Где было некогда жилье — теперь растет одно былье. Чертополох да лебеда, как будто про’клятые травы, над прахом быта и труда шумят, как орды величавы. Такие соки в них текут, такие зверские замашки, что рядом с ними не цветут ни ирисы и ни ромашки. Кирпич. Бревно. Истлевший хлам. Следы уклада и оплота. Мстит человеческим делам неравнодушная природа. За то, что причинил изъян, за то, что был слепым орудьем своих страстей. Шуми, бурьян, за то, что ни земле, ни людям! Земля не знает пустырей, есть смысл у моря и пустыни, и тем прекрасней — чем скорей все пересилит дух полыни.