Прошло чуть более суток с того момента, как экипаж SP-0099 покинул Каухото. До замка, принадлежавшего эрдену Отэу, Корин рассчитывал добраться уже нынешним вечером. Если, конечно, по пути не произойдет ничего экстраординарного. Но держа в голове и такой вариант развития событий, Корин почему-то был уверен, что особых проблем у них сегодня не возникнет. Может, на него столь ободряюще подействовало быстрое восстановление Николь после срыва?

– А мне нравится так путешествовать, – окинув взглядом равнину, заявил Эдди. – Раздолье! Я за все время, что мы здесь, про наш перехватчик ни разу и не вспомнил. Кор, ты только Умнику про это не говори, а то он обидится. Мы с ним все-таки друзья. Э-эх! – воскликнул капрал и широко раскинул руки. – Люблю вольную жизнь! А у нас наверху такое занудство.

– Ничего, – отозвалась на его сетования Николь. – Скопишь деньжат, поселишься на Земле, на каком-нибудь морском курорте, и будешь жить в свое удовольствие.

– Не надо мне земных удовольствий. Я даже после отставки на Землю не вернусь. Меня от нее тошнит. Планета разложившихся гедонистов.

– Эдди, да ты донельзя высокообразованный парень! Такие древние слова знаешь. Как же я раньше этого не замечала.

– Чтобы подобное замечать, нужно смотреть мужчине в глаза, а не туда, куда ты обычно смотришь.

– Ах ты, свинья!

Николь была уязвлена этим, пускай и сказанным в шутку, замечанием второго пилота. Ночное происшествие в замке Кау и так не давало ей покоя, а тут еще пошлые намеки Эдди.

Капрал никогда не упускал случая подразнить Николь, и она обычно платила ему той же монетой, но на этот раз стажер ответила на подтрунивания Эдди побоями.

– Прекратить, мать вашу! – прикрикнул Корин. – А если кто-нибудь увидит, как жрица охаживает эрдена пустым бурдюком?

– Да кто тут увидит, – махнул рукой Эдди. – Прерия!

– Глаза разуй!

Эдди привстал на стременах.

– Вот черт! Как же я проглядел? Выношу себе перед строем замечание.

Метрах в трехстах впереди, в красноватых клубах пыли, навстречу патрульным двигались по дороге два темных силуэта.

Эдди быстро поправил волосы и одернул плащ.

– В человеке все должно быть прекрасно. Особенно на службе.

Приближавшиеся всадники были одеты во все черное.

– Гэра, по-моему, это наши коллеги, – заметил Корин.

– Что будем делать?

– Не дергайся. Просто соблюдаем ритуал. Служителей храма Нэка в стране тысячи. Думаешь, они все друг друга в лицо знают?

– Так, Оэр.

Патрульные уже могли разглядеть лица ехавших им навстречу всадников.

Жрица была красива: большие для здешних мест глаза с густыми длинными ресницами, почти сросшиеся на переносице неширокие брови, короткий, чуть приплюснутый прямой нос, сочные яркие губы. Ее лоб перехватывал свернутый жгутом черный платок. Взгляд кастисианки был пристальным и строгим.

Приблизившись, она приветствовала эрдена, согласно ритуалу, первой. Следовавший за ней свирепого вида страж тоже вскинул руку и прикрыл глаза повернутой от себя ладонью.

– Удачной охоты, подаренная богу! – поравнявшись с Николь, произнесла жрица.

– Достойных противников, незнающая страха! – ответила стажер.

Правая рука каждой из них сначала легла на рукоять меча, затем на грудь и, наконец, коснулась лба.

Когда жрица и страж миновали патрульных, Эдди развернул порха и минуты полторы смотрел вслед величаво удаляющимся служителям Нэка.

– Свэбо! – окликнул второго пилота Корин. – Мы ждать не будем!

Догнав сослуживцев, Эдди произнес с восхищением:

– Амазонка!

– Между прочим, – не удержалась от замечания стажер, – по преданию амазонки отрезали себе одну грудь, чтобы из лука стрелять было удобнее.

– Ага, и выкалывали себе один глаз, чтобы быстрее целиться, – ехидным тоном ответил ей Эдди. – Кор, а тебе эта встречная девчонка в черных штанишках тоже понравилась? По-моему, горячая должна быть штучка.

Капрала, видно, переполняли эмоции, порожденные созерцанием грозно-прекрасной жрицы.

– Девчонка, как ты ее назвал, мне понравилась. Не понравилось кольцо на ее шее. Ты посчитал висевшие на нем пальцы?

– Конечно. Шесть пар. А что?

– А то! – не упустила шанса поддеть второго пилота Николь. – Если бы ты признался ей в любви, то через десять минут твои пальчики болтались бы у нее на шее. А может быть, даже быстрее, чем через десять.

Эдди, неожиданно для Николь, обиделся.

– Ты грубая и вульгарная девушка, – сказал он назидательным тоном. – Можно подумать, что ты при казарме выросла.

– Князь ряженый! – не осталась в долгу «вульгарная девушка».

Капрал решил проявить выдержку и не отвечать на выпад стажера, таким образом, давая понять, что пусть он по крови и не князь, но до банальной свары не опустится. Он также надеялся, что его поведение по достоинству оценит и все замечающий командир Корин.

Эдди накинул на голову капюшон и, чтобы быстрее забыть о стычке с Николь, хлебнув из фляжки вина, погрузился в размышления о кастисианских нравах. Конечно, думал он, покачиваясь в седле, здешние законы оставляют желать лучшего. Но появились-то они неспроста. Пожалуй, наши этнопсихологи правы: все идет от того, что мужчин в Стране Железа рождается почти в три с половиной раза больше, чем женщин. Когда-то, вероятно, это было необходимо для выживания вида, а потом условия существования резко улучшились и здесь появились экстравагантные методы регулирования численности мужских особей. Что касается женской грубости, вернее, цинизма (мысли капрала внезапно поменяли направление и вновь вернулись к его перепалке с Николь), то нежную, чистую женщину можно было встретить среди землянок, наверное, лет триста тому назад. Или даже пятьсот.

– Кор, а если сюда на Кастис завезти землянок, они тоже будут рожать в основном мальчишек? – Эдди обернулся и с интересом посмотрел на командира.

– Кого они не рожали бы, гибрид нежизнеспособен. В материалах по Кастису это было.

– Что-то не очень верится. Мы здорово похожи.

– Несколько лет назад Хас отправлял отсюда двух младенцев. Порезвился один землянин-миссионер. Малыши, кстати оба мальчики, умерли через месяц. Был еще случай с похищением жрицы храма Нэка. Работорговец продал ее одному чокнутому шейху. Тот хотел иметь гарем из женских особей разумных существ внеземного происхождения. Жрица забеременела. Результат печален – и мать, и ребенок умерли.

– А как с этим обстоят дела на других планетах? – поинтересовалась Николь.

– Аналогично. В академии вам же читали курс на данную тему.

– Читали. Только все говорят, что это вранье.

– Я слышал, примерно в трехстах миллионах парсек от Земли есть одна планета…

– И?

– На подлете к ней без предупреждения уничтожаются все объекты искусственного происхождения. Якобы с проживающими там аборигенами у нас есть возможность прямого скрещивания.

– Что серьезно?! – Эдди остановил порха и с любопытством уставился на командира.

– Поезжай! Серьезно. Только восторг твой не уместен.

– Почему?

– Они яйцекладущие.

Николь мгновенно залилась смехом, все ниже и ниже пригибаясь к луке седла.

– Эдди, если бы… ты видел… сейчас… свое лицо! – выпрямившись и тяжело дыша, сказала она. – Как будто тебя оскорбили… в самых лучших твоих чувствах.

– Да ну вас! – бросил через плечо с обидой капрал. – Дурацкие у вас шутки, – и тут же расхохотался сам.

Корин уже давно не мог так беззаботно, от всей души, смеяться. Правда, одновременно он потерял и способность плакать. Едва заметив эти изменения в своей психике, он тогда же их проанализировал и пришел к выводу, что плюсов в такой трансформации все-таки больше – оценка происходящего становится объективнее.

Сонк почти скрылся за горизонтом, когда Корин приказал Эдди и Николь остановить порхов.

– Примерно через пятьсот метров на дороге будет застава. Хас сказал, что обычно там находятся шесть стражей замка эрдена Отэу. На посту они стоят по двое. Остальные в светлое время суток спят в палатке. Возьмем «языка».

– Одного? – спросила Николь. – Может, лучше двух? Устроим перекрестный допрос.

– Обойдемся одним. Если пропадут двое, шума будет больше. Нам это ни к чему. Эдди, зайдешь с правой стороны дороги. Николь тебя подстрахует. Отвлечешь внимание одного из стражей. Надо сделать так, чтобы он ушел подальше от дороги. Поквохчешь ндоросом. Удержи его внимание пару-тройку минут. Встречаемся здесь через полчаса. Земных. Чувство времени, надеюсь, вы не потеряли. Всем все понятно?

– Так точно.

Корин послюнил указательный палец и поднял его над головой.

– Ветер северо-восточный. В вашу сторону. – Сержант опустил руку. – Охотничьим порошком все равно натритесь.

– Тем, что Хас дал? – спросил Эдди.

– Да. Чтобы порхи дозорных не задергались, когда мы подойдем совсем близко. Они уже и так настороже, а если мы окажемся от них в нескольких метрах…

– Но…

– Не обсуждается. Держи! – Корин бросил капралу сумку со своей сменной одеждой. – Натяни прямо сверху.

Патрульные спрыгнули с порхов и, взяв их под уздцы, сошли с дороги. Эдди торопливо надел на себя черные шаровары и рубаху стража храма. Потом он и Николь пошли направо, Корин – налево.

Сержант находу развязал витой шнурок, стягивавший ворот рубахи и достал из переметной сумки мешочек с охотничьим порошком. Запах от него исходил не слишком приятный, но что было делать.

Через сотню метров Эдди и Николь оставили порхов в небольшой ложбинке, спутав им прежде ноги, чтобы животные не разбрелись, и, пригнувшись, перебежками двинулись вдоль дороги.

Когда заквохтал ндорос, Корин уже минут пять лежал в нескольких метрах от палатки стражей замка и наблюдал за дозорными. Сидевший у входа в палатку на сигнальном барабане воин перестал жевать и замер с надкусанным плодом сенга в руке.

– Слышишь? – спросил он своего товарища, который стоял на обочине дороги и дремал, оперевшись о копье длиной в два маха. Казалось, что даже оно от скуки забылось в неглубоком сне. Ветерок едва шевелил флажок с гербом на белом древке.

– Слышу, – вяло отозвался копейщик.

– Ндорос! Может, отведаем нежного мясца?

– Еда высокородных. Нам руки за это укоротят.

– Никто из длинноязыких и не узнает.

– Ролх не пойдет ловить ндороса.

– Возьми лук и подстрели. И бегать долго не придется.

– Ролх устал.

– А Харл – старший дозорный. Он тебе приказывает.

– Если Харл приказывает, то руки укоротят ему, а не Ролху.

– Так! Бери лук и иди.

Корин услышал демонстративный протяжный вздох Ролха. Кастисианин не знал, что отправляясь за ндоросом, он спасает себе жизнь.

– Ладно. Будет исполнено, – сказал Ролх. – Но, если кто узнает…

Он прислонил копье к стенке палатки. Харл протянул ему лук и колчан со стрелами.

– Не промахнись.

Снова раздалось квохтание ндороса. Ролх закинул колчан за спину и достал стрелу.

– Где ты, птичка?

Он положил стрелу на полку лука и крадучись пошел в том направлении, откуда опять донеслось квохтание. Харл, не вставая с барабана, с интересом наблюдал за товарищем.

Корин заполз за палатку и поднялся на ноги. Он подождал, когда Ролх почти скроется из вида и подобрался к старшему дозорному со спины.

– Харл! – раздался вдруг голос Ролха. Корин замер. – Тут какая-то непонятная зверина из-за камня выглядывает. А ндороса уже не слышно.

– Какая зверина? А почему ее порхи не учуяли?

– Не знаю. Ролх такого раньше не видел.

– Большая зверина?

– Судя по рылу, да.

– Стреляй в нее, растопыра!

– Далековато.

– Подберись ближе.

– А если она набросится?

– Ролх первый раз на охоте? Близко совсем уж не подходи.

– Понял.

– Вимл тупоголовый, – выругался Харл негромко.

И тут же Корин накрыл его рот ладонью. Передавив сонную артерию, сержант подождал, пока страж замка потеряет сознание. Подхватив Харла на руки, он перенес его за палатку и опустил на траву. Сняв с кастисианина меч, ремень и нагрудник сержант аккуратно разложил их на барабане, не забыв положить рядом и недоеденный плод сонга – пусть думают, что старший дозорный просто куда-то отлучился. Например, по нужде.

Забросив Харла на плечо, Корин, пятясь, отошел от палатки на десяток шагов и, только потом, хорошенько оглядевшись, побежал.

Страж замка не был очень уж тяжел, но от него несло какой-то кислятиной и это мешало Корину дышать полной грудью. Он повернул голову влево, что не слишком облегчило его страдания. Мало того, ему теперь приходилось сильно косить глазами, чтобы видеть, куда он бежит.

Удалившись от дороги на еще не совсем безопасное расстояние, сержант вдруг краем глаза заметил слегка обвалившуюся нору боста – будет, куда спрятать труп – и остановился. Он уложил пленника на спину и стал приводить его в чувство, надавливая на реанимирующие точки.

Когда кастисианин очнулся, сержант его усадил и, придерживая левой рукой за плечи, дал ему выпить немного вина из своей фляжки.

– Ты кто? – спросил страж замка, с трудом повернув голову и взглянув на Корина. Выражение его глаз говорило о том, что он еще не способен сопротивляться.

– Тот, кто взял тебя в плен. Скажи, Харл, эрден Отэу сейчас в своем замке пребывает?

– Зачем тебе знать это?

– Стражу храма нужно кое-что эрдену Отэу передать.

– Передать?

– Так, Харл, передать.

– Он на круглой воде. Что ты хочешь передать высокородному, храмовник? Зачем ты схватил Харла? Тебе не поздоровится.

Страж замка медленно стал обводить взглядом степь.

– Так, Харл. Но стражу храма приказано.

Корин отработанным движением свернул кастисианину шею. Опустив голову Харла на траву, сержант принялся кинжалом расширять вход в нору боста – плечи кастисианина были чересчур широки. Доведя отверстие до нужного диаметра, Корин опустил труп вперед ногами в нору. Сверху он расстелил плащ Харла и присыпал его песком и пылью.

На место сбора сержант прибыл первым. Эдди и Николь появились там только минут через шесть-семь.

Корин попросил Николь полить ему на руки.

– Седлаем порхов и вперед, в замок. Скоро станет совсем темно и тогда туда не пустят даже эрдена.

Эдди стащил с себя покрытые пылью одежды стража храма и протянул их сержанту.

– Вытряхни, – приказал тот.

Капрал, морщась и держа руку на отлете, несколько раз встряхнул рубаху и шаровары.

– Сойдет?

Николь забрала у Эдди одежду и, аккуратно сложив, подала ее Корину.

– Типичный землянин, – сказала она по-английски.

– Чего? – вытирая о себя руки, спросил Эдди.

– Прекратить болтовню. В седла! – скомандовал Корин, сунув сверток в переметную сумку.

Еще до того, как вдалеке показалась палатка стражей замка, патрульные услышали разносившуюся над степью грязную брань.

Эдди, слегка наклонившись набок, через плечо посмотрел на командира. Корин жестом велел ему отвернуться.

– Харл, дерьмо тебе в сапоги! Где ты есть?! Харл!

– Сучий сосок, Ролх доложит высокородному, как ты несешь службу!

Эдди ухмыльнулся.

«Во Вселенной все разумные существа одинаковы», – подумал он с добродушной иронией.

Вскоре он увидел, что двое дозорных, отойдя метров на пятнадцать от дороги, вглядываются вдаль (именно они бранились), а еще трое что-то горячо обсуждают, стоя возле привязи для порхов.

Заметив всадников, стражи замка тотчас прекратили ор и, вооружившись копьями, перекрыли дорогу. Все они были широкоплечи, а по меркам Страны Железа и высоки (примерно по сто шестьдесят пять – сто семьдесят сантиметров), с толстыми шеями и могучими руками.

Николь с интересом их разглядывала, выбирая себе противника.

Когда расстояние между дозорными и порхом Эдди сократилось до трех махов, широкие, цвета обожженной глины, ладони стражей замка дружно взметнулись вверх, прикрывая глаза.

– Славы, высокородный!

– Воины, эта дорога ведет к замку эрдена Отэу? – спросил Эдди, останавливая порха.

– Так, высокородный.

– Сможет ли снискать в нем достойный его кров эрден Свэбо из Страны Большой Воды?

– Так, достославный.

– Жрица и страж храма разделили со Свэбо дальний путь и заслужили ночлег и пищу. Поднимет ли перед ними ворота Отэухото?

– Так, высокородный. Слово достославного открывает любые ворота.

– Значит, эрден Отэу чтит ритуал. А чем обеспокоены сейчас его воины? На их лицах заметна тревога.

Дозорные переглянулись.

– Один из наших ушел по нужде вроде, и пропал.

– Бесследно?

– Так, высокородный. И голоса не подает.

– Жрица заметила только что на расстоянии полета стрелы двух пастухов-кочевников, скакавших прочь от дороги. Может это их грязных рук дело?

– Надо предупредить дозорных на стенах замка. Наверное, проморгали «немытых», если не подали нам сигнал.

Один из кастисиан бросился к барабану и начал лупить деревяными колотушками по туго натянутой коже, поглядывая в ту сторону, где находился замок эрдена Отэу. Вскоре оттуда донесся ответный грохот.

Дозорный положил колотушки на барабан и вытер ладони о шаровары.

– Слава Триединому, не оплошали. А вот Харла жаль. Хороший был воин, хотя по крови и синтохо.

Остальные дозорные в подтверждение этих слов закивали.

– Так, так.

– Нэк воздаст ему должное, – сказал Корин. – Продолжим путь, высокородный?

– Продолжим.

Патрульные тронули порхов. Стражи замка поспешили освободить им дорогу.

– Слава высокородному и его могучим предкам. Счастливой охоты, жрица. Доброй добычи, страж храма.

Когда дозорные уже не могли услышать их разговора, Корин поинтересовался у ехавшего впереди Эдди:

– А что за зверя Ролх увидел среди камней?

– Да, так… Показалось ему. Я боста нечаянно спугнул. Здоровый черт! Я таких упитанных раньше и не видел.

Корин заметил, как спина Николь вдруг резко выпрямилась. Он уже знал наизусть все особенности ее моторики. Было понятно, что девушка пытается сдержать смех.

– Жрица расскажет, кто там бегал рядом с вами? – спросил сержант тоном, который не сулил ничего хорошего младшим членам экипажа, посмей они сию минуту врать.

– Сейчас, – процедила сквозь сцепленные зубы Николь.

– Кор, не сердись. Я это… Снял твои штаны, исподнюю тряпочку и прилепил два сухих листика на задницу, а потом выстовил ее из-за валуна. По-моему, живенько получилось…

Николь больше не стала сдерживать смех и повалилась на переднюю луку седла.

– Ты же приказал привлечь внимание. Я и превлекал, – закончил с невинным лицом Эдди.

– А если бы он всадил тебе в зад стрелу? Я, конечно, за творческий подход к делу, но тут ты, по-моему, перегнул палку.

– Жрица его контролировала. Дала бы отмашку, если бы он стал прицеливаться. Я ее все время держал в поле зрения.

– Листики-то, зачем прилепил?

– Ну, вроде как глаза звериные…

– Он не только листики прилепил. Он еще половинками камушек зажал.

Едва договорив, Николь снова звонко, по-девичьи, засмеялась.

– Это нос был! – с обидой в голосе пояснил Эдди. – Что ты понимаешь в искусстве маскировки?!

– Ой, не могу! Гений перевоплощения!

– Хватит, – сказал Корин строго. – Риск был неоправдан. Обоим замечание.

Впереди замаячили башни замка. Сложенные из огромных камней они казались порождением природы, а не делом рук разумных существ.

– Мрачное зрелище, хотя и грандиозное, – заметила Николь.

– Впечатляет, – согласился с ней капрал.

– Замок Кау встречал нас открытыми воротами, а здесь, видно, путников не жалуют.

– Настраиваемся на работу, – прервал болтовню подчиненных сержант. – План помните?

– Так точно.

Стоящий на насыпном холме замок опоясывал глубокий ров. Эдди натянул поводья у самого его края. Корин и Николь остановили порхов в трех шагах от капрала.

Командир перехватчика оценивающим взглядом окинул величественное по здешним меркам сооружение: высота стен около двенадцати метров, угловые башни примерно пятнадцатиметровые, главная башня уходила вверх метров на двадцать.

Прошла минута, другая. Эдди уже собрался во всеуслышание выразить свое недовольство, но тут раздался скрежет и подъемный мост начал опускаться.

Когда копыта порхов застучали по металлическому настилу, подъемные ворота замка поползли вверх.

Во дворе мощеном булыжником путников встретил тщедушный бородач в бордовой куртке с позументом и красных шароварах. На шее кастисианина висела серебряная бляха размером с небольшую тарелку, что говорило о его статусе.

– Не сочти за унижение, высокородный, – заговорил управитель замка, прикрыв глаза ладонью, – что встречает достославного слуга эрдена Отэу. Сам хозяин находится вне этих стен – гостит в далекой стране. Прими его уважение и наши услуги.

Управитель согнулся в глубоком поклоне. Серебряная бляха, свесившись, слегка закачалась из стороны в сторону.

– Пусть будет так, – придерживая меч, Эдди не спеша выбрался из седла. – Можешь смотреть на всокородного. Жрица и страж следуют с высокордным одной дорогой. Прими на ночлег служителей Нэка.

– С радостью в сердце, достославный.

Эдди оглядел внутренний двор. Отэухото был не столь древен как владение Кау. Здесь следовало опасаться подслушивающих трубок и потайных глазков. Наверное, соорудили тут и погреба-ловушки.

После омовения гостей препроводили в трапезную. Стол уже был накрыт. Начищенная серебряная посуда ярко сияла в свете масляных ламп. Кушанья радовали глаз своим разнообразием. Их цветовая палитра вызывала из памяти картины «малых голландцев». Николь с удовольствием втянула носом насыщенный ароматами воздух.

«Еще немного и животик жрицы заурчит во всеуслышание, если не получит кусок жареного мяса с овощами», – промелькнуло у нее в голове.

Николь любила жаркое так же, как Эдди обожал консервированное персиковое желе. Кстати, стажер подозревала, что в личном деле эта тщательно скрываемая ею слабость все-таки указана.

Поскольку хозяин Отэухото отсутствовал, место во главе стола занял Эдди – эрден Свэбо.

Управитель замка, звали его Итс, не отходил ни на шаг от высокородного гостя. Стоя за спиной, он, не переставая, нашептывал на ухо эрдену неимоверной витиеватости панегирики. Эдди, в конце концов, это многоэтажное славословие надоело, и он повелел управителю заткнуться.

Гостям было подано шесть кувшинов с винами. Каждое из них предназначалось для отдельного блюда. Только это уже могло кое-кому подсказать, что хозяин замка – человек. Местная знать до таких гастрономических изысков еще не доросла.

Букеты напитков навели Корина на мысль о наличии у Бернинни утонченного вкуса. В досье беглого каторжника упоминалось, например, о его особой любви к шампанскому «Флер де Пассьон». Возможно, закрепись он здесь на несколько десятков лет, в Стране Железа началось бы массовое производство своих игристых вин.

Сержант сразу обратил внимание на то, что Николь приказала наливать ей вино не в кубок, а в серебряную чарку. Сиди за столом хозяин замка, он посчитал бы себя оскорбленным.

Ужин продолжался не менее часа. Гости в полной мере насладились яствами. Хорошо покушавший эрден Свэбо заметно распоясался. Хлопнув Итса пониже спины, он пожелал музыки и танцев.

Управитель Отэухото побледнел. Культурная программа для гостей, скорее всего, не была предусмотрена. Явный намек на то, чтобы путники в замке не слишком задерживались. Повеление осторожного хозяина?

Эдди решил тогда напомнить Итсу о некоторых других правах высокородного:

– В Отэухото есть «тела» достойные ложа достославного Свэбо?

Управитель облегченно вздохнул. Возможно, он подумал, что пребывание гостей несколько затянется, но не настолько, чтобы причинить особые неудобства. Утром, пусть и не ранним, они наверняка отправятся восвояси. Получив на ночь «тело», высокородный не станет медлить с отъездом. Таков ритуал.

– Все лучшее для Свэбо, многославный! – воскликнул Итс.

Кланяясь, он стал пятиться к отделанной серебром двери.

Отсутствовал он недолго. В трапезную Итс вернулся с пятью молоденькими кастисианками. Они были миленькие, но не шли ни в какое сравнение с танцовщицами Кау.

Встав из-за стола, Эдди приказал «недостойным имени» подняться с колен и с кислым видом стал их осматривать.

– Гэра, подойди к высокородному! – бросил он повелительно.

Николь поднялась с кресла и, сделав несколько шагов, замерла за спиной эрдена.

Капрал повернулся, ткнул пальцем в правую грудь жрицы и, посмотрев на Итса, спросил:

– Где у них это?

Управитель съежился.

– Высокородный…

– Молчи, тварь, не почитающая славный род Свэбо! Высокородный сам поищет в замке достойное тело.

С грохотом распахнув дверь, Эдди вышел в коридор.

– Высокордному и остальные двери самому открывать?! – донесся оттуда его гневный окрик.

Итс опрометью бросился следом за эрденом.

Корин и Николь остались в трапезной. По ритуалу они не могли позволить себе того, что сейчас вытворял высокородный Свэбо. Их просто выкинули бы из замка.

Капрал исследовал владения Отэу-Бернинни примерно около получаса. В конце концов, он пригнал в трапезную два тела. Он долго их осматривал, щупал груди и бедра и остановил свой выбор на старшей по возрасту кастисианке, упитанной и богато одетой.

– Достойное тело, – выразился он коротко.

– Позволь… управителю… сказать, достославный, – с трудом выдавил из себя Итс. Губы его тряслись.

– Можешь сказать.

– Это «тело» принадлежит… Иора – «пожизненное тело» управителя Итса.

– Тогда, согласно ритуалу, нужно выбрать воина, который будет драться с тобой за это «тело» от имени эрдена Свэбо, управитель. Или ты считаешь себя равным высокородному? – нависая над Итсом, подчеркнуто мягко спросил Эдди.

– Нет! Нет! Богами клянусь, нет, достославный!

Итс от страха едва держался на ногах.

Николь старалась не смотреть на управителя. Ее пальцы, сжимавшие чарку, стали белыми. Корин понял, что сцена представляется ей омерзительной, и она с трудом сдерживает себя.

Сержант подал знак Эдди, чтобы тот немного сбавил обороты. Капрал похлопал управителя по плечу и прошествовал к выходу из трапезной.

Итс даже не поднял головы. Он будто окаменел. Наверное, подумал Корин, мне придется нарушить ритуал и самому предложить сделку. Что-то служитель замка совсем растерялся.

Эдди вернулся не один. Следом за ним в залу вошел крепкий молодой воин и стал у двери. Скромность отделки доспехов и оружия говорили о том, что в дружине Отэу он недавно.

– Будешь сражаться с ним, – сказал воину Эдди и указал на Итса. – Одолеешь, получишь сегодня в награду браслет и кинжал. А завтра еще и «тело». Высокородный думает, что оно долго будет твоим.

Капрал подошел к Иоре и снял стягивавшую ее волосы позолоченную заколку. Совершенный ритуал говорил о том, что у «тела» сейчас нет хозяина.

– Когда высокородному нужен этот меч? – слегка похлопав по ножнам, спросил воин без долгих раздумий.

– Поединок пройдет за воротами Отэухото сейчас. Спускайся вниз! – приказал ему Эдди.

Управитель проводил воина печальным взглядом.

– Пойдем. Докажешь право, – уперев руки в бока, с презрением сказал Итсу капрал. Рядом с ним управитель казался карликом. – Страж храма, твои глаза могут следить за ритуалом. Высокородный не хочет ждать.

Когда Эдди покинул трапезную, Итс упал перед Кориным на колени.

– Прошу милости, страж храма. Десять мер золота высокородному за неудобства, что причинил ему Итс и мера золота воину взамен «тела».

В глазах управителя стояли слезы.

– Сколько дашь храму, служитель замка?

– Все украшения, которые носит Иора.

– Высокородный желает достойное «тело».

– Оно будет, страж.

– Когда?

– Завтра, когда Сонк начнет спускаться по золотой лестнице.

– Долгое ожидание.

– Неблизкий путь.

– Отправляйся сейчас и представь обещанное «тело» до того, как эрден сойдет к первой трапезе.

– Высокородный не тронет «пожизненного тела» Итса?

– Вознеси молитву Великому Нэку и желание Итса сбудется. Что медлишь, управитель? Собирайся в дорогу. Оэр отнесет просьбу Итса достославному Свэбо.

Корин поднялся из-за стола.

– Позволит жрица донести до высокородного слова управителя замка?

– Ступай, Оэр.

Сержант спустился вниз.

Вечер по местным меркам выдался теплым – не ниже плюс шестнадцати по Цельсию. Не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Сержант с удовольствием вздохнул полной грудью.

«Хорошая погода для пробежки по аллеям какого-нибудь тихого парка, – подумал он, осматриваясь. – Впрочем, кому как…»

Эдди стоял, широко расставив ноги, посередине ярко освещенного масляными светильниками двора. Раздевшийся до пояса и готовый к схватке страж замка что-то негромко ему рассказывал.

– Высокородный, дозволь донести до ушей слова управителя! – крикнул Корин.

– Говори, что хочешь сказать Оэр.

– Пусть страж замка станет дальше!

– Он станет там! – Эдди указал рукой, куда следовало отойти воину. Кастисианин без промедления удалился на требуемое расстояние.

Корин подошел к Эдди и зашептал:

– Наш торговец оказался прав: для Итса «пожизненное тело», как трава для порха. Мы и не могли надеяться на лучшее – управитель отправляется в дорогу. Вернется завтра к первой трапезе. Высокородный успеет, как следует осмотреть замок снизу доверху. Но пусть строго чтит ритуал. – Корин сделал паузу. – Теперь страж храма преподносит Свэбо слова управителя. Итс нижайше просит высокородного принять десять мер золота. Как плату за ожидание. Воин получит одну меру.

Эдди с важностью закивал.

– Такая цена не унижает. Высокородный задал воину вопрос о камне, Оэр. Эрдену Свэбо стало интересно, когда замостили двор замка. В Стране Железа только в главном городе под ногами везде лежит камень. В остальных городах выкладывают неширокие дорожки.

– Так же и в замках.

– Здесь камень был уложен перед последним Большим дождем.

– Высокородный сметлив. Он вовремя вспомнил о ногах нашего беглеца. Его ступни на три пальца больше ступней самых высоких воинов Страны Железа. Приметная особенность. Чтобы уменьшить какую-либо часть тела нужно много времени. У беглеца его не было. Сейчас у Оэра появились сомнения, что наш торговец купил слова правды о круглой воде. Зачем выкладывать за камень не одну тысячу золотых болов, если скрываешься в другом месте? На них можно было бы нанять еще около сотни стражей замка. Так?

Эдди слегка кивнул. Потом громко произнес:

– Высокородный согласен подождать! Но если привезенное «тело» окажется недостойным…

– Тогда поединок состоится, и Великий Нэк покарает строптивца! – возвысил голос и Корин.

– Да будет так!

Гордо вскинув голову, капрал удалился.

Корин направился к воину, по-прежнему стоявшему в отдалении.

– Какое имя от рождения носит страж замка?

– Рир.

– Имя стража храма Оэр. Управитель обещал привезти другое «тело». Высокородный был милостив и согласился подождать. Поединок отложен. Но тот, кто чтит ритуал, не остается без награды. Получишь меру золота. Используй во благо.

– Должен Рир что-нибудь храму?

– Храм свое получил. Скажи, есть ли в замке славные воины готовые вступить в поединок с Гэрой, жрицей храма Великого Нэка?

– Первым Рир назовет себя.

Корин улыбнулся.

– Что страж замка поставит: честь или жизнь?

– А это не одно и то же?

– Говоришь как истинный воин. Но может в Отэухото есть дружинники с большим опытом?

– Оэр хочет сказать, с более тугим кошельком?

– Рир неглуп. Это жрице нужен сильный и смелый воин, чтобы родить ребенка, который утроит славу храма красотой или отвагой. Оэру же нужно представить достойную храма добычу.

– Рир укажет Оэру стража замка с тугим кошельком. Но он умелый воин и жрица сама может стать добычей.

– Пусть случится то, что угодно Великому Нэку.

– Так, Оэр. Но если победа будет за жрицей, то и Рир хотел бы что-нибудь получить в награду.

– Оэр выделит Риру десятую часть добычи.

– Сговорились, страж храма.

– Нэк свидетель. Присядем. Когда Рир идет в караул?

– Он в утренней смене.

– Тогда освятим добрым вином наш договор. Пойдем.

Из-за каменного парапета лестницы Корин достал серебряный кувшин, который он, отправляясь вниз, прихватил в трапезной.

Набросив на себя плащ и взяв из рук сержанта кувшин, Рир присел на ступени. Корин устроился с ним рядом.

Кастисианин сделал хороший глоток и вытер рот ладонью, передав кувшин Корину.

– Славное винцо.

– Эрдены другого не пьют.

Рир одобрительно засмеялся.

Корин тоже сделал глоток и поставил кувшин между собой и дружинником.

– А Рир и вправду умелый воин? – обратился патрульный к стражу замка. – Или вид жрицы так распаляет его, что он готов рискнуть головой?

– Скажу так: в Отэухото Рир не последний.

– А много таких, кто лучше него?

– Он всех в бою не видел.

– Страж замка прав, только в бою можно понять, кто настоящий воин.

– Рир видел недавно двоих настоящих, – беря кувшин за горлышко, сказал кастисианин. Он сделал несколько глотков и продолжил:

– Где их захватил эрден Отэу, Рир не знает. В дружину он их не взял. Наверное, потому что слишком хороши они были. Такими трудно управлять. С ними привезли еще одного воина, но он был ранен. Он уже не мог держать меч.

Корин насторожился – не об экипаже ли Полански идет речь?

– Высокородный лишил их имени и продал? Кому же?

– Было по-другому. Сначала эрден заставил их драться. Сказал, можете добыть себе свободу мечами. Восемь дружинников бились с ними. Долго бились.

– Чем же все закончилось, страж замка?

– Нэк забрал их в свою небесную дружину. Но сначала к Великому Нэку отправились пятеро наших. Зачем высокородному нужна была эта забава, знают только боги.

– Раненый тоже ушел к Нэку?

– Туир отрубил ему голову.

– Кто носит имя Туир?

– Туир – сотник ближней дружины эрдена Отэу, страж высокородного. Берегись его. Умелый и хитрый воин. Но в Отэухото из воинов у него самый большой кошель.

– Как страж храма узнает Туира?

Кастисианин, причмокивая, неспешно осушил кувшин до дна.

– У него нет половины лица – хсиана зацепила его лапой, – сказал он, облизывая узкие губы.

Сомнений в том, что под мечами дружинников Отэу полегли патрульные с SP-0034 у Корина почти не было. Для полной ясности оставалось только установить, как выглядели погибшие. Знал ли беглый каторжник, кто они? Наверняка знал. Иначе, зачем убивать плененных воинов? Ведь их можно было выгодно продать. Конечно, если ненависть к ним безмерна, и она жжет сердце высоородного, то их можно и убить. Законы Страны Железа этого не запрещают. Но когда Бернини-Отэу успел, так люто возненавидеть буквально недавно захваченных им пленников?

Сержант в раздумье провел ладонью по голове от бровей до шеи. У него и его ребят появилась еще одна забота: нужно установить, где были сожжены трупы патрульных, и не осталось ли от них достаточно крупных фрагментов.

«Наверное, придется посылать робота-чистильщика, – прикинул про себя Корин. – Капитан Эрнандес будет недоволен».

– Давно ли Рир служит эрдену Отэу? – спросил командир» девяносто девятого», внимательно осматривая башни и стены замка: никогда ведь не лишне точно знать, где стоят посты, как располагаются лестницы и сколько дверей в каждом здании Отэухото.

– Рир пришел в Отэухото во время последнего Большого дождя. Но оно того стоило.

– Во время Большого дождя дороги становятся ручьями и реками. Путь был тяжел. Высокородный Риру по нраву?

– Платит исправно. Остальное неважно.

Рир поставил на ступени пустой кувшин и выпрямился.

– Стражу замка пора, Оэр.

Было понятно, что обсуждать своего господина дружинник не намерен. Значит, с дисциплиной в дружине эрдена Отэу дела обстояли неплохо. В досье Бернини упоминалось о его умении найти верный подход к любому мыслящему существу. За всю карьеру пирата сделать это ему не удалось только один раз. В результате – суд и пожизненный срок.

– Завтра, когда Сонк начнет восхождение по золотой лестнице, Оэр передаст Риру золото, – сказал Корин и тоже поднялся на ноги.

– Процветания храму Великого Нэка. – Рир приложил сжатые кулаки ко лбу.

– Достойных наград, страж замка.

Шаги дружинника стихли в противоположном конце двора, и вскоре оттуда донесся металлический лязг закрываемой двери.

Корин взял со ступеней пустой кувшин и поднялся в трапезную. Николь за столом не было. Сержант вопросительно посмотрел на ближайшего к нему слугу.

– Жрица удалилась в спальню, – пояснил тот. – «Недостойный имени» проводит к ней стража храма.

Они прошли по полутемному коридору ровно двадцать восемь шагов и остановились у двери, крест-накрест обитой металлическими полосами.

– Жрица здесь, страж храма.

Отпустив слугу, сержант несильно стукнул кулаком в дверь, затем, посчитав про себя до пяти, стукнул еще два раза подряд.

За дверью завозились, и она немного приоткрылась.

– Это Оэр, – негромко сказал Корин.

Вытащив кинжал, он левой рукой толкнул дверь и шагнул внутрь.

Стажер в нижней рубашке стояла посередине спальни с мечом наизготовку. Сержант быстро окинул взглядом комнату – камин, кровать, забранное решеткой окно – и притворил за собой дверь.

Николь подошла к кровати, засунула меч в висевшие на ажурной металлической спинке ножны и залезла под одеяло.

– Кто распорядился поместить служителей Нэка в эту жалкую каморку? – спросил Корин, задвигая на дверях железный засов.

Девушка повернулась набок и положила под голову согнутую в локте руку.

– Помощник управителя. Самый красивый молодец из всех, кого Гэра встретила, покинув храм. Правда, служитель замка был непочтителен и все норовил к ней прислониться.

– Он хочет вызвать Гэру на поединок?

– Он не скажет жрице «моя», даже покинув стены замка. Он надеется, что Гэра нарушит ритуал и станет его «телом» без поединка.

– Выражал ли он свои богопротивные мысли вслух?

– Он не настолько глуп.

– Страсть даже умника делает дураком. Распали его и он заговорит.

– И что Оэр с ним сделает тогда?

– Страж храма окунет его красивую, но тупую голову в кипящее масло.

За стеной, возле которой стояла кровать, раздался слабый, глухой стук. Николь рывком приподнялась и приложила ухо к каменной кладке.

– Он обиделся и покинул нас, – ухмыльнулся Корин.

– Думаешь, это был тот самый красавец?

– Конечно. Управитель не сбежал бы. Натура в пору опасности всегда берет свое. Итс затаился бы. Теперь сомкни веки жрица и отправляйся в страну обманов.

Сержант потушил три светильника из четырех, освещавших спальню и, не раздеваясь, наискось лег на кровать поверх одеяла, слегка свесив ноги. Неплохо снять бы сапоги, подумал он, но в Отэухото нам расслабляться нельзя ни на секунду. Может отсюда даже драпать придется. Утром надо будет поменять портянки или как они тут называются…

Заснул он почти сразу, но его сон не был долгим. Примерно через двадцать земных минут, подчиняясь инстинкту, он открыл глаза и прислушался: кто-то остановился у дверей спальни.

Корин осторожно опустил ноги на пол и замер. Время шло, но никто не пытался проникнуть внутрь. Хотя, как можно отодвинуть железный засов?

Некто продолжал просто стоять у двери.

«Неужели они решили нас караулить, – удивился сержант. – Видно, в замке есть, что скрывать от служителей Великого Нэка».

Корин удобнее устроился на широкой постели и снова погрузился в сон.

Ночь в Отэухото прошла спокойно. Большой сюрприз патрульным был преподнесен уже утром.

Когда Сонк только-только начал взбираться вверх по золотой лестнице, чья-то могучая рука забарабанил в двери спальни.

Сержант бросил взгляд на Николь – она тоже проснулась – и, сжав кулак, указал ей большим пальцем на меч. Девушка, сбросив одеяло, спрыгнула на пол и выхватила из ножен один из своих клинков.

– Кто у двери? – громко спросил Корин.

– Страж храма! Прискакал пастух, говорит, на его стадо напала хсиана. Грядет большая охота! Не хочет ли Оэр показать свою храбрость? Жрица тоже может пойти с нами. Ее сила не будет лишней.

– Нас позвали, и мы не можем отказаться, – с недовольством процедил сквозь зубы Корин. – Дерьмо им в пасти.

– На охоте никто не смеет сказать жрице «моя», – произнесла Николь одну из божественных заповедей. – Или тревожит Оэра иное?

– Если мы откажемся, в замке усомнятся в нашей отваге, и едва мы покинем Отэухото, нас ждет череда поединков. Охота на хсиану тоже опасная забава. Из двух зол нужно выбрать меньшее.

Николь вложила меч в ножны и, сев на кровать, стала натягивать шаровары.

– Дружинники седлают порхов! – донеслось из-за двери. – Торопитесь!

– Куда же мы отправимся, Оэр? – Николь вопросительно посмотрела на командира. – На охоту? Или жрице собираться в дорогу?

– Попробуем одолеть хсиану. Гэра должна быть осторожна. Тело жрицы принадлежит храму. Не нужно забывать об этом.

Охота занятие азартное и сержант сомневался, что стажер сумеет обуздать свой темперамент.

– Гэра помнит о своем предназначении, страж!

Николь защелкнула на поясе пряжку ремня.

– Жрица готова! – сказала она и потянулась за луком.

– Можно оставить. Не понадобится.

Девушка кивнула.

– Верные слова, страж. Гэра не подумала. Хсиана не тот зверь, на которого ходят с луком.

«Недостойные имени» уже приготовили порхов храмовников к охоте и патрульным, спустившимся во двор замка, оставалось только прыгнуть в седла.

Два десятка всадников с нетерпением ждали, когда поднимут ворота.

– Держите! – Старший дружинник подал Корину и Николь по копью в два маха длиной. – Служители Нэка раньше охотились на хсиану?

– Нет, страж замка. А найдутся копья потяжелее?

– Понадобятся – возьмете у Трора и Даса. – Кастисианин указал на двух бородачей с пиками. – Горту тоже не доводилось щекотать хсиану копьем. Этот зверь здесь большая редкость. Хсианы живут в Долине Желтой Воды, а сюда заходят, когда там уже совсем нечего есть.

– Остальные воины тоже никогда не охотились на хсиану?

– Не охотились, страж храма. Даже видели ее не все.

– Страх велик?

– Велик. Но умереть на такой охоте – дар богов.

Едва раздался лязг цепей, все разговоры стихли. Примолкла даже высыпавшая во двор челядь.

Как только ворота замка поднялись на достаточную для проезда верховых высоту, всадники почти разом пришпорили порхов.

– Хоэ! Хоэ!

Копыта скакунов прогрохотали по железному настилу подъемного моста.

Не сбавляя скорости, Николь бросила взгяд назад.

– Нарушение ритуала, жрица. Нэк любит, когда его слуги тверды и решительны, – чуть придержав своего порха, напомнил ей Корин.

– Так, страж.

Николь коснулась рукой рукояти меча, а потом приложила ее к груди, прося прощения у великого бога за проступок.

Охотничья ватага с гиканьем понеслась по пустынной дороге. Километра через три охотники свернули в степь и поскакали на юг, в направлении гряды невысоких холмов.

Взлетев первым на вершину одного из них, Корин увидел внизу около десятка растерзанных вимлов и громадную ящерицу, выедавшую у мертвых животных внутренности.

Второй на холме рядом с Кориным оказалась Николь. Он одобрительно посмотрел на стажера.

– Гэра надеялась, что она будет поменьше, – с удивлением проронила стажер, разглядывая ящерицу. – В ее животе поместится много воинов.

– Так, жрица. Свэбо, случайно, не увязался за нами, а то с него станется? – спросил сержант.

– Нет, страж.

– Слава богам. Тогда вниз. Будь начеку.

Приседая на задние ноги, порхи стали осторожно спускаться с крутого склона.

Хсиана перестала есть и, изогнувшись, уставилась на съезжающих с холмов охотников.

– Красивые у нее глазки, – пошутила Николь. – Оранжевые, в крапинку.

– Пусть жрица помолчит, – негромко бросил ей Корин. – А то порх зацепится за ее язык.

Девушка хмыкнула.

– Страж Оэр, Гэра понимает, что сейчас будет.

– Это хорошо, если понимает.

Всадники, спустившись вниз, взяли ящерицу в кольцо. Горт велел дружинникам держаться от нее не ближе, чем в семи махах.

– Эта зверина быстра как небесный огонь, – пояснил он свой приказ. – Не обманывайтесь ее размерами.

Но не все стражи замка восприняли слова Горта всерьез. Один из воинов вдруг пришпорил порха и понесся на хсиану, заводя назад руку с копьем для броска. Гигантское пресмыкающееся мгновенно изогнулось, повернувшись в сторону нападавшего и, когда тот оказался в зоне досягаемости, нанесло мощный удар хвостом.

Воин даже не успел бросить копье. Порх вместе с седоком отлетел на несколько метров в сторону и, перевернувшись через голову, подмял под себя запутавшегося в стремени кастисианина.

У придавленного животным дружинника горлом пошла кровь. Порх, лежа на боку, жалобно, почти по-собачьи, повизгивал и сучил ногами, изгибая красивую шею.

– Без команды не нападать, тупорогие вимлы! – крикнул со злобой старший дружинник.

– Нужно как-то замедлить ее движения, Горт. В замке найдутся сети? – обратился к нему Корин.

– Думаю, есть. Для высокородного иногда мы ловим тоисов на Двойной реке после Большого дождя.

– А нет ли в Отэухото сетей для ловли коргов? Они намного прочнее.

– Не знаю. За коргами Горт ни разу не ходил.

– Именем богов просит Оэр, пусть Гэра скачет в замок и прикажет управителю искать сети для ловли коргов. Если у него их нет, то жрица может брать любые. Надеюсь, они скуют зверя на время, достаточное для броска копья.

– Жрица поняла Оэра! – ответила Николь, разворачивая порха.

– Куда, бост задоголовый?! – закричал одному из дружинников Корин, когда тот, подобравшись к ящерице поближе, попытался ткнуть ее в глаз пикой. Кажется, это был Трор.

Неуловимым движением всего громадного тела хсиана увернулась от наконечника и через мгновение ее могучие челюсти сомкнулись на шее порха нападавшего. Рывок – и всадник вылетел из седла. Отпустив раненого скакуна, ящерица, словно играючи, ударом левой передней лапы снесла вставшему на четвереньки стражу замка половину лица.

Кастисианин истошно закричал. Он упал на живот и попытался уползти, но хсиана наступила ему на спину. Корин услышал, как хрустнули кости воина.

Порхи будто обезумели. Охотникам стоило немалых усилий снова заставить их подчиняться. Хотя, кто здесь на кого охотится, уже было не так ясно, как казалось вначале.

– Не лезьте поодиночке! – Землянин был вне себя от ярости. – Кто-то ее должен отвлекать от атакующих воинов! Кто из вас хорошо бросает копье?

– Эта рука хороша, страж храма! – раздался голос Рира.

– Близко подходить нельзя.

– У Оэра есть страх, что хсиана отправит Рира в Страну Теней?

– Она может отправить в Страну Теней всех нас! Заходим с двух сторон. Рир должен только ее отвлечь, когда страж храма будет готов для броска.

– Рир сам хочет поразить хсиану в самое сердце! Рир…

– Страж замка, сделаешь то, что приказал тебе Оэр! – заорал на Рира старший дружинник. – Дыроголовый сын боста! Дерьмо поселянки тебе в уши!

– Он все понял, Горт. Умерь пыл.

– Страж храма, он не первый раз злит сердце Горта. Рир, делай, что приказано или Горт намотает твои кишки на хвост вимла!

Корин примиряюще поднял вверх руку.

– На охоте не место сварам. Горт, еще двое воинов пусть заедут спереди и отведут хсиане глаза. Рир, атакуешь с левого бока. И только по команде Оэра. Рир понял его слова?

– Так, страж храма.

Рир объехал хсиану и занял исходную позицию. Горт и еще один дружинник стали медленно приближаться спереди к не сводившей с них глаз ящерице.

– Рир, наскок! – скомандовал Корин. – Горт, еще ближе!

– Хоэ! – выкрикнул Рир, ткнув порха острием копья, и понесся вперед.

Когда до хсианы оставалось метров семь, он метнул копье и, натянув поводья, поставил порха на дыбы.

Корин тотчас пришпорил своего скакуна.

Рир сумел вонзить копье в тушу пресмыкающегося всего лишь на ладонь. Не зря в Стране Железа в ходу были доспехи из чешуйчатой шкуры сианы. Но нанесенной раны оказалось достаточно, чтобы ящерица резко повернулась в противоположенную от Корина сторону и приготовилась к нападению слева. Это дало сержанту возможность подскачить к хсиане примерно на четыре метра, и произвести неплохой бросок.

– А-а-ах!!! – вырвалось из разинутого рта землянина.

Уведя порха из-под атаки, Корин оглянулся. Копье вошло глубоко. Однако начавшееся кровотечение было слабым, и сержант понял, что ни один из крупных сосудов ему задеть не удалось.

– Хорошая рука, страж! – похвалил Корина старший дружинник.

– Горт, страж храма не попал туда, куда целил, – с досадой ответил сержант, переводя дыхание. – Сонк еще раза три поднимется по своей лестнице, прежде чем эту хвостатую тварь перестанут держать ноги.

Получив болезненное ранение, ящерица стала вести себя более агрессивно. С неимоверной для такого огромного животного скоростью она сделала два шага вперед и на миг замерла.

Воины напряженно наблюдали за животным, держа наготове копья.

Выпрямив передние ноги и вытянувшись вверх, хсиана раскрыла огромную пасть, усаженную сверху и снизу тремя рядами зубов-стилетов, и издала шипящий горловой звук.

– Всем отойти на десять больших махов! Она сейчас будет нападать! – предупредил дружинников Корин.

– Не беспокойся, страж храма! – крикнул один из воинов. – Она быстра, но мы…

Закончить тираду и развернуть своего порха он не успел. Хсиана бросилась на него, и через несколько секунд у храбреца не было головы.

– Оэр! – раздался со стороны холмов громкий выкрик Николь. – Не торопитесь! Жрица везет сети!

Корин оглянулся. Стажер уже съезжала со склона. Несколько больших комьев сухой глины покатились вниз.

Изогнувшись, ящерица повернулась на раздавшийся сзади нее шум. Некоторое время она стояла неподвижно, только подрагивал ее длинный, влажный язык. Вдруг она, извиваясь, с неимоверной для такой громадины скоростью бросилась к спустившейся с холма на порхе девушке.

Увидев быстро приближавшуюся к ней ящерицу, стажер оглянулась, ища путь к отступлению. Склон был слишком крут. Порху с ходу его было не одолеть.

– Налево! Налево гони! – заорал сержант.

Дав порху шпоры, он стал заходить на хсиану сзади справа. Заметив это движение, пресмыкающееся остановилось и, слегка склонив голову, посмотрела на Корина, который продолжал нестись к ней во весь опор. Теперь до него было заметно ближе, чем до первой цели. Хсиана начала разворачиваться.

Корин потянул правый повод на себя. Заложив плавный поворот, его порх стал по дуге уходить от ящерицы. Та было погналась за ним, но скоро сообразила, что ей не догнать возможную жертву, и остановилась.

Оставшиеся далеко позади хсианы воины разделились на две группы. Горт что-то им объяснял, размахивая копьем. На таком расстоянии, о чем идет разговор, понять было невозможно.

Корин подъехал к Николь. Он заметил, как дрожат ее пальцы.

– Жрица сети привезла, – с трудом выдавила из себя девушка. – На коргов.

– Две? Слава богам. Оэр благодарен.

– Но по длине они разные…

– Гэра!

– Сейчас.

Трясущимися руками Николь попыталась развязать ременные узлы.

– Не получается, Кор.

– Пусть жрица их разрежет. И зовет стража храма Оэр.

Испуганно оглянувшись по сторонам, стажер кивнула:

– Так, Оэр.

Пока Николь возилась с ремнями, Корин поглядывал в сторону ящерицы. Разогнав донимавших ее существ, она снова приступила к трапезе.

«Вимлы ей, видно, больше по вкусу, чем воины», – подумал с мрачным юмором Корин.

– Горт!!! – позвал старшего дружинника сержант. – Сюда!

Воин подъехал к служителям Нэка.

– У нас есть две сети на коргов. Одну, длинную, заведем с хвоста, вторую, меньшую, набросим спереди. Нужны шестеро смелых и ловких воинов.

– Можно взять Дорка, Магра, Хога и Бентха. Еще годятся Рир и Лек-младший.

– Позови их.

Когда дружинники подъехали, Корин объяснил, что каждый из них должен делать.

Дорк и Магр объехали хсиану сзади и растянули шестиметровую сеть. В центре, продев копья в ячейки, на некотором расстоянии друг от друга ее держали Бентх и Лек-младший. Края другой сети контролировали Хог и Рир. Корин и Горт заняли самую опасную позицию в десятке шагов от морды ящерицы.

Сержант медленно поднял правую руку. Стоявшие позади огромного животного дружинники тронули с места порхов.

Сблизившись с ящерицей, Дорк и Магр забросили утяжеленные камнями концы сети под брюхо пресмыкающемуся, а Бент и Лек, осторожно проведя сеть над хвостом, накрыли ею заднюю часть спины хсианы.

Ящерица прекратила есть и насторожилась. Слегка пошевелив хвостом, она убедилась, что никаких неприятных ощущений она не испытывает и снова приступила к еде.

Корин дал команду, и Хог с Риром тоже стали заводить края сети.

Корин и Горт подогнали своих порхов чуть ближе к хсиане, придерживая по середине распластанную сеть копьями.

Ящерица продолжала свой кровавый пир, не обращая особого внимания на приближающихся к ней существ. В природе у нее не было врагов, а друг на друга хсианы не нападали, и она не знала, что такое страх.

Когда до боков хсианы Хогу и Риру осталось по паре с половиной метров, один бросил край сети под брюхо ящерицы, второй – ей на спину.

Ящерица подняла голову от разодранной туши, но жевать и не прекратила. Корин и Гор заставили своих порхов сделать еще по два шага вперед. Челюсти хсианы перестали двигаться.

– Она сейчас может напасть. По команде «три» набрасываем на нее сеть и уходим в разные стороны, – не повышая голоса, проговорил Корин. – Раз. Два. Три!

Сеть повисла на морде ящерицы в тот момент, когда голова животного уже дернулась вперед. Корин так сильно потянул порха за уздечку влево, что тот едва не завалился набок, уходя от челюстей хсианы.

Ящерица замотала головой и правой передней лапой сделала короткий шаг. Ее когтистые пальцы проскочили в ячейки сети. Она сделала шаг задней левой ногой. Шаг обычной длины у нее не получился. Ящерица остановилась.

– Горт, копье!

Корин протянул руку в сторону старшего дружинника. Кастисианин подал стражу храма оружие. Ухватив древко посередине, и прикинув копье на вес, сержант развернул порха для атаки.

– Хо! Хоэ!

Глазами ящерица пока его не замечала – он заходил сзади и немного сбоку. Но она почувствовала, как задрожала почва под копытами скачущего порха. Ящерица занервничала – ее движения стали еще более резкими, но сети это напряжение выдержали. Все ячейки остались целыми.

Неожиданно ящерица высоко подняла переднюю лапу, и тряхнула ею, пытаясь сбросить сеть. Кожа под лапой не была защищена чешуей и Корин, еще не выйдя на оптимальное для атаки расстояние, решил произвести бросок хсиане под лапу. Набрав полную грудь воздуха, он сделал замах и на выдохе, с диким криком, метнул копье в цель. Оно еще было в воздухе, но Корин уже почувствовал, что на этот раз он не промахнулся.

Хсиана дернулась, когда копье вошло в ее мощное тело. Передняя конечность ящерицы инстинктивно пошла вниз и тотчас застыла на полпути – конец древка при попытке животного встать на все четыре лапы уперся в плотную глинистую почву.

Корин понимал, что это еще не все, но броситься на ящерицу с мечом не рискнул. Животное оставалось крайне опасным. Наклонившись, он огляделся, надеясь, что поблизости может оказаться оброненное кем-нибудь из воинов копье.

– Навоз вам в ноздри… Нэк Всевидящий, помоги.

Между тем дружинники Отэухото, кружа вокруг раненого животного, лишь бросали друг на друга вопросительные взгляды и не предпринимали никаких попыток добить хсиану.

Жрица вдруг выхватила у оказавшегося рядом с ней Даса пику и понеслась во весь опор к ящерице. Взяв пику наперевес, и крепко прижав к боку, девушка стала заходить на линию прямой атаки.

Заметив это, Корин закричал:

– Назад! Назад! Именем Нэка!

Видя, что стажер не реагирует на его крик, сержант дал шенкеля и понесся во веь опор к раненой хсиане. Нельзя было оставлять Николь один на один с ящерицей.

Хсиана стала медленно разворачиваться в сторону скачущей к ней девушки.

Движения животного были осторожными. Глубокая рана наверняка причиняла ему сильную боль.

Раздался звонкий щелчок – острие пики пробило роговые пластины на боку пресмыкающегося. При ударе порх Николь присел на задние ноги и едва не опрокинулся. Выпустив пику и ухватившись за густую гриву скакуна, девушка чудом удержалась в седле. Порх вывернул влево и боком сделал несколько бешеных скачков.

Хсиана все-таки успела пустить в ход свой смертоносный хвост, но Николь этого не увидела – ее порх уже разворачивался. Девушка лишь почувствовала, как слева ее ударила воздушная волна. Стажер инстинктивно пригнулась. Движение было запоздалым – хвост уже пролетел над ее головой за секунду до того как она среагировала на атаку.

«В самом деле, везучая!», – подумал про себя Корин и остановил порха.

Ящерица сделала небольшой шаг левой передней конечностью и вдруг, замерев, стала валиться набок. Раздался сухой треск – сломалось древко вогнанного в бок пики – и с шумом туша хсианы рухнула на вытоптанный пятачок пастбища.

Горт соскочил вниз и, подбежав к ящерице, выдернул из ножен меч, намериваясь перерубить ей горло. Замах…

Глаза хсианы вдруг открылись. Мгновенно вытянувшись всем телом, она сомкнула челюсти на правой ноге кастисианина. Горт издал звериный рык, но меча не выронил; и под надрывный выдох, обрушившись вниз, полоса хотийского булата, словно утонула в горле чудовища.

Из огромной щели потоком хлынула алая кровь, заливая воину густо покрытые пылью рыжие сапоги.

Ящерица разинула огромную жуткую пасть, пытаясь вздохнуть. В этом всхлипе было столько злобы, что порхи дружинников в ужасе присели на задние ноги.

Горт повалился на спину. Острые белые обломки его сломанной берцовой кости торчали наружу, но рана почти не кровоточила.

Корин выпрыгнул из седла и подскочил к старшему дружиннику. Схватив раненого за плечи, он отволок его в сторону.

– Расстелите плащ! В замке есть лекарь?

– Есть, – ответил Рир. – Старый Веск.

– Гэра, где священный настой?!

– Страж!

– Оэр знает, что нарушает ритуал. Да простит Нэк Карающий стража храма по имени Оэр!

Николь сняла с пояса серебряную лядунку и протянула ее Корину.

Сержант вынул пробку и, придержав меч, стал на одно калено.

– Тэдо, богиня исцеляющая, обрати свой взор на воина по имени Горт. Отведи гниль черную, верни ему ловкость и силу.

Сгрудившиеся позади Корина стражи замка хором повторили вслух слова древнего заклинания.

Землянин аккуратно полил рану настоем. Это давало шанс Горту сохранить ногу, если Старый Веск умелый лекарь.

Используя обломки копий, Корин наложил старшему дружиннику шину и приказал воинам соорудить носилки. Бентх и Лек-младший быстро сделали их из двух копий и плаща.

– Лучше нести его вчетвером, – сказал Корин. – А как перевалите через холмы, приторочите носилки к седлам.

Бентх кивнул.

– Так, Оэр. Дорк и Магр, пойдете с нами.

Осторожно уложив потерявшего сознание Горта на носилки, дружинники их подняли и, стараясь идти в ногу, отправились в нелегкий путь. Пять порхов без промедления потянулись следом за своими хозяевами.

Рир и Хог долго смотрели им вслед, потом, о чем-то тихо переговариваясь, завернули погибших воинов в плащи и погрузили их на порхов.

– Страж храма, мы больше не нужны? – спросил Рир сержанта.

– Поезжайте. Все поезжайте. Рир, передай управителю, что надо разделать убитых вимлов и хсиану. Пусть пришлет «недостойных имени». Да поскорее! Сонк ждать не будет.

– Так, Оэр!

Дружинники, ведя на поводу порхов, молча, направились к гряде холмов. Шагали они тяжело и совсем не выглядели победителями.

Корин выбрал место, где трава росла гуще и, отстегув меч, сел. Положив клинок на бедра так, чтобы его можно было быстро достать, он закинул руки за голову и лег вытянувшись во весь рост.

– Какого черта ты полезла? – спросил он по-английски Николь. – О чем ты думала?

– Ни о чем я не думала, – проговорила стажер устало, садясь рядом с командиром. – Просто полезла и все.

Сержант тяжело вздохнул и закрыл глаза.

– Неразумно.

– Ну да. Но нужный нам результат есть.

– Это сегодня… Неразумно.

Вечером в Отэухото было веселье. Во дворе замка пылали костры, жарилось мясо, рекой лилось вино.

Эрдену Свэбо, пожелавшему посмотреть на праздник, накрыли во дворе отдельный стол. Высокородный пригласил разделить с ним трапезу служителей Нэка – главных героев большой охоты.

– Победители хсианы могут сидеть по правую и левую руку от высокородного, – сказал он, поднимая наполненный до краев кубок.

Корин и Николь приложили ко лбам сжатые кулаки.

– Великая честь.

Никто не услышал, как страж храма садясь за стол, спросил у эрдена Свэбо:

– Какие новости донесет до ушей служителей Нэка высокородный?

Доклад командиру Эдди начал в своей обчной манере:

– Мною был проделан большой объем работы.

– Без саморекламы, – предупредил его Корин.

– Понял. Перейдем сразу к порнографии, то есть к голым фактам. Никого, кто напоминал бы нашего беглеца, пусть и отдаленно, в замке я не нашел. Но мне подсказали, не безвозмездно, разумеется, что здесь под замком есть винные подвалы и сложная система ходов. Где она начинается и где заканчивается, знает только управитель Итс. Там же, но уровнем ниже, находится и главное святилище Триединого Нэка высокородного Отэу, но попасть туда без хозяина не сможет даже эрден Свэбо при всей его наглости. Табу! Но жить там, сами понимаете, крайне некомфортно. Есть, правда, еще одно не менее интересное местечко. Тоже святое, но попасть туда проще. Понимаешь, о чем я?

– Озеро?

– Да. И наш торговец о нем говорил, и Хал… Ты же помнишь, что на этом кастисианском материке озера большая редкость, и для местного населения такие водоемы имеют прямо-таки мистическое значение. На Озеро Черной Воды даже из синтохо мало кто осмеливается ходить, а болхо, вообще, и носа туда сунуть не смеют. Так вот, у нашего беглеца посередине озера на островке есть логово, где он сейчас, судя по всему, и пребывает.

Эдди с победным видом взглянул на Корина.

– Ты уверен, что он там?

– А почему тогда на острове в данный момент находятся его «пожизненное тело» и все наложницы? В досье говорилось, что он помешан на сексе. Помнишь?

– Помню.

– Дело техники, как говорится. Достаточно сопоставить.

– Да, но зачем он тогда замостил двор замка? Деньги пошли на это немалые.

– Чтобы всех запутать. Ввести, так сказать, в заблуждение.

– А если с подобной целью и отправлен на остров гарем?

– А как же тогда быть с его потребностью в ежедневном сексе? Здесь, в замке, достойных его внимания девчонок я не заметил. Он же очень привередлив насчет женских форм. В его досье об этом четко сказано.

– Да, дилемма. Что еще узнал?

– С ним на том острове, кроме гарема, с десяток его лучших воинов из ближней дружины.

– Сколько у него всего стражей замка?

– Около трехсот. Точнее сказать не могу.

– Более трехсот или менее трехсот?

– Немногим за триста. Через неделю будет в два раза больше. Воинов набирают в ближайших городах и поселениях. Платят золотом.

– Торопятся, значит… Есть какие-нибудь сведения о спецназовцах из управления и наших ребятах?

– Говорят по-разному. Толком понять невозможно. Спецы, вроде бы, подкупили кого-то из слуг, чтобы пробраться в замок, а «недостойный имени» их с потрохами сдал, чтобы получить еще горсть монет в свой тощий кошелек. Их всех казнили на площади как лазутчиков эрдена Сану, одного из главных недоброжелателей Отэу.

– Всех пятерых?

– Да. Сказали, что казненных было пятеро.

– До останков можно добраться?

– Их трупы перемололи и скормили свитхам.

Корин заметил, что Николь перестала есть. Хотя перед ней на серебряной тарелке лежали только овощи и фрукты.

– А вот на Полански и его ребят была устроена настоящая облава, – продолжил свой доклад Эдди. – Как на потерявших остатки чести стражей замка, ставших лесными воинами. Две сотни дружинников прочесывали окрестности до тех пор, пока, в конце концов, Полански и остальных не взяли.

– Значит, Бернини их уже ждал. Откуда он знает нашу методику охоты?

– Так он был же на каторге. Общался с «бегунками». Их там тысячи. Во время отсидки мог поднабраться опыта. Времени у него было предостаточно. Общественнополезным трудом на Тантале он почти три года занимался.

– Группа из Управления безопасности еще никогда не гибла в полном составе. О том, как будет действовать Космопол в подобном случае, можно узнать только из служебных инструкций.

– Или от человека, который с ними знаком, – заметила Николь.

– Верно, стажер. Теперь понятно, почему майор Веерт эти инструкции решил нарушить и в срочном порядке послал на Кастис нас. Бернини думает, что следующая поисковая группа высадится на планету, как минимум, суток через десять… И он начал форсировать создание своей армии. Он знает, что обнаружен и охота на него уже идет. Думаю, наша задача осложняется.

– И что? Группу Гриффита ждать не будем?

– Вряд ли мы сможем взять Бернини самостоятельно. Силенок маловато.

– Кор, может, все-таки рискнем?

Командир «девяносто девятого» довольно долго молчал. Потом слегка помотал головой.

– Нет, пока работаем, как работали. Всем понятно?

– Так точно.

Корин вздохнул.

– А экипажу Полански, наверное, нужно было бы разделиться на некоторое время. Может, кто-нибудь и уцелел бы тогда.

– Кор, а что мне с привезенной девчонкой делать?

– Управитель все-таки представил достойное «тело»?

– Представил. Он мне собственную дочь привез. Дикий народ.

– «Тело» достойно разделить ложе высокородного?

– Да, но она, как бы сказать, на вид очень уж молода. Даже по сравнению с танцовщицами Кау.

– Сделай все деликатно. Мне что, тебя учить?

– Кор…

– Здесь все обязаны соблюдать ритуал. Даже эрдены.

– Слушаюсь.

– Ты правильно понял, что это приказ.

Николь искоса бросила на командира, потянувшегося к подносу с жареным мясом хсианы, суровый взгляд и снова уставилась в свою тарелку с фруктами.

«Интересно, он понимает, что мы поступаем иногда мерзко. Наверное, нет. У него даже голос не дрогнул», – подумала она с растущим раздражением.

– Если ты сейчас откроешь рот, – неожиданно произнес Корин. – Я придушу тебя прямо здесь, за столом.

Николь не сразу сообразила, что командир обращается к ней. Его взгляд в этот момент был устремлен на кость, которую он усердно обгрызал.

– Как я догадался? – не переставая жевать, продолжил сержант. – У тебя было такое выражение лица, словно ты в чужое дерьмо вляпалась. Не забывай, мы здесь должны думать, поступать и даже чувствовать как они. – Сержант указал жирным пальцем на веселящихся во дворе замка кастисиан. – Ты забыла, что девушка, предложенная отцом или матерью высокородному, становится «недостойной имени», если тот ее отвергнет? Ты забыла, что после этого отказа ее отца не примет на службу даже самый задрипанный эрден? Итс будет вынужден перебраться в город, где до конца дней его будут воспринимать как чужака, управителя Отэухото. А в одиночку семью в этой стране долго не сохранить. Для успокоения твоей совести могу заверить, что никаких физических или нравственных страданий дочь управителя испытывать не будет. По здешним меркам она абсолютно взрослая, иначе отец ее и не привез бы. В каком возрасте на Земле последние триста лет девочки-подростки, никого не спрашивая, со своими приятелями начинают заниматься сексом? Более половины – в тринадцатилетнем. И что-то никто не заявляет, что это отвратительно. Все только понимающе улыбаются.

Корин бросил обглоданную кость на серебряное блюдо перед собой и, так и не взглянув на девушку, добавил:

– А дочери Итса, если считать по земному календарю, наверняка на пару лет больше.

Николь немного растерялась. Она считала себя правой, но и слова командира не были лишены смысла. Ведь она, действительно, лезла со своим пониманием того, что хорошо, а что плохо в жизнь разума другой планеты. Совсем как земляне-миссионеры, которых они, патрульные, и должны были вылавливать.

– Вернемся на базу, отразишь свое особое мнение в докладе, – сказал Корин, поднимаясь из-за стола. – Капрал, завтра утром я со стажером отправляюсь к озеру. Ты делаешь то, что было запланировано. Справишься и без нас. Место встречи помнишь?

– Само собой.

Эдди был горд тем, что командир доверил ему работать без подстраховки. Первый раз за все время их совместной работы.

– Хвала владетелю Отэухото – ужин достойный. Славы, высокородный Свэбо! – громко произнес сержант, переходя на язык болхо.

– Удачной охоты, жрица! Богатой добычи, страж! – ответил капрал.

Корин и Николь, исполнив ритуал прощания, направились в покои, обходя кучки пьяных дружинников и слуг. Праздник плавно переходил в оргию.

Увидев служителей Нэка, какая-то упившаяся компания завопила во всю мощь глоток:

– Славься, славься храм великого бога!

Корин узнал дружинников, что были с ним и Николь на охоте.

– Небесной жизни воинам замка! – крикнул он.

– Хо-о-о!!! – дружно раздалось в ответ.

Поднимаясь по лестнице, Николь остановилась и посмотрела вниз на веселящуюся толпу.

– А ведь они счастливее нас, – с грустью сказала девушка. – Я имею в виду кастисиан. На Земле скоро даже дети не смогут беззаботно веселиться. Стареющая цивилизация. Во многой мудрости – много печали. – Николь подняла глаза на стоявшего на верхней ступеньке командира и неожиданно спросила: – Кор, а для тебя, что является счастьем?

– Для меня? Хорошо сделанная работа.

– И все?

– Мне этого достаточно. Давай, топай.

– Иду.

– Пойми, Николь, счастье – это не цель, а побочный продукт. Просто эмоции, вызванные чем-либо. Сегодня они есть, а завтра… И вообще, советую тебе перестать забивать себе голову всякой ерундой. Особенно находясь на задании.

Корин открыл железную дверь.

– Боги снов зовут нас, Гэра.

Николь еще раз окинула взглядом двор замка и побрела вверх по лестнице.

– Так, Оэр. Завтра служителям Всемогущего предстоит много хлопот. Лучше лечь в постель пораньше.

В конце коридора, у лестницы, ведущей на второй этаж, Корин остановился и поправил фитиль масляной лампы.

– Достойный был праздник, жрица. Много мяса, много вина. Здесь долго будут помнить служителей храма.

Николь насторожилась.

– За нами глаза, – прошептал ей на ухо Корин. – Жрица идет первой.

Стажер, неслышно ступая, поднялась на второй этаж и успела заметить, как впереди, там, где коридор сворачивал направо, на каменной стене мелькнула чья-то тень.

Николь прислушалась. Из-за угла не доносилось ни звука. Можно было подумать, что тень на стене ей привидилась, но в воздухе остался витать едва уловимый аромат масла схоры, которым в Стране Железа натирали свои тела наложницы высокородных. Неужели одна из служанок позволила себе нарушить ритуал, надеясь залезть в постель к стражу храма? Или это «пожизненное тело» кого-то из стражей замка? Второй вариант еще хуже. Воин может рискнуть вызвать храмовника на поединок, едва служители Нэка покинут Отэухото. Если, конечно, он узнает о проказах своего «тела»… Нет, все нужно пресечь прямо сейчас.

– «Неимеющая имени» ступай спать, – громко произнесла Николь. – И не вздумай тревожить Оэра. Иначе поплатишься ушами.