Только в воскресенье днем, наведя порядок в своей комнате, Бен наконец смог выбраться из дома.

На прощанье Бен обнял маму.

– Отправляюсь на разведку.

Ему не сиделось на месте, ничто не могло его остановить: ни холод, ни хмурое небо, ни непонятное мамино неодобрение.

Она дольше обычного задержалась на пороге.

– Ты не пойдешь к плотине?

– Конечно, нет, – Бен по-шпионски натянул шарф на лицо. – Что я, больной?

Потом мама настояла, чтобы он проверил велосипед. Потом навязала ему с собой пару булочек с кремом, завернутых в пленку. Бен сунул их в рюкзак.

Наконец, наконец он помахал маме и уехал, прежде чем она успела придумать новый повод, чтоб удержать его дома.

Маршрут он разработал с вечера.

Бен со свистом промчался по боковым улочкам и вскоре доехал до сырого, грязноватого берега реки. На середине моста была устроена обзорная площадка для пешеходов и велосипедистов. Отличное местечко, чтобы передохнуть, съесть уже эти булочки и посмотреть карту.

Он прекрасно разбирался в картах, мама даже шутила, что у ее сына в голове компас. Насколько Бен мог понять, Круговая аллея начиналась сразу за мостом. Не переставая жевать, Бен посмотрел на тот берег. Ряд старых домишек. Дальше – стройка, наполовину готовые современные дома теснятся у самой реки. Дальше – плотина и на ней заброшенный пешеходный мостик.

Несмотря на обещание, Бен не удержался и подошел к плотине поближе. С моста почти ничего не было видно. Только самая верхняя часть пенистого водопада. Обзору мешал выдававшийся в реку лесистый мысок как раз между стройкой и плотиной. Похоже, музей находится именно там. Со свинцового неба прямо на карту упала огромная капля дождя. Как раз на то место, где должен быть музей. Бен понял намек – пора двигаться, пока не промок насквозь.

Бен крутил педали и размышлял: почему мама так против похода в музей? Вправду боится плотины или знает о том дне с папой?

Он никогда ее не спрашивал – отчасти не осмеливался, отчасти хотел сохранить этот секрет для себя.

Он без труда отыскал Круговую аллею и покатил под дождем мимо высоких обветшалых строений из черного кирпича. Почти на всех – по нескольку звонков, значит, там квартиры. На музей не похоже.

На середине Круговой аллеи, на той стороне, что ближе к реке, жилые дома кончались. Раньше тут, вероятно, полукругом стоял целый ряд зданий, но теперь за забором, на стройке, среди незаконченных домов-коробок неподвижно застыли бульдозеры и экскаваторы. Недурное местечко для пряток. Но что-то не так было с этими домами – они словно с трудом цеплялись за берег, размышляя, не соскользнуть ли в реку.

За грязью, за заросшим пустырем начинался лесок. Среди по-февральски голых деревьев Бен заметил башню с часами. Он поспешил туда и оказался возле унылого здания. Похоже, сюда давненько никто не заглядывал. Подъездная дорожка засыпана листвой, листья даже на ступеньках. Краска на дверях и оконных рамах облупилась. Бен взялся за перила, с сомнением глянул на слепые окна и мокрую желтоватую стену. Что это за дом такой?

Большая мохнатая пчела закружилась у него над головой. Бен яростно замахал руками – он не жаловал пчел. Пчела устремилась к дверям, а Бен крикнул ей нарочито грубо, чтобы почувствовать себя увереннее:

– Эй, чего ты тут мокнешь?

Пчела не ответила, – не то чтобы Бен ждал ответа, – но села на маленькую табличку слева от дверей. Бен слез с велосипеда и взбежал по ступенькам, чтобы прочесть надпись на табличке. Вот что она гласила:

Он нашел музей!

Но в воскресенье музей не работал.

Может, завтра как раз третий понедельник? Хотя после школы он не успеет. Может, мама отпустит его в субботу – если это будет вторая суббота. Но как узнать, какая суббота вторая?

Бен был совершенно сбит с толку. Он спустился с крыльца. Дождь лил все сильнее. Разочарованный и замерзший, он все еще храбрился, но уголки рта уже поползли вниз, словно к ним привесили грузики. Он был несчастен, как плачущее небо над головой.

Музей Гарнер-Ги

ОТКРЫТ

Каждый третий понедельник с 14:00 до 16:00

Каждую четвертую среду с 13:00 до 15:00

Каждую вторую субботу с 14:00 до 16:00

В ОСТАЛЬНОЕ ВРЕМЯ ЗАКРЫТ.

Из окон кафе через дорогу на мокрую мостовую лился свет. Над зашторенными окнами красовалась вывеска, изображающая пирожное. Бен понимал, что крутить педали в такую погоду опасно. Он порылся в рюкзаке. На дне обнаружились несколько монеток, приставших к огрызку старого пряника. Может, хватит на булочку? Бен пристегнул велосипед к ограде музея, пересек дорогу и вошел в кафе.

Внутри было тепло, пахло мокрыми пальто, кофе и свежей выпечкой. Другие промокшие посетители ели и пили в свое удовольствие. Бен, как голодный щенок, уставился на пирожные за стеклом. Ценников тут не было.

– Сколько стоит кусочек вот этого? – Бен показал на медовую коврижку, украшенную вишенками.

Слишком дорого. Официантка назвала сумму, которой у него в помине не было. Бен нерешительно показал на пакетик апельсинового сока, уж это он может себе позволить.

– Тогда мне вот что.

– Здесь пить будешь?

Официантка скривилась, собирая липкие монетки.

Бен мрачно кивнул.

– Садись, я принесу.

Бен протиснулся к окну, чтобы сразу увидеть, когда кончится дождь. Через некоторое время появился ненужный сок в ненужном стакане. Официантка понесла на подносе кофе и кусок обливного шоколадного пирога. За столиком напротив сидел, уткнувшись в бумаги, человек с бычьей шеей. Пальто туго обтягивало его плечи. Ел он неаккуратно, крошки так и сыпались на грудь. Губы слишком толстые, и полон рот острых зубов. Кажется, зубов даже больше, чем полагается.

Дверь открылась, потянуло сквозняком.

Толстяк вскочил, размазав по подбородку глазурь, и замахал вошедшей женщине. Она была худая, высокая и бежевая от носков туфель до гладко причесанной макушки. Даже зонтик бежевый. Большая бежевая сумка из крокодиловой кожи, очки формы «кошачий глаз» в бежевой оправе, даже помада бежевая. Бежевым было абсолютно все, кроме ногтей, покрытых лаком отвратительного фиолетового цвета. Бен ее узнал. Это же директриса нового Научного музея – он видел фотографию на сайте. В жизни она еще больше напоминала противное длинное насекомое. Даже глаза навыкате.

Она нервно оглядела кафе.

– Вы уверены, что тут безопасно?

– Не волнуйтесь, тут совершенно безопасно, – подмигнул толстяк и показал на свой столик. – Рад, что вы смогли приехать заранее. Надо кое-что обсудить, прежде чем отправляться к старухе напротив. Не люблю говорить по телефону – никогда не знаешь…

– …кто подслушивает, – закончила его собеседница.

Бену стало любопытно. Мама упоминала какую-то старушку в музее. Он навострил уши.