Переодеваясь для вечеринки с фейерверком, я решила изменить тактику своего поведения с Пендлом. Если раньше я вела себя с ним скромно, то теперь решила быть свободной и раскованной, даже вызывающей.

Я привезла с собой сногсшибательное зеленое вечернее платье. Надевая его, я раздумывала — не окажется ли мой вид слишком шокирующим для местной деревенской публики: платье было без рукавов, плотно облегало фигуру и имело два огромных выреза спереди и сзади.

Ну, думалось мне, если эта выходка и не вызовет приступа бурной страсти у Пендла, то по крайней мере выведет из себя Туза.

Реакция Maлхолландов на мой выход была разнообразной и вполне типичной для каждого из них. Джек поперхнулся коктейлем. Пендл остался абсолютно равнодушным, даже глазом не моргнул. Роза произнесла: «И ты собираешься в этом выйти из дома? Я бы не смогла». Туз поднял брови и посмотрел на меня с явным неодобрением. Мэгги пару раз обошла вокруг меня, осматривая со всех сторон, потом вздохнула и спросила: «Пру, ты никак собралась в туалет? Самое подходящее место для этого наряда».

Когда мы все выходили из дома, я в полном соответствии с новым планом кампании схватила Пендла за руку и попросила:

— А не могли бы мы поехать в твоей машине, только ты и я?

Пендл с удивлением посмотрел на меня и пожал плечами.

— Да, конечно, почему бы и нет, — ответил он.

Уже совсем стемнело, сквозь стволы деревьев таинственно мерцало озеро в долине.

— Как красиво, — сказала я, поворачиваясь к Пендлу. — Дорогой Пендл, я так благодарна тебе, что ты привез меня сюда. Я здесь чудесно провожу время.

Пендл улыбнулся половиной рта.

— Неужели тебе действительно здесь нравится?

— О да, очень! — Я положила руку на его колено и придвинулась поближе, намереваясь поцеловать.

Он не просто уклонился, а буквально шарахнулся от меня. Я снова откинулась на спинку своего сиденья, чувствуя себя такой же желанной и нужной, как заноза в пальце.

— Прости, — сказал он совершенно спокойно, — но на этих дорогах очень опасно отвлекаться.

Я испытывала сильное чувство унижения, но оно потихоньку сошло на нет ко времени нашего приезда на место. Это оказалась любопытная и довольно старомодная вечеринка — здесь присутствовали всего несколько молодых людей, а, в основном, бродили старые леди с клюшками и множество полковников в отставке с богатым «фруктовым салатом» на груди. Словом, весь цвет местного общества.

Роза ворчала, вылезая из машины: Туз отказался закрыть в машине окна во время езды, и она боялась, что отклеятся ее накладные ресницы. Еще она сердилась на Мэгги, которая захватила шляпу профессора Коуплэнда и не захотела отдавать ее Розе на память. Зайдя в дом, Джек и Мэгги быстренько разбежались в противоположные стороны.

Желая отомстить Пендлу за отказ поцеловать меня, я начала яростно флиртовать с Джеком, которого скорее надо было сдерживать, чем подстрекать к действиям в подобной ситуации. В синей рубашке, прекрасно гармонировавшей с цветом его глаз, он казался мне красивейшим мужчиной из всех, находившихся в комнате, а я в своем платье была, если не красивейшей, то, несомненно, самой шокирующей здесь дамой. И все эти полковники никак не могли отвести свои монокли от моего голого живота.

— Я быстро становлюсь специалистом по пупкам, — признавался Джек направо и налево. Все остальные присутствующие дамы были одеты в закрытые шерстяные платья, и среди них я чувствовала себя просто голой.

Пендл и Мэгги исчезли из поля зрения, а мы с Джеком стояли рядом, прислонившись к стене, и беседовали. Я находила общество Джека странно успокаивающим.

— Мне нравятся большие вечеринки, на них создается приятная интимная атмосфера, — говорил Джек. — Погляди-ка на Туза! Его уже приперли к стенке. — Я посмотрела туда, куда он показывал, и увидела Туза, беседовавшего с дочерью хозяина дома.

— Он очень красив, не правда ли? — продолжал Джек. — Разве ты не находишь его привлекательным?

Туз поднял голову и посмотрел на нас.

— Нет, не нахожу, — ответила я мрачно. — Он заставляет меня чувствовать себя маленькой неряшливой девочкой, вымазанной чернилами.

Туз наконец вырвался из капкана и подошел к нам. Я не могла стоять рядом с ним в таком виде, поэтому ушла от них и спустилась по лестнице в прихожую. Мэгги, конечно, была права: я спятила, решившись на это платье. Оставалось только снять его, что я и сделала, сбросив платье на пол. На подоконнике лежала целая груда книжек серии «Эсквайр», там я откопала повесть Грэма Грина, которую еще не читала. Я поудобнее устроилась на полу и начала с интересом просматривать книжку. Через несколько минут входная дверь широко распахнулась, оказывается, я забыла запереть ее на замок, и теперь я сидела на полу обнаженная, а мой недоброжелатель стоял передо мной и сердито смотрел на меня сверху вниз. Я вскрикнула, схватила платье и попыталась кое-как прикрыться.

— Боже мой, — пробормотал Туз.

— Убирайся отсюда! — заорала я на него. Туз выскочил из прихожей, громко хлопнул дверью.

Черт побери, как нехорошо получилось. Впрочем, если он читал книжки «Эсквайра», то, несомненно, насмотрелся на обнаженных девиц, причем в гораздо более непристойных позах. Можно даже сказать, что я сделала доброе дело — отвлекла его от созерцания этого скопища старух. Рассудив так, мне стало как-то безразлично, что он про меня подумал. Через несколько минут я собралась с духом и вернулась к обществу.

К моему счастью, начинался фейерверк, и я смогла скрыть свой непристойный наряд в саду. Джек принес мне выпить. Мы стояли рядом, касаясь друг друга плечами, и наблюдали, как в небе вспыхивают разноцветные букеты огней фейерверка. Каждый раз до нас доносились восхищенные охи и ахи публики. Внезапно я услышала за моей спиной едкое замечание в свой адрес, дернулась и оказалась в объятиях Джека. Он совсем не торопился отпускать меня до тех пор, пока не обернулся и не увидел выражение лица стоявшего позади нас Туза.

Сразу после того, как в небе, осветив все вокруг, великолепным шаром огней взорвалась последняя ракета, семья Малхолландов дружно собралась уезжать.

— Роза, вы не хотите остаться на ужин? — спросила дочь хозяина дома, широко улыбаясь Тузу. — На ужин будет спагетти.

— Нет, они поедут домой, — ответила Роза. — Они собирались еще куда-то съездить. А вот я, пожалуй, останусь. Полезно побыть среди своих ровесников, — добавила она, обращаясь к нам. — И, кроме того, надо будет потом помочь хозяевам помыть посуду.

— Помыть посуду! — фыркнула Мэгги, услышав слова Розы. — Да она не может дождаться, пока мы уберемся отсюда, чтобы смотаться самой и увидеться с Коуплэндом.

Мы отправились ужинать в ресторан. Все было очень красиво, пол покрывал пушистый ковер, официанты беззвучно двигались между столами, ловко манипулируя горячими сковородками. Однако за нашим столиком царила весьма напряженная атмосфера.

Туз и Пендл сидели по одну сторону стола со мной, а Джек и Мэгги напротив нас. Пендл и Мэгги старательно избегали разговоров между собой.

Джек заказал вина.

— Я обожаю улиток, — заявила я.

— Отлично, я тоже закажу себе улиток, — присоединился ко мне Джек. — Здесь подают отличных улиток с чесноком. А как ужасно было на вечеринке, — продолжал он, разворачивая салфетку.

— Я и не заметил, чтобы ты сильно страдал там, — с иронией сказал Туз.

— О да, я великолепно провел время, — ответил Джек, подмигивая мне. — Но я беспокоился о вас.

Вскоре все Малхолланды принялись обсуждать вечеринку, перемывая косточки всем присутствовавшим на ней гостям.

— Дочка хозяина дома решительно положила на тебя глаз, — ухмыляясь, заявил Джек Тузу. — Приятно видеть, что ты не потерял своего обаяния.

Внезапно я почувствовала себя плохо: в горле начинало скрести все сильнее и мне совсем не хотелось есть, несмотря на сегодняшние приключения. Холодный воздух резко ударил в лицо, когда после ужина мы вышли из ресторана. Я брела по направлению к машине Пендла, отчаянно пытаясь идти по прямой. Вдруг кто-то схватил меня за руку.

— Ты поедешь со мной, — решительно заявил Туз.

— Нет, я собираюсь ехать с Пендлом и Джеком.

Но прежде, чем я успела еще что-то возразить, Туз распахнул передо мной дверцу машины.

— Залезай! — холодно скомандовал он. Когда он говорил таким тоном, вряд ли бы нашелся человек, способный ему противостоять. Я забралась в машину и опустила стекло.

— Помогите! Меня похищают! — закричала я, увидев выходивших Пендла и Джека.

— Я отвезу Пру домой, — сказал им Туз. — А вы оба поедете с Мэгги.

— Она хотела поехать с нами, — сказал Джек. — Ты похититель младенцев! — заорал он вслед нашей машине, когда Туз выруливал на дорогу.

Я сначала засмеялась, а потом смущенно притихла. Мне захотелось курить. Я пошарила в сумочке, достала пачку сигарет и сердито выругалась, обнаружив, что она пуста.

— Ты слишком много куришь, — сказал Туз. — И пристегнись, ремень рядом с сиденьем.

— Я никогда им не пользуюсь. К тому же мне вовсе не улыбается сидеть привязанной в машине с незнакомым мужчиной.

— Делай, что тебе говорят!

Вот Пиночет чертов. Но он был больше и сильнее меня. Я сидела в угрюмом молчании и пыталась вставить язычок ремня в защелку рядом с сиденьем. В конце концов Туз отобрал у меня ремень и сам его пристегнул. Я съежилась на своем месте, стараясь не касаться его.

Через пару миль Туз свернул на боковую дорогу и остановился на стоянке для трейлеров на берегу озера. Он закурил, однако мне сигарету не предложил. Я сидела спокойно и уголком глаза изучала его устрашающий профиль. Возможно то, что он увидел меня голой на вечеринке, переполнило чашу терпения, и теперь он решил выяснить со мной отношения. Так сказать, поставить все точки над «i» и в интересах семьи Малхолландов отправить меня куда-нибудь подальше. Сейчас он скорее всего думал об Элизабет и об автомобильной катастрофе, должно быть, именно поэтому он заставил меня прицепить ремень безопасности. Внезапно я почувствовала к нему жалость и сказала:

— Посмотрите, какая сегодня божественно прекрасная луна.

— Я привез тебя сюда не для того, чтобы любоваться луной, — резко сказал Туз. — Не приставай к моему брату.

Я с недоумением посмотрела на него.

— К которому из них я не должна приставать?

— Ты прекрасно понимаешь, кого я имею в виду, — сказал он жестко. — Джек уже женат, вот и оставь его в покое.

— А он не ведет себя как женатый мужчина, — пыталась парировать я.

— Конечно, не ведет, особенно когда ты его к этому подталкиваешь.

— Я? — я вытаращила глаза от изумления. — Так, значит, по-твоему, это я его поощряю?!

— Да, именно ты. Ты обвивалась вокруг него как змея, когда я приехал вчера ночью, ты льнула к нему на конюшне, для него ты надела сегодня вечером это безобразное платье, а на вечеринке притворялась, что тебя пугают взрывы, и прижималась к нему поплотнее.

— Мне не нравятся громкие звуки, — сказала я, повышая голос.

— Насколько я помню, ты приехала сюда с Пендлом.

«Уже теплее», — подумала я.

— Так оно и есть.

— Ты, наверное, знаешь, что Мэгги была подружкой Пендла до того, как Джек отбил ее у него? Как ты думаешь, что он чувствует сейчас, когда все повторяется сначала? Первый раз за все время он привез сюда кого-то, и Джек снова вышел на боевую тропу, а она, то есть ты, ничуть от него не отстаешь.

Мне захотелось закричать ему прямо в лицо: да Пендл ни разу не посмотрел в мою сторону с тех пор, как мы сюда приехали; Пендл пожирает глазами Мэгги, когда думает, что на него никто не смотрит. Но какая-то странная верность Пендлу, или, может быть, нежелание произносить вслух все эти подозрения, которых я так опасалась, удержали меня, и я ничего не ответила Тузу. Вместо этого я только сказала:

— Послушай, я вовсе не гоняюсь за твоим драгоценным братцем. Он поцеловал меня прошлой ночью только потому, что я стояла рядом с ним.

— Насколько я понимаю, для тебя не имеет никакого значения тот факт, что Джек женат. Ты можешь вести себя так с любым, кто тебе понравится, но, повторяю, только не с ним! Понятно? Скажи, ты собираешься оставить его в покое?

— Я хочу, но не могу.

Туз взорвался.

— Ах ты маленькая сволочь, и ты думаешь, тебе все сойдет с рук?! — заорал он.

Тут наконец и меня прорвало.

— Да что ты понимаешь! — заорала я в ответ. — Ты ведешь себя как Господь Бог, как чопорная ханжа на свадьбе, которая всем делает замечания и читает нотации, потому что ей кажется, что все остальные ведут себя неподобающим образом. А не следует ли тебе немножко задуматься, почему они ведут себя именно так?!

— Прекрати, — резко оборвал меня Туз. — Ты ведешь себя как ребенок.

— Завтра, в это же время, — сказала я дрожащим голосом, — меня здесь не будет. И тебе никогда больше не придется волноваться из-за меня!

Туз завел машину, вырулил со стоянки и поехал по направлению к дому. Меня сотрясала дрожь, страшно хотелось курить, но моя уязвленная гордость не позволяла попросить у него сигарету. Когда мы приехали домой, я быстро взбежала вверх по лестнице, в своей комнате рухнула на кровать, уткнулась лицом в подушку и горько расплакалась. Поздно вечером кто-то постучал в мою дверь, подождал ответа и, не дождавшись, постучал снова. Но я так и не отозвалась на стук.

На следующее утро, поднявшись с кровати, я чуть было не свалилась обратно от сильного головокружения. Наверное, вчерашние события так на меня повлияли, успокаивала я себя. Я оделась, щедро нарумянила лицо и нацепила огромные солнцезащитные очки. Спустившись, я застала в гостиной Мэгги, она читала воскресные газеты. Шляпа Коуплэнда красовалась на ее голове.

— Хэлло, — поздоровалась она. Ее глаза ощупывали меня с пронзительным любопытством. — Мы все беспокоились о тебе. Что у вас с Тузом вчера произошло?

— Ничего, — быстро ответила я, — просто у меня внезапно разболелась голова.

— Ну, тогда я не знаю, какая муха его укусила, — сказала Мэгги. — Он ходит с утра с такой кислой физиономией, как будто ты сделала из него отбивную. Он устроил Розе настоящий скандал из-за денег. Прямо здесь, в гостиной. Честное слово, мне даже захотелось превратиться в мышку и забраться в какую-нибудь щелку.

— Бедная Роза, — сказала я. Наверное, он прошелся шипастыми ботинками по цветнику ее нежной души. Как он мог?

— Да нет, он прав, — начала объяснять Мэгги. — Роза не платила по счетам с тех пор, как он уехал. Не сообщила ему о продаже Ромни. Потом стала говорить, что вроде бы потратила пару тысяч монет на отделку кухни, еще пару тысяч на отделку потолка в гостиной. Вон, полюбуйся на эту «великолепную отделку».

Мэгги достала из газеты цветное рекламное приложение и начала его просматривать.

— А что с твоим новым домом? — спросила я.

— Джек выплатил львиную долю из своих собственных денег, хотя Роза утверждала, что это сделала она. Хотела бы я уметь работать с таким энтузиазмом, с каким она врет.

Мэгги поднялась и подошла к окну.

— Джек и Пендл поехали прокатиться верхом. Я, наверное, тоже днем покатаюсь. А Джек должен будет поработать.

В этот момент показалась Роза, глаза ее были красными. Она остановилась на мгновение и повернулась к нам.

— Скажите миссис Брэддок, что я не буду сегодня есть ланч, — сказала она совершенно расстроенным голосом и стала подниматься вверх по лестнице.

Через минуту мы услышали, как она набирает телефонный номер.

— Спорю, звонит Коуплэнду, — сказала Мэгги и добавила с иронией: — Только в нем одном она находит утешение.

Еще через десять минут мы увидели, как Роза в белой норковой шубке и огромных темных очках выбежала из дома. Потом мы услышали, как хлопнула дверца автомобиля и зашуршал гравий под колесами отъезжающей машины.

Ланч превратился в кошмар: меня бил озноб, по телу ручьями лил холодный пот, и я не могла втиснуть в себя ни кусочка пищи. К счастью, все за столом были заняты жаркими спорами и не заметили моего состояния.

После продолжительной перебранки Пендл уговорил всех поехать покататься верхом.

— А Пру с нами поедет? — спросила Мэгги.

— У вас лошадей на всех не хватит, — быстро сказала я.

— Ничего, ты такая легкая, что тебя выдержит и пони, — сказал Туз.

— Я думаю, она будет гораздо счастливее, если останется дома и поможет мне приготовить этот чертов доклад, — заявил Джек.

Туз просверлил меня тяжелым взглядом.

— Я бы предпочла поехать покататься, — твердо сказала я, только чтобы его успокоить.

— Надеюсь, сегодня у вас получится лучше, чем вчера, — сказал Туз, помогая мне забраться в седло.

Он протянул руку и снял с моего лица солнцезащитные очки.

— Не надо ездить в очках, — добавил он, запихивая очки в карман куртки. — Это может быть опасно, в том случае, если вдруг вы упадете с лошади. — Потом он внимательно посмотрел на меня и спросил: — Вы хорошо себя чувствуете? Вы выглядите ужасно.

— Ничего, пройдет, — холодно отозвалась я.

Мэгги в отличие от своего обычного полулетаргического состояния скакала на лошади как цыганка. Она ни секунды не раздумывала, стоит ли ей спускаться по отвесному склону в овраг или перемахнуть через полутораметровое препятствие.

Погода стояла чудесная, правда, на горизонте зловеще собирались черные тучи, а пронзительный холодный ветер гнал рябь по водяной глади озера. Высоко над нами, в горах брели по своим древним маршрутам стада овец.

Примерно через полмили от дома мы выехали на ровную травяную площадку. Мэгги тут же дала шпоры своей гнедой кобыле.

— Давай, Пен, — пронзительно закричала она. — Догоняй меня. Устроим скачки. — Она взяла хороший старт, Пендл устремился за ней. Лошадь Туза шла легким галопом, а мой пони, как маленький мячик, подскакивал рядом с ней.

Мэгги гиканьем подбадривала кобылу и все еще лидировала, но Пендл, подгоняя свою лошадь хлыстом, ее догонял. Им оставалось проскакать совсем немного до конца ровной площадки. Мэгги пыталась оторваться, но Пендл как привязанный держался за ней на одном и том же расстоянии. Вдруг гнедая кобыла резко остановилась. Мэгги перелетела через ее голову и осталась лежать на траве бесформенной кучей. Пендл так подхлестнул свою лошадь, что она в мгновение ока доскакала до места падения. Пендл пулей вылетел из седла и склонился над Мэгги. Его лицо посерело от волнения.

— Мэгги, Мэгги, дорогая, — хрипло проговорил он, — ради Бога, ну скажи что-нибудь! Ты не можешь так поступить со мной!

Внезапно Мэгги открыла глаза и счастливо улыбнулась Пендлу.

— А вот это очень приятные слова, дорогой Пен. Наверное, мне следует почаще падать в обморок, чтобы выслушивать такие речи.

Лицо Пендла исказилось от ярости.

— Ах ты, сука! — заорал он и со злобой ударил Мэгги по лицу. Мэгги застонала и разразилась слезами. Пендл сразу обнял ее и начал страстно целовать.

— Пендл, ради Бога, немедленно прекрати! — прорычал Туз.

Пендл посмотрел на него с таким бешенством и вызовом в глазах, что можно было ужаснуться при его виде.

— Пусть все катится к черту! — заявил он. — Я люблю ее, она моя!

Я не стала разыгрывать драматических сцен, а просто развернула моего пузатого пони и поехала домой по той же дороге, по которой мы приехали сюда. Моя грудь разрывалась от рыданий, непрерывным потоком текли крупные слезы. Начался дождь, и скоро я насквозь промокла. Уже наступили сумерки, когда я наконец добралась до дома. В дверях меня встретил Джек.

— О, бедняжка, — проговорил он с испугом. — Туз караулит тебя снаружи. Иди, просушись, я позабочусь о твоем пони.

Я заставила себя подняться по лестнице, сейчас я чувствовала себя по-настоящему больной. В своей комнате я кое-как содрала с себя мокрую одежду и, оставшись в трусиках и лифчике, тяжело опустилась на кровать. Мои зубы стучали от озноба, как кастаньеты.

Раздался стук в дверь, и в комнату ввалился Туз.

— Что еще ты собираешься делать в таком виде? — резко спросил он.

— Катись отсюда, — огрызнулась я, поднимаясь на ноги. Я потянулась за халатом и внезапно покачнулась.

Туз поддержал меня.

— Сядь, — сказал он гораздо мягче и положил руку мне на лоб.

— Через минуту со мной будет все в порядке.

Туз потрогал простыню на моей кровати и поморщился.

— Сырая, конечно. — Он накинул мне на плечи халат и под руку вывел меня из комнаты. — Иди, ляг на мою кровать. По крайней мере она сухая.

В его комнате я улеглась на кровать и начала разглядывать фотографии, развешенные на противоположной стене. Наверное, это были фотографии Элизабет. Нежное улыбчивое лицо и густые темные волосы — не удивительно, что он так любил ее.

Скоро пришел Туз с термометром в руках.

— Да, сегодня ты, пожалуй, будешь не в состоянии уехать, — сказал он. — У тебя явно высокая температура.

Он заставил меня взять термометр под мышку.

— Перестань надо мной издеваться, — огрызнулась я, порываясь выбраться из кровати.

— Посмотри на себя и на это, — сказал Туз, показывая мне термометр.

Тридцать девять и три.

— О Боже, помоги мне! — простонала я, падая обратно на подушки. — Я умираю!

Туз протянул мне две таблетки.

— Выпей, это поможет тебе заснуть. — В дверь кто-то постучал. Это оказался Пендл. Его лицо все еще было серым, но сам он был удивительно спокоен. Туз вышел, оставив нас наедине.

Пендл подошел, присел на кровать и взял меня за руку.

— Мне так жаль, что ты заболела.

Я отвернулась от него, чтобы скрыть слезы.

— Мне не следовало привозить тебя сюда, — продолжал Пендл. — Конечно, все получилось чертовски несправедливо по отношению к тебе, но когда живешь в таком отчаянии, любой способ кажется подходящим. Ты мне очень нравилась, Пру, но Мэгги… Мэгги — это для меня как наркотик.

— Я тебя понимаю, — сказала я, чувствуя себя, как святая Тереза на смертном одре.

Пендл выглядел таким несчастным, что мне внезапно захотелось как-то помочь ему.

— Пожалуйста, забери меня с собой, — прошептала я.

— Нет, — ответил он. — Туз присмотрит за тобой. А я вернусь в следующую пятницу и тогда заберу тебя отсюда.

И ушел.

Этими таблетками, наверное, можно было усыпить даже слона. Не прошло и нескольких минут после ухода Пендла, как на меня накатила волна дремоты, и я провалилась в тяжелый сон.