История Кореи: с древности до начала XXI в.

Курбанов Сергей Олегович

Часть V. КОРЕЯ В XXI ВЕКЕ

 

 

Предлагаемый читателю раздел является во многом экспериментальным. Со времени издания «Курса лекций по истории Кореи» прошло уже более 5 лет. Кроме того, в Курсе специально не описывались события корейской истории после 2000 г. Несмотря на то, что в сравнении с многотысячелетней историей Кореи несколько лет — это крайне малый срок, есть особая необходимость в том, чтобы уделить пристальное внимание этому небольшому отрезку времени.

Во-первых, следует указать на то, что события начала XXI столетия специально не описывались не только в российской или западноевропейской, но даже в корейской исторической литературе. Поэтому получить какую-либо систематическую и достаточно подробную информацию о том, что происходило в Корее в последние годы, практически невозможно. В южнокорейских монографиях, имеющих такие громкие названия как, например, «60 лет новейшей истории [Южной] Кореи» событиям первых пяти лет XXI столетия отводится лишь несколько страниц текста. В переиздании южнокорейской «Энциклопедии по новой и новейшей истории Кореи. 1860-2004» можно обнаружить общие сведения о событиях первых четырех лет 2000-х годов, однако по состоянию на начало осени 2007 г., указанного энциклопедического словаря не было ни в одной из центральных библиотек Южной Кореи.

Наиболее подробной по набору фактов оказалась японская «Энциклопедия по истории Северной и Южной Кореи. 1860-2005» под научной редакцией Ким Ёнгона.

Однако указанных изданий недостаточно для того, чтобы составить систематическое представление о ходе корейской истории в начале и середине 2000-х годов, уже не говоря о том, что изданий по истории Кореи, излагающих не только факты, но и теоретические аспекты развития страны, просто не существует. К тому же все эти издания недоступны для русского читателя и труднодоступны для специалистов.

Поэтому представляемый на суд читателя раздел — это практически первый опыт систематического изложения основных событий и истории Кореи в начале XXI в., а значит, что вполне естественно, не лишенный недостатков и недочетов. Возможно, не все самые важные события и тенденции в истории Кореи 2000-2005 гг. оказались в сфере внимания. Автор надеется в своей дальнейшей работе учесть пока незаметные ему самому упущения, которые он надеется обнаружить в процессе дальнейшей работы над изложением новейшей истории Кореи.

Основным источником фактической информации послужили южнокорейские и северокорейские периодические издания, перечень которых дан в Выборочном списке литературы, прилагаемом к настоящей монографии.

 

Глава 1. РЕСПУБЛИКА КОРЕЯ В 2000-2005 ГОДАХ

 

§ 1. Хроника внутриполитических событии

Поступательное социально-экономическое развитие Республики Корея, повышение благосостояния населения объективно давали возможность жителям Южной Кореи проводить меньше времени на рабочих местах. Социально-экономические процессы, приведшие к сокращению рабочего времени происходили не без участия самих народных масс. В 2000 г. продолжались выступления населения за введение 5-дневной рабочей недели. 23 октября 2000 г. Совместная комиссия, состоявшая из представителей профсоюзов, предпринимателей и правительства Республики Корея, договорилась о том, что с конца 2001 г. в Южной Корее будет введена 5-дневная 40-часовая рабочая неделя.

Несмотря на заметные успехи в межкорейском диалоге, во внешней политике, в экономике, положение правящей партии — Демократической партии нового тысячелетия (Сэ чхоннён минчжудан) — было не столь крепким. В декабре 2000 г. президент Ким Дэчжун назначил нового формального председателя правящей партии — Ким Чжунгволя, который в свою очередь 21 декабря 2000 г. представил ряд новых членов руководства партии. (Слишком частые замены лидеров партии свидетельствовали о нестабильности в ее внутреннем положении.)

Большая часть 2002 г. прошла в атмосфере подготовки и проведения очередных президентских выборов. Ожидалось, что предстоящие выборы станут особенными. Особенными по той причине, что среди будущих кандидатов не было (да уже и не могло быть) политиков, имевших особую, «харизматическую» биографию, как-либо выделявшую их из ряда «обычных людей». Так, первый президент Республики Корея Ли Сынман был в известной степени легендарной личностью, полвека отдавший борьбе за независимость Кореи от японского колониального господства. Пак Чонхи и сменившие его президенты Чон Духван и Но Тхэу (Ро Дэу) были связаны с «особыми» событиями: «революции», жесткое подавление народных волнений или же, наоборот, активное выступление против диктатуры. Ким Бнсам и Ким Дэчжун были известными борцами за демократию, ставшие знаменитыми задолго до президентских выборов. Однако среди кандидатов на пост президента страны в 2002 г. подобных личностей уже не было.

В марте 2002 г. предвыборная гонка продолжилась. Кандидаты проводили поездки по регионам; в то время в провинции Южная Чхунчхон лидировал кандидат от демократической партии Ли Инчже, набравший 73,7% голосов, а Но Мухён от той же демократической партии — только 14,2% голосов.

На южном острове Чечжудо, после проведения там 9 марта 2002 г. выборов в местные органы власти, соотношение популярности между двумя главными претендентами на пост президента Республики Корея — Ли Инчже и Но Мухёном было 55,3% к 26,1%. Среди кандидатов также выделялся Чон Донъён.

Однако к апрелю месяцу ситуация с популярностью кандидатов в президенты стала постепенно меняться в пользу Но Мухёна. В особенности это было заметно в столице и околостоличных регионах. Так, б апреля 2002 г. популярность Но Мухёна в Инчхоне возросла до 51,9%. А в целом по стране, по итогам предварительных исследований по 10 избирательным округам, за Но Мухёна готовы были отдать свои голоса 45,9% избирателей, за Ли Инчже —43%, а за Чон Донъёна — 11,1% избирателей.

19 апреля 2002 г. на регулярной сессии Национального собрания между представителями правящей демократической партии и главной оппозиционной партии Ханнарадан («Партии великой страны») развернулась полемика со взаимными обвинениями в связи с рядом коррупционных скандалов, в одном из которых был замешан третий сын Ким Дэчжуна — Ким Хонголь. В ответ правящая демократическая партия выдвинула ряд обвинений в коррупции в отношении бывшего лидера партии Ханнарадан — Ли Хвечхана (он также был кандидатом на пост президента страны).

В данном событии наиболее важным представляется сам факт возможности постановки вопроса об импичменте в отношении правящего президента страны. Причем не просто президента, но человека в почтенном возрасте (77 лет), имевшего неоспоримые заслуги в борьбе за демократию и за два года до описываемых событий получившего нобелевскую премию мира. Все это демонстрировало продолжающийся процесс понижения роли политического лидера (президента).

Подобное скандальное развитие событий не могло остаться без какой-либо реакции со стороны президента Ким Дэчжуна, чья репутация вплоть до начала 2002 г. оставалась незапятнанной, и который в известном смысле был символом «идеального президента» Республики Корея.

6 мая 2002 г. президент Ким Дэчжун выступил с официальным обращением, в котором извинился перед народом Республики Корея за произошедшее (в связи с коррупционным скандалом с его третьим сыном) и заявил, что намерен выйти из правящей демократической партии, а также будет способствовать проведению беспристрастного расследования в отношении своего сына (который в то время находился в США, но, по словам самого Ким Дэчжуна, был готов вернуться в Корею в любое время по требованию властей).

Также в своем обращении президент пообещал народу Южной Кореи, что приложит максимальные усилия для того, чтобы обеспечить справедливые региональные и президентские выборы 2002 г.

В известном смысле президент Ким Дэчжун продолжил традицию двух предшествующих президентов «эпохи демократического правления» Республики Корея, которую можно начинать с 1988 г., с момента провозглашения Шестой Республики. А именно — покидать ряды правящей партии незадолго до очередных президентских выборов. Ро Дэу вышел из партии Минчжадан (Демократической республиканской партии) 5 октября 1992 г., за 2 месяца до очередных президентских выборов, а следующий президент Ким Енсам 7 ноября 1997 г. покинул правящую в то время партию Син хангуктан (Новую корейскую партию) по требованию кандидата от этой партии на пост президента Республики Корея — Ли Хвечхана. Действительно, в то время президент Ким Енсам фактически полностью потерял поддержку народа также в связи со скандалом с его сыном Ким Хёнчхолем (который оказался замешанным в финансовых махинациях), а также по причине обрушившегося на страну финансово-экономического кризиса, который Ким Енсам не сумел предотвратить.

К июню 2002 г. окончательно определились два основных претендента на пост президента страны. Первый —это кандидат от правящей Демократической партии Миичжудан — Но Мухён, а второй — кандидат от главной оппозиционной партии Ханнарадан Ли Хвечхан. Определились и главные различия в позициях двух кандидатов по основным политическим вопросам: 1) приоритеты во внутренней политике; 2) отношение к КНДР.

Ли Хвечхан отличался крайне негативной позицией по отношению к Северной Корее. Он считал, что за два года, прошедших после Пхеньянского саммита, ничего в ситуации на Севере не изменилось, так что нет необходимости обсуждать вопрос об отмене так называемого «Закона об охране государства» (Кукка поанбоп), который, как известно, был в основном направлен против Северной Кореи. С точки зрения Ли Хвечхана следовало сосредоточиться на дальнейшем развитии демократической системы Республики Корея

Но Мухён, напротив, считал, что главные усилия нужно сконцентрировать на развитии межкорейских отношений, оказывать гуманитарную помощь Северу, не выдвигая при этом каких-либо особых условий. Все это, с точки зрения Но Мухёна, требовалось для обеспечения стабильности на Корейском полуострове, что, в свою очередь давало бы хорошую базу для дальнейшего развития и Южной Кореи. 22 ноября 2002 г. кандидат на пост президента от Демократической партии Но Мухён и кандидат от «Гражданского союза 21» (Кун-мин ёнхап 21) Чон Мончжун приняли решение о том, что на президентских выборах их партии будут выступать единым фронтом, а Но Мухён станет единым кандидатом от двух политических партий. Подобное решение было принято для того, чтобы иметь возможность преодолеть в конкурентной борьбе за место президента главного кандидата от оппозиционной партии Ханнарадан — Ли Хвечхана.

Поскольку в Южной Корее на ход выборов очень большое влияние оказывает так называемая «региональная неприязнь» (проявляющаяся в поддержке политических лидеров по принципу региональной принадлежности), то объединение политических сил, имеющих различные уровни популярности в разных регионах страны, тем самым расширяет географию поддержки единого кандидата.

19 декабря 2002 г. в Республике Корея состоялись 16-е президентские выборы, на которых победил кандидат от правящей демократической партии Но Мухён. Он получил 48,9% голосов избирателей. Но Мухёна поддержали в основном жители столичного региона (Сеул, столичная провинция Кёнги), причем максимальную поддержку Но Мухёну оказали представители молодого поколения — 20 и 30-летние граждане Республики Корея. Главный претендент на пост президента от оппозиционной партии Ханнарадан Ли Хвечхан получил максимальную поддержку на юго-востоке страны. Общий процент голосов избирателей, отданных в его поддержку — 46,6%. Следующий по популярности кандидат от Демократической трудовой партии (Минчжу нодондан) — Квон Ёнгиль получил всего 3,9% голосов избирателей. Три кандидата от других политических партий Южной Кореи набрали менее 1% голосов.

Причины победы Но Мухёна можно определять по-разному. В то время южнокорейская пресса писала о том, что, видимо, населению «больше пришелся по душе» призыв Но Мухёна «избавиться от старой политики», реализовывавшейся на протяжении 50 лет существования Республики Корея и построить «новую политику» (сэ чон-чхи), нежели призыв Ли Хвечхана к судебному разбирательству над коррупционным государственным аппаратом, находившемся у власти предшествовавшие 5 лет.

Также немалую роль сыграл план Но Мухёна перенести «административную столицу» страны в провинцию Чхунхон, что сказалось на уровне его поддержки в провинциях Северная и Южная Чхунчхон, в которых в то время проживало почти 5 млн человек, то есть 11-12% населения Кореи.

С 6 по 21 января 2003 г. вновь избранный президент Республики Корея Но Мухён приступил к принятию дел от различных южнокорейских министерств и ведомств.

18 февраля 2003 г. Южная Корея впервые в своей истории столкнулась с актом бессмысленного, необъяснимого терроризма. 5 7-летний безработный по фамилии Ким поджег 2 пластиковые бутылки с бензином в одном из вагонов метро города Тэгу, во время прибытия поезда метро на станцию Панвольдан, а сам покинул вагон. В поезде начался пожар. В результате теракта погибло около 130 человек. (В ходе расследования инцидента был обнаружен ряд существенных недочетов в обеспечении противопожарной безопасности в поездах южнокорейского метро.)

25 февраля 2003 г. на площади перед зданием Национального собрания Республики Корея в 11 утра происходила церемония вступления в должность очередного, 16-го президента Южной Кореи — Но Мухёна. В президиуме присутствовали пять южнокорейских экс-президентов: Ким Дэчжун, Ким Ёнсам, Ро Дэу, Чон Духван, Чхве Гюха. На площади собралось более сорока пяти тысяч граждан. Как и ожидалось, во время инаугурационной речи Но Мухён провозгласил основные цели своего правительства, цели отличные от того, что делал его предшественник.

Во-первых, Но Мухён ставил своей задачей создать так называемое «правительство участия» (чхамъё чонбу), т.е. такое правительство, которое станет ближе к народу, более открытым и доступным. Для построения такого правительства Но Мухён определил основные цели своего президентства: реализация демократии, доступной всем слоям населения; равномерно развивающееся общество, в котором граждане живут «все вместе»; «эпоха Северо-Восточной Азии», имеющая целью мир и процветание.

Что касается политики в отношении Северной Кореи, то здесь Но Мухён заявил о замене прежней «политики солнечного тепла» (хэп-пёт чончхэк) Ким Дэчжуна на «политику мира и процветания» (пхёнхва попъёп чончхэк).

Однако проводить позитивную политику в отношении КНДР было не так просто. Иногда это стоило инициаторам такой политики не только больших материальных затрат, но и собственной жизни. И здесь речь идет не только и не столько о профессиональных политиках, сколько о предпринимателях, деятельность которых стала практической основной межкорейского сближения. И не всегда их «незаконная» (а в реальности — не прописанная в законах) деятельность положительно принималась обществом. Одним из таких людей был Чон Монхон, сменивший своего отца Чон Чжуёна, инициатора политики экономического сближения с Северной Кореей, на посту председателя компании «Хёндэ Асан», входящей в корпорацию «Хёндэ» (Нуundai).

Рано утром 4 августа 2003 г. Чон Монхон покончил жизнь самоубийством, выбросившись с 12 этажа здания штаб-квартиры корпорации «Хёндэ», расположенной в Сеуле. В то время южнокорейские СМИ связывали это самоубийство с расследованием, начатым в отношении Чон Монхона в связи с подозрениями в тайном переводе денег в Северную Корею (перед проведением Пхеньянского саммита 2000 г.), а также в незаконном обороте денег в размере 15 млрд вон (около 12,5 млн долларов США). Компания «Хёндэ Асан» была создана в 1998 г. как одна из фирм корпорации «Хёндэ», в задачу которой входило развитие экономических отношений с КНДР. Именно благодаря деятельности «Хёндэ Асан» с проекта туристических поездок граждан Южной Кореи в северокорейские горы Кымгансан началось активное сотрудничество между двумя странами.

Поскольку на президентских выборах Но Мухён одержал победу с небольшим перевесом голосов, всего 2,3%, практически половина населения страны, объединяемая главной оппозиционной партией Ханнарадан, не могла смириться с поражением, и пристально следила за политической деятельностью президента, пытаясь найти основания для того, чтобы изменить результаты выборов.

В ответ на это 13 октября 2003 г. администрация президента Но Мухёна объявила о том, что в связи с недовольством политикой, проводившейся президентом за 8 месяцев его нахождения у власти, предложено провести всенародный референдум о доверии президенту страны. Дата референдума была примерно определена на 15 декабря 2003 г. Однако никакого референдума в декабре в 2003 г. не проводилось хотя скандал относительно «нелегальных денег», использованных во время предвыборной кампании, продолжался до конца 2003 г. Положение вновь избранного президента становилось все менее устойчивым.

2004 год. Процедура импичмента президенту Республики Корея Но Мухёну. По прошествии почти полутора лет после 16-х выборов Президента Республики Корея в Южной Корее продолжал разгораться скандал в связи с «незаконным» сбором средств на предвыборную кампанию основных претендентов на пост президента страны.

9 марта 2004 г. экс-председатель оппозиционной партии Ханнара («Партии великой страны») Ли Хвечхан (он же —основной соперник Но Мухёна на президентских выборах) выступил на пресс-конференции перед журналистами, на которой заявил, что берет на себя всю ответственность за незаконный сбор средств на свою предвыборную кампанию и что готов идти под суд, и даже в тюрьму. Тогда же Ли Хвечхан принес официальные извинения за случившиеся гражданам Республики Корея.

С другой стороны, Ли Хвечхан указал на то, что и финансирование предвыборной кампании президента Но Мухёна также вызывает ряд вопросов. Ли Хвечхан призвал действующего президента самому принять соответствующие решения.

В тот же день, 9 марта 2004 г., в Южной Корее впервые в истории страны был поставлен вопрос об импичменте главе конституционного правительства — президенту Но Мухёну.

159 депутатов Национального собрания Республики Корея — представители оппозиционной партии Хапнара (108 человек) и Демократической партии Минчжудан (51 человек) поставили свои подписи под инициативным письмом о начале процедуры импичмента в отношении Но Мухёна. Письмо было передано заведующему в соответствующие структуры парламента в 3:49 по местному времени. Информация о поступлении соответствующего письма была официально объявлена в 6:27 того же дня. Таким образом, начиная с 6:27 10 марта и не позднее, чем через 72 часа, в Национальном собрании должно было быть проведено голосование по началу процедуры импичмента. Для принятия соответствующего решения требовалось получить не менее 2/3 голосов от списочного числа депутатов.

Против Но Мухёна выдвигались два основных обвинения: нарушение закона о выборах и неспособность управлять государством (полноценно осуществлять политику правительства).

12 марта 2004 г. в Национальном собрании Республики Корея прошло голосование по вопросу начала процедуры импичмента в отношении президента Республики Корея Но Мухёна. Для того чтобы голосование состоялось, в нем должно было участвовать не мене 2/3 от списочного числа депутатов, т. е. не менее 181 человека (всего членов парламента на тот момент было 271). В голосовании участвовали 195 депутатов. Из них за начало процедуры импичмента проголосовало 193 депутата, а против — только 2. При этом между депутатами новой пропрезидентской партии Ури даже имела место небольшая потасовка.

После завершения голосования председатель Комитета по правовым вопросам (Кукхве попса вивончжан) Ким Гичхун отправил соответствующие официальные уведомления президенту Но Мухёну и председателю Конституционного суда Республики Корея. С момента получения этих уведомлений президент Но Мухён временно приостановил исполнение своих полномочий (до принятия окончательного решения Конституционным судом), а Конституционный суд начал действовать, согласно установленного порядка.

На время приостановления исполнения своих полномочий важнейшие общегосударственные функции президента, такие как исполнение обязанностей Верховного главнокомандующего, объявление чрезвычайного положения, заключение международных договоров и т. п., переходили в руки Председателя Госсовета Республики Корея (т.е. премьер-министра) Ко Гона.

Через несколько дней после принятия шокировавшего население Южной Кореи решения в стране произошло еще одно историческое событие, которое осталось незамеченным и не получило должной оценки историков. А дело было вот в чем. Если раньше, на всем протяжении истории Республики Корея, политики, как правило, поддерживали конституционную власть, а народ выступал против этой власти (против диктатуры, за демократизацию т.п.), то в марте 2004 г. все было наоборот. В то время как большинство политиков выступило против действующего президента, народ, впервые за всю историю, выступил в его поддержку.

Так, перед воротами Кванхвамун в центре Сеула каждый вечер устраивались «демонстрации со свечами» (чхоппулъ сиви), участники которых призывали отменить процедуру импичмента и распустить не оправдавшее доверие народа правительство. Представители более чем 30 общественных организаций стали разворачивать движение за сбор 1 млн подписей в знак протеста против импичмента.

С другой стороны, ряд консервативных организаций, как например «Гражданский союз за защиту права государства, против ядерной программы [КНДР] и против Ким [Ченира]» (Пан-хэк пан-Ким кукквон сухо кунмин хёбыйхве), наоборот, выступил в защиту начала процедуры импичмента, и выразил протест против негативного освещения событий ведущими южнокорейскими СМИ.

Процедура импичмента не только не снизила уровень поддержки президента большинством населения страны, но и положительно отразилась на росте популярности правящей пропрезидентской партии Ури. Как показали опросы общественного мнения, проведенные в Южной Корее до 17 марта 2004 г., за правящую партию на предстоящих парламентских выборах отдали бы свои голоса 59% опрошенных. Кроме того, 71% опрошенных был не согласен с началом процедуры импичмента в отношении Но Мухёна.

18 марта Конституционный суд Республики Корея отправил на имя Но Мухёна официальный запрос с предложением лично явиться на открытые слушания суда 30 марта 2004 г. Однако еще за день до указанного обращения адвокатская группа Но Мухёна направила в Конституционный суд уведомление о том, что личная явка президента на слушания суда не входит в круг его обязанностей.

20 марта 2004 г. по всей стране прошли многочисленные демонстрации в поддержку президента Но Мухёна. Самая большая «демонстрация со свечами», собравшая по оценкам правоохранительных органов, более 130 тыс. человек, прошла в центре Сеула у ворот Кван-хвамун. Демонстрация длилась с 18 часов вечера почти до полуночи.

В тот же день еще в 55 городах Южной Кореи прошли демонстрации против процедуры импичмента, собиравшие до 15 тыс. человек (в каждом населенном пункте).

В этот непростой для оппозиционных партий период 23 марта 2004 г. главой самой влиятельной оппозиционной партии Ханнарадан стала Пак Кынхе (р. 1952) — дочь покойного президента Южной Кореи Пак Чонхи. 30 марта 2004 г. Пак Кынхе выступила с обращением к населению страны, с просьбой «дать партии еще один шанс», имея в виду резкое падение популярности партии Ханнарадан и стремительный рост уровня поддержки избирателями президентской партии Ури.

30 марта прошло первое публичное заседание Конституционного суда Республики Корея по вопросу обвинений, предъявленных президенту Но Мухёну парламентом страны.

После того, как стали известны предварительные итоги парламентских выборов 15 апреля 2004 г. и стало понятно, что пропрезидентская партия имеет большинство мест в парламенте, лидер партии Ури Чон Донъён выступил с заявлением, в котором призвал парламент досрочно остановить процедуру импичмента и вернуть президента Но Мухёна к исполнению своих полномочий. Однако Пак Кынхе, в то время лидер партии Ханнара, ответила отказом и предложила дождаться окончания работы Конституционного суда.

В последующие дни (в частности, 17 апреля 2004 г.) в Сеуле продолжились народные «демонстрации со свечами» (чоппулъ хэнса) в поддержку президента Но Мухёна, на которых звучали лозунги, гласившие, что «отныне» истинными хозяевами страны являются не политики, а народ. С другой стороны, консервативным силам удавалось организовывать небольшие демонстрации, призывавшие к импичменту президента.

Тем не менее Конституционный суд продолжал рассмотрение вопроса об импичменте Но Мухёну в обычном порядке, в частности, очередные слушания прошли 30 апреля 2004 г.; окончательное решение планировалось принять в середине мая 2004 г.

14 мая 2004 г. в 10:48 утра Конституционный суд Республики Корея огласил официальное заключение по поводу решения Национального собрания 16-го созыва объявить импичмент президенту Но Мухёну. В официальном заявлении, которое зачитал председатель Конституционного суда Юн Ёнчхоль, говорилось, что в действиях президента Но Мухёна не было обнаружено ничего незаконного. Таким образом, процедура импичмента была объявлена законченной в пользу Но Мухёна. С момента провозглашения этого официального решения президент Но Мухён уже считался вернувшимся к своим обязанностям.

Уже на следующий день, 15 мая 2004 г., президент Но Мухён выступил перед Голубым домом (президентской резиденцией) с официальным обращением к гражданам страны. В своей речи он прежде всего извинился перед народом Республики Корея за произошедшее, несмотря на то что он не был в чем-либо виновен, и указал на то, что возвращается к своим обязанностям с четким видением новой политики, и новый парламент 17-го созыва будет стоять в авангарде политических реформ.

Парламентские выборы 2004 г. Очередные выборы в Национальное собрание Республики Корея был назначены на 15 апреля 2004 г. Начало процедуры импичмента президенту Но Мухёну оказало значительное влияние на ход предвыборной кампании, в частности на отношение населения страны к ряду депутатов парламента, в том числе тем, которые голосовали за начало указанной процедуры.

В ходе предвыборной кампании по инициативе граждан была создана негосударственная организация, получившая название «Гражданский фронт парламентских выборов 2004». 6 апреля Фронт объявил о начале «Движения за непрохождение на выборах [ряда кандидатов]» (Наксон ундон). Речь шла о том, чтобы объединить усилия избирателей для того, чтобы ряд прежних депутатов парламента, выдвинувших свои кандидатуры на очередной срок и зарекомендовавших себя не с лучшей стороны, не прошел на очередных выборах. Для ориентации избирателей был опубликован (в том числе в Интернете) список из 208 кандидатур, за которых рекомендовалось не голосовать.

12 апреля председатель пропрезидентской партии Урн Чон Донъён заявил о том, что покидает пост председателя предвыборного комитета партии, поскольку из-за его нескольких неудачных публичных выступлений резко сократился уровень поддержки населением парии Ури. В своем заявлении об уходе с указанного поста Чон Донъён назвал события 12 марта 2004 г. (голосование по вопросу начала процедуры импичмента) «государственным переворотом» и выступил с резкой критикой попыток ряда консервативных сил возродить регионализм.

15 апреля 2004 г. в Южной Корее прошли выборы в Национальное собрание 17-го созыва. По итогам выборов пропрезидентская партия Ури получила большинство мест в парламенте — 152, оппозиционная партия Ханнарадан — 121 место, Демократическая трудовая партия —9 мест, Демократическая партия —9 мест. Остальные партии — б мест, и беспартийные — 2 места. Для сравнения, в прежнем Национальном собрании 16-го созыва оппозиционной партии Ханнарадан принадлежало 145 мест, Демократической партии — 62 места, а партии Ури — только 47 мест. Таким образом, отчасти благодаря процедуре импичмента и последовавшему затем росту популярности президента Но Мухёна и его партии, в апреле 2004 г. президент, в случае непризнания Конституционным судом всех предъявленных ему обвинений, имел возможность получить действенный работоспособный парламент, в целом поддерживающий политику правительства. Окончательно укрепив свою власть, президент Но Мухён попытался реализовать ряд проектов, которые могли бы стать историческими, заметно изменив ход развития южнокорейского общества.

Одной из подобных инициатив стало выдвинутое в сентябре 2004 г. предложение Но Мухёна об отмене Закона об охране государства (Кука поанбоп, сокращенно: Кукпобоп), который значительно ограничивал развитие отношений с Северной Кореей. Оппозиционная партия Ханнарадан, в частности ее тогдашний лидер Пак Кынхе, выступила с резкой критикой этой инициативы президента, обвинив его в том, что он пренебрегает принципами законности.

18 сентября в центральных районах Сеула прошло несколько демонстраций как противников, так и сторонников отмены Закона об охране государства. Последних было меньшинство, не более 700 человек. Ядерная проблема в Южной Корее. Начиная с 2003 г. весь мир был прикован к решению так называемой «ядерной проблемы Северной Кореи», и практически незаметным для мировой общественности оказался вопрос южнокорейской ядерной проблемы, возникший в 2004 г.

2 сентября 2004 г. в прессе появились сообщения о том, что вплоть до 2000 г. в Южной Корее проводились несанкционированные эксперименты по обогащению урана. Целью экспериментов, по словам южнокорейских властей, было самостоятельное создание топлива для атомных электростанций. Однако, в любом случае, данные эксперименты нарушали Договор о нераспространении ядерного оружия. В конце августа 2004 г. в Республику Корея прибыла неофициальная делегация МАГАТЭ для проверки указанных заявлений. Данный инцидент становился объективным препятствием в ведении Шестисторонних переговоров, поскольку позволял говорить не о «северокорейской ядерной проблеме», а о «ядерной проблеме на Корейском полуострове».

Делегация МАГАТЭ завершила свою работу 14 сентября 2004 г., опубликовав результаты своей инспекции, согласно которым в январе — феврале 2000 г. в Южной Корее проводились эксперименты по расщеплению 0,2 г, урана-235, в апреле — мае 1982 г. — эксперименты с плутонием; кроме того, к 2000 г. было произведено 150 кг металлического урана.

18 сентября 2004 г., после завершения работы Постоянного комитета Совета национальной безопасности (Кука анчжон почжан хвеый) на пресс-конференции выступили три министра: Министр объединения Чон Донъён, Министр иностранных дел и внешней торговли Пан Гимун и Министр науки и техники О Мен. Министры официально заявили о том, что Южная Корея не имеет намерений разрабатывать или обладать ядерным оружием, не имеет и не собирается иметь никаких международных контактов в сфере ядерного вооружения. Однако нигде в заявлении не говорилось о том, что Республика Корея отказывается от экспериментов в сфере «мирного атома». Говорилось лишь о «ядерной прозрачности», о контроле над циркуляцией ядерных материалов и необходимости информировать общественность о деятельности в ядерной сфере.

Различные скандалы, подобные описанному выше, ряд трудностей в экономической сфере и некоторая поспешность в принятии «кардинальных мер», например проекта отмены Закона об охране государства, привели к тому, что уже через несколько месяцев после победы Но Мухёна в конституционном суде и на парламентских выборах уровень поддержки президента рядовыми гражданами страны начал резко падать. По результатам опросов общественного мнения, проведенных в сентябре — октябре 2004 г., из 10 человек 7 были не удовлетворены политикой президента.

Народное недовольство президентом Но Мухёном было настолько велико, что стало причиной еще одной попытки совершения террористического акта. 2 октября 2004 г. в 11:10 утра некто Ю (возраст 50 лет) припарковал автомобиль со взрывчаткой у дороги, ведущей к Голубому дому — резиденции южнокорейского президента, и позвонил по телефону в управление Начальника полиции, требуя организовать встречу с президентом. Уже через пять минут несостоявшийся террорист был задержан. Как выяснилось, до указанного случая он несколько раз пытался добиться личной встречи с президентом для обсуждения вопроса строительства дамбы Сэмангым в провинции Северная Чолла, но все время получал отказ. В произошедшем случае любопытно обратить внимание на корейские особенности «терроризма», когда требованием преступника является удовлетворение не личных, а общественных интересов.

Недовольство политикой Но Мухёна выражали не только отдельные граждане, но и широкая общественность, выходившая на демонстрации. 4 октября в Сеуле перед зданием мэрии около 100 тыс. человек, представлявших около 300 общественных и протестантских организаций, выступали против... проекта отмены Закона об охране государства. Демонстрантов разгоняли водометами, в результате чего 10 человек получили ранения. 7 октября подобная демонстрация против отмены Закона об охране государства прошла и в Пусане. В ней приняло участие около 3,5 тыс. человек.

В октябре месяце ряд масштабных проектов Но Мухёна оказался заблокирован не только на уровне народного протеста, но и на уровне государственных органов контроля. 21 октября 2004 г. Конституционный суд Республики Корея вынес очень непростое для Но Мухёна решение, которое поставило под вопрос эффективность и правильность его политической деятельности. Конституционный суд, который еще весной 2004 г. поддержал «опального президента», уже осенью выступил против одного из направлений деятельности Но Мухёна, которое должно было сделать его исторической личностью.

Речь шла о переносе административной столицы Республики Корея в город Тэчжон (провинция Южная Чхунчхон). Для этого президент принял «Закон об особых мерах по строительству новой административной столицы» (Син хэнчжон судо-ый консор-ылъ вихан тхыкпёль чочхибоп) и создал особый «Комитет способствования строительству новой административной столицы» (Син хэнчжоп суда консоль чхучжин вивонхве). Конституционный суд Южной Кореи признал деятельность этого комитета противоречащей Конституции страны. После принятого решения все работы по переносу административной столицы в Тэчжон были прекращены. Для того чтобы деятельность в указанном направлении могла быть возобновлена, требовалось изменение Конституции, признание за провинцией Южная Чхунчхон статуса столичной, а перед тем — проведение всенародного референдума по указанным выше вопросам.

Таким образом, один из самых больших и амбициозных планов президента Но Мухёна провалился. Однако, несмотря на невозможность реализации изначального плана президента Но Мухёна правительство страны, не отказалось полностью от идеи рассредоточения центрального аппарата власти по регионам страны.

Так, оппозиционная партия Ханнарадан в конце октября 2004 г. выступила с инициативой перевести в провинцию Чхунчхон ряд министерств и ведомств, подобно тому, как в г. Квачхон провинции Кёнги уже расположен ряд южнокорейских министерств. Такой план «уменьшенного переноса [столицы]» с сохранением в Сеуле президентской резиденции, Национального собрания и Верховного суда (прокуратуры) помог бы, с точки зрения южнокорейского руководства, более равномерному развитию регионов.

Этот план начал реализовываться в проекте постройки «центрального административного города» в провинции Южная Чхунчхон, неподалеку от города Кончжу. Церемония закладки нового города состоялась 20 июля 2007 г. И хотя официального названия будущий город пока еще не получил, велика вероятность того, что город будет носить имя знаменитого государя-реформатора Кореи XV в. — Сечжона. Планируется, что в административный город к 2014 г. будут переведены 12 министерств, а также ряд ведомств южнокорейского правительства — всего 49 органов исполнительной власти. Первый жилой квартал должен быть введен в эксплуатацию к 2012 г., а к 2014 г. новый центральный административный город станет крупным транспортным узлом Южной Кореи.

 

§ 2. Внешняя политика президентов Ким Дэчжуна и Но Мухёна

Во второй половине 2000 г. Ким Дэчжун старался закрепить и расширить достижения Пхеньянского саммита в том числе и в рамках своей международной деятельности. Так, с 5 по 10 сентября, находясь в Нью-Йорке в связи с участием в Саммите тысячелетия ООН, президент Южной Кореи выступил с речью, в которой призывал всю мировую общественность поддержать позитивные изменения на Корейском полуострове.

23-24 сентября в местечке Атами (у Токио) прошли переговоры Ким Дэчжуна и премьер-министра Японии Ёсиро Мори.

На переговорах обсуждались такие вопросы как 1) поддержка северокорейской политики Ким Дэчжуна (в том числе и в форме прямой помощи КНДР); 2) совместная деятельность в сфере высоких технологий; 3) обсуждение вопроса возможности заключения договора о свободной торговле между двумя странами; 4) обсуждение совместного проведения финальных игр по футболу 2002 г. и объявление 2002 г. «Годом гуманитарного обмена между Японией и Кореей».

Улучшение ситуации на Корейском полуострове не могло не привлечь внимание России, в которой в то время разрабатывались различные крупномасштабные проекты с вовлечением Корейского полуострова. С 26 по 28 февраля 2001 г. Республику Корея посетил с официальным визитом президент Российской Федерации В. В. Путин. Это был первый официальный визит российского президента в Республику Корея. По его итогам было принято Совместное заявление, в котором указывалось на то, что Россия и Южная Корея будут укреплять и развивать двусторонние отношения. Российская Федерация будет способствовать тому, чтобы окончательно разрешить вопрос с ракетной программой КНДР, будет поддерживать северокорейскую политику Ким Дэчжуна.

На переговорах была достигнута договоренность о создании Российско-Корейской Дальневосточной подкомиссии в рамках Российско-Корейского комитета по экономическому и научно-техническому сотрудничеству. Указанный комитет должен был курировать вопрос строительства промышленного комплекса в Находке и разработки газовых месторождений под Иркутском (Ковыкта). Кроме того, стороны договорились о тесном сотрудничестве в вопросе соединения Транскорейской и Транссибирской магистралей. При этом Российская Федерация выразила намерение инвестировать до 500 млн долларов в модернизацию железных дорог КНДР (северо-восточного направления).

С 7 по 10 июля 2003 г. президент Но Мухён посетил с официальным визитом КНР. Одним из наиболее важных вопросов на двусторонних переговорах было обсуждение возможностей мирного решения северокорейского ядерного вопроса. Во время визита было подготовлено Совместное заявление глав двух государств, в котором был бы отражен и новый уровень экономических отношений между двумя государствами, способствующий созданию в Восточной Азии организации экономического сообщества (одно из программных положений администрации президента Но Мухёна), и мирный подход к решению северокорейской проблемы.

На протяжении всего периода президентства Но Мухёна одним из важнейших направлений его внешнеполитической деятельности был поиск источников дополнительных энергоресурсов для стремительно развивающейся экономики Южной Кореи. В частности это было одной из главных целей визита президента Республики Корея в Казахстан с 19 по 20 сентября 2004 г., во время которого обсуждался вопрос совместной разработки нефтяных месторождений в районе Каспийского моря.

20-22 сентября 2004 г. состоялся визит президента Но Мухёна в Российскую Федерацию. 21 сентября во второй половине дня в Кремле прошли официальные переговоры между главами двух государств. На переговорах обсуждались, в частности, такие вопросы, как энергетика, эксплуатация природных ресурсов, космические технологии. Отношения между двумя странами были охарактеризованы как перешедшие из стадии «конструктивных и взаимовыгодных партнерских отношений» в стадию «всеобъемлющих партнерских отношений взаимного доверия». По окончании переговоров главы государств подписали Совместное заявление, состоявшее из 10 статей, в котором, в частности, указывалось о том, что Стороны договорились вести «энергетический диалог» по вопросу разработок нефтяных и газовых месторождений в Восточной Сибири; пришли к соглашению о сотрудничестве в сфере военных и космических технологий; подтвердили принципы мирного решения северокорейской ядерной проблемы и становления Корейского полуострова безъядерным, в частности, в рамках Шестисторонних переговоров, приверженность принципам нераспространения оружия массового поражения и средств их доставки, совместные меры по борьбе с терроризмом.

Кроме того, во время визита президента Но Мухёна был подписан ряд конкретных соглашений в рамках основных направлений совместной деятельности, указанной в Совместном заявлении: Соглашение о намерениях по совместной разработке нефтяных месторождений на Камчатке и Сахалине между южнокорейской Корейской нефтяной компанией (Хангук согъю конса) и Роснефтью (доля запасов из этих месторождений, которая могла бы быть импортирована в Южную Корею оценивалась в объеме 1 млрд 700 млн баррелей). Кроме того, главы двух государств подтвердили намерение способствовать заключению договоров о совместной разработке газовых месторождений в Восточной Сибири. Министр науки и техники О Мен и глава Роскосмоса заключили договор о сотрудничестве в космической сфере, в рамках которого были запланированы подготовка и отправка в космос первого южнокорейского космонавта. Кроме того, были подписаны договоры между компаниями «Эл Джи Трэйдинг» (LG Trading) и государственной нефтяной компанией Татарстана о строительстве нефтеперерабатывающего комплекса на сумму в 1 млрд 740 млн долларов и ряд других договоров о двустороннем сотрудничестве в сфере добычи и переработки нефтепродуктов.

В отношениях с США Ким Дэчжуну удалось добиться определенных успехов на пути постепенного сокращения американского военного влияния в Республике Корея. 28 декабря 2000 г., после 5-летних переговоров с военными властями США, был подписан новый договор — «Соглашение по статусу [североамериканских] вооруженных сил» (SОFА-Status of Forces Agreement). Впервые подобный договор был подписан в 1966 г., частично пересматривался в 1991 г. Новый договор 2000 г. значительно ограничивал права воинского контингента США и расширял права южнокорейских властей по отношению к военнослужащим США и контингенту войск в целом.

18 января 2002 г. Министерство обороны РК опубликовало сообщение о том, что в результате длительных переговоров с командованием американских вооруженных сил, расквартированных в Южной Корее, достигнуто принципиальное соглашение о том, что военная база США, расположенная в районе Ёнсан, в самом сердце Сеула, будет выведена за пределы города, в столичную провинцию Кёнги. В то время, правда, говорили о том, что города Пхёнтхэк и Осан рассматриваться в качестве «кандидатов» для принятия американской военной базы не будут по причине массовых протестов населения этих городов.

С 19 по 21 февраля 2002 г. в рамках турне по странам Восточной Азии президент США Дж. Буш посетил с официальным визитом Республику Корея. Официальные переговоры проходили 20 февраля, как полагается по протоколу: в узком составе, в расширенном составе, а также во время официального приема в Голубом доме.

На переговорах обсуждались такие проблемы, как южнокорейско-американские союзнические отношения и борьба с терроризмом; ситуация на Корейском полуострове и в Северо-Восточной Азии; двусторонние торговые и экономические отношения, вопрос ядерной и ракетной программ, обычных вооружений и оружия массового поражения КНДР. Президент США еще раз подтвердил отсутствие у США намерений военного решения северокорейской проблемы, и призвал к скорейшему диалогу с КНДР. Президент Буш также указал на то, что отнесение КНДР к «оси зла» не имеет никакого отношения к народу КНДР в целом, но связано исключительно с высшим руководством КНДР.

12 по 17 мая 2003 г. новый президент Республики Корея Но Мухён совершил официальный визит в США. В первый день своего визита президент провел встречу с соотечественниками, проживающими в США. На встрече он выразил надежду на то, что 2-я дивизия ВС США в Республике Корея не будет передислоцироваться до тех пор, пока не будет решена ядерная проблема КНДР. С другой стороны, Но Мухён подтвердил намерение осуществить перевод американской военной базы из Сеула (район Ёнсан) в другую часть страны, но сказал, что для решения этого вопроса требуются дополнительные усилия.

На переговорах с президентом США Дж. Бушем было достигнуто единство мнений по ряду важных вопросов, касающихся ситуации на Корейском полуострове. Обе стороны пришли к соглашению о недопустимости новой войны на Корейском полуострове и о том, что ядерную проблему КНДР следует решать мирным путем, посредством диалога. Но Мухён выразил надежду на то, что КНДР сможет выйти из изоляции и стать полноправным членом мирового сообщества.

Также на переговорах обсуждались меры по дальнейшему развитию американо-южнокорейских отношений.

Несмотря на отдельные вооруженные конфликты, возникавшие между Южной и Северной Кореей в первой половине 2000-х годов, северокорейский «ядерный кризис», проблемы в отношениях КНДР и США, общая ситуация как в мире, так и на Корейском полуострове складывалась таким образом, что приводила к постепенному ослаблению напряженности в регионе. Это давало возможность американским властям планировать дальнейшее сокращение воинского контингента США на Корейском полуострове. 6 июня 2004 г. американское военное командование в Республике Корея объявило о намерении до конца 2005 г. сократить контингент войск США, расквартированный в Южной Корее на 12 500 человек и, таким образом, оставить на Корейском полуострове лишь 25 тыс. военнослужащих. Часть из сокращаемых лиц (от 3600 чел.) должны были быть передислоцированы в Ирак.

В частности в течение лета 2004 г. должна была закрыться военная база у селения Тондучхон (Сатр Сазеу), около 4000 военнослужащих которой должны были отправиться в Ирак. Как ни странно, сокращение военной базы вызвало волну протестов у местного населения, лишавшегося основного источника доходов (содержание магазинов, ресторанов, клубов, ориентированных на американских военнослужащих).

 

§ 3. Экономическая ситуация в Республике Корея

В начале 2000-х годов ситуация в отдельных сферах южнокорейской экономики (прежде всего в сфере производства полупроводников) складывалась крайне благоприятно. За первое полугодие 2000 г. экспорт южнокорейских полупроводников вырос на 31,8% (по сравнению с 1-м полугодием 1999 г.) и достиг уровня в 11,9 млрд долларов.

В середине августа южнокорейская экономика демонстрировала устойчивую тенденцию экономического роста, занимая 13-е место в мире. При этом по уровню ВНП Южная Корея была на 13-м месте (406,7 млрд долларов; при том, что по количеству населения Республика Корея была 25-й страной в мире — 46 млн 858 тыс.), по экспорту — на 12-м месте, по импорту — на 14-м, по валютным запасам — на 7-м месте (74 млрд долл. США), по количеству пользователей сотовыми телефонами — на 6-м месте (50 чел. из 100), по кораблестроению — на 2-м месте, по количеству рабочих часов — на 1-м месте (50 часов в неделю).

Во второй половине 2000 г. в Южной Корее продолжились экономические реформы, в рамках которых государство ликвидировало убыточные предприятия. Так, в ноябре 2000 г. правительство опубликовало список 18 убыточных фирм, подлежащих ликвидации. Это были частные фирмы известных корпораций, такие как «Коммерческие автомобили Самсунг» (Sansung Commercial Vehicles), крупнейший производитель музыкальных инструментов «Самик» (Samick) и т. п. Были объявлены банкротами и взяты под государственное (судебное) управление 11 фирм. 8 ноября 2000 г. банкротом объявили фирму «Дэу Моторс» (Daewoo Motors). Таким образом, роль государства и планового регулирования в экономике Южной Кореи по-прежнему оставалась очень высокой.

При этом в планах правительства роль частного капитала оставалась высокой. 29 марта 2001 г. был открыт новый международный аэропорт в Инчхоне (первая очередь), построенный на острове Ёнчжондо. Сам проект по строительству нового международного аэропорта стал разрабатываться еще в 1992 г., и порядка половины от стоимости строительных работ было профинансировано частным капиталом.

По итогам 2000 г. Южная Корея стала 4-м в мире производителем автомобилей. Событие это известной мере можно назвать историческим, поскольку в дальнейшем Южная Корея потеряла это высокое место, опустившись к 2004-2005 гг. на 7-е место в рейтинге автопроизводителей и уступив 6-е место Китаю.

В 2002 г. сфере экономики в Южной Корее наблюдалось продолжение процесса трансформации банковской системы. Так, в апреле 2002 г. было объявлено о возможном слиянии банков Синхан ынхэн («Новый корейский банк») и Корам ынхэн («Корейско-американский банк»). Слияние банков объяснялось ужесточением конкуренции с другими южнокорейскими банками, в частности, с банком Кунмин ынхэн («Гражданский банк»).

9 июля 2003 г. Корейский институт развития (Korean Development Institute) опубликовал сообщение, согласно которому прогнозируемый рост южнокорейской экономики (ВВП) в 2003 г. должен был составить 3,1% (против 6,3% в предшествующем 2002 г.).

2003 г. продемонстрировал дальнейшее развитие тенденции переноса южнокорейского производства в Китай, иногда в форме «продажи предприятия» иностранному (китайскому) владельцу. Так, 16 декабря 2003 г. в южнокорейской прессе появилось сообщение о том, что автомобильная фирма «Ссанъён моторе» (Ssаngуоng Motors) будет продана китайской государственной нефтехимической корпорации «Китайская национальная группа Голубая звезда» (Сhina National Bluestar Group). Предполагалось, что Меморандум о намерениях будет подписан к концу декабря 2003 г., а соглашение о покупке 50% акций по цене 11000 вон за штуку — в первом квартале 2004 г.

Однако в целом не все в экономике Южной Кореи вызывало чувство оптимизма. Несмотря на известный контроль со стороны государства в сфере ценообразования, начало 2004 г. сопровождалось очередным ростом цен.

По сообщениям Управления статистики Республики Корея (Тхон-гечхон) за февраль 2004 г. значительно выросли цены на основные потребительские товары — на 3,4%, по сравнению с февралем 2003 г., что уже превысило планировавшийся правительством уровень инфляции в 3%.

Развитие инфраструктуры, скоростные поезда. Стремительное социально-экономическое развитие Южной Кореи, вовлечение все большего числа населения в сферу высокотехнологичного бизнеса, потребность в большей мобильности граждан и перенаселенность крупных экономических центров Южной Кореи привели к необходимости постройки линии скоростных железных дорог, которая должна была связать все крупнейшие города страны.

Проект по постройке скоростной железной дороги, получивший название «Кэй Ти Экс» (КТХ — аббревиатура от англ. Коrеа Train Ехрress) был начат в 1992 г. В качестве основы проекта были выбраны французские технологии фирмы «Альфстом» с перспективой постройки производственных мощностей, необходимых для производства и обслуживания подвижного состава. Первые пробные пуски поездов состоялись в 2000-2001 гг. 1 апреля 2004 г. началось регулярное движение скоростных поездов «Кэй Ти Экс». Поначалу на скоростной железной дороге возникали те или иные неисправности, вызывавшие сбой в движении и дававшие повод для критики со стороны противников проекта. Однако в течение последующих лет недоработки были во многом устранены, и линия скоростных железных дорог стала играть важнейшую роль в транспортной системе Республики Корея.

В конце апреля 2004 г. в южнокорейской прессе появились аналитические статьи о первом месяце эксплуатации скоростной железной дороги «Кей Ти Экс». Оценки, как и следовало ожидать, были весьма пессимистичными. Так, указывалось на то, что количество пассажиров, пользующихся скоростными железными дорогами, почти в 2 раза меньше расчетной цифры: ежедневное число пассажиров колебалось в пределах 71 тыс. человек вместо запланированных 150 тыс. В то же время число пассажиров, использовавших «традиционную» железную дорогу, несмотря на сокращение количества обычных поездов дальнего следования, оставалось по-прежнему высоким, до 107 тыс. человек в день. Подобные цифры, а также результаты опросов общественного мнения, согласно которым только треть пассажиров была довольна качеством обслуживания на новых скоростных поездах, внушала некоторый пессимизм относительно окупаемости и рентабельности нового вида транспорта.

На самом деле это было частью процесса освоения и популяризации нововведения общегосударственного масштаба. Люди не так легко отказываются от своих привычек, в особенности если это связано с большими расходами (стоимость проезда на скоростном экспрессе примерно в 1,7 раза больше, чем в обычном поезде дальнего следования), и не сразу понимают, что дороговизна с лихвой окупается большим комфортом и экономией времени.

В апреле 2004 г. стала особо заметной тенденция переноса производственных мощностей крупнейших южнокорейских электронных компаний из Западной Европы в Восточную — в те страны, которые вот-вот должны были стать членами Евросоюза, и имели ряд экспортных налоговых льгот, которые делали производство именно в этих странах более выгодным.

Так, компания «Самсунг Электроникс» (Samsung Electronics) в марте 2004 г. закрыла линии по производству мониторов в Великобритании и перенесла сборочные заводы в Словакию. Фирма «Эл Джи — Филипс Мониторс» (LG-Philips Моnitors) еще в августе 2003 г. закрыла завод в Уэльсе и в первой половине 2004 г. занималась налаживанием производства в Венгрии. Фирма «Дэу Электроникс» (Daewoo Electronics) перенесла завод из Франции в Польшу (Варшава) еще в 1994 г. Однако в преддверии вступления Польши в ЕС фирма планировала расширить производство на имеющихся заводах и в сентябре 2004 г. открыть линии по сборке цифровых телевизоров и жидкокристаллических мониторов.

Помимо указанного, процесс переноса южнокорейских производственных мощностей затронул и Китай. К июню 2004 г. четко обозначилась тенденция падения конкурентоспособности южнокорейских товаров, производимых в Китае, и, как следствие, сокращение производства с последующими планами переноса производственных мощностей в страны Юго-Восточной Азии. В частности, в июне 2004 г. руководство компании «Самсунг Электроникс» объявило о планах закрытия китайского завода по производству СВЧ-печей и переноса завода в Таиланд. Причиной указанного явления было то, что в Китае до 30% произведенных южнокорейскими фирмами товаров шло на внутренний китайский рынок, в то время как в странах ЮВА до 90% продукции отправлялось на экспорт. В то же время в самом Китае появлялось все больше собственных фирм, производивших товары, аналогичные южнокорейским, но стоившие гораздо дешевле. Поэтому потребление южнокорейских товаров на китайском рынке постоянно сокращалось, что и приводило к убыткам.

По июльским прогнозам южнокорейского Центрального банка и «Института экономических исследований Эл Джи» в 2004 г. уровень роста экономики должен был составить не 5,5%, как это предсказывали в мае 2004 г, а 5,4%. Ухудшение показателей экономического роста объяснялось сокращением потребительского спроса, снижением инвестиций в промышленное оборудование, ростом цен на нефть и усиливающейся конкуренция со стороны Китая (рост экономики которого прогнозировался в 8,7%)

Первые годы XXI столетия продемонстрировали тенденцию постепенного качественного изменения южнокорейского рынка труда. Согласно сообщениям Статистического управления Республики Корея (Тхонгечхоп) от 19 октября 2004 г., наибольший рост количества занятых наблюдался среди женщин 40-50 лет. При этом они устраивались либо на поденную работу, либо открывали небольшие собственные предприятия (в большинстве случаев рестораны). Рост числа занятых именно в этой категории населения объяснялся сложностями в экономическом положении в семье (необходимость оплаты дополнительного образования детей или же потеря мужем рабочего места).

 

§ 4. Интернет-революция и интернет-экономика в Южной Корее

Рубеж 1990-2000-х годов ознаменовался для Южной Кореи очень важными событиями и процессами, которые автор предлагаемой читателю монографии оценивает как «Интернет-революция». Действительно, буквально за два года число активных пользователей Интернетом в Республике Корея выросло с мизерных процентов до половины населения страны.

Автор связывает данный феномен с двумя важнейшими факторами. Первое — это собственно развитие информационно-коммуникационных технологий. Однако само по себе развитие технологий не является достаточным условием для их распространения. Для того, чтобы технологии были востребованы, должна наличествовать объективная необходимость их активного использования.

К такой объективной необходимости автор монографии относит традиционную культуру коллективизма, крайне актуальную для обществ как Южной, так и Северной Кореи. Именно особая потребность в общении (взаимосвязях), обусловленная традиционной культурой, стала одним из важнейших толчков к развитию информационных технологий и интернет-инфраструктуры в Южной Корее.

Следует отметить, что Интернет-технологии развивались в Южной Корее не стихийно, но были частью осознанно проводимой государством политики.

Так, президент Ким Дэчжун, принимавший участие в совещании стран — участниц АТЭС (Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество), проходившем в Брунее с 14 по 16 ноября 2000 г., призвал к кооперации в сфере высоких технологий, к помощи слаборазвитым странам — членам АТЭС в развитии Интернет-технологий.

В связи с указанными процессами показательным был рост онлайновой торговли во второй половине 2000 г., причем не в сфере оборота потребительских товаров, а в биржевой торговле, и прежде всего торговле акциями. Так, в июне 2000 г. 59% биржевых операций было совершено в онлайновом режиме (в то время как в мае — «только» 41,5%).

В сентябре 2000 г. компания «Эл Джи Электроникс» продемонстрировала систему Интернет-телевидения. По статистике конца 2000— начала 2001 г. именно граждане Южной Кореи больше всего в мире проводили во всемирной паутине— 18,1 часа на человека в месяц, обогнав по этим показателям Гонконг, США, Сингапур, Тайвань, Мексику, Испанию, Германию. Количество часов, проведенных в Сети, важно для понимания процесса виртуализации социальной, социально-экономической (торговля), социально-технологической составляющих жизни южнокорейского общества.

К началу 2001 г. число подписчиков беспроводного скоростного доступ в Интернет достигло 15,78 млн человек. Подобное стремительное развитие Интернет-технологий было не стихийным, но частью осознанной государственной политики. 14 февраля 2001 г. на встрече с министром культуры и туризма Ким Хангилем президент Южной Кореи еще раз озвучил задачу сделать Южную Корею лидером в сфере информационных технологий.

25 января 2003 г. в Южной Корее случилось происшествие, показавшее степень вовлеченности страны в Интернет-экономику, или, другими словами — степень влияния Интернета на экономику страны. Из-за хакерских атак с 14 часов 10 минут и примерно до 11 вечера во всей Южной Корее не работал Интернет: ни обычный, ни беспроводной. На 9 часов в стране прекратилась Интернет-торговля, Интернет-оплата транспортных услуг, работа интернет-предприятий.

Подобного рода полный паралич Интернета случился в Южной Корее впервые в ее истории. В Интернет-развитых странах, таких как Япония, Тайвань, США, Канада в эти дни также наблюдались сбои в работе отдельных элементов сетевой экономики, однако остановка Интернета в общегосударственном масштабе имела место только в Южной Корее.

Указанный факт продемонстрировал то, насколько важным к началу 2003 г. стал Интернет для экономической и социальной жизни страны. Можно говорить о том, что в начале 2000-х годов в Южной Корее начало формироваться новое виртуальное социально-экономическое пространство, некий виртуальный субмир (формирование которого происходит во всех странах мира, но с разной степенью проникновения и с различными темпами), обладающий всеми теми атрибутами, которыми обладает мир реальный. Примером к указанному тезису может быть процесс формирования Интернет-преступности. Так, 27 апреля 2004 г. правоохранительные органы Республики Корея опубликовали цифры статистики роста преступности в Интернете среди подростков-тинэйджеров. Если в 2000 г. в связи с мошенничеством в Интернете были подвергнуты наказаниями различной степени тяжести 675 человек, то в 2001 г. — уже 2193 человека, в 2002 г. — 8250 человек, а в 2003 г. — 10 187 человек. В то время преступления совершались в основном в сфере платежей в онлайновых играх.

К 2004 г. в Южной Корее появилась виртуальная полиция в лице Отдела компьютерных преступлений.

В целом первая половина 2000-х годов стала для Южной Кореи временем положительных качественных изменений в сфере политики (продолжение процесса демократизации), экономики, социальной жизни.

Все это создавало хорошую базу для развития межкорейских контактов и оздоровления ситуации на Корейском полуострове.

В свою очередь и в Северной Корее происходил ряд качественных изменений.

 

Глава 2. КНДР В 2000-2005 ГОДАХ

 

§ 1. Внутриполитические события

Внутриполитические события, происходившие в КНДР во второй половине 2000-2005 г. тесно переплетены с теми событиями, которые излагаются в отдельных параграфах настоящей главы, и описывающие такие вопросы, как ядерная проблема КНДР, экономические реформы, межкорейские отношения, отношения КНДР с соседними странами. Поэтому все, что представлено в предлагаемом читателю разделе — это не комплексное описание внутриполитических событий, но лишь те их аспекты, которые не вошли в перечисленные выше специальные разделы.

Весь указанный период времени в КНДР продолжало дальнейшее развитие идеология и политика сонгун, т.е. идеология и политика так называемого «приоритета армии».

Идеи и политика сонгун. В официальной литературе начало идеологии сонгун принято соотносить с декабрем 1994 г. (с годом ухода из жизни Ким Ирсена), когда эти идеи были провозглашены Ким Чениром.

В литературе, как в северокорейской, так и в зарубежной, можно встретить различные толкования сущности и причин возникновения идеологии и политики сонгун. Предлагаемая в настоящей книге авторская трактовка — одна из возможных.

Очевидно, что еще до принятия новой редакции Конституции КНДР 1998 г. Ким Ченир не планировал полностью взять на себя всю полноту власти в том объеме, в котором ею обладал Ким Ирсен. В 1994 г. он был Генеральным секретарем ТПК и Председателем Государственного комитета обороны (ГКО). Таким образом, в его руках была сосредоточена партийная и военная власть. Для того чтобы являться реальным и полноправным лидером страны в условиях, когда Ким Ирсен стал считаться «вечным президентом» КНДР (данное положение закреплено в Конституции 1998 г.), следовало изменить общество таким образом, чтобы военный аспект его жизни становился главнейшим. Таким образом, идеи сонгун как бы «подстраивали» общественное устройство КНДР под особую роль Ким Ченира как военного лидера государства. Ставшее «военно-приоритетным» общество естественным образом получало в качестве своего руководителя Верховного главнокомандующего и председателя ГКО.

Однако в конце 1990-х — начале 2000-х годов политика сонгун еще не была настолько важной в сравнении с тем, какой она стала с первой половины 2001 г., т.е. после вступления в должность президента США Дж. Буша и начала американо-северокорейского противостояния. Тогда на повестку дня особо встал вопрос об укреплении обороноспособности КНДР в контексте антисеверокорейской политики, которая стала проводиться новой администрацией США.

Изложим вкратце основное содержание северокорейских идей «приоритета армии». Сонгун — это «научная революционная теория» и «стратегия и тактика», которые «возникли в 1990-е годы» как «отражение реалий корейско-американского противостояния». Идеи возникли как «революционная философия», утверждающая, что «оружие — это и есть революция, это и есть победа социализма». На основе идей сопгун строится «политика сонгун», которая, в свою очередь, состоит из трех основных компонентов: 1) «философия приоритета армии» (сонгун чхорхак), 2) «революционное руководство» (хёнмён ёндо) в духе политики сонгун и 3) «реализация в политике» (чончхи силъхён) идей сонгун.

В основе теоретических положений сонгун лежит теория особой роли ружья (чхондэ чунсирон), которая связана с тезисом о независимости государства. Однако вооружение («оружие») определяет не только жизненность общества в целом, но и вопрос наличия власти: «власть происходит от оружия и поддерживается оружием». Главной целью обладания оружием (т. е. практическое проявление «любви к оружию»), согласно идеологии сонгун, заключается, прежде всего, в противостоянии империализму. Это, однако, совсем не означает того, что КНДР собирается на кого-либо напасть. Тезис, указанный выше, означает лишь то, что «империализму» нельзя уступать ни в плане политическом, ни в военном. При этом сила оружия заключается в идеях его обладателей, а «ружье без идей слабее палки».

Передача и принятие оружия по наследству (сохранение традиций в армии) является одним из важнейших условий обеспечения силы оружия. Так, еще 10 июля 1952 г. Ким Ченир получил в наследство от отца два пистолета, которыми «вождь завещал сыну» бороться с врагами и защищать родину. Таким образом, факт необходимости передачи оружия по наследству (в рамках идеологии сонгун), а также факт того, что в случае с Ким Чениром такая передача состоялась, обосновывает как особую роль Ким Ченира в качестве высшего военного руководителя в государстве, так и его особое внимание к вопросам обороны.

Утверждение идеологий сонгун о главенстве человеческого фактора в вооруженных силах обосновывает то, что Корейская Народная Армия может быть одной из самых боеспособных именно благодаря особому воспитанию человека — бойца. В КНДР, реализующей идеи сонгун, вооруженные силы строятся исходя из «теории центральной роли вождя» (сурён чунсирон). Причем вождь, согласно сонгун, — это не просто отдельная «особенная» личность, а выразитель интересов и воли к самостоятельности народных масс. А Ким Ченир — это не просто «обычный» полководец. Он относится к своим бойцам, к армии [так, как в древности к подчиненным относились просвещенные государи] с заботой и любовью. Кроме того, Ким Ченир верит в армию. В свою очередь, бойцы Корейской Народной Армии, согласно сонгун, верят полководцу.

Важнейшим в идеологии и политике сонгун являются многочисленные утверждения о том, что армия — это не только сила, обеспечивающая защиту и независимость страны, но и активно участвующая в экономической и культурной деятельности. Кроме того, именно политика сонгун является самым важным условием дальнейшего объединения родины и установления на Корейском полуострове прочного мира.

Роль Ким Ченира как высшего государственного деятеля неоднократно подтверждалась и обычной политической рутиной, как, например, избрание в Верховное Народное Собрание (ВНС) КНДР. 3 августа 2003 г. Ким Ченир был избран депутатом ВНС КНДР 11-го созыва по 649 избирательному округу. За него проголосовало 100% избирателей.

3 сентября 2003 г. 1-й Съезд ВНС КНДР 11-го созыва переизбрал новый состав ГКО. Председателем ГКО единогласно был избран Ким Ченир.

Тогда же был назначен новый премьер-министр КНДР — Пак Пон-чжу, прежде занимавший должность министра химической промышленности.

Политические события 2004 г. Ёнчхонская катастрофа. Через несколько часов после того, как 22 апреля 2004 г. спецпоезд Ким Ченира, завершившего свой неофициальный визит в КНР (19-21 апреля 2004 г.), пересек границу двух государств, примерно в час дня по местному времени, на железнодорожной станции Ёнчхон, расположенной неподалеку от корейско-китайской границы, произошел взрыв железнодорожного состава, перевозившего аммиачную селитру. Взрыв произошел во время маневровых работ на товарной станции в результате столкновения поезда, перевозившего селитру и железнодорожного состава с нефтепродуктами. По сообщениям южнокорейских СМИ (информация получена по линии Международного красного креста), в результате взрыва погибло по меньшей мере 54 человека и 1249 получили ранения. При этом в радиусе 600 м от эпицентра взрыва были разрушены все постройки.

Северокорейские СМИ также не стали скрывать масштабов трагедии и сообщили о следующем ущербе: радиус действия взрывной волны —1,5-2 км; более 8100 жилых домов и 30 промышленных построек получили различные повреждения, из них более 1850 жилых домов были полностью разрушены. Погибло более 150 человек, более 1300 получили ранения. Число пропавших без вести не сообщалось. Трагедия в Ёнчхоне продемонстрировала несколько важных проблем развития КНДР начала 2000-х годов.

Во-первых, в южнокорейских и западных СМИ в связи с трагедией стали выдвигать предположения о возможном теракте, направленном против высшего руководителя страны. Это означало, что за пределами КНДР ряд политиков выдвигали предположения о наличии в стране оппозиции, которая имела целью изменить существующий в КНДР порядок с применением силы.

Во-вторых, масштаб катастрофы демонстрировал известную технологическую и экономическую отсталость Северной Кореи.

В-третьих, выражение соболезнования руководству КНДР и предоставление значительной гуманитарной помощи, которая должна была помочь в преодолении последствий ёнчхонской катастрофы, демонстрировала готовность мирового сообщества поддерживать отношения с КНДР.

Новый этап экономических реформ в КНДР. Еще в период до развала мировой системы социализма в КНДР существовали элементы рыночной экономики и форме частных домашних предприятий именовавшихся канэбан (дословно — «семейные группы»).

После распада социалистического лагеря Северная Корея была вынуждена искать новые пути экономического развития и, в частности, предприняла попытку создания свободных экономических зон. Первая из них в районе городов Начжин — Сонбон начала функционировать с сентября 1993 г. (Закон о ее создании был принят 28 декабря 1991 г.). Планировалось, что свободная экономическая зона, находящаяся на берегу Восточного (Японского) моря, неподалеку от границ с Китаем и Россией, станет местом, привлекательным для иностранных инвестиций.

В январе 1998 г. Было создано первое крупное совместное предприятие по сборке автомобилей итальянского концерна «Фиат». Предприятие получило название «Пхёнхва» (что значит «Мир») и занималось сборкой легковых автомобилей марки «хвипхарам». 70% капитала фирмы принадлежало инвесторам из Южной Кореи (Церковь Единения пастора Мун Сонмёна), а 30% — правительству КНДР.

Для создания более благоприятных условий для экономической деятельности в новых условиях интеграции с государствами рыночной экономики 4 сентября 1999 г. В КНДР был принят «Закон о реформировании народной экономики КНДР».

2002 г. стал для КНДР особым годом, когда страна фактически вышла на новый этап экономических реформ, подразумевавший более масштабное использование механизмов рыночного регулирования, и большей открытости экономики для внешнего мира и, прежде всего, для Южной Кореи.

28 марта 2002 г. был издан Закон о планировании государственных земель КНДР (Чосон минчжучжуый инмин конхвагук куктхо кехвекпоп). Несмотря на то, что Закон оперировал такими понятиями, как «социализм» и «патриотизм», в нем были отражены новые реалии Северной Кореи, развивавшейся в условиях глобализации XXI в. В Законе говорилось об эпохе информационной индустрии, необходимости усиления сотрудничества с другими странами мира (ст. 9). Основными субъектами закона были [государственные] органы, а также предприятия и организации (кигван, киопсо, танчхе), которые могли быть и частными, хотя прямым текстом о частном капитале в законе нигде не говорилось.

Очевидно, реформы были направлены на то, чтобы привлечь иностранных, и прежде всего южнокорейских инвесторов. Поэтому та часть экономических реформ, которая была связана с сотрудничеством с Южной Кореей, описана в разделе «Межкорейские отношения».

В июле 2002 г. в центральной газете Трудовой Партии Кореи — «Нодон синмун» вышла специальная статья, посвященная разъяснению сути планировавшихся экономических реформ. Реализация реформ привела к фактической отмене карточной системы и росту цен. Так, если до реформ 1 кг риса стоил 80 чон, (1 чона — 1/100 воны), то после начала реформ официальная цена риса выросла до 44 вон за 1 кг (в 2002 г.). Реформы также предполагали больше свобод в экономической деятельности северокорейского населения.

Затем в том же 2002 г. в КНДР был принят ряд специальных законов о зонах свободной экономической деятельности, каждая из которых должна была привлечь капитал из-за рубежа: из Южной Кореи или из Китая.

На Китай была ориентирована Особая административная зона Синыйчжу (город у реки Амноккан, на границе с КНР). Закон об Особой административной зоне Синыйчжу был принят Постоянным комитетом ВНС КНДР 12 сентября 2002 г. Согласно закону, Зона должна была выйти из-под подчинения провинции Северная Пхёнан и стать самостоятельной административной единицей. Государство гарантировало особый статус Зоны не менее чем на 50 лет. Планировалось, что Зона станет центром международной деятельности в сфере финансов, торговли, промышленности, передовых технологий, индустрии развлечений, туризма. Государство гарантировало защиту иностранных инвестиций, обеспечивало удобство передвижения, обмена информацией и т. п. для всех участников проекта.

Однако уже в октябре 2002 г. у начальника администрации Особого административного района Синыйчжу — Ян Биня начались проблемы с властями КНР. Постепенно проект ОАЗ Синыйчжу потерял свою актуальность.

23 октября 2002 г. был принят «Закон о Кымганской туристической зоне». Закон предусматривал создание особой зоны экономической деятельности в горах Кымгансан, на юго-востоке КНДР, рядом с демаркационной линией. Закон предполагал более льготные условия для южнокорейских предпринимателей, и прежде всего фирмы «Хёндэ Асан», для организации туров для иностранных граждан, в первую очередь граждан Южной Кореи.

13 ноября 2002 г. был принят «Закон о Кэсонской промышленной зоне», предусматривавшей создание специального индустриального комплекса у города Кэсон, расположенного в десятке километров от демаркационной линии, на юго-западе КНДР.

Оба проекта, ориентированных на южнокорейский капитал (Кым-гансакая туристическая зона и Кэсонский промышленный комплекс), успешно развивались в середине 2000-х годов.

Экономические реформы, получившие особый толчок в 2002 г., подразумевали большую свободу социальной и экономической активности населения. Так, в сентябре 2003 г. в КНДР была официально запущена система местной сотовой связи, которая была доступна не только для иностранцев или предпринимателей, но и для состоятельных «рядовых» граждан Северной Кореи. Свободная система сотовой связи просуществовала до июня 2004 г., после чего право использования сотовой связи осталось лишь у ограниченного числа людей, главным образом у работников иностранных представительств.

Как показали события 2004 г., экономические реформы в КНДР затронули не только сферу внешнеэкономических отношений, связанную прежде всего с экономическим сотрудничеством с Южной Кореей, но и экономическую структуру внутри страны.

В частности, в Северной Корее стали заметными изменения в сфере торговли, свидетельствовавшие о постепенном развитии внутренних рыночных отношений. Так, в апреле 2004 г. в Пхеньяне (в квартале Мунсу) района Тэдонган появился первый магазин, торгующий 24 часа в сутки. 9 июня 2004 г. На Пхеньянском фармацевтическом заводе состоялся пуск новой линии по производству лекарств совместной северокорейско-швейцарской фирмы «Пхёнс» (со швейцарской стороны в создании совместного предприятия участвовала фирма «Интерпасифик»). Фирма работала довольно успешно, и в июле 2005 г. в северокорейской прессе появлялись сообщения о достижениях в производстве лекарств на указанном совместном предприятии.

 

§ 2. Ядерная проблема КНДР

21 января 2003 г. от имени правительства КНДР было опубликовано заявление, называвшееся: «Честные и открытые меры самообороны, в связи с выходом КНДР из Договора нераспространении ядерного оружия».

В обширном документе была подробно представлена позиция КНДР по вопросу начала собственных разработок в сфере ядерных технологий. В документе делался акцент на два основных момента.

Первое — это энергетика. В заявлении говорилось о том, что «обычная» тепловая и гидроэнергетика показали свою ограниченность для условий Кореи и единственной возможностью обеспечения страны электроэнергией является атомная энергетика. Начиная с 1974 г., когда в стране был принят «Закон о ядерной энергетике» (Вончжарёк поп), КНДР обращалась к странам Западной Европы с просьбой поставить на возмездной основе соответствующее оборудование, но из-за сопротивления властей США эти первые попытки отказались неудачными. В середине 1980-х годов СССР начал работу по строительству АЭС. Для обеспечения всех формальных международных требований, 12 декабря 1985 г. КНДР вступила в Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Несмотря на то, что советская сторона обещала пустить первый реактор еще в конце 1990 г., были проведены только работы по исследованию и подготовке строительной площадки.

Далее в Заявлении говорилось, что с начала 1990-х годов КНДР начинала реализовывать более активные контакты с МАГАТЭ (1992 г.) для обеспечения «прозрачности» деятельности КНДР в сфере ядерных технологий.

Затем с середины 1990-х годов была создана специальная международная организация, которая должна была решить вопрос ядерной энергетики в КНДР (15 марта 1995 г. Южная Корея, США и Япония основали Организацию развития энергетики на Корейском полуострове (Коrеаn Реninsula Еnеrgу Development Organization — КЕDО; в русском варианте также принято называть «КЕДО»). В дальнейшем (1997 г.) к организации присоединился и Евросоюз. Своей главной задачей организация определила постройку двух атомных реакторов на легкой воде мощностью 1000 м Вт).

Однако с самого начала проект реализовывался совсем не так активно, как ожидалось. Переговоры между КЕДО и КНДР по вопросу строительства реакторов тянулись с 21 апреля по 15 декабря 1995 г. Церемония начала работ прошла также с опозданием на 1 год: только в августе 1997 г. По северокорейско-американскому соглашению, первый реактор должен был быть введен в строй до 2003 г., однако, по мнению северокорейской стороны, к 2003 г. реализация проекта оставалась все еще на начальной стадии.

Из-за указанного КНДР потерпела огромный ущерб в сфере электроэнергетики, и это сказалось на общем экономическом положении страны.

Кроме того, согласно пункту 2 параграфа 1 указанного северокорейско-американского соглашения (Чо-ми кибон хабыймун), до пуска первого из 2 атомных реакторов (в качестве компенсации за замораживание работ на графитовых реакторах) США обязывались поставлять ежегодно по 500 тыс. тонн мазута, причем на регулярной основе— по 40 тыс. тонн мазута в месяц. И ни разу данный пункт соглашения не был выполнен американской стороной.

14 ноября 2002 г. США приняли решение о прекращении поставок мазута в КНДР начиная с декабря 2002 г.

Все эти изменения в северокорейской экономической политике США были следствием изменения отношения администрации США к КНДР в целом. Формально еще 17 сентября 1999 г. на Берлинских северокорейско-американских переговорах администрация Билла Клинтона заявила о том, что перестает считать КНДР вражеским государством и снимает ряд экономических ограничений в отношении КНДР, существовавших прежде.

Однако согласно рассматриваемому заявлению КНДР от 21 января 2003 г. прежняя американская политика, основанная на отношении к КНДР как к вражескому государству, все еще продолжалась.

В феврале 2001 г. новая администрация президента США Дж. Буша раскритиковала северокорейскую политику администрации Билла Клинтона и перешла к «политике силы» (хим-ый чончхэк).

В марте 2002 г. в американской прессе появились сообщения о том, что 7 стран мира — КНР, РФ, КНДР, Иран, Ирак, Сирия и Ливия — являются объектами, на которые нацелены ядерные ракеты США.

В августе 2002 г., одновременно с началом строительных работ (закладка фундамента) на площадке КЕДО, КНДР были предъявлены требования обеспечить «инспекцию на ядерных объектах». В том же августе администрация США обвинила КНДР в наличии неких планов «создания самого страшного в мире наступательного оружия».

Визит в Пхеньян в начале октября 2002 г. специального посланника президента США не изменил ситуацию. Посланник был проинформирован о недопустимости недружественной политики, проводимой администрацией Дж. Буша по отношению к КНДР.

В конце концов США определили Афганистан, Ирак и КНДР как страны, в которых им следует проводить военные операции («объекты агрессии»; конгёк тэсан).

Поэтому в «настоящее время», отмечалось в Заявлении, для того, чтобы обеспечить энергетическую и военную безопасность страны, КНДР была «вынуждена» выйти из Договора о нераспространении ядерного оружия.

Таким образом, исходя из официальной позиции КНДР, основной причиной выхода из ДНЯО была не какая-либо «агрессивная» устремленность северокорейских властей, а вынужденная мера для обеспечения населения и экономики электроэнергией. Аспект, связанный с самообороной в связи с отнесением КНДР к «оси зла» подавался в северокорейских СМИ как вторичный. Поэтому 5 февраля 2003 г. МИД КНДР выступил с критикой позиции США, которые расценивают пуск ядерных объектов, призванных обеспечить решение Энергетической проблемы страны, как «угрозу мировому сообществу».

Для того чтобы обеспечить оборонный аспект ядерной программы КНДР, требовалось иметь необходимые средства доставки потенциально производимого ядерного оружия. Этими средствами были определены ракеты. В начале 2000-х годов в КНДР нередко проводили пробные пуски ракет для того, чтобы продемонстрировать мировой общественности наличие этих средств доставки. Но, опять же, согласно официальной позиции КНДР, Северная Корея не собиралась использовать ракеты в каких-либо агрессивных намерениях. Главная цель дальнейшего развития ракетной программы КНДР состояла исключительно в создании сдерживающего внешнюю агрессию фактора.

24 февраля 2003 г. в КНДР было произведено очередное испытание ракеты средней дальности, а 10 марта 2003 г. — повторное испытание ракеты средней дальности. (Максимальная дальность полета ракеты подобного типа — 160 км).

Таким образом, к началу — середине 2003 г. ядерная программа КНДР, будучи изначально, по крайней мере, согласно заявлениям, мирной, стала приобретать элементы военного характера.

Несмотря на формальный выход КНДР из Договора о нераспространении ядерного оружия, очевидно, руководство соседних с Северной Кореей стран Азиатско-Тихоокеанского региона понимало, что речь в данном случае не идет о какой-либо реальной ядерной угрозе со стороны КНДР. В июле 2003 г. в прессе появились сообщения о том, что КНР планирует послать в Северную Корею особого представителя для того, чтобы убедить руководство КНДР в необходимости участия в пятисторонних переговорах (КНДР, РК, Япония, КНР, США) по вопросу урегулирования ядерной проблемы. В предложениях речь шла о начале первого раунда переговоров уже в июле-августе 2003 г.

Само северокорейское руководство уже с момента возникновения «ядерной проблемы» желало ее скорейшего решения, пытаясь достичь самой важной цели: обеспечить безопасность для КНДР путем снятия каких-либо противоречий с основными державами — потенциальными противниками, а точнее — с одной державой: с США.

31 июля 2003 г. в Нью-Йорке прошли американо-северокорейские консультации по вопросу проведения переговоров по [северо]корейской ядерной проблеме. На переговорах обсуждались различные возможные схемы проведения переговоров: трехсторонние, четырехсторонние, пятисторонние. В частности, США предлагали сначала провести трехсторонние переговоры, а уже на следующем этапе — многосторонние. Однако северокорейская сторона предложила совершенно новый подход: начать непосредственно с проведения шестисторонних переговоров.

Шестисторонние переговоры по северокорейской ядерной проблеме первый раз прошли в Пекине с 27 по 29 августа 2003 г. Любопытно отметить, что в тогдашней северокорейской прессе эти переговоры именовались «северокорейско-американские Шестисторонние переговоры по ядерной проблеме», поскольку с точки зрения руководства КНДР именно США и их «политика вражеского отношения» к Северной Корее и являлись главной причиной возникновения «ядерной проблемы». Естественно, что трехдневные переговоры в принципе не могли ничего решить и были необходимы для того, чтобы участники имели возможность ознакомиться с позицией каждой из сторон, а также для выработки механизма дальнейших контактов (переговоров).

С нарастанием напряженности на Корейском полуострове в связи с северокорейской ядерной проблемой в сентябре 2003 г. вокруг полуострова активизировалась деятельность иностранных подводных лодок — американских, китайских, японских, российских и корейских (как Юга, так и Севера). В тогдашних южнокорейских СМИ писали о том, что зарубежные державы «репетируют блокаду» Северной Кореи в случае начала войны на Корейском полуострове.

Однако трудно предположить, чтобы какая-либо из сторон планировала начать военные действия на Корейском полуострове: слишком небольшая территория, для того чтобы иметь возможность сдержать военный конфликт в рамках локального, и слишком важный для мировой экономики регион: Республика Корея, КНДР, Япония, Россия. Наоборот, даже без самой КНДР страны-участницы шестисторонних переговоров пытались различными способами найти выход из ядерного тупика.

В Бангкоке во время проведения конференции АТЭС (АРЕС) произошли встречи на высшем уровне между лидерами стран — участниц шестисторонних переговоров в Пекине по северокорейской ядерной проблеме. В частности, 20 октября состоялась встреча между Дж. Бушем и Но Мухёном, на которой американский президент выразил готовность документально подтвердить гарантии неприкосновенности северокорейской политической системы в рамках многосторонних отношений, в том числе и на Вторых Шестисторонних переговорах, в том случае, если они состоятся.

Очевидно, что КНДР, помимо Шестисторонних переговоров, старалась предпринимать ряд дипломатических усилий для того, чтобы найти пути диалога с Западом.

С 28 октября по 1 ноября 2003 г. КНДР посетил депутат нижней палаты парламента ФРГ Хардмут Котик. Во время визита он встречался с высшим руководством Северной Кореи, обсуждал позицию КНДР относительно ядерного вопроса. Понятно, что один депутат парламента в принципе не мог решить северокорейскую ядерную проблему. Однако через свое интервью он прояснил позицию руководства КНДР, которое, по его словам, внимательно изучало предложения президента Дж. Буша, высказанные в Бангкоке, и было готово полностью заморозить ядерную программу в обмен на гарантии ненападения на Северную Корею и конкретные меры, направленные на нормализацию американо-северокорейских отношений.

С 6 по 10 января 2004 г. Северную Корею посетила делегация Стенфордского университета (США), имевшая полномочия обсуждать ядерную проблему. Во время визита делегации показали ядерные объекты в Ёнбёне, продемонстрировав тем самым известную открытость и готовность к более серьезному диалогу с США.

С 25 по 28 февраля 2004 г. в Пекине прошел Второй раунд Шестисторонних переговоров по ядерной проблеме на Корейском полуострове. В то время северокорейские СМИ продолжали рассматривать эти переговоры как «переговоры по ядерной проблеме между КНДР и США», считая, таким образом, что все проблемы исходят от США и их непримиримой позиции в отношении Северной Кореи.

Второй раунд переговоров окончился безрезультатно, что представители КНДР объясняли позицией США. Действительно, североамериканская делегация требовала от КНДР полного и безоговорочного одностороннего отказа от ядерной программы, и только после этого рассматривалась возможность обсуждения проблем, волнующих северокорейское руководство. Кроме того, как оказалось в процессе переговоров, в то время власти США не собирались предпринимать конкретных шагов для нормализации северокорейско-американских отношений до тех пор, пока КНДР не удовлетворит требованиям США в вопросе сокращения ракетных и обычных вооружений, «прав человека» и т. п.

В свою очередь позиция КНДР, поддержанная делегатами КНР и РФ, состояла в прозрачном и поэтапном решении ядерного вопроса, когда отдельные шаги со стороны КНДР сопровождались бы определенными действиями со стороны США и других заинтересованных государств.

Третий раунд Шестисторонних переговоров, прошедший в Пекине с 23 по 26 июня 2004 г., также не принес заметных результатов. Ситуация с северокорейской ядерной проблемой стала разрешаться только начиная с 2005 г.

26 июля 2005 г. начался Первый тур Четвертого раунда Шестисторонних переговоров, которым предшествовала предварительная встреча между делегациями КНДР и США. Очевидно, что во время переговоров, продлившихся до 7 августа 2005 г. и сопровождавшихся северокорейско-американскими двусторонними консультациями, наметился некоторый прогресс, так как стороны решили продолжить Четвертый раунд переговоров во время Второго тура. Второй тур проходил переговоров прошел в Пекине с 9 по 19 сентября и завершился принятием «Совместной декларации Четвертого тура Шестисторонних переговоров», который в Северной Корее оценивают как особое достижение, разделяя всю историю Шестисторонних переговоров на период до и после Совместной декларации от 19 сентября.

Действительно, текст Совместной декларации будто бы ставил точку в бесконечных спорах по ядерной проблеме на Корейском полуострове, решая все проблемы, казавшиеся до тех пор неразрешимыми. В частности, все стороны пришли к соглашению о том, что КНДР отказывается от ядерного оружия и всех ядерных программ, в «ближайшем будущем» восстановит свое участие в Договоре о нераспространении ядерного оружия. США и Республика Корея, в свою очередь, подтверждали отсутствие на Корейском полуострове ядерного оружия, принадлежащего этим странам, а США подтверждали отсутствие планов нападения на Северную Корею с использованием ядерного оружия или любого другого оружия массового поражения. С другой стороны, за КНДР сохранялось право использования «мирного атома» и подтверждалось желание КНДР построить на своей территории атомную электростанцию (с использованием реактора на легкой воде).

Совместная декларация от 19 сентября 2005 г. касалась не только ядерной проблемы Корейского полуострова, но и затрагивала важнейшие аспекты отношения КНДР со странами — участницами переговоров. В частности, Япония обязывалась приложить усилия для нормализации двусторонних отношений; США и КНДР на основе взаимоуважения также выражали намерение нормализовать двусторонние отношения.

Первый тур Пятого раунда Шестисторонних переговоров прошел в Пекине с 9 по 11 ноября 2005 г. и был по своей сути рабочим, так как главным предметом обсуждения на переговорах было выяснение подходов стран-участниц к вопросу реализации Совместной декларации 19 сентября 2005 г.

Вопрос строительства атомной электростанции на легкой воде. Важнейшим аспектом, побудившим КНДР инициировать «ядерную проблему», было невыполнение западными партнерами обязательств по строительству АЭС в КНДР. Поэтому Северная Корея всячески приветствовала любые попытки реанимировать проект строительства АЭС с реакторами на легкой воде.

Так, 15 ноября 2003 г. в Пхеньян прибыла делегация КЕДО во главе с исполнительным директором Чарльзом Картмэном. С 11 по 12 декабря в местечке Кымхо города Симпхо провинции Южная Хамгён прошли очередные переговоры между представителями международной организации КЕДО по вопросу условий строительства реактора на лёгкой воде в Кымхо. В частности обсуждались вопросы допуска на строительную площадку северокорейских технических специалистов и вопрос действенности северокорейских законов на территории строительства АЭС.

Однако, вопреки ожиданиям северокорейской стороны, именно в ноябре 2003 г. были заморожены все строительные работы в местечке Синпхо (район Кымхо). В декабре 2003 г. приостановка работ на строительстве АЭС в Северной Корее сроком на 1 год была оформлена в КЕДО документально. В декабре 2004 г. мораторий на работы был продлен, а 31 мая 2006 г. КЕДО объявило об отказе от проекта постройки АЭС в Кымхо и о завершении своей работы в КНДР.

 

§ 3. Отношения между КНДР и КНР

На протяжении первой половины 2000-х годов отношения с Китайской Народной Республикой были для Северной Кореи одним из приоритетных направлений внешней политики. Развитие межкорейских отношений (межкорейское сближение начала 2000-х годов) стало сталкиваться с рядом трудностей после прихода к власти в США (самом ближайшем союзнике и военном партнере Южной Кореи) администрации президента Джорджа Буша, который кардинально пересмотрел северокорейскую политику США, проводившуюся прежней администрацией.

Таким образом, главным союзником и экономическим партнером КНДР на Дальнем Востоке стал Китай. Особое отношение Северной Кореи к Китаю также объяснялось и тем особенным путем социально-экономического развития, по которому шла КНР: рыночные реформы и демократизация при сохранении власти Коммунистической партии Китая и формальной приверженности идеалам социализма. Таким образом, Китай для Северной Кореи мог быть своеобразным ориентиром при выборе собственной северокорейской стратегии социально-экономического развития.

Взаимный интерес двух стран выражался прежде всего в визитах государственных руководителей — официальных и неофициальных.

Визиты Ким Ченира в Китай.

В принципе, конец 2000 и начало 2001 гг. можно расценивать как начало серьезного пересмотра модели экономического развития КНДР, поиск своего собственного пути адаптирующегося к реалиям рыночной экономики. И в этих поисках весьма полезным мог оказаться опыт КНР.

Именно с этой точки зрения в прессе оценивался официальный визит Ким Ченира в КНР, который проходил с 15 по 20 января 2001 г. Во время визита Ким Ченир посетил Шанхай — один из самых развитых экономических центров Китая.

19—21 апреля 2004 г. Ким Ченир совершил очередной неофициальный визит в Китай. Делегация КНДР была весьма представительной. В ее состав входили: главнокомандующий Корейской Народной Армией Ким Ёнчхун, председатель кабинета министров Пак Пончжу, заместитель председателя ГКО Ён Хёнмук. Целью неофициального визита в КНР было «укрепление традиционной корейско-китайской дружбы», значение которой было особенно важным в контексте усиливавшейся напряженности на Корейском полуострове в связи с северокорейской ядерной проблемой.

19 января Ким Ченир встретился с Председателем КНР Ху Цзиньтао. На переговорах стороны обменялись точками зрения и выразили единство мнений по поводу «важных международных вопросов, представляющих взаимный интерес». Ху Цзиньтао отметил, что КНР поддерживает тот путь развития, которая избрала КНДР и который соответствует реалиям и особенностям Северной Кореи. Ким Ченир, в свою очередь, отметил успехи на пути строительства «социализма с китайскими особенностями».

Таким образом, на этих переговорах Ким Ченир заручился поддержкой Китая в противостоянии позиции США, не признававших легитимность северокорейского общественного строя. С другой стороны, особое выделение того, что все экономические и социально-политические успехи КНР реализовываются в рамках социалистической системы и под руководством Коммунистической партии Китая было сделано с целью подтвердить принципиальную верность социалистического пути развития, избранного Северной Кореей.

Таким образом, неофициальный визит Ким Ченира в апреле 2004 г. должен был помочь укрепить позиции КНДР на международной арене в условиях обострения отношений с США и их союзниками.

Ким Ченир завершил визит 21 апреля и на следующее утро, 22 апреля, на спецпоезде пересек китайско-корейскую границу.

С 18 по 20 октября 2004 г. Председатель Постоянного совета ВНС Ким Ённам посетил КНР. Формальным поводом для поездки в Китай послужило празднование 55-й годовщины установления дипломатических отношений между двумя странами. Практической целью, скорее всего, помимо подтверждения дружеских отношений между двумя странами было изучение опыта китайских реформ (посещение города Тяньцзинь) и переговоры об оказании Китаем продовольственной помощи Северной Корее.

С 22 по 27 марта 2005 г. Китай посетил премьер-министр КНДР Пак Пончжу. Во время визита он совершил турне по ряду городов и регионов Китая, в которых экономические реформы проводились наиболее успешно: Пекин, Шанхай, Шеньян. Таким образом, можно предположить, что одной из основных целей визита северокорейского премьера было изучение китайского опыта экономических реформ.

Чуть более чем через год после визита Ким Ченира в Китай, с 28 по 30 октября 2005 г., Северную Корею по личному приглашению Ким Ченира посетил Председатель КНР Ху Цзиньтао. То, что для Северной Кореи визит Ху Цзиньтао имел особую значимость, подтверждалось фактом личной встречи и личных проводов в аэропорту высокого гостя самим Ким Чениром. Во время визита, кроме ряда официальных встреч, среди которых были переговоры на уровне лидеров двух государств, Ху Цзиньтао посетил ряд объектов, связанных с северокорейско-китайскими политическими и экономическими отношениями. В частности, 29 октября лидер КНР посетил Тэанский стекольный комбинат, построенный при участии специалистов из Китая.

Важнейшим итогом визита в Северную Корею председателя КНР, помимо подтверждения традиционных отношений дружбы и сотрудничества между двумя странами, стало подписание [Северо]Корейско-китайского соглашения о научно-техническом сотрудничестве, которое должно было помочь КНДР в деле модернизации экономики страны вне зависимости от характера отношений с Южной Кореей.

 

§ 4. Отношения между КНДР и Российской Федерацией

19—20 июля 2000 г. КНДР посетил с официальным визитом Президент РФ В. В. Путин. Этот визит должен был закрепить двусторонние отношения на новом этапе, рубежом которого стало подписание 9 февраля 2000 г. нового Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве между Российской Федерацией и Корейской Народно-Демократической Республикой.

Во время визита В. В. Путин встречался с Ким Чениром. Кроме того, в Пхеньяне прошли переговоры между министрами иностранных дел, обороны, образования двух государств. По итогам визита была принята Совместная декларация, содержавшая 11 пунктов и подтверждавшая курс на укрепление и развитие двусторонних отношений. Ким Ченир получил приглашение посетить с ответным визитом Российскую Федерацию в 2000 г.

В середине 2001 г. Ким Ченир совершил свой первый визит в Российскую Федерацию. Изначально предполагалось, что Ким Ченир посетит с ответным визитом РФ в апреле 2001 г., однако он состоялся на несколько месяцев позже. 26 июля 2001 г. спецпоезд (в составе 21 вагона) отправился из Пхеньяна. 29 июля Ким Ченир остановился в Омске. 3 августа 2001 г. лидер КНДР прибыл в Москву. Переговоры Ким Ченира с президентом Российской Федерации В. В. Путиным начались 4 августа. 5 августа Ким Ченир выехал в Санкт-Петербург, где пробыл до 11:25 утра 8 августа. Ким Ченир покинул Москву 9 августа

2001 г. На обратном пути в КНДР высокий гость сделал остановки в Новосибирске (11-12 августа) и в Хабаровске (17 августа). 18 августа спецпоезд пересек российско-северокорейскую границу в районе станции Хасан. На этом официальный визит руководителя КНДР в Россию был завершен.

В 2002 г. руководство КНДР, очевидно, надеялось на активное сотрудничество с Российской Федерацией, и для поддержания контакта с российской стороной Ким Ченир нередко посещал российское дипломатическое представительство в Северной Корее. Так, по приглашению чрезвычайного и полномочного посла А. Г. Карлова 17 марта

2002 г. Ким Ченир посетил Посольство РФ в КНДР по случаю празднования масленицы. Ким Ченира сопровождали руководящие кадры ТПК, первый заместитель министра иностранных дел Кан Сокчу.

С 14 по 16 апреля 2002 г. Пхеньян посетила делегация Санкт-Петербурга во главе с губернатором В. А. Яковлевым. 15 апреля, в один из главных государственных праздников КНДР — «День солнца» (день рождения Ким Ирсена) Ким Ченир принял высоких гостей из России. Кроме того, глава Санкт-Петербурга был принят премьер-министром КНДР Хон Соннамом. Во время визита, который В. А. Яковлев оценил как реализацию Российско-корейской Московской декларации 2001 г., обсуждался ряд проблем межгосударственного сотрудничества, и в частности возможные направления деятельности санкт-петербургских предпринимателей в Северной Корее.

В конце апреля 2002 г. КНДР посетила делегация во главе с Полномочным представителем президента РФ в Дальневосточном федеральном округе К. Б. Пуликовским. 26 апреля Ким Ченир организовал прием для высокой делегации.

С 20 по 26 августа 2002 г. состоялся второй визит Председателя ГКО Ким Ченира в Российскую Федерацию. На этот раз лидер КНДР ограничился посещением российского Дальнего Востока. 20 августа Ким Ченир во главе официальной делегации на поезде выехал из Пхеньяна. В составе делегации были: член ГКО, маршал Ким Ёнчхун, член ГКО Ён Хёнмук, член ЦК ТПК Ким Ёнсун, а также первый заместитель министра иностранных дел, председатель Государственного комитета по планированию, министр железных дорог КНДР Ким Ёнсам и др.

21 августа Ким Ченир посетил Комсомольск-на-Амуре. Особыми объектами его внимания стали ОАО «Комсомольское-на-Амуре авиационное промышленное объединение» и Амурский судостроительный завод. Утром 22 августа Ким Ченир прибыл в Хабаровск. Там он посетил местное химико-фармацевтическое предприятие, ООО «Амуркабель», а также воинскую часть под Хабаровском.

Утром 23 августа Ким Ченир прибыл во Владивосток. Там состоялась встреча Ким Ченира с президентом Российской Федерации В.В. Путиным. На переговорах, поимо общих вопросов двустороннего сотрудничества, особенно рассматривался вопрос соединения корейской железнодорожной магистрали с Транссибирской. 24 августа Ким Ченир покинул Владивосток, и вечером того же числа в районе станции Хасан пересек государственную границу.

В первых числах ноября 2002 г. в КНДР прибыл Г. М. Фадеев, в то время Министр путей сообщения РФ для обсуждения вопроса модернизации Восточно-морской железной дороги (ВМЖД), столь важной для Кореи в вопросе воссоединения Транскорейской магистрали. Визит был действительно важным для КНДР, поскольку помимо протокольных переговоров российского министра с его северокорейским коллегой Ким Ёнсамом, которые проходили во Дворце съездов Мансудэ 1 ноября 2002 г., российского министра в тот же день принял заместитель председателя ГКО — Ким Ильчхоль. Вечером от имени ГКО в честь российского гостя был организован торжественный прием, а на другой день — 2 ноября — было подписано российско-северокорейское соглашение о модернизации ВМЖД. На пресс-конференции, данной Г. М. Фадеевым 2 ноября перед вылетом в аэропорту он озвучил пожелание провести трехсторонние (РК—КНДР—РФ) переговоры по вопросу воссоединения и дальнейшей эксплуатации Транскорейской железной дороги.

В 2003 г. северокорейско-российские отношения находились в стадии дальнейшего укрепления и развития. 24 июня 2003 г. в Пхеньяне состоялась церемония закладки камня на строительстве русского православного храма, решение о возведении которого было принято руководством КНДР по итогам визитов в Российскую Федерацию.

Очевидно, что в начале XXI столетия КНДР рассчитывала на помощь со стороны России на льготных условиях, наподобие того, как эта помощь предоставлялась КНДР в советскую эпоху. Свидетельством тому может быть, например, то внимание, которое в КНДР было уделено 55-й годовщине подписания Соглашения об экономическом и культурном сотрудничестве между СССР и КНДР (от 17 марта 1949 г.).

4 июля 2004 г. в КНДР с двухдневным официальным визитом прибыл министр иностранных дел РФ. С. В. Лавров. В тот же день во Дворце съездов Мансудэ он провел переговоры с министром иностранных дел КНДР Пэк Намсуном и нанес визит председателю ВНС КНДР Ким Ённаму. По итогам переговоров был принят межминистерский План двусторонних обменов на 2005-2006 гг. Кроме официальных переговоров С.В.Лавров возложил венки к монументу Ким Ирсену (что свидетельствовало о подтверждении особых отношений между РФ и КНДР) и к Монументу освобождения, воздвигнутому в честь советских воинов, отдавших свои жизни за освобождение Кореи от японского колониального господства в 1945 г.

5 июля 2004 г. С. В. Лаврова принял лидер КНДР Ким Ченир. На встрече Ким Чениру было передано личное послание от Президента РФ В. В. Путина. Таким образом, июльский визит министра иностранных дел РФ должен был дать новый толчок в развитии российско-северокорейских отношений.

Действительно, в 2004 г. руководство КНДР проявляло особое внимание к вопросу улучшения и развития отношений с Россией, что можно проиллюстрировать фактом особого внимания Ким Ченира к 11-й международной олимпиаде по русскому языку, которая проходила в Пхеньяне в июле 2004 г.

В начале 2005 г. дружественные отношения между двумя странами были подкреплены вручением лидеру КНДР Ким Чениру памятной медали по случаю 60-летия победы в Великой отечественной войне. Медаль была вручена в посольстве Российской Федерации 8 марта 2005 г. С 14 по 18 августа 2005 г. КНДР посетил полномочный представитель президента РФ в Дальневосточном федеральном округе К. Б. Пуликовский. А 16 ноября в Пхеньяне был подписан межгосударственный Корейско-российский план научно-технического обмена на 2005-2007 гг.

5—6 декабря 2005 г. Пхеньян посетила губернатор Санкт-Петербурга В. И. Матвиенко. Очевидно, что в Северной Корее этот визит был воспринят как достаточно значимый, поскольку с губернатором российской «северной столицы» встречался не только министр внешней торговли КНДР Лим Гёнман, но и премьер-министр Пак Пончжу и председатель Постоянного комитета ВНС Ким Ённам.

 

§ 5. Отношения между КНДР и США

Во втором полугодии 2000 г., на волне достижений Пхеньянского саммита 13-15 июня 2000 г., также наблюдалась тенденция американо-корейского сближения и улучшения отношений между двумя странами.

19 июня 2000 г. власти США разрешили продавать в КНДР товары с американскими торговыми марками, а в июле того же года 5 американских фирм объявили о намерении вкладывать деньги в развитие северокорейской экономики.

С 10 по 12 октября 2000 г. Первый заместитель Председателя ГКО КНДР Чо Мённок (фактически второе лицо в стране после Ким Чени-ра) посетил Вашингтон, где провел переговоры с президентом США Биллом Клинтоном. По итогам переговоров было подписано коммюнике, в котором в частности было заявлено о том, что в «ближайшем будущем» (на практике — в конце октября 2000 г.) госсекретарь США Мадлен Олбрайт посетит КНДР для того, чтобы подготовить визит президента США Билла Клинтона в Северную Корею.

Мадлен Олбрайт совершила визит в КНДР с 23 по 25 октября 2000 г. Во время визита она встречалась с лидером КНДР Ким Чениром, председателем Постоянного Комитета ВНС Ким Ённамом, министром иностранных дел Пэк Намсуном. На переговорах обсуждался возможный визит президента США Б. Клинтона в КНДР и северокорейская ракетная программа.

После завершения визита Мадлен Олбрайт прибыла в Сеул, где провела пресс-конференцию, в ходе которой рассказала об итогах поездки в Пхеньян, встретилась с Ким Дэчжуном.

Однако последовавшие затем 7 ноября 2000 г. президентские выборы в США фактически поставили крест на достижениях администрации президента Б. Клинтона. На выборах победил кандидат от Республиканской партии Дж. Буш (младший), негативно оценивавший северокорейскую политику предшествующей администрации. Инаугурация нового президента состоялась 20 января 2001 г.

Неприятие новой администрацией США прежней северокорейской политики обнаружилось в марте 2001 г., во время визита в США южнокорейского президента Ким Дэжчуна, результатом которого было усиление международной напряженности вокруг Корейского полуострова в середине — второй половине 2000-х годов.

Новое американо-северокорейское противостояние началось также с марта 2000 г. Тогда в Нью-Йорке проходили северокорейско-американские переговоры, на которых КНДР выдвинула требования компенсации за невыполнение соглашения по строительству реактора на легкой воде и поставке мазута. 18 марта 2002 г. газета «Нодон синмун» указала на разрушение основ северокорейско-американского диалога, в том числе и по причине нежелания администрации США признать легитимность социалистической системы Северной Кореи, одностороннее причисление ее к «оси зла».

С 3 по 5 октября 2002 г. Пхеньян посетила делегация особого посланника президента США по вопросам Восточной Азии и Тихоокеанского региона — Джэймса Келли. Как писали в прессе того времени, это был первый визит из США подобного высокого уровня после визита в КНДР в ноябре 2000 г. госсекретаря США Мадлен Олбрайт.

Во время визита американская сторона прояснила свою позицию относительно политики в отношении Северной Кореи. Стороны обменялись мнениями по спорным вопросам двусторонних отношений. Ни о каких достигнутых договоренностях или наоборот, о каких-либо особо спорных вопросах северокорейская пресса не сообщала.

20 марта 2003 г. США и Великобритания начали военную операцию в Ираке. Через несколько дней в северокорейской прессе стали появляться комментарии, в которых сообщалось о том, что, предположительно, третьей страной, куда после Афганистана и Ирака США собираются напасть, может быть КНДР. Однако северокорейская пресса предупреждала о том, что КНДР — это не Афганистан или Ирак, поскольку обладает таким сильным оружием как «политика приоритета армии» (сопгун чончхи), принципы «единения в одном порыве» (илъсим тангёлъ), самостоятельные вооруженные силы и принцип «обязательных побед без поражений» (пхилъсын булъпхэ).

Таким образом, согласно официальной позиции КНДР, главной причиной возникновения «ядерной проблемы» были США, а точнее — изменение северокорейской политики США и несоблюдение обязательств в рамках организации КЕДО. Поэтому и решать эту проблему было возможно только с участием США.

23 апреля 2003 г. в Пекине начались американо-северокорейские переговоры по вопросу решения ядерной проблемы на Корейском полуострове. Еще до начала этих переговоров северокорейская пресса указывала на то, что прежде чем говорить о «ядерной проблеме», необходимо определиться с политикой США по отношению к КНДР и, прежде всего, отказаться от отношения к КНДР как к вражескому государству. Переговоры продлились до 25 апреля. Интересно отметить то, что поскольку организатором переговоров была КНР, южнокорейские СМИ называли эти переговоры «трехсторонними».

По сообщению ЦТАК (в версии газеты «Чосон ильбо»), на этих переговорах были предложены «новые подходы» в решении вопроса двусторонних отношений. Однако в чем эти подходы были новаторскими, не сообщалось.

Несмотря на то что летом 2003 г. начался переговорный процесс в рамках Шестисторонних переговоров, представители официальных властей США продолжали довольно резко критиковать КНДР. Во второй половине ноября министр обороны США Рамсфельд в очередной раз назвал КНДР страной, в которой правит «власть зла». Таким образом, он высказал сомнения в перспективах успешности очередных Шестисторонних переговоров в Пекине по ядерной проблеме на Корейском полуострове. 26 ноября 2003 г. посол США в РК Томас Ховард призвал к большей взвешенности политики экономического сотрудничества Южной Кореи с Северной.

Несмотря на продолжавшиеся на уровне заявлений разногласия между двумя странами, КНДР и США предпринимали ряд практических шагов по налаживанию двустороннего диалога. Так, 11 февраля 2004 г. в Бангкоке прошли переговоры по вопросу поиска останков военнослужащих США, погибших в северной части полуострова в годы Корейской войны.

Кроме особых северокорейско-американских встреч, проходивших в третьих странах, начиная с 1991 г., т.е. со времени вступления КНДР в ООН, США получили возможность осуществлять оперативные контакты с представителями КНДР практически при любой экстренной необходимости, используя для этого институт представительства КНДР при ООН. Так, 6 июня 2004 г., в преддверии амеркианско-южнокорейского саммита, представитель Госсовета США провел консультации с Послом КНДР при ООН Пак Кильёном.

Об улучшении северокорейско-американских отношений свидетельствовало официальное заявление ЦТАК КНДР, сделанное 20 июля 2004 г. о скором начале продаж в США товаров, произведенных в КНДР.

В 2005 г. продолжались двусторонние американо-северокоерйские консультации по различным вопросам. Так, с 8 по Н января Пхеньян посетила делегация Палаты представителей Конгресса США во главе с Председателем комитета по иностранным делам Томасом Лэнтосом (1928-2008), а с 11 по 14 января того же года в КНДР находилась делегация комитета по делам вооруженных сил Палаты представителей. 30 августа 2005 г. в Пхеньян прибыла делегация Конгресса США, возглавлявшаяся председателем Подкомитета по АТР комитета по иностранным делам — Джеймсом Личем, целью которой было обсуждение вопросов, связанных с ядерной проблемой на Корейском полуострове.

Однако временное улучшение отношений с США было достигнуто только благодаря прогрессу на Шестисторонних переговорах по ядерной проблеме на Корейском полуострове, в частности после принятия Декларации от 19 сентября 2005 г.

 

§ 6. Отношения между КНДР и Японией

Пхеньянский саммит 2000 г. и последовавшее затем улучшение отношений между Северной и Южной Кореей, между КНДР и США также послужили объективным стимулом возобновления северокорейско-японских контактов, направленных на урегулирование отношений между двумя странами.

Японо-северокорейские отношения в указанный период развивались в нескольких основных направлениях: северокорейско-японские переговоры об урегулировании отношений, происходившие в третьих странах; визиты японского премьер-министра в КНДР; односторонние шаги Японии в отношении к КНДР, главным образом различные санкции, имеющие целью направить двусторонние контакты в определенное русло.

Ниже в таблице представлена общая хронология японо-северокорейских переговоров в третьих странах.

Таблица 5. Хроника северокорейско-японских двусторонних переговоров в третьих странах в 2000-2002 гг.

Основное содержание переговоров Даты проведения Место проведения Позиция КНДР Позиция Японии
Урегулирование отношений 30-31.10.2000 Пекин, посольство КНДР 10 млрд долл. компенсации за годы колонизации 4 млрд долл. компенсации, возврат 10 похищенных граждан Японии
Первые межправительственные переговоры по урегулированию отношений 20-30.10.2002 Куала-Лумпур компенсация за годы колонизации решение ядерного вопроса и вопроса «похищенных граждан Японии»

На переговорах 30-31 октября 2000 г., проходивших в Пекине, главным требованием КНДР было предоставление компенсации за годы японского колониального господства в размере 10 млрд долларов США. Важно отметить то, что Япония в принципе не отказывалась от предоставления этой компенсации, хотя предлагаемая Японией сумма не превышала 4 млрд долларов. Ведь исходя из содержания договора 1965 г., заключенного между Республикой Корея и Японией, имевшего ссылку на резолюцию № 195 (III) ГА ООН, легитимной признавалась только Республика Корея, поэтому компенсация, предоставленная в то время Японией Южной Корее, могла признаваться полной и исчерпывающей.

17 сентября 2002 г., одновременно с межкорейскими переговорами по вопросу воссоединения Транскорейской железнодорожной магистрали и автомобильных шоссе, состоялось событие поистине исторического масштаба. КНДР с официальным визитом посетил премьер-министр Японии Дзюнъитиро Коидзуми (исполнявший обязанности премьера с 26 апреля 2001 г.).

В аэропорту высокого гостя встретил председатель Постоянного комитета ВНС КНДР Ким Ённам и другие официальные лица. В тот же день премьер Коидзуми дважды имел встречу с лидером КНДР — председателем ГКО Ким Чениром. По итогам переговоров была принята Пхеньянская Корейско-японская декларация (Чо-Илъ Пхеньян сонон). Судя по содержанию, Декларация должна была решить большую часть проблем в северокорейско-японских отношениях.

Во вводной части Декларация присутствовало четкое указание на то, что прежние разногласия, связанные с событиями прошлого (т. е. с японским колониальным господством), устранены и установление политических, экономических, культурных отношений взаимовыгодно для двух стран.

Первая статья Декларации четко обозначала то, что для достижения указанных целей уже в октябре 2002 г. начнутся переговоры по вопросу нормализации отношений между двумя странами.

Статья вторая Декларации указывала на то, что Япония признает все свои несправедливые действия в отношении Кореи в период японского колониального господства и приносит свои глубочайшие извинения. Предполагалось, что после установления дипломатических отношений в разумные сроки Япония окажет КНДР «безвозмездную финансовую помощь» (мусан чагым хёмнёк), гуманитарную помощь и т. п. Конкретный объем и характер помощи предполагалось обсудить еще до установления межгосударственных отношений, во время переговоров по нормализации отношений между двумя странами.

Стороны отказывались от всяческих взаимных материальных претензий друг к другу по состоянию прав собственности в период до 15 августа 1945 г. (т.е. до дня освобождения Кореи). Также предполагалось, что во время переговоров по нормализации отношений между двумя странами будет особо рассмотрен вопрос о положении корейцев в Японии и вопрос о статусе предметов достояния корейской культуры, находящихся в Японии.

В Статье третьей говорилось о том, что стороны обязуются не предпринимать действий, угрожающих безопасности какой-либо из сторон.

Четвертая статья оговаривала вопросы усилий двух государств в обеспечении мира во всей Северо-Восточной Азии. В частности, КНДР обязывалась начиная с 2003 г. заморозить испытательные пуски ракет, а ядерную проблему Корейского полуострова предлагалось решать комплексно, с участием всех так или иначе связанных с этим вопросом государств. Декларация была подписана непосредственно лидерами двух стран.

Казалось бы, почти полувековое отсутствие дипломатических отношений между двумя странами, многочисленные проблемы в практических двусторонних связях почти что полностью решены.

Однако было в документе, подписанном лидерами двух государств, несколько моментов, которые могли сделать его практически неработающим. Во-первых, у документа не было статуса какого-либо договора и соглашения. Это была всего лишь декларация, отражавшая желание лидеров двух государств восстановить двусторонние отношения. Во-вторых, у декларации не было полноценного межгосударственного статуса. Декларация стала результатом подведения итогов личной встречи двух лидеров, о чем давалось пояснение в первых фразах документа. Таким образом, смена премьер-министра Японии автоматически могла привести к тому, что декларация утрачивала свою действенность.

Дзюнъитиро Коидзуми закончил свой визит в Пхеньян в день прибытия, 17 сентября 2002 г. Для КНДР важнейшим условием установления дипломатических отношений с Японией была выплата компенсаций за период японского колониального господства, подобно тому, как это было сделано Южной Корее после 1965 г.

20-30 октября 2002 г. в Куала-Лумпуре (Малайзия) состоялись первые японо-северокорейские межправительственные переговоры по вопросу восстановления двусторонних отношений.

Однако эти переговоры оказались безрезультатными и свели практически на «нет» итоги визита в КНДР японского премьера в сентябре 2002 г. Северокорейская сторона настаивала на том, что главным условием для нормализации отношений между двумя странами должна быть материальная компенсация (экономическая помощь) за годы японского колониального господства. Японская сторона выдвигала требование предварительного решения вопросов ядерной программы КНДР и «похищенных граждан Японии».

В ответ на подобную позицию Японии МИД КНДР официально заявил о возможности продления программы испытательных запусков ракет. При этом, как это ни парадоксально звучит, обе стороны выразили принципиальное намерение «реализовывать» положения Пхеньянской [северо]корейско-японской декларации сентября 2002 г.

Однако последующий 2003 г. не принес заметных сдвигов в реализации Пхеньянской декларации 17 сентября 2002 г.

Для того, чтобы придать новый импульс японо-северокорейскому диалогу, 22 мая 2004 г. премьер-министр Японии Дзюнъитиро Коидзуми посетил КНДР во второй раз. Как и в 2002 г., визит японского премьера продлился всего 1 день. На этот раз на аэродроме его встречал не глава высшего законодательного органа КНДР Ким Ённам, а заместитель министра иностранных дел КНДР Ким Ёниль.

Переговоры лидеров двух государств также продлились всего один день. Главной темой переговоров было подтверждение намерения реализации основных положений Пхеньянской декларации 17 сентября 2002 г. Ким Ченир еще раз выразил мысль о том, что отношения между Японией и КНДР, которые сложились после Второй мировой войны, нельзя считать нормальными, и что как для обеих сторон, так и для Северо-Восточной Азии в целом установление дипломатических отношений между двумя странами является крайне выгодным, соответствующим интересам всех государств.

По итогам визита японского премьера не было принято никаких совместных официальных итоговых документов. Однако Дзюнъитиро Коидзуми пообещал, что приложит усилия для отмены японского закона об экономических санкциях против КНДР (принятого 29 января 2004 г.). Кроме того, Япония обязалась поставить в 2004 г. в Северную Корею 250 тыс. тонн риса и лекарств на сумму в 10 млн долларов США в качестве гуманитарной помощи. Цель своего второго визита в КНДР японский премьер четко обозначил во время пресс-конференции, данной в гостинице «Коре»: выполнение положений, обозначенных в Пхеньянской декларации 2002 г., и нормализация отношений между двумя странами — замена враждебных отношений на отношения дружбы и сотрудничества.

Полтора года, прошедшие после принятия Пхеньянской декларации, не принесли каких-либо заметных результатов в улучшении отношений между двумя странами. Ряд японско-северокорейских переговоров, прошедших в это время, оказался безрезультатным. Однако, очевидно, личные устремления японского премьера отличались от позиции ряда государственных чиновников, вовлеченных в переговорный процесс, и были направлены на положительное решение вопроса двусторонних отношений. Для подтверждения своей позиции ему пришлось посетить Пхеньян еще раз. Времени на реализацию своих намерений у Дзюнъитиро Коидзуми оставалось достаточно. Только 26 сентября 2006 г. на посту премьера его сменил Синдзо Абэ.

Очередной импульс улучшению двусторонних отношений был придан пекинской «Совместной декларацией Четвертого тура Шестисторонних переговоров» от 19 сентября 2005 г. В частности, в конце сентября 2005 г. в прессе появилась информация о возобновлении северокорейско-японских переговоров по вопросу нормализации отношений. Действительно, 9 ноября 2005 г. в Пхеньян прибыла делегация МИД Японии для ведения переговоров по вопросу нормализации межгосударственных отношений.

 

Глава 3. МЕЖКОРЕЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В 2000-2005 ГОДАХ

 

§ 1. Политическая основа межкорейских отношений

Межкорейские отношения второй половины XX столетия развивались на основе целого комплекса различных факторов, одним из которых была политика Северной и Южной Кореи в отношении друг друга, принимавшаяся на уровне основополагающих концепций руководителей двух корейских государств. Ниже рассмотрим основные политические концепции, определявшие межкорейские отношения в первое пятилетие XXI в.

Республика Корея. Вступивший в должность президента в феврале 1998 г. Ким Дэчжун предложил строить отношения с Северной Кореей на основе так называемой политики солнечного тепла (хэппёт чончхэк), исходившей из понимания того, что объединение двух Корей в обозримом будущем невозможно, и главной задачей на ближайшую перспективу является установление системы мирного сосуществования на Корейском полуострове. В основу «политики солнечного тепла» были заложены три принципа: 1) недопущение вооруженных провокаций на Корейском полуострове, 2) не причинять ущерба и не пытаться поглотить Северную Корею, 3) способствование межкорейскому примирению и развитию сотрудничества с Севером.

Пришедший к власти в 2003 г. президент Но Мухён в известном смысле унаследовал дух «политики солнечного тепла», но внес ряд изменений в концепцию межкорейских отношений. Изменения эти потребовались прежде всего в связи с двумя новыми факторами — субъективного и объективного характера. К субъективному фактору относится новая концепция роли Кореи в Северо-Восточной Азии, предложенная президентом Но Мухёном, и озвученная им во время инаугурационной речи 25 февраля 2003 г.: создание Северо-Восточноазиатского сообщества, наподобие Европейского сообщества, где Корее, причем объединенной Корее, отводится роль экономического центра региона. Таким образом, исходя из концепции Северо-Восточноазиатского сообщества, на повестку дня ставилась не просто задача мирного сосуществования, но и объединения Кореи.

К категории объективных изменений, оказавших воздействие на формирование южнокорейской политики в отношении КНДР, относилась северокорейская ядерная проблема, вставшая на повестку дня как раз в январе 2003 г.

Поэтому, ввиду изменившихся обстоятельств, правительство Но Мухёна выработало новый курс межкорейских отношений, который был назван политикой мира и процветания и выходил за рамки отношений между двумя странами, распространяясь на весь регион Северо-Восточной Азии. В рамках «политики мира и процветания» было выработано 4 основных принципа ее реализации: 1) решение проблем через диалог; 2) построение отношений на взаимодоверительной и взаимовыгодной основе; 3) международное сотрудничество на основе принципов [межкорейских отношений] Севера и Юга; 4) участие народа [в реализации «политики мира и процветания»].

В качестве стратегии политики были выбраны 3 основных направления: 1) на краткосрочную перспективу — решить ядерную проблему КНДР; 2) на среднесрочную перспективу — установить прочный мир на Корейском полуострове; 3) на долгосрочную перспективу — сделать [новую] Корею экономическим центром Северо-Восточной Азии.

В представленных выше программах обоих южнокорейских президентов — Ким Дэчжуна и Но Мухёна Северная Корея выступала в качестве пассивного объекта, которому следует оказывать всестороннюю помощь и который следует вести в направлении реализации южнокорейской политики межкорейских отношений.

Вполне логично предположить, что КНДР с ее специфической идеологической основой — идеями чучхе, идеями сонгун — не собиралась лишь пассивно следовать тому, что предлагали руководители Южной Кореи, и к началу XXI столетия имела свой собственный подход к вопросу межкорейских отношений. Этот подход получил свое выражение в политике, название которой можно условно перевести как «[объединимся] самостоятельно нашей нацией» — ури минчжок ккири .

Формально в начале XXI столетия Северная Корея не отказывалась от тех принципов межкорейских отношений (принципов объединения), которые были провозглашены еще Ким Ирсеном и о которых говорилось в предшествующих главах настоящей книги. Однако принципы эти были развиты и дополнены после Пхеньянского саммита 2000 г. Именно тогда в Северной Корее впервые заговорили о новом подходе в межкорейских отношениях под лозунгом «[объединимся] самостоятельно нашей нацией», а предположительно в начале 2001 г. был запущен одноименный сайт.

Суть этого нового подхода состояла в том, что как в межкорейских отношениях, так и в политике сближения и объединения Кореи все должно было строиться на представлении об изначальном единстве корейской нации, которое является основой для преодоления любых различий, основой для того, чтобы отделить объединительный процесс от любых воздействий извне (США, Японии и др. стран).

В Южной Корее новый северокорейский подход к межкорейским отношениям был воспринят с пониманием. Однако из южнокорейских текстов официальных совместных документов, принимавшихся впоследствии по завершению различных переговоров, всякое упоминание о принципе ури минчжок ккири изымалось.

 

§ 2. Межкорейские политические контакты и переговорный процесс

Межкорейский саммит, прошедший 13-15 июня 2000 г., дал заметный толчок активизации межкорейских отношений.

Летом 2000 г. южнокорейские корпорации «Эл Джи» и «Самсунг» объявили о намерении расширения сборочных производств в Северной Корее.

29-31 июля 2000 г. в Сеуле прошли Первые переговоры Юга и Севера на уровне министров. Северокорейскую делегацию возглавлял ответственный советник кабинета министров КНДР Чон Гымчжин. 31 июля 2000 г. президент РК Ким Дэчжун лично принял северокорейскую делегацию. На переговорах была достигнута договоренность о возобновлении работы Офиса прямой связи между Югом и Севером (Намбук ёллак самусо), который вновь открылся 14 августа 2000 г. Также было запланировано, что Вторые переговоры Юга и Севера на уровне министров пройдут в Пхеньяне с 29 августа по 1 сентября 2000 г.

На протяжении последующих лет межкорейские министерские переговоры проходили достаточно регулярно (см. табл. 6).

Название «министерские» употреблялось по причине того, что делегация Республики Корея возглавлялось Министром объединения (в то время — Пак Чэгю), а делегация КНДР — ответственным работником кабинета министров, уполномоченным курировать вопросы объединения.

Именно на Первых переговорах на уровне министров впервые началось практическое обсуждение воссоединения железных дорог Севера и Юга, в том числе и для того, чтобы соединить железные дороги Республики Корея с континентом. Для того, чтобы «воссоединить» дорогу, проходящую вдоль западного побережья Корейского полуострова, требовалось разминировать участок земли в районе демаркационной линии и демилитаризованной зоны и восстановить железнодорожное полотно протяженностью 20 км — от южнокорейского Мунсана (расположен в 12 км до демаркационной линии; расстояние до Сеула — всего 46 км), и далее — до северокорейского селения Пон-донни.

Вторая половина 2000 г. может рассматриваться как первый пик в межкорейских отношениях после Пхеньянского саммита лета 2000 г

С 4 по 12 августа 2000 г. КНДР посетила группа представителей 46 южнокорейских средств массовой информации, с которыми Ким Ченир встречался лично. Вряд ли можно считать историческим посещение страны группой журналистов, однако интервью, данное им лидером КНДР Ким Чениром, было из ряда вон выходящим и, к сожалению, осталось практическим незамеченным мировой общественностью. Интервью же намечало совершенно иной курс лидера КНДР в сфере международной политики, в сфере отношений с Южной Кореей.

В интервью Ким Ченир заявил, что имеет намерение организовать встречу членов разделенных семей (семей, члены которых оказались по разную сторону от демаркационной линии после освобождения Кореи в 1945 г. и после Корейской войны 1950-1953 гг.) не только в августе, но и в сентябре 2000 г.

Таблица 6. Переговоры Юга и Севера на уровне министров [483] 2000-2005 гг.

Порядковый номер переговоров Юга и Севера на уровне министров Даты переговоров Место поведения Примечания
1 29-31.07.2000 Сеул  
2 29.08-01.09.2000 Пхеньян  
3 27-30.09.2000 о. Чечжудо  
4 12-16.12.2000 Пхеньян Договоренность о следующих переговорах на март 2001 г.
5 15-18.09.2001 Сеул  
Подготовительная встреча для 7-х переговоров 02-04.08.2002 Туристическая зона Кымгансан  
7 12-14.08.2002 Сеул  
8 19-22.10.2002 Пхеньян  
9 21-24.01.2003 Сеул  
10 27-29.04.2003 Пхеньян  
11 9-12.07.2003 Сеул  
12 14-17.10.2003 Пхеньян  
13 03.-06.02.2004 Сеул  
14 04-07.05.2004 Пхеньян  
15 21-24.06.2005 Сеул  
16 13-16.09.2005 Пхеньян  
17 14-16.12.2005 о. Чечжудо  

Переговоры между отраслевыми министрами Юга и Севера проходили отдельно (см. табл.7).

Таблица 7. Переговоры отраслевых министров Юга и Севера [484] в 2000-2007 гг.

Название переговоров Дата проведения Место переговоров Примечание
[1-е] [485] переговоры министров иностранных дел 26.07.2000 Бангкок  
[2-е] переговоры министров иностранных дел 01.07.2004 Джакарта  
[3-и] переговоры министров иностранных дел 28.07.2005 Вьентьян  
1-е Переговоры министров обороны 25-26.09.2000 о. Чечжудо  
2-е Переговоры министров обороны 27-28.11.2007 Пхеньян  

Во-вторых, Ким Ченир сказал о том, что в Пхеньяне проходят северокорейско-американские переговоры, имеющие, в частности, целью исключение КНДР из американского списка государств-террористов. При этом по поводу США и ракетной программы Ким Ченир сделал поистине сенсационные заявления, в которых говорилось о том, что ракетная программа — это проявление особой «философии», которая заключается в том, что малые страны должны уметь противостоять «сверхдержавам» в их желании подчинить мир себе. Но не более. Никто не собирается нападать на США и другие страны. Смешно думать, говорил Ким Ченир, что одной-тремя ракетами можно выиграть войну. Он сказал, что КНДР готова отказаться от ракетной программы, если США будут выводить на орбиту спутники КНДР.

Таким образом, в августе 2000 г. на Корейском полуострове впервые за более чем полувековое разделение стали закладываться основы мирного решения всех региональных проблем.

С 15 по 18 августа 2000 г. одновременно в Сеуле и Пхеньяне прошла первая встреча членов так называемых разделенных семей (исан качжок). Встреча проходила одновременно на Юге и на Севере полуострова. Имел место обмен делегациями родственников. Северокорейские участники встречи отправилась в Сеул на самолете авиакомпании «Эр Коре» (Ил-62М), а южнокорейские на самолете авиакомпании «Кориан эа» — в Пхеньян.

Впоследствии подобные встречи происходили достаточно регулярно (см. табл.8). Но уже не в Сеуле или в Пхеньяне, а в специально построенном комплексе в туристической зоне Кымгансан. Также стали организовываться виртуальные встречи в формате видео-конференции. Однако впоследствии эти встречи не привлекали такого внимания СМИ, как это было в первый раз, в августе 2000 г.

Таблица 8. Встречи членов разделенных семей (исан качжсок) в 2000-2005 гг.

Номер встречи Даты встречи Место проведения
1 15-18.08.2000 Пхеньян, Сеул
2 30.11-02.12.2000 Пхеньян, Сеул
3 26-28.02.2001 Пхеньян, Сеул
5 11-13.09.2002 Кымгансан
*** *** ***
10 11-16.07.2004 Кымгансан
11 26-28.08.2005 Кымгансан

Вторые переговоры Юга и Севера на уровне министров состоялись в Пхеньяне 29—31  августа. Вторые переговоры также можно определить как особые не только по характеру достигнутых договоренностей, но и по тому, какие знаки внимания оказал главе южнокорейской делегации лидер КНДР Ким Ченир.

На вторых переговорах стороны договорились о том, что: 1) в 2000 г. произойдут еще несколько встреч членов разделенных семей; 2) будут вестись переговоры между военными властями двух сторон по вопросу разминирования демилитаризованной зоны у места соединения железных дорог Юга и Севера; 3) будет создана система экономического сотрудничества и продовольственной помощи для Северной Кореи; 4) будут проведены рабочие переговоры по вопросу воссоединения железных дорог Севера и Юга; 5) будет вестись совместная деятельность по борьбе с наводнениями на реке Имчжинган; 6) будет организован обмен туристами (по 100 человек с каждой стороны) для посещения гор Халласан (Южная Корея) и Пэктусан (Северная Корея).

После завершения переговоров Ким Ченир пригласил министра объединения РК Пак Чэгю в свою резиденцию в провинции Северная Хамгён, где 1 сентября провел с министром переговоры. В последующие годы подобные знаки внимания со стороны лидера КНДР министрам объединения Республики Корея уже не оказывались.

Заметное улучшение отношений между двумя Кореями не ограничивалось только заявлениями, но вылилось и в ряд практических шагов. 3 сентября 2000 г. в КНДР были возвращены 63 «шпиона» и «партизана», которые находились в южнокорейских тюрьмах.

С 11 по 14 сентября 2000 г. в Сеуле с визитом находился секретарь ЦК ТПК Ким Ёнсун (которого южнокорейские СМИ в то время называли «правой рукой Ким Ченира»). Визит этот мог заложить основу поистине исторического события, поскольку главным предметом обсуждения на переговорах был ответный визит в Сеул председателя ГКО Ким Ченира. Во время пребывания в столице Южной Кореи Ким Ёнсун встречался и с южнокорейским президентом Ким Дэчжуном, и с главой Министерства планирования безопасности Лим Донвоном. Также на переговорах была достигнута договоренность относительно скорейшего начала работ по воссоединению железнодорожных магистралей Севера и Юга. Все указанное выше было зафиксировано в тексте совместного заявления, принятого по итогам переговоров.

Уже через несколько дней после окончания визита Ким Ёнсуна, 18 сентября 2000 г., у реки Имчжинган была проведена церемония начала работ по воссоединению железных дорог Южной и Северной Кореи, а с 19 сентября Министерство обороны Республики Корея уже приступило к работе по разминированию участка строительных работ.

Как и планировалось, 25-26 сентября на острове Чечжудо прошли переговоры министров обороны двух Корей. На переговорах главным образом обсуждались вопросы разминирования участка строительных работ по воссоединению железных дорог в районе демилитаризованной зоны (требовалось обезвредить сотни тысяч мин). После завершения официальной части переговоров 26 сентября президент Ким Дэчжун принял северокорейского министра в своей резиденции — Голубом доме.

Поэтому присуждение Нобелевским комитетом Ким Дэчжуну премии мира, о котором было объявлено 13 октября 2000 г., выглядит вполне заслуженным не только в связи с историческим Пхеньянским саммитом, но и исходя из последовавших за саммитом процессов, которые должны были привести Корейский полуостров к миру и согласию. Как уже отмечалось, премия была вручена Ким Дэчжуну в Осло 10 декабря 2000 г.

28 ноября в Пханмунчжоме прошли практические межкорейские военные переговоры по вопросу обеспечения проведения работ по воссоединению Транскорейской магистрали. Это были первые из подобных переговоров. 5 декабря 2000 г. в Пханмунчжоме прошел второй раунд межкорейских военных переговоров, на которых стороны договорились о том, что от мин будет освобождена полоса шириной в 4 километра вплоть до демаркационной линии. Кроме того, стороны договорились о том, что строительные работы по восстановлению железнодорожного и автомобильного сообщения начнутся с марта 2001 г.

В период с 30 ноября по 2 декабря 2000 г. была организована вторая встреча членов разделенных семей. Как и в августе 2000 г., эта встреча широко освещалась журналистами.

С 12 по 16 декабря 2000 г. в Пхеньяне в гостинице «Коре» прошли четвертые переговоры на уровне министерств. С Южной стороны делегацию возглавлял заместитель министра объединения Ким Хёнги, а с Северной — особый советник кабинета министров Чон Гымчжин. На переговорах рассматривалась возможность до завершения проекта строительства АЭС в КНДР с помощью КЕДО построить в КНДР одну южнокорейскую ТЭЦ мощностью на 500 тыс. кВт (стоимость около 500 млн долл.) или же обеспечить прямые поставки резервной электроэнергии в КНДР. По состоянию на конец 2000 г. Южная Корея могла произвести 46 млн кВт при потребности в 41 млн кВт. Речь о прямой поставке электроэнергии в Северную Корею в конце декабря 2000 г. шла отнюдь не по «гуманитарным» соображениям. Юг и Север активно разрабатывали проект по развитию Кэсонской и Нампхоской свободных промышленно-экономических зон, для которых требовалось обеспечение электроэнергией.

Кроме вопросов, связанных с энергетикой, на переговорах также обсуждались такие проблемы как дальнейший поиск родственников почти 10 млн членов разделенных семей, спортивные и культурные обмены и т. п.

В целом объем гуманитарной помощи, предоставленной Южной Кореей КНДР, оценивался в 114 млн долларов США.

В начале 2001 г. президент Южной Кореи Ким Дэчжун все еще надеялся на дельнейшее позитивное развитие межкорейских отношений. На пресс-конференции, проведенной 11 января 2001 г., он заявил о том, что надеется на то, что администрация Джорджа Буша поддержит южнокорейские инициативы в отношении КНДР, продолжит политику северокорейскую Билла Клинтона. Также Ким Дэчжун выразил надежду на то, что в 2001 г. Ким Ченир посетит Республику Корея.

20 января 2001 г. Джордж Буш вступил в должность президента США. С 6 по 11 марта президент Ким Дэчжун совершил визит в США для встречи с новым президентом. Уже 7 марта оба лидера выступили с Совместным заявлением для прессы. И заявление это было весьма странным с точки зрения контекста дальнейших отношений администрации Д. Буша с Кореей. В Заявлении говорилось о том, что 1) главное в вопросе безопасности на Корейском полуострове — это традиционные союзнические отношения между Южной Кореей и США, а также 2) подтверждался факт того, что межкорейские связи вносят заметный вклад в укрепление мира и стабильности на Корейском полуострове. В то время официально Джордж Буш заявлял о поддержке инициатив Ким Дэчжуна в урегулировании корейского вопроса. Правда, в выработке внешней политики двух стран по отношению к КНДР стороны обязались проводить взаимные консультации. Однако, несмотря на внешнее единство мнений по вопросу о Северной Корее, которое было отражено в совместном заявлении, уже в ходе двусторонних переговоров и после подписания Заявления появился ряд проблем. В прессе появилась информация о разногласиях между Ким Дэчжуном и Д. Бушем во взглядах на характер северокорейского государства («режима»). Причем эти разногласия уже в марте именовались как «пропасть» (gар). Таким образом, можно говорить о том, что с марта 2001 г. начался фактический закат «политики солнечного тепла» Ким Дэчжуна.

После временного пика в межкорейских отношениях, имевшего место во второй половине 2000 г., контакты между двумя Кореями вошли в «обычное русло» и характеризовались менее интенсивными, но стабильными процессами двустороннего сближения, перемежаемыми редкими вооруженными конфликтами. Трудно сказать, были ли эти вооруженные конфликты спланированными, как утверждает каждая из сторон, либо происходили по взаимному недоразумению.

Так, 27 ноября 2001 г., согласно информации южнокорейских СМИ, в демилитаризованной зоне произошел очередной вооруженный конфликт. Северокорейская сторона сделала несколько выстрелов в направлении территории Южной Кореи. После чего в ответ были даны несколько предупредительных выстрелов. По сообщениями северокорейских СМИ 26 ноября 2001 г. к демилитаризованной зоне были стянуты два южнокорейских подразделения боевых бронемашин, чем усилили напряженность у демаркационной линии. О каких-либо вооруженных столкновениях не сообщалось.

11-14 мая 2002 г. КНДР посетила Пак Кынхе — дочь покойного президента Пак Чонхи — политический лидер, уже весьма заметный в то время на политической арене Республики Корея. (В связи с указанным следует напомнить, что именно Пак Чонхи первым установил прямые отношения с КНДР в 1972 г.). В то время Пак Кынхе была депутатом Национального собрания Республики Корея и возглавляла комитет по созданию новой партии «Союз за будущее Кореи» (Хангук мирэ ёнхап).

12 мая Пак Кынхе провела переговоры с секретарем ЦК ТПК Ким Ёнсун. Далее для нее была организована встреча с представителями ряда северокорейских женских организаций. В южнокорейской прессе также отмечалось, что 13 мая лично Ким Ченир устроил прием по случаю визита высокого гостя (хотя в официальных сводках новостей ЦТАК КНДР никаких упоминаний о встрече Пак Кынхе с Ким Чениром не было). Пак Кынхе возвратилась в Южную Корею автотранспортом, через пограничный пункт Пханмунчжом, что могло расцениваться как особый символ в процессе налаживания практических межкорейских отношений.

С 6 по 8 сентября 2002 г. прошли очередные 4-е переговоры между Севером и Югом по линии Красного креста. На переговорах обсуждались, главным образом, гуманитарные вопросы, такие как встреча членов разделенных семей и т. п. 8 сентября было принято Совместное заявление 4-й встречи организаций Красного креста Севера и Юга. Основным содержанием договоренностей стал вопрос о создании постоянного помещения для встреч членов разделенных семей в горах Кымгансан. Заявление также указывало на то, что после «соединения» (т. е. начала эксплуатации) железной дороги, соединяющей Сеул с пограничным с Китаем северокорейским городом Синыйчжу, возможна постановка вопроса об открытии второго помещения для встреч членов разделенных семей.

На сентябрьском совещании также обсуждался вопрос о продолжении поиска членов разделенных семей. Очередная встреча членов разделенных семей должна была пройти с 13 по 18 сентября 2002 г., также в горах Кымгансан. При этом количество участников с каждой из сторон было определено в 100 человек.

Таблица 9. Межкорейские переговоры по линии Международного Красного Креста в 2000-2005 гг.

Номер встречи Даты встречи Место проведения Примечание
1 27-30.06.2000 Кымгансан  
2 20-23.09.2000 Кымгансан  
3 29-31.01.2001 Кымгансан  
4 06-08.09.2002 Кымгансан  
Рабочая встреча 2 15-17.12.2002 Кымгансан  
Рабочая встреча 3 20-22.01.2003 Кымгансан Обсуждение деталей создания Павильона встреч в Кымгансане
5 04-06.11.2003 Кымгансан  
6 23-25.08.2005 Кымгансан  

С 19 по 22 октября 2002 г. в Пхеньяне прошли 8-е Министерские переговоры Севера и Юга. 21-24 января 2003 г. в Сеуле прошли 9-е Межкорейские переговоры на уровне министров. 27-29 апреля 2003 г. в Пхеньяне прошли 10-е Межкорейские переговоры на уровне министров. С северокорейской стороны делегацию возглавлял ответственный советник Кабинета министров Ким Ёнсон, а с южнокорейской — министр объединения Чон Сехён.

На переговорах обсуждались вопросы организации церемоний соединения железных дорог Севера и Юга, церемоний начала строительства Кэсонской промышленной зоны и Павильона для встреч членов разделенных семей в горах Кымгансан.

Кроме того, затрагивались такие вопросы, как возможность захода гражданских рыболовных судов в территориальные воды каждой из сторон, возможность частичного допуска южнокорейских рыболовов к северокорейским рыбопромысловым зонам в Восточном море.

С другой стороны, в связи с ужесточившейся американской политикой по отношению к КНДР, южнокорейской стороне были высказаны претензии в участии в совместных с США военных учениях, проходящих на Корейском полуострове.

9-12 июля 2003 г. в Сеуле прошли 11-е Межкорейские переговоры на министерском уровне, с 14 по 17 октября— 12-е Переговоры в Пхеньяне, а с 3 по 6 февраля 2004 г. — 13-е переговоры в Сеуле. Последние из указанных, 13-е переговоры на уровне министерств, завершились принятием совместного заявления, в котором были определены главные направления развития межкорейских отношений на 2004 г.: конструктивное ведение Второго раунда Шестисторонних переговоров по ядерной проблеме на Корейском полуострове; строительство и введение в строй первой очереди Кэсонской промышленной зоны; практические вопросы межкорейского сотрудничества меньшего масштаба — совместные работы по защите от наводнений на реке Имчжинган; морские перевозки и т. п.

С 14 по 17 октября 2003 г. в Пхеньяне прошли 12-е Межкорейские переговоры на министерском уровне. Собственно встречи между уполномоченными лицами начались 15 октября и проходили в Народном дворце культуры. Южнокорейскую делегацию возглавлял Министр объединения Чон Сехён. На этот раз переговоры были особо отмечены приемом, данным в Театре Мансудэ от имени премьера КНДР Пак Пончжу.

13-е Межкорейские переговоры на министерском уровне прошли в Сеуле со 3 по 6 февраля 2004 г. и ознаменовались рядом важных договоренностей, зафиксированных в совместном заявлении. В частности, было принято решение как можно скорее начать переговоры между представителями военных властей двух государств, чтобы снять военное противостояние между двумя государствами. В экономической сфере было принято решение перейти к практической фазе реализации Первой очереди Кэсоноской промышленной зоны (площадь 1 млн пагё'и), и, в частности, в первом полугодии приступить к освоению опытного участка площадью в 10 тыс. пхён. Следующей датой Девятой встречи членов разделенных семей в Кымгансане был определен март 2004 г.

14-е Межкорейские переговоры на министерском уровне, прошедшие в Пхеньяне 4 по 7 мая, не принесли каких-либо заметных результатов. Между 14-ми и 15-ми министерскими (21-24 июня 2005 г.) переговорами прошло более года, хотя изначально 15-е переговоры планировалось провести в Сеуле с 3 по 6 августа 2004 г.

Празднование 5-летия подписания Совместной декларации Севера и Юга от 15 июня 2000 г. 2005 г. ознаменовался рядом положительных сдвигов в межкорейских отношениях, что выразилось, в частности, в торжественном праздновании 5-й годовщины подписания Пхеньянской декларации. Юбилейные мероприятия проходили в Пхеньяне 14-16 июня 2005 г. Для участия в торжествах прибыла представительная южнокорейская делегация во главе с тогдашним Министром объединения Республики Корея Чон Донъёном. 14 июня Чон Донъён был принят премьер-министром КНДР Пак Пончжу, 16 июня — Председателем Постоянного комитета ВНС Ким Ённамом, а 17 июня, уже после официального закрытия торжественных мероприятий — лидером КНДР Ким Чениром.

Кроме официальных лиц, представлявших на торжествах Республику Корея, на празднование прибыла делегация южнокорейской компании «Хёндэ Асан» во главе с Хён Чжоныном (р. 1955), председателем корпорации «Хёндэ», начавшей и активно развивавшей межкорейские экономические связи.

С 14 по 16 декабря 2005 г. на о. Чечжудо прошли 17-е переговоры на министерском уровне. С южнокорейской стороны делегацию возглавлял министр объединения Чон Донъён, а с северокорейской — ответственный работник кабинета министров КНДР — Квон Хоун. Основными вопросами, которые обсуждались на переговорах, были: вопрос обмена делегациями на правительственном уровне, снижение военной напряженности между двумя государствами, вопросы межкорейского экономического сотрудничества и встречи членов «разделенных семей».

 

§ 3. Межкорейские экономические отношения

 

Экономические отношения между КНДР и Республикой Корея можно условно рассматривать в рамках деятельности 1) государств Севера и Юга Корейского полуострова и 2) частного капитала. Во втором случае речь идет более о Южной Корее, поскольку, как известно, в КНДР нет крупных частнокапиталистических предприятий. С другой стороны, северокорейские государственные компании, созданные для совместной деятельности с Республикой Корея — совсем не «классические» социалистические предприятия, они имеют множество черт частных фирм.

Если рассматривать межкорейские экономические отношения в рамках деятельности двух государств, то здесь прежде всего следует остановиться на проекте соединения автомобильных и железных дорог Юга и Севера, налаживании межкорейского морского и авиационного сообщения.

 

3.1. Деятельность межгосударственных структур. Соединение дорог Севера и Юга

После исторического Пхеньянского саммита 2000 г. для развития экономических отношений между двумя корейскими государствами был создан специальный орган, который был призван координировать межкорейскую деятельность в этом направлении: Комитет по содействию экономическому сотрудничеству Севера и Юга (Пук-нам кёнчже хёмнёк чхучжин вивонхве).

Комитет был создан в 2000 г. Его первое заседание прошло в Пхеньяне 27-30 декабря 2000 г. (см. табл. 10). На заседании было решено создать ряд подкомитетов, которые занимались бы конкретными вопросами, такими как изучение ситуации с поставкой электроэнергии из Южной в Северную Корею, совместные работы по защите от наводнений на реке Имчжинган, и т. п.

Таблица 10. Заседания Комитета по содействию экономическому сотрудничеству Севера и Юга

Номер встречи Даты встречи Место проведения Примечание  
1   27-30.12.2000   Пхеньян   Создание рабочих групп    в рамках Комитета
2 27-30.08.2002 Сеул  
3 06-09.11.2002 Пхеньян  
4 11-14.02.2003 Сеул  
5 19-23.05.2003 Пхеньян  
6 26-28.08.2003 Сеул  
7 05-08.11.2003 Пхеньян  
8 02-05.03.2004 Сеул  
9 02-05.06.2004 Пхеньян  
10 09-12.07.2005 Сеул  

13 по 17 сентября 2002 г. в рамках деятельности этого Комитета, в туристическом комплексе Кымгансан, прошло Первое совещание Подкомитета по железным и шоссейным дорогам Севера и Юга (Чхолъдо мити торо ёнгёль пунгва). На совещании обсуждался вопрос практических шагов, направленных на воссоединение дорог Юга и Севера. Было принято решение, что церемония начала работ по воссоединению железных и шоссейных дорог вдоль Восточного и Западного побережий будет происходить 18 сентября 2002 г.

Согласно достигнутым договоренностям, в то время приоритетным было определено восточное направление: горы Кымгансан, так как именно там активно развивался туристический бизнес. (Кроме того, в то время еще рассматривался проект соединения Транскорейской и Транссибирской железнодорожных магистралей с выходом на российский Приморский край.) Для большей эффективности южнокорейского туристического бизнеса в горы Кымгансан требовался перевод туристического потока с морского транспорта на сухопутный.

Северокорейская сторона брала на себя обязательство в кратчайшие сроки проложить одноколейный участок железной дороги длиной в 27,5 км Восточно-морской дороги от станции Ончжонни до станции Чочжинса. Юг также обязывался без промедлений восстановить ветку с южной стороны в направлении города Каннын. Восточный участок шоссе (двух полосная дорога) от города Косой до селения Сонхённи было решено ввести в эксплуатацию уже в декабре 2002 г.

В отношении Западно-морской дороги Северная сторона брала на себя обязательства восстановить линию железной дороги от города Кэсон до «центральной демаркационной линии» (чунан пунгесон) длиною в 15,3 км. Обязательства южнокорейской стороны в северокорейских документах особо не обозначались.

Что касается автомобильной дороги у Западно-морской линии, то было решено строить четырехполосное шоссе от места, где планировалось соорудить Промышленный комплекс Кэсон до демаркационной линии и дальше на Юг с восточной стороны железнодорожной ветки. Также стороны договорились о взаимодействии между военными властями обеих сторон, необходимом для практической реализации проекта.

18 сентября 2002 г., как и было запланировано, на западе и востоке Кореи одновременно прошли две церемонии начала строительных работ по воссоединению автомобильных и железных дорог Кореи. Судя по составу участников двух церемоний, в КНДР, очевидно, восточное направление признавалось более важным, чем западное.

На востоке церемония начала строительства проходила на станции Кымгансанская молодежная уезда Косой (КНДР). С северокорейской стороны в церемонии участвовали такие высокопоставленные лица, как председатель кабинета министров КНДР Хон Соннам, министр железных дорог КНДР Ким Ёнсам, с южнокорейской — директор фирмы «Хёндэ Асан» — Ким Юнгю. Кроме того, на церемонии присутствовал чрезвычайный и полномочный посол РФ в КНДР А. Г. Карлов, что было связано с тем. что Россия была вовлечена в работы по модернизации Восточно-морской железной дороги КНДР, одним из условий выполнения которых являлось как раз воссоединение северной и южной частей Восточно-морской дороги с последующим выходом ее на Транссибирскую магистраль.

Уделение повышенного внимания именно восточному направлению транскорейских дорог в 2002 г. вполне объяснимо.

Во всех проектах транскорейских магистралей именно Северная Корея занимает центральное место. Для Северной Кореи, в свою очередь, во всех транспортных проектах важен аспект конкретной экономической выгоды. У Южной Кореи очень активные экономические отношения с КНР и, казалось бы, западное направление, обеспечивающее транспортный поток между Китаем и Южной Кореей, могло бы быть более выгодным. Но в данном случае, и в плане дешевизны, и скорости, и безопасности, достаточно конкурентоспособными остаются морские перевозки.

Другое дело — импортно-экспортные операции с Россией и Европой. В этом случае морской путь оказывается очень долгим. (Торговым судам приходится обходить Южную Азию, следовать вдоль берегов Африки и т. п. Северный морской путь также имеет ограниченные возможности эксплуатации.) Поэтому восточное направление представлялось для КНДР более выгодным. Тем более, что в этом случае Россия обещала модернизировать связанный напрямую с Транссибом участок железных дорог КНДР.

Кроме того, в развитии именно восточного направления есть и военно-идеологическое преимущество. Западно-морская железная дорога проходит по самым населенным провинциям Южной Кореи, следует через столицу КНДР — Пхеньян. Таким образом, в случае активной эксплуатации этого направления железной дороги встает вопрос обеспечения безопасности территорий и изоляции населения от нежелательных контактов с представителями Южной Кореи и других стран.

Восточно-морская железная дорога проходит по менее населенным объектам КНДР, удалена от столицы страны и в военно-политическом плане оказывается предпочтительной.

Одновременно с переговорами в Пхеньяне, в пограничном пункте Пханмунчжом с 16 по 17 сентября проходили 7-е Рабочие переговоры по военным вопросам Севера и Юга (Че 7 чха Пук-Нам кунса силъму хведам), на которых обсуждались проблемы «военного обеспечения» строительных работ по восстановлению транспортного сообщения между двумя частями Кореи.

С 22 по 25 января 2003 г. в Пхеньяне прошло Второе заседание Подкомиссии по соединению железных и автомобильных дорог Севера и Юга (Пук-Нам чхолъдо мит торо ёнгёль пунгва). Совещание прошло в рабочей атмосфере. Обе стороны подтвердили намерение прилагать максимум усилий для скорейшей реализации проекта. Значительные разногласия обнаружились в вопросе обеспечения эксплуатации поездов на соединенных железных дорогах. Однако стороны договорились решать возникающие вопросы путем стандартной процедуры обмена соответствующими документами.

С 10 по 12 марта 2003 г. в Кэсоне прошло Четвертое заседание Подкомиссии по соединению железных и автомобильных дорог, на котором было высказано пожелание провести официальную церемонию соединения дорог (кведо ёнгёлъ хэнса) уже в конце марта.

Однако церемонию пришлось провести позже, и ее приурочили к 3-й годовщине Пхеньянского саммита 2000 г. Символическая церемония соединения железных дорог Севера и Юга — Западно-морской и Восточно-морской железных дорог прошла 14 июня 2003 г. Она началась в 11 часов утра: на западе — на демаркационной линии у города Пхачжу (ответственная за церемонию — Южная сторона) и на востоке — на демаркационной линии уезда Косон провинции Канвон (ответственная — Северная сторона).

Соединение дорог было во многом действительно символическим. Если Южная Корея восстановила железнодорожные пути на всем протяжении Западно-морской линии от станции Мунсан до демаркационной линии, то Северная Корея лишь участок в 2,2 км, в то время как не были выполнены работы по постройке оставшегося участка пути в 13,1 км. На Восточно-морской железной дороге ситуация была почти противоположной. Реально были восстановлены участки по 400 и 100 м с Севера и Юга соответственно. При этом оставалось провести строительные работы на Севере — на участке в 18,5 км, а на Юге — 127 км — до города Каннын.

Несмотря на все это, на перспективу эксплуатации железных дорог стороны смотрели довольно оптимистично. Ожидалось (в случае, если ядерная проблема в КНДР не станет помехой), что по западной ветке поезда смогут начать движение уже с конца сентября 2003 г., а по восточной — с декабря 2003 г.

С 26 по 28 августа 2003 г. в Сеуле прошло 6-е заседание Межкорейского комитета развития экономического сотрудничества (Пук-Нам кёнчже хёмнёк чхучжин вивонхве). С Северной стороны делегацию возглавлял Первый заместитель Государственного комитета по планированию Пак Чханнён, а с Южной стороны — Заместитель министра финансов и экономики Ким Гванним.

На переговорах обсуждались важные вопросы двустороннего экономического сотрудничества и был достигнут ряд принципиальных договоренностей, которые были закреплены в Соглашении, подписанном по итогам переговоров. В частности на переговорах речь шла о необходимости завершения соединения железнодорожных линий на Восточно-морской дороге на участке между станциями Ончжонни и Чочжин и на Западно-морской железной дороге между станциями Кэсон и Мунсан.

Стороны договорились о том, что по после завершения составления общего проекта Кэсонской промышленной зоны сразу будут начаты работы по строительству инфраструктуры.

Расширение Кымгансанского туристического проекта, в частности увеличение потока южнокорейских туристов, прибывающих автомобильным транспортом, также стало объектом особого внимания. Кроме того, стороны пришли к соглашению о необходимости принятия Межкорейского соглашения по морским перевозкам, развития прямого товарообмена (без участия стран-посредниц). Очередное, 7-е заседание Межкорейского комитета развития экономического сотрудничества было запланировано провести в середине октября 2003 г. Однако оно прошло на месяц позже, 5-8 ноября 2003 г.

С 5 по 8 ноября 2003 г. в Пхеньяне прошло 7-е заседание Межкорейского комитета развития экономического сотрудничества (Пук-Нам кёнчже хёмнёк чхучжин вивонхве). На совещании затрагивалось несколько важнейших вопросов. Во-первых, это скорейшее развитие Кэсонской промышленной зоны (КПЗ). На заседании стороны пришли к принципиальному соглашению о том, что строительные работы в КПЗ начнутся в первой половине 2004 г.

С другой стороны, южнокорейская сторона указала на то, что и для развития КПЗ, и для других проектов важно скорейшее решение северокорейского ядерного вопроса. В частности, большие надежды стороны возлагали на 2-й раунд Шестисторонних переговоров в Пекине.

Кроме того, на 7-м заседании северокорейская сторона подняла вопрос о возможностях поставки в КНДР электроэнергии из Южной Кореи. Действительно, выход КНДР из ДНЯО как раз и был продиктован тем, что КЕДО не выполняло своих обязательств по постройке АЭС в КНДР. А для Северной Кореи (как и для Южной) в условиях ограниченности природных ресурсов, только постройка АЭС может решить проблему обеспечения электроэнергией.

Собственная ядерная программа КНДР, возобновленная «для обеспечения страны электроэнергией», в силу технических проблем не могла привести к желаемому результату в обозримом будущем. Поэтому в условиях крайнего дефицита электроэнергии для Северной Кореи единственной возможностью была поставка электроэнергии из соседних стран. И здесь, по ряду причин, на первом месте среди возможных поставщиков, естественно, была именно Южная Корея.

Начиная с 2002 г., южнокорейское правительство уделяло особое внимание развитию Кэсонской промышленной зоны и на государственном уровне проводило политику поощрения южнокорейского бизнеса, который имел интерес в КПЗ.

В мае 2004 г. Экспортно-импортный банк (Су-чхурип ынхэн) вместе с Министерством объединения Республики Корея решил оказывать финансовую помощь южнокорейским мелким и средним предприятиям, которые изъявят желание перенести свое производство в Кэсонскую промышленную зону (в частности, речь шла о небольших процентах по займам, в районе 4,5% годовых).

 

3.2. Совместные коммерческие проекты

Один из первых практически реализованных совместный межкорейских проектов «Пхёнхва», что значит «Мир», начался в январе 1998 г., когда было основано совместное межкорейское предприятие «Автомобильная корпорация Пхёнхва». Сборочные цеха должны были располагаться в портовом городе Нампхо. 70% капитала принадлежало одноименной южнокорейской фирме, а 30% — северокорейской стороне. Любопытно отметить, что большая часть капитала с южнокорейской стороны была предоставлена Церковью Единения (тхо-нилъгё) Мун Сонмёна.

В феврале 2002 г. завершилось строительство первой очереди автосборочного завода «Пхёнхва». На нем стали собираться автомобили одноименной марки, поначалу только легковые. В апреле 2002 г. был собран первый легковой автомобиль «хвипхарам» (дословно — «свист», «свисток») из комплектующих для автомобиля Сиена (Siena) фирмы Фиат. Комплектующие поставлялись с китайского автомобильного предприятия фирмы Фиат. В дальнейшем на заводах «Пхён-хва» стали собирать легковые автомобили других моделей, полноприводные автомобили повышенной проходимости и микроавтобусы.

22 марта 2002 г. ознаменовалось весьма интересным событием, которое не привлекло к себе значительного внимания общественности. А именно было объявлено о том, что южнокорейская интернет-фирма «Хуннет» и две северокорейские организации — Комитет содействия развитию корейской национальной экономики в АТР (Пом Тхэпхёнъ-ян чосон минчжок кёнчже кэбалъ чхокчин хёпхве) и Корейская всеобщая внешнеторговая корпорация (Чосон чансэн муёк чхонхвеса) договорились о том, чтобы к январю 2003 г. совместно разработать лотерейную Интернет-программу и игровой сайт, для чего создать в Пхеньяне совместное предприятие.

Доходы от совместного игорного бизнеса, в который южнокорейская сторона планировала инвестировать до 300 тыс. долларов США, предполагалось разделять следующим образом: 30% должна была получать южнокорейская сторона, 51% — внешнеторговая корпорация КНДР, а 19% — указанный выше Комитет.

В 2002 г. предполагалось, что сайт будет работать исключительно на «внешних» потребителей, а гражданам Республики Корея доступ к сайту будет получить крайне сложно.

Указанный выше факт сотрудничества РК и КНДР в сфере Интернет — игорного бизнеса весьма примечателен, поскольку указывает на несколько важных факторов: 1) выход КНДР в Интернет-экономику; 2) внимание властей КНДР к игорному бизнесу; 3) сотрудничество между Югом и Севером на уровне открытия совместного офиса в Пхеньяне.

 

3.3. Практические экономические контакты

Пхеньянский саммит 2000 г. послужил отправной точкой в развитии не только крупных межкорейских экономических проектов, таких как Кэсонская промышленная зона или Кымгансанская туристическая зона, но и положил начало развитию базиса системы межкорейских экономических отношений, который должен был стать основой создания системы межкорейской экономики, которая выходила бы за рамки крупных проектов и могла бы охватить всех участников межкорейских экономических отношений, включая мелкие и средние предприятия.

Первые межкорейские практические переговоры, направленные на создание системы межкорейских отношений, прошли в Сеуле с 25 по 26 сентября 2000 г. Тогда в первую очередь были затронуты вопросы гарантии инвестиций и исключения двойного налогообложения. На протяжении последующих пяти лет подобные «практические переговоры» происходили достаточно часто, каждый год, по 5-6 встреч в году, за исключением 2001 г. На этих «практических переговорах» обсуждались и были приняты решения по таким вопросам, как механизм оказания гуманитарной помощи Северу со стороны Юга, о решении спорных вопросов в бизнесе, о способах взаиморасчетов, о совместной эксплуатации дорог, о межкорейских морских перевозках, о въезде и выезде, порядке пребывания в особых экономических зонах (КНДР), о сотрудничестве в сфере сельского хозяйства и рыбной промышленности.

Все эти переговоры и следовавшие за ними практические шаги в развитии межкорейских экономических отношений закладывали фундамент прочных экономических связей между двумя государствами, вносили практический вклад в ликвидацию прежних отношений враждебности и взаимного недоверия.

 

§ 4. Межкорейские военные отношения. Вооруженные конфликты и столкновения

В начале XXI столетия межкорейские отношения в военной сфере были достаточно сложными. С одной стороны, оба государства старались перейти от прежних отношений военного противостояния к отношениям мира и сотрудничества. И для этого была организована серия переговоров между представителями военных ведомств двух корейских государств. С другой стороны, время от времени между Северной и Южной Кореей происходили вооруженные столкновения, приводившие к человеческим жертвам и нередко ставившие весь процесс межкорейского сближения на грань срыва.

Однако в первой половине 2000-х годов межкорейские вооруженные конфликты не вписывались в общий контекст развития межкорейских отношений и, по большому счету, не оказывали негативного воздействия на них, побуждая руководителей двух государств искать пути создания более прочной системы межкорейской безопасности.

Первый значительный вооруженный межкорейский конфликт в рассматриваемый период времени произошел в июне 2002 г. в Желтом море. Впоследствии о нем вспоминали на протяжении многих лет, поскольку он выбивался из контекста межкорейских отношений, контекста тех достижений, которые стали результатом Пхеньянского саммита 2000 г.

По версии южнокорейской стороны, 29 июня 2002 года в 9:54 и 10:01 утра два северокорейских сторожевых корабля пересекли так называемую Северную разграничительную линию (СРЛ; North limit line; Пукпан хангесон), разделяющую водное пространство КНДР и РК в Желтом море. Навстречу им устремились четыре южнокорейских скоростных сторожевых катера. Северокорейской стороне было предложено вернуться за разграничительную линию. В ответ в 10:25 северокорейский сторожевик «первый» открыл огонь, находясь в трех милях южнее СРЛ. После этого на море завязался бой, длившийся около 25 минут. В результате одно южнокорейское судно было потоплено, 4 человека погибло, и 1 пропал без вести. 19 южнокорейских моряков получили ранения.

На северокорейском сторожевом корабле также начался пожар, погибли около десяти северокорейских военнослужащих.

Инициатором вооруженного конфликта, естественно, объявлялась северокорейская сторона.

По версии северокорейской стороны, конфликт начался примерно в 10:10 утра, когда несколько южнокорейских военных кораблей вместе с десятком рыболовных судов вторглись в территориальные воды КНДР и начала обстреливать северокорейские пограничные корабли. Северокорейские СМИ объявили конфликт «спланированной южнокорейской провокацией».

Однако каких-либо внятных официальных оценок это событие не получило ни тогда, в 2002 г., ни даже спустя 5 лет после указанных событий, в 2007 г.

На самом деле и в этом, и в других подобных случаях конфликт мог произойти непроизвольно, без какого-либо «провокационного» плана какой-либо из сторон. Во-первых, КНДР не признает то, каким образом в Республике Корея определяют границу Северной разграничительной линии (хотя на практике стороны придерживаются именно южнокорейской морской границы). Во-вторых, очевидно, место это очень богато рыбой, и рыболовецкие суда, «увлекшись» погоней за добычей, в порыве азарта могут и пересечь СРЛ. При этом, поскольку лов рыбы в приграничных водах — дело небезопасное, и с Северной, и с Южной стороны эти суда могут сопровождаться кораблями береговой охраны.

Однако, несмотря на все конфликты, происходившие между двумя Кореями в районе ДМЗ или СРЛ, объективные процессы межкорейского сближения брали верх над временными и по сути случайными столкновениями.

Межкорейские военные переговоры проводились в самых различных форматах, от практических, имевших вполне конкретные прикладные цели, как, например, разминирование участков демилитаризованной зоны, по которым должно было быть проложено железнодорожное полотно, соединяющие железные дороги Севера и Юга, так и переговоры на уровне генералитета двух стран.

Очередные вторые межкорейские военные переговоры на уровне генералов (Пук-Ном чаннёгып кунса хведам) прошли с 3 по 4 июня 2004 г. в горах Сораксан (Южная Корея). Основным вопросом переговоров стало обсуждение и принятие ряда мер, которые бы позволили избежать военных конфликтов в Западном (Желтом) море. Кроме того, был принят конкретный график демонтажа технических средств идеологической пропаганды, которые были установлены сторонами вдоль демаркационной линии. Стороны также обязались не устанавливать эти технические средства вновь и не вести в дальнейшем никакой идеологической пропаганды.

Однако несмотря на принятые договоренности, в 2004 г. в Желтом море произошло еще несколько вооруженных инцидентов (4 июня, 1 ноября).

И тем не менее, несмотря на постоянные вооруженные столкновения между Севером и Югом, которые вряд ли были заранее спланированными акциями, межкорейские контакты в 2000-2005 гг. имели положительную тенденцию развития.

 

§ 5. Межкорейские культурные связи

Пхеньянский саммит 2000 г. придал импульс развитию межкорейских культурных контактов. Иногда в ход этих отношений вмешивалась политика. Сферы межкорейских культурных обменов были самыми разнообразными: это и религия, и спорт, и наука, и культура, и многое другое.

Приведем в качестве примера лишь несколько эпизодов из истории межкорейских культурных отношений 2000-2005 гг., которые позволят почувствовать как интенсивность, так и всю сложность отношений между двумя государствами.

Контакты в сфере религий. 3 октября 2002 г. в КНДР у «восстановленной» в 1994 г. гробнице Тангуна — мифического основателя древнекорейского государства Чосон (2333 г. до н. э. —108 г. до н. э.) прошло первое в истории Кореи совместное празднования «Дня открытия Небес» (Кэчхончжолъ), или — «дня рождения» Тангуна.

В праздничных мероприятиях приняли участие, так сказать, не совсем «обычные» представители обеих сторон. Север представлял заместитель председателя Постоянного комитета ВНС и он же — председатель ЦК корейской Социал-демократической партии (Чосон сахве минчжудан) — Ким Ёндэ, председатель ЦК Партии молодых друзей [религии] чхондогё (Чхондогё чхопудан) Рю Миён и др.

Со стороны Юга в церемониях участвовала делегация религии тэчжопгё («учения великого предка»), поклоняющаяся Тангуну, делегация южнокорейских католиков и т. п.

Через год, 3 октября 2003 г., ситуация повторилась: Север и Юг провели очередное совместное празднование «Дня открытия Небес» в Пхеньяне. В церемониях, в числе которой была и «Церемония кормления духа Тангуна» (Тангунчже), участвовали высокопоставленные лица, связанные с межкорейскими отношениями. С Северной стороны, в очередной раз — заместитель председателя Постоянного комитета ВНС КНДР Ким Ёндэ, а также Председатель Комитета объединения нации Тангуна Рю Миён и др. С южнокорейской стороны присутствовали представители Ассоциации национальных религий (Мин-чжок чонгё хёбыйхве) и другие официальные лица.

Участники церемонии (очевидно, по инициативе северокорейской стороны) приняли «Совместное воззвание к 70 миллионам соотечественников». В воззвании особо примечательными были положения о «защите мира [на Корейском полуострове]» силами всей нации и «защите "Родины" от внешних сил на основе проявления традиционного для нации Тангуна "духа единения"». Таким образом, через представление о «единстве нации» северокорейские власти пытались привлечь Южную Корею для оказания помощи в вопросе недопущения американской агрессии, о которой в то время активно говорилось в СМИ КНДР.

Спортивные контакты. На протяжении многих десятилетий истории межкорейских взаимоотношений, в особенности начиная с 1980-х годов, Северная и Южная Корея не раз пытались наладить контакты в спортивной сфере, в частности чрез проекты выступления единой командой на международных соревнованиях. Иногда происходил обмен спортивными делегациями. В 2003 г. КНДР согласилась на участие в Летней универсиаде, которая должна была проходить в южнокорейском городе Тэгу в августе месяце. Церемония открытия была запланирована на 21 августа, и игры должны были продлиться до 31 числа.

Однако за несколько дней до начала универсиады произошло неприятное событие, которое сразу даже не было замечено средствами массовой информации. 15 августа 2003 г., в День возрождения Кореи, так называемые «консервативные организации» Южной Кореи провели митинг (ряд митингов), называвшийся «Антиядерный, Антикимовский всеобщий митинг 15 августа» (Пан-хэк, пан-Ким 8.15 кунмин тэхве). Мало того, что сам по себе митинг явно не вносил вклада в развитие межкорейских отношений, так еще во время митинга участники демонстрации позволили себе провести акт сожжения государственного флага КНДР.

16 августа северокорейская сторона все еще продолжала обмениваться материалами для подготовки Универсиады. Но уже 18 августа было представлено официальное заявление, в котором, в частности, говорилось о том, что КНДР отказывается от участия в церемонии открытия универсиады, в том числе по причине невозможности южнокорейских властей обеспечить нужный уровень безопасности.

Поначалу, 18 августа, реакция властей Южной Кореи была неоднозначной. Помощник президента РК по вопросам национальной безопасности На Чжониль посчитал подобную реакцию Севера неадекватной и объяснял ее непониманием в КНДР южнокорейской культуры демонстраций. Министерство объединения, в свою очередь, отправило в КНДР телефонограмму с просьбой не отказываться от участия в Универсиаде. Однако правительство Южной Кореи не принесло КНДР никаких официальных извинений за произошедшее.

Тогда 19 августа президент Республики Корея Но Мухён выступил с официальным заявлением, в котором выразил глубокое сожаление по поводу произошедшего. Вслед за этим, через 8 часов, представители КНДР через «пункт связи» в Пханмунчжоме (Пхапмунчжом ёллаккван) подтвердили первоначальное намерение принять участие в Универсиаде в Тэгу.

Универсиада в Тэгу открылась 21 августа, и уже во время первых спортивных состязаний на трибунах стадиона можно было увидеть активные выступления северокорейских девушек из «группы поддержки» (300 человек), которая прибыла вместе со спортсменами. Церемония открытия Универсиады также освещалась в северокорейских СМИ, и не без упоминания «провокационных действий консервативных сил».

Однако атмосфера на Универсиаде продолжала оставаться весьма напряженной. 24 августа в 2 часа дня перед пресс-центром Универсиады сторонники «консервативных» политических групп снова устроили антисеверокорейскую демонстрацию, призывая к «свержению» Ким Ченира. В результате между демонстрантами и представителями северокорейских СМИ завязалась потасовка.

В тот же день северокорейские власти (Комитет за мирное объединение Родины— Чогук пхёнхва тхонилъ вивонхве) выступили с требованиями к южнокорейским властям принести официальные извинения.

26 августа руководство северокорейской делегации заявило на пресс-конференции, что если южнокорейские власти не принесут официального извинения за случившееся и не возьмут на себя обязательство впредь не допускать подобных демонстраций, то КНДР может принять решение о досрочном прекращении участия в Универсиаде. Так, было отменено участие северокорейских девушек из «группы поддержки» в матче по женскому футболу между командами КНДР и Мексики. (Однако же заявление это выглядело несколько странным, потому что накануне председатель Оргкомитета Универсиады (он же — мэр города Тэгу) Чо Хэнён выразил свое сожаление по поводу произошедшего.)

27 августа 2003 г. министр культуры и туризма Ли Чхандон на брифинге заявил о своем негативном отношении к инциденту и пообещал принять меры для того, чтобы подобное не повторилось. Несмотря на то что министр оценил свое выступление как «личное», «не согласованное с Голубым домом», очевидно, северокорейская делегация восприняла это заявление как официальное извинение и с 27 числа возобновила свое участие в Универсиаде, которая завершилась 30 августа.

В целом ситуацию на Корейском полуострове в 2000-2005 гг. можно охарактеризовать как положительную, несмотря на то что пик межкорейского сближения 2000 г. пошел на спад после 2001-2003 гг., в особенности после возникновения ядерной проблемы на Корейском полуострове.

17 мая 2007 г. состоялся первый пуск поездов по двум участкам пути, соединившим железные дороги Севера и Юга Корейского полуострова (Западная и Восточная ветки).

Со 2 по 4 октября 2007 г. Пхеньян с официальным визитом посетил президент Республики Корея Но Мухён, и принятые в ходе визита договоренности открывали новые перспективы межкорейских отношений.

Однако 2008 г. внес свои коррективы. Новый президент Южной Кореи Ли Мёнбак, избранный 19 декабря 2007 г. и вступивший в должность 25 февраля 2008 г., принял более прагматичный курс в отношениях с Северной Кореей.

Северная Корея, в свою очередь, несмотря на демонтаж ряда ядерных объектов в Ёнбёне в июне 2008 г., уже 27 августа того же года заявила о приостановке мероприятий по денуклеаризации страны в связи с невыполнением США своих обязательств в рамках договоренностей принятых на Шестисторонних переговорах по ядерной проблеме на Корейском полуострове.

Таким образом, к концу 2000-х годов перспективы развития ситуации на Корейском полуострове остаются во многом неопределенными.