Марк Шеклтон был единственным ребенком в семье, поэтому почти всегда получал то, что хотел. Слепо любящие его родители принадлежали к среднему классу и старались исполнить любой каприз сына. Марк не знал слова «нет», как не знал, что такое трудности. Его быстрый аналитический ум разрешал любую проблему, и учеба давалась ему легко.
Деннис Шеклтон — авиационно-космический инженер — гордился, что его склонность к математике передалась сыну.
На семейном торжестве в честь пятилетия Марка Деннис достал чистый лист бумажной кальки и объявил:
— Теорема Пифагора.
Худощавый мальчик взял фломастер, чувствуя на себе взгляды бабушек, дедушек, дядей и тетушек, с важным видом подошел к обеденному столу и нарисовал большой треугольник, а внизу написал a2 + b2 = c2 .
— Молодец! — похвалил отец, поправляя очки в тяжелой черной оправе. — А это что? — Он провел пальцем подлинной стороне треугольника.
Дедушки усмехнулись, когда мальчик наморщил лобик на секунду, а потом выдал:
— Гип… гип… Гиппопотам!
Первое разочарование постигло Марка в подростковом возрасте, когда стало заметно, что его тело не так идеально, как мозг. Он чувствовал, что лучше… нет, он был лучше, чем футболисты и другие тупые качки, популярные в старших классах. Однако девочки не видели за цыплячьими ножками и впалой грудью внутренний мир Марка, мощный интеллект, не замечали блестящего оратора и начинающего писателя-фантаста, который создавал гениальные рассказы об инопланетных расах, побеждающих врагов благодаря уму, а не грубой силе. Если бы только девочек тянуло с ним говорить, а не хихикать, когда он шел по коридору или радостно тянул руку на первом ряду!..
Когда Марк услышал от девушки «нет», то решил, что больше подобного не допустит. В десятом классе он набрался смелости пригласить Нэнси Кислик в кино. Девушка странно взглянула на него и холодно сказала:
— Нет!
Марк закрыл эту часть своей жизни на долгие годы. Он словно поселился в параллельном мире клуба юных математиков, в компьютерном клубе, где он был лучшим из лучших, первым во всем. Числа и коды компьютерных программ никогда не говорили ему «нет» — ни в школе, ни в Массачусетском технологическом институте, ни когда он стал молодым специалистом в компании, занимавшейся обеспечением безопасности баз данных. Тогда он внезапно увлекся фондовыми опционами и конвертируемыми ценными бумагами, начал встречаться с непримечательной девушкой — системным аналитиком — и наконец-то перестал быть девственником.
А теперь Марк нервно мерил шагами кухню, кинетически перевоплощаясь в свое «второе я», в свой литературный псевдоним — Питера Бенедикта, городского пижона, гениального игрока, голливудского сценариста. По сути — в полную противоположность Марка Шеклтона, государственного служащего, помешанного на компьютерах. Марк, глубоко вздохнув, допил остатки чуть теплого кофе. «Сегодня — решающий день, сегодня — решающий день, сегодня — решающий день!» Марк психологически настраивался, повторяя эту фразу будто молитву снова и снова, пока его мечта не растаяла в ненавистном отражении в стеклянной дверце шкафа. Марк, Питер… Да какая разница?! Все равно он худой, лысеющий да еще с крючковатым носом. Как ни пытался он прогнать гадкое чувство, оно возвращалось снова и снова. «Как ты жалок!»
Вскоре после встречи с Берни Шварцем Марк начал работать над новым сценарием, «Счетчики». Воспоминания об агенте и его африканских масках доводили Марка до исступления, но ведь Шварц практически заказал ему сценарий о карточных счетчиках… Может, это такая стратегия? Марк любил свой отвергнутый сценарий, как любят долгожданного первенца, однако у него зрел новый план: продать второй сценарий и воспользоваться им как стартовой площадкой для воскрешения первого. Он не даст своему первому детищу кануть в Лету!
Марк с энтузиазмом принялся за новый проект. Каждый вечер, приходя домой с работы, и каждые выходные он вновь и вновь прописывал сюжетные линии, действия, диалоги. Уже через три месяца сценарий был готов. Хороший сценарий. Нет, просто гениальный!
Наверняка все звезды, занятые в фильме, будут подходить к нему на съемочной площадке — возможно, в «Созвездии» — и признаваться, как им нравятся их роли. В сценарии было все: интрига, драма, секс, захватывающий мир высоких ставок и мошенничества. Берни заработает на этом сценарии миллионы, а Марк поменяет службу в подземной лаборатории посреди пустыни на блестящую жизнь сценариста в роскошной вилле на Голливудских холмах! Звонки от режиссеров, бесконечная череда кинопремьер… Ему еще нет пятидесяти, все впереди!
Впрочем, вначале нужно услышать «да» от Берни Шварца. Марк уходил на работу слишком рано, а возвращался слишком поздно, чтобы звонить тому в офис из дому, а звонки с работы были строго запрещены. Выходит, нужно брать больничный, чтобы остаться в Лас-Вегасе и позвонить оттуда, но ненадолго, иначе не миновать объяснения с начальством и полного медицинского обследования.
Марк набрал номер.
— Компания «Художественный талант». С кем вас соединить?
— С Бернардом Шварцем, пожалуйста.
— Минутку. — Последние две недели мобильный в ожидании переключения играл Баха, который действовал на Марка успокаивающе, почти как математика.
Музыка прекратилась.
— Офис Шварца.
— Алло, Роз? Это Питер Бенедикт. Мистер Шварц на месте?
Повисла долгая пауза.
— Здравствуйте, Питер, — холодно ответила Роз. — К сожалению, его нет.
— Роз, я звоню седьмой раз!
— Знаю, Питер. Я разговариваю с вами седьмой раз.
— Вы не в курсе, он прочитал мой сценарий?
— Не уверена, что он приступил.
— Вы же на прошлой неделе обещали узнать!
— На прошлой неделе еще не читал.
— Думаете, он начнет на этой неделе?!
Роз молчала в трубку. Марк услышал, как она щелкнула шариковой ручкой.
— Знаете, Питер, вы хороший человек. Я не должна говорить вам этого, но мы получили заключение по «Счетчикам» от наших критиков. Отзыв отрицательный. Не стоит терять времени и названивать. Мистер Шварц очень занят. Он не намерен заниматься вашим проектом.
Марк сильно сжал телефонную трубку. В горле у него пересохло.
— Питер?!
— Спасибо, Роз. Простите за беспокойство. — Повесив трубку, он тяжело опустился на ближайший стул.
Из левого глаза скатилась слеза. Потом из правого. Грудь внизу сжало, комок поднялся к горлу и вырвался наружу сдавленным всхлипом. Плечи затряслись. Марк, не в силах больше сдерживаться, зарыдал как ребенок. «Нет! Нет! Нет!»
Небо над пустыней стало ярко-багряным. Марк сам не свой вошел в «Созвездие», с пачкой денег в правой руке. Глядя прямо перед собой, он двинулся сквозь толпу в вестибюле, не слыша ни голосов, ни музыки, ни звуков игровых автоматов и видеосимуляторов. Странно, Марк даже не взглянул на звездный купол. Телец, Персей и Возничий сияли прямо над его головой. Он повернул налево, прошел мимо игровых автоматов под Орионом и Близнецами к созвездию Большой Медведицы, под которым располагались столы с высокими ставками для игры в блэкджек — целых шесть штук с максимумом в пять тысяч долларов. Марк выбрал стол, за которым работал Марти из Нью-Джерси — его любимый дилер, шатен с собранными в хвост длинными волосами. Марти оживился, увидев Марка.
— О, мистер Бенедикт! У меня дня вас как раз свободен стул!
Марк сел, промямлив приветствие другим игрокам — четверым невероятно серьезным джентльменам. Он выложил на стол пачку наличных и обменял восемь тысяч пятьсот долларов на фишки. Такой крупной суммы в его руках Марти еще не видел.
— Отлично! — громко сказал он, мельком встретившись взглядом с пит-боссом. — Надеюсь, вам сегодня повезет, мистер Бенедикт.
Марк тупо смотрел на фишки. Мысли еле ворочались, словно вязли в голове. Он сделал минимальную ставку — пятьсот долларов — и начал играть механически, не думая. Первая раздача не принесла ни прибыли, ни убытка. Марти перетасовал карты. В голове Марка вдруг прояснилось, словно от нюхательных солей. Цифры вспыхивали в мозгу, будто сигнальные огни в тумане.
Плюс три. Минус два. Плюс один. Плюс четыре.
Счет был благоприятный. Марк разрешил себе один раз сопоставить счет со своей ставкой. Чисто гипотетически. Однако уже через час он то возвращался к минимальным ставкам, когда колода была благоприятна для казино, то повышал, когда игра была на его стороне. Марк выиграл тринадцать тысяч долларов, затем тридцать одну, и все играл и играл, не замечая, что Марти уже давно сменила Сандра с кислым выражением лица и желтыми от никотина ногтями. Через полтора часа он едва обратил внимание, что Сандра стала чаще перетасовывать карты, что он уже заработал шестьдесят тысяч, что пиво давно никто не освежал и что к нему незаметно подошел пит-босс с двумя охранниками.
— Мистер Бенедикт, — сказал тот, — пройдемте, пожалуйста, с нами.
Словно уссурийский тигр Зигфрида и Роя, Гил Флорес беспокойно вышагивал по комнате. Невысокий мужчина, сидевший перед ним, чувствовал лысой макушкой его горячее дыхание.
— Что, черт возьми, ты о себе возомнил?! — вопрошал Флорес. — Думал, мы ничего не заметим, Питер? — Марк молчал. — Не хочешь со мной говорить?! Тут тебе не суд. Презумпция невиновности не прокатит. Ты виновен, друг мой. Надрал мне задницу. Думаешь, тебе это так просто сойдет с рук?! — Марк смотрел на Флореса отрешенным взглядом. — Ты должен ответить мне, Питер! Отвечай, черт возьми!
Марк нервно сглотнул, смешно поперхнувшись.
— Простите, я не знаю, как так получилось.
Флорес взъерошил густые черные волосы.
— Как? Как умный человек может сказать такое? «Не знаю, как так получилось». Ничего не понимаю! Естественно, ты знаешь, как так получилось. Объясни зачем?!
Марк посмотрел на него и расплакался.
— Прекрати! — предупредил Флорес. — Я тебе не нянька. — Он сунул Марку коробку салфеток.
Марк вытер глаза.
— Я был расстроен сегодня. Зол. Да, я чувствовал злость. Поэтому так отреагировал. Это глупо. Простите меня. Я верну все деньги.
Флорес только успокоился, но последняя фраза вновь вывела его из себя.
— Вернешь деньги?! Мои же деньги?! Деньги, которые украл? И это все?! Вернешь то, что и так принадлежит мне!
Марк быстро моргал, не говоря больше ни слова, и теребил в руках салфетку.
Зазвонил телефон на столе.
Флорес ответил.
— Вы уверены? — спросил он в трубку после долгой паузы. — Конечно. Совершенно точно. — Закончив разговор, Флорес подошел к сидевшему на стуле Марку так близко, что тому пришлось задрать голову вверх. — Ну что же, Питер. Сделаем так…
— Только, пожалуйста, не сообщайте в полицию, — взмолился Марк. — Меня выгонят с работы.
— Закрой рот и послушай меня! Это не диалог. Ясно?! Я говорю, ты слушаешь. Ты сам напросился.
— Хорошо, — прошептал Марк.
— Итак, первое — тебе навсегда закрыт вход в «Созвездие». Если снова придешь в казино, будешь арестован и привлечен к суду за противоправное нарушение владения. Второе — ты сейчас уйдешь с восьмью тысячами долларов в кармане, с которыми пришел. Третье — ты воспользовался моим доверием и дружбой, поэтому я хочу, чтобы ты убрался из моего кабинета и моего казино прямо сейчас.
Быстро моргая, Марк молча смотрел на него.
— Ты еще здесь?!
— Вы не сообщите в полицию?
— Ты не слушал меня?!
— И мне не запретят ходить в другие казино?
Флорес в недоумении покачал головой.
— Ты подсказываешь, как еще тебя наказать? Поверь, я и сам могу придумать, что с тобой сделать. Например, отправить к хирургу-ортопеду. Исчезни, Питер Бенедикт. Уйди с глаз моих! Теперь ты персона нон грата. — Флорес сплюнул на пол.
По монитору в пентхаусе Виктор Кемп наблюдал, как ссутулившийся мужчина, поднявшись со стула, вышел из кабинета Флореса. Охранник проводил его до выхода.
Кемп освежил стакан с виски и громко сказал в пустоту гостиной:
— Виктор, никогда больше никому не доверяй!
Марк сел в свой «шевроле-корвет» и поехал на юг по Стрип, часто бесцельно останавливаясь. До полуночи было еще три часа. Улицы наводнили люди, жаждущие вечерних развлечений. «Созвездие» постепенно удалялось в зеркале заднего вида. Марк старался не думать о том, что произошло. Его выгнали. Выставили за дверь. «Созвездие» было его вторым домом. Теперь туда ему путь закрыт. За что?!
Ему не хотелось возвращаться в пустой дом. Его тянуло в бар казино с его легкомысленной болтовней и сумасшедшими мелодиями игровых машин, чтобы забыться. Слава Богу, Флорес не разослал его фотографии по всем казино Лас-Вегаса!.. Марк затормозил. Итак, вопрос в том, куда ехать? Выпить можно где угодно. Сыграть в блэкджек — тоже. Но ему нужно местечко с определенной атмосферой, подходившей его характеру, — такое, как «Созвездие», с налетом интеллектуальности, пусть даже символическим.
Он проехал мимо «Цезаря», затем мимо «Венецианца». Уж слишком они игрушечные, прямо как Диснейленд. «Харрас» и «Фламинго» оставили его равнодушным. «Белладжио» уж чересчур шикарно. «Нью-Йорк, Нью-Йорк» похож на тематический парк. Марк подъезжал к концу Стрипа. «Эм-Джи-Эмгранд» вроде бы ничего. Не сказать, чтобы Марку здесь нравилось, но и явной неприязни у него это заведение не вызывало. На углу у «Тропиканы» он чуть было не свернул налево к парковке «Эм-Джи-Эм», однако тут увидел то, что определило его окончательный выбор. Он понял, что нашел себе новое местечко.
Конечно, он видел его раньше миллион раз. Это же достопримечательность Лас-Вегаса. Тридцать этажей темного стекла. Луксорская пирамида вздымалась в небо на триста пятьдесят футов. У входа стояли Обелиск и Великий Сфинкс, но внимание привлекало не это, а прожектор на самой вершине, светивший четко вверх, пронзавший темноту, будто самый яркий маяк на планете, излучавший сорок одну гигаканделу света — вполне достаточно, чтобы неожиданно ослепить летчика, подлетающего к международному аэропорту Маккарена. Марк подъехал к стеклянному сооружению, упиваясь математическим совершенством трехгранных поверхностей. В голове тут же возникли геометрические уравнения пирамид и треугольников.
— Пифагор! — само собой сорвалось с его губ.
Прежде чем спокойно расположиться в баре ресторана, специализирующегося на мясных блюдах и расположенного на одном этаже с казино, Марк осмотрел игровые площадки, будто профессиональный риелтор. Это, конечно, не «Созвездие», но и здесь есть свои плюсы. Ему понравились четкие иероглифы на золотистых, красных и лазурных коврах, высокий потолок вестибюля с храмовыми луксорскими статуями, копия гробницы Тутанхамона — отличного качества, как в музее! Да-да, слегка вульгарно, но это ведь Лас-Вегас, а не Лувр в конце концов!
Марк допил второй бокал пива «Хайнекен» и продолжил экскурсию. Он вошел в зал за перегородкой из матированного стекла в глубине казино. Сегодня он при деньгах. Да, он дал себе слово не считать, однако ничто не мешает ему провести несколько увлекательных часов за столом. Завтра — пятница, рабочий день. Будильник прозвонит в полшестого утра. Но сегодня вечером… Было что-то щекочущее в том, чтобы оказаться невзначай в новом казино! Как будто первое свидание. Марк чувствовал возбуждение и стыдливость.
Бар был заполнен под завязку. Люди толпились в ожидании столиков. Оживленно болтали парочки и целые компании. То там, то здесь раздавался громкий смех. Марк взобрался на средний табурет из трех свободных у барной стойки. Вскоре подействовал алкоголь. Интересно, почему никто не садится с ним рядом? Ни справа, ни слева. Радиоактивный он, что ли? Или, может, от него потом пахнет? А вдруг люди вокруг узнали, что он писатель-неудачник и карточный шулер? Даже бармен общался с ним неприветливо, — видимо, не рассчитывая на приличные чаевые. Настроение у Марка снова испортилось. Он быстро допил пиво и попросил еще бокал.
Алкоголь проник в мозг, вызывая параноидные мысли. Вдруг все вокруг узнали его настоящий секрет? Нет, им ничего не известно. Откуда? Они представления не имеют! «За всю свою жалкую жизнь они не дойдут до того, что знаю я!»
Справа от Марка грудастая дамочка за сорок, облокотившись о барную стойку, визжала как девчонка, когда какой-то толстяк проводил по ее шее сзади кубиком льда. Марк развернулся, чтобы понаблюдать за сценкой, а когда снова сел прямо, заметил слева от себя мужчину.
— Если б кто-нибудь мне так сделал, я бы сразу дал в рожу, — заметил новый сосед.
Марк вздрогнул, глядя на него.
— Простите, вы со мной разговариваете? — на всякий случай уточнил он.
— Да. Я просто сказал, что если бы незнакомец сделал мне так, он бы получил по заслугам.
Толстяк с дамочкой веселились вовсю, перейдя к откровенным ласкам.
— По-моему, они знакомы, — заметил Марк.
— Я только сказал, что бы я сделал в таком случае.
Сосед слева был худой и мускулистый, чисто выбритый, с темными волосами, мягкими полными губами и смуглой жирной кожей. Пуэрториканец с сильным островным акцентом. Одет в черные штаны и свободную цветастую гавайку с расстегнутым воротом. На длинных пальцах с аккуратно подстриженными ногтями блестели золотые кольца, на шее — несколько золотых цепочек. На вид ему не больше тридцати пяти. Пуэрториканец протянул руку, Марк из вежливости ее пожал. Кольца, похоже, весили столько же, сколько их владелец.
— Луи Камачо. Как дела?
— Питер Бенедикт, — представился Марк. — Неплохо.
Луи многозначительно обвел рукой бар:
— Когда я бываю в городе, всегда прихожу сюда. «Луксор» — мое любимое заведение!
Марк глотнул пива. Обычно его не тянуло на пустячные разговоры, тем более сегодня. Громко зажужжал блендер.
Ничуть не смутившись, Луи продолжал:
— Мне нравится, что в номерах такие наклонные стены. Как будто внутри пирамиды… По-моему, круто! Да?
Луи ждал ответа. Марк подумал, что если ничего не скажет сейчас, то рискует «получить по роже».
— Я ни разу здесь не останавливался, — проговорил он.
— Ни разу? А в какой ты гостинице?
— Я в Лас-Вегасе живу.
— Вот черт! Местный! Я постоянно бываю тут два раза в неделю и еще никогда не встречал местного, ну кроме официантов!
Бармен налил что-то тягучее из блендера в стакан Луи.
— «Маргарита» со льдом, — с гордостью прокомментировал Луи. — Хочешь? Угощаю.
— Нет, спасибо. У меня пиво.
— «Хайнекен», — заметил Луи. — Отличный выбор.
— Ага, хорошее пиво, — сухо согласился Марк. Жалко было уходить, оставив полный бокал.
— Так чем занимаешься, Питер? — Над верхней губой Луи появились смешные усики из мелких кристаллов льда. Кто же он сегодня, задумался Марк, писатель, игрок, компьютерщик? Словно в игровом автомате, возможности крутились, пока он не дернул рычаг.
— Я писатель.
— Вот дела! Романы?
— Сценарии к фильмам.
— Ух ты! Какой из твоих фильмов я мог видеть?
Марк заерзал на стуле.
— Вообще-то первую сделку с киностудией я заключу только к концу года.
— Здорово! Ну ты даешь! А жанр какой? Триллеры или комедии?
— Триллеры в основном. Высокобюджетное кино.
Луи отхлебнул из бокала.
— А откуда идеи берешь?
— Отсюда. — Марк обвел рукой вокруг себя. — Это же Вегас! Если не здесь брать идеи, то где?
— Согласен. Может, дашь почитать что-нибудь из своего? Было бы круто!
— А ты где работаешь, Луи? — Марк предпочел сменить тему разговора.
— Я бортпроводник, дружище, «Ю-Эс эйруэйз». Нью-Йорк — Вегас. Вегас — Нью-Йорк. Туда-сюда обратно. Вот и весь мой маршрут. — Луи махнул рукой вперед-назад, чтобы стало понятнее.
— Тебе нравится? — машинально спросил Марк.
— Да. Нормально. Полет длится шесть часов. В Вегасе стоим целую ночь. И так несколько раз в неделю. Конечно, я мог бы зарабатывать больше, но в компании у меня большие льготы. Да и относятся с уважением… — Допив «Маргариту», Луи махнул бармену, чтобы тот повторил. — Питер, может, тебе все-таки тоже заказать бокальчик? Не передумал? Или еще «Хайнекена»?
Марк отказался.
— Мне скоро идти.
— Ты играешь? — спросил Луи.
— В блэкджек иногда.
— А мне карты не по душе. Автоматы — вот это да! Но я всего лишь бортпроводник. Приходится денежки считать, знаешь ли. Мой предел — пятьдесят баксов. Продул их, и все. Больше ни цента, — возбужденно проговорил Луи. — А ты ставишь по-крупному?
— Бывает.
Бармен толкнул к Луи вторую «Маргариту». Облизнув губы, пуэрториканец достал бумажник и расплатился за выпивку «Визой». Тонкий кошелек был туго набит всякой всячиной. Когда Луи вытаскивал кредитку, на барную стойку случайно выпало нью-йоркское водительское удостоверение. Он не заметил этого и, положив бумажник поверх удостоверения, сделал большой глоток «Маргариты».
— Питер, может, поставишь сегодня на меня?
Марк, не поняв сути вопроса, растерялся:
— Что ты имеешь в виду?
Луи провел рукой по столешнице, пока легонько не дотронулся до локтя Марка.
— Ты ведь ни разу не был здесь в номере. Я могу показать тебе свой.
Марк побледнел. Он чувствовал, что готов упасть в обморок с высокого табурета, как пьяница в дешевой комедии. Сердце бешено стучало, а грудь сдавило так, будто он превратился в туго спеленатую мумию. Марк нашел силы выпрямить спину и отдернуть руку, прошептав:
— Ты подумал, я…
— Эй, дружище, прости! Я подумал — ну всякое бывает, — что ты не прочь с парнем… Да ладно, не напрягайся! Хотя мой дружок Джонни не возражал бы, — чуть слышно добавил Луи.
«Не напрягайся?! Какого черта? Придурок, я напрягаюсь. Еще как напрягаюсь, долбаный педераст! И слышать не хочу о твоем долбаном дружке! Отвали!» Сколько еще всего пронеслось в мыслях Марка. Вслед за яростью накатили головокружение, тошнота и паника. Марк понимал, что вряд ли сумеет подняться с табурета и выйти из бара, не свалившись на пол. Звуки ресторана и казино вдруг смолкли. Марк слышал только удары своего сердца.
Луи, по всей видимости, испугался сумасшедшего взгляда и широко раскрытых глаз Марка.
— Ладно, дружище, не кипятись! Ты отличный парень. Я не хотел тебя обидеть. Я сейчас в туалет и мигом обратно. Как вернусь, поговорим. Идет? Забудь про номер, хорошо?
Марк ничего не ответил — он пытался справиться с дрожью. Луи схватил бумажник.
— Я мигом. Последи, чтоб мой бокал не увели. — Он похлопал Марка по плечу. — Да расслабься!
Луи, виляя худым обтянутым задом, повернул за угол. Марка затрясло от бешенства. Кровь оглушительно стучала в висках. Чтобы успокоиться, Марк одним махом допил пиво, затем подумал, что, наверное, уже сможет встать, и осторожно поставил ногу на пол. Вот так, потихоньку… Он хотел уйти незаметно. Быстро кинул на стойку двадцатку и еще десятку для верности и только тогда заметил права Луи. Оглядевшись по сторонам, Марк взял пластиковую карточку в руки.
Луи Камачо
Нью-Йорк, 10464, Миннифорд-авеню, 189
Дата рождения: 1 декабря 1977
Бросив удостоверение обратно на стойку, Марк пулей вылетел из бара. Ему не пришлось ничего записывать — одного взгляда хватило, чтобы запомнить всю информацию.
Из «Луксора» Марк поехал домой — в небольшой грязновато-белый отштукатуренный коттедж с оранжевой черепичной крышей, внутренним двориком и газоном чуть больше коврика у двери. Дом стоял в тупике тихой улочки. На заднем дворе располагались кухня и шезлонг для загара. Интерьер отвечал всем бесхитростным требованиям холостяка. Когда-то Марк хорошо зарабатывал в частной высокотехнологической компании в Менло-парке; тогда он и приобрел дорогую мебель для новой квартиры — в духе практичного минимализма, основных цветов, с острыми четкими углами. На ранчо в испанском стиле эта мебель смотрелась отвратительно. Внутри дома не чувствовалось личности хозяина: ни живописи на стенах, ни элементов декора, ни любимых вещиц.
Марк не мог найти себе места, чувства бурлили, как ванна с электролитом. Он попробовал смотреть телевизор, но уже через минуту с отвращением выключил. Взял журнал — и тут же бросил его на кофейный столик, случайно задев фотографию в рамке, которая с грохотом упала на пол. Встреча на двадцатипятилетие выпуска. С этими людьми он жил в одной комнате на первом курсе… Жена Зекендорфа вставила фотографию в рамку и в качестве сувенира прислала Марку.
Зачем вообще он поставил ее на стол?.. Эти люди ничего для него не значили. Скорее, он презирал их, особенно Диннерштайна, своего личного мучителя, который постоянными насмешками и унижением сумел превратить обыкновенные терзания первокурсника в изощренную пытку. Зекендорф от него не отличался. Уилл Пайпер был другим, но сути это не меняло.
На фотографии Марк стоял как вкопанный, притворяясь, будто улыбается. Огромная рука Пайпера лежала на его плече. Уилл Пайпер… Золотой мальчик. Весь первый курс Марк с завистью наблюдал, как легко достаются ему друзья, женщины, веселье. Пайпер всегда проявлял джентльменскую обходительность. Даже к Марку. Когда Диннерштайн с Зекендорфом ополчались против Пайпера, он обезоруживал их шуткой или просто сбивал с ног своей медвежьей лапой. Месяцами Марк представлял, что Пайпер предложит ему жить в одной комнате и на втором курсе. Тогда он мог бы продолжать греться в лучах его славы. Однако весной перед экзаменами произошло то, что изменило все планы.
Марк лежал в кровати, пытаясь заснуть. Остальные однокурсники пили пиво в общей комнате и слушали громкую музыку.
— Эй, придурки, у меня экзамен завтра! — осмелился крикнуть Марк из-за двери.
— Кусок дерьма назвал нас придурками?! — уточнил у друзей Диннерштайн.
— Похоже на то, — подтвердил Зекендорф.
— Ему это даром не пройдет! — вспылил Диннерштайн.
— Да отстаньте от него. — Пайпер сделал музыку тише.
Через час все трое были абсолютно пьяны. В таком состоянии любая бредовая идея кажется гениальной.
Диннерштайн достал скотч и незаметно пробрался в комнату Марка, который спокойно спал на верхней кровати. Без труда Диннерштайн на пару с Зекендорфом обмотали его скотчем вместе с койкой так плотно, что он напоминал египетскую мумию. Пайпер, тупо улыбаясь, наблюдал за друзьями в дверях. Он ничего не сделал, чтобы остановить их.
С чувством выполненного долга все вернулись в комнату допивать пиво и веселились до тех пор, пока не заснули прямо на полу.
На следующее утро, когда Пайпер открыл комнату, Марк неподвижно лежал в коконе из скотча. Слезы струились по раскрасневшемуся лицу. Он повернул голову к Пайперу и с ненавистью к предателю прошептал:
— Я опоздал на экзамен и… обоссался.
Пайпер разрезал скотч перочинным ножом и заплетающимся с похмелья языком пробормотал извинения. Больше они никогда не разговаривали.
Пайпер достиг известности и карьерного успеха, все им восхищаются. А он?.. Всю жизнь работал как проклятый, и что в результате? Вспомнились слова Диннерштайна о Пайпере на встрече выпускников в Кембридже. Самый успешный в истории ФБР специальный агент по делам о серийных убийцах. Человек с большой буквы. Ни разу не провалил дело. А что люди могут сказать о нем, о Марке? Он сильно зажмурился.
Идеи проносились одна за другой, быстро оформляясь в четкие стратегии. Какая-то часть мозга старалась тут же стереть их, чтобы они никому не причинили вреда.
Марк яростно затряс головой. До боли. Тупой тянущей боли. «Перестань об этом думать!»
— Перестань! — Марк соскочил со стула в ужасе оттого, что выкрикнул это вслух.
Он вышел во двор, чтобы успокоиться, глядя в ночное небо. На улице было не по сезону зябко. Клочья облаков прятали звезды. На кухне Марк выпил пива, взобравшись на неудобный стул с подголовником. Чем больше он старался подавить свои мысли, тем сильнее в нем закипали ненависть и раздражение.
Адский денек. Чертов день!
За полночь Марк вдруг придумал, что может улучшить ему настроение, и вытащил из кармана мобильник. Есть только один способ излечиться от сегодняшнего безумства. Затаив дыхание, он выбрал номер из телефонной книжки.
— Алло? — ответил женский голос.
— Это Лидия?
— А кто спрашивает? — кокетливо поинтересовались на другом конце.
— Питер Бенедикт из «Созвездия». Помните? Друг мистера Кемпа.
— «Зона-51»! — завизжала Лидия. — Привет, Марк!
— О, ты помнишь мое настоящее имя!
— Конечно! Ты же мое НЛО, милый. Я уже не работаю в аэропорту, если ты искал меня.
— Да, я давно тебя не видел.
— Нашла дневную работу получше. В регистратуре больницы недалеко от Стрипа. Тут делают обратную операцию по восстановлению плодовитости после вазэктомии. Мне нравится.
— Здорово!
— А что у тебя нового?
— Да ничего. Хотел спросить, свободна ли ты сегодня.
— Дорогой, я всегда занята. Сейчас я еду в «Четыре сезона». У меня там свидание. Потом сплю. А рано утром мне на работу в больницу. Прости…
— Жаль.
— Ну милый! Пообещай, что скоро позвонишь мне снова, хорошо? Договоримся заранее и обязательно пересечемся.
— Конечно.
— Передавай привет зеленым человечкам!
Марк долго сидел, размышляя. Совершенно разбитый. Ну и ладно. Он чувствовал, что снова поддается одолевавшим его идеям, плану, зарождавшемуся в голове. Нужно сообразить, с чего начать. Куда же он задевал эту визитку?.. Должна быть где-то здесь. Но где? Марк обыскал весь дом, пока не нашел ее под грудой чистых носков в шкафу.
Нельсон Элдер
Председатель правления и генеральный директор страховой компании «Достойная жизнь»
Ноутбук лежал в гостиной. Марк ринулся туда, быстро забил «Нельсон Дж. Элдер» в «Гугле» и принялся впитывать информацию. Акции компании «Достойная жизнь» резко падали — их стоимость на сегодняшний момент достигла пятилетнего минимума. Доска объявлений в Интернете пестрела язвительными комментариями инвесторов. Акционеры не очень-то жаловали Нельсона Элдера. Многие выступали с предложениями, как ему распорядиться восьмью с половиной миллионами, составляющими его компенсационный пакет. Марк зашел на веб-сайт компании, потом щелкнул раздел «Корпоративные ценные бумаги». Просмотрел юридическую составляющую и финансовую отчетность. У него самого был опыт инвестирования, так что разобраться в документах компании не составляло труда. Вскоре он ясно представлял себе бизнес-модель «Достойной жизни» и ее нынешнее финансовое состояние.
Марк закрыл ноутбук. Как по волшебству, родился четкий план действий, продуманный до мелочей. Гениальная идея! И он воплотит ее в жизнь. Да, черт возьми! Годы разочарований подступили к Марку со всех сторон бурлящей магмой. К черту чувство собственной ущербности! К черту вечную зависть и неоправдавшиеся амбиции! Везувий набирал силу. Марк посмотрел на фотографию со встречи выпускников, на красивое мужественное лицо Пайпера. «И тебя к черту!»
Каждый путь откуда-нибудь да начинается. Марк начал с разбора кухонных ящиков, забитых разным хламом. Наконец он выудил на свет коробку со старыми компьютерными деталями и перед тем, как без сил свалиться на кровать, нашел именно, что так долго искал.
На следующее утро, ровно в семь тридцать, Марк спокойно похрапывал на высоте пятнадцать тысяч футов. Он почти никогда не спал по дороге в «Зону-51», просто минувшей ночью до кровати добрался только с рассветом. Внизу лежала желтая растресканная земля. С самолета длинная гряда низких гор напоминала хребет засушенной рептилии. «Боинг-737» находился в воздухе уже двенадцать минут, держа курс на северо-запад. Самолет на фоне лазурно-голубого неба казался карамельной конфетой на палочке — белый корпус с жизнерадостной красной полоской от носа до хвоста. Белый и красный — цвета более не существующей компании «Вестерн эйрлайнз», перенятые подрядчиком военного ведомства США «И-Джи-энд-Джи» при создании лас-вегасского парка. Номер на хвосте зарегистрирован как принадлежащий ВМС США.
Подлетая к военной площадке, второй пилот передал по радиосвязи:
— РИТА, РИТА, четвертый запрашивает разрешение на посадку на озере Грум, левая четырнадцатая полоса.
РИТА — аббревиатура, обозначающая «радиосвязь инженерно-технического аэропорта». Между собой сотрудники расшифровывали РИТА как «редко используемый труднодоступный аэропорт».
Шасси ударились о бетонную полосу, самолет резко затормозил, и Марк тотчас проснулся, машинально вдавив пятки в пол, чтобы уменьшить напряжение ремня безопасности. Потом поднял заслонку на иллюминаторе и, прищурившись, посмотрел на выжженную солнцем землю, заросшую низким кустарником. Ему нездоровилось. Слегка тошнило. Интересно, это сильно заметно со стороны?..
— Думал, придется тебя расталкивать! — воскликнул толстый сосед Марка Джейкобс. Он работал в отделе «русских архивов».
— Слава Богу, не пришлось! — как ни в чем не бывало ответил Марк. — Я уже как огурчик!
— Ни разу не видел, чтоб ты спал в самолете, — заметил Джейкобс.
А правда ли Джейкобс работает в «русских архивах»?.. Марк постарался взять себя в руки. Это уже паранойя! Конечно, работает. У наблюдателей не бывает таких толстых задниц. Они все поджарые, как на подбор.
Перед тем как получить разрешение опуститься под землю, сотрудники 635-го подразделения здания 34 — его обычно называли «бункер Трумэна» — должны были пройти через самую ужасную процедуру: РИП — «разденься и проверься». Автобус остановился перед строением ангарного типа. Сотрудники разделились на две группы — мальчики налево, девочки направо — и зашли в здание через разные двери. Длинные ряды шкафчиков напоминали школьную раздевалку. Марк быстро подошел к своему шкафчику в средней части коридора. Сотрудники обычно оттягивали начало рабочего дня, раздеваясь не спеша, но Марк сегодня торопился.
Открыв кодовый замок, он снял все, кроме трусов, и повесил одежду на крючки. На скамейке перед шкафчиком лежал чистый костюм оливкового цвета с нашивкой на нагрудном кармане «Шеклтон М.». Марк мигом оделся. Давно прошли те времена, когда сотрудникам разрешалось приступать к работе в своей одежде. Все, что приносили с собой в здание 34, нужно было оставить в шкафчике. Все без исключения: книги, журналы, ручки, сотовые телефоны, кошельки. Марк подошел к рамке, по обеим сторонам которой стояли наблюдатели — серьезные, коротко стриженные молодые люди, которые отрывистым военным жестом подзывали каждого сотрудника по очереди. Марк терпеливо ждал. На проходной стоял сам начальник службы безопасности — Малькольм Фрейзер. Одним своим видом он нагонял страх — гротескно мускулистое тело и квадратная голова, как у злодея в комиксах. За все время работы Марк разговаривал с Фрейзером лишь пару раз — при том что наблюдатели были непосредственно задействованы в его проектах. Марк обычно прятался за спиной руководителя группы, предоставляя ей право общаться с Фрейзером и его подразделением. Образ Фрейзера — бывшего военного, бывшего специального агента, — будто пропитанный тестостероном, вызывал в Марке безотчетный ужас. Марк старался не смотреть Фрейзеру в глаза. А уж сегодня тем более. Почувствовав на себе пронизывающий взгляд Фрейзера, он низко опустил голову.
Сканировали сотрудников с одной только целью — чтобы не допустить проноса в здание фотоаппаратов и других записывающих устройств. Утром работники проходили через сканер в одежде, а в конце дня совершенно голыми, потому что сканер не мог определить наличие бумаги. Под землей было идеально замкнутое пространство. Ничто постороннее не проникало внутрь, и ничто не выходило наружу.
Здание 34 считалось самым стерильным комплексом в США. Сотрудники отбирались лично руководителями министерства обороны, а те понятия не имели о специфике работы людей, которых нанимали. Они знали лишь набор необходимых умений и навыков. На втором или третьем этапе собеседования кандидатам сообщалось, что их потенциальная работа связана с «Зоной-51». Интервьюеров в этот момент обычно удивленно спрашивали:
— Вы имеете в виду зону, где изучают пришельцев и НЛО?!
А в ответ получали четко продуманную и одобренную высшим руководством фразу:
— Речь идет об особо секретном государственном объекте, где проводятся сверхважные работы по обеспечению национальной безопасности. Это все, что вам необходимо знать на данном этапе. Однако кандидаты, успешно прошедшие собеседование, будут включены в группу государственных служащих, которые полностью осведомлены о научной деятельности на территории «Зоны-51».
Далее следовала своеобразная пропаганда:
— Вы станете членом элитного круга ученых и научных исследователей, лучших умов страны. У вас будет доступ к самым современным в мире технологиям в сфере программного обеспечения. Вам откроются правительственные тайны, информация, которой владеет лишь ограниченное число руководителей страны. Чтобы частично компенсировать то, что вам придется бросить высокооплачиваемую работу в частных компаниях или научную деятельность, вам предоставят бесплатное жилье в Лас-Вегасе, освобождение от федерального подоходного налога и профинансируют обучение ваших детей в колледже.
Большинство кандидатов клевали именно на эту часть собеседования. Они с готовностью соглашались на проверку, которая длилась шесть — двенадцать месяцев. Специальные агенты ФБР и психологи Министерства обороны тщательно анализировали все аспекты жизни потенциальных работников. Из пяти кандидатов лишь один соответствовал требованиям и получал статус «Проверен секретным отделом», или, сокращенно, ПСО.
ПСО-кандидатов приглашали на закрытое собеседование в Пентагон, которое проводил заместитель главного юрисконсульта Военно-морских сил США. С момента основания Джеймсом Форрестолом «Зона-51» всегда принадлежала ВМС. Военные редко меняют устоявшиеся традиции. Военно-морской юрист, лично ничего не знающий о работах, проводимых в «Зоне-51», предлагал кандидату подписать трудовой договор и объяснял детали, а именно ужасные кары, предусмотренные за нарушение прописанных в контракте обязанностей, особенно за разглашение конфиденциальных сведений.
По сравнению с «Зоной-51» тюрьма Ливенуорт могла показаться санаторием. Стоило новому работнику попасть в систему, на него обрушивались слухи и страшные рассказы о том, как болтливый язык замолкал навсегда благодаря офицерам секретной службы.
— А можно теперь узнать, в чем заключается моя работа? — обычно спрашивали юриста ВМС.
— Нет, — резко отвечал он.
На этом процедура не заканчивалась. После разъяснения условий договора и получения устного подтверждения, что все понятно, проводилась дополнительная проверка по специальной программе доступа, или СПД-51. Статус «Проверен» на данном этапе получить было намного сложнее, чем ПСО. И только когда приходило итоговое подтверждение, что кандидат подходит, ему присваивали статус СПД. Трудовой договор вступал в силу. Новичка отправляли самолетом на базу на озере Грум, и уже там начальник отдела по персоналу — невозмутимый контр-адмирал ВМС — раскрывал правду о работах, проводимых в «Зоне-51». Контр-адмирал сидел за столом в пустыне, словно утка на берегу, и мечтал, чтобы ему приплачивали по сто баксов каждый раз, когда он слышал:
— О Господи! Я и представить себе не мог!..
Пройдя сканер, Марк с облегчением вздохнул. Ни наблюдатели, ни Малькольм Фрейзер ничего не заподозрили. Лифт номер один стоял на первом этаже. Первые десять человек зашли внутрь. Двери закрылись, и лифт резко опустился на шесть уровней вниз по шахте, укрепленной несколькими слоями цемента и стали, потом замедлился и остановился у лаборатории первичного исследования. Хранилище находилось еще на шестьдесят футов ниже. Там всегда поддерживалась определенная температура и уровень влажности. В процессе многомиллионной реконструкции хранилища в конце восьмидесятых установили гигантские поглотители подземных толчков и противоударные демпферы, способные защитить даже от ядерного взрыва. Технология была разработана в Японии, где сейчас все помешались на том, как уменьшить последствия землетрясений.
Работников, имеющих доступ к хранилищу, можно было пересчитать по пальцам. Однако в «Зоне-51» существовала традиция: в первый день новичок в сопровождении исполнительного директора опускался на специальном лифте в хранилище, чтобы увидеть ее. Библиотеку!
У стальных дверей их встречали вооруженные наблюдатели. Они изо всех сил старались казаться грозными. Толстые двери с кодовым замком открывались, и новичка заводили в огромный зал с мягким освещением. Там царила торжественная тишина, как в кафедральном соборе.
Сегодня в лифте с Марком оказался только один коллега из его отдела алгоритмов системы безопасности — математик Элвис Брандо, не имевший никакого отношения ни к Элвису Пресли, ни к Марлону Брандо.
— Как дела, Марк? — поинтересовался он.
— Хорошо, — ответил Марк, еле справившись с тошнотой.
На всех площадках под землей были резкие лампы дневного света. Малейшие звуки эхом отражались от голого пола и голубых, как в психбольнице, стен. Кабинет Марка вместе с несколькими другими располагался по периметру большой центральной зоны, игравшей одновременно роль конференц-зала и рабочего места младших технических сотрудников. Маленькое загроможденное пространство сложно было назвать нормальным кабинетом, особенно в сравнении с кабинетом, который был у Марка в калифорнийской частной компании, — с видом на ухоженные газоны и зеркальные пруды… Чулан! Но хорошо хоть он сидел здесь один. Места в бункере катастрофически не хватало. Из мебели — дешевый письменный стол и шкаф из шпона. Единственное, на что не поскупилась лаборатория, — удобный эргономический стул. В «Зоне-51» часто приходилось работать, крепко прижав мягкое место к стулу.
Марк включил компьютер, загрузил сеть, введя пароль и индивидуальные биометрические данные отпечатков пальцев и сетчатки глаза. На экране появилась эмблема ВМС США. Марк выглянул в общий зал. Элвис уже сидел за столом в ближайшем к Марку углу. Больше никого в отделе не было. И что самое главное — руководитель группы Ребекка Розенберг ушла в отпуск.
Марк не боялся, что кто-нибудь ему помешает. И на земле, и под землей он был одиночкой. Коллеги сразу это поняли и не приставали. Он не любил сплетен и добродушных шуточек. Во время обеда Марк брал газету и находил укромный уголок в столовой. Двенадцать лет назад, только приступив к работе, он допустил большую глупость. Кто-то спросил, не родственник ли он известного Эрнеста Шеклтона — исследователя Антарктики. Марк ответил «да», чтобы придать вес собственной персоне, и тут же рассказал забавную историю якобы из семейного архива про прадедушку-англичанина. На следующий день какой-то умник проверил его генеалогическое древо, а потом рассказал всем, что Марк соврал. Следующие двенадцать лет Марк приходил на работу, только чтобы работать. А работать он умел хорошо. В университете и в высокотехнологичных компаниях он слыл одним из выдающихся экспертов в области безопасности баз данных, а именно в защите серверов от несанкционированного проникновения. Наверное, поэтому его так настойчиво вербовали для работы на озере Грум. Вначале Марк отказывался, но потом прельстился секретностью и государственной важностью, устав от серости, неприкаянности и предсказуемости своей жизни.
В «Зоне-51» Марк создал принципиально новый код для профилактики систем от червей и других сетевых атак — алгоритмы, которые впоследствии стали применять производственные и правительственные учреждения как новый золотой стандарт. Отдел Марка специализировался на государственных и частных системах безопасности, гарантирующих безопасную передачу данных по сети, технологиях аутентификации и шифрования с открытым ключом «Цербер» и системах защиты баз данных. Марк лично отвечал за постоянное отслеживание несанкционированного доступа к серверам со стороны работников комплекса и внешних хакеров.
Наблюдатели периодически подкидывали в отдел Марка «карантинные» списки на каждого работника — фамилии и имена всех ближайших родственников, друзей, соседей, коллег мужа или жены и так далее. Один из алгоритмов, разработанных Марком, позволял засечь работника, пытающегося добыть информацию из «карантинного» списка. Разоблачение влекло за собой неприятные последствия. Из уст в уста в Зоне передавался рассказ об аналитике, который в конце семидесятых хотел выудить данные о своей невесте. Считалось, что бедняга до сих пор гниет в федеральной тюрьме.
Вдруг у Марка ужасно скрутило живот. Стиснув зубы, он выскочил из кабинета и бросился к ближайшему туалету. Почувствовав себя лучше, Марк вернулся за стол, сжимая что-то в левой руке. Убедившись, что никто не следит, он разжал пальцы и незаметно сунул в верхний ящик стола серый пластмассовый контейнер, по форме напоминающий пулю.
В общей комнате Марк сам себе казался невидимкой среди коллег, оживленно обсуждавших планы на выходные. Он проскользнул к шкафу, вытащил паяльник и как ни в чем не бывало вернулся в кабинет, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Розенберг была в отпуске, шансы, что кто-то помешает ему, равнялись нулю. Марк вытащил из нижнего ящика стола охапку компьютерных изолированных кабелей. Выбрав шнур с USB-разъемом, он маленькими плоскогубцами отломил один из металлических коннекторов. Теперь все готово для серой пули. Марк припаял металлический коннектор к пуле, создав флешку с объемом памяти в четыре гигабита, на которой можно сохранить три миллиона страниц информации. Смертельное оружие, предоставляющее для безопасности «Зоны-51» большую угрозу, чем пулемет.
Убрав флешку в стол, Марк сел писать программу. Рано утром по дороге в аэропорт он все распланировал. Пальцы привычно бегали по клавиатуре. Он запустил маскировочную программу, придуманную специально, чтобы скрыть, что он хочет взломать собственную систему защиты. К обеду все было готово.
Наконец сотрудники из соседних кабинетов и из общего зала отправились в столовую. Марк запустил новую программу. Как и следовало ожидать, все получилось. Проверка доступа. Сто процентов. Отлично. Теперь его никто не обнаружит. Марк загрузил базу по США. Затем ввел запрос — «Камачо Луи, 1 декабря 1977 года» — и затаил дыхание. Экран обновился. Результат поиска нулевой.
Ну ничего… У Марка была еще одна зацепка. Следующим на сцену приглашается дружок Луи — Джон! Как Марк и предполагал, найти его не составило труда. Под прикрытием маскировочной программы он открыл портал «Зоны-51» в базу данных, объединяющую все телефонные счета, выставленные телефонными компаниями США.
Сопоставив имя Джон с адресом: Нью-Йорк, Миннифорд-авеню, 189, Марк тут же нашел полную информацию — Джон Уильям Пеппердайн и номер пенсионного страхового свидетельства. Несколько ударов по клавиатуре — и перед ним дата рождения. Проще простого! Вооружившись личными данными, Марк снова вошел в базу по США и запустил поиск.
Отлично! Даже глазам не верится. Результат оказался превосходным. Великолепным!
У Марка появилась зацепка. Отправной пункт.
Ну что ж, Марк, давай дальше, не останавливайся. Ты забрался в самые глубины, теперь пора выбираться. Скоро коллеги вернутся с обеда. Хватит на сегодня рисковать. Марк аккуратно вставил самодельную флешку в USB-порт на компьютере. Потребовались секунды, чтобы скачать американскую базу данных. Закончив, Марк тщательно замел следы: одновременно с закрытием маскирующей программы запустил систему безопасности, отщипнул коннектор от серой пули и припаял обратно к кабелю с USB-разъемом, потом убрал все провода в стол и, стараясь не привлекать внимания, направился к шкафу в общей комнате, чтобы положить туда паяльник.
Захлопнув дверцу шкафа, он лицом к лицу столкнулся с толстяком Элвисом Брандо. От того невыносимо несло перцем чили.
— Решил не обедать? — с напором спросил Элвис.
— Что-то живот разболелся, — ответил Марк.
— Может, тебя к врачу проводить? Посмотри-ка, потеешь как лошадь!
Марк дотронулся до влажного лба. Точно. И подмышками образовались мокрые пятна.
— Ничего.
За полтора часа до окончания работы Марк зашел в мужской туалет. Там он вытащил из кармана комбинезона два предмета: флешку в форме пули и скомканный презерватив. Марк положил пластмассовую пулю с величайшим на планете секретом в презерватив и расстегнул комбинезон. Потом, стиснув зубы, засунул презерватив в задний проход.
В ту ночь Марк потерял счет времени. Ноутбук чуть ли не дымился. Глаза слезились от перенапряжения. Марк излазил всю пиратскую базу данных, тасуя ее, будто колоду карт, перепроверяя информацию по разным источникам, находя подтверждения, составляя списки от руки и пересматривая их вновь и вновь, пока не пришел к идеальному варианту.
Марк был уверен в безнаказанности своих действий. Даже если бы он подключился к Интернету, наблюдатели бы его не вычислили — на его компьютере стояла мощная защита от хакеров. Марк неподвижно сидел перед ноутбуком. Работали только руки и пальцы. Но когда он закончил, то почувствовал полное изнеможение. Он восхищался собственной дерзостью. Так хотелось похвастаться перед кем-нибудь своим умом и смелостью!
В детстве Марк всегда бежал со всех ног к родителям, чтобы рассказать о полученной пятерке или о том, что решил трудную задачу по математике. Мать давно умерла от рака. Отец женился во второй раз — на скучнейшей женщине — и все еще сердился на Марка за то, что тот променял высокооплачиваемую работу на государственную службу. Они почти не общались. К тому же разве осмелишься рассказать такое вслух?..
Вдруг Марк рассмеялся. Его осенила неожиданная мысль.
А почему бы и нет?!
Никто ведь не узнает.
Марк закрыл базу данных, воспользовавшись защитным паролем, затем открыл файл с первым сценарием — одой предопределенности и року, которую отверг мелкий голливудский червь. Марк просмотрел до боли знакомый текст, внося по ходу изменения. Каждый раз, нажимая «Найти» и «Заменить», Марк хихикал, как озорной мальчишка, у которого появился свой собственный маленький секрет от всего большого мира.