Со строительной площадки виден был музей. Он располагался среди небольшой рощи в излучине реки. Деревья полностью загораживали вид на запруду.

– Теперь понятно, почему Пик хочет прибрать к рукам этот клочок земли, – пробормотала мама. – Прямо рядышком. Если он избавится от музея, то сможет построить втрое больше домов и выручить куда больше денег.

– Но мы ему не дадим.

Несмотря на холод, он расстегнул воротник куртки и тронул папин камень – на счастье. Они двигались мимо недостроенных домов, бетономешалок, гор кирпича, щебенки и гравия, за которыми, словно боевые машины, таились в темноте бульдозеры. Дренажные трубы лежали штабелями, как дальнобойные снаряды, укрытые хлопающими на ветру полотнищами брезента. Под ногами грязь и глина, бесконечные лужи и прорытые канавы.

То и дело громыхал гром. Следующая молния блеснула особенно ярко, и Бен увидел на фоне побелевшего неба дерево – одно. Второго не было! Вместо него прямо на берегу притаился экскаватор.

– Что такое? – забеспокоилась мама.

– Одного дерева уже нет! – выдохнул Бен.

– Ты уверен?

– Ага.

Оба уставились в темноту. Ничего не разглядеть.

– Мне показалось, что там экскаватор стоит.

Мама взглянула на сына и кивнула:

– Точно! Смотри, вот колея совсем свежая, в ней еще вода не накопилась. Экскаватор совсем недавно проехал к реке.

– Значит, Пик там. Там!

Теперь оба молча вглядывались в темноту.

– Может, и нет. Но к утру, если вода еще выше поднимется, точно никаких следов не останется.

– Пошли тогда, – Бен схватил маму за руку и потащил за собой.

– Нет, Бен, подожди, – она потянула его обратно. – Это по-настоящему опасно. Если он там, он в экскаваторе. Такого я не ждала… Нечего тебе тут делать. Он может… – она тревожно оборвала саму себя. – Пора идти за подмогой. Давай найдем телефон-автомат и снова позвоним в полицию. Мы уже достаточно видели, чтобы снова позвонить.

– А он пока столкнет в воду второе дерево? – Бен не верил своим ушам. Мама решила идти на попятный – в такой момент! Опустила плечи, повернулась к воротам. Собирается уходить! Так нельзя, нельзя! В отчаянье он выкрикнул: – Папа бы так легко не сдался!

Сказал и сам тут же пожалел о своих словах. У мамы стало такое лицо, словно он ее ударил. Что же он наделал! Он, конечно, сам во всем виноват, обидел маму. Но и она тоже не права – заставила его произнести такие жестокие слова.

– В любом случае, я иду туда, – крикнул он и рванулся вперед, куда вела свежая колея.

– Подожди, – закричала она вслед. – Я с тобой.

Но Бен не стал ее дожидаться, он понесся так быстро, что тут же потерял равновесие и плюхнулся на землю – изношенные подметки старых ботинок скользили на растекшейся глине.

Мама грустно улыбнулась и подхватила сына. Он был весь в глине – даже лицо.

– Теперь ты точно хорошо замаскировался, – вот и все, что она сказала.

Бен боялся поднять глаза, но она уже не сердилась и крепко его обняла – хоть он весь извалялся в грязи.

Все еще не отпуская сына, она махнула в сторону длинного вала недавно насыпанной земли, который протянулся вдоль берега реки.

– Видишь? Всю эту землю насыпали, чтобы защитить стройку от наводнения. Чтобы вода потекла в сторону музея. Давай залезем наверх, оттуда будет лучше видно. Тогда и решим, что делать.

Бен только кивнул.

Мама решительным шагом устремилась вперед. Он шел сзади, ему все еще было стыдно за свои ужасные слова, но теперь уже не до сожалений, надо карабкаться вверх по раскисшей скользкой глине. Нелегкая задача. Оба пару раз соскальзывали и снова поднимались. Двигаться было трудно, на ботинки налипала грязь. Но старались они не зря.

Отсюда было видно все. Бурные, пенящиеся воды реки омывали одиноко стоящую иву. Второго дерева не было. Но его скрюченный ствол лежал поперек потока, увеличивая высоту плотины. Вода уже не могла течь свободно и поднималась все выше.

– Да, он все точно рассчитал, – сказала мама. – Дерево именно там, где оно сильнее всего мешает потоку воды. Он, должно быть, хорошо знает местные течения. И вода смоет все следы.

Она показала на одинокое дерево вдали. Экскаваторная колея вела именно туда, а сама машина стояла чуть поодаль. В кабине не было света, казалось, что она пуста.

– Пошли, Бен. Он уже сбежал, наверно. Но нам теперь есть о чем сообщить в полицию.

Стоило ей повернуться, как у подножия глиняного холма раздался голос:

– Это мне есть о чем сообщить в полицию. Что вы делаете на моей земле в два часа ночи? Это, между прочим, частное владение.

Они замерли на месте. В свете фонарика вырисовывалась грузная фигура: голова яйцом, широкие плечи, тяжелые сапоги. Джулиан Пик собственной персоной!

Бен в испуге потянул маму за рукав:

– Пойдем скорее!

Но мама рассердилась не на шутку и зашипела на Пика, как гусыня:

– Дерево с вашей земли упало на плотину. Вода может затопить музей. Что вы собираетесь делать?

– Я? – прорычал мужчина, а потом коротко и зло рассмеялся – жуткий звук. – Я тут, чтобы и второе в воду не упало. А вот вы что тут делаете?

Мама загородила собой Бена и указала на экскаватор:

– Полно врать-то. Вы же сами его в воду и столкнули.

– Как вы смеете меня обвинять! Совсем с ума сошли? Я-то тут при чем?

От ужаса Бен застыл на месте и только еле слышно шептал маме:

– Идем отсюда.

Но она храбро шагнула вперед, все еще загораживая собой Бена. Бросив на Пика уничтожающий взгляд, она заявила:

– Сдается мне, что вы тут очень даже при чем.

Луч фонарика упал на лицо мистера Пика. Он был зол, как дьявол.

– Наглости вам не занимать! – проревел он и начал карабкаться наверх.

Бен в ужасе задрожал, но мама не отступила.

Когда тяжелые мужские сапоги добрались до верхней кромки насыпи, мокрая глина поползла вниз. Земля поддалась и начала осыпаться. Мама, стоявшая на самом краю, не удержалась на ползущей глине, потеряла равновесие, замахала руками, но схватиться было не за что – только за воздух.

– Мама! – завопил Бен.

– Эй вы! – рявкнул Пик. – Поосторожней, мисс…

Мама издала сдавленный крик, и тут небо словно повернулось, а земля накренилась, и маму в одно мгновение утащило в темную, хищную, ждущую своей жертвы воду.

БУЛТЫХ!!!!

Взорвался фонтан белых брызг – время словно остановилось. Секунда – и течение подхватило маму, а реальный мир лопнул, как мыльный пузырь.