Александр Тарасов

ЛОВД ВАЛЛЕРЙИН

Апрель — месяц веселый. Начинается проказливым Днем смеха, продолжается радостной для всех датой — Днем космонавтики, навечно озаренным неподражаемой улыбкой Юрия Гагарина, а заканчивается праздничным приходом действительной, а не календарной весны в наши северные широты. Вот мы и решили немного посмеяться в апрельском номере. А помогут нам в этом остроумцы-фантасты — авторы иронических рассказов и просто пародий на произведения своих коллег.

Лорд Валлертайн готовился ко сну. Он вставил чадящий смоляной факел в гнездо на стене, заложил дверь тяжелым засовом и проверил, крепка ли решетка на окне. Затем зажег от факела свечу и тщательно осмотрел стены, пол и особенно углы. Не обнаружив ничего подозрительного, он, однако, не успокоился, а простучал рукояткой меча стены в поисках потайных дверей и ходов. Но не нашел.

Тогда он скинул камзол и прямо в сапогах рухнул на кровать. Расчистив мечом щель в полу, он вонзил острие между плитами точно на расстоянии вытянутой руки от себя — так, чтобы в случае опасности можно было одним движением вскочить на кровати уже с мечом в руке. Свечу он поставил в изголовье, чтобы не было совсем темно. Набрав в свои богатырские легкие побольше воздуха, Лорд Валлертайн мощным выдохом задул факел и провалился в сон.

Он проснулся и обнаружил себя стоящим на кровати в боевой позе с мечом в руке. За окном было темно. Свеча не сгорела и наполовину, значит, стояла глубокая ночь. Лорд Валлертайн ощутил дрожание стен дворца и затихающий вдали грохот. Потом из-за двери послышались крики и стоны.

Сама дверь выглядела так словно ее пытались выбить и только крепкий засов воспрепятствовал этому.

Валлертайн прыгнул к двери и ударом ноги выбил засов. Дверь распахнулась.

В лицо ему дохнуло смрадом и гарью. Лорд Валлертайн осторожно выглянул за дверь.

Его комната выходила в главный коридор, тянувшийся вдоль всего королевского дворца. Сейчас этот коридор представлял собой жуткое зрелище. Догорали развешанные по стенам ковры и гобелены, кое-где горели и крепкие дубовые двери. В неровном свете пламени было видно, что коридор усеян телами обожженных и изувеченных людей. Раненые стонали всё сильнее. Из комнат и боковых проходов выбегали слуги. Шум нарастал.

Лорд Валлертайн шагнул вперед и споткнулся о какую-то кучу у себя под дверью. Быстро отпрыгнув назад в комнату, он зажег от свечи факел и осветил им коридор.

У входа вповалку лежали трупы пятерых его лучших слуг. Видимо, они пытались защитить дверь своего хозяина. Верные слуги! Лорд Валлертайн прослезился.

С мечом в одной руке и с факелом в другой он прошел главный коридор до поворота в крыло принцессы Мелисанды. По дороге он насчитал более сотни трупов. Среди убитых оказались и все сорок пять его слуг, с которыми он прибыл во дворец. Валлертайн кипел от злости.

У входа в покои принцессы царила невероятная суета. Ярко пылала заменявшая дверь портьера. Горящие картины и гобелены падали со стен, Навстречу им поднимались языки пламени от брошенных на пол ковров и шкур. Бестолково метались слуги, пытаясь погасить пламя — и только раздувая его своей суетой.

«Огнетушитель бы сюда, — подумал Лорд Валлертайн хмуро. — Да откуда у них огнетушитель…»

Он переступил через обгорелый труп королевского пажа Зимо и одним ударом перерубил горящую портьеру. Портьера рухнула. Валлертайн сунул факел в руки кому-то из челяди и грозно рыкнул:

— Стой и свети!

Затоптав портьеру, Валлертайн вооружился ею и стал сбивать пламя со стен. Где надо он помогал себе мечом.

Вскоре горящие гобелены уже были на полу. Валлертайн накрыл их портьерой и затоптал огонь.

— Вот так надо! — грозно сказал он ошеломленной прислуге и прошел внутрь.

«Инструктора бы им, — мрачно подумал он. — Противопожарной безопасности. Да откуда у них инструктор…»

Принцесса Мелисанда, бледная, без кровинки в лице, стояла, гордо выпрямившись, в глубине своих покоев. Растерянные служанки спешно оправляли на ней платье.

— Лорд Валлертайн! — воскликнула она. — Как я рада, что вы пришли. У меня нет более преданного слуги, чем вы.

Лорд Валлертайн поклонился.

— И вы нужны мне, Лорд.

Мелисанда сурово посмотрела на служанок, и те исчезли.

— Мне страшно. Лорд, — сказала принцесса. — Мне так страшно, как никогда не было с того дня, как умер мой отец, король Мельхиседек Что это было, Лорд? Что посетило мой дворец этой ночью? Что убило моих преданных слуг и, может быть, даже угрожало мне? Или кто?

— Я не знаю, принцесса, — сказал Лорд Валлертайн, скрипнув зубами. — Пока не знаю. Но узнаю.

К вечеру следующего дня он уже знал всё. Он допросил кучу свидетелей — в том числе раненых и умирающих. Конечно, большая часть из них несла с перепугу всякую околесицу, а некоторые просто потеряли рассудок. Но все же собранных показаний хватило для того, чтобы сложилась достаточно ясная картина.

Итак, королевский дворец посетил огнедышащий дракон. Само по себе это не было удивительным. Мало ли драконов забредало в обитаемые земли из диких лесов и гор? Редкий рыцарский род не мог похвастаться парой-тройкой убитых драконов. Отец Лорда Валлертайна тоже убил дракона, наводившего ужас на Пеннелон. А дед — так тот вообще умертвил трех. Не далее как в позапрошлом году ужасный крылатый дракон обрушился на Альенор, и лишь знаменитый рыцарь и чернокнижник Лорд Дигерирон, вызванный королевой Гениеврой, одолел его…

Но в том описании дракона, которое складывалось из рассказов свидетелей и пострадавших, было что-то глубоко неправильное. Если верить им, огромная дышащая пламенем рептилия с сияющими глазами и источающим нестерпимый свет телом материализовалась сразу за окном второго этажа королевского замка, затем, проломив окно и разрушив стену вокруг него, пронеслась с нестерпимым визгом и грохотом по главному коридору, сея смерть и разрушения, и, пробив окно и стену на противоположном конце здания, исчезла так же внезапно, как и появилась.

Все здесь было неправильно. Дракон — это не змея и не червяк. Дракон должен иметь ноги. Мощные когтистые лапы, сотрясающие твердь, когда дракон приближается.

Некоторые драконы умеют летать — те, у кого есть крылья. Они так и называются: Крылатые Драконы. Но никто не видел бескрылого дракона, который мог бы влететь в окно высокого второго этажа королевского замка Вериллингов. И вообще коридор замка слишком узок для того, чтобы по нему мог пройти дракон. Драконы подвержены греху чревоугодия. У них тяжелое, свисающее, волочащееся по земле брюхо.

Драконы не визжат. Драконы шипят и рычат. Драконы, если на то пошло, умеют говорить — разумеется, на своем, драконьем, языке. Но драконий язык может выучить и человек. Элрик, король далекого Мелнибоне, по преданию, повелевал драконами и любил подолгу разговаривать с ними. Знаменитый маг Гед с острова Гонт тоже владел языком драконов и даже, говорят, любил беседовать с одним из них на философские темы. Потомки Анкалагона (один из родов Крылатых Драконов) отличались способностями к языкам и охотно беседовали с людьми и даже с более мелкими созданиями.

Да и вообще драконы были одичавшими и опустившимися потомками некогда благородного королевского рода Глаурунг — и многие королевские человеческие династии вели от них свое происхождение. Великий король Утер Ужасный, прозванный за жестокость Василевсоном, был сыном дракона. Король Восточных Пределов Влад, прозванный за свирепость Цепешем — сажателем на кол», также, как рассказывал знаменитый рыцарь Клижес, был потомком дракона — и, как и все драконовичи, любил вкус человеческой крови…

И драконы не носились просто так по королевским дворцам. Драконы появлялись как знамение великих событий или в наказание за лень и другие грехи властителей. Притом драконы всегда знали, что им нужно. Драконы питали пристрастие к драгоценностям. Они их собирали — и драгоценностями можно было от них откупиться. Драконы любили кушать молоденьких девушек. Это тоже могло быть формой выкупа. Наконец, драконы имели слабость к принцессам. Принцесс они любили брать в заложницы. («Или в наложницы? — подумал с тревогой Лорд Валлертайн. — Черт! Уже не помню!») Невинные принцессы обладали над драконами некой мистической властью. Они могли успокаивать драконов, смирять их нрав и все такое прочее. У драконов, в свою очередь, был врожденный нюх на этих принцесс. В непорочности Мелисанды Лорд Валлертайн не сомневался. Однако странный дракон не остановился перед ее покоями, а пронесся мимо.

Что-то тут не так.

Вообще, по описанию этот дракон более всего напоминал Великого Морского Змея. Но Великий Морской Змей не умеет летать. Великий Морской Змей почти не выходит на берег — и уж, во всяком случае, не удаляется от побережья. Эльсинор, конечно, морское королевство, но от Бериллиона до побережья — три дня конного пути…

Что же всё это значит? Свидетели врут? Что, все сразу? Зачем? Почему?

«Детектор бы лжи сюда, — подумал с тоской Лорд Валлертайн. — Да откуда тут у них детектор лжи…»

А может, это наваждение? Массовый гипноз?

Лорд Валлертайн сел в кресло малого тронного зала, где он проводил допросы, и глубоко задумался. Затем потребовал бочонок пенистого эльсинорского вина. Пенистое всегда способствовало работе мысли.

«Так-так-так, — подумал Валлертайн, швыряя кубок в голову недостаточно низко поклонившегося слуги, — драконы, как известно, владеют гипнозом. Но их гипноз очень простой: они заставляют свои жертвы застывать на месте дабы иметь возможность не торопясь подползти и скушать их…»

— Нет, это не то! — раздраженно пробормотал он, рассеянно наблюдая, как охрана уносит тело слуги с раскроенным черепом.

— Еще пенистого! — крикнул он. — Пенистого тинтагильского!

Тинтагильское вино было редкостным и дорогим заморским товаром, а пенистое тинтагильское славилось исключительным качеством. От пенистого тинтагильского голова Валлертайна работала так, словно он был самим Мифрандиром, легендарным предком королевского рода Бериллингов.

И вино помогло. Лорд Валлертайн понял.

«Это чары! — воскликнул он мысленно. — Как же я сразу не догадался! Это наваждение. Это злые чары. Каргада ли наслала их из диких лесов, Гортаур ли — от Пустынных Пределов, Мерлин ли из-за моря, Коб ли из Нижних Пределов, Храймр ли от Снежных Пределов, Зандор из Иных Миров — безразлично. Главное, что это не мое дело. Это не дело Лорда. Это не дело рыцаря. Здесь нужен маг. И очень сильный маг. Блехериз, пожалуй, подойдет. Но ему придется щедро заплатить. После такой платы Эльсинор станет самым бедным из всех Срединных Королевств…»

С этим Лорд Валлертайн и отправился к Мелисанде.

Лицо принцессы горело. Прекрасные глаза ее метали молнии.

— Мой самый верный вассал обрекает меня на нищенство! — вскричала принцесса. — Это всё выдумки! Страх, страх — вот что движет твоими устами, рыцарь!.. Нет, ты не Лорд Валлертайн!

Валлертайн отшатнулся, как от пощечины.

— То есть как это не Лорд Валлертайн?! — взревел он. — Я и только я есмь Лорд Валлертайн, хранитель Священных Трех Дубрав, владетель Замка Веселой Стражи, повелитель Ревелина и Монтревеля, сеньор Раздола и Мумми-Дола! Я — законный наследник и старший сын Лорда Валлертайна, визиря и великого кормчего короля Мельхиседека. Отец мой был Лордом Валлертайном, и его отец, дед мой, был Лордом Валлертайном, и его отец, мой прадед, и прадед моего прадеда. Все мы Лорды Валлертайны. Исстари. С каменноугольного периода…

— Что-что? — оторопело переспросила Мелисанда.

«Да, это я, пожалуй, погорячился», — подумал Валлертайн.

— Я хочу сказать, — вздернув подбородок, гордо ответил он, — что никогда еще род Валлертайнов не получал такого оскорбления от рода Бериллингов. Никогда еще потомок Мифрандира не отказывал в законном происхождении потомку Олорина…

— Ах, — сказала, побледнев, Мелисанда и села прямо на псалтерион. Струны хрупкого инструмента издали жалобный стон. Но так легка, стройна и невесома была дочь Мельхиседека, что ни одна струна не порвалась и коробка псалтериона не треснула.

Краска медленно заливала лицо принцессы. Она вспомнила, что династия Бериллингов и род Валлертайнов равны по знатности и древности и связаны кровными узами: Мифрандир, Олорин и Гандольф были родными братьями, по преданию, призванными некогда из-за моря в Эльсинор, заморские имена их были Хрэрекр, Трорвардр и Синеус. И вот сейчас принцесса из дома Хрэрекра прилюдно дала понять главе дома Трорвардра, что он — бастард…

Закусив губу, поднялась принцесса Мелисанда — и вновь жалобно застонал псалтерион. Застыли неподвижно придворные и слуги. Установилась такая тишина, что Валлертайн услышал, как журчит ручей у западной стены дворца.

— Храбрейший рыцарь Эльсинора, — дрожащим от волнения голосом произнесла принцесса Мелисанда, — равный нам древностью потомок Олорина, единокровного брата нашего предка Мифрандира, Лорд Валлертайн, хранитель Священных Трех Дубрав, владетель Замка Веселой Стражи, повелитель Ревелина и Монтревеля, сеньор Раздола и Мумми-Дола! Сегодня сюзерен ваш нанес вам тяжкое и незаслуженное оскорбление. Вы вправе требовать искупления — равного оскорблению. И я сообщаю всем присутствующим, каково оно. Все вы знаете, что по правилам Эльсинора принцесса не может стать королевой и занять трон, пока не выйдет замуж. Поэтому я осуществляю регентскую власть. Многие короли и принцы Срединных Королевств и даже от Восточных Пределов приезжали в Бериллион и сватались ко мне. Но не нашла я такого, кому могла бы вручить свою честь и кто должен был, в случае моей кончины, унаследовать трон Эльсинора. И вот я, принцесса Мелисанда, дочь короля Мельхиседека, сына короля Мельфалора, сына короля Михельспахера, потомка конунга Хрэрекра, торжественно провозглашаю: в случае, если верный вассал мой Лорд Валлертайн, сын Лорда Валлертайна, сына Лорда Валлертайна, потомка коннунга Трорвардра, выйдет на бой с обрушившимся на наше королевство драконом и победит его, я, Мелисанда Эльсинорская, принцесса династии Бериллингов, отдам ему свою честь и право на трон Эльсинора после моей смерти, а если Лорд Валлертайн уйдет из жизни раньше меня — трон Эльсинора, по законам Эльсинора, унаследует наш старший сын. Если же я умру бездетной, Лорд Валлертайн, по законам страны Эльсинор, вправе будет взять себе другую жену, и династия Валлертайнов сменит династию Бериллингов на троне Эльсинора…

Шепот прошел по залу.

— Я не все сказала! — громко прозвенел голос Мелисанды, и все затихли. — Но я возглашаю также всем присутствующим, что оскорбление, полученное сегодня Лордом Валлертайном от своего сюзерена, так тяжко, что Лорд Валлертайн вправе, если он захочет, сложить с себя клятву вассала, — и сюзерен Лорда Валлертайна вернет ему его клятву…

Зал ахнул. Если Лорд Валлертайн сложит сейчас с себя обязанности вассала, он будет вправе не исполнять волю Мелисанды и не сражаться с драконом. Это значит, что он отклонит и предложение руки и сердца, сделанное принцессой. Тогда принцесса будет опозорена, публично обесчещена.

Гнетущая тишина повисла в зале.

Лорд Валлертайн медленно поднял глаза на принцессу. Ни кровинки не было в лице Мелисанды, изящные ручки ее были стиснуты в не менее изящные кулачки. Казалось, она вот-вот упадет.

— С тех пор, как первый Валлертайн дал клятву верности первому Бериллингу, только смерть может освободить Валлертайна от этой клятвы, — твердо сказал Лорд Валлертайн, поклонился принцессе и, повернувшись, вышел.

Вздох облегчения пронесся по залу…

Лорд Валлертайн спал днем и бодрствовал по ночам. Он отметил для себя, что загадочный змей, не в пример настоящим драконам, появился ночью, — и был уверен, что если гад явится вновь, то это снова произойдет посреди ночи. Единственное, в чем Лорд Валлертайн не был уверен, так это в том, что он останется жив после встречи с драконом. В отличие от принцессы и прочих обитателей страны Эльсинор, Лорд Валлертайн знал, что чудовище не могло быть драконом.

Он, однако, оделся в чистые белые одежды — и все решили, что он посвятил себя Мелисанде: белый цвет был цветом невесты, а также и цветом лилии — цветом флага Эльсинора. И лишь Лорд Валлертайн знал о другом обычае — надевать чистую белую рубаху, готовясь к смерти. Он нашил на камзол изображение саламандры — и вновь все решили, что он посвятил себя Мелисанде, ибо саламандра была фамильным гербом Бериллингов, а белый цвет был цветом саламандры. И опять лишь один Лорд Валлертайн во всем Эльсиноре знал о том, что саламандра не горит в огне — и защищает от огня того, кто носит ее…

Он был готов к появлению дракона — и все же тот застал Лорда Валлертайна врасплох. Валлертайн как раз удалился в малую трапезную залу — чтобы подкрепиться кубком пенистого, когда жуткий визг и скрежет потрясли все здание дворца.

Вырывая на ходу из ножен меч, Лорд Валлертайн кинулся к главному коридору.

Уже на подходе его на миг ослепил невыносимый свет, вырывающийся из глаз чудовища, — и затем дракон повернул, следуя изгибу главного коридора. Лорд Валлертайн кинулся вперед — и оторопел. Мимо него со свистом и скрежетом проносилось ослепительно сверкающее тело, состоящее из сегментов…

«Червь! — подумал Валлертайн в ужасе. — Гигантский червь!» И тут он осознал, что сейчас монстр промчится мимо и он, Лорд Валлертайн, упустит свою схватку.

С яростным криком прыгнул он на червя и… провалился внутрь…

Он упал на что-то мягкое. Дикий визг стоял у него в ушах:

— Таин! Это что такое! Это что за безобразие, Таин! Что ты себе позволяешь!

Он открыл глаза и обомлел. Он находился в салоне поезда метро — в почти пустом вагоне, куда он провалился, видимо, сквозь окно, снаружи.

А визжала Анна Тимофеевна, математичка, она же и завуч, на которую он упал, влетая через не застекленное почему-то окно в вагон.

Вылезая из-под него и поправляя одежду, завуч вопила, брызжа слюной:

— Обнаглел! Хам! Сейчас же домой за родителями! На педсовет! Исключу из школы!

«Господи!» — подумал он в ужасе, пытаясь вытереть выступивший на лбу пот и обнаруживая, что все еще сжимает в руке меч.

Завуч тоже обратила внимание на меч и — шарахнулась в сторону. Глаза у нее вылезли из орбит, и она зашлась в визге…

«Валера! Валера!»

Он открыл глаза.

— Ты чего кричишь? Приснилось что? — участливо спрашивала бабушка.

Валерка Таин лежал и тупо смотрел в потолок над кроватью. Внутри у него все дрожало.

— Вставай, вставай! — громко заговорила бабушка. — В школу опоздаешь!

В гробу он видел эту школу. Нечего там делать. Но встать, похоже, придется. В школу сегодня, действительно, надо бы сходить. Дело есть. Сашка Орлов из параллельного класса обещал принести новую книжку из серии «Мечи против колдовства»…

 

Аллан Беркли

ОТЧЕТ

«…крысохвостые —…многочисленные свирепые пришельцы из закатных краев, вызывающие омерзение своей привычкой украшать одежду и даже боевые щиты бахромой из крысиных хвостиков…»

А. Громов. «Запретный мир»

— Да что ж это такое?! Он, что, черт возьми, принимает меня за полного идиота?!

Кит Карсон с силой хлопнул по клавише стереовизора, лежавшего перед ним на столе красного дерева, а именно венерианской секвойи. Стол украшали лихие завитки из добытого на рудниках Ганимеда сверхпроводящего серебра и перламутровые блямбы, вырезанные из раковин юпитерианских моллюсков. Сейчас это считалось дурным вкусом, но директор Отдела Службы Времени при Особом департаменте Российско-Американских Штатов был старомоден. Например, он до сих пор не привык к телепатическим кассетам и предпочитал сенсорную технику, вроде лежавшей на столе плоской пластинки с так рассердившим его стереодокладом. Объемное изображение сотрудника, который с увлечением что-то показывал на висевших прямо в воздухе схемах, мгновенно пропало. Вместо исчезнувшего фантома бирюзовым светом загорелось: «26 июля 2116 года».

— Сюзанна! — в гневе проревел Кит в витую раковину делофона, так, что его секретарша вздрогнула и на короткий миг даже оторвалась от бесконечной полировки ярко-желтых ногтей. — Немедленно ко мне Малькольма Мура!

— Одну секундочку, мистер Карсон.

Несколько минут спустя в приемную директора влетел взмокший мистер Мур.

— Привет, Сюз, ты как всегда неотразима! — сходу бросил он комплимент едва переводя дыхание.

Юная секретарша действительно производила неизгладимое впечатление. А для многих, увидевших ее в первый раз, это впечатление было прямо-таки сногсшибательным. Справа ее волосы торчали во все стороны длинными зелеными иглами, на кончиках которых озорно подмигивали огни Святого Эльма, другая сторона головы была выбрита, и на совершенно гладкой, голой коже дергалась подвижная татуировка, изображавшая забавного проказливого чертика, который, к тому же, постоянно менял свой цвет. В аккуратной дырочке, проделанной в правой ноздре ее вздернутого веснушчатого носика, непрерывно крутилось набранное из оранжевых искусственных жемчужин — такие прежде выменивали у лоринов из звездной системы Ново-Китежа на фляги с водой — маленькое колечко, опровергавшее все запреты на вечный двигатель.

— Как там босс? — вытирая пот со лба, с опаской покосился Малькольм на массивную резную дверь кабинета. На ней переливалась алмазным блеском выложенная из привезенных с Сириуса бриллиантов эмблема Службы Времени, напоминавшая древние песочные часы. Конечно, этот знак можно было сделать из дешевой платины, но шеф всегда очень большое значение придавал символике.

— О, Мальк, — Сюзанна закатила свои огромные темно-фиолетовые глаза с оранжево-желтыми зрачками — последний писк моды. — Что ты с ним сделал? Вот уже несколько лет я не видела, чтобы он так сердился.

Мур, взявшийся было за литую ручку в форме двуликого Януса, в испуге окаменел.

— Ну, ну, Мальк, не волнуйся же так, мальчик! Наш босс просто душка и только с виду грозен. Он и мухи не обидит. Самое страшное, что он может сделать — это послать особенно разозлившего его сотрудника поработать каких-нибудь пару лет гладиатором на арене римского Колизея. Правда, мило? Обожаю античность!

«Ободренный» очаровательной секретаршей, Малькольм как можно незаметнее прошмыгнул в кабинет грозного владыки. Но старый разведчик был всегда начеку.

— А, наконец-то явился! — зарычал Кит Карсон, заставив бедного Малькольма донельзя ясно представить себя на арене римского цирка в обществе тигров. — Что за липовый доклад ты мне подсунул?! Рассчитывал, что я не стану его читать?! — Тигриное рычание уже переросло в грохот небольшой лавины, сопровождавшийся гулом грозы и ревом довольно приличного водопада.

Буря бушевала еще несколько минут. Наконец ее напор стал ослабевать и директор обессилено рухнул в рыхлое антигравитационное кресло, жалобно скрипнувшее под немалым весом бывшего лучшего разведчика Времени.

— Шеф, — робко начал Мур. — Я сам сначала был изумлен своими же выводами и еще раз проверил данные. Все сходится.

— Что? Ты действительно уверен, что прав? Ладно, давай еще раз.

— Итак… — Малькольм заметно ободрился: похоже, шеф начал успокаиваться, и с тиграми Мур если и повидается, то разве что в зоопарке марковиан. — Из всех отчетов совершенно ясно, что в 8561 году до так называемой новой эры на всей планете проживало всего-навсего пятнадцать племен кроманьонского человека — остальные к этому времени или пали в борьбе с другими гоминидами, прежде всего неандертальцами, хотя и от гигантопитеков Homo sapiens тоже досталось, или просто погибли от холода, голода и болезней.

— Так, прекрасно. Продолжай дальше.

— Восемь из них — группы наблюдения разных разведок Времени. Племя Волков — это Хронобюро Южной Империи Антарктиды. Под видом людей Куницы орудуют агенты из Независимого Альянса Пояса Астероидов. Члены Рыси — на самом деле сотрудники организации «Вечность» из Федерации Республик Океании. Разведчики Темпорального комитета Свободной Марсианской Унии маскируются под племя Росомахи. Названием «Лососи» прикрывается патруль Службы Времени Соединенных Королевств Венеры. Отряд IV Отдела Месоамериканскои Лиги выдает себя за людей Выдры. Племя Белок — оперативники Временного отдела Южно-Африканского Союза. Ну и, наконец, наши Медведи.

— Все это мне хорошо известно.

— Но, как мне удалось установить, остальные племена тоже представляют собой пришельцев из будущего! Племя Людей Земли — это группа отдыха Треста строителей, и сам легендарный вождь Фить Т’Юнн по прозвищу Железная Дубина — не исключение. Бобры — студенческий практикум Института прикладной археологии. Под видом Беркутов развлекаются гравипланеристы из Москвы. Ролевики-еськовцы Перумо-Толкиновской Унии — люди Вепря и Соболя, а Лосями называют себя спортсмены-роллетболлисты с Титана под руководством их же тренера — вождя Страшная Лошадь. Итого, все пятнадцать племен.

— Значит, по-твоему, выходит, что в девятом тысячелетии до нашей эры вообще нет ни одного настоящего кроманьонца?

— Невероятно, но это так.

Карсон глубоко задумался.

— Этого просто не может быть, — тихо пробормотал директор. — От кого-то же мы должны были все-таки произойти…

Но тут его помрачневшее лицо просветлело.

— Малькольм, ты, в самом деле, хорошо потрудился и подготовил действительно стоящий доклад, но тебе не все известно. Последний отчет Брендана Дойля только поступил ко мне, и ты еще не успел ознакомиться с ним Так вот, он сообщает, что открыл неизвестных ранее кроманьонцев — племя Крысохвостых. Они обитают в районе Урала, где через несколько тысяч лет будет построен город Аркаим.

— Ну, слава Богу, шеф, — обрадовался Малькольм. — А то я прямо не знал, что и подумать.

— Иди, сынок, я даю тебе пару дней отдыха. Можешь даже слетать на курорты Харона. Ты славно потрудился и подготовил образцовый отчет. Молодец! Только не пугай меня больше так, — Карсон дружески потрепал Малькольма по плечу и проводил до дверей своего кабинета.

* * *

Ми-Ки М’Аусс, носивший гордое прозвище Медный Крыс, осторожно пробирался по лесу. В руках он сжимал копье с массивным наконечником, через плечо был перекинут лук из китового уса, по бедру хлопал колчан с бамбуковыми стрелами, а за спиной висел сплетенный из лиан щит, украшенный, по традиции племени, крысиными хвостиками. Сквозь густую листву пальм припекало летнее солнце в жарком воздухе стоял густой смолянистый запах огромных мохнатых секвой, где-то в березовой роще хрипло кричали длиннохвостые попугаи.

Переправившись через звонко бегущий по камням ручеек, Мик-Ки вышел на поляну. Перед ним поднималась крутая скала, усеянная черными дырами пещер. Тщательно убедившись, что нигде поблизости нет вражеских лазутчиков, Медный Крыс юркнул в пасть одного из входов. Скоро он появился обратно, бережно неся что-то завернутое в обрывок довольно уже облезлой шкуры мамонта. Мик-Ки осторожно развернул свою ношу. Это была какая-то странная металлическая штуковина, увенчанная причудливо изогнутой решеткой. М’Аусс снял со спины щит, аккуратно положил его на землю, отошел в сторонку и, выпрямившись во весь рост, замер, словно внезапно превратился в каменное изваяние.

Крысиные хвостики зашевелились, отцепившись от щита, проворно поползли друг к другу и быстро сплелись в длинный толстый жгут.

Жгутообразный Мр’Ырсс сначала переключил застывшего биоробота в режим подзарядки, а потом послал передатчику мысленную команду. Антенна дрогнула и стала искать созвездие Змееносца, откуда и прибыли хрухруг'рыг'ры.

Крысиные хвостики! Ха! Примитивные коренные жители этой планеты, которую они называют Землей, никак не могли понять, почему Крысохвостые предпочитают только это, не очень-то эстетичное, украшение. А все очень просто: именно такой вид имеют отдельные элементы кремнийорганических разумных существ с газового гиганта Хруг — одиннадцатой планеты звездной системы Ыр. Местные астрономы спустя несколько тысячелетий назовут эту звезду Йед Постериор — Е созвездия Змееносца. Было очень удобно замаскироваться под такую вот бахрому. Ведь ее могут совершенно открыто повсюду таскать биотранспортеры, а уж они-то специально устроены так, что ни одному человеку этой примитивной эпохи никогда не удастся отличить их от настоящих людей. Вот если бы они попали в земную лабораторию будущего! То-то была бы сенсация. А подвешенные к щитам хрухруг'рыг'ры даже в бою не подвергаются ни малейшей опасности. Попробовал бы кто-нибудь из аборигенов перерубить хоть один такой «хвостик» своими жалкими боевыми инструментами! Да туземцы и прикоснуться к ним брезгуют! Ну и отлично, меньше подозрений.

Наконец воздух над антенной замерцал, и появилось изображение точно такого же жгута, но только он важно высовывался из обмотавшей все его тело тонкой золотой фольги, усыпанной целой россыпью рубинов и изумрудов.

— Шеф! — взволнованно затараторил Мр’Ырсс. — Я ничего не понимаю! Восемь так называемых племен здешних аборигенов — агенты местных разведок Времени, прибывших из будущего этой планеты, а семь других…

 

Василий Купцов

ДЕДУШКА ДОМОВОЙ

Вот и уборка закончена, хоть нет еще и четырех часов дня. Двор очищен от снега, в доме ни пылинки, подготовлена пища для быстрого разогрева на случай прихода хозяев. Теперь, когда все сделано, можно и побаловать мой искусственный разум, почитать книжку. Виртуально, конечно, ведь настоящих книг на Станциях не держат…

Со стороны окон послышался яростный лай. Ага, вот и внутренняя система запиликала: «Alarm! Alarm!», замигала красная лампочка для полного комплекта тревоги. А хозяев нет. Вывод: надо выйти посмотреть самому.

Возле запертой калитки трется пара детей, а со стороны двора заливаются лаем два наших черных кибер-пса. Откуда такая злость? Ну да, последнее слово техники, сняты все ограничительные блоки в программе, а искусственный интеллект — в зачаточном состоянии. Сторожа…

Маленькие люди из другого мира, не умею определять возраст, может — лет пяти оба? Одежда грязная, прорехи. Рваная обувка, обмотана какими-то тряпками. Лица посинели от холода, ручки дрожат, как на вибростенде, но дети не уходят, стоят, устремив на меня глазенки. Что они делают здесь, зимой, посреди глухого леса?

— Дядечка, дай покушать, Христа ради!

— Дядечка, мы сироты, замерзли, пусти согреться!

Наперебой заголосили малютки. Понятно, они никогда не видели роботов и приняли меня за человека.

— Я не дядечка, а домовой робот.

— Ой, Дедушка Домовой, пусти нас, замерзли совсем…

Я растерялся. С одной стороны, имеются инструкции, запрещающие посторонним вход на Станцию. С другой: Второй Принцип взаимоотношения людей и роботов! Ведь если детей сейчас не согреть, они могут не дойти до другого жилья, замерзнуть в этом лесу. И я открыл калитку, приказав киберпсам сидеть смирно. Дети прошли по вычищенному от снега двору, я завел их в прихожую, усадил в кресла. Согреть? Ничего нет проще, для этого здесь пара тепловентиляторов, я направил их прямо на детей. Через пару минут у каждого ребенка оказалось в руках по бутерброду да по кружке горячего молока с какао.

— Как вас звать, дети?

— Я — Сенька, а она — Дашка, — ответил мальчик, не отрываясь от бутерброда, — мы брат и сестра, сироты…

— И как же вас занесло в этот лес зимой?

Ответа я не услышал — включился сигнализатор в соседней комнате, пришлось пойти. Увы, дверь за мной не закрылась автоматически, как положено. Может, надо было смазать где… Да, я угадал: хозяева вернулись, по очереди материализовавшись в малых переместительных камерах.

— А это еще что такое?! — младший из хозяев, Вячеслав, указал рукой куда-то мимо меня.

Я обернулся. В дверях обозначились головки детей, глазенки так и бегают по комнате. Верно, никогда не видели ни компьютеров, ни телеэкранов. Мы же в прошлом! Своем или параллельном…

— Наш домовой привел сюда аборигенов, спасибоч-ки, — шеф, Владимир Сергеевич, сразу оценил ситуацию.

— И что теперь делать?

— Как — что? Самое время испытать стиралки памяти. А потом — выпроводишь гостей непрошеных! Пусть идут обратно домой…

У меня нет права голоса, когда принимают решение люди…

* * *

Спустя час хозяева покинули Станцию, переместительная камера переключилась в «спящий» режим. Я только этого и ждал: да, они выпроводили детишек, но ведь никто не запрещал мне оказать им помощь! А сейчас я свободен…

Легко идти по следам, если вокруг — нетронутый снег, даже инфракрасные датчики использовать не нужно. Сейчас я их догоню; в запаске, что устроена у меня на «животе», есть еще по горячему бутерброду, а также варежки, теплые носки…

Волки! Они рвут что-то, лязгая зубами, кругом — алые брызги. Неужели детей?! Несколько ударов высоким напряжением — и серые хищники бросаются наутек. А я… Что может сделать робот, если тех, кому он спешил на помощь, больше нет в живых?

* * *

Вернувшись, я застал хозяев в прихожей. Внимание людей — не повод отказаться от тщательной очистки механизма передвижения. Ведь снег проще стряхнуть здесь, у дверей, подотру позже, не оставлять же мокрые следы в гостиной!

— Ну, домовой, нашел своих аборигенов? — не выдержал младший из хозяев.

— Докладывай, СР-300! — в голосе шефа — вся строгость.

— Найдены обрывки одежды, кровь, следы крупных хищных зверей, предположительно — волков. Сильно примят снег. Ни оптический, ни инфракрасный датчик не зафиксировали следов детей, уходивших дальше…

— Вот видишь, Слава, все прекрасно разрешилось, — повеселел Владимир Сергеевич, — а то эти «стиратели памяти», техника на грани фантастики, подводят частенько, сказывали… Атак — с гарантией!

— Будь моя воля, окружил бы станцию защитным полем, — огрызнулся лейтенант.

— Ну, во-первых, это дороже, во-вторых — перебои с электропитанием могут привести к непоправимым последствиям. Птицы будут гибнуть, столкнувшись с невидимой стеной, вмешаются разные там защитники животных, привлекут к суду… Во-вторых…

Они все спорили, а я размышлял совсем о другом, если только искусственный разум способен на абстрактное мышление… Мной прочитано и проанализировано немало книг, и вот какой парадокс: превозносимые в них принципы, называемые «добром», «гуманизмом», не находили примеров в реальной жизни. Нас, роботов, когда-то запрограммировали не приносить вреда людям, если же человек окажется в опасности — немедленно придти на помощь! Но только что я совершил нечто, противоречащее книжным принципам. Хозяева как будто «услышали» мои мысли:

— А зачем оставлять нашему роботу эти древние настройки? Может, перепрограммируем его? — предложил Вячеслав.

— Охота тебе… — Владимир Сергеевич зевнул. — Да и вдруг с тобой чего случится, а он и не среагирует! Нет, пусть остается и с первым, и со вторым принципом робототехники. А вот выходить за ворота мы ему запретим. Слышал, СР-300?

— Слышал, понял.

— Значит, живых не осталось?

— Нет.

— Ну и ладно…

* * *

Но домовой робот ошибся. Мальчишка, в отличие от сестренки, успел вскарабкаться на дерево. Волки, битые разрядником СР-300, не осмелились вернуться. Сенька выждал какое-то время, да и прыг с дерева. С этого мгновения его жизнь переменилась, смерть как будто «обиделась» на мальчугана, а удача — наоборот, возлюбила Сеньку. Этой же ночью он нашел выход из леса и тотчас наткнулся на добрых людей, пожалевших сироту…

Не сработала и «стиралка» памяти. Неисправность устройства? Или память у детей построена не совсем так, как у взрослых? Или виноват выброс адреналина во время стресса? Короче, Сенька запомнил все. Но что-то подсказало малышу: о волках и погибшей сестренке рассказывать можно, но вот об избе с демонами — ни слова! Что же дальше? Немного послужил в одном доме, затем — в другом, подрос. Юный царь в тот год пополнял «потешное» войско, в него брали не только детей дворян, как при покойном Алексее Михайловиче, но и сыновей простолюдинов. Так Сенька стал солдатиком; не успел оглянуться, как попал в бой. Бесконечные сражения, Азов и Нарва, Саксония и Полтава, раны — и награды, офицерское звание, полковничий чин да жалованное дворянство… В отставку Арсений Петрович ушел бригадиром. Тут бы на покой! Но смерть все не приходила, старые раны хоть и давали о себе знать в ненастную погоду, но не мешали старику бегать, что лось, по столичному граду Санкт-Петербургу. И если иные, ослабнув умом, начинают волочиться на восьмом десятке лет за молоденькими девушками, то удалой бригадир нашел другой способ «чудить». Все началось с посещения Кунсткамеры. Не за стопкой положенной посетителям водки зашел туда бригадир, захотелось посмотреть на ту древность, что его солдаты когда-то, в окоп зарываясь, нашли. Исполнил тогда Арсений Петрович указ государя-императора, отослал чудо в Кунсткамеру. А теперь, на старости лет, можно и полюбоваться на тот огарок, что во спирту лежать будет, потомкам на удивление. С того визита все и началось. Увлекся науками дед, а поскольку учиться на восьмом десятке лет уже поздно — ограничился посещением академических собраний, лицезрением разных там чудес природных и дружбой с учеными людьми…

* * *

С улицы доносились песни да смех: Святки, веселая неделя, кому ряжеными рядиться, а нам — пьяными напиться! Холодный январский вечер, крутит метелица, но все это — снаружи. А здесь, внутри здания, тепло и уютно. За столом сидели двое — молодой штатский и старик-бригадир при полном параде. Махнули по рюмашке, Арсений Петрович аж зажмурился:

— Вот это водочка! За что уважаю ученых людей, так за химию…

— Невелика наука, — откликнулся «химик», — главное — чистый шпирт ну да и настоять…

— А на чем настоять? — допытывался ветеран. — Или секрет?

— Корица да красный перец…

Бригадир улыбнулся: вызнал-таки секрет! Принюхался к настойке — точно, корица… Молодой ученый нравился старику: только что сидел под следствием — и вот, по именному указу царицы Елисавет, — профессор! Ну, тайны нет, все академики о том шепчутся, да и сам Арсений Петрович не дурак: только представь эдакого молодца с усами — и сразу станет понятно, отчего такое благоволение… Но ведь и достоин парень: башковит, умом скор! Вот и секретов не держит. А он, старик, семьдесят лет молчит. Да ладно бы просто молчать — думал ведь, размышлял, делал выводы… Эх, рассказать, что ли?!

— Поведай мне, Михайло Васильевич, верит ли наука в домовых?

— В банников да кикимор?

Молодой профессор откинулся на спинку стула, заходясь смехом. Махнули еще по стопке.

— Ладно. Пусть так, — бригадир понимающе кивнул. — А вот как насчет махин, что на людей похожи и говорят и ходят, что человеки?

— Ну, тут есть о чем рассказать… Изготовляли таких. А потом святые их молотом разбивали, за живых принявши! Хотя… — умные глаза уперлись в старика. — Ведь тебе, Арсений Петрович, чую, есть что поведать?

— Да…

И старик сделал то, на что не решался столько лет: выложил все, как на духу! Поначалу Арсений Петрович оглядывался на слушателя: не смеется ли? Но Михайло Васильевич слушал серьезно…

— Вот я все думаю, могли ли махины, устроенные человеками по образу нашему и подобию, взять над ними власть? — задал под конец старый вояка волновавший его вопрос.

— А почему ты думаешь, что те двое не были людьми а тот карла, что вас согрел да покормил, — человек? — уточнил профессор.

— А… Ну, так те бездушные были, ясное дело — механизмы… Беднягу-уродца, добрую душу, Домовым нарекли! Раньше думал — колдуны, демоны, теперь же знаю — просто махины!

 

Павел Гросс

Екатерина Счастливцева

ОТТЯГАЛОВО ДЛЯ КИБОРГОВ

или

Путешествие в мир

фантастической кухни

Вы когда-нибудь пробовали оттягалово, приготовленное для киборгов? Я пока нет. Вероятно, и вы тоже. Но, как говорится, если я не видел миллиона долларов, это не значит, что его не существует… В последнее время все больше и больше говорят о писателях-фантастах, как о цеховых работниках. Пашут и пашут, стучат кнопками и стучат. Профессионалы нынче в цене, и это правильно! Лишь бы цена не падала, а остальное да обретет формы. У них, наверное, нет времени на отдых? Ночи напролет сидят перед экранами компьютеров и света белого не видят. Покушать некогда, о каком белом свете можно говорить? Давайте отступим от этого утверждения и гипотетически предс авим, что писатели не прос о кушают, но и нередко сами любят постоять у плиты. В расписанном большими красными розами фартуке, с прихваткой в одной руке и пронизанном сотней дырочек дуршлагом в другой. Вы уже догадались, о чем пойдет речь? О писателях-фантастах и… еде.

«— Как скучно так проводить время!

(Льюис Кэролл. «Аня в стране чудес».

— Если бы вы знали Время так, как я его знаю, — заметил Шляпник, — вы бы не посмели сказать, что его провожать скучно. Оно самолюбиво.

Пер. с англ. Владимира Набокова)

— Я вас не понимаю,  — сказала Аня.

— Конечно, нет! — воскликнул Шляпник, презрительно мотнув головой.  — Иначе вы бы так не расселись.

— Я только села на время, — коротко ответила Аня.

— То-то и есть, — продолжал Шляпник. — Время не любит, чтобы на него садились. Видите ли, если бы вы его не обижали оно делало бы с часами все, что хотите. Предположим, было бы десять часов утра, вас зовут на урок. А тут вы бы ему, Времени-то, намекнули — и мигом закружились бы стрелки: два часа, пора обедать».

Пора обедать! А на обед у нас сегодня оттягалово для киборгов, так ведь? Но стоп, стоп. Давайте по порядку, потребление пищи не терпит суеты. Кто же из писателей-фантастов не обременяет себя уходом от описания одного из прекраснейших моментов времяпрепровождения: завтрака, обеда, полдника или ужина? П-и-щ-е-п-о-г-л-о-щ-е-н-и-я! Для начала разделим писателей на три группы. Нет, нет, мы не будем никого строить по шеренгам и колоннам. Не наше это дело. Да и кухоньки не слишком большие, чтобы проводить на их «просторах» подобные эксперименты. Разделим литераторов на:

1) «кастрюлично-сковородочных и кухонных маньяков»,

2) любителей общепита,

3) мастеров кулинарно-литературного искусства.

Класс первый.

«Кастрюлично-сковородочные и кухонные маньяки»

«Марианна Сэммерс работала на фабрике сковородок. Восемь часов вдень и пять дней в неделю она стояла у конвейера, и каждый раз, когда мимо нее проезжала сковородка Марианна приделывала к ней ручку. Стоя у этого конвейера она сама без остановки плыла по огромному конвейеру, над которым вместо ламп дневного света тянулись дни и ночи, а вместо людей вдоль него стояли месяцы…»

Узнаете строки? Правильно — нетленка Роберта Ф.Янга «Летающая сковородка. Дальнейшие строки из упомянутого произведения приведут настоящего едока в неописуемый восторг Сомнений нет, Янг был настолько влюблен в кулинарию, что не смог остановиться перед искушением посвятить ей одно из своих произведений.

«День был самый обычный — сковородки, начальство, скука и усталость в ногах…»

«В полдень Марианна вместе со всеми поела в заводском буфете сосисок с кислой капустой. Ровно в 12.30 шествие сковородок возобновилось. После обеда ее приглашали еще два раза. Как будто она единственная девушка на фабрике!»

«Борясь со страхом, Марианна осмотрела корабль повнимательнее. И почему их называют летающими тарелками, подумала она. Скорее это похоже на сковородку… летающую сковородку. Кажется, даже есть место, где должна быть приделана ручка. А днище очень похоже на крышку от сковородки…»

В различных комбинациях слова «сковорода» в этом рассказе Роберта Ф.Янга встречается, по самым скромным подсчетам, семнадцать раз. Согласитесь, это не мало для небольшого произведения. Но пример янговского рассказа не единичен…

«— Давайте немного перекусим, — сказала Филис. Она с сожалением сняла красную шляпку, разгладила на ней вуаль и положила ее на кофейный столик. Мистер Картер добавил к своему творению еще ниточку, придирчиво его осмотрел, затем положил муху на стол и пришел к ним на кухню…»

Это еще один литератор «кухонно-сковородочной» направленности — Роберт Шекли с незабываемым рассказом «Рыболовный сезон». В тексте Шекли на слово «кухня» читатель наталкивается шесть раз. Ничего удивительного, для многих кухня не только место приема пищи, но даже что-то вроде храма воспоминаний.

«На кухне я приготовил кофе, вспоминая все, что он рассказывал мне о своих прошлых приключениях — о Шизале, принцессе Варнапя, и о Хул Хаджи, ныне правителе Мендишара — жене и ближайшем друге Майкла Кэйна. Я вспомнил как его первое путешествие на Марс — древний Марс, нашего далекого прошлого — произошло случайно из-за неверной работы передатчика материи, результата лазерных исследований, проводившихся им в Чикаго; как он встретил Шизалу и сражался за нее против страшных синих гигантов и их предводительницы Хоргулы. женщины его собственной расы, имевшей тайную власть над людьми. Я вспомнил, как он искал моей помощи, и как я оказал ее — построив передатчик материи у себя в подвале…»

Об этом размышлял на кухне (!) герой рассказа «Хозяева ямы» Майкла Муркока.

Класс второй. Любители общепита

В знаменитом «Убике» Филипп Дик несколько раз упоминает ресторан «Матадор».

«Дети учатся грамоте при помощи орфографического сиропа, любые изделия, включая шедевры искусства, доступны и дешевы, в ресторане вас встречает толпа вышколенных кельпьютеров, а их специализация доходит до того, что один занимается только пирожными, другой — соками, желе, фруктами (так называемый компотер) и так далее…»

Не правда ли, великолепно это описание ресторанчика в произведении Станислава Лема «Футурологический конгресс»? А вот концовка романа Дугласа Адамса «Автостопом по Галактике»:

«Каждая цивилизация в своем развитии неминуемо проходит три четко различимые стадии: Борьбы за выживание, Любопытства и Утонченности, известные иначе как стадии Как, Почему и Где. Например, первая из них характеризуется вопросом: Как бы нам поесть?», вторая вопросом: «Зачем мы едим?» и третья: «Где бы нам лучше поужинать?»

Не успел Артур прочитать дальше, как заработала внутренняя корабельная связь.

— Эй, землянин, проголодался? — спросил Зафод. Пожалуй, я не прочь подкрепиться, — ответил Артур. Тогда держись, парень! — сказал Зафод. — Мы заморим червячка в ресторане «У конца Вселенной».

Великолепен не только слог, но и вкус… В другом романс того же Дугласа Адамса, «Ресторан «У конца вселенной»» слово «ресторан» встречается сто раз!

А «Кулинарные возможности» Алана Аркина просто находка для гурмана:

«Бонни вернулась из школы и нашла брата на кухне. Он стоял у раковины и занимался чем-то очень важным. То, что это очень важное дело, Бонни поняла потому, что брат развел на кухне страшную грязь и разговаривал сам с собой. В раковине стояли открытые бутылки из-под газировки, пакеты с пшеничной и кукурузной мукой, пачка печенья банка с патокой, пузырек «Бромо-Зельцера», жестянка с сардинами и коробка мыльных хлопьев. Пол был зашит неизвестно чем, а все кухонные шкафы были открыты настежь. Когда Бонни вошла, ее брат яростно встряхивал пластиковую соковыжималку, наполовину заполненную пенистой жидкостью зловещего вида…»

Концовка рассказа, несомненно, заставит даже не иску шейного в кулинарии читателя несколько суток не покидать кухню и резать в агонии на мелкие кусочки луковичные головки:

«— А давай сделаем бомбу? Атомную?

Посмотрим. А мы сможем сделать ее в соковыжималке? Конечно, — ответил Боб, — только нужно будет найти пару луковиц».

Класс третий.

Мастера кулинарно-литературного искусства

Теперь самое вкусненькое! Есть ли у литераторов-фантастов еще порох в пороховницах?

«Многие считают, что утку нужно жарить с яблоками. Глупости! Наилучший гарнир — моченая брусника. Не забудьте положить внутрь утки, так сказать в ее недра, несколько зернышек душистого перца, немного укропа и лавровый лист. Это придает блюду ни с чем не сравнимый аромат.

Это был первый, пусть и маленький, но рецепт от Илы- Варшавского, который можно обнаружить в произведена «Утка в сметане».

Другой рецепт от того же литератора:

«Кстати, об утках: уверяю вас, что обычная газовая плита дает возможность приготовить утку ничуть не хуже, чем это делалось нашими предками. Просто нужно перед тем, как поставить ее в сильно нагретую духовку, обмазать всю тушку толстым слоем сметаны. Если вы при этом проявите достаточно внимания и не дадите утке перестоять, ваши труды будут вознаграждены румяной восхитительной корочкой, тающей во рту».

А вот некоторые кулинарные рекомендации от «внезапного патриарха отечественной фэнтези» Святослава Логинова.

О тесте: «Прежде всего, блины пекутся из пресного теста. Дрожжевое тесто — это для оладий; кефир, простокваша, сыворотка — для оладушек, блинчиков и блиночков. И уж конечно, никакой соды, бикарбонат натрия безнадежно изменит вкус и испортит консистенцию. В блине все должно быть натуральным. Только тогда блины можно будет есть на завтрак, обед и на ужин».

О правильном литье теста на сковороду: «Итак, льем порцию теста на край сковороды, сковороду поднимаем и делаем в воздухе плавное вращательное движение, чтобы тесто тончайшим слоем растеклось по всей поверхности, но ни в коем случае не вползло на бортик».

О корюшковой икре: «Просто, когда потрошите корюшку, откладывайте в сторону крошечные икряные мешочки, и если икры набралось хотя бы на половину майонезной баночки, то не жарьте ее, а засолите. Несколько капель лимонного сока, немного соли, затем икру перемешать чайной ложечкой и, по возможности, выбрать пленки. Такой продукт долго не хранится, но пару дней в ожидании воскресных блинов простоит с легкостью. Да, это, конечно, не ачуевская икра, но что делать, если ачуевской икры я в жизни не видал и даже не знаю, что это такое».

О начинке к блинам: «Мясо и лук смололи, крутые яйца порубили крупноватыми кусочками, которые время от времени должны попадаться на зуб, когда жуешь блинчик. Лук, если охота, можно предварительно обжарить на постном масле. Если мясо кажется суховатым, бросьте в кастрюлю с бульоном лишнюю морковину, а когда сварится — вместе с мясом отправьте в мясорубку. Любители могут к готовому фаршу присыпать молотого мускатного ореха, чабреца, майорана, базилика, сушеного укропа, грибной муки…»

Ну и какой же перекус обходится без знатной запивки? Два рецепта великолепных напитков от Эдуарда Геворкяна:

«Странный рецепт поведал мне в очереди человек со следами былых раздумий на лице. Берется 150 г темного изюма с косточками и заливается литром водки. Настаивается один месяц. На вопрос:

— Ну и как? — человек лишь загадочно улыбался и закатывал глаза к подпотолочным видеокамерам.

Попробовать, что ли?!..»

«Долго, долго держали нас во тьме ложных истин! Соль и лайм для «Текилы» — это для лоховатых туристов придумано. Братья и сестры! Открылась мне истина, и апробирована была! Берется маринованный огурчик, разрезается вдоль и посыпается слегка сахарным (sic!) песком. После того, как рюмка 'Текилы» вонзается в пищевод, означенный огурчик схрумкать. Вот где Цветущая Сложность, вот где гармония Традиции и Прогресса!».

Судя по упомянутым рецептам, пороха в пороховницах литераторов-фантастов еще полным-полно. Что и позволяет нам, наконец-то, дать

Рецепт оттягалова для киборгов.

Вам потребуются: 1 бутылка «Джонни Уокера» (лучше «Рэд Лейбл»), 1 банка черной икры, 2–3 плода авокадо. И для полного оттягалова — 2–3 сигаретки «Captain Black» (рекомендуются сладкие).

Вынимаем косточку из плода авокадо. Чайной ложечкой в образовавшееся отверстие добавляем черную икру. Наливаем примерно 50 г «Джонни Уокера». Закуриваем «Captain Black». Потребляем продукт для настоящих киборгов.

Примечание. Если вы не киборг и у вас нет приятелей киборгов, соберите компанию ХОРОШИХ друзей… оттягалово выйдет — просто супер!