Не поднимаясь с подушки, Триш повернула голову и увидела, что Джордж все еще спит на спине, слегка приоткрыв рот. Он казался таким умиротворенным. Таким надежным. Приехал к ней вчера вечером, через пару часов после того, как она вернулась от Малкольма Чейза. Заявил, что деловой обед с коллегами был до невозможности нудным, и спросил, нельзя ли ему остаться. Они не стали выпытывать друг у друга причины своей задумчивости, а просто занялись любовью, после чего Триш уснула так крепко, как не спала уже несколько недель.

Проснувшись в замечательном настроении, она блаженно потянулась под легким пуховым одеялом и провела длинными ногами по простыням. Электронные часы показали шесть тридцать утра, и встроенный в них радиоприемник разразился музыкой. У Джорджа слегка дрогнули веки, но глаза он все-таки не открыл. Протянув руку к Триш, царапнул ей бедро. Она подвинула ногу чуть ближе.

— Вчера, в половине двенадцатого вечера, член парламента Малкольм Чейз был найден застреленным в прихожей своего дома в Пимлико, — сказал радиодиктор.

Триш подскочила на кровати, тонкое одеяло тут же соскользнуло с нее. Джордж закашлялся и что-то протестующе забормотал, пытаясь натянуть одеяло.

Затем открыл глаза и прислушался.

— Супруга убитого, Лора Чейз, обнаружила его, вернувшись из театра. Он лежал недалеко от входной двери, застреленный в голову. Детей у мистера и миссис Чейз не было.

Джордж обнял Триш за плечи и потянул обратно на подушки. Она вспомнила вчерашний вечер и прощальный поцелуй Чейза и стиснула в руках край одеяла. Джордж прижался лицом к ее шее. Его губы приоткрылись, и Триш услышала, как он что-то неразборчиво бормочет.

— Что-что? Я не поняла.

— У меня хватило глупости поблагодарить Всевышнего за то, что вчера ты вовремя ушла из дома Чейза.

Джордж отстранился, близоруко моргая. Потом надел очки и взял свой домашний халат.

— Пойду выпью кофе, — сказал он. — Тебе сделать?

Триш взглянула на часы, уже не обращая внимания на то, что говорит радио.

— Да, конечно. Все равно пора вставать. Только после завтрака мне надо сразу бежать на работу.

Джордж спустился вниз по витой лестнице, шлепая босыми ногами по ступенькам из кованого железа. Триш осталась одна и снова подумала о Чейзе — о том, как он умер и почему.

Через пару минут Джордж принес ее огромную белую кружку, почти доверху наполненную крепким кофе, и спросил:

— Чейз так сильно тебе нравился?

— Нравился? — Триш удивленно посмотрела на него. — С чего ты взял? Мы были едва знакомы.

— Ты выглядишь очень расстроенной, — ответил Джордж. — Глаза на пол-лица и пульс, наверное, бешеный. Я видел тебя такой потерянной только один раз — когда тебе позвонили из больницы и сказали, что у Пэдди сердечный приступ.

Триш покачала головой и взяла из рук Джорджа кружку с кофе. Сделав глоток, облизала верхнюю губу, чтобы снять с нее взбитые сливки.

— В принципе мне нравился Чейз, хотя я и не знала, можно ли ему доверять полностью, но дело совсем не в этом.

Несмотря на включенное отопление и горячий кофе, она дрожала, к горлу подкатывала тошнота. Наверное, именно так бывает во время беременности, подумала Триш. Она не понимала, как совсем недавно могла подумать, что с радостью родит и воспитает ребенка в таком ужасном мире.

— Наверное, у тебя просто шок, — сказал Джордж и присел рядом с ней на кровать.

К облегчению Триш, он не попытался к ней прикоснуться. Она стиснула зубы, стараясь взять себя в руки.

— Я совсем не хотел умалить то, что ты сейчас чувствуешь, — сказал Джордж, без труда прочитав ее мысли, — но у тебя действительно шок. Не успела встать с кровати, и сразу такая новость! Тут немудрено растеряться.

Триш поставила кружку на столик и прислонилась плечом к Джорджу, немного успокоенная его надежностью и теплом.

— Мне кажется, — сказала она медленно, — я просто испугалась. Вдруг его убили из-за того, что он добивался оправдания Деб?

Джордж немного отстранился от Триш и внимательно посмотрел ей в лицо.

— Что ты хочешь сказать? — спросил он. — Неужто вообразила, будто кто-то испугался, что Малкольм Чейз выяснит правду об убийстве того несчастного старика из Норфолка, и потому застрелил члена парламента?

— Конечно, в твоем изложении это звучит несколько мелодраматично, — сказала Триш.

Она потянулась за своей кружкой и с гордостью отметила, что ее рука нисколько не дрожит.

— Да брось, Триш. Малкольм Чейз был политиком. У него наверняка имелись целые толпы врагов.

— Возможно. Хотя, по-моему, такое совпадение подозрительно. Позавчера он публично объявил, что намерен доказать невиновность Деборы Гибберт, а через сутки его нашли застреленным. Он ведь не раз обещал добиться своего, чего бы ему это ни стоило.

— Дай-ка мне глотнуть кофе, — попросил Джордж и схватил ее кружку. — Триш, ты…

— Естественно, я буду осторожна, — сказала она и забрала свой кофе обратно.

— Ты пойдешь в полицию?

Она оценила тактичность Джорджа — он задал наводящий вопрос, хотя ему наверняка хотелось просто-напросто дать Триш указание.

— Черт подери! Джордж! Погляди на время! Ты будешь ванну принимать?

— Если не помешаю, то да.

— Вот и отлично. Тогда я пойду приму душ, а ты, будь добр, не мешайся.

Они так привыкли собираться на работу вместе, что двигались каждый в своем направлении и умудрялись не сталкиваться, встречаясь только у длинного платяного шкафа Триш, где на плечиках висели выглаженные рубашки, и на кухне, где варился кофе. Джордж брился почти столько же, сколько Триш делала макияж, и снова они встретились уже у входной двери — с портфелями в руках, безукоризненно опрятные и готовые к встрече с клиентами.

Когда Триш вбежала в контору, Дэйв уже маячил в дверях своего кабинета. В руке у секретаря не было секундомера, но Триш с легкостью могла его там представить. Ей захотелось напомнить своему помощнику, что это она его нанимает, а не наоборот.

— В чем дело, Дэйв? — спросила Триш, не останавливаясь, а просто слегка сбавив шаг.

— Мне срочно надо с тобой поговорить. Это касается дела Грир.

— Не сейчас, Дэйв. Сегодня утром у меня заседание суда.

— Я знаю, — горько проговорил Дэйв ей вслед.

Триш пропустила мимо ушей и слова, и их значение. Заскочив в кабинет, она захлопнула за собой дверь, чтобы собраться с мыслями и спокойно подготовить нужные бумаги.

День у Триш выдался не из легких. На процессе председательствовал судья, который давно ее недолюбливал и постоянно прерывал, не давая спокойно допросить свидетелей. Триш старалась думать о своем гневе как об избалованной комнатной собачонке, которой нельзя давать волю. Улыбаясь судье, она отвечала на пустые, не относящиеся к делу вопросы, терпеливо выслушивала его комментарии к собственным словам, а затем снова принималась за работу.

Наконец, оказавшись в раздевалке, она позволила своей комнатной собачке отвести душу, хотя и там старалась придерживать ее за поводок. Если когда-нибудь Триш придет в голову согласиться на предложение Хедер Бонвелл и претендовать на звание королевского адвоката, ей понадобится одобрение не только других членов коллегии, но и судей. Ругать одного из них там, где ее могли подслушать, было бы весьма неосмотрительно.

Один из знакомых барристеров свернул свою мантию и сунул ее в мешок из красной парчи.

— Не хочешь пойти в «Эль-Вино» чего-нибудь выпить? — спросил он и с несвойственным ему легкомыслием перебросил мешок через плечо.

Может, именно поэтому он выигрывал дела гораздо реже, чем Триш? Она объяснила, что ей надо бежать обратно в контору по срочному делу. Оставалось только надеяться, что барристер не станет рассказывать собравшимся в баре адвокатам, будто Триш Магуайр вчистую проиграла очередное дело.

Вскоре она уже сидела в конторе за своим столом и звонила в полицию Пимлико. Когда она попросила телефон отдела, который занимается убийством Малкольма Чейза, ее соединили с констеблем, принимавшим всю информацию от граждан. Триш терпеливо объяснила, что ей хотелось бы поговорить с кем-то, кто действительно участвует в расследовании.

Молодой, судя по голосу, полицейский так же терпеливо ответил, что у них есть три разных отдела происшествий, поэтому он сортирует все поступающие сведения, а потом направляет их нужному человеку.

— Кто из детективов расследует убийство Чейза? — спросила Триш, надеясь, что знакома хотя бы с одним из них.

Ей уже приходилось сталкиваться по работе с несколькими следователями, и вполне могло случиться так, что кто-нибудь из них занимается делом Чейза.

Констебль не желал давать Триш никаких имен, но она проявила настойчивость и использовала весь свой дар убеждения. Наконец констебль сдался и назвал три фамилии. Двое оказались суперинтендантами, и их имена ничего Триш не говорили. Третий был главным инспектором, которого она отлично знала. Он возглавлял самый маленький отдел, а звали его Уильям Фемур.

Услышав это имя, Триш чуть не издала радостный возглас. Фемур был тем самым полицейским, который когда-то отправил за решетку ее обидчика. Преступник получил пожизненное. Конечно, это Триш была обязана Фемуру, а не наоборот, однако она надеялась, что детектив все-таки найдет время ее выслушать.

Констебль так не считал, поэтому записал ее имя очень неохотно и попросил немного подождать. Через пару минут в трубке раздался знакомый скрипучий голос Фемура:

— Триш Магуайр? Неужели это действительно вы?

— Значит, вы меня помните?

— Ну еще бы. Вас забудешь, — произнес он немного язвительно, но в то же время с улыбкой. В этих двух составляющих в основном и заключались все их отношения.

— Вот и отлично. Я хочу заехать к вам, поговорить о Малкольме Чейзе.

— Только не говорите мне, будто он был вашим клиентом и вы имеете какие-то секретные сведения, которых нет ни у кого другого и которые доказывают, что его…

— Нет-нет, — быстро сказала Триш, уловив в голосе Фемура раздражение, которое он пытался обратить в шутку. — Ничего похожего. Просто я с ним вчера встречалась. Точнее, вчера вечером.

— Значит, мне не стоило вести себя так легкомысленно. Ладно. Признаю, что был не прав. Сейчас пришлю кого-нибудь к вам в контору записать показания.

— Может, я лучше заскочу к вам по пути домой? Мне хотелось бы поговорить с вами лично. Если не ошибаюсь, ваш отдел находится где-то недалеко от его дома?

Фемур тяжело вздохнул. Когда он снова заговорил, его голос звучал резко, без всякой веселости.

— Вы считаете, это обязательно? — спросил он.

— Если бы я так не считала, то не стала бы тратить время даже на то, чтобы сделать телефонный звонок. Мы с вами оба очень занятые люди.

— Ладно, уговорили.

Фемур продиктовал ей адрес.

— Подъезжайте где-нибудь через полчаса. Имейте в виду, я смогу уделить вам несколько минут, не больше.

— Договорились.

Фемур остался почти таким же, каким Триш запомнила его с последней встречи, — лет пятидесяти с небольшим, самой обычной внешности, в мятом темно-сером костюме и с жеваным, криво повязанным галстуком. Когда он увидел Триш, на его лице расплылась приветственная улыбка, а темно-серые глаза сузились и по форме стали напоминать ромбики. Теперь детектив Фемур уже не казался обычным и ничем не примечательным.

— Триш Магуайр, — сказал он вместо приветствия, — вы совсем не изменились.

— Вот и отлично. Я не отниму у вас много времени, — торопливо проговорила она. — Вы должны знать, что…

— Ладно, ладно, только давайте без всяких идиотских прелюдий. Короткий перерывчик мне не повредит. Чаю не желаете?

— Нет, спасибо. Вчера вечером я ходила к Чейзу, потому что мы с ним вместе работали над материалом для телевизионного проекта Анны Грейлинг о Деборе Гибберт. Это женщина, которую осудили за убийство отца. Вы помните ее дело?

Глаза-ромбики закрылись.

— Прошу вас, не надо. Это стандартное заказное убийство, скорее всего связанное с наркотиками. Не пытайтесь осложнить мне жизнь.

— Я здесь не для того, чтобы доставлять вам какие-то неудобства, — тут же сказала Триш. — В прошлый раз вы злились, потому что я утаивала информацию. Теперь я пытаюсь поделиться имеющимися у меня сведениями, а вы опять недовольны. Вам ведь необходимо знать, чем занимался Чейз последние недели перед убийством и кому он мог так сильно насолить. Разве я не должна рассказать все, что мне об этом известно?

— Ну, рассказывайте, раз должны.

Фемур устало положил перед собой толстый блокнот с линованными страницами и снял колпачок с фломастера.

— Я слушаю.

Триш описала, как Анна Грейлинг втянула ее в свою авантюру, подробно рассказала то немногое, что успела выяснить за последние дни, и повторила все сказанное Чейзом о Деборе и его кампании за истинное правосудие. По мере того как она говорила, лицо Фемура мало-помалу светлело.

— Честное слово, свидетель из вас получается прекрасный, — заметил он, когда Триш закончила, — но даже если ваша Дебора Гибберт действительно невиновна, я никогда не поверю, что настоящий убийца ее отца мог нанять для Малкольма Чейза профессионального киллера.

— Конечно, в таком изложении это звучит несколько неправдоподобно.

Триш вспомнила о Джордже и подумала, что эти двое могли бы неплохо поладить.

— Вы уверены, что убийство было заказным?

— Ну ладно. Думаю, можно и рассказать. Сегодня утром мы дали пресс-конференцию, и вечером информация будет во всех новостях. Соседи Чейза видели, как вчера вечером, около половины десятого, в его дверь позвонил посыльный. Приехал парень на мотоцикле. У нас есть показания нескольких независимых свидетелей и запись с уличной камеры наблюдения. На парня не обратили никакого внимания. Ко всем этим членам парламента посыльные приезжают в любое время дня и ночи. Чейз, по всей видимости, впустил парня в прихожую, а тот достал пистолет с глушителем и выстрелил. Потом закрыл за собой дверь, вернулся к мотоциклу с папкой в руках — здесь у нас опять несколько свидетелей — и уехал.

— Кто-нибудь запомнил номер?

— Нет, но он есть на пленке. В любом случае номер оказался фальшивым. На посыльном были шлем и кожаная куртка. Короче, ничего особенного. Таких в городе тысячи.

— Значит, никакой надежды его поймать у вас нет?

К удивлению Триш, ее голос звучал довольно уверенно.

— Скорее всего нет, — вздохнул Фемур, устало подперев голову кулаками. — Бог знает, зачем я все вам рассказываю. Не считая того, что здесь нет ничего секретного.

— В любом случае я не смогла бы извлечь из ваших слов какой-то выгоды, — сказала Триш, изо всех сил стараясь держаться холодно, как истинный профессионал.

Глупо было чего-то бояться, сказана она себе. Однажды на нее действительно напали, но это не значит, что подобное должно повториться снова.

— Есть еще одна вещь, о которой я хотела рассказать. Вчера вечером, когда я приехала к Чейзу домой, у него разыгрался жуткий скандал с женой.

Фемур снова прикрыл глаза. Его рот искривился, а губы сжались. Триш пожалела, что не видит его глаз.

Она не понимала, скучает он, о чем-то напряженно думает или просто злится.

Фемур снова взял фломастер и кивнул. Триш не торопясь повторила все, что смогла вспомнить из гневной филиппики миссис Чейз, разгневанной желанием мужа вызволить Дебору Гибберт из заключения.

— Значит, теперь вы предполагаете, будто Лора Чейз так разозлилась на своего мужа, что по пути в театр, на мюзикл «Прелестная Аида», позвонила знакомому наемному убийце и попросила избавить ее от надоевшего супруга. Я правильно вас понял?

— Разве мой рассказ не поможет вам составить картину того, что случилось за несколько часов до убийства? — спросила Триш.

Она презирала себя за трусость и все равно хотела снова услышать, что неведомый убийца, который ездит по Лондону на мотоцикле под видом посыльного, никак не связан с ней самой.

— Ну разумеется, — сказал Фемур.

Триш отвлеклась от воспоминаний о прошлом и мыслей об опасном будущем и вернулась к настоящему.

— Только сейчас мне нужно совсем другое, — продолжал Фемур. — Если бы вы слышали, кто заказал Чейза или хотя бы грозился его убить, я бы заинтересовался, а такие гипотезы, как у вас, мне ни к чему. Лишняя трата времени.

Триш отняла у него не больше пятнадцати минут, сделав то, что обязан был сделать любой законопослушный гражданин.

— Констебль Лайалт все еще работает с вами?

— Теперь уже сержант Лайалт. Да, мы работаем вместе. Только я не хочу, чтобы вы ее беспокоили. Она занята.

— Отлично.

— А чего я хочу, мисс Магуайр, так это чтобы вы повторили свои показания констеблю, который ждет за дверью. Его зовут Оулер.

— Отлично, — повторила Триш, удивленная враждебностью Фемура.

Оторвав взгляд от блокнота, он посмотрел на Триш и холодно улыбнулся.

— Спасибо, что не пожалели времени и заехали к нам сами.

— Не за что, — ответила Триш и оставила Фемура наедине с гложущими его мыслями, о чем бы они ни были.