…Местонахождение объекта девушке неизвестно тчк Упоминает подземный контроль из Самарканда тчк Президент предлагает привести Ю-2 в боевую готовность…(ИЗ РАДИОГРАММЫ КИЗА, ОТПРАВЛЕННОЙ ДИПЛОМАТИЧЕСКИМИ КАНАЛАМИ ИЗ КЕЙПТАУНА В ЛОНДОН ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ)
Пристроить Шерри Джонкин на рейс «только для белых» до Рима было трудно, но Кизу удалось это, благодаря посредничеству иоханнесбургского агентства. При перелете из Кейптауна в Иоханнесбург такой проблемы не возникло. Кейптаунской полиции были глубоко безразличны друзья Киза, будь то черные, белые, бурые или в горошек.
Легенда для южноафриканской авиакомпании заключалась в том, что Киз, инспектор Скотланд-Ярда, сопровождает в Лондон цветную, подозреваемую в мошенничестве. Для большей убедительности они расположились в отдельном купе, сразу за кабиной пилота, но это не дало им возможности рассмотреть остальных пассажиров, летевших тем же рейсом. Они летели над Родезией, Солсбери был позади, приближалась посадка в Браззавиле.
В Браззавиле Киз вместе с девушкой оставался в самолете, памятуя о том, что в этом аэропорту по пути в Иоханнесбург он нашел рисунок-портрет Шерри Джонкин, сделанный, вероятно, местным агентом. Следующая посадка намечалась в Риме.
В начале путешествия, пока самолет летел над Центральной Африкой на север, девушка мирно дремала у него на плече. То, что она рассказала ему о «Судном дне», было довольно интересно, ведь если средства контроля за бомбой можно вывести из строя, то это равносильно ее обезвреживанию.
«Но Самарканд, черт возьми! Может быть, американцы сумеют взять его под контроль?»
И снова всплыл в памяти «Штормоцвет». Если верить Шерри, это слово упоминал Синь в разговоре с Маликом, намекая на особую важность этого символа.
Удар, полученный Кизом в гроте Констанции, до сих пор напоминал о себе болью в голове, не давая возможности полностью расслабиться и отдохнуть даже в удобном, приспособленном для сна кресле. Однако наступившая ночь и усталость взяли свое, и он уснул.
— А теперь — тихо и без шума, — услышал Киз женский голос у себя над ухом. Он открыл глаза и попытался сесть, но не смог, почувствовав дуло пистолета, приставленного к виску. Открыв глаза, он увидел рядом с собой ту самую женщину, похожую на учительницу, скажем, из Небраски, которая, сделав головой знак в сторону, заговорила:
— Быстро, вы оба в кабину пилота! И без шума, иначе пристрелю!
Киз повиновался. Шерри Джонкин пошла вслед за ним, двигаясь, словно в полусне.
В кабине самолета японец, имевший вид респектабельного бизнесмена, держал у виска пилота пистолет с глушителем. Штурман сидел в своем кресле, откинувшись назад, из раны на затылке стекала струйка крови. Рука, свисавшая через подлокотник кресла, безжизненно болталась взад-вперед, повинуясь малейшему маневру гигантского «боинга».
— София на связи, — сообщил радист, находившийся под прицелом пистолета американки. Он протянул ей наушники.
— Весенняя песня для Синя, — заговорила она в микрофон. — Весенняя песня для Синя, вы меня слышите?
В дверь кабины постучали, и вошла темноволосая стюардесса, неся на подносе чашки с кофе. От удивления она открыла рот и чуть не уронила свою ношу. «Японский бизнесмен» вежливо принял у нее поднос и прицельно выстрелил ей прямо в сердце.
— Начало сообщения, — заговорила американка в наушниках на кантонском диалекте, но, несмотря на ее американский акцент, Киз понял, что родилась она в трех тысячах миль к северу от Янцзы.
— У нас в руках южноафриканский «боинг» и девушка, — услышал Киз. — В качестве защиты от возможного саботажа штурман был вооружен. Он пытался оказать сопротивление, но именем Народной Республики группа-3 обезвредила его и других членов экипажа. Пилот взял курс на Албанию. Через пять минут мы будем в пяти милях к югу от Таранто на высоте двенадцать тысяч. Просим подготовить взвод автоматчиков, чтобы избавиться от пассажиров. Девушку сопровождает человек: блондин с сединой, смуглое худощавое лицо, вес около ста семидесяти пяти фунтов. Высокий, худой. На глазу — черная повязка. Какие будут указания? Ликвидировать немедленно или подождать?
Женщина махнула рукой с пистолетом, давая радисту знак переключиться на прием, и Киз не услышал, что ответил Синь. Женщина вновь махнула рукой, и радист переключился на передачу.
— Задание ясно. Конец связи. Радио выводим из строя.
Сняв наушники, она выстрелила радисту в лицо и затем рукояткой пистолета разбила вдребезги контрольную радиопанель.
— Вы должны умереть, — сказала она, посмотрев на Киза, и затем, повернувшись к «бизнесмену», пояснила: — Он не умрет легкой смертью. Генерал Синь приказал выкинуть его за борт.
— Послушайте, — заговорил Киз, обращаясь к азиату, — вы совершаете роковую ошибку. Мисс Джонкин, которую вы захватили, не знает ничего нового для генерала Синя. Когда ваша ошибка выяснится, вам придется дорого за нее заплатить. Советую вам отпустить нас и использовать возможность скрыться самим. Прикажите пилоту изменить курс на Рим, и я гарантирую вам политическое убежище в Англии.
«Бизнесмен» направил пистолет в сторону Киза.
— Откройте люк аварийного выхода, — скомандовал он скрипучим голосом. — Вы должны покинуть самолет. На такой высоте давление вам не страшно. Если вы не покинете самолет, пока я сосчитаю до семи, я вас пристрелю. Начинаю считать.
Будь это голливудский триллер, Киз сейчас быстро нагнулся бы, швырнул чем-нибудь в азиата и в один миг изменил бы ситуацию. Но у Киза не было в руках оружия, а у этих людей было. Если он немедленно не подчинится, его пристрелят. Ясно, как божий день. Киз начал открывать аварийный люк. Если они не выстрелят в него в момент прыжка, то есть один шанс из миллиона, что он останется жив. Если же он останется здесь, то умрет наверняка. Единственное, что он еще может здесь сделать, это спасти Шерри Джонкин от пыток Синя.
Выход, наконец, был открыт, и в кабину ворвался поток холодного ночного воздуха. Действуя инстинктивно, Киз схватил девушку. Азиат выстрелил, и в ту же секунду Киз толкнул ее на пистолет. Удивленный, недоуменный взгляд Шерри Джонкин, замеченный Кизом, словно обжег его до самого сердца, когда он головой вниз нырнул под завывание ветра в кромешную тьму ночи.