорится, лишь бы не было войны. Уверен, что чем явственнее будут провалы Кремля, показывающие несостоятельность власти, тем более активно будут применяться виртуальные диверсии для отвлечения внимания общественности. Особенно опасными будет период, предшествующий выборам 2011–2012 гг.

Невозможно представить, чтобы человек, находящийся в уравновешенном состоянии, одобрительно воспринял бы довод о том, что война в Афганистане необходима для того, чтобы наказать одного единственного человека, предполагаемая вина которого в совершении преступления не доказана, его местонахождение не установлено, да и вообще само существование террориста № 1 вызывает большие сомнения. И уж тем более здравомыслящий налогоплательщик никогда бы не согласился оплачивать такое дорогостоящее мероприятие, как война на другом конце света, если власть не может представить никаких убедительных аргументов в пользу этой акции. И только шокирующий телеспектакль в реальном времени (обязательное условие, ибо это делает зрителя соучастником события, многократно усиливая воздействие на психику) способен настолько повлиять на массовое сознание, что оно полностью утрачивает рациональность хотя бы на время.

Виртуальные перевороты имеют шанс состояться только в том случае, если они будут зрелищны, причем такое зрелище должно быть беспрецедентно шокирующим, чтобы максимально завладеть вниманием аудитории. Без телевидения виртуальные перевороты просто невозможны. Представьте, какой резонанс имел бы спектакль в Беслане, если б он не был показан в прямом эфире всей стране, если б люди прочитали о свершившихся событиях в газете спустя несколько дней после эпопеи? Совершенно нереально добиться того, чтобы тысячи корреспондентов отразили событие в нужном заговорщикам ключе. В любом случае способность критически воспринимать текстовую информацию в несколько раз выше, чем при просмотре телевизора. Телевизионная картинка настолько парализует сознание, что в ее реальности почти никто не может сомневаться. Что бы там не писали потом на правдокопательских сайтах наблюдательные аналитики, какие бы шокирующие подробности не приводил в своих книгах Мейсан, сколь бы резко Мур не обличал вранье Буша, переубедить американцев и весь мир в том, что мифические исламские террористы непричастны к событиям 11 сентября, невозможно в принципе.

Другая причина, по которой виртуальные перевороты и «бархатные» революции часто отождествляют, в том, что во время активной фазы «цветных» революций кульминационное действо зачастую закручивается вокруг виртуального сюжета, то есть того события, которого не было в действительности. Так во время «бархатной» революции в Чехословакии в 1989 г. событием, ставшим роковым для коммунистического правительства, явилось убийство участвовавшего в демонстрации протеста студента М. Шмида, погибшего в результате разгона манифестации полицией 17 ноября 1989 года. Это вызвало взрыв возмущения общественности и спровоцировало новые выступления, что послужило причиной падения коммунистического правительства. Однако ключевое событие революции оказалось хорошо поставленным спектаклем. Студентик не только не помирал, но даже, как выяснилось, был сотрудником спецслужб. Последние, кстати, и организовали политический кризис, чтобы заставить тогдашнее руководство страны подать в отставку. Заказчики, разумеется, остались за кадром. Махинация вскрылась уже после триумфальной победы революции, но ее результаты никто не стал отменять. Победителя не судят.

Виртуальный характер носил захват Горбачева в заложники в Форосе в августе 1991 г. На самом деле его не только не захватывали гэкачеписты, они даже не блокировали госдачу и не «изолировали» его, как тогда сообщала пресса. Плешивый мерзавец просто отсиживался на курорте, пока его подручные разваливали страну, президентом которой он являлся. А миф о его изоляции был нужен лишь для создания вакуума власти, чем по сценарию должен был воспользоваться Ельцин. У толпы должен быть только один вождь.

В Румынии массовые волнения в Тимишоаре в декабре 1989 г. спровоцировал арест венгерского проповедника Л. Текеша (на западе Румынии проживает большое количество венгров). Непонятно, что за режим содержания был у священника, если его, как часто упоминается в тематической литературе, посещал в тюрьме второй секретарь посольства США в Бухаресте Джим Керри. На улицы Тимишоары хлынули несколько десятков тысяч «профессиональных протестующих». Активисты были заранее подготовлены в лагерях на территории Венгрии. Потом происходит якобы расстрел якобы мирной демонстрации якобы полицией, сотни тел зверски замученных борцов за свободу показывают мировые телеканалы, в Бухаресте на улицы высыпают 500 тысяч демонстрантов, которые в исступлении скандируют: «Тимишоара! Тимишоара!». Чтобы о кровавых жестокостях режима в Тимишоаре узнали все румыны, была развернута плотная сеть радиовещательных станций на Румынию, причем за 1989 г. интенсивность антиправительственного вещания с территории Венгрии, Чехословакии, Болгарии и СССР возросла в пять раз. В итоге массовых беспорядков и вооруженных выступлений (оружие интенсивно поступало контрабандой из-за границы в течение двух предшествующих лет) глава государства Николае Чаушеску был низложен и поспешно убит после имитации некоего суда.

Одной из загадок румынской революции стали неуловимые снайперы из числа сторонников Чаушеску, которых никто так и не увидел, и, тем более, не поймал, зато СМИ просто захлебывались, наперебой рассказывая о коварстве неуловимых убийцах, мстящих народу за свержение диктатуры. Это было, выражаясь профессиональным языком, создание виртуального объекта для атаки. Вот только этих виртуальных террористов атаковали реальные боевики, вооруженные пулеметами, захваченными при погромах армейских казарм, и даже танки. Разумеется, в результате беспорядочной пальбы появлялись убитые и раненные, которые и объявлялись прессой жертвами снайперов из «Секуритатэ» — румынской секретной полиции. Это позволяло нагнетать обстановку до нужной степени накала массового психоза.

Другим виртуальным объектом атаки явились вымышленные несметные сокровища, украденные у народа, которые якобы прятал в своем дворце Чаушеску. Но, не смотря на то, что злато и серебро, пересыпанное рубинами и алмазами, существовало лишь в иллюзорном мире, штурму подвергся президентский дворец в мире физической реальности. Повстанцы шли на штурм дворца именно затем, чтобы грабить награбленное — очень мощный стимул для взвинченной толпы.

Итальянский культуролог Джорджо Агамбен так высказался о виртуализации румынской революции, превращении ее в спектакль, где зрители становятся участниками массовки, но при этом не сознают, что участвуют в постановочном действе: «Тимишоара представляет кульминацию этого процесса, до такой степени, что ее имя следовало бы присвоить всему новому курсу мировой политики. Потому что там некая секретная полиция, организовавшая заговор против себя самой, чтобы свергнуть старый режим, и телевидение, показавшее без ложного стыда и фиговых листков реальную политическую функцию СМИ, смогли осуществить то, что нацизм даже не осмеливался вообразить: совместить в одной акции чудовищный Аушвитц и поджог Рейхстага. Впервые в истории человечества недавно похороненные трупы были спешно выкопаны, а другие собраны по моргам, а затем изуродованы, чтобы имитировать перед телекамерами геноцид, который должен был бы легитимировать новый режим. То, что весь мир видел в прямом эфире на телеэкранах как истинную правду, было абсолютной неправдой. И, несмотря на то, что временами фальсификация была очевидной, это было узаконено мировой системой СМИ как истина…». (цитируется по книге Сергея Кара-Мурзы «Манипуляция сознанием»).

Противостоять массированному зомбированию сознания довольно просто. Попробуйте не смотреть телевизор хотя бы полгода. Думаю, что после вам, скорее всего, уже не захочется вновь подсаживаться на теленаркотик. Это все равно, что проглотить «красную пилюлю», вырваться из плена матрицы и увидеть реальный мир. Сегодня желающих жить в реальном мире очень мало, поскольку уж очень там неприятно пахнет. Впрочем, это не повод для пессимизма. Очень скоро тем, кто захочет выжить, придется осознать, что реальность совсем не такая, какой ее изображает телевизор.

2011 год — юбилейный для РФ, но Кремль старательно не замечает круглой даты. Не из скромности, а из страха. В декабре исполнится 20 лет правящему режиму. 20 лет «новой России», как пафосно говорят либерасты. Юбилей — хороший повод для подведения итогов. Но именно этого кремлядь панически боится. Поэтому юбилей категорически приказано не замечать СМИ. Ну, не то, чтобы приказано, просто профессиональные журнашлюхи, обладающие отменным чутьем, понимают и без всяких приказов, что этой темы лучше не касаться.

Что же противники Кремля? Как ни странно, но и придворная оппозиция в лице КПРФ и оранжевая демшиза не желают использовать отличный повод для того, чтобы пнуть правящий режим. Это редчайший случай, когда НИКТО не заинтересован в том, чтобы поднимать вопрос об итогах двух десятилетий «свободы, демократии, реформ и модернизации». Ибо итог пугает до усрачки всех, в том числе и тех, кто вроде бы не питает к власти особой симпатии.

Что страна приобрела за эти годы? Даже лучшие из кремлядских пропагандонов вроде путинофила-фанатика Коли Старикова, мнящего себя «экспертом» (причем он эксперт абсолютно во всем, как и подобает классическому пациенту, сбежавшего из-под надзора врачей) никогда не пытаются выразить успехи правящего режима в объективных макроэкономических показателях, ограничиваясь слюнявым воспеванием «вставания с колен матушки-Расеи». Так и воспевать-то, по правде говоря, нечего. Наделали долгов в полтриллиона долларов. Угробили авиастроение (еще как-то держится вертолетостроение), почти добили судостроение (корпуса варить еще кое-где могут, но создавать конечный продукт, например, атомный ледокол — уже нет).

Пропагандистской брехни про истребитель пятого поколения, «Суперджет», и «Ладу-Калину» много, а на деле «новейший» истребитель не имеет ни авионики, ни двигателя, ни вооружения. Пассажирский «Суперджет», который должен был производиться серийно уже четвертый год, так и не прошел госиспытания. Про «Калину» лучше умолчим, поскольку этот псевдоавтомобиль лишь побочный продукт широкомасштабного проекта по распилу бюджета, выделенного на поддержку отечественного автопрома.

Что там нам обещают новенького? Двухосадочный атомоход? Ага, уже года три об этом балаболят, возбуждая электорат россказнями о несметных нефтяных богатствах Арктики. Даже пообещали, что в 2010 г. его заложат, а к 2015 г. введут в эксплуатацию. РФ досталось в наследство от СССР 7 эксплуатирующихся и два строящихся атомных ледокола, один из которых, «Ямал» был почти завершен. За все эти годы не заложено ни одного нового. Между тем самый современный атмоход, «50 лет Победы», заложенный в 1989 г., выработает свой ресурс к 2022 г. На этом можно будет поставить жирную точку на освоении русской Арктики.

О советском торговом флоте, одном из крупнейших в мире, остались одни воспоминания. Жалкие ошемтки остались от рыболовецкого флота. Официально сегодня в РФ добывается меньше 4 млн. т рыбы, втрое меньше, чем в середине 80-х. Поэтому ничего удивительного в том, что в «голодном» 1990 г., в эпоху тотального дефицита и краточной системы среднедушевое потребление рыбы в РСФСР составляло 21 кг в год, а в «сытую» эпоху путинизма — 9 кг на душу в год.

В космической сфере кроме затопления орбитальной станции «Мир» и уничтожения космического челнока «Буран» у режима никаких подвигов нет. Кто-то заикнулся про ГЛОНАСС? Это всего лишь от незнания того факта, что первый спутник советской космической навигационной системы был запущен на орбиту в 1982 г.

Но Арктика, а тем более, космос РФ ни к чему, мы же энергетическая сверхдержава, как объявил Путин в 2006 г. Ладно, поглядим, что там у нас с энергетикой. Из шести строящихся АЭС, доставшихся РФ в качестве советского наследства, в эксплуатацию запущена лишь одна — Ростовская АЭС. Да и грех было ее не запустить — первый энергоблок был готов на 95 %. Правда, до проектной мощности в 4000 МВт ее так и не довели за все годы «свободной России». За двадцать лет в эксплуатацию было введено аж целых три энергоблока из 32 действующих на настоящий момент. Впрочем, для правящего режима баланс все равно отрицательный, ибо за истекший период были остановлены две АЭС, а так же заглушены ВСЕ (!!!) русские реакторы по выработке оружейного плутония (как побочный продукт, они давали еще и электроэнергию).

Про сакральное «наше всё» — нефть и газ, я уже писал ранее тут, повторяться не буду. Нефтегазовая масленица заканчивается.

Что там у нас с транспортом? В советские годы строилось порядка 1000 км железных дорог в год. Сегодня под вопли о беспрецедентных темпах железнодорожного строительства строят… ой, даже Яндекс об этом не знает, но по телеящику однажды как мегадостижение огласили цифру аж в 60 км пути, построенных за год.

Строительство. Про строительство заводов и фабрик умолчим, потому что «новой России» они не нужны. Дворцы для богатеньких теперь строят отменные, так же как и офисные здания. А как там у нас дела с распиаренным нацпроектом «Доступное жилье»? Что-то молчат пропагандоны. В 2010 г. в РФ построено 58 млн. кв. м жилья, причем более 50 % из них — малоэтажная застройка, в то время как в 1987 г. в РСФСР введено в эксплуатацию 76 млн. кв. м жилья, однако это, как я понял, только капитальное жилье (1,2 млн. квартир) без учета ИЖС.

Продолжать можно долго, но какую отрасль мы не затронем — везде новая «демкратическая» власть не смогла даже приблизиться к показателям эпохи упадка социализма. Все, что делалось последние 20 лет — проедалось и разворовывалось советское наследство. Армия ударными темпами добивается в ходе бесконечных реформ и реорганизаций под мудрым руководством министра табуреткина. Внешнеполитическое влияние РФ как-то и сравнивать с советским неприлично. Даже в Средней Азии и Закавказье сегодня сильнее влияние США, про Европу и говорить нечего. Боюсь, даже на Украине прозападное лобби куда сильнее пророссийского.

Социальный регресс в комментариях не нуждается. СССР было первым в мире социальным государством, где было на практике реализовано всеобщее бесплатное образование, бесплатное здравоохраниение (советская система охраны здоровья была признана ВОЗ в 1979 г. лучшей в мире), всеобщая занятость, пенсионное обеспечение и т. д. Все это было во имя свободы и демократии безжалостно уничтожено.

Может быть, «воздух свободы» благотворно повлиял на творческую интеллигенцию? Ага, как же, это при тоталитарном совке под гнетом цензуры эта самая интеллигенция умудрялась создавать шедевры в литературе, искусстве, архитектуре, кино. Назовите-ка хоть один фильм, снятый в РФ за истекшие 20 лет, который можно было бы признать бесспорным шедевром? От михалковского кинопоноса воротит даже обывателя с весьма невысокими эстетическими запросами.

А что у нас в литературе? Где новый Толстой, Достоевский, Шолохов, Булгаков и Пастернак? Само понятие «русская литература» сложно ассоциировать с современностью. «А так же в области балета мы впереди планеты всей» — это уже сладкие воспоминания.

За годы «демократии» мы потеряли практически все — военную мощь, внешнеполитическое влияние, передовую науку, современную высокотехнологическую промышленность, социальный каркас государства подвергнут безжалостному разгрому. Парадокс в том, что даже свободы и демократии за годы правления «демократов» почти не осталось. Вспомним август 1991 г.: стране введено чрезвычайное положение, на улицах Москвы — танки, однако обыватели бесстрашно выходят на митинги протеста и их не то что не расстреливают из пулеметов, а даже не пытаются разгонять — протестуй на здоровье. А теперь не то что с политическим протестом, а даже на пикет в защиту Химкинского леса опасно выйти — либо мусора почки ботинками отобьют, либо срок ни за что получишь (пусть и 15 суток всего). А уж про то, как честно в РФ проходят выборы — говорено-переговорено столько, что добавить нечего.

Собственно, ничего нового я не сказал. Все это любой человек, у которого мозг еще не протух, понимает и без моих напоминаний. Вот только понимание это у подавляющего большинства, как бы это сказать, пассивно-бесполезного типа. То есть, выключив телевизор и включив мозг, совершенно несложно понять, что Большой Пиздец, которым нас пугали все эти годы, уже наступает. Нетрудно ответить и на вечный русский вопрос «Кто виноват?». Вот только после этого следует второй классический вопрос «Что делать?», и именно этот вопрос панически боятся задавать себе мои соотечественники. Вот другим его задвать не стесняются. Мне уже тысячи раз, наверное, задавали его в разной форме от «Если вы такой умный, то скажите, что нам делать в сложившейся ситуации?» до «За кого нам голосовать, чтобы жизнь наладилась?». Но еще раз подчеркну: задавать себе этот вопрос абсолютное, подавляющее большинство тех людей, которые причисляют себя к прогрессивной общественности, боятся. Потому что ответ совершенно очевиден, но неприятен, и даже страшен. И юбилей «демократического» шабаша в РФ дает нам очередной повод честно ответить на вопрос: государство под названием РФ надо как можно скорее убить, пока оно не убило тебя.

Дальше впечатлительных хлюпиков, убежденных толстовцев, трусливых обывателей и псевдопатриотов прошу не читать, потому что я буду называть вещи своими именами. Итак, государство надо убить, уничтожить, сломать без всякой жалости, потому что РФ — это не государство в привычном нам понимании, это АНТИгосударство, государство-мутант, выполняющее задачи прямо противоположную тем, которые должно выполнять. Первая задача государства — защита своих границ, интересов, жизни и собственности граждан. Будет ли нормальное государство уничтожать собственную армию? Будет ли нормальное государство раздавать соседям свою территорию, как это сделал Путин в 2004 г.?

Задача государства — обеспечить на суверенной территории верховенство закона. Законы могут быть разумными или не очень, гуманными или жестокими, но всякое государство только тогда является таковым, когда в нем действуют законы. Найдется ли хоть один человек, который осмелится заявить, что на территории РФ реально действует Конституция 1993 г.? А кто, как не государство силами всех своих институтов последовательно и неуклонно уничтожает наши права, гарантированные Конституцией? Кто, как не государство басманно карает невиновных и всячески обеспечивает неприкосновенность преступников?

Задача государства — охранять здоровье народа. Наше (хотя какое оно к черту наше?) государство добивается совершенно обратного, любыми способами ограничивая возможность получения людьми медицинских услуг, и довольно успешно — продолжительность жизни снижается, население сокращается уже настолько быстрыми темпами, что даже в последней переписи для улучшения картины переписывали не граждан России, а всех находящихся на территории РФ. Собственно же граждан РФ по подсчетам специалистов осталось не более 128 миллионов человек (20 лет назад было 150 миллионов).

Задача государства — обеспечить образование граждан. К счастью созданную в СССР систему образования оказалось очень сложно уничтожить быстро, поэтому ее медленно и неуклонно душили. Сегодня результат налицо — дети стремительно тупеют, вузы плодят никому не нужных специалистов-гуманитариев, пополняющих офисы ненужным планктоном. Отечественная наука, как вещь нерентабельная, давно уже списана со счетов. Да, кстати, при подведении итогов 20-летнего торжества «свободы и демократии» следует повспоминать, какие же эпохальные научные достижения были сделаны за это время.

Задача государства — обеспечить социальную защиту граждан. Тут без комментариев. Если пенсия ниже прожиточного минимума, то пенсионеры не дохнут с голода не блаодаря государству, а вопреки ему.

В общем, читаете Конституцию РФ, где перечислены обязанности государства и права граждан и выискиваете там те права, которые не нарушены государством, и те обязанности, которые государство исполняет в отношении вас. Еще раз констатирую: РФ — это АНТИгосударство, и общего между ним и нормальным столько же, как между Христом и Антихристом. Можете со мной не соглашаться, можете даже попытаться поспорить, смысла в этом нет никакого. Да мне это и неинтересно.

Кое-кто, возможно, скажет: это не государство плохое, это власть плохая. Давайте, дескать, поменяем плохих начальников на хороших и жизнь наладится. Поскольку я обещал называть вещи своими именами, то останусь себе верен: так могут рассуждать только дебилы, подонки и трусы. Несколько ранее я написал серию статей Анатомия коррупции, где постарался максимально доступными словами объяснить принципиальную невозможность эволюции АНТИгосударства в нормальное государство, абсолютную невозможность оздоровления гнилой элиты путем притока «свежей крови». Это тем более невозможно, что существующая система ротации кадров полностью исключает такую возможность. Тем же, кто считает, что честные выборы способны решить эту проблему, мне остается напомнить лишь то, что Ельцин пришел к власти на самых честных и свободных выборах в истории страны (кстати, это тоже было ровно 20 лет тому назад).

Итак, вариантов нет: чтобы народу выжить, он должен уничтожить действующее против него государство (и создать новое, разумеется, потому что жить в безгосударственном состоянии русские не способны). А это называется пугающим обывателя до икоты словом «революция». Я уже слышу многоголосый хор дебилов, подонков и трусов, которые вопят: «А-я-яй, страна не переживет очередной революции, революция — это кровь, разруха и гражданская война, революцию хотят устроить враги России, чтобы ее добить, а потому мы должны бороться против революции». Совершенно согласен: да, революцию хотят устроить враги, чтобы распылить остатки России. Да, революция будет означать клиническую смерть страны, кровь, разруху и, возможно, гражданскую войну. Да, жизнь обывателя в результате революции резко ухудшится, возможно даже миллион-другой сдохнет от голода и эпидемий. Или даже десть миллионов. Не принципиально.

Важно в данном случае лишь то, что в результате революции, то есть уничтожения АНТИгосударства и творческих усилий по созданию подлинного государства, народ получает шанс «сохраниться и продолжить независимое развитие», как определял русскую национальную идею Дмитрий Иванович Менделеев.

Продолжение проекта «РФ» не дает даже призрачного шанса на выживание, Почему же тогда АНТИгосударство РФ до сих пор существует? Отвечу со всей своей маргинальной прямотой: исключительно потому, что подавляющее большинство населения РФ — дебилы, подонки и трусы. Да, да, вот именно к вам, читающим эти строки, я и обращаюсь: вы, граждане, дебилы, подонки и трусы.

Малочисленных подонков нынешняя ситуация устраивает, потому что они при ней в шоколаде. Более многочисленные дебилы находятся под воздействием телегипноза и с них вообще нечего взять, кроме анализов. Но самая большая категория — это трусы, которые находят массу оправданий своей трусости. Они с успехом подводят под свою трусость такую солидную научную базу, что трусость в их понимании превращается в политическую мудрость, осторожность и здравомыслие. Но я отлично понимаю, что они против революции не потому, что действительно считают, будто она на руку врагам России. Нет, они просто паскудно желают отсрочить неминуемую развязку так, чтобы сдохнуть своей смертью в убогом, но относительно комфортном и привычном мирке. Пусть хаос, разруха, кровь и голод будут не сегодня, не через месяц, а лет через 30.

Остается последний вопрос: а как же дети? Ведь у большинства трусов даже при нынешнем невысоком уровне рождаемости есть дети, которых они как бы любят и как бы желают жизни лучшей, чем живут сами. В этом отношении трусы делятся на две категории: одни трусы совершенно искренне надеются, что их дети «свалят из этой страны» и не жалеют денег на репетитора по английскому языку, другие трусы настолько трусливы, что научились не задумываться о том, как их детишки будут жить еще лет через 20 «модернизации» РФ.

А где гарантия, что в случае, если АНТИгосударство удастся сломать, не будет еще хуже? — примерно такой вопрос трусы, дебилы и подонки с торжествующим видом задают, когда у них не остается иных аргументов. На это я им со всей своей маргинальной прямотой отвечаю: революция не дает гарантий, она дает ВПШ — Великий Последний Шанс избежать падения (или медленного сползания) в пропасть. У меня нет гарантий, а есть лишь надежда, что этим шансом русские воспользуются так же, как воспользовались 90 лет назад.

Проведем некоторые исторические параллели. В марте 1921 г. с принятием программы НЭПа в России начался восстановительный период после проигранной Первой мировой войны, гуманитарной интервенции Антанты и разрушительной войны гражданской (фактически гражданская война длилась еще почти 10 лет). История отпустила стране ровно 20 лет до начала Великой Отечественной войны.

Давайте посмотрим, насколько советская модернизация отличалась от той, которую демократы «форсируют» сегодня. Стартовые условия не подлежат никакому сравнению. В начале 20-х годов Россия — неразвитая аграрная страна, где 85 % населения ходит в лаптях и пашет деревянной сохой, почти половина граждан — неграмотные, тяжелая индустрия находится в зачаточном состоянии, высокотехнологические отрасли промышленности отсутствуют в принципе, система подготовки научных и инженерных кадров крайне слаба, так же как и прикладная наука. Инвестиций взять совершенно неоткуда, так как Советская Россия — страна-изгой, находящаяся в кольце враждебных государств. Запад отказывается торговать с большевиками даже за золото (так называемая золотая блокада). Предложить загранице ничего кроме зерна и нефти мы не могли.

Тем не менее восстановление экономики (выход на довоенные показатели) был осуществлен в течении 5–7 лет. Напомню, что экономические показатели даже эпохи упадка СССР недостижимы для нынешнего режима ни в одной сфере. Они не просто недостижимы, они недостижимы ПРИНЦИПИАЛЬНО, потому что курс АНТИгосударства направлен на деиндустриализацию страны, утилизацию ее основных промышленных фондов.

С 1929 г. началось то, что тогда назвали русским чудом — форсированная индустриализация, превратившая отсталую страну в сильнейшую мировую державу. Всего за две сталинские пятилетки с нуля были созданы: автомобильная, авиационная, электротехническая, химическая промышленность, единая энергетическая система, были построены десятки новых городов, построены тысячи километров железных дорог, каналы, шоссе. Только крупных предприятий за эти годы было создано более 3200. За истекшие годы не создано ни одного крупного предприятия, максимум, что сделано — запущено, причем не на проектную мощность, всего несколько заложенных еще в советское время производств, да и те в основном в нефтегазовой сфере (например Антипинский нефтеперерабатывающий завод — единственный НПЗ, запущенный за все годы «новой России»). А вот количество уничтоженных АНТИгосударством производст идет по меньшей мере на сотни.

Социалистическая индустриальная революция сопровождалась еще и революцией культурной, социальной, научной, хотя начинать приходилсь с ликвидации элементарной безграмотности, с чем новая власть справилась всего за несколько лет. То, что теперь называется социальной мобильностью, проявилось в невиданных ранее масштабах. Дети батраков становились министрами и маршалами, рабочие превращались в дипломатов и академиков, представители малых народов, находящихся на первобытном уровне развития, получили равные со всеми возможности. Впервые общество равных возможностей НА ПРАКТИКЕ было реализовано именно в СССР в те самые годы.

Успехи советской модернизации тем более впечатляют, что были достигнуты в условиях тлеющей гражданской войны и нарастающей внешней военной угрозы, что заставляло колоссальные средства тратить не на повышение жизненного уровня граждан, а на укрепление обороны и ведение локальных войн: масштаб одного лишь столкновения с Японией на Халхин-Голе превышал размах 10-летней афганской войны, а война с басмачеством в Средней Азии — это примерно то же самое, что 5 чеченских войн одновременно.

Итак, мы имеем перед глазами два исторических примера:

1. Русские, уничтожив старое деградировавшее государство и создав новое, за 20 лет совершили рывок из аграрного феодолизма к мировому индустриальному, военному, научному и культурному могуществу, выиграли мировую войну и распространили свое влияние на половину земного шара. При этом жизненный уровень советских граждан в конце сталинской эпохи уступал только достатку граждан США (Америка, как известно, — мировой паразит, так что не удивительно, что янки жили хорошо).

2. Внуки тех русских позорно просрали мощь сверхдержавы, развалили собственную страну, потеряли уважение в мире, морально деградировали и в течение 20 лет «встают с колен». Да, с колен встали: зад приподняли, мордой уперлись грязь, от натуги пуская пузыри. И никто не ожидает пинка под этот так аппетитно приподнятый зад.

А вот это зря. Громадной силы пинок уже намечается. По роду своей деятельности я тесно общаюсь с профессиональными революционерами оранжевого толка. Последние годы они находились в глубоком анабиозе, а с начала 2011 г. их кто-то стал выводить из спячки п. Их активность пока никак не проявилась в мире физической реальности, но движуха, что называется, началась. Окончательно я это понял, когда меня стали прощупывать лица, находящиеся на содержании американского посольства. Для раскачки ситуации от сонного спокойствия до цветной революции требуется примерно 3–6 месяцев. Принимая во внимание масштабы РФ — год-полтора. Ждите, скрытая стадия подготовки к ней уже стартовала. В 2012–2013 г. вы получите обещанный пинок по откляченной заднице. Вы не хотели делать революцию сами, не хотели защищать свои интересы? Революцию сделают за вас (хотя и вашими руками, но в чужих интересах). Цель — добивание РФ, и эта цель, я не сомневаюсь, будет достигнута. Чтобы противостоять этой атаке, нам нужно государство, а его у нас нет.

Вам интересно, что я ответил вербовщикам Госдепа? Разумеется, я выразил согласие принять самое деятельное участие в добивании РФ. Как говорил по этому случаю Ленин, «их программа максимум — это наша программа-минимум». Пиндосы хотят довести РФ до состояния клинической смерти и законсервировать в этом виде. Я хочу повторить русское чудо 30-х годов, для чего в первую очередь надо уничтожить существующее АНТИгосударство. Не знаю, получится ли, но Великий Последний Шанс я упускать не хочу. Так пусть же символом грядущей русской революции станет Птица Феникс.