Меня манили в царство льда азийских гор крутые тропы, и я влюблялся в города преуспевающей Европы. Я пил за праздничным столом и в Грузии, и на Памире, да так, что забывал о том, кто я и где меня вскормили. Я верить искренне привык, как русский по душевной шири, что всяческий народ велик по-своему в подлунном мире. А время шло. Росла душа согласно мировым законам, и я достигнул рубежа, как тот князь Игорь перед Доном. И вот, сплетя венок разлук, став гражданином мира вроде, я ощутил и понял вдруг: я часть России плоть от плоти — наследник всех её основ — петровских, пушкинских, крестьянских, её издревле вещих снов, её порывов мессианских…