Только ленивый, кажется, не писал о продавцах полосатой палочки. Еще ее называют хвостом зебры. Нет, наверное, ни одного водителя, не имеющего свою историю по этому поводу. Кстати, после обретения Украиной самостийности ихнее ГАИ было переименовано в ДАИ – державное и так далее. Из-за этой, похоже, аббревиатуры ее – ДАИ эту самую – и ликвидировали. А и не хрена доить. Или даить.

История давняя, годов эдак восьмидесятых прошлого века. Или вранье? Не знаю. Но рассказчик уверял меня, что факт.

Итак, факт.

Семен Семенович (или Олег Олегович?) имел во владении замечательную вещь – машину марки «Запорожец». Жил он с семьей в городе-герое Москве, а родился в небольшом населенном пункте под городам Калинин, ныне Тверь. Там в собственном доме проживали его родители, сестра с мужем… Словом, он туда наведывался. Восьмидесятые годы голодноватые были, в магазинах шаром покати, так что сельская родня для горожан была спасением. Картошечки там, морковки, а то и свининки на зиму. А то и самогонки литров двадцать. Родная ж кровь, отчего б не поспособствовать.

Рискну предположить, что Семен свет Семенович богачом не был. И копеечку считал. Потому как трудовые, считанные. Но в гости к своей родне без бутылочки беленькой не заявлялся. А то и двух. Но это так, к слову, к делу нашему это не относится. В том смысле, что пьяным за руль своего «запора» он не садился – чревато.

Воскресенье. Глубокий вечер. Спешит Семен Семенович (или Олегович?) домой, потому что завтра ему и жене на работу надо, ну и, потеряв бдительность, превысил скорость. Да ладно бы просто превысил, а, как назло, в зоне действия передвижного патруля ДАИ. Опечатка – правильно читать ГАИ.

Кому-то штраф мог бы показаться небольшим, но Семен потратился просто в ноль. Может, он не одну бутылку купил или до зарплаты день-два оставалось? Словом, сумма в три рубля – тех еще, советских, зеленых – оказалась для него неподъемной. И чего теперь, права отдавать?!

Багажник у «Запорожца» спереди. А там… Картошки пара мешков, еще кое-чего и – самое-то главное – свиной окорок. Мяса тогда в Москве днем с огнем, как известно. Да не только в Москве.

Происходит примерно такой разговор.

«Ну что, права изымать будем?»

«Начальник, не надо!»

«Штраф тогда».

«Да семьдесят копеек всего. Ты же видел».

«Нарушаем…»

«Ну так… Разойдемся, а, командир?»

«А чего везем?»

«Мать кабана забила».

«Значит, говоришь, разойдемся?»

«Сам посмотри».

Смотрел даи… Вот ведь прицепилось! Гаишник. Смотрел тщательно. Снял крагу с руки – перчатка такая с большим раструбом чуть не до локтя, – все перещупал. Профессионально, с пониманием.

«Ну… Окорок-то не большой, а?»

«Разойдемся?»

«Ладно, что с тебя взять. Но только больше уж не нарушай».

«Да понял, – Семену обидно было до слез, – Забирай. Спасибо, командир».

И «командир» унес окорок в свои «Жигули». А Семен Семенович, в сердцах захлопнув крышку багажника, поплелся домой. Самым тихим ходом. Один раз он сегодня уже искусил судьбу. Не пошло.

Где он жил? И жив ли вообще? Не скажу. Не знаю. Но почти наверняка в пятиэтажке. Без лифта и мусоропровода.

Эх, была не была! Лирическое отступление. Когда мы въехали в пятиэтажку, то, честно, счастью нашему, казалось, предела не будет. Из коммуналки, из полуподвала. Были б деньги, я бы Хрущеву памятник поставил золотой в полный рост. Или хоть мраморный, чтобы не сперли. Хрущевки… Дома! Жилье! Не водку же его именем назвали. Кукурузник… Человек в меру сил занимался тем, чем и должен был заниматься. Кормить и давать жить.

Не смешно. Поэтому опять к Семену.

Разгружая багажник, он к своему удивлению нашел там крагу. Ту самую профессиональную перчатку даи… Вот ведь прицепилось! Гаишника. Набитую рублями, трешками и пятерками. На нехилую, как вскоре выяснилось, сумму. Куда там окорок!

Хочется верить, что на те деньжищи жена Семена позволила ему купить бутылек. Если нет – стерва она, вот кто. Стерва и… дальше вы знаете.

Мораль: дои, но совесть-то имей. А то сверху-то все видно.