– Где ты был? – ледяным тоном осведомилась мама.
Бен заученно начал:
– Прости, что опоздал… Мама, что случилось?
Она была совершенно белая, скорее даже зеленоватая…
Бен бросился ее обнимать.
– Прости, – повторил он снова. – Я ходил в тот музей, ты ведь не запретила, сначала я не мог попасть внутрь, а потом попал, но…
– Ты представляешь, как я волновалась? И именно сегодня…
Бен заметил, что документы и счета по-прежнему раскиданы по столу. Пора бы уже накрывать к чаю. Что случилось?
– А почему сегодня?
Мама плотно сжала губы. Кажется, старается не заплакать. Уронила на стол письмо, которое держала в руках. Почему она такая грустная? Бен потянулся за конвертом, но мама выхватила письмо у него из рук. Тут ей надоело сердиться, и она обняла сына.
– Ты дома, ты жив и здоров. Ты цел, значит, все не так уж плохо.
Лучше бы она сердилась!
– Я не так уж припозднился. Что случилось? Что сегодня за день такой особенный?
Ее плечи поникли.
– Мама, скажи!
Она вздохнула.
– Я просто наконец разобрала почту. Опять пришло письмо от домовладельца. Этого я и опасалась – он продает дом строительной компании Пика.
– Пик!
– Правда противное имя? И репутация у них не очень. Нелегко придется жителям района, на который они нацелились. Выселят – ни перед чем не остановятся.
– «Пик и компания»? Джулиан Пик?
– Да… Кажется, его так зовут. А откуда ты это знаешь?
Мама вытащила кастрюльку, поставила чайник. Наверно, опять будут яйца. Мама всегда варила яйца, когда выручка в магазине была маленькой.
– Этот тип, Джулиан Пик, я видел его сегодня.
– Что ты болтаешь?
– Да! В музее. Он и музей собирается снести.
– Он… что? Откуда ты знаешь? Что ты там делал? – переполошилась мама. – Знала я, что нельзя тебя туда пускать. Ты что, его встретил?
– Ну не то чтобы встретил.
– А кого ты встретил? Что ты слышал?
– Много чего, – осторожно ответил Бен. – Много плохого о Пике и еще…
Он помедлил, а потом громко и решительно сказал:
– И кое-что о папе. Он брал меня в музей, маленького. Я помню.
Мама отвернулась, нервно покусывая палец.
– Мама, пожалуйста.
– Кажется, правда брал.
Она открыла холодильник, достала три яйца, положила в кастрюльку.
– Так старушенция еще там? Прямо не верится. Неужели она еще жива?
– Еще как жива. Я ее видел, но… не разговаривал.
– А с кем ты говорил?
Настала очередь Бена уклоняться от ответа. Он знал: правде мама не поверит. Мальчик смотрел, как она режет хлеб – бросаясь на буханку, словно строй ломтиков хлеба может ожить и вступить в бой. Нет, сейчас не время упоминать говорящих животных.
Вместо этого он дерзко потребовал:
– Расскажи о папе. Я должен знать.
И тут же стал суетливо доставать ножи и стаканы.
Под кастрюлькой шипело голубое пламя, мама рылась в буфете, искала подставки для яиц – одно себе, два сыну. Она подтолкнула Бена к стулу и устало уселась сама.
– Я совершенно разбита, у меня болит голова. Я понимаю, ты хочешь знать. Пора тебе рассказать, и я обещала себе, что это будет скоро. Ты уже вырос. Но это так трудно, да еще сегодня… я так устала.
Бен опустил глаза. Взял ложечку и со всей силы стукнул по яйцу. Мама аккуратно срезала верхушку своего яйца и потянулась спасти яйцо Бена. Потом включила телевизор.
Бен страшно проголодался. Сможет ли он есть после всех этих неприятностей? Он макнул ломтик хлеба в желтый, как одуванчик, желток. Хлеб был свежий, с хрустящей корочкой. Бен добавил масла, посолил. Вкуснотища! Хотя иногда и попадаются мелкие кусочки скорлупы. Бен доел первое яйцо, но, прежде чем перейти ко второму, проткнул ложкой донышко.
Поев, мама слегка успокоилась. Как всегда, закончив есть, она оставила ложечку в скорлупе, соблазняя Бена проткнуть и эту скорлупку. Это была их всегдашняя игра, Бен знал – мама уберет яйцо раньше, чем он дотянется до ложечки. Однако сегодня ему было не до глупых игр.
Вместо этого он вдруг сказал:
– Ты никогда не рассказывала о папе, я даже не знаю, где он рос.
Бен удивился, что она ответила.
– Не здесь. Его дед был англичанин, но твой отец вырос на другом конце света.
Бен едва дышал, чтобы нечаянно не прервать мамин рассказ.
– Если хочешь знать, он жил на острове Яп… странное название. Это в Микронезии. Я сильно удивлюсь, если ты слышал о таком месте. Я не слышала.
– Кое-кто… упоминал Микронезию, – пробормотал Бен.
– Это группа островов в Тихом океане – огромном синем океане, покрывающем полглобуса. Папин отец был ученым, как и его дед, так-то вот.
– А не может быть, что папа жив? – вырвалось у Бена.
– Нет.
Обжалованию не подлежит. Но Бену не хотелось так заканчивать разговор.
– Откуда ты знаешь?
– Никто не знает наверняка, но среди обломков лодки нашли камень с дыркой.
– Тот, что ты мне подарила на день рождения?
– Да. Я собиралась рассказать побольше.
– Расскажи сейчас, пожалуйста!
