Мэри Робинетт Коваль родилась в Рейли, в Северной Каролине. Фантастику и фэнтези начала публиковать как профессиональный литератор в 2006 году и в 2008 году завоевала премию Джона Кэмпбелла для лучшего начинающего автора. В 2011 году она получила премию «Хьюго» за рассказ «For Want of a Nail». Работала секретарем, а позже – вице-президентом Американской ассоциации писателей-фантастов. Наряду с литературным трудом она более двадцати лет была профессиональной кукольницей и, помимо прочих, работала с компанией «Центр искусства кукол» и в собственной компании «Адзер Нэнд продакшн».

Рассказ «Злобный робот-шимпанзе» стал финалистом премии «Хьюго» в 2009 году. Это краткий остроумный рассказ об «усовершенствованном» шимпанзе и напоминание о том, что можно написать настоящий фантастический рассказ объемом менее тысячи слов.

 

Злобный робот-шимпанзе

Водя руками по глине, Слай наслаждался ощущением влаги, которую выдавливали его пальцы. Глина склеила шерсть на тыльной стороне ладоней, и они стали почти похожи на человеческие. Формируя вазу, он вращал гончарный круг своими хватательными ногами. Зажав глину пальцами, он начал, вращая, поднимать стенку вазы.

Что-то ударилось в окно его вольера. Слай подскочил и закричал, когда ваза расплющилась под собственной тяжестью. Набрав глины, Слай бросил ее в трехстворчатое окно, как экскременты. Глина прилипла к плексигласу и потекла вниз.

Во дворе группа школьников со смехом отскочила от окна. Один из них помахал Слаю рукой. Слай оскалил зубы: он знал, что люди примут это за улыбку, но ему хотелось, чтобы это выглядело угрозой. Он слез со стула, в три длинных шага пересек конуру и прижал грязную руку к окну. Улыбаясь, он написал «АПОЖ». Снаружи буквы будут читаться в обратном порядке.

Учительница покраснела, как самка в течке, и отозвала детей от окна. Уводя их со двора, она оглянулась, поэтому Слай схватил себя за член и показал, что бы он с ней сделал, войди она в вольер.

Она убежала, покраснев еще сильнее. Когда группа ушла, Слай прижал голову к окну. Металл его черепа звякнул о стекло. Скоро с ним придет поговорить дрессировщик.

Проклятие!

Он всего лишь хочет сделать глиняную посуду. Слай отошел к гончарному кругу и сел спиной к окну. Начиная вращать его, он положил в центр новый ком глины и попытался забыться.

Краем глаза он видел, как раскрылась дверь его вольера. Слай остановил круг, и ваза снова опала.

Внутрь просунул голову Верн. Он вздохнул.

– Ты в порядке?

Слай выразительно помотал головой и показал на окно.

– Прости. – Руки Верна задвигались. – Надо было предупредить тебя, что они придут.

– Надо было сказать им, что я не животное.

Верн покорно опустил взгляд.

– Я им сказал. Но это дети.

– А я шимпанзе. Знаю.

Слай погрузил пальцы в глину, чтобы отвлечься от грустных мыслей.

– Это Далила. Она подумала, что ты не станешь возражать. Другие шимпанзе не возражают.

Слай нахмурился и высвободил руки.

– Я не такой, как другие шимпанзе. – Он показал на имплантат в голове. – Может, стоит поставить такой Далиле? Кажется, ее мозгу требуется помощь.

– Прости. – Верн подошел к Слаю ближе, чем осмеливался кто бы то ни было, когда он не под действием успокоительного. Было бы очень легко протянуть руки и сломать ему шею. – Так делать очень нехорошо.

Слай расправил глину на круге. Верн лучше остальных. Он как будто понимает, в каком аду живет Слай, который чересчур умен, чтобы быть с другими шимпанзе, но слишком животное, чтобы его любили. Именно Верн принес ему гончарный круг, а Слай – он готов поклясться Небом и Деревьями – его любит. Слай поднял голову и вскинул бровь.

– Так что они думают о моем шоу?

Верн прикрыл рот рукой, пряча улыбку. Вежливый!

– Учительницу расстроил злой робот-шимпанзе.

Слай запрокинул голову и расхохотался. Так ей и надо.

– Но Далила считает, что тебя надо наказать. – Верн по-прежнему был очень близко, Слай мог сломать ему шею, но оставался неподвижным. – Она хочет, чтобы я отобрал у тебя глину, потому что ты использовал ее для выражения гнева.

Слай оскалил зубы в гримасе гнева и страха. Гнев грозил ослепить его, но он сдерживался, вцепившись в круг. Если он потеряет Верна… рассудительность грозила его покинуть. Тяжело дыша, он принялся вращать круг, стараясь выместить гнев на глине.

Круг вращался. Глина скользила между пальцами. В ноздрях жил запах земли. Он держал мир в руках. Поворачивал, поворачивал, вокруг зерна его гнева вырастали стены, включали гнев в нужную категорию.

Удары сердца замедлились, как и вращение круга. Слай замигал, снова осознавая окружающее, словно просыпался. Ваза на круге по-прежнему плясала, как живая. Ее стенки прочно держали внутренний мир. Он провел пальцем по краю.

Глаза Верна были влажными.

– Поставить это в печь?

Слай кивнул.

– Мне придется забрать глину. Ты ведь понимаешь?

Слай снова кивнул, глядя на вазу. Она была прекрасна.

Верн нахмурился.

– Эта баба вызывает у меня желание кидаться дерьмом.

Слай фыркнул, представив себе эту картину, потом стал серьезен.

– Когда я получу ее назад?

Верн поднял корзину с глиной, стоявшую рядом с кругом.

– Не знаю. – Он остановился у выхода и посмотрел мимо Слая на окно. – Я не буду чистить за тобой. Понимаешь?

На мгновение его охватил гнев, но Верн не смотрел на него, он смотрел на окно. Слай обернулся.

Ваза, которую он бросил, лежала на полу грудой глины.

Глина.

– Понятно.

Он подождал, когда закроется дверь, потом вскочил и собрал глину. Немного, но пока хватит.

Слай сел за круг и начал вращать его.