Прежде чем вернуться к себе в комнату, Гэр завернул в ванную, чтобы смыть пот и грязь. Зеркало в раздевалке показало огромный синяк, наливающийся вокруг правого глаза, и красную ссадину с рваными краями. Гэр осторожно потрогал отек. Танит, к сожалению, была права: завтра утром его лицо будет пурпурным от скулы до самых волос.

Гэр помылся и переоделся в повседневную одежду, затем поднялся по лестнице к себе, свернув окровавленную тунику в узел и прижав его локтем. А в комнате его уже ждал Дарин, который сидел, вытянув скрещенные ноги, у стола со стопкой свежевыстиранного белья.

Дарин открыл было рот, чтобы заговорить, но Гэр предупреждающе поднял руку.

– Не спрашивай, – сказал он. – Я не хочу это обсуждать, я просто хочу принять порошок, от которого у меня перестанет болеть голова.

Он бросил свернутую одежду на сундук в изножье кровати. Высыпал порошок в бокал, добавил воды из кружки с ночного столика и набрал лекарства в рот.

Оно оказалось таким горьким, что Гэр чуть не выплюнул.

– Богиня и милость Ее!

– Задержи дыхание, – посоветовал Дарин, – чтобы не чувствовать вкуса.

– Я задержал.

Гэр скривился, заглядывая в бокал. Порошок был еще более горьким, чем аталин, хоть это и казалось невозможным. Гэр проглотил оставшееся лекарство и тут же запил его стаканом воды, чтобы избавиться от привкуса. Вода совершенно не помогла.

Дарин мрачно протянул ему коробку.

– Конфету?

– Спасибо. Эта штука просто ужасна.

Пережевывая сливочную помадку, Гэр взобрался на кровать и прислонился спиной к стене.

– Ну и чем же я обязан чести тебя лицезреть?

– Я надеялся, что ты поможешь мне с заданием по истории для мастера Донаты.

– А что за тема?

– Битва на реке Ран. Я думал, ты многое о ней знаешь, тебя же учили у рыцарей.

– Точнее, десять лет вколачивали в мозги историю Церкви. – Гэр прикрыл глаза, но тут же выпрямил спину и попытался сосредоточиться. – Так что тебе нужно?

– Ну, это была одна из последних великих битв Основания. Гвалч вывел навстречу рыцарям цвет своего войска. Он превосходил их по численности раза в четыре, а рыцари все равно победили. Как они это сделали? Такое ведь невозможно.

Дарин был прав, рыцарей ждал разгром. Двенадцать легионов рыцарей Церкви против пятидесяти тысяч воинов Нимрота – шансов на победу не было, даже если учитывать хорошее вооружение, дисциплину и боевую мощь рыцарской тяжелой кавалерии. Воины Нимрота были прирожденными всадниками, они бы скосили фланги Сювейона и свалили войско рыцарей, как волчья стая – осеннего лося.

Однако через пятнадцать дней самой кровавой битвы со дня Основания, да и любой другой битвы в истории империи, рыцари победили. Погиб Гвалч и лучшие его полководцы, подчистую были уничтожены кланы, после чего на северных границах Арренора и Белисты на тысячу лет стало спокойно.

– Согласно большинству церковных историков, рыцарям оказала неоценимую услугу сила веры. Они несли во главе войска раку с мощами святого Августина Непокорного, может, это им помогло.

– Но как они победили? Вот чего я никак не пойму.

– Боюсь, я тоже этого не понимаю.

– Проклятье, – пробормотал Дарин, нахмурив брови так, что они сошлись в линию под копной его кудрявых волос. – А я рассчитывал с твоей помощью получить хорошую оценку.

– Ну ладно. Зачитай мне задание полностью, пока я это убираю, и мы посмотрим, что можно сделать. – Гэр поднялся с кровати и убрал со стола стопку чистой одежды.

Дарин просиял и принялся рыться в карманах.

– Спасибо, Гэр. Оно у меня где-то записано. Слушай, почему ты такой аккуратный? Я не вижу смысла складывать одежду. Все равно ведь помнется, когда наденешь, так зачем дополнительная возня?

– Тебя никогда не ждала встреча с розгами в качестве стимула убирать за собой. С подобными привычками сложно расстаться.

Гэр, не глядя, открыл шкаф и начал выбирать рубашки из стопки одежды, которой балансировал на руке.

– Оно где-то… Ага! – Дарин выудил из кармана скомканную бумажку и бросил ее поверх кучки мусора, который прежде выложил на стол Гэра. Разгладив бумажку ладонями, он стал читать. – Она хочет получить анализ предыстории битвы, ее влияние на экономику и политическую стабильность северных провинций на протяжении следующих ста лет. Задание стоит двадцати отметок.

Гэр почти не расслышал его. Все его сознание сосредоточилось на синей аккуратно сложенной ткани, которую кто-то положил на середину средней полки его шкафа.

– Что такое? В прачечной порвали твои трусы? – Дарин вытянул шею, чтобы заглянуть в шкаф. – Кровь и камни!

Гэр медленно положил стопку одежды на полку. В животе у него похолодело, когда он взял ткань и встряхнул ее, расправляя. Синяя шерсть стекала во всю длину до самого пола. Когда он наденет ее, мантия будет ниспадать до лодыжек.

Дарин восхищенно присвистнул.

– Давай, примерь. Она должна тебе подойти.

Гэр приложил мантию к плечам. Длина была идеальной, мантия доходила почти до подошв. Он взял бумажный конверт, который выпал из складок, когда он доставал мантию. Конверт был плотным, из дорогой бумаги. Краткая записка состояла всего из одной буквы, написанной уверенным твердым почерком. Он протянул конверт Дарину.

– «А» – это… Это не Альдеран, у него почерк с другим наклоном и без завитушек, – сказал Дарин.

Гэр снова посмотрел на инициал подписи. Автор писал очень черными чернилами, широким пером, но, без сомнения, почерк был женский.

– Айша, – сказал он и сунул записку в карман.

Гэр еще раз приложил к себе мантию. С первого взгляда казалось, что подогнать ее лучше он не смог бы, даже лично отправившись к портному для примерок.

Дарин глазел на него с беспомощной завистью.

– Знаешь, тебе идет.

– Правда?

– Правда.

Мантию принесла Айша? Гэр разгладил ткань на груди, отчаянно желая унять бабочек в животе. Значит, она считает, что он готов стать мастером. Айша настолько уверена в нем, что он не знает, как теперь подойти к ее кабинету. Конечно, его контроль над даром определенно вырос с тех пор, как Альдеран преподал ему несколько уроков на «Моевке». Теперь Гэр мог справляться со многим, не говоря уже о смене форм, но ему не хватало небрежной легкости, которую другие мастера приобретали с опытом, и многое было еще не изучено. Стать мастером? Для этого наверняка еще слишком рано. Богини ради, он пробыл на островах всего лишь месяц!

Гэр аккуратно свернул мантию и положил ее на верхнюю полку, за зимний плащ, туда, где он прятал свой кошель с серебром.

Дарин был в ужасе.

– Ты что делаешь? Зачем ты ее убираешь?

– Я ее еще не заслужил.

– Но тебя же испытывали!

– Я не дорос до мастера. По крайней мере, я сам так считаю. – Гэр потер лоб. Он очень надеялся, что порошок Танит подействует быстро. Головная боль поселилась внутри его черепа, как скандальный жилец. – Я вообще пока не знаю, кто я. И они мне этого не сказали.

– Так вот в чем дело? – Дарин изумленно нахмурился. – Обычно проходит презентация перед всем советом, но это формальность. Ты готов стать мастером, если кто-то это признал, а Айша это сделала.

Гэр подумал о нескольких словах, которые прикрывал пальцем, показывая Дарину записку, теперь надежно спрятанную в кармане, и глубоко вздохнул, чтобы избавиться от странного ощущения в животе.

– Мне кажется, что остальной совет не санкционировал этого решения.

– Ну ты же можешь спросить Айшу, то есть она ведь тоже проводила испытание, не так ли? И она входит в совет. Поинтересуйся у нее.

Гэр подумал, что должен поблагодарить Айшу за подарок, хотя и не представлял, почему нужно было доставлять подарок таким странным способом. Зачем прятать мантию в шкафу и ждать, пока он ее найдет? Почему просто не передать ее из рук в руки?

– У меня назначено занятие с мастером Айшей. На завтра. Посмотрим, заговорит ли она об этом.

Дарин рассмеялся.

– Другими словами, ты боишься спрашивать. Не то чтобы я тебя в этом винил: я сам боюсь Айшу до дрожи в коленках.

– Она не такая уж страшная, – рассеянно сказал Гэр, прислонившись спиной к закрытой дверце шкафа.

Айша выбивает из колеи, это правда. Она предвзятая, жутко независимая, прямолинейная. В последний раз, когда они летали вместе, она ликовала от своей способности летать, Песнь вилась вокруг нее огромным водоворотом, а Айша танцевала. И смеялась – искренне и радостно. Это был глубокий звук, который вторгался в мысли Гэра, кипел, а потом они сцепились когтями и закувыркались в прозрачном горном воздухе. Он помнил, как Айша запрокидывала лицо навстречу солнцу, совсем как кошка, греющаяся на стене, как ветер натягивал рубашку на ее…

Нет. Она его учитель, и он не имеет права думать о ней подобным образом. Это совершенно неприемлемо… Но стоило Гэру вспомнить о ней, и видения его не отпускали. Особенно ее глаза…

– Э-эй, – пропел Дарин.

Гэр моргнул.

– Ты витаешь в облаках. Судя по всему, от удара по башке тебе мозги свернуло.

– Прости.

«Богиня, помоги мне собраться!»

– А я все равно считаю, что ты должен спросить у нее.

– М-м-м. Я об этом подумаю.

Снаружи зазвонил колокол, и тут же захлопали двери и послышался топот ног.

– Ужин! – Белистанец рванулся к двери. – Нам лучше поторопиться, а то ничего не останется.

Гэр помахал ему рукой.

– Ты иди. Я скоро тебя догоню.

– Уверен?

Он кивнул, и Дарин умчался, словно терьер, почуявший крысу. Белистанца гнал пустой желудок, а вот Гэр был слишком уставшим и избитым, чтобы бежать. Он коснулся лица и вздрогнул. Даже задуматься как следует у него пока не получалось.

Гэр медленно вынул записку и перечитал ее. «Из нас вышла отличная пара», – написала Айша. Всего пять слов, но в таком порядке они порождали тысячи интерпретаций. Она словно вручила ему аркадийскую шкатулку-загадку с секретом, да и ту было бы легче открыть. Гэр спрятал записку и поплелся в столовую, чувствуя, что есть придется через силу.

* * *

Мастер наставник всегда серьезно подходил к тому, что касалось вопросов гигиены среди порученных ему новичков. Ванны принимали часто, и банщики не скупились на мыло, но на этом сходство между Домом Матери и Капитулом заканчивалось. В Доме Матери ванная комната была расположена в пещере под сводчатым фундаментом дортуара, ее освещали масляные лампы. В комнате находился большой общий бассейн, глубиной едва до бедер взрослому мужчине, и бассейн для окунания. Первый заполняла серная вода из горячего источника, а второй питался напрямую от Великой реки, из которой туда иногда попадали лягушки и прочая живность. Ни о каком уединении не было и речи, что было тяжело для мальчишек, которые только начинали превращаться в мужчин. Гэр рос довольно быстро, и это спасло его от насмешек и шлепков мокрыми полотенцами, которыми награждали других новичков, но для тех, кто был младше и тоньше в кости, купание превращалось в унижение, пока их тела не обрастали мышцами и волосами.

А вот в Капитуле ванная комната находилась в длинном, выложенном плитками зале, свет попадал в нее через высокие окна. Два ряда ванн шли вдоль стен, к ним тянулась сеть медных труб, которые гнездом щупалец расходились от водогрейных котлов за стеной. В каждой ванной могло бы разместиться четыре человека, но Гэр редко видел тут такое количество купальщиков одновременно. Деревянные полки с полотенцами и мочалками стояли у каждой ванны, а между ними были установлены ширмы высотой по пояс, что давало возможность чувствовать себя комфортно.

Гэр смыл остатки мыльной пены и прислонился к плитке. Горячая вода успокаивала, но прошел почти час, прежде чем он избавился от боли в мышцах. Как бы Гэр ни жаловался на других мастеров, Айша гоняла его не меньше. Шел четвертый день с тех пор, как она впервые позвала его, а она уже повторяла вызовы восемь или девять раз, обычно рано утром, когда была уверена, что другие мастера еще не закончили завтрак. Гэр перестал считать мили, которые пробежал и пролетел по островам в самых разных формах. Сегодня у него должен быть выходной, и Айша призвала его как раз в тот момент, когда он брился, влетев в его мысли так внезапно, что Гэр едва не располосовал бритвой горло.

Увидев его разбитое лицо, Айша лишь выгнула бровь и спросила, стал ли второй участник потасовки таким же красавчиком. А потом они сорвались в полет к горным долинам. Айша показала Гэру, как превращаться в белохвостого оленя, а потом смеялась, когда его первая попытка заставила настоящих белохвостых оленей взволнованно ускакать в серебристый кустарник. Затем Гэр принял форму леанского благородного оленя с тяжелыми рогами и заревел так громко, что вспугнул уже ее. В форме белки Айша взлетела на ближайшую сосну и устроила ему настоящий обстрел созревшими шишками. Броски оказались такими же точными, как и насмешки, – в доказательство этого Гэр обзавелся ссадиной на ухе.

Время, проведенное с Айшей, считалось обучением, но Гэр совершенно не чувствовал, что находится на уроке. Не было ни определенной структуры, ни формальностей; то, чем они занимались, зависело от настроения его наставницы, и иногда это означало, что она покажет что-то новое. Гэр был не против: после долгих часов духовных дисциплин и упражнений в аудиториях с другими мастерами он радовался самой возможности выбраться на воздух и просто жить. Он всегда любил заниматься на свежем воздухе, да и Айша была отличным компаньоном. Она уважала его молчание, и ее не нужно было даже просить: она словно чувствовала, когда он хотел тишины. Но когда Гэр не хотел молчать, Айша гоняла его по изменениям и вопросам, бросала ему вызов, разводила руками от его упрямства, а потом смешила, с поразительной точностью имитируя других преподавателей. Ее излюбленной мишенью был Годрил. При малейшей возможности Айша насмехалась над ним, и это, видимо, уже стало для нее настоящим хобби. Впрочем, никто другой не был застрахован от ее насмешек. Гэр живо запоминал ее наблюдения и передразнивания, а потом вынужден был кусать щеку изнутри, встретившись со светловолосым мастером.

Яркие цвета ворвались в его мысли.

«Ты теперь должен мне услугу, леанец», – сказала Айша в его голове.

Гэр оглянулся. В середине дня ванная была пуста, и никто не мог вызвать санитаров из лазарета, услышав, как он разговаривает сам с собой.

– За что?

«Тебя искал Эавин».

– Зачем? Сегодня у меня по расписанию выходной.

Но Гэр тут же вздрогнул и отругал себя за это слово. Айша могла решить, что он жалуется на то, что она связывается с ним в свободное время.

«Он сегодня возится с новичками, отправил одного из них за тобой. Я решила, что тебе не очень интересно будет закручивать водоворот перед детишками, так что отказала ему».

– Мастер Эавин будет недоволен.

От смеха Айши Гэр вздрогнул и почти почувствовал, как она выдохнула ему в ухо:

«Он взрослый человек, справится. К тому же у тебя выходной. Поднимайся ко мне».

– Э… Мастер Айша. Я в ванной.

«Заманчиво, но превращение в рыб отложим на другой день. Не сиди там слишком долго».

– Да, мастер Айша.

«Знаешь, не думаю, что тебе нужно так меня называть. Лучше просто Айша».

– Вы уверены? Я хочу сказать, вы же одна из моих учителей…

Она улыбалась, хоть Гэр и не знал, откуда ему это известно – просто почувствовал ее улыбку, как солнце на лице. Он почему-то покраснел.

«Уверена. Выходи, побегаешь со мной. У меня уже ноги чешутся».

А потом Айша исчезла, так же внезапно, как и появилась. Гэр пригладил пальцами мокрые волосы. Он мог отказаться, сославшись на усталость или наличие других дел, но во время разговора у него даже мысли такой не возникло. Застонав, он вылез из ванной и потянулся за полотенцем. Какого черта, вода все равно остыла.

* * *

Балкон Айши все еще был в тени, но за стенами Капитула сияло солнце, а ветер без устали ерошил листву на деревьях. Перьевые облака тянулись по небу, словно нарисованные широкой кистью.

– Ветер меняется, – сказала Айша. – Будет дуть с севера. Наверное, это наши последние летние дни в этом году.

– Я все думал, когда же сюда приходит зима, – признался Гэр. – Странно, что в такое время года погода до сих пор жаркая. В Леа наверняка уже катаются на тобогганах.

– Тобогганы? Что это?

– Тобогган – это такие сани… Деревянная платформа на полозьях, – объяснил он, когда выражение ее лица осталось таким же непонимающим. И пальцем очертил их контур в воздухе. – Садишься на тобогган на вершине заснеженного холма, отталкиваешься ногами, и сани съезжают до самого основания горки.

– А потом?

– Потом тащишь их обратно на вершину и снова катишься вниз. Это весело.

– Как по мне, это холодно и мокро. – Айша содрогнулась.

– А здесь когда-нибудь бывает снег?

– В горах его много, но тут, внизу, святые нас пощадили. Я не люблю холод. – Легкая щекотка по кончикам нервов подсказала Гэру, что мастер потянулась к Песни. – Давай же. У меня от северного ветра мурашки по коже. Летим, погоняем кроликов.

Через несколько секунд Айша в форме пустельги уже мчалась над долиной от Дома Капитула, над крышами скотных дворов и фермерских домиков. Гэр следовал за ней в форме огненного орла. День действительно был чудесный. Осень, которую даже Гэр мог назвать осенью, пришла на Пенглас и раскрасила все вокруг в живые цвета, сделав пейзажи острова похожими на витражи в часовне. Яркие желтые и красные листья пламенели в лесах низин, фермерские поля над ними казались клетчатым покрывалом, состоящим из золотой стерни и коричневой вспаханной земли. Выше, где ландшафт переходил в горы, пылающие лиственные леса уступали место серебристым соснам и вечнозеленым елям, а воздух начинал покусывать холодом. Зима, без сомнения, была уже в пути, но, судя по тому, как солнце жарило спину, путь был неблизкий.

На северном краю острова ландшафт был более суровым, а земля не такой щедрой. Тщательно укрепленные террасы полей были разделены каменными изгородями, по жидкой траве бродили овцы с песочного цвета шерстью. Гэр привык, что овцы всегда круглые, пушистые, с узкими щелками глаз. Здешние же больше походили на коз: с бородами и тяжелыми закрученными рогами не только у баранов, но и у овец. Они отлично подходили скалистой местности, как она, в свою очередь, подходила огненному орлу. Там, где широкие выступы темных скал сменялись внезапными узкими, как ножевая рана, долинами, холодное дыхание северного ветра делало воздух хрустальным, и Гэр-орел проносился сквозь него, словно молитва.

Это была не единственная птица, в которую он мог превращаться. Благодаря Айше Гэр освоил формы почти десятка других птиц, от совы до жаворонка, но удобнее всего ему было в форме орла. Она была знакомой, разношенной, как старые сапоги, и, если Айша не требовала иного, Гэр всегда становился орлом, когда дело касалось полетов.

Айша летела далеко впереди. Она не говорила об этом прямо, но Гэр знал: она намекнула на мантию, когда попросила больше не называть ее мастером. Мантия все так же лежала в шкафу, с того самого дня, как он ее там обнаружил. Гэр не позволял себе даже примерить ее, хотя пару раз открывал дверцу и даже тянулся рукой к синей ткани. Он знал, что должен поблагодарить Айшу за подарок, несколько раз пытался составить в уме разговор, который вывел бы на эту тему, но как бы он ни переставлял слова, финальная речь получалась вымученной, даже когда Гэр репетировал ее в своей комнате. К тому же была еще и записка – святые, записка, в которую было вложено столько смысла…

Внезапно Айша нырнула вниз, к долине. В далеком прошлом здесь прошел оползень, из земли торчали бледные кости погибших деревьев, а внизу, в седловине горной реки, рубец старого шрама оканчивался пригорком. Айша сложила крылья и рухнула вниз на торчащий из ручья валун. За долю секунды до приземления пустельга превратилась в лесную волчицу. Она села на задние ноги и уставилась на приближающегося Гэра большими янтарными глазами.

«Ты знаешь, к чему прислушаться?» – спросила она, когда он принял рядом с ней человеческую форму.

– Кажется, да.

Гэру понадобилась минута, чтобы перевести дыхание. Это была новая форма, ему необходимо было сосредоточиться. Он больше не боялся, что Песнь вырвется из него и превратится в нечто разрушительное, но первые несколько секунд после смены любой формы вызывали у него головокружение. Айша могла перетекать из формы в форму, не снижая темпа. Ему же оставалось только мечтать, что со временем он обретет такой же контроль над собой.

Гэр просеивался сквозь Песнь. Мелодия, которую он искал, ускользала от него, как настоящий волк между деревьев. Волчья песня звучала хрустящим снегом, горячим дыханием пасти, звездной ночью. Гэр позволил Песни хлынуть в себя и изменился. Конечности стали короче, чувства обострились. Мышцы перестраивались в новом порядке, который казался поначалу чужим, но потом, когда форма стабилизировалась, стал знакомым, почти родным. Даже мысли Гэра в той части, которая становилась волчьей, трансформировались. Все, что он когда-то читал или слышал о волках, об их поведении, о сложной социальной структуре, внезапно обретало смысл, оживало внутри, становилось его неотъемлемой частью – такой же, как и густой клочковатый мех.

Волчица критически рассматривала его, обходя по кругу.

«Хорошо, – сказала она. – Но хвост должен быть чуть толще, воротник гуще, а грудь шире, если ты не хочешь, чтобы тебя приняли за волчонка».

Гэр снова сосредоточился. Новая форма была удобной, как хорошо подогнанный по его меркам костюм вместо вручную и кое-как подшитой подкладки. Гэр встряхнулся, наслаждаясь тем, как движется шкура. Ему было хорошо, почти так же, как в форме огненного орла, вот только теперь его сила была не в полете, а в беге, прыжке, в погоне быстрее ветра и запутывании следов.

«Великолепно! – Волчица-Айша стояла рядом, насторожив уши и улыбаясь. – А теперь на охоту!»