Непонятно, как можно покинуть эту землю и эту страну, душу вывернуть, память отринуть и любовь позабыть, и войну. Нет, не то чтобы я образцовый гражданин или там патриот — просто призрачный сад на Садовой, бор сосновый да сумрак лиловый, тёмный берег да шрам пустяковый — это всё лишь со мною уйдёт. Всё, что было отмечено сердцем, ни за что не подвластно уму. Кто-то скажет: «А Курбский? А Герцен? — всё едино я вас не пойму. Я люблю эту кровную участь, от которой сжимается грудь. Даже здесь бессловесностью мучусь, а не то чтобы там где-нибудь. Синий холод осеннего неба столько раз растворялся в крови — не оставил в ней места для гнева — лишь для горечи и для любви.