…Наконец, нам удалось узнать от наших русских союзников о том, что ядерный кобальтовый снаряд способен разрушить девять десятых Соединенного Королевства. Это может произойти в одиннадцать ноль три дня. В результате создавшейся политической коллизии между нами и Америкой может возникнуть соперничество из-за оккупации восточных территорий бывшего Британского содружества. Поскольку Москва ожидает нашего наступления на Индию, мы фактически можем оккупировать Сибирь, насколько это удастся…(ВЫДЕРЖКА ИЗ СЕКРЕТНОГО СООБЩЕНИЯ, ПОДГОТОВЛЕННОГО ПРЕМЬЕР-МИНИСТРОМ КИТАЙСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКИ)
Малик саркастически усмехнулся и высокомерно произнес:
— Вам это не удастся! Это слишком сложно и слишком трудно. Но даже если удастся, помните: небольшой поворот влево, очень быстро, и тогда Англия точно так же, как и Советский Союз, будет находиться в безопасности. Ну, что же, прощайте! Прощание — такая трогательная штука, друзья! Как вам описать все в общих чертах? Игра, просто игра, хотя для Итона — не совсем по правилам.
Похоже, в эти последние минуты и у Малика нервы были на пределе. Впрочем, если не принимать во внимание некоторую нервозность его реплик, для опытного стратега он был сейчас слишком весел.
— Пусть отправляется, — решил Киз.
Малик, театрально поклонившись, развернулся и направился к ожидавшему его самолету. Внезапно остановившись, он повернулся и бегом возвратился к Кизу.
— Вы точно видели, что она была отправлена домой? — спросил он обеспокоенно.
— Сейчас она вне опасности…
Словно почувствовав на себе груз всех своих лет, Киз обернулся и посмотрел на экран телевизора, стоявшего в кабине ближайшего грузовика. Премьер-министр заканчивал свое обращение к народу. Звучали последнего его слова:
— Итак, вы слышали разъяснения, данные врачами. Если это, действительно, произойдет, то будет совершенно безболезненно. Абсолютно. Если все вы сейчас выйдете из домов и встанете лицом на север, то даже не услышите звука взрыва «Судного дня». Лишь небольшое ощущение тепла на спине и дальше — небытие.
— Давайте закончим эту жизнь достойно, друзья мои! Наша многовековая история богата событиями и уникальна. Долгие годы мы боролись за то, что считали добром и правдой. Каждый из нас в отдельности с готовностью отдал бы жизнь за свою страну. Так давайте в этот час покажем миру, что все мы полны решимости…
Голос премьер-министра был заглушен ревом моторов. Истребитель вертикального взлета стартовал с ипподрома Брайтона с Федором Маликом на борту. Самолет медленно поднимался в небо. На высоте в две тысячи футов он должен перейти на горизонтальный полет и установить курс на Южную Америку. Истребитель уже поднялся на эту высоту, но продолжал взбираться вверх, вверх…
— Прощай, сукин сын, — пробормотал Йенси Флойд. — Слишком уж небрежно ты отнесся к вопросу контроля над бомбой. Будь моя воля, ты вписал бы новую страницу в историю авиации. Если ты будешь еще хоть что-нибудь соображать, когда на доброй сотне миль над землей тебе будет нечем дышать, то прыгай вниз со всем своим серебром.
Он хлопнул Киза по плечу.
— Пойду, проверю, что показывает техника, — и поспешил к машине с системой связи.
Киз разделся до плавок и, прежде чем отправиться к огромной мортире, установленной на вращающейся станине, бросил последний взгляд на экран и услышал слова премьер-министра:
— …Вот так обстоит дело, друзья мои! — На этих последних словах голос Френсиса Трента дрогнул, но, сделав над собой усилие, он закончил выступление спокойно и убежденно. По каким-то непонятным соображениям оператор, решив, видимо, усилить эффект, надвинул камеру на премьер-министра, дав крупным планом его глаза и губы. — …Поэтому, если три события, запланированные нами, произойдут, Бог свидетель, мы останемся живы. Как я уже пояснил, сначала будет аннулирован наземный контроль. Пятнадцать секунд спустя спутник связи будет уничтожен нашей ракетой. Спутник, который принимает на себя управление в случае отказа наземной системы. Если наша ракета попадет в цель, вы увидите в небе яркую вспышку. Затем, через десять секунд, будет сделана попытка…
Киз приблизился к молоденькому капитану-американцу, стоявшему во главе своего взвода возле мортиры.
— Мы готовы, сэр, — произнес капитан.
— Что я должен буду делать? — спросил Киз и почувствовал острый приступ боли в левом колене.
— Да просто ложитесь вот на эту площадку, сэр, — ответил капитан и обратился ко взводу: — О’кей, парни, готовьтесь заряжать. Проверьте все еще раз.
Киз растянулся во весь рост на похожей на большой поднос алюминиевой шестифутовой площадке и увидел сбоку, возле своей ноги, металлическое кольцо. Между «подносом» и его опорой повернулось электронно управляемое реле. Киз крепче прижал к груди гранатомет и замер в ожидании. Больше всего на свете он боялся неудачи.
— Когда мы сообщим вам о готовности, постарайтесь сделать глубокий вдох, — предупредил капитан. Один из солдат, нажав на рычаг, поднял пусковую установку с распростертым на ней Кизом.
— Возьмите вот это в рот, — капитан вложил в губы Киза кусок жвачки, показавшейся ему очень тяжелой и на вкус напоминавшей жженые перья. Если до этого Киз чувствовал себя неважно, то теперь его самочувствие стало просто ужасным. Солдаты установили рельсы металлической площадки в пазы, уходящие внутрь широкого дула мортиры.
Площадку вместе с Кизом опустили внутрь. Заработал мотор, и ствол мортиры поднялся вверх — показалось холодное голубое небо. Киз жевал мерзкий комок, стараясь держать глаза открытыми. Оставались считанные секунды…
Где-то снаружи, в районе автомобиля связи, послышался звук зуммера, а затем голос Йенси Флойда:
— Эй, человек-птица! Мы сотворили чудо номер один! Ю-2 сбросил смертоносный груз на самаркандский центр контроля. Пилот попался меткий. Ракеты теперь на пути, гляди в небо, приятель! Сейчас будет чудо номер два.
Киз немигающим взглядом уставился на клочок неба над собой. Итак, управление перешло к спутнику связи. Если ракеты промахнутся, то дальше ему делать будет нечего. Тот факт, что был дан приказ о включении наземного контроля для взрыва «Судного дня», означал, что даже Жаров к этой минуте не получил полной власти. Кремль, тем не менее, принял решение взорвать свой, теперь уже обнаруженный, разрушитель. Возможно, на этот раз Малик сказал правду.
Стало быть, «Судный день» было решено взорвать в полдень, то есть остаются минуты, а то и секунды. Если ракеты собьют спутник, то у Киза останется ровно двадцать секунд для того, чтобы проникнуть в «Судный день» и обезвредить его, прежде чем нарушение электронного сигнала повлечет за собой взрыв автоматически. Из передатчика, бывшего, очевидно, у одного из солдат, раздался голос премьер-министра:
— Увидев в небе сверкнувшую точку, сосчитайте до двадцати. После этого все мы либо останемся живы, либо уйдем в небытие…
Кизу показалось, что где-то высоко в небе сверкнул и погас белый шар. Он силился разглядеть его, но в этот момент услышал:
— Приготовиться к пуску!
«Значит, все верно. Осталось одно чудо…». Он вдруг почувствовал себя опустошенным.
— Огонь!
Странно, но Киз не ощутил никакого дискомфорта. Он привык к прыжкам с парашютом, и даже если скорость была гораздо выше, то это не ощущалось.
Когда ствол мортиры остался далеко позади, Киз понял, что пролетит мимо резервуара для акул, но мгновение спустя РЛС скорректировала траекторию, и огромный аквариум помчался ему навстречу. Нет, все-таки он попадет на этот пятачок воды — единственный безопасный подход к «Судному дню»!
Киз инстинктивно прикрыл глаза и плюхнулся в воду резервуара. Погружаясь вниз и освободившись от пусковой площадки, он начал судорожно стрелять из гранатомета и стрелял до тех пор, пока тот не опустел. Послышались взрывы гранат, но Киз достиг уже дна резервуара. Над его головой растекалось в воде кровавое пятно — гранаты сумели достать тигровых акул. Крови же на собственной голове от раны, полученной при ударе о дно, Киз не мог заметить. «Где он, черт побери?» Киз постарался сосредоточиться и успокоиться. «А, вот где он — в трех футах от огромного знака «Штормоцвета»…» Киз сделал отчаянный рывок и взялся за штурвал. Поворот влево, против часовой стрелки, и, если Малик не соврал, «Судный день» обезврежен, а Англия спасена. Изо всех сил Киз потянул было штурвал, как вдруг в его голове промелькнули слова умирающей Тамары:
«НЕЛЬЗЯ ОТВОДИТЬ ЧАСЫ НАЗАД…»
«НЕЛЬЗЯ ОТВОДИТЬ ЧАСЫ НАЗАД…»
«Может быть, Тамара предупреждала? Возможно такое? Мог ли Малик, Великий мастер шпионажа, оставить за собой право на последнюю русскую шутку?»
Киз прекратил вращение и изо всех сил рванул штурвал по часовой стрелке, поспешил вынырнуть на поверхность и поплыл к краю резервуара.
Через некоторое время, возвращаясь в город по краю дамбы, Киз услышал со стороны Суссекса отдаленный шум, похожий на одобрительный гул голосов. Через мгновение, начиная от Шорехэма, потом в Хоуве и, наконец, в самом Брайтоне, а затем и в селениях, скрытых за холмами, послышался звон колокольчиков. По всей Англии разливался мелодичный колокольный звон.
И вдруг — дальний звук взрыва упавшего в море самолета.
