Сквозь затуманивавшую сознание боль мне представлялись Марина и Рори на темно-синих простынях.

Вдруг я услышала знакомый голос:

— Дозировка была очень высокая, но рефлексы у нее восстанавливаются.

— Вряд ли она придет в себя раньше, чем через сутки, — заметил женский голос.

Борясь с мучительной дурнотой, я открыла глаза и — о чудо! — в ногах постели я увидела Финна, разговаривавшего с медсестрой. Но тут мое сознание снова заполонили Марина и Рори, и я закричала.

В это же мгновение Финн оказался со мной рядом.

— Эмили, дорогая, это я.

Я не переставая кричала что-то бессвязное. Он обнял меня.

— Я ею займусь, — сказал он.

Сестра растаяла в воздухе.

— Я все помню, — сказала я.

— Эмили, это я, Финн.

Я замолчала, приникнув к нему.

— Финн, помоги мне.

— Тебе приснился кошмар.

— Я все помню. — У меня задрожали губы. — Обещай мне не разыскивать Рори! Обещай!

— Не волнуйся! — успокоил он меня.

Финн убедил меня лечь, но не отпускал мою руку.

— Не уходи, — прошептала я.

— Никуда я не уйду.

— Я думала, я больше тебе не нужна, а потом я застала Рори с Мариной…

— Успокойся, дорогая. Не думай об этом. Тебе скоро станет лучше.

— Но я видела их вместе в постели! Видела!

Я снова начала кричать и метаться. Вошла сестра со шприцем. Я пыталась вырваться, но Финн держал меня крепко. Не знаю, что они мне вкололи, но оно подействовало мгновенно.

Когда я снова пришла в себя, я была спокойнее.

Комната была безобразная, с желтоватыми обоями, но солнечная. Толстуха сестра ставила нарциссы в голубую вазу. Цветы были повсюду.

— Это похоронное бюро? — спросила я.

Она бросилась ко мне и начала щупать мне пульс.

— Где я?

— В больнице.

— Славная симпатичная больница, и в каждой палате славные симпатичные доктора.

— Я сейчас позову доктора Маклина. — Она выбежала, и я услышала, как она говорит кому-то в коридоре: «Все еще бредит».

Вошел Финн.

— Ложитесь, доктор, — сказала я, — будем бредить вместе.

— Не беспокойтесь, — сказал Финн сестре, — ей гораздо лучше.

Он был из тех, кто не стыдился своих чувств на людях. Его желтые глаза наполнились слезами.

— Привет, малышка.

— Привет, — отозвалась я.

— Тебе лучше помолчать.

— Мне так тебя не хватало.

— Я верю. Ты не раз проговаривалась во сне.

Он улыбнулся.

Лицо его было прямо-таки серым от усталости. Наркотики, которые они мне давали, лишили меня последней выдержки.

— Я люблю тебя, — сказала я. — У тебя такое милое лицо.

Первые двое суток они понемногу сокращали дозу наркотиков, постепенно возвращая меня к жизни. Я не помню, когда я вспомнила о ребенке, но помню, как в панике спросила Финна:

— А мой ребенок? С ним все в порядке?

Он взял меня за руку.

— Мне очень жаль, но ты его потеряла. Мы старались его спасти, можешь мне поверить.

Мучительная печаль сжала мне сердце.

— Где Рори? — спросила я.

— У него все хорошо.

— Где он? Скажи мне правду, Финн.

Желтые глаза мигнули.

— Он не возвращался. Должно быть, он где-то на материке.

— С Мариной?

Финн кивнул.

— Надо полагать. Она исчезла в тот вечер, когда ты упала с лестницы. С тех пор их никто не видел.