Широкая публика впервые познакомилась с концепцией крионического сохранения — быстрого замораживания только что умерших людей для последующего оживления в будущем, когда болезнь, от которой они умерли, станет излечимой, — после публикации в 1965 г. книги Роберта Эттингера "Надежда на бессмертие". И хотя ученые подвергли критике многие идеи продления жизни посредством замедления жизненных процессов, возможность продления жизни при помощи низких температур получила подтверждение в научных наблюдениях и экспериментах.

Одним апрельским днем 1975 г. Уоррен Черчилл, бородатый 60-летний биолог из Висконсинского университета, отправился с двумя коллегами проводить учет рыбы на покрытое плавающим льдом озеро Уингра среди холодных темных полей Висконсина. На озере их лодка перевернулась, и все трое оказались в холодной воде при температуре 5 °C. Спасли их только через полтора часа, и к появлению врачей Черчилл уже не дышал. Более того, он весь посинел, сердце едва прослушивалось, артериальное давление упало до нуля, а температура тела снизилась до 18,3 °C, т. е. вдвое ниже нормы.

Дышать Черчилл начал по дороге в больницу, однако температура тела у него упала еще ниже — до 16 °C. В больнице его поместили между двумя резиновыми одеялами, в которых проходили трубки с циркулирующей теплой жидкостью, как между двумя большими грелками. Тем не менее озноб, с помощью которого тело генерирует тепло, усилился настолько, что возникла опасность повреждения мускулатуры. Желая блокировать нервные импульсы от мозга, которые передавали мышцам команду сокращаться, врач Марвин Бирнбаум решил сделать больному инъекцию кураре — того самого яда, которым индейцы Амазонки смазывают кончики стрел для воздушных ружей, охотясь на мелкую дичь. Кураре помог, и Черчилл остался в живых. У него не было никаких осложнений, если не считать боли в мышцах от сильнейшего озноба, длившейся несколько месяцев. И хотя он долгое время не дышал, а давление крови практически отсутствовало, его мозг совершенно не пострадал.

Чем это объясняется? Ведь при нормальных условиях люди могут оставаться бездыханными без ущерба для здоровья не более пяти минут. И даже в этих случаях недостаток кислорода обычно вызывает необратимые нарушения мозга, поражая память и мыслительные способности. У Черчилла же благодаря его пребыванию в ледяной воде химические реакции организма настолько замедлились, а потребность в кислороде настолько снизилась, что его мозг не пострадал.

Пример Черчилла убедительно показал, что холод помогает предотвратить в организме нарушения, сходные с возрастными изменениями, когда кровоснабжение мозга ухудшается, а кровь несет к нему меньше кислорода.

Обмен веществ — это химические реакции в живом организме, которые поставляют энергию клеткам. Одним из факторов, значительно влияющих на обмен веществ, является температура. С повышением температуры химические реакции ускоряются, с понижением — замедляются. Мясо, сохраняемое при комнатной температуре (21 °C), начнет портиться на следующий день, а в пустыне (при температуре около 32 °C) — в первые же часы. Но мясо в холодильнике при температуре 4 °C останется свежим две педели, а в морозилке при нуле — около полугода.

Мелкие животные, например мыши, обладают очень интенсивным обменом веществ, в их телах химические реакции протекают очень быстро. У больших животных — таких, как слон, — обмен веществ протекает гораздо медленнее. Причиной такого различия является соотношение размеров тела с поверхностью кожи. У мелкого зверька с внешним миром контактирует относительно большая поверхность тела, чем у крупного животного. Эти причуды геометрии приводят к тому, что они теряют тепло гораздо быстрее, чем крупные животные, ибо тепло излучается с гораздо большей по отношению к их весу поверхности, чем у больших животных. Так как животные поддерживают температуру тела за счет обмена веществ, т. е. химических реакций метаболизма, то не удивительно, что у небольших животных происходит более интенсивный обмен веществ, компенсирующий потери тепла с поверхности тела. Эта потребность в ускоренном метаболизме влияет на все особенности существования мелких животных. Если некоторые крупные животные могут питаться листьями, которые дают относительно мало энергии, мелким животным приходится кормиться продуктами, дающими сразу большие количества энергии, например орехами с высоким содержанием белка или сладкими ягодами.

Ускоренный метаболизм мелких животных сокращает срок их жизни: в то время как слоны живут до 77 лет, мыши — не больше трех лет. Мелкие животные, обладающие интенсивным обменом веществ, проходят свой жизненный путь быстрее, чем крупные. И те химические реакции, которые связаны с распадом клеток и старением, у них тоже протекают быстрее.

Человек нарушил эту закономерность: мы живем значительно дольше, чем можно было бы ожидать, исходя из наших размеров, — в частности дольше гориллы, которая живет всего около 45 лет. Возможно, это связано с развитием нашего мозга, который гораздо лучше управляет обменом веществ и эффективнее влияет на химические реакции, приводящие к старению. А из-за того, что химические реакции в нашем организме более эффективны и лучше управляемы, чем у других животных, реакции, связанные со старением, протекают не столь интенсивно. Но можно было бы и улучшить положение. Если бы нам удалось изменить скорость обмена веществ в нашем теле, мы сумели бы отодвинуть процессы старения.

Подавление человеческого термостата

Как утверждает Рой Уолфорд, геронтолог из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, достаточно понизить температуру тела человека на несколько градусов, чтобы продолжительность его жизни намного увеличилась. Исследования Джорджа Сэчера из Аргоннской национальной лаборатории в Иллинойсе показали, что понижение температуры тела сильнее влияет на вторую половину жизни, так как именно в этот период химические изменения, ведущие к старению, нарастают, а потому снижение температуры тела оказывает на них более заметное влияние.

По словам д-ра Бернарда Стрелера из Геронтологического центра Андруса Университета Южной Калифорнии, у таких простых организмов, как плодовые мушки, "понижением температуры тела было достигнуто десятикратное удлинение срока жизни, причем никакого вредного влияния на функции организма это не оказало". Снижение температуры может оказаться для человека не столь эффективным, но все же, как надеется Стрелер, и мы можем оказаться в существенном выигрыше. "Даже незначительное понижение температуры тела всего на 1 °C может продлить жизнь человека на 30 лет".

Стрелер подчеркнул, что уже имеются препараты, понижающие температуру тела до требуемой величины. Известно, например, что барбитураты подавляют способность гипоталамуса к регуляции температуры тела. (Вот почему комбинация алкоголя, который приводит к расширению сосудов и быстрой потере тепла, с барбитуратами может оказаться смертельно опасной: температура тела падает так быстро, что сердце останавливается.) Имеются вещества, дающие подобный барбитуратам эффект, например норэпинефрин, который обычно находится в нашем организме в небольших количествах.

Однако нам не обязательно принимать лекарства, чтобы понизить температуру тела. Стрелер приводит в пример австралийских аборигенов, которые умеют подавлять рефлекс, вызывающий озноб — эту естественную реакцию на холод с выделением тепла. Научившись подавлять эту реакцию, мы могли бы понижать температуру нашего тела без ущерба для здоровья.

Один из способов такого обучения — с помощью биологической обратной связи (biofeedback). Подсоединяя добровольца к чувствительному прибору с обратной связью, который дает слуховые или зрительные сигналы при достижении заданного состояния, ученые сумели научить его изменять температуру кожного покрова по собственному желанию путем самовнушения. Эдвард Тауб, психолог из Института изучения поведения в Силвер-Спринге (штат Мэриленд), всего за один час научил людей менять температуру кожи на конечностях на 7,5 °C.

Такое снижение температуры тела не является чем-то ненормальным. У каждого из нас ежедневно происходит незаметное понижение температуры (примерно на полградуса) — во время сна. Мы просто усилим естественный процесс, снижая температуру на несколько градусов вместо каких-то долей. Во всех случаях, когда снижение температуры тела происходило под строгим контролем — будь то во время операции, лечения или эксперимента, — никаких побочных влияний на организм не отмечалось.

Достаточно нескольких таблеток или нескольких уроков по обучению искусству обратной связи — и, привыкнув к чуть более низкой температуре нашего тела, мы сможем жить гораздо дольше, а быть может, даже сумеем проводить длительные периоды времени в состоянии, подобном спячке, отдыхая без старения по примеру животных, засыпающих на зиму.

Лечение холодом

У сурка, крупного грызуна, обмен веществ в норме настолько интенсивен, что сердце у него бьется с частотой 200 ударов в минуту (у человека около 70 ударов). Однако в период зимней спячки расходы энергии и обмен веществ у сурка настолько снижаются, что сердце сокращается всего около 5 раз в минуту. А так как потребность в кислороде тоже падает, дыхание становится поразительно редким. Во время спячки уменьшается и потребность в пище.

У некоторых впавших в спячку животных температура тела падает настолько, что оказывается всего на два-три градуса выше окружающей среды, порой на градус-другой выше точки замерзания. В этот период все физиологические процессы резко затормаживаются и животные почти не тратят энергии.

В том, что спячка действительно увеличивает продолжительность жизни, можно убедиться при сравнении летучей мыши — животного, впадающего в спячку, с землеройкой — животным примерно таких же размеров, но в спячку не впадающим. Землеройка — маленькое пушистое животное, напоминающее крота и обитающее почти повсеместно. У нее нет механизма замедления процесса обмена веществ или снижения температуры тела, если не считать небольшого понижения температуры во сне. Что же касается летучей мыши, то она, по-видимому, способна замедлить свой обмен веществ до 1/150 нормальной активности. И вот результат: летучие мыши живут 20 с лишним лет, а землеройки — 14–17 месяцев.

Как полагают, зимняя спячка не только продлевает жизнь некоторых животных, но и замедляет развитие болезней. Во время спячки пересаженная раковая опухоль не убивает животное, хотя после его пробуждения снова начинает расти. Животные в период спячки получают только локализованные повреждения при облучении рентгеновскими лучами и устойчивы к растительным и бактериальным ядам. В это время они могут даже выздороветь от чумы и во многих случаях от паразитарных болезней без всякого лечения.

Зимняя спячка делает животных иммунными к некоторым болезням по трем причинам. Во-первых, многие организмы, в том числе чумные бактерии и паразиты, не в состоянии существовать при температуре намного более низкой, чем нормальная температура человеческого тела (37 °C). Во-вторых, поражение тканей (как при облучении рентгеновскими лучами) у впавшего в спячку животного не возникает в тех размерах, в каких оно могло бы возникнуть при нормальной температуре, — вялый обмен веществ препятствует повреждению молекул вне локализованного участка облучения. В-третьих, опухоли, клетки которых обычно обладают повышенным метаболизмом и бурно делятся при высокой температуре, на время спячки как бы консервируются.

В начале 50-х годов ученые-медики начали применять гипотермию — искусственно созданное состояние, при котором температура тела понижена, — на людях. По данным Воина и Павы Попович из Медицинской школы Университета Эмори в Атланте (штат Джорджия), которые одними из первых применили гипотермию, она оказалась настолько эффективной, что нашла применение в случаях гипоксии (недостатка кислорода), ишемии (недостатка крови), асфиксии (недостатка воздуха), шока, ожогов, отравлений и при операциях на сердце и мозге.

В начале текущего столетия Сазерленд Симпсон и Перси Херринг, физиологи Эдинбургского университета, попытались вызвать спячку у обезьян. Они обнаружили, что при температуре примерно 25 °C животное становилось нечувствительным к боли и его не удавалось разбудить — собственно говоря, оно находилось как бы под наркозом от холода. Это позволило ученым сделать вывод, что в таком состоянии животное можно держать некоторое время.

Однако вплоть до 1951 г. на людях искусственный гипотермический сон не применялся. В 1951 г. в парижском госпитале Вожирар анестезиолог Пьер Югенар погрузил человека средних лет, который нуждался в операции сердечного клапана, в "холодовый сон". Когда он проводил этот эксперимент, аппарата сердце — легкие практически еще не было, и единственный способ, которым располагал хирург, оперирующий на сердце или на мозге, чтобы сохранить жизнь пациенту и предотвратить разрушение клеток в период выключения кровообращения, заключался в снижении интенсивности обмена веществ путем охлаждения тела больного.

Как только больной получил наркоз, ему ввели "литический коктейль" (от греческого слова "лизис", что означает "расслаблять" или "освобождать"), содержащий хлорпромазин и барбитураты, чтобы предотвратить озноб, который возникает при понижении температуры тела, а также помешать ускорению обмена веществ в организме, который сопровождается выделением тепла. После этого больного накрыли холодным резиновым одеялом, в котором по трубкам циркулировала перегоняемая насосом ледяная вода.

Когда температура тела упала до 30 °C, больному вскрыли грудную клетку и остановили сердце, введя в него расслабляющее мышцы лекарство; главные сосуды, подающие кровь к сердцу, были зажаты. Так образовалось "свободное от крови поле" — сердце без крови, что позволило быстро исправить поврежденный сердечный клапан. Во время "холодового сна" обмен веществ у больного был снижен примерно на 40 %, и ни мозг, ни другие органы не пострадали от недостатка кислорода. "Холодовый сон" продлил время, которое хирург мог затратить на операцию, с нескольких минут до двух часов.

После того как в начале 50-х годов стали пользоваться аппаратом сердце — легкие, для операции на сердце к "холодовому сну" более не прибегали, однако и сейчас охлаждение в основном используется при некоторых операциях на мозге. Его применяют также во время операций на детях, чья кровь больше, чем у взрослых, подвержена повреждению аппаратом сердце — легкие. Сейчас методика Югенара значительно усовершенствована и превратилась в обычную процедуру. Больного можно охладить до более низких температур, чем это было возможно несколько лет назад. По мнению уже упомянутой Павы Попович, люди могут выжить даже при понижении температуры тела до 4 °C.

Методику Югенара не применяли на людях свыше нескольких часов кряду, но более длительное охлаждение тела может быть достигнуто химической анестезией нервных окончаний, ощущающих смену температур, или блокировкой температурных импульсов, идущих в гипоталамус. Это позволило бы поддерживать температуру тела примерно на уровне окружающей среды, а это значит, что холодная среда снижала бы биологическую активность человека.

Как полагает д-р Уильям Демент из Медицинской школы Станфордского университета, пожалуй один из ведущих специалистов в области исследования сна, люди могли бы проводить ночи в спячке, как летучие мыши, а не во сне. При понижении температуры ниже нормальной, утверждает ученый, сон, возможно, станет более глубоким, лекарства, охлаждающие организм человека на несколько градусов, могут привести к состоянию "естественного" холодового сна, а понижения температуры всего на несколько градусов может оказаться достаточным, чтобы приостановить старение на одну треть нашей жизни, которую мы проводим во сне.

Длительный холодовый сон

Некоторые животные впадают в спячку на 6–8 месяцев в году. Если и мы хотим извлечь пользу из этого состояния, мы должны получить возможность время от времени спать дни, а то и месяцы напролет. Это потребует двух существенных изменений в процедурах, которые до сих пор применялись для погружения человека в холодовый сон. Одно из них — обеспечение питания, другое — введение лекарств, предотвращающих реакцию организма на холод.

Впадающие в спячку животные, в частности еж, запасают в собственном теле огромное количество жира, так что им не приходится просыпаться, чтобы поесть. За счет жира вес тела животного порой увеличивается втрое. До 3 % веса тела составляет бурый жир — маслянистый, темный жир особого рода, который остается жидким при низких температурах и может при разложении дать большое количество тепла. Считается, что бурый жир предохраняет спящее животное от замерзания. В отличие от животных у человека сравнительно немного жира — обычно не более 10 % от веса тела — и менее одной тридцатой части бурого жира, который содержится в теле зимующих в спячке животных.

Чтобы запасти побольше жира, требуется только одно — есть больше, чем нужно. По сравнению с мелкими животными, такими, как, например, соня-полчок, нам придется запасать меньше жира по отношению к весу тела, чтобы прожить тот же отрезок времени, потому что у нас менее активный обмен веществ. Как показали исследования на крысах, количество бурого жира у них может быть увеличено при содержании на холоде. По мнению консультанта НАСА футуролога Роберта Преходы, и у человека можно увеличить количество бурого жира, подвергая его строго контролируемому воздействию холода. Кстати, обычно люди обладают большим количеством бурого жира при рождении, вот почему малыши более устойчивы к холоду, чем взрослые.

С другой стороны, накапливание лишнего жира имеет свои неприятные стороны: это сильнейшая перегрузка организма, недаром тучные люди живут меньше, чем тощие; а нам пришлось бы прибавить две трети жира по весу тела, чтобы иметь возможность "проспать" несколько месяцев. Кроме того, многие люди страдают наследственной неспособностью правильно усваивать избыток жира, и он закупоривает их кровеносные сосуды, что ведет к инфарктам и инсультам. Все сказанное вынуждает нас искать более безопасные способы питания людей в холодовом сне.

Один из таких способов — внутривенное введение питательных веществ человеку в состоянии холодового сна. В 1968 г. д-р Стэнли Дадрик из Медицинской школы Хьюстонского университета усовершенствовал методику полностью внутривенного питания, которое могло бы поддерживать нормальный обмен веществ в течение длительного времени. Раствор Дадрика содержит все питательные вещества — белки, жиры, углеводы, витамины и минеральные вещества, — необходимые для поддержания жизни человека при отсутствии других источников питания. Внутривенное введение питательного раствора обычно производится непосредственно в подключичную вену — крупный кровеносный сосуд у основания шеи. В 1974 г. один больной питался таким образом в течение семи месяцев; этот срок мог быть и продлен. Разумеется, нужны дополнительные исследования действия полностью внутривенного питания на людей с пониженным уровнем обмена веществ, как это происходит в холодовом сне, но метод подает надежды.

Другая важная задача, которую предстоит решить, чтобы длительный холодовый сон стал реальностью, — проблема дозировки лекарств, предотвращающих реакцию организма на холод. Эти препараты, в частности хлорпромазин, сильно действуют на мозг. Передозировка любого из них может настолько подавить нервные клетки мозга, что они не смогут поддерживать жизнь организма — попросту потеряют способность регулировать такие функции, как дыхание и сердцебиение. Кроме того, до сих пор не известно, какое действие окажут эти вещества на человека при длительном применении.

И еще одно: лекарства должны вводиться в строго отмеренном количестве через строго определенные промежутки времени, иначе человеку грозит смерть. Это значит, что кровь людей, находящихся в холодовом сне, должна подвергаться постоянному анализу, чтобы уровень лекарств не превышал допустимых величин. Устройство, позволяющее ученым брать пробы крови в любое время, было разработано в 1956 г. д-ром Джозефом Стилом из Медицинской школы Университета имени Джорджа Вашингтона. Стил вживил маленькую пластиковую трубку в аорту крыс и оставил ее там более чем на 10 месяцев без видимых осложнений. Свободный конец трубки был зажат во избежание кровопотери. Когда требовалась проба крови, Стил просто снимал зажим. Он также мог вводить крысам через трубку лекарства в любое время. Методика Стила нашла применение при изучении зимней спячки животных, и ее успешно использовали почти два десятилетия в Медицинской школе Гарвардского университета для исследования обмена веществ во время спячки. Применение этой методики для постоянного анализа крови и введения лекарств у людей в холодовом сне представляется вполне реальным.

Для достижения длительного холодового сна нет непреодолимых препятствий. Большинство задач решается на основе уже разработанных и проверенных методов применительно к нуждам находящихся в холодовом сне людей. Но полное овладение этим сном — дело более отдаленного будущего.

Движение сторонников крионики

12 января 1967 г. в небольшом санатории для выздоравливающих городка Глендейл возле Лос-Анджелеса умирал от рака легких 73-летний больной. У его постели находилось несколько членов Лос-Анджелесского крионического общества. Эта организация на общественных началах ставила своей целью изучение процесса замораживания людей в момент смерти в надежде, что со временем, когда будут найдены средства лечения от убившей их болезни, их можно будет оживить.

Умирал Джеймс Г. Бедфорд, бывший профессор психологии Глендейлского городского колледжа, разбогатевший на капиталовложениях в земельные участки. Будучи заинтересован в развитии криобиологии, он пожертвовал 200 тыс. долларов на устройство первой крионической лаборатории в Лос-Анджелесе.

В 18.30 состояние больного стало угрожающим, он начал задыхаться. Вскоре личный врач Бедфорда Рено Эйбл, также проявлявший интерес к возможностям криобиологии и сохранению тела при низких температурах, засвидетельствовал наступление смерти. Не теряя времени, он присоединил тело умершего к аппарату сердце — легкие, насыщая его питательными веществами и кислородом, чтобы спасти мозг от разрушения, и одновременно ввел в ткани гепарин- препарат, препятствующий свертыванию крови. Затем с помощью д-ра Данта Бранола, члена Лос- Анджелесского крионического общества, Эйбл попытался заморозить тело с максимальной быстротой. В кровь Бедфорда был введен диметилсульфоксид, химический "антифриз", препятствующий образованию кристалликов льда в живой ткани при замораживании. Наряду с этими мерами тело было обложено сухим льдом. Постепенно температура тела была доведена примерно до нуля, после чего аппарат сердце — легкие отключили. К 2 часам ночи температура тела Бедфорда установилась на отметке -75 °C, температуре сухого льда.

В палату внесли двухметровую "криогенную капсулу хранения", сконструированную одним калифорнийским инженером. Выполненная из полированной нержавеющей стали, капсула имела двойные стенки, как термос, чтобы холод лучше сохранялся.

Замороженное тело Бедфорда завернули в алюминиевую фольгу, поместили в капсулу и завинтили люк. Затем камеру наполнили жидким азотом — сжиженным газом при температуре -196 °C, и в считанные секунды ткани Бедфорда стали хрупкими, как стекло. Несколько дней спустя капсула с телом Бедфорда была доставлена на самолете в хранилище в Аризоне, где она будет находиться вплоть до того времени, когда найдут способ лечения рака в последней стадии, а заодно и способ оживления мертвых тканей.

Бедфорд всегда был человеком уравновешенным и не выносил рекламной шумихи. Он отдавал свои средства и время на поддержку различных научных исследований и, стремясь оказать помощь науке о сохранении организма при низкой температуре, вызвался быть первым добровольцем, которого подвергнут "крионическому хранению". И хотя, по мнению членов крионического общества, его тело может пролежать в капсуле без всякого ущерба сотни миллионов лет, сам Бедфорд прекрасно отдавал себе отчет, что шансы на оживление в отдаленном будущем для него весьма невелики. Он пожелал, чтобы его собственное поступление на "крионическое хранение" было проведено достойно и без излишнего шума.

Роберт Эттингер, профессор физики начального колледжа штата Мичиган, также один из адептов крионики, напротив, не проявил подобной сдержанности и страха перед гласностью, говоря о дальнейших перспективах этой науки. "А не почувствуете ли вы себя одураченным, если окажетесь одним из последних смертных, кому суждено умереть? — риторически вопрошал он. — И не кажется ли вам, что нелепо быть одним из последних людей, выброшенных на свалку истории?.. Каково-то вам будет, когда мы начнем отплясывать на вашей могиле? Сумеете ли вы стерпеть это? Сумеете, а?"

Эттингер основал Мичиганское крионическое общество вскоре после выхода в свет своей книги "Надежда на бессмертие" в 1965 г. Услышав от своих коллег о смерти Бедфорда, он вместе с другими единомышленниками поспешил на аэродром и отправился в Лос-Анджелес. Там, разузнав все обстоятельства замораживания Бедфорда, Эттингер созвал пресс-конференцию, чтобы сообщить миру об этом историческом событии.

После сообщения, сделанного Эттингером, в котором он огласил список всех присутствовавших при замораживании, обнародования имени Бедфорда не пришлось долго ждать. Не прошло и нескольких часов, как семья Бедфорда, его врач и все свидетели подверглись атаке телерепортеров и журналистов, во что бы то ни стало желающих заполучить новые сведения и снимки. Эттингер выступил по радио и телевидению, интервью с ним ретранслировались по всему миру, и вскоре он снискал себе славу, рекламируя единичный научный эксперимент как верный путь к бессмертию.

По иронии судьбы, вся эта история привела к тому, что семейство Бедфорда, выведенное из себя неожиданной и беспардонной шумихой, возбудило судебный процесс, стремясь отобрать средства, пожертвованные Бедфордом на криобиологические исследования, хотя к тому времени на эти средства уже начали проводить некоторые эксперименты. Короче говоря, рвение Эттингера едва не захлопнуло двери одной из самых, быть может, совершенных лабораторий, работавших в области крионики.

Как утверждает сам Эттингер, его уверенность зиждилась на контактах с многочисленными учеными, в частности с членами Всемирного криобиологического общества, которых он спрашивал, можно ли так заморозить тело человека, чтобы оно сохранялось веками. Большинство упомянутых исследователей занимались просто изучением действия холода на живые ткани, тем не менее они сказали Эттингеру, что, по их соображениям, где-то в отдаленном будущем, вероятно, будет найдена возможность замораживать и затем размораживать человека, не нанося повреждений тончайшим клеточным структурам, которые осуществляют жизненные процессы. Эттингер же посчитал эти осторожные предположения неким научным мандатом и начал рекламировать криобиологию как "величайшее открытие за всю историю человечества, не исключая и атомной энергии".

Вера Эттингера в возможности медицины будущего настолько велика, то он даже предлагает разрезать мозг человека в момент смерти на кусочки, чтобы ускорить процесс замораживания. Хирурги-роботы будущего, говорит он, "работая по двадцать четыре часа в сутки десятилетиями, даже столетиями подряд, бережно воссоздадут замороженный мозг, клетку за клеткой и даже молекулу за молекулой".

После эксперимента с Бедфордом крионическими обществами США были заморожены примерно 50 человек. Методика замораживания немногим отличается от той, которую применили к Бедфорду в 1967 г. Тело человека в момент смерти помещают в сухой лед, выкачивают кровь, заполняют сосуды глицерином и диметилсульфоксидом, который служит антифризом и проникающим агентом и препятствует образованию кристалликов льда в клетках, а затем хранят при температуре -196 °C.

Замороженные тела "захоранивают" на специальных кладбищах, использующих автономные станции для снабжения энергией холодильных установок, — это позволяет сохранять тело в замороженном состоянии даже в случае отключения энергии. По данным "Трансвремени" (коммерческой компании в Беркли, Калифорния), распад, который произошел бы в течение одной секунды при нормальной температуре тела, займет более 30 триллионов лет при температуре -196 °C.

При осуществлении планов "замораживание — хранение — реанимация" нужно помнить одно: человек мертв. Иными словами, в будущем, когда будут найдены средства лечения болезни, которой вызвана смерть, врачи должны будут не только уметь лечить эту болезнь в конечной ее стадии, но и воскрешать мертвых. В настоящее время еще рано даже говорить об оживлении мертвой ткани, так как клетки всего за несколько минут после смерти успевают претерпеть необратимые повреждения. В момент смерти человека распадается как минимум триллион молекул, а это значит, что даже роботы-хирурги, о которых говорил Эттингер, восстанавливая по молекуле в секунду, провозились бы с оживлением 20 000 лет. Более того, сейчас, когда сердце останавливается, при нормальной температуре мозг погибает менее чем за пять минут, и за это время отмирает столько клеток мозга, что навсегда пропадают память и сам процесс мышления. И если это произошло, никаких средств для восстановления умственных способностей нет. До тех пор пока не будут найдены способы воссоздания мозга, реанимация человека, замороженного всего через пять минут после смерти, приведет только к оживлению неразумного существа. Вдобавок, в момент смерти ферменты поджелудочной железы разрушают клетки не только самой железы, но и окружающих тканей. Поэтому, если замораживание не будет точно совпадать с моментом смерти, большинство "воскрешенных" людей будет нуждаться по крайней мере в искусственной поджелудочной железе.

Еще одна проблема "замораживания — реанимации" заключается в том, что человеческий организм на 70 % состоит из воды. Замерзая, вода превращается в крошечные, острые кристаллики, непоправимо разрушающие живые ткани. Примером замерзания живой ткани является отмороженный участок тела; кристаллики льда повреждают тонкие мембраны клеток, и при оттаивании из клеток вытекают жизненно важные химические вещества. Сейчас не существует способа восстановить клетку, поврежденную таким замораживанием. Те антифризы, которыми пользуются криобиологи (диметилсульфоксид и глицерин), могут оказаться неэффективными против подобных повреждений. Джон Фаррант, долгое время возглавлявший криобиологические исследования в Лондонском национальном институте медицинских исследований, считает, что диметилсульфоксид является эффективным антифризом до температуры -75 °C. Однако даже при такой низкой температуре еще могут происходить некоторые обменные и биологические процессы. По словам Арманда Карноу младшего, специалиста по замораживанию клеток и тканей Медицинского колледжа штата Джорджия, при температурах между -75 и -130 °C клетки остаются стабильными только несколько месяцев; после этого они подвергаются заметному старению. Но Фаррант все еще уверен, что клетки можно замораживать без кристаллизации льда до температуры -196 °C: "Это заложит основу успешного замораживания, хранения и оттаивания тканей, которые требуются для нормального функционирования и полной сохранности клеток". Карноу также полагает, что эта процедура открывает широкие возможности для хранения организмов в замороженном виде. Такой вывод нашел частичное подтверждение в экспериментах Дональда Уиттингэма из Кембриджского университета, который сохранял зародыши мышей в замороженном виде (предварительно вводя им диметилсульфоксид) при температуре -196 °C в течение семи месяцев. После того как эмбрионы были оживлены спустя более чем полгода, почти треть из них развилась в здоровых мышей. Однако то, что удалось с эмбрионами, обернулось неудачей в опытах на взрослых мышах: ни одна из них не выжила после такого замораживания.

Все эти проблемы необходимо решить до замораживания, но самая сложная задача — предвидеть, что нужно делать после замораживания. Каким образом оттаивать такой крупный, сложный организм, как организм человека? Чтобы оттаивание прошло успешно, оно должно быть равномерным и быстрым. Достаточно сказать, что, если мозг будет разморожен раньше, чем тело, он очень быстро погибнет, так как замерзшие артерии не смогут сразу же снабдить его кислородом. При вливании крови капилляры все еще будут закрыты, и это приведет к тромбам. Итак, главная задача — разработка метода равномерного и одновременного оттаивания всего организма.

Одним из методов является воздействие микроволнами, чтобы тело оттаяло плавно, равномерно и быстро. Экспериментируя с почками собак, замороженными при температуре -20 °C, Рональд Дицмен из Миннесотского университета сумел быстро разморозить их в микроволновой установке, сходной с домашней микроволновой печью. Ученый пропускал через почки собак диметилсульфоксид в качестве антифриза, после чего оттаивал их и пересаживал тем же животным, у которых они были взяты. В течение недели пересаженные органы полностью восстанавливали свои функции.

"Разогревание" организма микроволнами может оказаться чрезвычайно сложным. Отдельные холодные места в организме животного можно облучить микроволнами, и они оттают. Но достаточно малейшего недосмотра в настройке механизма, и произойдет так называемый "тепловой удар" — вместо отогретого и оттаявшего тела электроны приготовят нам жаркое. Технология Дицмена еще настолько не отработана, что ее нельзя применить не только на людях, но и на высокоорганизованных животных, так как каждый орган и каждая ткань замерзают и оттаивают с разной скоростью. Это не мешает Карноу быть уверенным, что микроволны — путь к успешному оттаиванию замороженных тканей.

Что сулит нам временное прекращение жизненных процессов?

Даже в том случае, если проблемы, связанные с замораживанием и оттаиванием, будут решены, вряд ли удастся вернуть к жизни кого-нибудь из тех, кого крионики до сих пор подвергали замораживанию. Возможно, что проведенные процедуры окажутся не более эффективными, чем мешки со льдом, которыми обкладывали мертвое тело. Ни одно живое существо — даже рыба из холодных арктических вод — до сих пор не было успешно заморожено и оттаяно, несмотря на применение таких антифризов, как глицерин и диметилсульфоксид. Чтобы дать врачам будущего возможность оживить замороженного больного, нужна исключительно точная техника замораживания и оттаивания — гораздо более точная, чем применявшаяся до сих пор. Как утверждает Обри Смит из Лондонского национального института медицинских исследований — первый, кому удалось успешно заморозить и разморозить отдельные клетки, — "полученные данные об оживлении охлажденных и замороженных животных и людей после прекращения сердечной деятельности и дыхания… не позволяют надеяться на воскрешение человека через много лет после посмертного замораживания и хранения при низких температурах".

Многолетние криобиологические исследования позволяют получить достаточно подробную картину того, что предстоит делать в случае, если замораживание станет надежным способом продления жизни. Технология процессов опирается на достижения, полученные при замораживании клеток (например, спермы или крови) или отдельных органов. Предлагают также использовать ксенон в качестве антифриза при замораживании и оттаивании человеческого организма. Но речь идет не просто о новых технологических разработках. Гораздо важнее другое: человека нужно заморозить до того, как он умер.

Разумеется, любого исследователя, который сегодня попытался бы заморозить человека заживо, по действующим ныне законам арестовали бы за преднамеренное убийство. Но попробуем представить себе, как это можно было бы проделать. Организм живого человека обладает широкой способностью приспосабливаться к изменению условий при помощи реакций отдельных клеток, гормональной регуляции, а также благодаря регуляторной деятельности мозга. В организме мертвого человека такие возможности отсутствуют, поэтому сразу же после смерти необходимы экстренные меры для предотвращения разрушения клеток до начала замораживания. После смерти тело начнет саморазрушаться под действием неуправляемых пищеварительных ферментов (гидролаз) и других химических веществ, действие которых при жизни строго регулируется. На теле моментально начинают размножаться разнообразные разрушающие его микроорганизмы. Охлаждение тела и введение в него препаратов типа гепарина замедляют эти разрушительные процессы, но не прекращают их. Они продолжаются до тех пор, пока тело не будет заморожено до температуры сухого льда (примерно -75 °C). Но лекарства и прочие химикалии в свою очередь также могут нарушить процесс замораживания. Смерть прерывает обменные процессы, поддерживающие и сохраняющие память человека в клетках мозга; если эти процессы хоть отчасти будут нарушены до замораживания, то не исключено, что после оттаивания мозг окажется "пустым". И наконец, последнее: искусственные приемы по обеспечению сохранности мертвого тела в процессе оттаивания ставят перед нами те же проблемы, что и при замораживании. Иными словами, мертвый организм неспособен регулировать свои реакции или предохранять свои органы и клетки, поэтому оттаивание может сопровождаться серьезными повреждениями. Совершенно очевидно, что после того, как человек умер, необходимо проявить максимальную оперативность; при этом либо само замораживание может произойти слишком поздно из-за отсутствия необходимой аппаратуры, либо впопыхах будут допущены неизбежные ошибки. По всем перечисленным причинам оживление замороженного трупа кажется нам нереальным.

Если же человека замораживать, пока он еще жив, то естественные регуляторные процессы организма могут на ранних стадиях компенсировать шоковые реакции. Кроме того, сердце, пока оно работает, может гнать антифриз по сосудам, поэтому отпадает необходимость в применении насосов, а значит, исчезнет опасность повреждения клеток и органов, как это случается подчас при подключении аппарата сердце — легкие. Если процесс замораживания начать при жизни человека, то собственные регуляторные системы организма сумеют защитить молекулы, хранящие память, до той стадии охлаждения, когда им уже не грозит разрушение. И наконец, замораживание живого человека предпочтительно еще и потому, что оно может помочь процессу оттаивания. У живого человека сердце может начать биться, как только тело достаточно разогреется и сосуды очистятся ото льда, и это обеспечит нормальное кровоснабжение органов. При этом обменные регуляторные процессы самого организма смогут защитить тело от любых обменных нарушений, вызванных размораживанием.

Процесс охлаждения и замораживания, по Роберту Преходе, начнется с легкой анестезии больного и вшивания шунта-трубки в артерию на руке, как это делается при подключении аппарата искусственной почки. Этот шунт требуется для пропускания крови через охлаждающее устройство, которое постепенно снизит температуру крови, позволяя организму приспособиться к охлаждению. Это также обеспечит равномерное охлаждение, что необходимо для предотвращения повреждения тканей. Температура тела больного будет понижаться очень медленно, возможно на 5 °C в час. Одновременно кровь может постепенно заменяться специальной искусственной фторуглеродной "кровью" (пока такой крови нет) с более низкой точкой замерзания, чем у настоящей, так что кровообращение будет продолжаться (тогда как в таких условиях настоящая кровь замерзла бы). Синтетическая кровь позволит также прибегать к более низким температурам замораживания и тем самым снизить опасность образования кристалликов льда в клетках. К тому же фторуглеродная кровь будет нести больше кислорода при низких температурах, чем настоящая, и тем самым предотвратит кислородное голодание клеток.

Примерно через три часа, когда температура тела понизится до 15 °C или около того, сердце и почки уже не смогут функционировать нормально. Тогда больного подключат к искусственной почке и аппарату сердце — легкие, и вся "кровь" — теперь уже полностью состоящая из фторуглеродов — будет циркулировать через эти аппараты.

После подключения к поддерживающей жизнь аппаратуре процесс охлаждения будет продолжаться медленно и равномерно, градус за градусом. Одновременно в синтетической крови будет растворен ксенон. Прехода первым предложил использовать ксенон — редкий, химически инертный газ, сходный с неоном, — считая, что большие количества ксенона существенно изменят процесс кристаллизации льда и сделают его безопасным. По мысли Преходы, ксенон образует как бы защитные "чехлы" вокруг сложных молекул, входящих в состав клеток, и эти химически инертные "чехлы" смогут предохранить жизненно важные вещества от распада в процессе замораживания.

По мере того как температура больного будет снижаться, приближаясь к точке замерзания, в герметически закрытую камеру, где происходит замораживание, будет нагнетаться смесь ксенона с кислородом, создающая повышенное атмосферное давление. Это позволит охладить тело примерно до -75 °C; при этом замерзания и образования кристалликов льда не произойдет. Резким снижением давления до нормального тело больного быстро превратят в замороженную массу по-прежнему без образования кристаллов льда. После этого тело поместят в специальный контейнер, напоминающий термос, который погрузят в жидкий азот. Теперь оно будет надежна сохранено и, недоступное никаким воздействиям в ремени, может оставаться биологически неизменным. По мнению советского криобиолога Л. К. Лозины-Лозинского, для замороженного человека "фактир времени более не играет той роли, как для живого объекта в активном состоянии, и можно предположить, что… целые организмы могут оставаться жизнеспособными бесконечно долгое время".

Когда настанет время разморозить больного, его тело извлекут из контейнера-хранилища и поместят в герметически закрытую морозильную камеру. Камеру быстро наполнят смесью ксенона с кислородом, чтобы повышенное атмосферное давление предотвратило образование кристалликов льда примерно при температуре 0 °C в процессе оттаивания. Затем под действием микроволн тело будет постепенно и равномерно оттаивать. Когда температура тела поднимется выше точки замерзания фторуглеродной крови, к нему будут подсоединены искусственная почка и аппарат сердце — легкие, а также специальная аппаратура для постепенного возвращения телу нормальной температуры. Искусственная кровь будет понемногу выводиться из организма и заменяться настоящей — возможно, собственной кровью больного, удаленной и замороженной годы назад. Когда же температура тела достигнет 15,5 °C, аппарат сердце — легкие, искусственная почка и согревающая аппаратура будут отключены, сердце больного получит электрический импульс, который заставит его снова перекачивать кровь. После этого больного можно готовить к операции или к процедурам, необходимым для лечения той болезни, которой он страдал до того, как был заморожен.

Сейчас мы весьма далеки от всех этих возможностей, более того, быть может, нам вообще не удастся их осуществить. Пока еще ни одно животное не было полностью заморожено и воскрешено. И все же Прехода не теряет надежды, что со временем появятся средства, "позволяющие сохранять человека бесконечно долго в состоянии временного прекращения жизненных процессов при крайне низких температурах".

Вместе с тем такие экстренные меры, как замораживание людей с целью продления их жизни, могут и не понадобиться, если успехи биологии старения оправдают те надежды, которые на них возлагают. На некоторых наиболее успешных исследованиях процесса старения мы остановимся в следующей главе.