Кухни Капитула начинали работать очень рано. Гэр вошел в столовую через час после рассвета, а слуги уже трудились в окошках выдачи, и почти четверть столов была занята. Он взял поднос с завтраком (теплый хлеб с пряностями и чай) и направился в угол к столу, где вчера ужинал, – рассматривать входящих и выходящих.

Другие обитатели Капитула, насколько мог видеть Гэр, не подходили ни под один известный ему тип. Здесь не отбирали учеников по возрасту, полу, национальности. Он увидел нескольких леанцев, таких же долговязых и светловолосых, как он, смуглокожих тиланцев, белистанцев, нескольких выходцев из пустыни, кожа которых сияла, как темное дерево. Увидел даже одного астоланца, которого опознал по золотистой коже и кошачьей грации. Все говорили на одном языке, но с множеством акцентов. Атмосфера расслабленного дружелюбия резко контрастировала с церемониалом Дома Матери. Там новички жили ради нескольких часов свободы, когда можно было выйти в город, побегать, покричать, посмеяться до хрипоты, стараясь не пролить ни капли веселья, которого им должно было хватить на следующие семь дней.

Гэр допивал вторую чашку чая, когда в проеме дальней двери появился Альдеран. Поверх привычной походной одежды старик надел длинную синюю мантию, но все равно выглядел помятым.

– Доброе утро, – сказал Альдеран, присаживаясь за стол рядом с Гэром. – Выспался?

– Да.

Странная комната и непривычные ночные звуки недолго его беспокоили, бóльшую часть ночи Гэр проспал мертвым сном.

– Ты готов?

– Полагаю, да. Хотя сложно сказать. Я же не представляю, к чему нужно было готовиться. – Гэр допил чай и отставил чашку.

– К испытанию. Насколько я понимаю, Дарин рассказал тебе о нем?

– Рассказал. Он был удивлен, что ты не рассказал мне об этом раньше.

Нелзья сказать, что Гэр с нетерпением ждал предстоящего испытания. Он слишком долго скрывал свою суть, чтобы радоваться разоблачению. Вызвать «светлячка» перед Альдераном в закрытой каюте корабля – это одно, а вот демонстрировать свой дар на полную мощь перед собранием мастеров, которые совершенно ему не знакомы?.. Это совсем другое.

Гэр смотрел на старика, ожидая реакции на свою фразу, но тот промолчал.

– А что, если я не хочу проходить испытания?

– Придется. Все ученики проходят испытания. Это позволит нам проанализировать твой дар и понять, что ты можешь, а чего нет, чему ты способен научиться. После этого мы сможем подобрать для тебя подходящие занятия. Ты просил обучать тебя, помни об этом. Даже если ты откажешься, мы все равно тебя проверим, – Альдеран оскалился в улыбке, – но забавней будет сделать это с твоего согласия.

Гэр поднялся.

– Знаешь, ты не рассказал мне об этом месте практически ничего.

Альдеран ничуть не обиделся.

– Я сказал тебе правду.

– Но не всю. «Хитрость – всегда работа Безымянного, Отца Лжи. Будьте прямы во всех деяниях, и Богиня улыбнется вам».

Старик расхохотался, так искренне и громко, что несколько человек обернулись, оторвавшись от тарелок.

– Святые, нашел когда и кому цитировать Писание! Что ж, достаточно честно, парень. – Он засмеялся, вскинув руки. – Я должен был тебя подготовить, за это прошу меня простить. Но ты все сможешь, не волнуйся. После того что ты показал мне на «Моевке», я ни секунды не сомневаюсь в том, что ты справишься с заданиями.

– Тогда давай пойдем и покончим с этим.

Альдеран быстро провел Гэра по белокаменным коридорам Капитула к южным дворам для тренировок. Три четырехугольных двора обрамляли центральный блок, где размещалась оружейная. Тенистые дорожки разбегались от двух маленьких дворов, один из которых был крытым, а другой находился под открытым небом. Третий, занимавший столько же места, сколько первые два, был открыт. С краю стоял навес из переплетенных веток, под которым расположились ряды скамей. На этом дворе, как рассказал Гэру Дарин, проходили испытания.

У двери в раздевалку Альдеран остановился.

– И как это будет выглядеть? – спросил Гэр.

– Я не могу тебе сказать, я твой спонсор. Могу лишь предупредить, что тебя ждут мастера, которые зададут тебе несколько вопросов. Ты должен отвечать искренне и попытаться сделать то, о чем тебя попросят. Я тоже буду там, но не смогу тебе помочь. Ты должен справиться со всем сам. А сейчас заходи и переодевайся, увидимся во дворе через несколько минут. Не волнуйся, парень, я верю в тебя всем сердцем.

Альдеран с серьезным видом пожал ему руку и зашагал прочь по дорожке.

Гэр вошел в раздевалку, пробрался вдоль длинных скамей до конца комнаты, где его ожидал темнокожий незнакомец, на несколько дюймов меньше и на несколько лет старше Гэра. На незнакомце была синяя мантия до середины икр, а в руке он сжимал белый сверток.

– Ты, стало быть, Гэр, – сказал он, улыбаясь. – Надевай. Одежда должна подойти тебе по размеру. Экономка дошивала рукава под твой рост.

Он протянул Гэру сверток, в котором была просторная туника и штаны из плотной ткани, напомнившей Гэру парусину. Одежда была из того же небеленого полотна, что и у других новичков. Гэр разделся до нижнего белья, надел обновку и сложил свою одежду на скамье. Свободный покрой не стеснял его движений, но грубая ткань царапала кожу.

– Поначалу ткань будет жесткой, но через некоторое время станет мягче, – объяснил ему адепт, когда Гэр оттянул ворот. – Скоро привыкнешь. Готов?

Адепт открыл дверь во внутренний двор и повел Гэра наружу.

Было раннее утро, все терялось в сумерках, кроме западной стороны, где по верхнему ряду скамей уже золотился рассвет. Утоптанная земля холодила ноги, но воздух был сухим. День обещал быть теплым. В Дремене, где лето было коротким, трава уже наверняка серебрилась инеем, а гуси собирались на север огромными неровными косяками. Здесь же, на островах, лето явно тянулось до дня святого Симеона и дольше.

Мастера устроились полукругом на нижних рядах скамей, расположенных с южной стороны. Гэр увидел Альдерана, который стоял чуть поодаль. Одежда мастеров, если не считать длинных синих мантий, была обычной, повседневной и мало чем отличалась от той, которую Гэр видел в городе. Обувь и края штанов запылились. Перед мастерами лежал странный набор предметов, в том числе тисовое бревно, корыто для того, чтобы поить лошадей, полное воды, и куча больших камней.

– Шестеро? – прошептал адепт. – Ты, наверное, подаешь большие надежды. Меня испытывали только двое. Удачи!

Он поклонился мастерам и исчез в одной из угловых арок под трибунами.

Гэр сделал еще несколько шагов в сторону Альдерана.

Четверо мужчин и две женщины смотрели на новичка. Одна из женщин отличалась кожей медного оттенка и хищными чертами лица, выдававшими уроженку южных пустынь. На ней была мужская рубашка и бриджи. Закатанные до локтей рукава открывали худощавые мускулистые предплечья. Иссиня-черные волосы были подстрижены коротко, как у мальчишки. Когда она посмотрела на Гэра, он изумился: он ожидал, что глаза у нее тоже черные, но на него сверкнула небесная синь. Вторая женщина была светловолосой, пухлой и похожей на добрую бабушку. На ней было кольцо с огромным изумрудом. Она выглядела такой домашней и уютной, что Гэр не удивился бы, если бы увидел, что ее рукава испачканы мукой.

Двое из мужчин были смуглыми и походили друг на друга во всем. Наверное, они были братьями, может, даже близнецами. Третий мужчина был строен и бородат, четвертый выбрит до блеска. Похоже, он начинал полнеть. Все шестеро смотрели на Гэра, как купцы на ярмарке. Он постарался не сутулиться и не ежиться, что было проще, когда он смотрел на пустую скамью между двумя женщинами, чьи взгляды не так действовали ему на нервы.

– Это Гэр, – начал Альдеран. – Он пришел к нам из Дома Матери ордена Сювейона, из святого города Дремена, чтобы мы испытали его дар и научили его ответственности, которая идет рука об руку с привилегией силы. Он пришел к нам по своей воле, зная, что то, кто он есть, и то, кем он станет, навеки отделит его от остального мира. Он пришел к нам, чтобы стать гаэден.

– Добро пожаловать, Гэр, – строго поздоровались мастера.

Надеясь, что он не нарушает этикета, Гэр поклонился. Похожая на бабушку женщина ответила ему улыбкой, сладкой, как домашний сливочный ликер.

Альдеран отошел на несколько шагов и остановился у Гэра за спиной. И воздух сразу же зазвенел от напряжения. Волосы на руках Гэра встали дыбом, словно кто-то провел по его спине холодными пальцами. Чем бы ни было то, что он ощущал, оно сомкнулось вокруг него, как клетка, даже под ногами. Нервы затрепетали от навалившейся тяжести. Он вспомнил о другой клетке, железной, и попытался выбросить ее из головы.

Худощавый золотоволосый мастер заговорил первым. Голос у него оказался на удивление глубоким и хриплым для такого изящного тела.

– Я Годрил, – сказал он. – Ты умеешь работать с огнем?

– Умею.

– Покажи мне пламя.

Гэр потянулся внутрь себя, к Песне. Она поднялась навстречу, нетерпеливая, как щенок, и заполнила энергией каждую клеточку его тела. Гэр быстро отыскал шепот музыки огня и протянул руку. Маленький желтый огонек затанцевал на ладони, пульсируя в такт сердцу. Гэр успокоил огонек и отпустил его парить в воздухе перед собой. Годрил без усилия убрал огонек.

– Это иллюзия. Покажи мне настоящее пламя!

На земле у ног Гэра лежал пук соломы. Он потянулся вперед, поднял горсть соломы и зажег ее, как свечу. Не сводя глаз с лица Годрила, Гэр позволил соломе догореть до самых пальцев и уронил оставшееся. Солома рассыпалась пеплом.

– А теперь это.

Годрил указал на тисовый брусок. Это был шестифутовый обрубок древесного ствола, кое-как отесанный до прямоугольной формы. Шириной брусок был примерно с талию Гэра. Дерево было свежим, на спилах еще не успела загустеть смола.

Гэр сосредоточился. Поджигать сырое дерево всегда сложно, даже если у тебя есть хороший кремень и достаточное количество трута, но он был уверен, что справится. После нескольких осторожных попыток на «Моевке» Гэр научился создавать надежное пламя, нужно было только рассчитать силы. Очень осторожно он призвал огонь в дерево.

Поначалу ничего не происходило, но затем брус задымился. Гэр вобрал чуть больше Песни, и золотистые язычки пламени взялись за оставленные пилой щепки. А за ними появились новые. Пламя задерживалось, набирало силу. Подпитываясь волей Гэра, огонь охватил весь брус и поднялся в небо. Капли смолы зашипели и разлетелись брызгами.

Напряжение в воздухе нарастало. Огоньки на дереве побледнели до синего цвета и почти исчезли. Гэр сосредоточился сильнее. Пламя взметнулось, но Годрил тут же подавил его. Расставив ноги, Гэр зачерпнул еще Песни.

На этот раз огонь пришлось сдерживать изо всех сил. Было больше дыма, чем жара, дым заволакивал лицо, щекотал горло. Гэр позволил музыке заполнить его сознание. Она визжала в каждом его нерве, дрожала, пела. Гэра окутывало приятное тепло, но огонь на блоке все равно едва трепетал. Юноша открылся шире, еще шире, уже не пытаясь концентрироваться, только контролируя, и жар начал причинять боль. Он опалял, как солнце пустыни, кожа почти горела. Еще несколько секунд, и он вынужден будет сдаться.

Брус взорвался со звуком, с которым могла бы вылететь пробка из винной бутылки самой Богини. Пылающие обломки разлетелись по двору, дымясь и кувыркаясь. Кто-то выругался, самый темнокожий мастер рассмеялся. Другие нахмурились, и остатки бруса погасли один за другим.

– Ты никогда не знаешь, когда нужно остановиться, Годрил. – Несмотря на воинственный облик женщины из пустыни, ее голос оказался чувственным, гортанным, слегка приправленным акцентом, который Гэр не смог распознать. У голоса был дымчатый привкус, щекотавший его, как перышко под рубашкой.

– Хватит, Айша. Сейчас не время! – прорычал Годрил, а потом снова посмотрел на Гэра. – Я утверждаю, что ты можешь работать с огнем.

Следующим заговорил один из братьев. Теперь, внимательней присмотревшись, Гэр увидел седые нити в волосах и бороде говорившего и темные глаза, контрастировавшие с желтоватой кожей. Мастера звали Барин, и он приказал Гэру работать с водой, заставляя ее принимать разнообразные формы, конденсировать из воздуха и вытаскивать из земли. Гэр вспотел, добиваясь нужного результата, и у него получилось.

Барин наградил его одобрительным кивком.

– Утверждаю, что ты можешь работать с водой.

За ним был Эавин, брат Барина. Его стихией был воздух.

Гэр должен был создать прохладный бриз, задуть огонь, завертеть воду и воздух водоворотом, дышать, когда мастер отзывал от него воздух, заворачивать вокруг себя воздушный щит, отбивая летящие в него предметы – как реальные, так и иллюзорные. Он был благодарен за те уроки, которые Альдеран дал ему на борту «Моевки».

Эстер, похожая на бабушку женщина, работала с землей. С уютной, доброй внешностью контрастировали пронзительные глаза ростовщика, а в спокойной силе, текущей в ее теле, чувствовалась потрясающая безжалостность. Повинуясь ее пухлым рукам, начинались землетрясения и оползни, ломались и плавились камни, а Гэру было велено либо повторить ее действия, либо помешать им.

Затем все четверо соединили свои таланты – вода и огонь, земля и воздух в самых разных комбинациях, и Гэру пришлось сконцентрироваться, как никогда. Угодить учителям стало сложнее. Каждая ошибка, каждая повторная попытка сопровождалась новой порцией пота на груди и спине. В висках яростно пульсировала кровь, и лишь упрямство помогало Гэру удержаться на ногах.

Наконец четверо мастеров прекратили давление. Гэр отпустил Песнь и сложился пополам, хватая воздух ртом и пытаясь справиться с тяжестью в груди. Когда головокружение прошло, а пульс замедлился, он выпрямился. Физические усилия были минимальными, но у Гэра болело все тело, а по спине катился пот. Туника была забрызгана сажей, грязью и даже кровью.

Мастера ждали с бесстрастными лицами. Солнце к тому времени светило Гэру в спину, делая его тень коротким озерцом под ногами. Значит, уже полдень, прошло более четырех часов, а два мастера пока что не испытывали его. Гэр вытер лицо рукавом. С дальнего угла скамьи ему улыбался розовощекий человек, сцепивший пальцы под подбородком. Глаза мастера искрились весельем, он выгнул бровь, словно приглашая Гэра присоединиться к шутке.

Гэр не обратил на него внимания, потому что женщина, которую Годрил назвал Айшей, встала. Из-за властных манер она казалась выше, чем на самом деле, но силуэт Айши был странно непропорционален, словно над талией ее тело было длиннее, чем под ней. Айша опиралась на костыли, словно ноги не держали ее. Увидев, как Гэр на нее смотрит, она ответила яростным взглядом, не позволявшим ее жалеть. Айша отказывалась принимать сочувствие. Ее прекрасные глаза были тверже сапфиров. Раскинув руки, Айша бросила костыли и повернулась лицом к солнцу. Ее силуэт замерцал, как жар над дорогой, смялся, и вместо женщины на скамье внезапно появилась пустельга.

«А так ты умеешь, леанец?» – раздался ее голос в сознании Гэра. С резким криком пустельга сорвалась в небо.

Гэр не мог ответить – он не знал, как передать ей свои мысли. Но мог показать. И он потянулся к неустанной музыке Песни за леанским огненным орлом. В железной комнате он представлял себя ястребом в клетке, ослепленным колпачком, связанным путами, но мечтающим о небе. Теперь же он снова мог летать, и его смятые крылья об этом не забыли.

Четыре или пять хлопков крыльями, и Гэр воспарил над землей, кругами поднимаясь в небо, где над двором парила пустельга. Огненный орел был большой птицей, в шесть или восемь раз больше пустельги, и проигрывал маленькому соколу в маневренности, зато над двором Капитула поднимался отличный восходящий поток воздуха, и орел взмахнул мощными крыльями.

Святые, как же здорово было снова расправить их! Гэр не поднимался в воздух с прошлой зимы и даже не представлял, насколько соскучился по этому, пока не ощутил, что ветер снова возносит его над стенами, а надежная земля остается далеко внизу. Это было все равно что нырнуть в прохладный пруд жарким солнечным днем. Усталость покинула его тело.

Пустельга-Айша носилась вокруг Гэра, оценивая его от когтей до ржаво-золотых перьев плюмажа. «Хорошая форма. Давай посмотрим, как ты с ней управляешься».

В мгновение ока она превратилась в самку огненного орла и помчалась в сторону внутренних холмов.

Гэр глянул вниз, на мастеров, которые изумленно смотрели вверх со двора, и полетел за ней.

Айша играла с ним в догонялки над виноградниками Пенгласа. На земле она была напряженной и неловкой, но в небе стала грациозной, как танцовщица. Ныряя и кружась в потоках восходящего воздуха, Айша кричала от радости, а Гэр вторил ей, копируя каждое движение. После десяти лет практики эта форма слушалась его не хуже собственного тела.

«Мне нравится эта форма, леанец, – провозгласила Айша. – Орел медленней пустельги, но силен и вынослив. На этих крыльях можно облететь весь мир. – Она повернула голову. – А ты должен научиться говорить в ней, чтобы мы могли беседовать в полете. Ты быстро освоишься, как только поймешь принцип».

Далеко под ними фермер в соломенной шляпе вышагивал по винограднику. Время от времени он останавливался, чтобы оценить спелость гроздьев или убрать засохший лист. Айша легла на ветер, изучая плавный спуск холма. Гэр поднялся немного выше. Воздух, поднимавшийся от земли, был похож на теплую ванну, и сохранять высоту и положение можно было легким движением крыла. Усилий требовалось не больше, чем если бы он потянулся за мылом.

Внезапно Айша сложила крылья и стрелой полетела вниз, нацелившись на шляпу фермера. Гэр нырнул следом за ней. Она опускалась быстро, слишком быстро, она наверняка…

Огненно-золотые крылья ярко засияли на солнце, и орлица снова взмыла вверх, сжимая в когтях что-то светлое. Фермер захлопал руками по лысине и изумленно завопил.

«Вытаращился, как глупая девчонка!» Смех Айши пузырьками вскипел в сознании Гэра. Она неслась вверх, мимо него и выше, а потом перевернулась в воздухе и снова ринулась к земле. Снизившись над виноградником, Айша бросила шляпу и опять рассмеялась, глядя, как фермер погнался за ней.

«Ох, как было здорово! Коран ругает меня за ребячество, но я никому не причиняю вреда. Фермер получит свою шляпу… когда догонит ее».

Заложив резкий вираж, Айша свернула от полей к дому. Ветер утих до едва уловимого бриза. В поднимающемся от полей жаре Гэр чувствовал ароматы лаванды, тимьяна и разогретой земли. Жужжали и стрекотали насекомые. У ворот фермы лаяла собака, пахло древесным дымом и выпечкой. Дом Капитула возвышался в ложбине, как сахарное украшение, а саму долину заливал густой мед послеполуденного солнца.

Гэр вдруг вспомнил дом дяди Мэриона, долгие летние дни. Он вспомнил путаницу длинных стеблей колокольчиков святого Винифрая, которые оплетали окна верхних спален и кивали белыми цветами, приманивая пчел и бабочек, и как эти цветы оживляли желтые стены из песчаника, и как он соревновался с другими мальчишками, кто дальше проскользит в одних чулках по только что натертому воском полу в длинной галерее…

Большинство воспоминаний о Леа, по крайней мере тех, которые Гэр себе позволял, были об этом месте. Там Гэр учился плавать и ловить рыбу в Блэккрейге, управлять лодкой и ходить под парусом. Там он научился забывать о том, что он не такой, как все. А теперь он никогда больше не сможет туда вернуться. Тоска по дому шевельнулась внутри сладкой занозой.

А внизу уже показались дворы для тренировок. Запрокинутые лица следили за приближением орлов.

«Ты должен как-нибудь снова слетать со мной, леанец, и показать, какие еще формы ты знаешь, – сказала Айша. – Я научу тебя превращаться в дельфина, и мы отправимся в затопленные дворцы Аль-Амара. Станешь волком, и мы побежим в горы охотиться под луной!»

Внезапно она поднырнула под Гэра и обхватила его когти своими. От неожиданности он раскинул крылья, чтобы затормозить, но инерция была слишком велика. Его завертело, и так, сцепившись, они по спирали начали спускаться во двор. Айша отпустила его так же резко, как и поймала. И, не оглядываясь, нырнула вниз, зависла над скамьей и вернулась в свое истинное обличье. Гэр потратил несколько секунд, чтобы выровняться и перевести дыхание, а затем кругами спустился вниз. Тени окутали его приятной прохладой, но, выпрямившись во весь рост, он понял, что солнце бьет ему прямо в глаза. Пришлось приложить ладонь ко лбу, чтобы рассмотреть шесть изумленных лиц.

Все началось с хихиканья Альдерана. Смех забулькал в его животе, а потом поднялся и вырвался изумленным веселым хохотом. Старик хлопал себя по бедрам и мотал головой. Широкая улыбка сияла в его бороде.

«Великолепно! – Его голос загудел в голове у Гэра. – Поистине великолепно!»

Бесстрастные глаза Айши скользнули по нему, в их синеве можно было утонуть. Все так же строго она сказала:

– Я Айша. Я утверждаю, что ты можешь работать с формой.

Все еще пофыркивая от счастья, Альдеран положил руку Гэру на плечо.

– Так мы согласны? – спросил он.

Мастера переглянулись, и дрожание Песни внутри подсказало Гэру, что они совещаются.

– Согласны, – ответили мастера хором.

И, как один, поднялись, чтобы склонить головы в приветствии. Мерцающее напряжение расширилось, обняло Гэра со всех сторон, словно сам воздух внезапно стал гуще. В глубине его сознания открылась дверь, за которой безбрежное пространство играло яркими цветами. В этих цветах Гэр чувствовал их присутствие, ждущее его разрешения, но не знал, что делать. Альдеран сжал его плечо, словно подсказывая, и семь голосов зазвучали в его мозгу: «Добро пожаловать в орден Вуали, Гэр!»

Они открывались ему один за другим, чтобы он мог распознать палитру их разума, а затем уходили. Айша открылась последней, и ее рисунок остался в его мыслях: белизна льда и синева неба, серые агаты и глубокий пурпур человеческой крови. Она разительно отличалась от Альдерана. Цвета старика оказались на удивление мягкими – янтарь и яшма, бренди и портвейн, и никаких резких линий, как у Айши, но ручей черного и серебряного перечеркивал их, словно шрам.

Когда Альдеран вышел из его сознания, окно в бесконечность закрылось. И только тогда Гэр почувствовал тяжесть своего тела и усталость, которая буквально врезалась в него.

– Выглядишь обессиленным, – сказал Альдеран.

Гэр вытер лицо рукавом. Ему срочно нужно было помыться.

– По крайней мере, в этот раз меня не стошнило.

– Возможно потому, что мастера не слишком сильно тебя гоняли.

– Не сказал бы, что это было не сильно!

– Они могли бы быть куда резче. Вот почему тут был Коран – чтобы убедиться, что от тебя не потребуют больше, чем ты можешь дать.

– Коран – это тот рыжеволосый, который сидел в углу и не сказал ни слова?

Альдеран кивнул.

– Он присутствовал на испытании как арбитр. В свое время ты наверняка с ним увидишься. Он тоже преподает.

– И чему он учит?

– Выставлять защиту и щит.

Они зашагали по двору обратно, к двери раздевалки, у которой Альдеран остановился.

– Ты никогда не говорил мне, что можешь менять форму.

– Ты не спрашивал об этом.

– Ха! – Альдеран покачал головой в притворном раскаянье. – Что ж, думаю, я это заслужил. Ты определенно произвел впечатление на мастеров. Представляю, как Айше не терпится поработать с тобой над изменениями форм.

– Она такого не говорила.

– У вас с ней редкий дар. До сих пор она была единственным оборотнем ордена. Теперь нас благословили вторым.

– И что будет дальше?

– Ты сказал, что хочешь учиться. Мы научим тебя всему, что знаем сами. А потом все будет зависеть только от тебя. – Альдеран положил руку Гэру на плечо. – Тебе всегда рады здесь как одному из нас. Нам важен каждый гаэден, чтобы поддерживать вуаль.

– А могу я немного об этом подумать? Все произошло так быстро… – Гэр замолчал.

– Конечно. Думай, сколько понадобится. – Альдеран с улыбкой развернулся и ушел.

Гэр обернулся к северному выходу, через который удалялись остальные мастера. Айша налегала на костыли, подволакивая ноги при каждом шаге. Гэр ждал, но она не оглянулась.