Сгустилась тьма, но вдруг из всех грачиных сил закаркали грачи и понеслись по кругу: должно быть, юный грач нечаянно отбил у друга своего неверную подругу. Я вышел на крыльцо — над кромкой черных лип сверкала, как алмаз, весенняя Венера, то доносился стон, то раздавался всхлип, то вся земля взахлеб рыдала и звенела… Опять весна трубит во все свои рога, самцы несут в гнездо истлевшую солому, но только те, кому судьба не дорога, глядят на небеса и равнодушны к дому. Я знаю, что они не выведут птенцов и не внесут свой вклад в уют земного мира. Они истратят век в кругу прекрасных снов и будут верить, что так повелела лира. Я не судья — кому гореть в каком огне, я знаю, что никто не может быть судимым… Как сладко свить гнездо на молодой земле! Как сладко быть никем не званым, не любимым!