В просвете между кустами мелькнуло бледно-желтое пламя костра. Поднимая волну против течения, Жарких заложил плавный поворот. Заглушив мотор, он приподнял над водой гребной винт, и казанка с ходу, шурша, выползла на песчаный берег на четверть корпуса.
Через мгновенье старший лейтенант услышал, как в нескольких метрах от берега, правее того места, где он причалил, трещат сучья. Было ясно, что кто-то быстро удаляется в глубь острова.
Жарких поднялся на ноги и прокричал:
– Табанин, я за тобой бегать не буду! Сейчас порежу, к чертям собачьим, все сети, что ты тут понаставил, если не вернешься!
Треск в зарослях затих. Спустя некоторое время откуда-то справа, из-за деревьев, донеслось:
– Да я пописать хотел, Сергей Владимирович! Отошел тут недалеко!
– Я вам верю, гражданин Табанин! А ну быстро застегнул мотню и подвалил сюда! – нарочито злобно скомандовал Жарких. – Разговор к тебе есть!
Старший лейтенант сел на лавку и закурил. С начала дня это была его шестая сигарета. До завтрашнего утра можно было выкурить еще четыре.
На Рождество Жарких при девчонках поспорил с Посохиным, который никогда не курил, что к концу года сможет покончить со своей вредной привычкой. Его призом, кроме здоровья, должна была стать казачья шашка времен Первой мировой войны из коллекции холодного оружия майора. Сам старший лейтенант в запале поставил на кон свою любимую «восьмерку».
Через пару минут на берегу в расстегнутой джинсовой рубашке и плавках появился Василий Табанин. Он осторожно, мелкими шажками, приблизился к лодке. Его худые безволосые ноги были до колен изрядно поцарапаны.
– По ежевике, что ли, бегал? – посочувствовал ему Жарких. – Садись в лодку.
– Здравствуйте, Сергей Владимирович. А мы куда поедем? – перекидывая правую ногу через борт, спросил Табанин.
– Привет! Никуда мы пока не поедем. Тут будем разговаривать. На свежем воздухе. Садись!
– А в чем дело?
– Садись! – Старший лейтенант щелчком отправил окурок в реку. – Ты чего от нас бегаешь? Телефон не берешь? Мы что, тебя по всей области должны разыскивать?
Табанин, держась за борт, опустился на переднее сиденье лицом к полицейскому.
– Так я просто на рыбалку поехал. Я давно уже планировал, – ответил он, наклонив голову и приглаживая растрепавшиеся волосы. – И никуда я не бегаю. Здесь я! Вот, сижу… А телефон тут не принимает.
– Как только Квасову нашли, так ты сразу на рыбалку поехал. Причем куда подальше. Лодка твоя где?
– На той стороне острова.
– Понятно. Ты в позапрошлый понедельник на старом пляже водку пил с гражданкой Квасовой?
– С Раечкой?
– С Раечкой. По паспорту она Квасова Раиса Николаевна, если ты не в курсе.
– Я в курсе. Пил. Но, так, по паре капель. Чисто символически. Потом посидели немного и разошлись.
– Рассказывай все. И с мелкими деталями. С другом твоим Кармановым мы уже встречались.
– Да? А, ну тогда конечно! А что рассказывать?
– Сколько она выпила?
– Кто? Раечка?
– Блин, Раечка!
– Я думаю, граммов сто. Может, даже меньше. Она, в общем, была женщиной непьющей. Я ее за это очень уважал.
– А вы сколько выдули?
– Кто? А, мы! Мы все остальное.
– Точнее.
– Ну, граммов по триста.
– У вас что, две бутылки водки с собой было?
– Да, две! А как вы догадались, Сергей Владимирович?
– Что за друг с тобой был? Это его велосипед в кустах лежал?
– Кто?
– Задолбал уже! Кто с тобой был тогда?
– Карманов. Вы же сами сказали, Сергей Владимирович.
– Второй кто? Что за Стас?
– Стас?.. Да так, приятель один. Дальний очень, совсем… такой. – Табанин покрутил в воздухе пальцами. – Можно сказать, совершенно незнакомый.
– Совершенно незнакомый приятель. Хорошая формулировка. Гражданин Табанин, вопрос официальный. Разговор идет об убийстве.
Табанин облизал губы и спрятал кисти рук между колен.
– Если официальный… Стасов Федор был с нами. Кореш мой, можно сказать. Только не такой, чтоб совсем. Серединка на половинку. Он в Новолиганьске живет. Вот, встречаемся иногда.
– Судим?
– Кто, я? Вы же знаете, Сергей Владимирович.
– Я про Стасова спрашиваю.
– Ну да, судим. Три раза. А что?
– Велосипед его в кустах лежал?
– Какой велосипед?
– Черный.
– Не видел я никакого велосипеда, – пожал плечами Табанин.
– Стасов на велосипеде на пляж приехал?
– Мы пешком пришли.
– Значит, это велосипед Карманова был?
– Да какой велосипед, Сергей Владимирович?! Вы видели Карманова?! Может он с таким пузом ездить на велосипеде? Он же как клоп беременный!
– Убедил, пожалуй. Где Стасов сейчас находится? Он оставался с Квасовой на пляже, когда вы с Кармановым ушли?
– Он оставался. Где он сейчас, я не знаю! У него в Бирючинске подруга есть. Может, он у нее?
– Как зовут? Адрес?
– На Танкистов она живет. Номер дома не помню. Горелова Ольга.
– Зачем он с Квасовой на пляже остался?
– Я не знаю. Нет, правда не знаю! Вообще, он баб любит, но Раечка не в его вкусе. Он молодых телок предпочитает.
– А Квасова по отношению к нему как была настроена?
– Сначала никак, а потом заигрывать стала. Вы меня с собой заберете, Сергей Владимирович? Вещи можно скласть?
Взгляд Табанина по выразительности не уступал взгляду забитой бродячей собаки. Жарких ухмыльнулся.
– Сейчас ты мне все расскажешь еще раз, но подробно и по порядку. Я это на телефончик запишу, а там будем решать, что с тобой делать, жертва реформ.
– Все просек! Базара нет! Рассказ будет от и до. Мне скрывать нечего. Я чист перед любимой страной. В последнее время кристально чист. Прямо как Феликс Эдмундович. Ну, я имею в виду чистые руки и все остальное.
– Молодец. Подскажи-ка номер телефона Стасова.
– Я не знаю! Правда не знаю. Нет, мобильник у него есть, но номера я не знаю. Он мне не говорил. И не звонил никогда. Падлой буду, Сергей Владимирович!
– Будешь, Василий Ильич, если что-нибудь от меня скроешь.