Сонк палил нещадно. Его лучи словно змеи жалили любой неприкрытый участок тела. Эдди уже давно снял свой великолепный серебряный нагрудник, который делал капрала похожим на героя древнегреческих мифов, и с ног до головы закутался в белый плащ с капюшоном. Черные одеяния Николь и Корина покрылись соляными разводами. Всадникам то и дело приходилось прикладываться к бурдюку с водой, которая на четверть была разбавлена молодым вином.

Николь повернулась к ехавшему сзади нее сержанту.

– Хорошо, что местный ритуал не запрещает мыться, когда захочешь. В Стране Камня, насколько я помню, моются только по большим праздникам.

– Да. И случаются они там раз в полгода.

– Но пока придется держаться от Эдди подальше, иначе он во мне разочаруется. Он ведь у нас такой сноб.

Корин улыбнулся. Стажер без особых хлопот переносила почти испепеляющую жару, или делала вид, что тоже было неплохо, поскольку жрица Великого Нэка не могла себе позволить выглядеть, как болтающийся на холке порха мешок с шерстью.

– Благороднейший Свэбо! – позвал Эдди Корин.

Капрал медленно повернулся и тупо взглянул на командира из-под капюшона.

– Может, нам сделать небольшой привал? Высокородный не желает перекусить?

Не говоря ни слова, капрал вяло мотнул головой.

– Держись солидней, а то скоро глухие места кончатся.

Эдди кивнул и отвернулся.

– По-моему, он совсем плох, – обернувшись, сказала Николь.

– Как бы он сейчас не выглядел, в нужный момент он горы свернет. Наш капрал и под пытками не сломается.

Николь не поняла: последнюю фразу Корин сказал для красного словца или вполне серьезно, ведь на Кастисе пытки были обычным делом. Да и Бернини тоже никогда ими не брезговал. Неужели даже это может стать теперь явью? Наверное, нужно быть готовой и к такому развитию событий, подумала она с тревогой.

Примерно через полчаса патрульные выехали на широкий тракт, который вел в город Энех. Здесь по пути им стали встречаться двухколесные крестьянские повозки, неказистые и скрипучие. По виду эти транспортные средства сильно напоминали земную азиатскую арбу древнейших времен, только железных деталей в них было намного больше.

В город везли сейчас, в основном, сено. Все съестное на городской рынок местные поселяне доставляли ранним утром, когда лучи-стрелы божественного Сонка были не так остры.

Иногда мимо трех всадников пастухи прогоняли небольшие стада вимлов – кастисианских буйволов. Эти животные отличались злобным нравом, поэтому у самых опасных из них были подрезаны рога.

На повозках, едущих из города, можно было увидеть расписную глиняную посуду, недорогое оружие, крашеное полотно.

Из мимо проезжавших более двух третей составляли мужчины. Коротконогие, узколобые, донельзя волосатые – они производили отталкивающее впечатление. У многих из них к тому же лица были изуродованы многочисленными жуткими шрамами.

Заметив еще издалека Эдди – эрдена Свэбо – крестьяне опускали голову, а сблизившись с ним, подносили к глазам тыльной стороной ладонь. В Стране Железа простолюдину запрещалось смотреть в лицо высокородному без позволения.

На Гэру, жрицу Великого Нэка, крестьяне поглядывали с любопытством, но тут же отворачивались, едва она устремляла на них свой полный презрения взгляд.

В отличие от мужчин, женщины не скрывали своих желаний. Крестьянки откровенно ели глазами стража храма, а самые молодые, развязывали державшие волосы ремешки и, встряхнув головой, рассыпали по плечам иссиня-черные локоны. Девочка, рожденная от стража храма, будет красивой и сильной. У нее больше шансов стать «пожизненным телом» стража замка или стража города, чем у дочери простолюдина. И тогда ее матери не придется голодать во время Большой суши. А если от стража храма родится мальчик, то он легко сможет стать стражем замка или города и, пока у него не будет «пожизненного тела», десятая доля его добычи или жалования будет доставаться его матери. Но лучше пусть будет девочка – она стоит дороже двух, а то и трех стражей.

Хозяева «пожизненных тел» поглядывали на свою собственность со злобой, но не смели запретить «телу» предлагать себя стражу храма. Запрещая, ты нарушишь ритуал, и тогда служитель Великого Нэка может вызвать тебя на поединок за жизнь. Простолюдину победа в такой схватке доставалась крайне редко. И по очень высокой цене. Другое дело, если «пожизненному телу» приглянется такой же селянин, как и ты, тогда меч решит, кому владеть «телом».

Впереди показалась кавалькада из шести всадников. Первым ехал эрден на вороном порхе. Позади него четверо верховых стражей замка окружали «пожизненное тело» высокородного – молодую женщину в белой накидке, восседавшую на белом порхе. До самых глаз ее лицо было прикрыто оранжевой полупрозрачной шалью.

Капрал, приветствуя высокородного, поднял правую руку с раскрытой ладонью на уровень плеча. Эрден на вороном порхе тоже выразил свое почтение. Женщина украдкой бросила взгляд на гостя из Страны Большой Воды. Ее поведение говорило о том, что «тело» не прочь сменить хозяина.

Эдди намек проигнорировал и проехал мимо кавалькады, даже не повернув головы в ее сторону.

Выказывая свое уважение владетелю замка Корин и Николь, как и подобает служителям Великого Нэка, прикрыли тыльной стороной ладони глаза. Сквозь слегка растопыренные пальцы сержант внимательно наблюдал за встречными.

Эрден с ног до головы окинул оценивающим взором жрицу, но желания вонзить «меч страсти» в тело дочери храма не проявил. Молча, проехали мимо Николь и стражи замка.

«Повезло, – подумал сержант. – Дай Бог, чтобы и дальше так было».

Корину захотелось увидеть лицо Николь. Ведь эрден на вороном порхе и его воины первая реальная опасность, встретившаяся стажеру на Кастисе.

Словно прочитав его мысли, девушка обернулась и с хитрой улыбкой посмотрела на командира. Корин осуждающе покачал головой.

Пока все шло как по маслу, но чувство беспокойства почему-то все сильнее охватывало Корина. Давно с ним такого не бывало. Все последние годы после высадки на поверхность любой «зараженной» планеты он будто замерзал внутри. Только боевой робот более холодно и рационально, чем он, мог бы выполнять поставленную задачу. И он стал думать, что по-другому уже не будет никогда. И вот сейчас он волнуется почти также как в первый год работы. Благо его подчиненные этого не замечают. Или только ему кажется, что со стороны он выглядит спокойным и уверенным? Нервы его напряжены, а значит, он может неправильно оценивать ситуацию.

«В таком состоянии, – с горечью подумал Корин, – запросто можно сделать неверный ход…»

– Высокородный уверен, что боги ниспошлют нам здесь и кров и пищу! – радостно крикнул Эдди, увидев стены города.

– И омоют тела путников благодатной влагой, – выразила свои ожидания Николь.

– Да свершится, – сказал Корин и сглотнул густую горькую слюну.

Перед мостом, перекинутым через ров, творилась невообразимая толчея. На несколько десятков махов вокруг разносились грязная ругань, гневные угрозы и крики боли. Пробиваясь сквозь толпу, возницы не жалели ни своих кнутов из кожи вимлов, ни спин поселян.

– Высокородный не желает опробовать в деле свою новую плеть?! – привстав на стременах и окинув взглядом ораву кастисиан, крикнул Корин второму пилоту.

– У высокородного Свэбо от желания уже ладони горят!

Эдди удобнее пристроил в руке резную рукоять из кости хсианы.

Но уже кто-то из толпы заметил приближающегося эрдена и народ, почтительно склонив головы, расступился. Стражники на воротах тоже опустили перед достославным головы в синих тюрбанах.

Капрал обтер рукавом рубахи потное лицо и отбросил капюшон за спину, выставив на всеобщее обозрение свои волосы цвета крыльев благородной птицы белпо. Пусть «немытые» знают, он не только высокородный, но и гость Страны Железа, а значит, находится под покровительством самого государя.

Проежая ворота, Корин кинул две серебряные монеты в стоявший на специальном выступе казан. Это была плата городу за право находиться под защитой его стен. Высокородные за это не платили, ибо своим пребыванием в его пределах они оказывали его жителям великую честь.

На узких городских улицах было довольно людно. Горожане выглядели очень опрятно. На каждой встречной кастисианке были серебряные украшения – массивные браслеты, ожерелья-амулеты, серьги в виде крупных колец. Их длинные белые полотняные рубахи стягивали на талии тонкие ремешки с круглыми серебряными пряжками.

На стража храма жительницы Энеха поглядывали с игривой улыбкой, но ни одна из них не распустила перед ним волосы.

– Горожанин, – обратился Эдди к проходившему мимо по улице седобородому старику в красном тюрбане. – Где можно в Энехе найти ночлег и пищу?

Старик остановился и, не убирая ладони от глаз, склонил голову.

– Благодарю, что заговорил со мной, высокородный. Сейчас путь достославного лежит к Большой базарной площади. Потом он пересечет ее и свернет направо, в первый переулок. Десять домов он отсчитает и найдет достойный высокородного кров.

Базарная площадь действительно оказалась большой и была так запружена народом, что эрдену Свэбо пришлось дважды пускать вход свою плеть. Вошедший в роль капрал Мур ругался как истинный кастисианский князь.

– Прочь с дороги, пожиратели навоза! – кричал он в благородном негодовании. – Прочь, вонючие дети хсианы!

Эдди даже вынул ногу из стремени, чтобы раздавать пинки загораживающим ему дорогу простолюдинам.

– Где почтение к высокородному, торговцы дерьмом?! – заорал вдруг неизвестно откуда появившийся прямо перед порхом капрала бородатый стражник. – Прочь! Прочь, пожиратели требухи!

Он рьяно кинулся прокладывать путь эрдену и его спутникам через галдящую толпу древком копья.

Наконец, всадники выбрались из этого дурно пахнущего кастисианского муравейника и, свернув направо, поехали по неширокой, где с трудом могли разъехаться двое верховых, немощеной улочке.

– Думаю, горожанин указал нам путь к этой ночлежке.

На уровне головы второго пилота к каменной стене дома была прикреплена вывеска. Красные буквы на выкрашенном в белый цвет листе железа напоминали древнюю арабскую вязь.

– Усталых путников здесь ждут сытная пища, достойное вино и чистейшая постель, – прочитал вслух Корин.

– Посулы часто лживы, – бросил небрежно Эдди, спрыгивая с порха.

Видно, еще на площади придя к выводу, что, чем наглее ведешь себя со здешним населением, тем большим уважением у него пользуешься, капрал открыл дверь гостевого дома ударом ноги. Тотчас на улице запахло жареным мясом, хорошим вином и еще чем-то пронзительно терпким.

– Эй, повелитель котлов! – заорал Эдди, спускаясь вниз по каменным ступеням. – Пристанище высокородному и его резвому порху!

Николь зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться и виновато посмотрела на командира. Тот, глянув по сторонам, прошептал ей на ухо:

– По-моему, если оставить Эдди здесь на пару недель, то не Бернини, а он станет повелителем Страны Железа.

Дверь гостевого дома опять распахнулась, и на улицу выскочил босоногий, но чистенько одетый мальчишка и, взяв под уздцы порха эрдена, повел его к воротам, ведущим на задний двор.

Корин и Николь привязали своих скакунов к вбитому в стену железному кольцу – позже их тоже должны были забрать – и спустились по каменной лестнице вниз.

Патрульные оказались в прохладном и просторном зале. Он освещался развешанными по стенам масляными светильниками, и после яркого дневного света глазам понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к легкой полутьме.

В помещении стояли полтора десятка столов из темного дерева на фигурных железных ножках. Сбитые из аккуратно подогнанных досок столешницы говорили о том, что это нерядовая харчевня.

Еще одним показателем неординарности заведения являлся пол. Он не был посыпан крупным красноватым песком. Хозяин приказал выложить его желтоватым булыжником, что придавало мрачноватому в целом интерьеру немного легкомыслия.

– Место достойное, – отметила Николь. – Старик сказал слова правды.

– Так, жрица, – согласился с ней Корин, оглядывая присутствующих.

В зале находилось тринадцать кастисиан, мужчин и женщин. За одним из ближайших к землянам столов сидели два стража города в компании пары поселянок не первой свежести. Воины одновременно поворотили массивные головы в сторону вошедших храмовников и почти тут же неспешно отвернулись.

Чуть дальше, судя по золотым перстням и браслетам, располагалось четверо торговцев.

Еще один стол занимали два сборщика податей с прямоугольными серебряными бляхами на груди.

В одной из трех ниш, сделанных в задней стене зала, восседал за богато накрытым столом седой эрден, возле которого, склонив голову, стоял на коленях слуга.

В зал выходило еще две двери, кроме той, что вела в помещение с улицы. Дверь справа, скорее всего, шла на кухню. Возле нее, потупившись и сложив на груди руки, топтался еще один слуга. Дверь слева была сделана примерно на трехметровой высоте и от нее вниз спускалась каменная лестница.

Неожиданно верхняя дверь со стуком распахнулась и в зал величаво, придерживая рукой ножны, чтобы они не бились о камни, сошел капрал Мур.

Как только он занял одну из ниш, к нему, оставив пост у входа на кухню, тотчас подбежал слуга. Прикрыв глаза ладонью, «недостойный имени» упал перед высокородным на колени.

Эдди велел парнишке подняться. Слуга, не разгибая спины, встал на ноги и начал проворно пятиться в сторону кухонной двери – должное почтение оказано, и теперь можно было вернуться на свое место.

Корин и Николь направились к столу в дальнем левом углу. Пока они шли все взоры присутствующих были обращены на жрицу храма Великого Нэка. Николь ощутила, как у нее между лопатками побежали мурашки.

– Прогони страх, Гэра, – тихо произнес Корин. – Оэр его чувствует. Его могут почувствовать и другие.

Дверь справа отворилась, и в помещении возник невысокий худой кастисианин в синих шароварах и кожаном жилете на голое тело. Он трусцой подбежал к Эдди и, прикрыв глаза обратной стороной ладони, стал ему что-то говорить, то и дело кланяясь. Затем мужчина также быстро снова исчез за дверью, ведущей на кухню.

Отсутствовал он недолго. Выйдя снова в зал, он подошел уже к столу, за которым устроились храмовники.

Украдкой взглянув на девушку, кастисианин тут же отвел глаза и обратился к стражу храма:

– Какие желания имеют жрица и воин Бога богов?

– Еда и ночлег.

Мужчина приложил ладони к груди, а затем обеими руками указал на дверь слева.

– Стхут проводит.

Патрульные двинулись к лестнице. Следуя ритуалу, хозяин шел сзади.

За дверью оказался длинный, с узким окном в торце, коридор. Гостевые комнаты располагались только по его левой стороне.

– Жрица и страж храма будут спать там, – Корин указал на последнюю дверь в ряду.

– Возможности Стхута следуют за желаниями слуг Триединого, – сказал кастисианин и заулыбался.

Он снял с увесистой связки один из ключей и открыл дверь.

Комната была большая, с двумя окнами, как и предполагал Корин.

Он проверил, куда они выходят. За одним из них был маленький садик, второе смотрело на задний двор, где под белым полотняным навесом жевали зерно несколько порхов.

Корин внимательно оглядел комнату. У глухой стены располагалась широкая кровать, застеленная цветным покрывалом. В углу – небольшой круглый стол и два обитых кожей вимлов кресла.

У дверей на стене была приколочена кованая вешалка с шестью крючками. На полу под ней – невысокая скамейка, на которой стояли два металлических таза. В одном из них лежал серебряный ковшик, а в другом возвышался покрытый белой глазурью кувшин, где, вероятно, была вода.

Пол у кровати устилал шерстяной ковер с геометрическим орнаментом: серые ромбы на черном фоне по краю и белые восьмиконечные звезды на темно-бордовом фоне в центре.

– Жрица желает стать чистой, – небрежно бросил Корин хозяину.

Тот, поклонившись, приоткрыл дверь и крикнул:

– Подать уважаемым гостям все для омовения!

Почти сразу в комнату вошла молоденькая девушка в полотняной белой рубахе до пят. Ее волосы прикрывал белый, с синей полосой по кромке, завязанный на лбу платок. Она принесла кувшин с водой, над которым клубился пар, и большое, расшитое красной нитью, полотенце. На шее у девушки висели две начищенные до блеска серебряные фляжки.

Смешав в тазу холодную и горячую воду, «недостойная имени» попробовала ее пальчиком. Сняв с шеи одну из фляжек, она открыла ее и плеснула в таз немого зеленоватой тягучей жидкости. Вода почти сразу же покрылась белоснежной пеной.

– Вода понравится, – потупив глаза, тихо сказала девушка.

Хозяин повесил ключ от комнаты на крайний крюк вешалки и, кланяясь, вышел из комнаты.

Николь заперла дверь на задвижку и стала снимать с себя оружие. Ощутив на себе пристальный взгляд кастисианки, она с усмешкой спросила ее:

– Ритуал для «недостойной имени» установили не боги?

Служанка, сложив руки под грудью, согнулась в полупоклоне. Только сейчас Корин заметил, что мочки ушей у девушки отрезаны. Небольшое наказание за небольшое нарушение ритуала. Служанке, по земным меркам, было лет четырнадцать.

– «Недостойная имени», ты можешь раздеть жрицу, – сказала Николь, развесив оружие на кованой спинке кровати.

Девушка подняла голову и заулыбалась.

– Великий Нэк заметил «недостойную имени»!

Пока служанка купала Николь, Корин сидел в кресле у окна, положив на колени меч, и наблюдал за хлопотами слуг на заднем дворе.

Мыли и чистили кастисиане порхов гостей весьма усердно и с большим знанием дела.

– Жрица стала чистой, страж храма. Оэр не смоет с себя мерзкую дорожную пыль? – раздался голос стажера.

Мельком глянув на уже одевшуюся Николь, Корин поднялся с кресла.

– Оэр омоет пыль, когда Сонк спрячет свой лик. Сейчас сойдем к столу, Гэра.

Пока они шли по коридору, Корин с удовольствием вдыхал запах травяного настоя, которым «недостойная имени» ополаскивала Николь. На Земле этот шелковистый, с ноткой медвяной пряности, аромат, наверное, попал бы в категорию «унисекс».

Спустившись в зал, они увидели, что Эдди уже подсел к столу седовласого эрдена и что-то ему оживленно рассказывает. Высокородный кастисианин смеялся так, что вино в его позолоченном бокале, который он держал в руке, то и дело выплескивалось на пол.

Пока слуга вел Корина и Николь к приготовленному для них столу, у сержанта стало стремительно нарастать чувство опасности. За все годы службы оно его еще ни разу не подводило.

Сержант незаметно, находу, несколько раз ощупал взглядом всех присутствующих и, наконец, понял от кого исходит угроза. Вычислив врага, он сразу успокоился.

«Интересно, – подумал он, – как отреагирует девчонка, когда этот абориген начнет действовать. По-моему, он полон решимости… Сумеет ли она удержать ситуацию под контролем? Или придется ей помочь?»

Патрульные сели за накрытый стол. Каждому предназначалось по большому куску жареного на углях мяса молодого вимла, по полдюжине свежих лепешек, миске густого соуса отвратительного светло-оранжевого цвета и пучку зелени, которая внешне отдаленно напоминала земной лук-порей. Растение называлось тхес. Кисло-сладкое, в меру жгучее, оно вызывало обильное слюноотделение.

Еда была подана на посуде из серебра. В знак особого уважения.

Слуга принес кувшин с вином и, несколько раз поклонившись, быстро удалился.

Корин налил вина себе и Николь. Они встали и, держа кубки двумя руками перед собой, вознесли молитву Великому Нэку:

– Дарующий все и все отнимающий, всевидящий и всезнающий, беспощадный и милостивый, не оставляй нас ни в печали, ни в радости, ни в трудах, ни в праздной неге. Дай нам силы преодолеть искушение и победить страх. Укажи нам врагов своих, чтобы обагрить их кровью мечи наши и возвеличить храм праведных.

Осушив кубки до дна, патрульные принялись за еду. Мясо вимла было отлично прожарено, но осталось сочным. По вкусу оно скорее напоминало конину, чем говядину.

– Жрица считает, что вино немного сладковато, – сказала Николь и потянулась к блюду с зеленью. – А…

Николь испуганно замолчала, заметив, как изменилось лицо сидевшего напротив нее командира. Ее рука застыла над столом.

Николь мгновенно уловила, что в зале смолкли все звуки. Даже эрден, которого развлекал Эдди, перестал гоготать.

Корин вопршающе смотрел куда-то за спину Николь. Она положила ладонь на рукоять кинжала и медленно повернула голову. Сзади, в трех шагах от стола, стоял один из тех воинов, что были в зале, когда патрульные сюда спустились.

Воин ухмыльнулся и плавным движением, не спеша, потащил меч из ножен. Шелест вытаскиваемого клинка подействовал на Николь, как шипение ядовитой змеи на кролика. Девушка впала в оцепенение.

Вывел ее из этого состояния громкий возглас командира:

– Гэра!

Стажер повернулась к столу и, опершись о его край, медленно встала. Ее глаза молили Корина о помощи.

Сержант отломил кусочек лепешки и аккуратно положил его себе в рот.

Николь показалось, что командир смотрит на нее с холодным презрением, и она развернулась к воину лицом. Случилось то, что должно было случиться. Острие меча уперлось ей в грудь.

– Моя, – произнес кастисианин.

Хозяин заведения, вышедший в этот момент в зал, побледнел словно мертвец. Его губы приобрели какой-то лиловый оттенок. Он начал судорожно теребить свою огромную связку ключей. Только их позвякивание нарушало зловещую тишину в зале.

Николь, презрительно глядя на воина сверху вниз – тот был на полголовы ниже землянки, – вытерла жирные губы ладонью и, стянув с головы завязанный узлом на затылке черный платок, бросила его кастисианину под ноги. Это означало, что жрица не собирается проверять на поединке, искусен ли в военном деле страж города и достоин ли он ее тела. Она желала его убить и принести в жертву своему кровожадному богу.

Женщины в зале закричали.

– Сила небес! – воскликнул кто-то из торговцев. – Жрица хочет подарить его Нэку! Уходим отсюда!

Они разом вскочили со своих мест.

Воин грязно выругался и подчеркнуто медленно вложил клинок в ножны. Будто он все еще размышлял над тем, нужно ли ему тело жрицы прямо сейчас или пока можно с этим не спешить.

Николь плюнула ему в лицо.

– Ты не достоин носить меч, вонючий сын хсианы! Заплати за это право!

Зло оскалившись, кастисианин вытерся и, сняв с руки золотой браслет, протянул его Николь.

Стажер взвесила браслет на ладони.

– Великий Нэк принимает твой дар, но жрица храма не желает и дальше взирать на тебя, насильник вимлов!

Воин склонил голову и, пятясь, стал отступать к выходу.

Его подруги, визжа и валяя скамьи, опрометью кинулись к двери. Приподняв рубахи и сверкая голыми ногами, они выскочили по ступенькам на улицу.

Второй воин, положив ладонь на обтянутые кожей вимла ножны, встал из-за стола и направился к выходу следом за своим приятелем.

Идя к лестнице, он согнул в локте правую руку, готовый в любой момент рвануть клинок из придерживаемых им на весу ножен. Не лишняя предосторожность в Стране Железа.

Дверь за ними закрылась с легким стуком.

Николь еще некоторое время казалось, что она слышит звук шаркающих по камню подошв. Когда в голове все стихло, она подняла с пола платок и села за стол. Движения ее были уверенными и резкими, но глаза девушки подернулись влагой.

Корин налил в бокал немного вина и подал его Николь.

– Жрица нанесла оскорбление воину. Она была неблагоразумна.

– Оэр, в следующий раз жрица не откажет.

Николь вскинула голову. Ее глаза были полны слез.

– Жрица не должна была плевать воину в лицо. Жрица могла плюнуть ему под ноги.

Корин взял с края стола полотенце и быстрым движением протянул его Николь.

– Утри лицо, Гэра.

Никто не должен был видеть слез, что побежали по щекам безжалостной жрицы Великого Нэка.

Вопреки ожиданиям сержанта ночью во сне Николь никак не выказала своих переживаний. Она почти не ворочалась с боку на бок, не было ни всхлипов, ни бормотания. Девушка дышала ровно и легко. И он, в конце концов, тоже заснул со спокойным сердцем.

На следующее утро, еще затемно, патрульные покинули Энех. Тракт был пустынен. Опасаясь разбойников, орудовавших в окрестностях городов, поселяне и торговцы передвигались по дорогам страны только после того, как Сонк высовывал свою красную макушку из-за горизонта.

Сонные порхи в полной тишине вяло переставляли копыта, оставляя глубокие следы в чуть-чуть влажном песке.

Эдди, покачиваясь в седле, дремал, натянув на голову капюшон плаща. Корин, пока не рассвело, внимательно поглядывал по сторонам, прислушиваясь к каждому доносившемуся до него звуку.

Николь, стараясь не думать о вчерашнем происшествии, ехала, тупо уставившись в спину Эдди, и всеми силами пыталась удержать внутри переполнявшую ее ярость. Она была сердита на себя, на командира, на Кастис, на Космопол, на Земную Федерацию… Список получался длинный, и Николь, наверное, было бы проще перечислить то, что не злит ее этим утром.

Наконец, вдалеке слева выглянул краешек кастисианского светила. Стажер, забыв обо всем, залюбовалась простиравшейся до самого горизонта красновато-бурой равниной. Желтоватые песчаные проплешины делали ее похожей на пятнистую шкуру огромного животного.

– Эдди, посмотри как красиво! – с восхищением произнесла Николь по-французски. – Тебе эта равнина не напоминает распластанную шкуру гигантского зверя?

Капрал, поворачиваясь всем корпусом, огляделся.

– А мы на ней как паразиты, – сказал он равнодушным тоном.

Николь пожалела, что высказала вслух свой восторг.

– Какой же ты все-таки… истукан. Никакого чувства прекрасного.

Корин вынул из фляжки с вином привязанную к ее горлышку пробку и сделал несколько небольших глотков.

– А ты права! – облизав губы, крикнул он Николь.

– В чем?

Стажер обернулась. По выражению ее лица было заметно, что она чем-то рассержена.

– Вино, действительно, немного сладковато. Я только сейчас это понял. У тебя тонкий вкус.

Корин снова облизал губы.

Он абсолютно не сердился на Николь за вчерашний прокол. То, что произошло, должно было произойти. Первая высадка без срывов почти никогда не обходится. Когда на тебя обрушивается девятый вал эмоций, очень трудно действовать разумно. Нельзя требовать от новобранцев невозможного, любит повторять капитан Эрнандес. И он прав. При этом задача командиров экипажей – вовремя подчищать за ними огрехи.

Закрыв фляжку, сержант слегка ее взболтнул, определяя, сколько там еще осталось вина – задумавшись, он не посчитал количество сделанных им глотков.

«Девчонке наверняка пообещали, что после операции на Кастисе ее зачислят в Особый корпус без испытательного срока, – продолжал размышлять Корин, – а то посулили и звание капрала. Иначе, как объяснить ее участие в этой авантюре. Она же не полная дура. Конечно, не обошлось без пары слов о высокой миссии человечества в Галактике, а может и во всей Вселенной, о силе духа современной дочери Земли и ее безграничных возможностях…»

Николь вдруг обернулась. Ее черные, чуть изогнутые брови почти сошлись на переносице.

– Оэр, сзади всадники! – воскликнула она, вглядываясь вдаль.

– Страж храма их слышит, Гэра. Спрячь свой страх.

– Их шестеро!

– Оэр слышит, сколько их, жрица. Он думает, что кто-то из высокородных возвращается из Энеха в свой замок. Мы уступим ему дорогу.

– Оэр, посмотри назад!

Корин оглянулся. В скачущем впереди кастисианине он узнал воина, оскорбленного вчера Николь.

– Придержите порхов и будьте наготове, – приказал сержант и про себя еще раз пересчитал приближающися к ним кастисиан.

Поравнявшись с патрульными, всадники остановились. Все они были одеты в доспехи стражей города. Униженный вчера Николь воин подъехал к ней вплотную и, сорвав с ее головы платок, бросил его на дорогу. Ухмыляясь, он рывком вытащил меч из ножен и плашмя медленно провел им по щеке девушки.

– Моя!

– Страж города, – высокомерно процедил Эдди. – Знай, жрица проявила желание стать гостьей замка эрдена Свэбо.

Воин, прикрыв ладонью глаза, с подчеркнутым почтением склонил голову.

– Высокородный, оскорбление нанесенное стражу города жжет его сердце. Позывы бренной плоти идут лишь следом. Страж города будет драться за честь, а не за право. Закон чести выше закона гостеприимства.

– А что здесь делают твои сотоварищи, воин? – спросил с вызовом сержант.

– Они здесь для того, чтобы был соблюден ритуал.

– За соблюдением ритуала при поединке со жрицей следит страж храма.

– Лишние глаза не помеха.

– Богохульствуешь, житель города.

Назвав воина жителем города, Корин попытался спровоцировать его на оскорбления в свой адрес. Но страж лишь зло сверкнул глазами и снова выкрикнул:

– Моя!

– Великий Нэк слышит стража города! – торжественно провозгласил Корин, поднимая вверх правую руку ладонью к небу. – Да свершится его воля! Сойдите с порхов.

Все спешились. Корин, вытащив меч, недалеко от дороги очертил священный круг, оставив в нем небольшой проход. По земным меркам диаметр круга составлял примерно шесть метров. Его границу, после того как он будет закрыт, до окончания поединка никто не смел переступить – ни изнутри, ни снаружи.

Прочитав положенную по ритуалу молитву, Николь вошла в священный круг и, вскинув руки, потянула из-за спины оба кривых меча жрицы Великого Нэка.

Ее противник, что-то наспех пробормотав себе под нос, взял в левую руку щит с изображением герба города Энеха – два скрещенных синих ключа на красном поле – и, заняв позицию в трех шагах от землянки, привычным легким жестом вытащил из ножен длинный прямой клинок.

Корин замкнул круг и подал Эдди условный сигнал. Капрал, скрестив на груди руки, незаметно вынул из-за широкого пояса два метательных кинжала и ловким движением спрятал их в рукава, чтобы в нужный момент без промедления пустить в ход свое любимое оружие.

Противники назвали свои имена, подтверждая законное право вести поединок.

– Нэк Триединый благославляет вас! Пусть прольется кровь во имя Всемогущего! – прокричал сержант и вскинул вверх руки, начиная сечу.

Николь и кастисианин вступили в схватку с осторожностью: для Николь это был первый настоящий бой, а Порс, вне всякого сомнения, если до этого и не участвовал в поединках со жрицами храма Нэка, то слышал об их искусстве владения мечом.

«Очевидно, оба будут тянуть с переходом к активным действиям, – подумал Корин, прикидывая в уме все возможные варианты развития событий. – Но кто из них первым по-настоящему примется за другого, пока предсказать не возьмусь».

Минуты две поединщики кружили друг против друга, особо не сближаясь и легко парируя единичные удары. Кто, кто из них первым решится на затяжную атаку? Однозначного ответа Корин дать себе все еще не мог.

Вот Николь выносит левую ногу вперед, короткий взмах и щит стража города уже движется навстречу мечу жрицы. Удар! И каждый из противников немедля делает шаг назад… Несколько перекрестных шагов в сторону… Еще… Страж города, не без опаски, приближается к Николь, выпад… Стажер без труда отбивает клинок и мгновенно уходит влево…

Кому-то из них уже можно было бы начинать работать первым номером, но оба продолжали осторожничать. Эдди с тревогой глянул на командира. Корин знаком велел капралу успокоиться. По его мнению, пока все шло так, как должно было идти.

И вот, посчитав, по всей вероятности, что раз жрица безоглядно его не атакует, то страх ее перед ним безмерно велик, и этим грех не воспользоваться, страж города ринулся в решительное наступление.

Любопытно, задачу «пересидеть» кастисианина стажер поставила себе сразу или просто так получилось, подумал Корин, наблюдая за тем, как Николь с большим трудом сдерживает натиск Порса. Второй вариант казался ему более вероятным.

Было заметно, что боевой опыт у Порса большой. И приобрел он его не в поединках, а в больших битвах, когда в тесноте невозможно сделать широкий замах или длинный выпад. Применял он ограниченное количество приемов, но все они были отработаны до предела. Николь, парировав три-четыре его удара, а атаковал кастисианин уже сериями, тотчас делала несколько шагов назад. Страж города без промедления снова сближался с девушкой и наносил еще несколько коротких рубящих ударов. Отбив очередной наскок воина, Николь опять отступала. Это действо продолжалось минут семь.

– Порс разогревает жрицу перед соитием! – с ухмылкой наблюдая за течением поединка, пошутил один из стражей города.

Воины захохотали.

«Дурачье, – подумал про себя Корин. – Девчонка бегала от этого барана, пока ей было страшно. А теперь внимательнее всмотритесь в ее лицо. Разве таким оно было несколько секунд назад?»

Сержант, видя, что стоящие рядом с ним стражи города не на шутку увлечены схваткой, отступил на шаг за их спины и, вытащив из-за голенища кинжал, зажал его в ладони острием вверх.

Отбив очередную атаку, Николь вдруг заметила, что Порс, наконец, держит щит чуть ниже, чем это было необходимо для защиты головы, и мгновенно сделала выпад вперед. Кончик ее меча располосовал левую щеку стража города так, что через рану стали видны его зубы. Рука Порса со щитом инстинктивно пошла вверх и тут уже Николь всадила ему в правое бедро свой другой клинок.

Стражи города больше уже не смеялись. От взгляда Корина не укрылось, что кое-кто из них положил ладони на рукояти своих мечей.

Порс сделал несколько попыток сбить Николь с ног с помощью щита. Но стажер ловко уходила от противника и мгновенно его контратаковала. Скоро у Порса были исколоты и бока, и бедра. Стражник истекал кровью и слабел прямо на глазах. Николь уже полосовала его, как хотела. Можно было подумать, что она приняла решение отрезать от противника по маленькому кусочку мяса, пока не оголятся его кости. На Порса стало жутко смотреть – у стража города практически не осталось лица.

Корин понял, что сознание Николь тонет в звериной ярости. Такое часто случается с неопытными воинами. Чем сильнее в начале боя страх, тем с большей амплитудой маятник эмоций потом отклоняется в обратную сторону, если воину удается этот страх преодалеть.

– Во имя Великого Нэка, убей его! – воскликнул Корин властно. – Принеси жертву Богу богов!

Дикий вопль жрицы взметнулся к небу. Один из ее мечей острием вонзился в горло воина и устремился вперед, рассекая плоть.

Детское удивление застыло в глазах Порса. Он попытался вздохнуть и захрипел. Взвизгнув, Николь выдернула клинок из шеи врага и тут же вторым мечом снесла ему голову.

Обезглавленный страж города, выронив оружие, упал на колени. Освободившаяся рука Порса вдруг начала приподниматься и медленно потянулась в сторону лежавшей неподалеку отрубленной головы, которая все еще продолжала моргать…

Стоявший рядом с Кориным воин быстро подхватил левой рукой ножны и рванул из них меч. Он не успел сделать и шага, как дернувшись, выгнулся всем телом назад и повалился в жухлую траву.

Корин, не упуская из виду других стражей города, вытер окровавленный нож о рубаху убитого им воина.

– Он нарушил ритуал. Нечестивец вытащил меч раньше, чем сокрушенный на поединке увидел лик Нэка.

– Храмовый выкормыш! – выпалил самый молодой из воинов. – Ты ударил его сзади!

Сержант посмотрел в сторону говорившего, потом оглядел остальных стражей города.

– Оскорбление нанесено стражу храма одним или всеми?

– Одним! У этих трусов языки отнялись от страха!

– Почитание великого бога есть трусость, сын вонючей хсианы?

Корин потащил из ножен меч. Лезвие ослепительно блеснуло под лучами кастисианского светила.

Молодой воин тоже выхватил свой клинок и сделал шаг вперед.

– Мое имя Шорп! Шорп – сын города Энеха и его воин!

На красивом лице стража города не было ни одного шрама. Он либо новобранец, подумал Корин, либо боец исключительного таланта.

– Перед тобой Оэр. Он сын храма Великого Нэка и его страж, – сказал Корин.

Сержант указал на песчаную проплешину метрах в семи от того места, где они стояли.

– Биться будем там. Новый поединок – новый священный круг. Так велит ритуал.

Стражи города с выбором Корина согласились. Все, кроме девушки, перешли на другое место.

Стажер, до этого молча наблюдавшая за происходящим, повернулась спиной к остывающему возле ее ног телу и, не выпуская мечей из рук, села, поджав под себя ноги. Ее бледное, в грязных разводах, лицо выражало безмерную усталость.

– Вознесем тихую молитву, – сказал Корин и, сжав обеими руками рукоять меча, поднес ее ко лбу. Губы сержанта беззвучно зашевелились.

– Шорпу тоже надо обратиться к богам, – посоветовал товарищу по оружию по виду самый старший из стражей города. Его аккуратно подстриженная борода казалась усыпанной пеплом.

– Боги и так на стороне Шорпа! – ответил с усмешкой молодой воин.

Седобородый кастисианин осуждающе покачал головой.

Корин отнял рукоять меча от лица и устремил глаза к небу.

– Великий Нэк! Пусть руки Оэра станут руками божьими! Накажи нечестивца!

Шорп засмеялся.

– Долго молишься, храмовник. Рисуй священный круг, и начнем. Сонк уже обжигает.

Корин очертил на песке окружность.

– Биться будем без щитов и нагрудников. Такова воля Нэка.

– Пусть будет так, – легко согласился Шорп и стал расстегивать пряжки.

Противники вышли на середину круга. Один из стражей города замкнул его острием клинка и дал знак начать бой.

– Во имя Всемогущего!

Шорп сразу же пошел в атаку. Мечом он владел даже лучше, чем Порс. Корин мысленно поблагодарил всех вселенских богов, что Николь пришлось в первом бою противостоять не Шорпу. Этот кастисианин был не только силен, но и быстр.

Пауз в схватке не возникало совсем. Страж города вел бой крайне агрессивно. Корину приходилось все время двигаться, чтобы не встретиться с мечом Шорпа. Натиск последнего немного слабел, только когда сержанту удавалось занять позицию спиной к Сонку.

Упоение боем все больше и больше охватывало молодого воина. Сражаясь, он уже радостно кричал:

– Не ожидал такого от мальчишки, храмовый выкормыш! Порс не случайно взял Шорпа с собой! Он лучший воин города Энеха! Разделаюсь с тобой и возьмусь за жрицу! Она будет вопить под Шорпом как самка порха! Она родит великого воина!

Корин сражался молча. Он уже нащупал слабые места в обороне Шорпа и лишь ждал, когда тот немного устанет, чтобы закончить все одним ударом. Ему нужно было не только вывести из строя противника, но и деморализовать остальных стражей города.

Воины с восхищением наблюдали за своим товарищем. Им казалось, что Шорп вот-вот сомнет могучего служителя Нэка. Рубящий удар сверху вниз. Боковой удар справа налево. Шаг назад. Длинный выпад и колющий удар вперед.

Корин не стал парировать этот удар. Он ушел корпусом и нанес мечом по локтю противника мощный удар с протягом.

Стражи города Энеха застыли в недоумении. Они явно не ожидали такого исхода поединка. У ног служителя храма лежала отрубленная по локоть рука Шорпа, все еще сжимающая меч. Сам Шорп бестолково таращился на свой обрубок с бившим из него фонтанчиком крови.

– Во имя Нэка, всемогущего бога! – сказал Корин. Он пересек границу священного круга и направился к недвижимо сидевшей в стороне Николь.

Сержант не прошел и пяти метров, как позади него раздался рык, похожий на звериный. Сделав шаг влево, он мгновенно развернулся.

С разинутым ртом и вытаращенными как у сумасшедшего глазами на него несся Шорп с занесенным для удара клинком в уцелевшей руке.

Корин, расставив ноги на ширину плеч, замер. Красноватая пыль позади бегущего стража города висела над бурой травой, как дым над горящим лесом.

Подскочивший Шорп уже начал опускать меч на шею врага, когда сержант сделал молниеносный выпад левой ногой вперед и в сторону, одновременно скользящим движением сбивая меч противника от себя вправо. И тут же, с разворота, Корин нанес своим клинком чудовищной силы горизонтальный удар рассекший тело стража города пополам.

Когда верхняя часть туловища Шорпа начала отваливаться, нижняя сделала еще один шаг вперед.

Эдди услышал, как седобородый воин прошептал в ужасе:

– Всемогущий Нэк убил его.

Корин несколько секунд наблюдал, как ноги Шорпа судорожно загребают пыль носами желтых сапог. Потом аккуратно вытер свой меч о рубаху убитого и подошел к Николь. Та, не шевелясь, сидела в прежней позе, не обратив на командира ни малейшего внимания.

Корин взглянул на сбившихся в кучку стражей города и, поняв, что больше никто из них не рискнет с ним сразиться, вложил меч в ножны.

Вдруг сержант уловил какой-то звук похожий на стук копыт. Он быстро повернул голову – вдалеке по дороге мчались несколько всадников.

Корин поднес ладонь ко лбу, чтобы прикрыть глаза от ярких лучей Сонка. На одном из верховых он разглядел высокую синюю шляпу городского советника.

– Слава Нэку, с богатым горожанином всегда можно договориться.

Едва немногочисленный отряд подъехал к тому месту, где стоял Корин, управитель города вскинул вверх руку с зажатым в ней жезлом власти:

– Именем жителей Энеха! Перед вами советник Тоно. Первый среди равных! Нам донесли, что страж города и жрица храма сошлись здесь в поединке. Тоно вопрошает: священный ритуал не был нарушен?

– Ритуал пытались нарушить, советник, – ответил Корин. – Но Великий Нэк не оставил своих слуг без защиты и покарал нечестивцев.

Тоно посмотрел на лежащее ничком обезглавленное тело и спросил, не сходя с порха:

– Кто отправил нашего воина в Страну Теней?

– Жрица подарила его Великому Нэку.

– Совершить ритуал, – приказал советник одному из прибывших с ним всадников.

Спешившись, страж города кинжалом отсек у убитого оба больших пальца и протянул их Николь:

– Дар Великому Нэку.

Корин положил руку на плечо девушке и крепко сжал его.

Николь вскинула голову и печальными глазами посмотрела на командира.

– Гэра, нужно довести ритуал до конца, – сказал тот строго.

Стажер поднялась на ноги и, положив оба меча на жухлую траву, достала из маленькой кожаной сумки, висевшей на поясе, катушку с серебряной нитью. Сложив пальцы убитого вместе, она обмотала их нитью и полила из серебряной лядунки соком гэнто, священного дерева бога теней.

– Прими Всемогущий от жрицы Гэры, – еле слышно пробормотала Николь.

Чуть помедлив, она повесила покрывшиеся пленкой янтарного цвета пальцы Порса себе на шею, на один из крюков кольца Великого Нэка.

Советник Тоно вдруг заметил стоявшего в отдалении Эдди. Спрыгнув вниз, он трусцой подбежал к эрдену и вскинул руку, прикрывая ладонью глаза:

– Да простит Тоно высокородный! Погряз в делах. Не узрел. Почтительно ли вели себя воины с достославным?

– Почтение было оказано.

– Смею ли надеяться, что имя города останется чистым?

– Тревоги напрасны, горожанин.

– Величия вашему роду, досточтимый!

Советник снова прикрыл ладонью глаза и стал пятиться в сторону своих воинов.

– Два стража города посмели нарушить ритуал, – сказал Корин, указывая советнику на другие трупы. – Страж храма отправил их в Пустыню Хокто на вечные страдания. Пусть жрица подарит их «пальцы меча» храму Нэка.

– Город Энех уважает ритуал, – с важностью произнес Тоно, и пальцы еще двух воинов повисли на шее жрицы.

– Нам пора возвращаться, страж храма, – сказал советник и многозначительно посмотрел на сержанта.

Корин собрал с убитых все украшения. Самый массивный серебряный браслет он протянул советнику.

– Наймите новых воинов. И пусть они почитают великого бога.

– Для города дар храма большая честь, – растянул в улыбке узкие губы Тоно.

– Оружие тоже можете взять в казну. И порхов. Город чтит ритуал, а Великий Нэк вознаграждает праведных.

– Щедрость храма не знает границ.

– Как и его гнев.

– Город это помнит, – процедил советник и опустил глаза.

Голову Порса и разрубленное тело Шорпа воины завернули в плащи и, связав два узла, погрузили их на порха одного из убитых стражей города. Два других трупа они положили поперек своих седел, умело приторочив их ремнями.

Тоно подошел к Николь.

– Богатой добычи, жрица! – прошептал он ей на ухо и, как бы невзначай, коснулся рукой ее груди.

Прикасаться к телу жрицы имел право лишь тот, кто побеждал ее в поединке, но Николь оставила жест Тоно без внимания.

Корин быстро окинул взглядом стражей города. По выражениям их лиц, он понял, что никто из кастисиан нарушения ритуала не заметил. Значит, поднимать бучу не было никакого резона. И так во имя Нэка пролилось слишком много крови.

– Мудрого правления, советник, – едва слышно проронила стажер.

Тот кисло улыбнулся и, усевшись в седло, скомандовал:

– Возвращаемся в наш славный Энех!

Он хлестнул животное плетью и, выскочив на дорогу, помчался в сторону города. Стражники, пришпоривая порхов, понеслись за ним следом.

– Хоэ! Хоэ!

– Терпение – иногда тоже мужество, – сказал сержант, вставляя ногу в стремя. – Так, кажется, в Стране Железа говорят селяне?

Оседлав порха, он шагом направил его к дороге.

– Вперед! Да поможет нам неутомимый Нохдос-покровитель путников.

Эдди, запрыгнув в седло и насвистывая какую-то мелодию, услышанную им в городе, поехал следом за командиром.

Выбравшись на дорогу, капрал оглянулся: Николь, закрыв лицо ладонями, стояла без движения.

– Кор, притормози. Николь, по-моему, плохо, – сообщил он командиру.

– Что ж, давай подождем немного. Первый бой всем дается нелегко.

Сержант остановил порха и огляделся. Кругом не было ни души. Даже босты, местная разновидность сурков, и те, спасаясь от зноя, попрятались по своим норам.

Эдди достал из седельной сумки серебряную фляжку с вином, не переставая с тревогой наблюдать за Николь.

Девушка медленно отняла руки от лица и, потрепав порха по шее, легко вскочила в седло. На ее усталом лице появилась улыбка. Вдруг резким движением стажер сорвала с шеи кольцо Нэка и забросила его далеко в степь.

Снова глянув по сторонам, Корин тронул поводья. Подъехав к Николь, он хлестко ударил ее по щеке. Девушку качнуло в сторону. Она едва удержалась в седле.

Николь на секунду опешила, затем зло процедила сквозь зубы:

– Еще раз ударишь – я тебя убью.

На ее запачканном лице стал проступать след от пощечины.

Николь с вызовом смотрела в глаза командиру и еле сдерживала желание выхватить меч. И, возможно, через мгновенье Николь Дюфренн сделала бы это, но вдруг слева мелькнуло что-то темное и врезалось в нее, едва не вывернув плечо.

Стажер вылетела из седла. Сухие стебли, ломаясь, захрустели под весом ее тела. Поднявшаяся пыль запорошила ей одежду, лицо и волосы. Попав в дыхательное горло, пыль вызвала у Николь приступ жуткого кашля.

– Кор, ты что! – закричал Эдди.

Сержант спрыгнул вниз и, схватив Николь за шиворот, поставил ее на ноги. Девушка, все еще кашляя, испуганно смотрела на командира.

– По Уставу Космопола я имею право прикончить вас на месте, стажер. Это не академический полигон. Сорвете операцию – сам вынесу приговор и сам приведу его в исполнение.

Сержант откинул Николь от себя словно куклу, и не спеша направился к своему порху.

– К черту! – выкрикнула Николь, выпрямляясь и мотая головой. – Все к черту!

Корин резко обернулся.

Николь стала отступать назад, с ужасом глядя на командира, потом вдруг повернулась и побежала. Она спотыкалась, падала, вставала и снова бежала по полумертвой от жары траве. Бежала так, словно где-то там, за горизонтом, ее ждало спасение.

Корин догнал девушку и поддал ей под зад ногой.

Невероятная сила бросила Николь вперед, по ходу движения. Она начала падать, засеменила ногами, стараясь сохранить равновесие. Ей это не удалось и, выставив вперед руки, она упала на четвереньки.

Когда она попыталась встать, Корин снова дал ей пинка. Девушка с лета уткнулась головой в бурую сухую траву.

– Свинья! – взвизгнула Николь, поднимаясь на колени. – Ты – свинья!!!

Она заплакала. Слезы лились, проделывая светлые бороздки на ее сильно запачканном лице. Запрокинув голову, девушка зарыдала.

Подбежавший Эдди неловко опустился на колени и стал гладить ее грязные волосы:

– Не надо, не надо… Ну зачем? Не надо…

Корин схватил его за плечо и отбросил прочь.

– Все, что является преступлением, должно караться беспощадно, – сказал со злобой сержант, нависая над лежащим на спине капралом. Потом, отворачиваясь, уже спокойнее добавил, – Принеси ей воды. Я пока поищу кольцо Нэка.

– Есть, сэр, – поднимаясь на ноги, без промедления ответил Эдди.