В понедельник, подъехав к музею, Бен спрятал велосипед за кустами рододендрона под окном зала с ульем.

– Приглядите за великом, – шепнул он вылетевшим из улья пчелам и заторопился к парадным дверям. В обществе пчел он все еще чувствовал себя немного неуютно. Вообще-то он весь день был не в своей тарелке – переживал из-за прогула.

Что, если мама узнает? А миссис Конвей? Бену было особенно стыдно перед учительницей, ведь она сразу поверила поддельной записке. Все в школе считали его хорошим мальчиком.

Хорошим, да?

Пришлось столько врать и изворачиваться, а ведь он даже не знает, открыт ли музей. Он помедлил на ступеньках, но тут двери распахнулись. Бен подумал, что это ответ, и ринулся внутрь, пока никто не остановил. Сегодня билетная касса сияла огнями. Отблески теплого света скользили по окнам и по часам, отражались в птичьих глазах. Казалось, птицы прекрасно знают, что он должен быть в школе.

– Привет! – прохрипел Бен.

Никто не ответил.

Бен заметил старинный звонок на стойке, вчера звонка не было. Рядом какая-то надпись. Стараясь не наступить на латунную кнопку-ловушку на второй плитке пола, Бен подобрался поближе и прочел:

Сегодня мы открыты. Пожалуйста, звоните, мы тут.

Еще неизвестно, кто это «мы».

Бен поискал глазами Флама, но на верхушке часов с застекленным циферблатом было пусто. Надо же! Мальчик собирался рассказать сычу о голубом камне – по правде говоря, он думал об этом все утро. Прикусив большой палец, Бен размышлял, что же делать, и решил разыскать мисс Гарнер-Ги. Но прежде, пока никого нет, он быстренько заглянет в комнату с бутылками. Просто посмотрит. Вреда от этого никакого.

Уже из коридора Бен услыхал во внутреннем дворике голоса. Позади гиппопотама возилась девочка в розовой курточке, мама стояла рядом. Бену повезло, они отвлекли гиппопотама, и Бену удалось незамеченным проскользнуть к бутылкам.

Помещение оказалось тесным, без окон, с низким потолком. Воздух был затхлым, пахло пылью и чем-то сладковатым. Похоже на ведьмин буфет, решил Бен. От пола до потолка – полки со множеством мрачных препаратов: тут и жабы в бутылках, и заспиртованные ящерицы, лягушки, слизни и разнообразные тритоны, множество змей, морские коньки и несколько видов осьминогов.

Все этикетки на бутылках написаны одним почерком, вполне разборчиво. Образцы разные, но одно общее – все они похожи на куски бледной сырой курицы, тихо сияющие в желтом вареве, – целая армия демонов-утопленников.

Но среди стеклянных сосудов нет и следа серебряной бутылки.

Бен даже обрадовался – так хотелось поскорее отсюда убраться. Больно уж тут противно. Тени по углам, казалось, таили в себе множество вопросов и тайн, а заплесневелые обитатели бутылок посматривали с любопытством – что же он теперь станет делать.

Бен совсем уж собрался уходить, как вдруг заметил, что по всем стеклянным поверхностям разом пробежало желтое отражение. Кто-то прошмыгнул сзади. Бен развернулся и увидел у двери небольшую настольную витрину, которую не заметил раньше. На стеклянную крышку карабкался хамелеон. Сегодня, несомненно намеренно, он блистал нарядом цвета спелого банана.

– Привет, Леон, – с опаской поздоровался Бен.

Хамелеон повернул голову и через плечо глянул на мальчика. Один золотистый глаз смотрел прямо на Бена, другой – на витрину.

– Хочешь на бутылочку полюбоваться?

– С чего бы? – спросил Бен, прекрасно понимая, с чего. – Гиппопотам и Флам говорили, что не надо…

– Раз уж ты здесь… – вкрадчиво произнес Леон. – Никто же не утверждал, что нельзя просто посмотреть. Ты же просто посмотреть пришел?

Теперь оба черных зрачка смотрели прямо на Бена.

Сопротивляться не было сил. Бена так и потянуло к витрине. Там тоже были бутылки, но другие, не с образцами животных, а с разными любопытными штучками. Объединяло их лишь то, что все они были в бутылках. В одной – корабль в полной оснастке; в другой, помутневшей от долгого пребывания в морской воде, – записка на клочке пергамента. Была там и коллекция разноцветных флаконов богемского стекла, в которых когда-то держали духи, – розоватых, желтоватых, лиловых. Рядом – синие аптекарские пузырьки с надписью «Яд»; хрустальная бутылочка с розовой водой; зеленая бутылка с этикеткой «Для сбора слез». Еще там была бутылка со слизняком, наколотым на шип, и коричневая бутылка, по-видимому, содержащая амулет от бородавок.

Хамелеон подвинулся, и оказалось, что он сидел прямо над пузатой серебряной бутылкой. Бен нагнулся прочитать этикетку, и у него волосы встали дыбом.

– Хватит с меня неприятностей, – Бен поспешно шагнул назад.

– Не соблазнишься? А ведь удача у тебя почти в лапах.

– Спорим, ничего не случится, даже если ее открыть.

– А что случится, если не открывать?

– Почему мисс Гарнер-Ги давно этого не сделала?

– Кто знает? То ли предпочитает не верить в колдовство, то ли боится повредить бутылку. Сказать по правде, у нее просто духу не хватает. Ты – наша последняя надежда… наша и твоей матушки. Бедные мы, бедные.

– А алмаз? – выкрикнул Бен. – Что, если мы найдем алмаз?

– Обманка, – заявил хамелеон.

– А ведьма не обманка?

– Экий ты трусливый заяц. Отец твой посмелее был. Вернись он, в один момент откупорил бы бутылку.

– Ты знал папу?

– До сих пор не сообразил? Ну и ну, а мы-то решили, что ты сам догадаешься. Не так уж ты умен, зайчик мой. Видимо, мой долг – тебя просветить…

Но он ничего не успел сказать. По коридору пробежала девочка, хамелеон съехал вниз по ножке стола и протиснулся через металлическую решетку в полу.

– Что, что ты знаешь? – заторопился Бен.

– Потом поговорим. Констанция идет…

Девочка в коридоре пробежала мимо двери.

Две пары ног, явно принадлежащих взрослым, прошли помедленнее. Их голоса эхом отдавались в большом зале, где хранилась коллекция яиц. Они прощались в типичной взрослой манере – это могло затянуться надолго. Девочка уныло топталась рядом.

– Вылезай, они прошли мимо, – позвал Бен.

Но Леон исчез.

Бен стоял. Взрослые болтали. Девчонка топала. Бутылка притягивала Бена, как намагниченная. Очень странно. Бен как бы в шутку потянул крышку витрины. Конечно, она заперта.

Ой, не заперта. Крышка послушно приподнялась.

Большая крышка, во весь стол, не удержишь – слишком тяжелая. Бен хотел ее закрыть, но, по-видимому, защелку заело, пришлось держать. Бен испугался: если просто выпустить крышку из рук, стекло может разбиться от удара. Он решил, что лучше совсем откинуть крышку, до стенки, и попробовать освободить защелку.

Без стеклянной преграды бутылка выглядела еще краше: серебро сияло, полупрозрачная пробка так и светилась. Бена неудержимо потянуло погладить округлый бочок. А как только погладил, страшно захотелось взять бутылку в руки.

Бен решил, что сразу же положит ее обратно. Она оказалась гладкой на ощупь и неожиданно теплой. И очень старой. Серебро отливало желтым лунным светом. Притертая пробка сидела плотно. Казалось, бутылку невозможно открыть, даже если очень захочется. Так отчего же не попробовать? Бен легонько провернул пробку…

Чпок!

И пробка осталась у Бена в руках.