Осмотревшись, я пришел к выводу, что идея обосноваться в офисе службы безопасности, вместо того, чтобы пытаться захватить Накадзаву в его кабинете, была весьма своевременной. Просторное помещение было обставлено функционально, без претензий на роскошь.

У противоположной от двери стены тянулся длинный стол, из поверхности которого выступали три консоли интелвиртов. Стена над столом занята двумя десятками мониторов, на которые выводилось изображение более чем с сотни камер наблюдения, разбросанных, как я уже убедился, по всей территории комплекса.

Возле стены слева стоял кухонный комплекс: встроенный холодильник, шкаф с посудой и продуктами, галогеновый комбайн. В углу дверь, ведущая в комнату отдыха. Стену справа занимал еще один стол, с двумя креслами, и стоявший за ним металлический шкаф-сейф, отреагировавший на ладонь одного из безопасников. Внутри оказалось стандартное полицейское снаряжение, которое всегда активно использовалось охранными компаниями. Шокеры, парализаторы, гибкие наручники, полдюжины бронежилетов из кермапласта, несколько безгильзовых «Беретт» с упаковкой пуль-транквилизаторов.

Первым делом я затащил обоих бесчувственных японцев в комнату отдыха, приковал их к системе отопления и заблокировал дверь. После этого занялся бельгийкой: усадил девушку в кресло перед шкафом с вооружением и также зафиксировал гибкими наручниками запястья с подлокотниками. Затем вошел в один из интелвиртов – включенный, так что мучиться с паролем доступа не понадобилось – и углубился в изучение вирт-системы, пронизывающей, словно капиллярами, все уголки «Церебрума».

Вынырнул я из цифрового мира, лишь услышав за спиной стоны: Амели приходила в себя после нейрошока. Бросив взгляд на время, – оказывается я просидел за интелом почти час, – я отправился к кухонному блоку, поставил в комбайн стакан молока и вернулся к девушке.

– Как вы себя чувствуете? – спросил я. – Не делайте резких движений, это может вызвать приступ головной боли.

– Ооо, – простонала та. – Зачем вы меня так? Я ведь просто хотела помочь.

– Ну, знаете ли, я привык все делать по собственному плану, а не по чужому. Тем более, у меня не было причин доверять вам. Мало ли, что вы могли сказать сотрудникам безопасности. Так что приношу извинения за неудобства. Вот, выпейте. – Я освободил ей одну руку, присел на стол перед ней и протянул стакан с уже нагревшимся молоком. – Вам сразу полегчает, проверено на себе.

– Можно подумать, в вас кто-нибудь когда-нибудь тыкал нейрошокером. – Она раздраженно взглянула на меня, но от молока не отказалась.

– Одно из наших подразделений разработало первую версию «Тайпана» для полицейских нужд, – сказал я. – Вот на стадии испытаний я и решил опробовать образец на себе. Правда, это было уже лет двадцать тому. Но ощущения я помню. Так что, перефразируя пословицу, можно сказать, я действовал по принципу: «не делай ничего другим, чего не испытал на себе».

– А где… – запнулась она, осматривая помещение.

– Если вы о тех сотрудниках, что здесь были, то можете не волноваться, они живы, – успокоил ее я и указал на дверь в противоположной стене. – Отдыхают там, где им и положено по инструкции.

– И что же дальше? – похоже, единственный стакан молока полностью вернул ей спокойствие и уверенность, казалось, покинувшие ее после знакомства с шокером. Ее темно-ореховые глаза пристально изучали меня.

– Что ж, – я встал со стола. – Пока вы были без сознания, я не терял время даром и узнал много интересного о «Церебруме». И, конечно же, нашел Накадзаву. Минут через пять он будет здесь.

– И что, вы так прямо уведомили его о вашем чудесном воскресении? – скептически подняла Амели брови. – А он, при этом известии, кинулся сюда?

– Конечно, нет. Просто воспользовался некоторыми возможностями здешних интелвиртов, – я кивком головы указал на консоли, – и сымитировал звонок от Масааки Гото: кажется, он у вас возглавляет службу безопасности. Сказал, что у меня, вернее, у Гото конечно, есть для него важная и срочная информация, и попросил придти сюда для разговора.

– Послушайте, может, уже хватит? – сказала Амели. – Я уверена, что всему можно найти объяснение. Я не верю, что такой уважаемый человек, ученый, как Накадзава, может быть мошенником.

– Возможно, он и не злодей, а просто его помощник. В конце концов, организатором всей этой аферы был Мацумото.

– Да ведь Окадо сам прошел через операцию и сейчас ждет в вирте пока вырастет его клон.

– И вы скажете, что с ним общались?

– Скажу. И неоднократно.

– А что мешает им сделать специальную программу, которая будет имитировать Мацумото?

– Но зачем?! Я допускаю, что это было бы необходимо для адвокатов, юристов, но зачем им вводить в заблуждение меня?

– Не знаю, но возможно этому есть свое объяснение. Вот у Накадзавы и будет возможность поведать мне свою версию.

– Что ж, надеюсь, вы хотя бы не станете применять к такому человеку нецивилизованные методы, – нахмурилась девушка.

– Это будет зависеть исключительно от… – меня прервал мелодичный звонок вызова и в маленьком мониторе над входной дверью появилась голова ученого.

– Вы снова ткнете в меня шокером? – ледяным тоном осведомилась девушка. – Чтобы я не выдала неведомым образом ваши намерения.

– Боюсь, два разряда подряд ваш нежный организм вряд ли выдержит, – ответил я. – Но я припас для этого случая более простой метод. – Я взял со стола заранее приготовленный моток скотча, оторвал кусок и аккуратно запечатал рот бельгийке. Амели наблюдала за процессом молча, но со взглядом, в котором легко читалось все, что она думала о моей недостойной персоне.

Затем я встал сбоку от двери, так, чтобы стоящий перед входом видел только пустое пространство офиса, и нажал кнопку. Внутри двери снова, как и в первый раз, что-то забулькало, загудело, и с негромким щелканьем она отъехала в сторону.