Чего нам не хватало на просторе, где столько сена, рыбы и зверья, где столько сини в человечьем взоре, где столько милых запахов жилья? Но как мы жили? Кто о том расскажет? Кто смог бы рассказать — давно умолк… Ленивыми крылами плавно машет тяжелый коршун… Сел на свежий стог… Цветочная пыльца плывет кругами по черным водам северной реки… Мне нынче хорошо и вольно с вами, охотники, крестьяне, рыбаки. Вы обновили вековые стати семьи и быта, песни и любви, и вспоминать не время и некстати на чем — на почве или на крови. А недруги, что отворяли жилы для этой крови… Но река времен все унесла. Мы выжили. Мы живы и вспоминать не будем их имен. А наша кровь, густая, молодая, свернулась, извернулась, запеклась, и, раны полусмертные латая, мы поняли, что натрудились всласть, что надо вспомнить о родимом доме, что черный пепел мировых костров ушел на дно, растаял в Тихом Доне и что не выкинуть из песни слов…