Получалось плохо. Придется все начинать сначала. Опустив меч, Гэр вернулся к входу во двор. За вчерашнее обещание пришлось расплачиваться изматывающим уроком под критическим взглядом Барина, а сосредоточиться на Песни было сложно. Дождь молотил по окнам аудитории, ветер стонал в дымоходе, как стая неупокоенных мертвецов. Беспокойство о Дарине не оставляло Гэра. Прошли уже сутки, а из лазарета не было новостей, что тоже прогрызало дыры в его сосредоточенности. Во время последнего упражнения Гэр едва не рубанул мечом по собственной ступне.

Он вытер полотенцем пот с лица и груди, выпил чашку воды. Было так рано, что все вокруг терялось во тьме, но Гэр развесил «светлячков» вдоль крыши галереи, и бело-синий свет заливал двор ярко, как днем. Тепла, впрочем, он не давал, и если бы Гэр простоял достаточно долго на пронизывающем ветру, разогретые за час тренировки мышцы снова застыли бы, после чего оставалось лишь сдаться и вернуться в постель.

Гэр встал в первую позицию, медленно, плавно поднял меч, салютуя. Пришлось вернуться к базовым упражнениям, которые стали для него естественными, как дыхание. Возможно, они помогут ему сосредоточиться. Иначе Харал завтра отправит его в класс к новичкам.

Первая позиция. Глубокий вдох. Выждать удар сердца… и начать.

Ни звука, кроме шума ветра, шороха подошв по холодной земле и свиста рассекаемого воздуха. Гэр дышал медленно и размеренно, и чувство ритма постепенно возвращалось к нему. Гладкие текучие позиции, четкий баланс меча и выверенность движений. Чем быстрее он двигался, тем больше замедлялся поток его мыслей, пока наконец не дошел до точки стеклянной чистоты сознания. Теперь Гэр вообще не думал. Его мышцы сами знали, что делать.

Дойдя до конца двора, он начал снова, с самого начала, проделывая каждую связку «блок – парирование – укол» в ритме, который звучал у него в голове. Селенас когда-то хлопал в ладоши, отсчитывая такты, когда прохаживался туда-сюда вдоль ряда потеющих новичков. Сейчас жилистый мастер мечей был далеко, но Гэр до сих пор слышал размеренные хлопки для каждого упражнения. Они звучали у него в ушах вместе с ударами сердца, и ноги следовали за ними, он буквально танцевал.

Уже лучше. Гораздо лучше. Вполне возможно, что завтра он не опозорится на занятии у Харала. Мастер оружия на прошлой неделе назначил Гэру нового партнера, мощного сифрианца, который выглядел медлительным и туповатым, пока в его руках не было оружия. Как только оно появлялось, Гэр чувствовал себя так, словно сражается с торнадо, которому кто-то придал плотность и мощь замковой стены. Он не раз и не два чуть не выронил меч, пока не осознал, с каким противником имеет дело. Но все равно к концу занятия разогнуть застывшие от усилия пальцы и выпустить рукоять меча удавалось с трудом. В следующий раз Гэр собирался добиться большего, чем глухая оборона.

Солнце почти поднялось над горизонтом, когда Гэр почувствовал, что за ним наблюдают. Его сердце ухнуло вниз. Сегодня он был не в настроении терпеть общество Арлина и его дружков. Подмешивание всякой дряни в его чашку прекратилось, только когда кто-то попытался всыпать в нее жгучий перец и обнаружил, что Гэр умеет ставить чары-капкан, бьющие по руке не хуже настоящей ловушки. Он тогда почувствовал, как ловушка щелкнула у него за спиной, но продолжал выполнять упражнения и не видел, кто пострадал. А на следующий день один из друзей Арлина, Бенрис, явился на занятия с лубками на двух пальцах. Проблемы остались, отношений это не улучшило, но у Гэра уже не было сомнений в том, что игры закончились.

Он никому не позволит нарушить сосредоточенность, над которой так долго и усердно работал. Если уж им так хочется повеселиться, пусть ждут, пока он не закончит упражняться. Стараясь не потерять концентрации, Гэр рубил, поворачивался и шагал, заканчивая очередную комбинацию. Еще десять шагов. Восемь. Три. Поворот. И все.

Лезвие сверкнуло бело-синим отраженным светом и замерло у горла Сорчала.

Смуглый элетрианец, сидевший на перилах, воздел руки вверх в притворном ужасе.

– Пощадите, сэр рыцарь! Я сдаюсь!

Тяжело дыша, Гэр опустил меч.

– Извини. Я ожидал увидеть кого-то другого.

Темные брови Сорчала удивленно приподнялись.

– Кто же не спит так рано утром?

– Ты, – мягко сказал Гэр.

Глаза Сорчала засверкали.

– Только потому, что я еще не ложился.

– Веселая ночка в «Красном драконе»?

– Можно сказать и так. – Элетрианец спрыгнул во двор и протянул Гэру руку. – Кажется, нас так и не представили друг другу. Сорчал дин Урс, гедонист и неумеха.

Гэр вытер вспотевшие ладони о штаны и пожал его ладонь.

– Гэр, изгнанный леанский бастард.

Сколотый передний зуб придавал улыбке Сорчала лукавство, которое в сочетании с изумрудными глазами и смуглой кожей делало понятными некоторые из слышанных Гэром историй.

– Ты мне нравишься. Идешь своим путем, а по правилам пусть играют дураки. – Сорчал посмотрел на восточную стену, над которой уже светилась тонкая полоса рассветного неба. – Ты всегда выходишь тренироваться так рано?

– В основном да. Я люблю тишину.

– А еще так у тебя меньше шансов встретиться с Арлином, – сказал Сорчал. – Кстати, я задолжал тебе благодарность, леанец. Этого надутого индюка слишком долго никто не ставил на место. Жаль, что у меня не хватает талантов самому это сделать.

– Я видел тебя на занятиях Харала. Ты хорошо сражаешься.

Элетрианец покачал головой и скорчил гримасу.

– Я не особо люблю мечи. Мне ближе рапира. Ею легче сорвать ленту с девичьих волос. – Он сделал быстрый выпад воображаемым оружием. – Если бы я попытался сделать это твоим веслом, я бы скорее всего снес красавице голову с плеч. И кто бы меня потом целовал?

– Убитая горем мать, наверное?

– Ложь и клевета! – заявил Сорчал. – Дело было на свадьбе, а не на похоронах, и упомянутая леди была матерью невесты, а не усопшей. – Возмущение на его лице быстро сменилось хитрой ухмылкой. – Хотя твоя версия придает моей репутации повесы особую пикантность. Должен признать, это определенно свежая струя.

Гэр поднял полотенце и забросил его на плечо. Если он хочет успеть в ванную и поесть перед уроком Корана, нужно заканчивать разговор.

– Судя по тому, что я слышал, странно, что тебя еще не прикончил какой-нибудь ревнивый муж.

– Фокус в том, друг мой, чтобы не попадаться. К тому же я удивлен, что вокруг тебя самого еще не вьются стаи влюбленных голубок, учитывая то, что ты тренируешься без рубашки. И девушки, и матроны очень любят наблюдать, как мужчина потеет. – Сорчал подмигнул, а потом расхохотался, когда Гэр опустил лицо, чтобы скрыть румянец.

– Прости, я не должен был тебя дразнить, – сказал элетрианец, тщательно имитируя раскаянье. – Но я и так слишком долго тебя задержал, а меня все еще ждет постель. Если однажды вечером заглянешь в «Дракон», я буду рад заказать стаканчик того, что ты любишь, в благодарность за рожу, которую Арлин корчит после поединка с тобой.

С этими словами Сорчал набросил плащ на плечи и, насвистывая, зашагал к выходу со двора. Дойдя до ворот, он остановился.

– Кстати, я выиграл пять империалов, поставив на твою победу. Не подведи меня и на этот раз!

Гэр наклонился, чтобы собрать вещи. Похождения Сорчала уже стали своего рода легендой – на его фоне Дарин выглядел образцом целомудрия. Но элетрианец был таким обаятельным, что его сложно было осуждать. Даже его надменность была приправлена таким количеством юмора, что обижаться на него просто не получалось.

Искупавшись и сменив одежду, Гэр вернулся к себе, чтобы оставить в комнате меч. И, открыв дверь, обнаружил за столом Танит. Девушка листала книгу, недавно взятую им из библиотеки.

– «Принц Корум и его сорок рыцарей», – сказала она, закрывая том. – Я тоже люблю эту сказку. Но не верю тому, что автор пишет об астоланцах. Он наверняка ни разу в жизни не встречал ни одного из них.

– Ты имеешь в виду уши?

– У нас они совершенно не заостренные, насколько ты можешь видеть. – Танит закрыла книгу и положила ее на место. – Я подумала, что ты хотел бы узнать, что твой друг очнулся и проголодался. Саарон говорит, что это благодаря тебе и что вскоре Дарин совершенно поправится.

– Отличные новости! – Усталость Гэра как рукой сняло. – Я могу его навестить?

– Конечно. Я тебя провожу. Твой друг всегда такой энергичный? Нам с трудом удается удерживать его в постели.

За стеной двора все еще ревел ветер. Опавшие листья вились под ногами, камни дорожки и черепица казались оловянными под хмурым низким небом.

– Прости за нескромный вопрос, – сказала Танит по пути, – но почему ты еще не получил степень? Ты единственный здесь, не считая слуг и детей, у кого нет ни мантии, ни туники.

Гэр подумал об аккуратно сложенной синей мантии, спрятанной в недрах шкафа.

– Пока что никто ничего не сказал. – Это прозвучало достаточно искренне. – Мне кажется, мастера еще не приняли решение.

– Но ты здесь уже три месяца. Никогда еще совет не думал так долго.

– Может, они просто не знают, что со мной делать?

Девушка взглянула на него с любопытством.

– Я помню, как ты вмешался в процесс исцеления. Судя по тому, что я видела, ты очень силен, сильнее всех, кого я знаю, если не считать мастеров. Чему ты сейчас учишься?

– Всему, наверное. Дважды в неделю упражняюсь с оружием у мастера Харала и отрабатываю защитные чары с мастером Кораном. Барин, Эавин, Эстер и Годрил учат меня работать с четырьмя элементами, а все остальные мастера, когда я свободен, в любое время дергают меня на занятия, которых я еще не посещал.

Брови Танит удивленно поползли вверх.

– Ты силен во всех четырех элементах?

– Похоже, что да. Все, что я до сих пор пробовал, рано или поздно получалось.

Астоланская целительница уставилась на него и выдохнула слово на родном языке – судя по тону, явно нецензурное. А потом протянула руки к лицу Гэра.

– Можно?

Юноша отстранился.

– Зависит от того, что ты собираешься делать.

– Больно не будет.

– То же самое говорил мастер Брендан, когда хотел выяснить, почему я так легко распознаю его иллюзии. В итоге я заработал головную боль, от которой у меня двоилось в глазах.

Танит рассмеялась.

– Не волнуйся. Я хочу просто посмотреть на тебя.

Ее ладони прижались к его щекам, она закрыла глаза. Ее разум скользнул по поверхности его мыслей, как перышко. Ощущение не было неприятным и напоминало щекотку.

– Что ты делаешь?

– Ш-ш-ш! Мне нужно сосредоточиться.

Тепло и свет нахлынули так внезапно, что Гэр вздрогнул. Ищущая щекотка прошлась по нему от затылка до пяток и обратно, отчего нервы и кожа стали невероятно чувствительными. Гэр отчетливо ощутил жесткую ткань штанов, холодный камень под сапогами, волоски на своей шее и тысячи других повседневных мелочей, на которые обычно не обращал внимания.

Танит открыла глаза и убрала ладони. Обостренные чувства тут же поблекли. В ее глазах светилась странная внимательность, напомнившая Гэру взгляд ювелира, который рассматривает неограненный камень.

– Без дальнейшей проверки я не могу сказать, каков твой потенциал, – медленно сказала астоланка. – Для окончательной оценки понадобятся два целителя и примерно полдесятка мастеров, учитывая то, что я пока что смогла рассмотреть. Эта оценка утомит тебя сильнее, чем первое испытание. Ее проводят нечасто, только в особых случаях.

– И?..

– Судя по всему, ты тот самый особый случай. Я попрошу Саарона собрать совет на следующей неделе, тогда и посмотрим. Так или иначе, ты будешь знать свою степень.

В лазарете Гэр открыл дверь и придержал ее для Танит, а затем последовал за девушкой через приемную в палаты. Танит остановилась у стола, обменялась парой слов с дежурным целителем, а потом указала на одну из дверей.

– Твой друг там, в самом конце.

Дарин выглядел намного лучше. Исчезла мертвенная бледность, хотя под глазами все еще темнели круги. Он потягивал из стакана подслащенный напиток и, услышав шаги, быстро поднял глаза.

– Гэр! – воскликнул Дарин, быстро ставя стакан на тумбочку. На его лице расцвела широкая улыбка. – Как дела?

– Устал. – Гэр пододвинул стул и присел. – А ты как? О тебе многие спрашивают.

– Да я в порядке. Саарон говорит, что еще пара дней и я смогу отсюда выйти.

– Рад слышать. Ты меня до полусмерти напугал, свалившись без сознания.

– Я почти ничего не помню. – Дарин поморщился. – Я пытался дописать то проклятое эссе для Донаты, а потом вдруг увидел, что лежу на спине и чудесная рыжеволосая девушка кормит меня медом с ложки.

– Неплохо. – Гэр улыбнулся.

– Мне почти стыдно об этом говорить, но эта Танит необыкновенная красавица.

Гэр оглянулся на стол дежурного, но астоланки в палате уже не было.

– Мастер Доната сказала мне, что надеется на твое скорое выздоровление и что у тебя есть время до конца недели, чтобы закончить эссе.

Улыбка Дарина стала еще шире.

– Тогда у тебя достаточно времени, чтобы написать его за меня. Ну пообещай, что поможешь! Мне всегда ставят хорошие оценки, когда ты пишешь работу за меня.

– Может, тебе стоит проводить больше времени за учебой и меньше ворковать с Ренной?

– Я не воркую!

Гэр рассмеялся и откинулся на спинку стула, ставя его на две ножки, чтобы удобнее было опираться на стену.

– Если у меня будет время, я посижу с тобой и помогу тебе написать работу, разъясню сложные места. Но в последнее время мастера не дают мне вздохнуть. «Сделай это, покажи то, повтори еще раз, практикуйся, практикуйся, практикуйся», – мне едва удается отвоевать у них время на то, чтобы поспать. А они до сих пор так и не решили, какую степень мне присвоить.

– Не решили?

Гэр покачал головой.

– Даже Танит удивлена. А что, такое редко бывает? Я имею в виду, чтобы мастера так долго размышляли?

– Понятия не имею, – сказал Дарин. – Я тут только два года, и все, кого я знаю, получали степень почти сразу. Может, совет придумывает для тебя особую категорию? Ведь очевидно, что ты сильнее всех нас, особенно… – Он понизил голос и многозначительно кивнул. – Ты знаешь.

– Это просто талант, Дарин.

– Да, да, ты говорил. Айша так и не упомянула о мантии?

– Нет. Словно ничего не случилось.

– А мантия все еще у тебя?

– В шкафу.

– Может, тебе стоит надеть ее, когда ты пойдешь в общую столовую? – легкомысленно предложил Дарин. – Это добавит перца в повседневную рутину. Ты хоть знаешь, что половина Капитула считает тебя ее любовником?

Стул с грохотом опустился на четыре ножки.

– Что?

– Стоит Айше свистнуть, и ты убегаешь на ее уроки, которые длятся много часов. О своем умении ты не говоришь. Что еще могут подумать люди?

У Гэра запылали щеки.

– Дарин, но Айша одна из моих учителей!

– Ну и что? Тут не в первый раз нарушаются правила.

– Поверить не могу, что ты вообще до такого додумался. Это же бред!

– Там, откуда я родом, говорят, что сплетни летят на крыльях, а правда шагает по земле. Дай людям время, и раньше, чем ты испачкаешь простыни Айши, они придумают имена вашим детям.

– Дарин, клянусь, мы с Айшей не любовники.

Вот только при этих словах совесть напомнила Гэру о тех двух случаях, когда в мыслях он был именно любовником своей наставницы, нежным и неутомимым. От этих воспоминаний юноша покраснел и добавил слабым голосом:

– Ты одержим сексом.

– Ничего не могу с собой поделать. Ренна не допускает меня ниже пояса, и это меня убивает.

– Насколько я помню, выше пояса у Ренны тоже есть чем заняться.

– Да, яблочки у нее хороши, но мне нужен весь сад. Знаю, знаю, священное таинство единения должно происходить после произнесения клятв о том, что все это серьезно, благочестиво и надолго, и все такое, но мне надоело ходить с синими яйцами.

– Вот этого я предпочел бы не знать!

– Тогда расскажи мне, что происходит у вас с Айшей. Мне-то ты можешь довериться. Вы действительно только меняете форму? И все?

– Исключительно свежий воздух и полезные упражнения, клянусь. А еще много чая и споров, когда портится погода. Айша ненавидит холод.

– Ага.

– И не смотри на меня так, я говорю правду. Мы много летаем или в волчьем обличье уходим на холмы. Айша учит меня принимать новые формы, рассказывает, как справиться с тем, что мне пока не дается, и это все.

– Знаешь, а ты ведь так ничего мне и не показал.

– Моих слов тебе недостаточно?

– Гэр, я тебе верю, просто хотел бы сам, своими глазами на это взглянуть.

– Здесь?

– А почему бы нет?

Гэр закрыл глаза и потянулся к Песни. Она в тот же миг заполнила его, и он позволил музыке охватить себя, нырнул в нее и нашел форму огненного орла. Плоская поверхность стула под когтями оказалась неудобной, и, пропоров дерево в нескольких местах, Гэр быстро принял прежнее обличье.

Дарин так выпучил глаза, что они, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Он выругался, длинно и витиевато.

– Я никогда, никогда, никогда в жизни не видел ничего подобного! Это невероятно. И давно ты это умеешь?

– Лет с одиннадцати.

Рухнув обратно на подушки, Дарин взъерошил пальцами волосы.

– Даже не знаю, что сказать!

– Это с тобой впервые.

– Спасибо. – Белистанец кисло улыбнулся.

– Да не за что.

Танит вернулась совершенно бесшумно. Она принесла и поставила на тумбочку у кровати новую чашку с питьем.

– Прости, но Дарину на сегодня достаточно, ему пора принимать лекарства. Тебя проводить до двери?

Белистанец фыркнул, но просветлел, когда друг пообещал навестить его после ужина.

Гэр оставил его пить лекарства и кривиться от горечи, а сам вместе с Танит пошел к выходу из лазарета.

Стоило им переступить порог, как в его сознание врезалась Айша, требуя внимания и объяснений, где его носит. Гэр моргнул: она кричала.

– Что-то случилось? – спросила Танит.

– Мастер Айша. – Гэр указал на свой висок. – Она хочет знать, где я был.

– Лазарет закрыт щитовыми чарами, – объяснила Танит. – Иначе нельзя, шум сотен сознаний, одновременно работающих с Песнью, не позволил бы нам сосредоточиться. Он очень отвлекает, мы словно пытаемся разобрать тихий голос в кричащей толпе. Только дежурный медик не закрыт щитом, он передает сообщения к нам и от нас. Просто сегодняшняя дежурная не знала, что ты здесь. – Танит склонила голову набок. – Ты можешь отсечь Айшу, все зависит лишь от того, хочешь ли ты этого.

– Я не знаю, как это сделать, – признался Гэр. – Я не умею мысленно общаться.

– Правда? – Танит наградила его очередным оценивающим взглядом. – Ты странный. Со всеми своими талантами спотыкаешься об обычный мысленный разговор.

– Я мало обо что не спотыкаюсь. Мастера замечают, что сложные умения даются мне с легкостью, зато с простейшими заданиями я не справляюсь.

– Иногда такое случается даже с представителями моего народа. И мы пока не знаем почему. Возможно, ты как ребенок, который научился говорить и ходить позже, чем другие.

– Моя приемная мать утверждала, что я был тяжелым на подъем.

Танит улыбнулась.

– Значит, так оно и есть. Со временем все получится. А сейчас тебе лучше поторопиться. Я даже отсюда слышу нетерпение мастера Айши.

– Вообще-то сегодня утром у меня урок с мастером Кораном.

– О! – Танит явно смутилась, а потом залилась румянцем. – Ну, уже полдень, так что тебе не следует медлить. Если Коран на кого-то и злится, так это на опоздавших. Хорошего тебе дня.

И со щеками, пылающими, как алые розы в саду его приемной матери, Танит умчалась обратно в лазарет.

Шагая к лекционным аудиториям, Гэр ежился от неприятной уверенности в том, что Танит тоже знала о слухах. Он снял ремешок с волос, пальцами привел их в относительный порядок и снова завязал хвост на затылке. Смилуйся, Великая Мать, а он-то думал, что для сплетников будет достаточно его способности менять форму. Теперь же у него появилась еще одна причина тщательно следить за расписанием, иначе Капитул будет сплетничать до самой его смерти.