– Убей! Убей! Убей!

Дикий рев толпы, эхом отдаваясь в замкнутом пространстве, казалось, нес меня на звуковой волне, подобно экзотичному серферу. Я открыл глаза и сразу прищурил их от палящих лучей солнца. Ступни обжигал раскаленный песок.

– Убей! Убей! Убей!

Я осмотрелся по сторонам, закрыл глаза и снова открыл, но ничего не изменилось. Я стоял на большой овальной арене, сплошь покрытой песком, а вокруг нее вверх поднимались бесчисленные ярусы скамей, усеянных людьми в непонятных то ли плащах, то ли пижамах.

Я поднял руку, чтобы утереть выступивший на лице пот, но она наткнулась на металл, а затем я ощутил, что и ладонь тоже сжимает металл. Я опустил глаза и испытал два потрясения. Первым было то, что я видел себя, собственное тело. А вторым – что тело это было упрятано в исключительно странные одеяния. Через синапсы, одно за другим, поступали тактильные ощущения, создав, в конце концов, цельную картину.

Вместо нижнего белья на мне была матерчатая повязка. Остальная одежда ограничивалась прямоугольным куском материи с прорезями для головы и рук, перехваченная широким поясом, с которого свисали кожаные ленты до колен. Поверх накидки, мокрой от пота, было надето нечто, очень похожее на одну их тех кольчуг, какие я видел во время редких походов в музеи. Дополняла мой странный наряд кожаная рельефная кираса, из двух половинок, стянутых ремнями по бокам.

На голове надет тесный шлем с матерчатой подкладкой, а левое предплечье скрывалось под железными пластинами, скрепленными между собой прочными кожаными шнурками. В правой руке зажат недлинный, сантиметров сорок, меч, а на левую надет полый чашевидный сосуд с железным стержнем, заканчивающимся горизонтальным лезвием в виде полумесяца. Правую ногу, до колена, защищала металлическая пластина поножей.

Все эти ощущения пронеслись в голове в доли секунды и я понял, что это, видимо, та самая, обещанная Дживсом реакция сознания на атаку вирусов, визуализированная в античный антураж. Окружающий меня мир, надо сказать, выглядел исключительно реально. Все тело чесалось, пот стекал из-под шлема, по рукам и ногам. В уши беспрерывно бил рев трибун.

Я осмотрелся и увидел в паре метров от себя выкрашенного золотой краской высокого негра: в отличие от меня он щеголял в одной набедренной повязке. Железом у него было защищено лишь левое предплечье руки, в которой была зажата сеть, привязанная веревкой к запястью. В другой руке он держал длинный железный же трезубец.

– Дживс?! Это ты? – не мог я поверить глазам.

– Видимо, да, – кивнул тот. – А вон и наши противники.

Я обернулся и увидел, что из распахнувшихся в дальнем конце арены ворот вышли трое. Все со щитами, но если у двоих они были большими прямоугольными, защищавшими большую часть тела, то у третьего он был круглым, маленьким и, если я правильно разобрался, бронзовым. Их мечи ничем не отличались от моего. Правые предплечья защищены такими же щитками и пластинами, скрепленными шнурами, как у меня.

По мере того, как враги приближались, я мог разглядеть другие части экипировки. Шлем одного был украшен длинными перьями. Из защитного вооружения, кроме наручных пластин, были лишь поножи на левой ноге. У второго за гребень шлема цеплялось стилизованное изображение грифона. Его ноги укрывали своеобразные брюки из толстой стеганой материи, защищенные дополнительно поножами. Самый оригинальный шлем был у третьего: глухой, лишь с двумя отверстиями для глаз, практически гладкий и круглый. Вот уж кто парился в этой жаре почище моего.

– Самнит, – сказал Дживс, указывая на длинные перья. – Гопломах, – кивок на бронзовый щит. – Секутор, – взмах рукой в сторону круглоголового. – Ретиарий, – ударил он себя в грудь. – Скиссор, – указывая на меня.

Видимо, наша схватка с кодонами в виртуальном пространстве «Церебрума» представлялась моему сознанию сражением между античными воинами: я вспомнил их прозвище – гладиаторы. Наблюдая за приближающимися противниками, я взмахнул мечом, скиссором и понял, что знаю, как с ними обходиться, будто тренировался по несколько часов в день на протяжении пары последних лет. В голове уже вырисовывалась тактика боя.

– Их трое, – заговорил Дживс. – Нам надо держаться шире, но не слишком далеко друг от друга. Я возьму на себя двоих, а вы попробуйте отвлечь секутора. Двигайтесь по кругу, не давайте загонять себя в угол.

Я усмехнулся, оглядывая арену: угол здесь найти было бы затруднительно, но мысль Дживса была понятна.

– Убей! Убей! Убей! – бесновалась толпа на скамьях, сливаясь в одно серое пятно, лишь кое-где разбавленное разноцветными точками: между серыми и черными накидками бедняков попадались разноцветные плащи публики побогаче. Бог знает из каких закоулков памяти эта пресловутая визуализация доставала столь оригинальные образы.

Противники, между тем, подходили все ближе, расходясь чуть в стороны. Все трое были среднего роста, мускулистыми. Тела их блестели от пота, лица прятались под шлемами. Их вполне можно было принять за братьев.

Стратегия Дживса провалилась с первых же секунд. Секутор и самнит осторожным шагом начали оттеснять его к окружавшей арену стене. Гопломах, прикрывшись щитом, надвигался на меня. Дживс прянул вперед, ударил трезубцем поверх щита секутора. Но острие, лишь лязгнув о гладкий шлем, ушло в сторону, не причинив вреда. Теперь было ясно, почему Дживс-ретиарий опасался именно этого противника. Что-то мне подсказывало, что также безболезненно секутор перенесет и попытку Дживса зацепить шлем сетью. Что ж, пришло время внести свою лепту.

Я, сделав угрожающее движение в сторону гопломаха, отпрыгнул в сторону, оказавшись ближе к двум его товарищам. Парировав мечом выпад самнита, нанес удар скиссором в незащищенный бок секутора. Тот успел отпрыгнуть в сторону, но недостаточно быстро, так что на песок арены пролилась первая кровь. Публика, взревев, повскакивала с мест, требуя продолжения кровавого пиршества.

Я погнался за секутором, краем глаза заметив, как Дживс, сбив сетью с ног самнита, в прыжке бьет трезубцем в центр щита гопломаха, отбрасывая того на песок.

Секутор, остановившись, обернулся ко мне, прикрылся щитом, из-под которого, как змеиное жало, ударил клинок. Я поднырнул под руку и…

* * *

Жар песка и яркий свет солнца резко сменились холодом и тьмой. Я висел в пространстве между всем и ничем, не понимая, где оказался, ощущая лишь страх от столь внезапных перемен. В ушах отдавался шум от прилива крови к голове. Вспомнились первые мгновения пробуждения в недрах вирт-системы «Церебрума». Сейчас я испытывал сходные чувства: ни звука, ни молекулы света, невозможность на что-либо опереться, чувство невесомости. Лишь через пару мгновений пришло осознание, что мое тело упрятано в гидрокостюм, а сам я медленно дрейфую где-то под водой. Впрочем, на этот раз с экипировкой все было не столь сложно, как с кольчугой или непонятным приспособлением для мясников, именуемым скиссором. Я был облачен в стандартный «Тритон», костюм, использовавшийся «морскими котиками» лет пятьдесят назад. Судя по индикатору глубины, табло которого, стоило щелкнуть по нему пальцем, засветилось тусклым фосфоресцирующим светом, надо мной было около сорока метров воды. Но почему же тогда так темно?

Я включил налобный фонарь и вопросы отпали сами собой. Я находился в длинном узком каменном туннеле, метров через десять плавно уходящем влево.

– Петр, вы здесь? – раздался в ухе голос Дживса.

– Здесь, где бы это ни было, – отозвался я. Плотно облегавший голову шлем с фильтрами для дыхания не давал и рта раскрыть, но звуковые датчики считывали малейшие колебания с голосовых мышц. – Что происходит? Сначала эта арена с потными парнями в железе, теперь – какие-то подводные пещеры.

– Я ведь говорил: ваше сознание приспосабливается к столкновению с кодонами. Их было три, значит, скорее всего, вас ждет еще одно изменение окружающего мира.

– Просто замечательно. Надеюсь, это не будет какое-нибудь жерло вулкана или лунный кратер. А ты сам, кстати, где?

– Я в туннеле, он идет параллельно вашему. Включите эхолокацию.

Потратив секунд десять на раскопки в памяти, я нашел нужную кнопку, нажал и на щитке тактик-забрала, в радиусе пятисот метров, отобразилась схема окружающих меня пещерных ходов. Параллельно моему действительно шел другой туннель. Метрах в двухстах оба выходили в пещеру, очертания которой терялись за пределами возможностей эхолота.

– Думаю, наши противники где-то в пещере, – сказал Дживс. – Давайте встретимся там, но действуйте очень осторожно.

– Вот уж где, где, а здесь меня можешь не учить, – усмехнулся я и плавно двинулся вперед, с каждой секундой восстанавливая навыки полувековой давности.

«Тритон» был отличным костюмом, одним из первых, оснащенный искусственными жабрами, добывающими растворенный в воде кислород. Так что давний кошмар дайверов – внезапно опустевший дыхательный баллон, владельцу «Тритона» не грозил.

Обретая, с каждым преодоленным метром, уверенность и былую отточенность движений, я двигался по туннелю, попутно тестируя различные полезные приспособления костюма, вроде инфралинз шлема или небольших водометов, закрепленных на щиколотках.

– Раз уж нас ждут в пещере плохие парни, предлагаю выключить свет и перейти на инфразрение и эхолокацию, – предложил я Дживсу.

– Я так сразу и поступил, – отозвался он. В его голосе послышались смешливые нотки.

– А в го ты все равно Окадо проигрываешь, – проворчал я.

– Внимание, выход из пещеры.

Туннель закончился и я выплыл в громадную пещеру – границы ее полностью не были видны, но на карте отчетливо обозначились десятки сталактитов и сталагмитов, тянущихся друг к другу, словно клыки в пасти зверя.

– Фиксирую инфраотпечатки, – Дживс передал на мой сканер отмеченную им локацию. В трехстах метрах от нас, выше и левее, виднелись три раскрашенные цветом фигурки.

– Теперь поступим по-другому. Я беру на себя двоих, а ты – оставшегося.

Не дожидаясь возражений, я устремился вверх, стараясь держаться за толстыми, в два-три обхвата, столбами сталактитов. Дживс начал смещаться в сторону, так, чтобы оказаться за спинами целей. Фигурки на карте замигали и сузились: наши оппоненты включили раскиданные по поверхности гидрокостюма небольшие емкости с углекислым газом. В обычном состоянии он и так пропускал минимальное количество тепла, теперь же противники почти полностью исчезли из поля обозрения. Я последовал их примеру и, включив распылители газа, начал подъем к потолку. Вдруг неподалеку мелькнуло расплывчатое пятно и через мгновение я ощутил колебание воды возле правого плеча: видно, противник использовал одну из разновидностей подводного автомата. Я вильнул в сторону, чуть вниз, увеличил выхлоп газа, полностью скрывшись с инфравизоров, и, сбросив часть балласта с грузового пояса, чтобы ускорить подъем, снова устремился вверх. Стремительно поднявшись к потолку пещеры, скользнул в узкий желоб, идущий по поверхности. Теперь я был полностью невидим для врагов. Космическая тишина, царящая вокруг, ошеломляла не хуже, чем рев толпы на арене.

Я проплыл по желобу метров пятьдесят, прежде чем на инфравизоре вспыхнули два еле видных цветных пятнышка. Я был прямо над ними. Активировав распылители углекислоты, я перевернулся, оттолкнулся от холодного камня и бесшумной тенью устремился вниз, выставив руки перед собой. На полпути до целей запустил водометы, продолжив безмолвное падение. За несколько секунд до удара правая рука потянулась к предплечью левой и вытащила из ножен титановый «ТиРэкс», закрепленный рукоятью вниз: тело само, на уровне рефлексов, реагировало на предстоящую схватку. Внутри, горяча кровь, пробежала адреналиновая волна, мимо пронеслось почти невидимое в воде тело и я полоснул клинком по вздувающимся крыльями на его спине искусственным жабрам – мешку из нескольких слоев молекулярной ткани, пропитанных графено-платиновым гелем. Теперь воздуха у моей жертвы оставалось максимум на пару минут.

Я отклонился чуть влево и развернулся, так, чтобы второй противник был выше и чуть впереди. Судя по траектории его движения, он пытался удрать. Снова запустив водометы, я рванул на перехват и…

* * *

– Это было весьма впечатляюще.

– Что именно?

– Ваша атака тех двоих.

– Просто делал свою работу. И доделал бы ее, если б не эти чертовы качели.

Я разглядывал приборную доску перед собой, разделенную на два сенсорных экрана, снова ощущая на голове шлем, а у лица – кислородную маску. Только в этот раз я был не под водой. Пресловутая визуализация закинула меня с глубины сорок метров на несколько километров выше, в кабину самолета, судя по всему, имеющего исключительно военное назначение. Поскольку опыт управления воздушным транспортом у меня был минимален – несколько легких спортивных моделей, которыми я одно время увлекался лет тридцать назад – приходилось сидеть в ожидании озарения, пока необходимая информация сама не появится в голове.

Буквально через несколько секунд так и произошло и я уважительно присвистнул. Оказывается, я сидел в кокпите истребителя F-35B «Молния», созданного в начале нынешнего века и долгое время бывшего «рабочей лошадкой» Корпуса морской пехоты. Именно такие обеспечивали в 2017-м воздушную поддержку разработанной мной операции «Расколотое небо», когда за девять минут были уничтожены иранский завод по производству оружейного плутония и пять прикрывающих его от атаки с воздуха комплексов ПВО.

Я положил ладони на рукоятки «джойстиков» управления, расположенных по бокам кресла, покачал крыльями. Самолет откликался на малейшее движение, будто был моим продолжением. Судя по альтмометру, сейчас я летел на высоте восьми километров выше уровня моря, хотя, как свидетельствовали нежданно возникшие в голове сведения, обычно «Молнии» действовали на высотах десять-пятнадцать километров. Впрочем, F-35 был многоцелевым истребителем, созданным для завоевания господства в воздухе и способным действовать как по воздушным, так по наземным целям, взлетая с любых аэродромов и даже с палубы авианосца.

Я включил опцию обзора и кабина истребителя стала прозрачной. Конечно, не в прямом смысле слова. Системы целеуказания и индикации передавали всю информацию об окружающем пространстве на забрало шлема, так что я вполне мог представить, что лечу в небе сам по себе, словно супермен из старых комиксов: чтобы увидеть, что происходит сбоку или сверху от самолета, было достаточно просто повернуть или поднять голову.

– Привет, Дживс, – я снова покачал крыльями, обнаружив «Молнию» Дживса справа и чуть позади меня. – Истребитель – гораздо интереснее потных мужиков в кольчугах, не находишь?

– Возможно. Только гладиаторы могли вас ранить и вы все равно остались бы в живых. А если вас зацепит ракетой, боюсь, все будет кончено.

– Кстати, пора бы нашим противникам проявиться. – Я ткнул в сенсорный экран и, выведя на дисплей карту, обнаружил, что мы летим со скоростью около девятисот километров в час не над чем-нибудь, а над Кордильерами, а если точнее, то над Скалистыми горами.

– Ух ты. Кажется, я узнаю гору Маккензи. Всегда мечтал полетать в этих местах. Помнится, в Корпусе говорили, что где-то здесь тренировались наши пилоты…

– Контакт. Три цели на одиннадцать часов, – прервал Дживс вечер воспоминаний.

Я и сам уже увидел высвеченные на дисплее три хищных силуэта. Через пару секунд бортовая РЛС опознала в них «Тайфуны» – основной истребитель союза европейских стран начала века, один из соперников «Молнии» того времени.

– Как думаешь, они нас засекли? – спросил я. В момент обнаружения противники находились в двухстах километрах от нас. Учитывая, что РЛС «Тайфунов» чуть уступали возможностям «Молнии», мы вполне могли оставаться для них невидимками еще минуту или около.

– Их скорость не изменилась, – размышлял Дживс. – Возможно, что еще нет.

– Давай-ка проверим. – Я «свалился» на правое крыло, развернулся и мы, добавив мощности двигателей, начали уходить из зоны потенциальной видимости противников. Когда отметки целей пропали с экранов, мы начали потихоньку смещаться вправо, рисуя в небе гигантский круг с радиусом в триста километров, чтобы в конце концов оказаться «за спиной» «Тайфунов».

Завершив разворот, мы поднялись до двенадцати километров, выше облаков, «барашки» которых ветер гнал к западной оконечности Скалистых гор.

– Йехху, – не сдержался я от восторженного вопля, когда на экране снова высветились силуэты целей, маркированные системой слежения как «Бандит-1», «Бандит-2» и «Бандит-3». Противник действительно не заметил нас, продолжая двигаться на крейсерской скорости и прощупывая радарами пространство перед собой.

– Ну что, зайдем в хвост и ударим по двум «бандитам»? – предложил я.

– Возможно, имеет смысл сосредоточить огонь на одном? – засомневался Дживс. – В этом случае у него не будет шансов уйти от ракет.

– Да брось ты. Нужно использовать эффект неожиданности по максимуму, – стоял я на своем. – Возможности убрать сразу двоих больше не будет.

– Хорошо, – согласился наконец мой ведомый. – Я беру «Бандита-2».

– Отлично. А я тогда «Бандита-3», – силуэты на сенсорной панели изменили цвета, фиксируя цель «Молнии». – Режим радиомолчания. Атака на ста пятидесяти. Вперед на двух третях.

Увеличив скорость до тысячи трехсот, в безмолвии мы рванули вперед, словно кречеты, камнем падающие на ничего не подозревающих зайцев. «Тайфуны», как и «Молнии», активно сканировали пространство перед собой, в пределах полусферы с азимутом около двухсот шестидесяти градусов. Задняя полусфера была отдана на откуп датчикам пассивного наблюдения, фиксирующим облучение истребителя средствами РЛС или системой наведения ракет. Так что, чем ближе мы подберемся к противнику перед ударом, тем меньше времени останется у вражеских пилотов на реакцию.

Мы пересекли условную линию в сто восемьдесят километров – предел дальности для наших Sidewinder и ASRAAM, и я поставил ракеты на боевой взвод, дожидаясь отметки в сто пятьдесят километров.

Дождавшись тонкого писка системы наведения, вжал до упора активаторы пуска. Мой «бандит» на экране снова сменил цвет, налившись алым, как насосавшийся кровью комар, и из-под крыльев «Молнии» двумя огненными хвостами вырвались по одной Sidewinder и ASRAAM. Хотелось бы больше, но, к сожалению, большим боезапасом F-35 похвастаться не могли, так что ракеты приходилось беречь.

Вражеские пилоты все еще не чувствовали нависший над ними дамоклов меч: ракеты пока что шли по лучу бортового радара. Активацию собственных систем наведения ракет мы с Дживсом могли наблюдать воочию: только что спокойно идущие на крейсерской скорости чуть ниже облаков, «Тайфуны» внезапно разлетелись в стороны, словно стайка вспугнутых голубей. Я почти ощущал шок пилотов от внезапно запищавшей гнусным писком системы оповещения о ракетной атаке.

Ракеты, «вцепившись» каждая в «свой» источник тепла, неслись за двумя «Тайфунами». Их пилоты, включив все средства РЭБ, что были в их распоряжении, и совершая головоломные трюки, пытались сбросить с хвостов несущуюся за ними смерть.

Моему «бандиту» удалось обмануть Sidewinder, но ASRAAM нагнала его и взорвалась прямо позади двигателя. В ожидании результата я затаил дыхание и…

* * *

…я отбил удар и сам перешел в атаку. Секутор снова прикрылся щитом, но я, зацепив скиссором за край щита, рванул его в сторону и ударил мечом в открывшуюся щель. Тот успел отскочить, но на боку остался кровавый разрез.

Воспользовавшись его временным бегством, я в два прыжка оказался за спиной гопломаха, который, в компании самнита, теснил Дживса к стене. Самнит хромал от рваной раны на ноге, выше колена, полученной от одного из зубьев трезубца. Но и Дживс тяжело дышал, а с левого предплечья стекала густая кровь.

Предупрежденный криком самнита, гопломах обернулся и вовремя подставил щит, загудевший от моего удара, словно колокол. Я ударил скиссором вниз и острый полумесяц, разрубив стеганые штаны выше колена и задев ногу, скрежетнул о ножную пластину. Услышав предостерегающий крик Дживса я, не раздумывая, упал на левый бок и перекатился по песку в сторону, уходя из-под удара самнита. Вскочив, я оказался перед секутором, который, не долго думая, прикрывшись щитом, ударил меня всем телом. Я отлетел назад, проехал на спине по песку, кувыркнулся через голову и вскочил с ощущением, что чего-то не хватает. Через мгновение я осознал, что правая рука свободна от рукояти меча, а ещё через одно увидел клинок в паре метров от себя.

Я метнулся к нему, но на меня с устрашающим воплем, прихрамывая, устремился самнит. Его вопль слился с предсмертным хрипом гопломаха, который запутался в сетке Дживса и получил удар трезубцем в грудь. Секутор, воспользовавшись произошедшей неразберихой, кинулся на Дживса, так что тот, не успевая освободить сеть, обрубил удерживавшую ее у запястья веревку и перехватил двумя руками единственное оставшееся у него оружие – трезубец.

Отбиваясь одним скиссором, я отступал перед напором самнита, одновременно сдвигаясь чуть вправо, так, что через минуту оказался в двух шагах от тела гопломаха. Я нанес широкий рубящий удар, заставив врага отпрянуть, упал на песок, перекатился и встал на ноги уже с мечом мертвеца.

Самнит, будто не заметив, что я во всеоружии, пер на меня почище бульдозера. Я еле успевал отбиваться, выжидая, пока тот выдохнется: должна же была дать о себе знать рана на ноге. Краем глаза я видел, как орудует трезубцем Дживс: от его мощных ударов щит секутора треснул и держался на честном слове. Зрители на скамьях ревели от восторга, а кровь бойцов только добавляла неистовства.

Улучив момент, я ударил мечом над щитом, заставив самнита отступить, упал и полоснул скиссором прямо по ногам, почти перерубив левую, не защищенную поножами щиколотку. Завопив от боли, самнит упал, да только так неудачно, что щит оказался прямо перед ним и мой «смертельный» удар пришелся как раз посередине. Но хуже было то, что меч, пробив слой кожи, глубоко вошел в доски, составляющие основу щита. Так что я оказался лежащим у ног противника, без меча и со скиссором, прижатым к песку собственным телом. С торжествующим кличем, самнит отбросил в сторону щит и, стоя на колене, занес меч для удара.

Я закрыл глаза, зрители взревели, но я все еще был жив. Я открыл глаза и увидел удивленное лицо самнита, так и застывшего с поднятой рукой. Затем, покачнувшись, он медленно рухнул возле меня и я увидел, что у него из спины торчит трезубец: это Дживс, увидев, что я попал в смертельную ловушку, использовал его в качестве метательного оружия. Вслед за вздохом облегчения до меня дошло, что сам Дживс оказался безоружным.

Я привстал на колено и увидел, как он прикрывается щитом, видимо, подобранным у тела гопломаха, а на него наступает секутор.

– Нет! – выкрикнул я, подхватил меч самнита – уже третий за сегодня, вскочил на ноги и…

* * *

…я скользил между сталактитами, высматривая цветные пятнышки на инфравизоре. Мимо проплыло, кажется, в третий раз, тело – жертва моей недавней атаки.

– Ты кого-нибудь видишь? – спросил я.

– Пока что нет, – ответил Дживс. – Думаю, они где-то за сталактитами.

– Либо спустились вниз, к сталагмитам, – предположил я. – Давай проверим участок на три часа.

Мы начали сдвигаться вправо, по широкому кругу, исследуя встреченные закоулки из каменных наростов. Я, было, уже убедился в том, что враги ушли ближе ко дну пещеру, когда, обогнув очередной каменный столб, мне в лицо ударил луч света. Не рассуждая, я рванул в сторону и это меня спасло: мимо промелькнула черная фигура, блеснула сталь клинка.

Я включил налобный фонарь и развернулся. Конусовидный луч света выхватил из мрака противника, уже развернувшегося и опять стремительно приближающегося. Я поднырнул под него, перевернулся, вытащил нож и попытался ударить снизу.

В безмолвии мы кружились один вокруг другого, слепя друг друга светом фонарей и пытаясь улучить момент для удара. Автоматическое оружие, видимо, было только у моей первой жертвы, так что в некотором смысле я сейчас не сильно ушел от гладиаторов античности.

Краем глаза я выхватывал всполохи света справа от меня – там Дживс сошелся в схватке со вторым противником. Мало-помалу наша сплетенная в странном подводном танце пара смещалась ближе ко второй двойке, пока, наконец, под пересекающимися лучами четырех фонарей в громадной подводной пещере не затанцевали все четверо: сторонний наблюдатель, окажись он здесь, вполне мог бы принять нас за резвящихся дельфинов.

Движение вверх, движение вниз, поворот вправо, уход влево – каждый пытался выиграть позицию для удара. Где низ, где верх – давно уже было не понять.

Правую руку, чуть ниже локтя, обожгло. Тревожно замигал сенсор, контролирующий жизненно важные параметры организма: кто-то из врагов умудрился задеть меня. Впрочем, удар был не смертельным и даже не очень опасным: самовосстанавливающаяся ткань костюма сразу затянула разрез, в тело впрыснут особый коктейль, замедляющий ток крови, а боль от пореза притуплялась окружающим холодом воды.

Тем не менее, пропущенный удар подействовал на меня, как хорошая порция адреналина. Разозлившись и в то же время оставаясь с ясной головой, я ускорил нанизывание петель вокруг врагов, стараясь, чтобы они совсем потеряли ориентацию в пространстве. В конце концов мне удалось полоснуть одного из них ножом чуть выше колена. Он замедлился, я рванулся к нему, сделал ложное движение к поясу, но на самом деле ударил тяжелой рукояткой ножа в смотровое стекло. По стеклу побежала тонкая трещинка, через мгновение взорвавшаяся осколками. Ворвавшаяся под маску вода не представляла угрозы для жизни, но на пару мгновений ошеломила противника, чего мне хватило, чтобы воткнуть нож ему в горло.

Луч света выхватил красное облачко посреди чернильной тьмы, а затем я каким-то шестым чувством ощутил движение за спиной. Я успел лишь извернуться и увидеть, как на меня несется последний из врагов. Он был уже буквально в паре метров, когда сверху вниз, наискось, ему на перерез бросился третий участник уравнения – Дживс.

– Нет! – выкрикнул я и попытался оттолкнуть его в сторону, но…

* * *

…– уходим ниже, к горам. Заставим их хорошенько попотеть.

– Попробую, но у меня неполадки с двигателем, – отозвался Дживс. – Тяга то падает, то восстанавливается.

– Давай первым, я прикрою.

Подчиняясь легчайшим касаниям рук, истребитель наклонил нос и устремился вниз, туда, где коричневыми холмиками виднелись Скалистые горы. Где-то там догорали обломки «Бандита-3», который не ушел от моей ASRAAM. Дживсу повезло меньше – удача или мастерство его противника оказались выше моего, так что ракеты, в конце концов, сбились с курса и ушли в сторону. Два оставшихся «Тайфуна», развернувшись и соединившись, нанесли ответный удар, но запустили ракеты немного раньше, чем это сделал бы я, дав средствам РЭБ «Молний» достаточно времени для подготовки.

Следующие десять минут прошли в непрерывной круговерти на высоте от десяти до двенадцати километров. Каждая из пар старалась получить преимущество, заняв господствующую высоту или зайдя в хвост противникам, для нанесения смертельного удара. В борьбе за позиционное превосходство мы обменялись ракетными уколами, не принесшими результатов, оставшись, в конце концов, лишь с оружием ближнего боя: авиационными пушками. Я посчитал, что наши шансы будут выше, если мы заставим «Тайфуны» спуститься в теснины Скалистых гор.

«Молния» Дживса падала вниз, я шел чуть выше, контролируя действия «бандитов». Те, без особых раздумий, устремились за нами.

Спустившись до километра, мы понеслись по ущельям, между поднимающихся с обеих сторон гор. «Тайфуны», поначалу, шли выше, пытаясь нас выцелить и ударить сверху, как сова зайца, несущегося по полю. Однако, убедившись, что мы не намерены давать им время для нацеливания, все время петляя, противники решили принять бой на наших условиях и спустились ниже, сев нам на хвост. Я запустил расчет алгоритма по заранее установленным параметрам: на сенсорной панели появилась алая линия маршрута, рассчитанного навигатором.

– Расходимся, – я резко ушел вправо, Дживс – влево, заставив противника выбирать приоритетную цель. Впрочем, те поступили предсказуемо, разделившись. Теперь я, преследуемый одним из «бандитов», летел своим курсом, а Дживс – своим.

Несясь по узким ущельям со скоростью в тысячу километров в час, я выжимал из двигателя все, что мог и даже больше, пытаясь выиграть те двадцать секунд, что мне вскоре понадобятся. Преследователь потихоньку отставал.

Наконец, я достиг финальной точки проложенного бортовым компьютером маршрута – пятачка диаметром в несколько сот метров, разрезаемого несколькими проходами. Я резко ушел вправо и устремился вперед по практически идеальной каменной аэротрубе, плавно переходившей в круг.

Через восемнадцать секунд я оказался на том же пятачке, где начал разворот, только теперь носом к противнику, готовый встретить его появление хорошей порцией снарядов из четырехствольной 25-мм GAU-22/А.

Вот только «бандита» в расчетное время на месте не оказалось. Внутри только рождалось удивление, как взвыла система предупреждения: вражеский пилот просчитал мои тактические потуги и, то ли уйдя в другой проход, то ли поднявшись из горных теснин выше, оказался у меня за спиной.

Я резко задрал нос «Молнии» вверх, уже понимая, что не успеваю и чувствуя всем телом приближающуюся смерть. Прогрохотала 27-мм «Маузер» «Тайфуна», выплюнув порцию из пяти снарядов, я сжался в кресле, но вместо того, чтобы разлететься на куски, «Молния» взмыла вверх.

А на сенсорной панели было видно как внизу разваливается на части другой самолет. Непонятным образом Дживс успел вклиниться между мной и преследователем, приняв на себя смертельные выстрелы.

– Нет! – выкрикнул я, вцепившись в рычаги управления и уходя в «мертвую петлю». Горизонт опрокинулся и…

* * *

…я не успел буквально на секунды. Секутор, бросив щит в лицо Дживса и заставив его поднять свой, вонзил меч по рукоять прямо в живот, чуть выше пояса. Дживс издал крик боли, но враг торжествовал недолго. Секутор даже не успел выдернуть меч из тела, как я налетел на него сбоку и с яростными криками стал полосовать поочередно мечом и скиссором. В стороны полетели сгустки крови, секутор, развернувшись ко мне, упал на колени и мой последний удар отточенным полумесяцем почти отделил его голову от шеи.

– Убей! Убей! Убей! – ревели зрители. Зрение изменяло мне: казалось, что на скамьях сидят не люди, а какие-то животные – то ли гориллы, то ли неведомый науке биологический вид.

Весь в крови – своей и чужой, я опустился на колени перед умирающим Дживсом, взял его за руку…

* * *

…Дживс и последний из противников сцепились в смертельной схватке, пытаясь достать друг друга ножами. Луч фонаря выхватывал из чернильной тьмы то одного, то другого. Обоих затягивало в мутное красное облачко, постепенно приобретавшее все более насыщенный пурпурный цвет. В этой круговерти невозможно было понять, где Дживс, а где его соперник. Наконец, улучив-таки момент, я всадил клинок в бок противника, под ребро.

Схватка прекратилась: и Дживс, и его враг больше не двигались, но так и не расцепились, обнимая друг друга крепче верных любовников и медленно вращаясь, словно в невесомости.

– Дживс! Дживс! Как же так? – бессвязно повторял я, пытаясь высвободить его из смертельных объятий…

* * *

…мелькнуло голубое небо, перегрузки вдавили тело в кресло, ремни безопасности заскрипели от навалившейся тяжести. Яркий шарик солнца метнулся шаровой молнией перед глазами и вот я уже снова в тесном ущелье, только передо мной, наконец, виден хвост «Тайфуна»: завершив мертвую петлю я оказался позади него и не размышляя вдавил активаторы пушки на гашетке.

Истребитель затрясся мелкой злорадной дрожью и на месте «Тайфуна» передо мной вспухло огненное облако взрыва.

Сенсорная панель, на которую передавались данные РЛС, была девственно чистой, демонстрируя отсутствие каких-либо воздушных целей. Своим самопожертвованием Дживс оказал мне две услуги. Во-первых, прикрыл от пушки «Тайфуна», пилота которого я так неудачно пытался перехитрить. Во-вторых, преследователю Дживса, не успевшему среагировать на его самоубийственный маневр, не хватило времени на отворот, так что он на скорости в восемьсот километров в час встретился с каменной стеной пятачка, на котором разыгрались финальные аккорды нашей схватки.

Задрав нос истребителя чуть ли не на девяносто градусов, я бездумно несся вперед и вверх, стремительно приближаясь к той невидимой границе, где двигатели «Молнии» заглохнут и…