— Стало быть, вы утверждаете, что на вашего друга было совершено покушение с использованием темной магии?

Тон Райана был исполнен скептицизма.

Нищий — в теплой, но оборванной одежде, с нечесаными волосами и неровной бородой — энергично закивал.

— Точно с использованием! — подтвердил он. — Не могло тут без магии обойтись.

Райан тяжко вздохнул и брезгливо покосился на груду грязного, подгнивающего тряпья, которая, видимо, использовалась здесь вместо кушетки. Сам сержант предпочел в качестве сиденья перевернутый вверх дном ящик. Я же устроилась на ступеньке, ведущей к заколоченной двери. Поскольку ступеней было всего две, сидеть приходилось низко, поджав ноги.

— Значит, вы говорите, ваш друг уснул и вы долго не могли его добудиться? — подключилась к беседе я.

— Именно так, госпожа, точно так все и было, — радостно закивал нищий. — Толкал, тормошил, уж и по щекам хлестал, а он спит — и все, не шелохнется. Будто и не здесь он вовсе, а на другом свете. Но только дышит, а стало быть, живой.

— И долго он так проспал? — спросила я.

— Как с вечера лег, так до середины следующего дня и проспал, — ответил нищий.

Мы с Райаном мрачно переглянулись.

— А может быть, он просто выпил что-нибудь крепкое? — высказала общее предположение я. — Ну, нашел где-нибудь бутылку или отдал ему кто-нибудь. Выпил все одним махом. Вот и спал потом беспробудным сном. Такое ведь не редкость.

И я умоляюще уставилась на собеседника, надеясь, что он примет такое, весьма разумное, объяснение.

Но тот упрямо покачал головой.

— Не может этого быть, — заявил он. — Томми вообще почти не пьет. К тому же он бы со мной поделился. Да и не было поблизости пустой бутылки.

— Ну а может, он тогда заболел? — предложил другую версию Райан. — Простудился или вирус какой-нибудь подхватил. Вот и спал долго. Организм требовал.

Нищий немного посидел, в задумчивости водя указательным пальцем по подбородку.

— Нет, — решительно сказал он наконец. — Не был он болен. Жара не было. Дышал ровно. С вечера ни на что не жаловался, как проснулся — тоже все хорошо вроде как. Не понял даже, чем я недоволен. А ведь я как разнервничался! Зовешь-зовешь, а человека будто нет здесь, да и все тут! Испугался я. Мы с Томми вот уже два года как неразлучны. Вместе лямку тянем. Нет, господа стражи, это точно было колдовство, и темное! Светлым такое не под силу.

— Господин Тобиас! — вежливость я соблюдала всегда, вне зависимости от статуса свидетеля. — Ну как вы сами полагаете, зачем было темному магу углублять сон вашего друга? Какой ему от этого мог быть прок?

— Этого я не ведаю, — глядя в землю, признался нищий. — Мало ли кто их, темных магов, разберет? Может, убить Томми хотел. Может, силу его выпить.

Я нетерпеливо покачала головой и перевела взгляд на Райана. Не хватало еще услышать версию о том, что темный маг собирался съесть печень нищего или выпить его кровь.

— Чего он хотел, не ведаю, — упрямо продолжал гнуть свою линию Тобиас, — но сном Томми спал необычным, это точно знаю. Вот вы бы и проверили, господа стражи, что этот маг с моим другом сделал!

Теперь его тон стал просительным.

Я полуотвернулась, многозначительно глядя на Райана. Перед мысленным взором предстала чудная картинка: приводим мы нищего в лабораторию к Флаю и заявляем: «Он слишком долго спал, проверь, не злоумышляют ли против него темные маги». Думаю, Флай нас после этого целый год на порог лаборатории не пустит.

— Послушайте, господин Тобиас, ну ведь нет состава преступления! — поддержал меня Райан. — Ну, спал человек, ну, долго, ну, крепко…

— То есть как это нет?! — всполошился нищий. — Ненормально это — если человек ото сна очнуться не может. Да еще чуть не целые сутки.

— А почему ваш друг сам не обратился к стражам? — поинтересовалась я.

— Так это… — Тобиас отвел глаза, будто что-то в ответе его смущало, а потом признался: — Недолюбливает он нашу стражу.

— Что так? — тут же проявил любопытство Райан.

— Так в тюрьме он сидел десять месяцев, — сообщил Тобиас. — С тех пор и нищенствует. Сами посудите, как ему после этого нашу власть любить? А только свой срок он честно отсидел и перед законом ныне чист, — поспешил добавить. — И, следовательно, закон обязан его оберегать так же, как любого другого подданного! А как он к кому в мыслях своих относится — это на закон не влияет!

Он высоко поднял голову и даже вытянул вверх указательный перст, подчеркивая значимость своих рассуждений. Но вскоре плечи его опустились, спина округлилась, и теперь он уже не доказывал, а просто просил:

— Разберитесь, что с ним произошло, а, господа стражи?

Мы с Райаном вновь обменялись взглядами. Вид у нас был в равной степени несчастный. Ну и за что нам, спрашивается, все это? В то, что нищий по имени Томми в ту ночь не напился, а зачем-то понадобился неизвестному темному магу, верилось с трудом. Ни одного убедительного аргумента в пользу открытия дела по нашему профилю нет. Даже официальной — да хоть бы и неофициальной! — жалобы со стороны пострадавшего либо его близкого родственника — и то нет! Уилфорт за такое дело по головке точно не погладит. Флай — тем более. А у нас и так дел невпроворот. Помимо обычной загруженности, еще и улицы заставили патрулировать. А все потому, что в скором времени в Тель-Рей приезжает важная шишка, лорд Вайрас Тибелл. Третье или четвертое лицо в королевстве. Вот и подняли на уши всю городскую стражу, включая нас, хотя, казалось бы, к нашему узкому профилю событие особого отношения не имеет.

И все-таки отказывать человеку, настолько убежденному в своей правоте, не хотелось. Не в наших привычках игнорировать жалобы только потому, что высказаны они нищим, а не лордом.

— Когда все это произошло? — спросила у Тобиаса я.

Спросила, а внутренне застонала, ибо сама поняла, что сдалась.

— Неделю назад, — обрадованно ответил тот.

Обрадованно, поскольку понял то же, что и я.

— Неделю назад? — переспросил Райан. — Но это очень долгий срок.

Я согласилась. Флай уже точно ничего не определит.

— Он не хотел к стражам обращаться, — извиняющимся тоном объяснил Тобиас.

— А теперь поздновато, — проворчал Райан. — Даже если на него и воздействовали, слишком сложно будет это проверить.

— Если вам надо, я знаю еще один такой случай, там дело было два дня тому, — неожиданно подал голос другой нищий.

Этот мужчина — лет пятидесяти, с седеющей бородой — сидел в десятке ярдов от нас и, видимо, уже давно внимательно прислушивался к разговору.

— Еще один? — тут же повернулся к нему Райан.

— Ага, — подтвердил тот. — Герда рассказывала.

— Герда? — нахмурилась я.

— Одна добрая женщина, из храма, — пояснил Тобиас. — Она еду бездомным разносит, зимой одеяла и теплую одежду и вообще помогает всячески.

— Вот-вот, — подключился второй нищий. — Как раз два дня тому она Долговязому Биллу супу принесла, а он спит. День на дворе, а он дрыхнет, и хоть кнутом секи — не просыпается. Она у его соседей спросила, давно ли, а те говорят — с прошлой ночи.

— А сейчас с ним что? — спросила я. — Проснулся?

— Проснулся, куда же он денется, — пожал плечами нищий. — Или нет… — Он почесал затылок. — Да не, точно проснулся, я его вчера на базаре видел.

Что ж, раз нищий был не один, а двое, тут уже есть с чем работать. Когда история повторяется, это, как правило, происходит не случайно.

— И где его можно найти, этого Билла? — поинтересовался Райан.

Нищий снова почесал маковку.

— Да трудно сказать, — протянул он. — Билли в разных местах сидит.

— Если хотите, вы с Гердой можете поговорить, — посоветовал Тобиас. — Она в это время всегда в храме молится. Она и рассказать вам сможет больше. Билл-то что, он ведь спал, ничего и не помнит.

Райан вопросительно на меня посмотрел, я пожала плечами. Раз уж мы занялись этой жалобой, поговорить с самим Биллом придется. Но начать можно и с Герды.

Найти Герду в центральном городском храме действительно не составило труда. Эта невысокая, но энергичная женщина в закрытом светлом платье и платке, оставляющем открытой лишь падающую на лоб челку, действительно занималась благотворительностью. Это занятие с ней делили еще несколько женщин. Собирались они именно здесь, однако служители храма, хоть и поощряли такое богоугодное дело, официального участия в нем не принимали. Это была личная инициатива прихожанок.

Поняв, что именно мы расследуем, Герда говорила с нами охотно, однако новой информации почти не дала. О том, как она принесла нищему еды и не смогла его добудиться, мы уже знали. Единственное, что теперь мы получили подробную информацию, где именно этого самого Долговязого Билла можно повстречать. Плюс достаточно подробное описание его внешности.

Прямо из храма направились на базарную площадь: именно там Билл обычно разживался милостыней в это время суток. Отыскали его быстро: рост, нашедший свое отражение в прозвище, сам по себе служил неплохой приметой. Однако в отличие от ситуации с Гердой, тут разговор не клеился. Нищий ни в какую не желал сотрудничать, упорно делая вид, будто вообще не понимает, что нам от него надо.

— Это правда, что два дня назад вы спали настолько крепко, что вас не могли разбудить до середины дня? — с видимым трудом стараясь проявлять терпеливость, в очередной раз вопрошал Райан.

— Спал, не спал, страже-то какое до этого дело? — возмущался тот. — Подумаешь, выспался человек единственный раз в жизни. Неужто вам жалко?

— Жалко, — подтвердил Райан. — Мы с сержантом вон не припомним, когда в последний раз высыпались. Хотим выяснить, в чем секрет. Послушайте, я серьезно вас спрашиваю! — перестал хохмить он. — Речь, возможно, идет об уголовном преступлении. Существует вероятность, что кто-то без спросу воздействовал на ваш сон. Вас самого это не настораживает? Почему вы не желаете с нами сотрудничать?

— С вами? Сотрудничать? — мрачно переспросил Билл. — Да потому что я знаю, чего от вас можно ожидать. Вон брата моего в тюрьму ни за что посадили.

Мы с Райаном переглянулись.

— В тюрьму? — повторила я вслух.

— Да, в тюрьму, — огрызнулся нищий.

— А не подскажете, за что?

Тот гордо распрямил плечи и с вызовом произнес:

— За ограбление. А только он никакого ограбления не совершал. Понадобилось вашим на кого-нибудь всех собак повесить, а на кого же еще, как не на бедняков? У них-то, небось, ни связей, ни денег, чтобы откупиться, нету. И адвоката хорошего не нанять.

Я подняла глаза к небу, задумчиво провожая взглядом подгоняемое ветром: облако. Значит, тюрьма. Тот, первый, нищий сидел в тюрьме. У этого там оказался брат. Простое совпадение? В конце концов, нищенствуют люди из неблагополучных семей, и преступления нередко совершают они же… Но что-то, быть может, та самая интуиция, подсказывало: это не случайность.

— Ваш брат до сих пор в тюрьме? — осведомилась я.

— Неделю как вышел, — пробурчал Билл, подчеркнуто не желавший продолжать разговор.

— После продолжительно срока? — не прекращала расспросы я.

— Год, — последовал лаконичный ответ.

Я еще немного подумала и решила спросить:

— Простите, а сами вы в тюрьме не сидели?

Нищий дернулся, как от удара, вскочил на ноги (до сих пор он беседовал с нами сидя) и попятился. Видимо, воспринял мой вопрос как угрозу. Зря. Я просто собирала информацию.

— Нет, не сидел, — ответил он, встревоженно переводя взгляд с меня на Райана. — Я ничего такого не сделал. Ну не знаю я, что вам сказать. Да, спал, да, долго. Ну и что с того? Может, устал в тот день сильно, может, простудился. Может, место уютное нашел. Мало ли что бывает.

— А что вам тогда снилось, не помните? — воспользовался внезапной сговорчивостью нищего Райан. — Может быть, что-то необычное? Не как всегда? Кошмар, например? Или просто особенно яркое сновидение?

Билл помолчал, хмуря брови, потом покачал головой.

— Не помню, — ответил он, и, насколько я могла судить, честно. — Странно кстати, — добавил он затем, еще немного подумав. — Обычно я сны запоминаю. Почти каждое утро хоть что-нибудь, да вспомню. Потом подробности забываю, но не так чтобы уж совсем. А тут — ничего.

Мы с Райаном в очередной раз за сегодня обменялись многозначительными взглядами. Это было уже кое-что.

Старые ходики, криво висящие на стене в нашем кабинете, показывали половину пятого. Это могло означать две вещи. Либо время действительно четыре тридцать, либо часы остановились. Как это периодически случалось, хитро притворялись, будто продолжают ходить (маятник раскачивался, стрелки дергались), но сами если «меняли показания», то лишь самую малость. Словом, либо сейчас была половина пятого, либо нет.

— Ну как? — оживленно спросила я, разворачиваясь навстречу вошедшему Райану. — Что Флай?

— Проверил этого Билла, как тот ни упирался, — сообщил приятель.

— И?

— Было воздействие, было, — со смешанными чувствами отозвался Райан.

— Что-нибудь еще?

Сержант помотал головой.

— Ничего конкретного. Воздействие было. Темная магия — да. Задействована зона мозга, ответственная за сон. Но для чего это было сделано? Какое еще воздействие могло сопутствовать? Пойди угадай.

Я вздохнула. Что правда, то правда. Возможности человеческого мозга огромны и разнообразны. Точно определить зону воздействия можно лишь в трех случаях: когда заранее знаешь, что искать и «соответственно» какие участки исследовать; когда засекаешь воздействие в момент его совершения при помощи «зеркала» и — по чистой случайности. В данном случае мы знали, что был задействован сон, и Флаю удалось это подтвердить. Но вот зачем это было нужно?

— Ладно, давай пойдем по другому пути, — предложила я, видя, что Райан занял свое место и готов к диалогу. — Мы знаем о двух случаях. Что их объединяет, кроме симптомов?

— Оба нищие, — принялся перечислять Райан. — Следовательно, в обоих случаях обнаружение воздействия и тем более обращение к стражам было не слишком вероятным.

Я быстро водила пером по бумаге, привычно записывая основные пункты.

— Верно. А еще тюрьма, — добавила я.

— Тюрьма, — подтвердил Райан. — Вопрос, что мы можем из этого извлечь.

— Возможно, они сидели вместе и как-то повязаны с тех пор, — предположила я. — Либо ввязались во что-нибудь уже тогда, либо встретились после отсидки. Заметь, второй вышел на свободу совсем недавно. Мог отыскать первого. Кстати, на первого воздействовали именно тогда, когда брат этого Билла освободился.

— Верно, но вряд ли это был он, — заметил Райан. — Не забывай, что он и сам подвергся такому же воздействию.

— Если только это не для отвода глаз, — пробормотала я. — С другой стороны, насколько нам известно, он светлый. А эликсир, позволяющий светлым применять темную магию, ему не по карману. К тому же та лавка закрылась, и другая на ее месте в городе так и не появилась. За этим Уилфорт следит очень внимательно. В общем, пожалуй, я с тобой соглашусь: скорее всего, тут действует кто-то третий.

— Темный маг, предположительно знакомый с обоими, — подхватил Райан. — Возможно, познакомившийся с ними в тюрьме. Впрочем, знакомство может оказаться и заочным. Слишком много вопросов, — поморщился он.

— Надо искать ответы. — Я решила не впадать в пессимизм. — Мы знаем, что брат Билла сидел в Сортонской крепости. Надо выяснить, где сидел Томми. Кроме того, они могли повстречаться и до суда, в одной из участковых тюрем. Надо сверить места пребывания и сроки. А заодно поискать, не было ли других пострадавших.

— Тебе есть кого поспрашивать? — уточнил Райан.

— Думаю, да.

— Хорошо, я тогда подниму архивы.

Я продолжила сосредоточенно делать записи, перечисляя различные варианты возможной связи между Томми и братом Билла. Райан тоже сидел у себя за столом; чем именно он занимался, я не следила. В дверь один раз стукнули, и в комнату ввалился Донк, парень из отдела технологий. Именно он и его коллеги обычно оснащали нас предметами первой необходимости, от арбалетов до несгораемых свечей. В данный момент он держал в руках большую коробку, из чего я заключила, что нас собираются порадовать очередной техникой.

— Вот, получайте! — добродушно заявил Донк, водрузив ящик на стол Райана.

И начал дразняще неспешно раскрывать коробку.

— А что это? — не выдержала я, хоть и понимала, что свинтус специально напрашивается на проявление интереса.

Донк еще немного выдержал торжественную паузу, извлекая из коробки замотанное в плотную коричневую бумагу нечто.

— Эхофоны, — наконец-то объявил он, извлекая на свет первый из вышеозначенных предметов.

— Эхофоны? — удивился Райан.

— Эхофоны? — эхом повторила я.

— Они самые, — важно подтвердил Донк. — Три штуки, по одному на каждого работника отдела.

Он протянул мне аппарат, немного напоминающий металлическую двустороннюю ложку на длинной ручке. Верхняя сторона предназначалась для того, чтобы слушать, нижняя — чтобы говорить. Я, не особо скрывая восторг, принялась вертеть аппарат в руках. Донк занялся разматыванием второго.

— Использовать аккуратно, — продолжал важничать он. — Не терять, не ломать. Применением в личных целях не злоупотреблять.

— А если во время операции сломается? — возмутился Райан.

— Если во время операции, тогда заменим, — соизволил согласиться Донк. — Но только после предъявления убедительных доказательств. И бумажек много придется написать, даже не сомневайтесь. А то знаю я вас, начнете швырять аппаратуру куда ни попадя, а то и в чай по ошибке опустите, сахар перемешать. А мы потом меняй. А за эхофоны, между прочим, казенные деньги плачены, и немалые. И то — скажите спасибо начальнику своего отдела. Если бы не он, еще лет сто бы нам такую технику не внедрили.

Опешив от этой новости, я даже перестала рассматривать свежеполученный трофей.

— Это что, дело рук Уилфорта? — спросил за меня Райан.

— А то! — хмыкнул Донк. И, понизив голос, пояснил: — Уилфорт устроил совещание с Дедушкой и остальной верхушкой и там заявил, что недопустимо в наше время держать стражей без средств магической связи. Что эхофоны для стражи — не роскошь, а необходимость, и что с их появлением раскрываемость сразу пойдет в гору. Рассказывают, что возражали ему чуть ли не все, а он даже бровью не повел, знай гнет свою линию. Дедушка — тот вроде с ним как раз согласился, но говорит: посудите сами, откуда мы средства-то возьмем? Не так уж много нам, тель-рейским участкам, из столицы выделяют, а эхофоны — штука дорогая.

— И что? — зачарованно спросила я.

Донк сделал загадочное лицо.

— А то, что никто не знает как, а только Уилфорт финансирование из самой столицы выбил! — просветил нас он. И, уже совсем не загадочно, продолжил: — Так что вот, пользуйтесь. Здесь аппарат для вашего третьего, а вот всякие причиндалы. Расписаться только не забудьте.

И он протянул нам стандартный для таких случаев бланк.

— И за третьего своего распишитесь, как его там, — добавил Донк после того, как я, оставив свою подпись, передала перо Райану. — Не положено, конечно, но так уж и быть, сойдет. А то мне еще в кучу мест надо, нет времени каждого отсутствующего дожидаться. Вот распределим эхофоны — тогда будет проще. Любого всегда можно будет по аппарату вызвать.

— А сколько эхофонов раздают? — полюбопытствовала я. — Кому они полагаются?

— Ох, много! — напустив на себя страдальческий вид, сообщил Донк. — Каждому следователю, большинству секретарей, из патрульных — тем так, чтобы в каждом отряде было по два аппарата. Короче, все серьезно. Ну, я пошел, а вы тут разбирайтесь. Возникнут вопросы — приходите ко мне в лабораторию. Только не сегодня, сегодня я явно до ночи бегать буду.

И он ушел. Я же отчего-то даже не думала разглядывать эхофон, который крепко сжимала в руке. Вместо этого невидящим взглядом смотрела на дверь, за которой исчез Донк. И даже не осознавала, что на моих губах сама собой расцвела улыбка, до тех пор, пока Райан не спросил:

— Ну, и что у тебя с Уилфортом?

Только сейчас я осознала, что сержант развернул стул и передвинул его поближе ко мне. И теперь сидел лицом к спинке, положив на нее руки, и глядел на меня с улыбкой. Не издевательской и даже не насмешливой, скорее доброй, и с дружеской нежностью во взгляде. По моим наблюдениям, так могут смотреть на женщину исключительно дамские угодники, которые испытывают лично к ней сугубо дружеские чувства.

Именно благодаря этому взгляду ругаться или возмущаться не захотелось.

— Ну что у меня может быть с Уилфортом? — поморщившись, вздохнула я.

— Не знаю, — протянул Райан, подчеркнуто «не поняв» мой намек. — Могу только сказать, что у тебя глаза в последнее время блестят, как не блестели, даже когда ты встречалась с этим твоим Гномом.

Я посмотрела на него исподлобья. Гирольд Каном — так звали моего последнего парня, с которым я встречалась уже во время службы в городской страже. Райан, с которым мы уже тогда были в приятельских отношениях, естественно, был с моим молодым человеком знаком. Почему-то недолюбливал его с самого начала и за глаза прозвал Гномом, по созвучию с именем.

— Ладно-ладно, — правильно оценил мой взгляд Райан и выставил руки ладонями вперед, ради такого дела отпустив спинку стула. — О бывших либо хорошо, либо ничего, согласен.

Я прыснула, услышав такую формулировку. Смысл казался мне более чем сомнительным. Однако же сам Райан, пожалуй, придерживался в отношении своих многочисленных девиц именно такого принципа. Быть может, тут срабатывает какая-то хитрая разница между мужчинами и женщинами, кто знает?

— Так что у тебя с Уилфортом? — повторил свой вопрос Райан.

Я снова вздохнула, устремив на него укоризненный взгляд. Что у меня было с Уилфортом? И как тут можно ответить? В сущности, ничего. Всего лишь один поход в лучшую ресторацию страны. Один букет цветов, стоящих больше, чем два моих жалованья. Один поцелуй и одна звонкая пощечина. Но первое можно списать на нежелание Уилфорта обедать в участковой столовой, второе — на благодарность, а третье — на оказание скорой медицинской помощи. Не считая, конечно, пощечины, но, впрочем, пожалуй, и ее можно подвести под медицинскую необходимость.

— Посуди сам. — Я оперлась локтями о столешницу и приложила руки к вискам. — Что между нами может быть общего? Он — светлый, я — темная. Запросто может оказаться, что его далекие предки сжигали моих на костре. Он — аристократ, да еще и, как ты правильно заметил, из высших. Я — простолюдинка, почти из деревни. Он поедает куриные ножки ножом и вилкой. Я пью коньяк из горла в компании сомнительных личностей, дабы обзавестись нужными связями. Он не понимает, почему стражи не могут использовать при поимке афериста такое элементарное средство, как эхофон. Я же чуть ли не целый год коплю себе на фунт вишни. А ты спрашиваешь «Что у вас с Уилфортом?». Да ничего конечно!

Странно, но на Райана мои слова особого впечатления не произвели.

— Это все мелочи, — пожал он плечами. И, предвидя мое возмущение, поспешил объяснить по пунктам: — Темная и светлый — это вообще давно уже предрассудки. В наше время такие вещи мало кого по-настоящему тревожат. А уж если брать Уилфорта, то у него в жилах и вовсе течет темная кровь. Не забывай, что Александр Уилфорт женился на темной шпионке в те времена, когда о подобном браке никто и вправду помыслить не мог.

— Ты знаешь, что он — потомок того самого Уилфорта? — удивилась я.

— Знаю, — кивнул Райан. — Я же следователь. Мне стало любопытно, и я навел справки.

— И что еще ты узнал? — жадно спросила я.

Вроде бы и понимала, что собирать о человеке информацию вот так, исподтишка, в каком-то смысле нехорошо, но любопытство было сильнее.

— Не слишком много, — признался сержант. — Он действительно потомок Александра Уилфорта, высший аристократ, был вхож в королевский дворец и вращался в самых высоких кругах. Лично с королем тоже встречался неоднократно. Занимался расследованиями, так что можно сказать, что здесь он служит по своему профилю, хотя дела там, конечно, были другого уровня.

— А почему он уехал из столицы? — спросила я.

— Непонятно, — откликнулся Райан. — Похоже, причины тщательно скрываются, как и все подробности этой истории. Могу только сказать, что, судя по слухам, он провалил какое-то дело. И почти сразу после этого покинул дворец.

Я задумалась. Сурово. У нас тоже бывает так, что страж провалит дело, и по головке его за это никто не погладит. Но уволят только в по-настоящему вопиющем случае. И уж точно не изгонят из города.

— Итак, вернемся к нашему разговору, — услышала я бодрый голос Райана. Пришлось отложить на время собственные размышления. — Вопрос масти отпадает. Что было дальше? Социальный статус. Аристократ и простолюдинка. Согласен, это серьезнее. Но давай сформулируем точнее. Опальный аристократ, служащий в городской страже в ранге капитана. И умная, начитанная, прости за слово, «качественная» простолюдинка, сумевшая получить достойную профессию и продвинуться по службе и приносящая ощутимую пользу обществу. Не вижу тут никакой пропасти. Классовые различия в наше время вообще не так уж незыблемы. Не забывай, что теоретически простолюдинка вроде тебя вполне может пробиться в аристократию, и даже в высшую.

— Теоретически, — фыркнула я.

— На практике случаи тоже бывали, — не согласился Райан. — Так, что там еще остается?.. Ах да, куриная ножка! Вот тут ты совершенно права, — с делано горьким видом покивал он. — Это действительно непреодолимый барьер. То, что он ест куриные ножки ножом и вилкой, совершенно недопустимо. Такую пропасть трудно преодолеть. Знаешь, а поставь ему условие. Я бы даже сказал, ультиматум. Пока он не научится есть куриные ножки руками и вытирать жирные пальцы о скатерть, пусть даже не смотрит в твою сторону!

— Я не вытираю пальцы о скатерть! — запротестовала я, смеясь.

— А он должен! — неумолимо отчеканил Райан. — Можешь со мной не согласиться, но я считаю, что куриная ножка не должна стоять между влюбленными. Целая курица — еще куда ни шло, но никак не одна ножка.

Смех заставил отступить поселившийся в душе холод. Расхохотавшись, я потянулась к Райану, и тот, встав со стула, подошел и нежно меня обнял.

— Все будет хорошо, девочка, — мягко сказал он, гладя меня по голове.

И, естественно, ни один из нас не обратил внимания на то, как дверь распахнулась. А когда мы это заметили, было поздно. Стоявший на пороге Уилфорт, сложив руки на груди, сверлил нас гневным взглядом.

Разумеется, мы сразу же отстранились друг от друга, но это уже роли не играло. Возможно, даже наоборот — сработало против нас.

— Позволю себе напомнить вам, господа, что вы находитесь в рабочем кабинете, — ледяным тоном просветил нас начальник отдела. — Из этого следует, что любые нерабочие отношения должны оставаться за дверью! Надеюсь, я выразился предельно понятно? — зло осведомился он, а взгляд при этом оставался холодным.

Не знаю, как Райан (в его сторону я старалась не смотреть), но я кивнула. Уилфорт развернулся на каблуках жокейских сапог и вышел вон, хлопнув дверью.

Я осталась сидеть неподвижно. Сердце бешено колотилось. Разум боролся с иррациональным желанием выбежать вслед за Уилфортом и объяснить, что здесь происходило совершенно не то, что он подумал, что никаких неуставных отношений у нас с сержантом Лейкоффом нет и мы просто разговаривали, но… Ведь это было бы как-то глупо. Я стремилась оправдаться, но в чем? Я не совершила поступка, который нуждался бы в оправдании. Хотела помириться с Уилфортом? Да мы вроде бы как и не ссорились. Подумаешь, начальник указал подчиненным на неправильное поведение. Нормальное дело. Я хотела его успокоить? А кто, собственно, сказал, что он не спокоен? Я хотела успокоиться сама? Но это и вовсе мои личные проблемы. Причем же тут Уилфорт?

— За ним не ходи, — вторя моим мыслям, посоветовал Райан. — Начнешь оправдываться — это только убедит его в том, что он прав. Я знаю, сам мужчина.

Я в знак согласия придвинула к себе очередную пачку листов.

— Так, говоришь, светлый и темная, аристократ и простолюдинка…

— Начальник и подчиненная, — дополнила список я.

— Ну да, ну да, — как-то ехидно подхватил Райан. — И ничего между вами нет и быть не может… Куриные ножки и все такое… Вопрос остается только один: каковы мои шансы — из-за того, что между вами ничего нет и не может быть, — в ближайшее время потерять работу?

Говорил он полушутя и уж точно без претензий. Однако, как в скором времени выяснилось, его шансы потерять работу оказались куда выше, чем мы могли на тот момент предположить.

Отодвинув в сторону так и не тронутый лист бумаги, я вышла из кабинета, дабы немного проветриться и разобраться в собственных эмоциях. Проще говоря, успокоиться. Но не успела пройти и десятка шагов, как обнаружила в конце коридора плачущую Литану. Литана, которой в прошлом месяце исполнилось двадцать, года полтора проработала секретарем в отделе заявлений, а недавно ее, кажется, повысили и перевели в другой отдел. И вот сейчас она стояла, повернувшись лицом к окну, и всхлипывала, а слезы, которые девушка уже никак не могла удержать, градом катились из глаз.

— Литана, что случилось? — спросила я, подходя поближе.

Девушка на миг подняла на меня заплаканные глаза и, зарыдав еще сильнее (как часто бывает в момент проявления сочувствия), замахала руками и снова отвернулась к окну. Это молчаливое «не обращай внимание» на меня, разумеется, не подействовало. Остановившись рядом с Литаной, я положила руку ей на плечо и еще раз спросила:

— Что произошло?

Та только всхлипнула еще громче.

— Пойдем со мной. — Я решительно взяла ее за руку, без труда подавляя слабое сопротивление. — Идем, выпьешь воды, посидишь, успокоишься. Не захочешь рассказывать — не будешь.

Райан все еще сидел в кабинете. Увидев нас, вскочил и пододвинул Литане стул. Та отчаянно пыталась совладать со слезами, но пока безуспешно. Я подошла к шкафчику, в котором хранились стаканы и напитки.

— Тебе воды или чаю?

Я сочла, что кофе — напиток не успокоительный, и предлагать не стала.

— Воды, — не без труда выговорила Литана.

Я принесла полный стакан и вложила ей в руку. Райан уже сидел рядом, но в личное пространство не вторгался. Я последовала его примеру.

Девушка пила медленными глотками. Похоже, вода действительно помогла ей успокоиться. Слезы еще катились из глаз, но не таким потоком, а дыхание стало менее судорожным.

— Кто тебя обидел?

Голос Райана прозвучал неожиданно глухо.

Пару секунд Литана молчала, а потом, вытерев мокрые глаза, едва слышно произнесла:

— Майор Каронд.

Мы с Райаном переглянулись. Майор Каронд служил в нашем участке, курировал несколько отделов, к каковым, впрочем, наш отношения не имел.

Литана стала объяснять, через силу выдавливая из себя слова. При этом с каждым словом она опускала голову все ниже.

— Недавно меня перевели к нему секретарем. Сначала я обрадовалась. Хорошая должность, жалованье выше. Позавчера начала работать. А сегодня он закрыл дверь кабинета и сказал… — она судорожно сглотнула, но взяла себя в руки и продолжила: —…сказал, что в мои обязанности будут входить не только бумажки, но и…

В продолжении, в общем-то, не было необходимости.

— Постель, — зло закончил за нее Райан.

— Даже не постель, — Литана криво усмехнулась, смахивая с красных глаз последние слезинки. — Скорее рабочий стол.

— Ублюдок, — пробормотала я.

— Он с тобой что-то сделал?

Я смотрела на Райана и не узнавала. Нет, поступок Каронда возмутил меня и саму, но реакция приятеля, кажется, выходила за рамки обычного сопереживания.

Литана помотала головой.

— Сказал, чтобы я хорошенько все обдумала, — вновь криво усмехнулась она. — И что если не соглашусь, моментально вылечу из участка. С такими «рекомендациями», после которых меня даже улицы подметать не возьмут.

— Вот ведь мерзавец, — процедил сквозь зубы Райан.

— А он вообще знает, что ты замужем?

Я попыталась подойти к вопросу чуть более рационально.

— Сказал, что ему все равно, — горько хмыкнула Литана.

Я тихонько выругалась.

Райан поднялся с места.

— Где он сейчас? У себя в кабинете?

Литана неуверенно кивнула.

— Думаю, что да.

Больше ни слова не говоря, Райан вышел вон. Судя по тому, как громко хлопнула, закрывшись, дверь, ничего доброго в намерениях сержанта не было. Видимо, Литана пришла к тем же выводам, что и я, поскольку мы обе, всполошившись, подскочили и выбежали в коридор.

У Райана было несколько секунд форы, и двигался он настолько быстро, что сократить расстояние нам не удавалось. Я почти бежала, а в голове промелькнула мысль о том, что именно так нередко и случается. Мужчина, неизменно пользующийся успехом у женщин, с легкостью вступающий в ни к чему не обязывающие отношения то с одной, то с другой, тот, чье обаяние при общении со свидетельницами помогло раскрыть более десятка дел, испытывал настоящие чувства к той, которая принадлежала другому и которой даже в голову не приходило об этом пожалеть.

До кабинета Каронда было недалеко. Он как раз собирался выходить и стоял на пороге, когда его настиг Райан. Ничего не объясняя и не спрашивая, он просто замахнулся и ударил майора по лицу. Тот оказался совершенно не готов к подобному обороту и отлетел назад, в кабинет. Натолкнулся на шкаф, полки которого были уставлены многочисленными папками, и упал на пол. Сверху посыпались бумаги.

Литана вскрикнула, я в ужасе приложила руку ко рту.

— Какого демона?..

Каронд быстро поднялся на ноги. Поскольку его падение произвело внушительный шум, к нам быстро сбегались люди. Давать Райану сдачи при свидетелях майор не стал. Райан тоже не попытался продолжить избиение, только глядел на Каронда испепеляющим взглядом.

— Ну все, сержант, — зло процедил майор, скидывая с камзола прицепившийся обрывок бумаги. — Тебе теперь несдобровать. Молись, чтобы в тюрьму не сесть. Ни к одному участку королевства точно не приблизишься. А ты уволена! — вытянув шею, крикнул он стоявшей позади Литане. — Зайдешь ко мне через час, чтобы сдать дела.

Несмотря на всю драматичность момента, я скривилась, приблизительно догадываясь, как должна выглядеть процедура «сдачи дел».

Уилфорт появился неожиданно. Прошел вперед, заставляя столпившихся свидетелей расступиться. Подошел ли он только что или до сих пор просто оставался в тени, я сказать не могла.

— О, а вот и вы, капитан! — протянул Каронд. — В таком случае забирайте своего подчиненного. — Он вытер рукавом подбородок, по которому стекала струйка крови. — Надеюсь, он получит все, что ему причитается, в самое ближайшее время.

— Можете в этом не сомневаться, — холодно откликнулся Уилфорт. И стальным голосом приказал: — Лейкофф, за мной.

Меня он заметил, но наградил лишь мимолетным ничего не выражающим взглядом. Мы с Литаной, не сговариваясь, последовали за мужчинами.

Уилфорт и Райан разговаривали за закрытой дверью кабинета начальника отдела. Мы сидели в ожидании, напряженно прислушиваясь. Затем дверь распахнулась, Уилфорт нашел взглядом Литану и велел:

— Зайдите ко мне.

Меня он снова проигнорировал.

Литана подчинилась. Райан, напротив, вышел и остался ждать снаружи.

Я устремила на него вопросительный взгляд; заговорить вслух не решилась. Он лишь легонько качнул головой и повел плечом: пока ничего не решено. Время тянулось медленно. Наконец дверь распахнулась вторично, и из кабинета вышел Уилфорт. Мы с Райаном тут же поднялись на ноги.

Уилфорт шагнул по направлению к сержанту.

— Господин Лейкофф! — бесстрастно произнес он.

Райан высоко поднял голову, морально приготовившись выслушать любое решение. В том числе и наиболее вероятное — о своем увольнении.

— Правильно ли я понимаю, что ваша единственная профессия — следователь городской стражи? — осведомился Уилфорт.

Райан кивнул, не считая нужным отвечать вербально.

— Знаете ли вы, каково главное качество следователя? — жестко произнес Уилфорт. — Главное свойство, которым любой следователь обязан обладать?

Райан молчал. Я сжала зубы, как следует разозлившись. Наверняка сейчас скажет «Дисциплина!».

— Мозги, — четко, почти по слогам выговорил Уилфорт, основательно огорошив как меня, так и Райана. — Следователь может обойтись без магических способностей. Владение оружием пойдет ему на пользу, но и без этого реально обойтись. Можно вести расследование, потеряв руку или оказавшись прикованным к креслу. Но без мозгов в профессии следователя делать нечего. Я надеюсь, мои слова достаточно ясны? — холодно спросил он. И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Взвешенные решения и тщательно просчитанные действия. Это то, чего я требую от своих подчиненных. И если вы намерены в дальнейшем работать под моим началом, будьте любезны соответствовать этим требованиям.

Мы продолжали стоять на месте, опасаясь шелохнуться.

— Я все сказал, — изобразив легкое удивление тем фактом, что это неочевидно, сообщил Уилфорт.

— Я могу идти? — уточнил Райан.

— Разумеется. Полагаю, в отделе все еще достаточно нераскрытых дел? Не забывайте, что мы работаем над повышением раскрываемости.

И капитан зашагал куда-то по коридору. Так и не взглянув в мою сторону.

В скором времени майор Каронд был понижен как в звании, так и в должности. При каких обстоятельствах было принято такое решение, неизвестно, но я точно знаю, что почти сразу после описанных выше событий имела место встреча Уилфорта с полковником Ленном. Каронда, обладавшего немалыми связями, не уволили. Однако теперь лейтенант Каронд заведовал одним из малопосещаемых архивов. Литана сохранила свое рабочее место и служила секретарем при новом майоре.