Кувырком падала я вниз, катастрофически быстро приближаясь к земле. Сверху меня догоняла хищная полосатая оса.
Внезапно внизу я увидела скрывающийся под кронами деревьев крошечный домик, рассматривать его у меня не было времени, но открытое окно не заметить я не могла. Нечеловеческим и, точно, неэльфовским усилием, перевернулась я в воздухе и спланировала, а правильнее было бы сказать, шлёпнулась на подоконник. Следом за мной в комнату залетела, разгневанно жужжа, оса. Увидев меня, беспомощную, с торжествующим криком бросилась ко мне, но тут резиновая ляпалка на деревянной ручке окончила её бесплодную погоню, а заодно и существование.
Я только и увидела склонившееся надо мной лицо пожилой женщины, как почувствовала, что Дью снова грохнулась в обморок. Да я и сама воспринимала всё в тумане, а голос спасительницы звучал, словно пробиваясь через несколько слоёв ваты.
- Эльф! Цветочный эльф, точнее, эльфея! Как же ты попала сюда, малышка? А эти грязные тряпки были когда-то твоими крыльями? Как же так можно?.. Ах, несчастная, их уже не восстановишь даже в цветке.
С этими словами добрая женщина взяла меня двумя пальцами и чикнула ножничками, подрезая рваные огрызки, я уже даже не чувствовала боли и не сознавала этого ужаса для эльфа - остаться без крыльев.
- Вот и всё. А теперь я положу тебя в этот цветок, ведь вы, эльфы, в цветах оживаете, правда? - она опустила меня в середину полураскрытого бутона какого-то комнатного растения, впрочем, мне было всё равно, попав в родную стихию, я вдруг почувствовала умиротворение, словно в колыбели, несмотря на то, что состояние было самое что ни есть паршивое. Я тот час свернулась калачиком, подложив ладони под щеку и начала проваливаться в глубокий целительный сон даже без сновидений. Последние слова, которые я услышала, были:
- Как удачно, что ко мне залетела маленькая эльфея. Теперь я смогу угодить Матилье из Нижней Деревни. У неё детей никогда не будет, а она всё ходит ко мне и просит помочь. Вот девочка чуть окрепнет, отдам её Матилье, пусть выхаживает да тешится на старости лет...
Проснулась я, услышав чей-то разговор.
"Опять поспать не дали," - потянулась я.
"Мы проспали больше недели", - обозвалась в голове принцесса.
"Откуда ты знаешь?"
"Эльфы чувствуют время, даже когда спят".
"Ты в порядке?"
"Я жива. И я без крыльев. Ни один эльф или эльфея не поверили б, что это возможно".
"Сейчас ты наполовину человек".
"А что будет, когда ты покинешь моё тело?"
Я давно предупреждала Дью, что могу исчезнуть в любой момент. Хотя и сама уже перестала об этом думать. Я так давно застряла в этом маленьком тельце, что уже стала ощущать его, как своё, родное. И к эльфийской принцессе привыкла, как к сиамской сестре. Интересно, почему я не перемещаюсь в тело другого обитателя Аллии? Может, потому, что мы не пытаемся подавить друг друга, что прижились мы вместе, притёрлись друг к другу в некоем симбиозе. А может, просто нельзя было по-другому, не могла бы я в другом теле попасть в затерянный центр управления, и только так мне удалось на время отложить конец света. Удалось, потому что время взрыва уже, наверняка, минуло. Отложить, потому что опасность остаётся и очень серьёзная. Иначе Смотритель уже вернул бы меня в мой мир.
Наверное, теперь я покину тело Дьюмовочки. Не пропадёт ли она без меня? Так хотелось бы защитить её, устроить судьбу.
"А где мы? - спросила эльфея. - Что это за цветок?"
"Комнатный цветок, скорее всего - декоративная роза, - ответила я, разглядывая нежные, слегка сжатые лепестки яркого красного цвета".
"Кем бы он ни был, он спас нас, дал нам силу, наполнил энергией. Ты ведь знаешь, эльфы восстанавливаются только в цветах. Жаль, что крылья уже не отрастут, даже если бы я вернулась в горрандский тюльпан".
Принцесса вроде бы замолчала, но я улавливала обрывки её мыслей: "Как жить дальше?"
"Придётся быть предельно осторожной, Дью. Возможно, удастся добраться до плантации горрандских тюльпанов, родители примут своего ребёнка, даже если он потеряет крылья".
"Ты хоть представляешь, где это?"
"А ты?"
"Я чувствую направление. Но расстояние такое, что даже с крыльями я не надеялась бы вернуться. Разве ты забыла нашу попытку побега? Далеко мы смогли убежать? А без крыльев? Неневеста, это вообще не реально".
Я вздохнула. И Кощея до сих пор ни слуху, ни духу. Уж не съел ли его кто-нибудь, если он попал в тело кого-то маленького и беззащитного? Да нет, Кощея в любом виде непросто должно быть обидеть. Почему тогда он не появляется? Я совсем загрустила.
Вдруг звучавшие как бы на втором плане голоса стали громче, и я услышала:
- Смотри, Матилья, вот она...
Над цветком склонились две огромные человеческие головы. Одну я сразу узнала, это была та женщина, которая прибила мерзкую осу, пытавшуюся меня сожрать, я поёжилась от воспоминаний. Вторая была мне незнакома, немолодая уже, с простым открытым лицом и с отпечатком страданий в виде сеточки морщин, но сейчас серые глаза её сияли восторгом.
- Живая девочка!.. Только маленькая какая!..
- А какой должна быть цветочная эльфея? Видно, немало пришлось ей пережить, сама видишь, в каком она состоянии. Тебе придётся хорошо за ней ухаживать.
- О, да! Да! Я буду очень хорошо ухаживать за моей доченькой! А она вырастет?
Хозяйка домика глянула на гостью, дивуясь её бестолковости, и ответила:
- Вырастет, если будешь беречь её и заботиться.
- Я буду!.. - снова закивала головой Матилья.
- Я продам её тебе вместе с цветком, - продолжила хозяйка. - Запомни, она всегда должна жить в цветке, иначе погибнет. Если этот цветок завянет, подберёшь ей другой, и так постоянно.
Матилья кивала, как кукла на веревочках.
- Есть она будет пыльцу и нектар из цветов, но, думаю, не откажется и от кусочка сахара или капельки мёда. Не мешало бы сменить ей платье, оно слишком грязно и изорвано, но я даже не представляю, из чего можно было бы сшить новый наряд.
- Я придумаю, я что-нибудь придумаю, - посетительнице невтерпёж было забрать покупку домой.
- Хорошо, бери девочку, - кивнула хозяйка.
Матилья выпрямилась, вытащила из-за пазухи деньги и передала их продавщице эльфов. Та пересчитала, довольно крякнула и подала цветочный горшок покупательнице со словами:
- Береги девочку.
- Буду, буду беречь, спасибо тебе, Тунея.
- Набрось сверху плащ, а то простудишь малышку, - донёсся предупредительный возглас.
Матилья прикрыла цветок тёмной тканью, и я ничего уже не видела вплоть до того момента, пока она не сняла плащ, поставив горшок на столик у окошка в маленькой чистой комнатке с вышитыми простынями и накидками для мебели. Вполне прилично для... допотопного сельского домика.
С этого момента, Матилья от меня, практически, не отходила. Она щебетала, как с младенцем, постоянно вытаскивала меня из цветка, сделала мне колыбель из половинки ореховой скарлупки, вымостив его пухом, всё вокруг было забросано кусочками не только сахара, но и всякой разнообразной еды, что создавало такую какофонию запахов, что уже не только дегустировать не хотелось, а вообще хотелось сбежать куда подальше от такой заботы. А вот на то, что цветок начинает вянуть, она внимания даже не обращала. Новое платье умудрилась соорудить мне из шелухи, покрывающей похожие на тыквенные семечки, оно было почти прозрачным и из-за этого, чрезвычайно сексуальным, словно я готовилась к эротическому шоу. Но выбора у меня не было, пришлось подвязать наряд паутиной, в моих руках она не рвалась и даже не путалась, и носить. Но как же мне надоели эти телячьи нежности!
Матилья вновь склонилась ко мне с улыбкой, которая должна была быть умильной, но показалась мне оскалом монстра:
- О, мой маленький цветочек, моя крошечная доченька, моя Урлинья! Когда же ты вырастешь? Открой ротик и съешь кусочек этой восхитительной...
Мне в лицо ткнулась ложка с манной кашей, вследствие чего я вся оказалась в вязкой сладкой жиже. Моё терпение лопнуло, и я взорвалась:
- Прекратите! Немедленно прекратите это безобразие! Приберите всю еду, пока я не задохнулась от ядовитых испарений! И перестаньте называть меня этим дурацким именем! Я вам никакая не Урлинья! Я...(чуть было не назвалась Неневестой Кощеевой) Я - Дьюмовочка!
- Дюймовочка... - прошептала пораженная Матилья. И я даже не стала её исправлять. Бесполезно, всё равно маленькая эльфийская принцесса войдёт в историю как Дюймовочка. А что в историю она войдёт, это я уже поняла. Всё-таки странная связь между Аллией и моим родным миром прослеживается, не первый раз замечаю, только пока дойдёт история до ушей землян, переврут не раз. Так что неизвестно ещё, что ждёт бедняжку дальше.
- Дюймовочка, доченька! Ты научилась разговаривать? Как же быстро ты развиваешься!
Да уж. Но мой наезд возымел действие, и Матилья живенько прибралась на столе. Я удовлетворенно смотрела на результат, а она подхватила меня двумя пальцами и умостила в ореховую скорлупку, прикрыв сверху белым лепестком.
- Отпусти меня! - заорала я. - Как насчет неприкосновенности?..
Но купившая меня мамаша уже укачивала своё непослушное дитя:
- Дети всегда капризничают. Не хочешь есть, значит, будешь спать. Сейчас мамочка споёт тебе колыбельную, и ты увидишь сладкие цветочные сны! - и она затянула такую, блин, колыбельную, что любому ребёнку легче было бы пелёнками удавиться, чем мучить свой слух и душить чувство прекрасного.
Так как она крепко зажала меня в скорлупке, продолжая укачивать, не оставалось ничего иного, как притвориться спящей, молясь, чтоб эта экзекуция поскорее закончилась. Нет, если бы какая-нибудь настоящая фея предложила мне вернуться в детство и начать жизнь с начала, я не согласилась бы ни за какие коврижки. Ни в младенческий возраст, когда не можешь ни поесть, что хочешь, ни попить, что можешь, ни встать, ни взять, да ещё и каждый мучает тебя, как хочет, то таская, словно куклу, то укачивая до потери сознания, то пытая своими идиотскими песенками, которые никто больше слушать не хочет. Ни в дошкольный возраст, когда за тебя всё решают, когда никто не хочет терять на тебя время, потому что всем теперь некогда, а тянутся дни и часы так невообразимо долго, что кажется, будто они резиновые. Ни, тем более, в школу, когда всем от тебя становится что-то надо, для всех ты не такой, как им хочется, каждый старается приобщиться к процессу воспитания, который заключается исключительно в поучениях, нотациях и лекциях на тему нравственности, а тебе хочется хотя бы капельку свободы и стать побыстрее взрослым, чтоб перестали тебе все указывать и доказывать, упрекать, увещевать и ставить пример, которому ты всё равно не собираешься соответствовать, так как страстно мечтаешь стать самим собой. Вот.
А Матилья всё пела и пела, пока сон не сморил её, и она уснула прямо головой на столе, выпустив, наконец-то, ореховую скорлупу из своих цепких рук. Я с наслаждением закрыла глаза. В голове ещё всё вертелось и крутилось, словно я сошла с корабля после девятибалльного шторма. Но я так и не успела полностью прийти в себя, как услышала разговор новых действующих лиц.
- А вот и она, - плюхнулось на подоконник грузное тело. - Сладенькая, вкусненькая...
Зелёные пальцы с коготками откинули с меня лепесток-покрывало, и я узрела ротатую довольную морду с выпученными глазами. Тонкий длинный, словно змея, язык выскользнул из пасти и помчался ко мне со всей скоростью. Я с трудом успела сообразить, что это самая, что ни есть, обычная лягушка, даже не сильно большая, если на то пошло, но для меня, хрупкого цветочного эльфа, смертельно опасная. Я только и успела, что перевернуться вместе с ореховой скорлупой, сжавшись в ужасе и лихорадочно думая, как спасать свои дюймы от этой неприятной неожиданности.
- Маменька, она такая забавная, - раздалось молодое кваканье, и я припомнила, что, кроме напавшей на меня лягушки, за ней вырисовывался ещё чей-то тёмный силуэт. Вот тебе и сказочка. Как теперь выбираться? Я что-то выхода не вижу. Хотя, если до Земли эта история дошла, пусть и в извращённом виде, то Дьюмовочка должна спастись, иначе кто бы мог рассказать обо всём, кроме неё самой?
Скорлупка двинулась и слетела с меня, сдёрнутая зелёной лапой. И оружия никакого в руках...
- Еда... - и шустрый язычок вновь метнулся ко мне с совершенно четкими намерениями.
Но в мгновение ока его перехватила лапа молодого лягуна:
- Ма, не надо. Мне она нравится. Поедим комаров и мух, а её оставим.
- Зачем она тебе, - прошептала мамаша, словно змея, неудобно всё же говорить с высунутым языком. - Гляди, квакая она квусная.
- Квакая квусная? Зато квакая она квасивая. Я б на ней женился, если б она была побольше. Может, её подкормить?
- Съесть её, съесть квак нибудь...
- Не, ма. Я уже взрослый. Я сам решу, - с этими словами лягун снова упаковал меня в скорлупу и, прижав к сердцу, соскочил с подоконника.
Так я оказалась в пруду на круглом листке кувшинки. Красивое, однако, местечко. Желтые чашечки цветов сияли в солнечных лучах, как звёздочки на вечернем небе. Над водой порхали мотыльки и стрекозы, весело носясь друг за другом. Я сама не против потусоваться с ними. Но, увидев, как пучеглазые мама с сыном на лету словили несколько оказавшихся в опасной близости стрекоз, тот час отказалась от этой мечты. Лягун с умилением смотрел на меня, оглядывающуюся на все стороны.
- Проснулась? Как тебя зовут?
- Дьюмовочка. Я есть хочу.
- Дюймовочка... - мечтательно потянул зелёненький "жених". - А я тебе нравлюсь?
- Естественно, - похлопала я по приблизившейся морде. - Только я есть хочу, слышишь?
- Квага. Тебе поймать комара?
- Я комарами не питаюсь. Мне б цветочек какой-нибудь, пыльцы пожевать или нектарчика.
Мамаша-лягушка угрюмо зависла в воде, выставив наружу только глаза да ноздри.
- Я принесу, - растянул в улыбке рот лягун. - Кувшинку хочешь?
- Нет, принеси мне полевой цветок.
- Хорошо, - ему явно не хотелось уплывать. - А ты не сбежишь?
- Куда я денусь без крыльев? Да и нравишься ты мне, - я игриво улыбнулась.
Мать лягуна выпрыгнула на соседний лист:
- Давай, неси ромашку какую-нибудь, а я пока посторожу.
Нет, только не это! Но, кажется, сыночек и сам догадался, что чревоугодливую мамашу саму нельзя оставлять без присмотра, подтолкнул её с листа в прохладную глубину пруда, сам нырнул за ней и поплыл, подгоняя недовольную родительницу, поминутно оглядываясь и помахивая мне лапой.
Я отвечала ему тем же, пока мой "жених" не скрылся из виду, тогда устало опустилась на лист и обратилась к Дью.
"Теперь плакать будем".
"За кем? За вот этим вот зелёным чмо?" - наконец-то твёрдо усвоила слово принцесса.
"Мы должны плакать, чтобы рыбки испугались, что пруд станет солёным, и помогли нам сбежать, позвав рака, который перекусит стебель этого листа, на котором мы сейчас с тобой прохлаждаемся, потому что как-то сегодня и не жарко".
"Ты, что, головой ударилась, что ли? Моей головой? Ты соображаешь, сколько слёз надо пролить, чтоб это стало хоть капельку заметным? Думаю, эльфам с трёх плантаций придётся рыдать навзрыд в течении месяца, как минимум. Как могло такое прийти тебе в голову?"
"Но... а как же?.." - растерянно прошептала я, похоже, не следует верить сказкам полностью, а то вот оплошалась.
"Можно просто попросить рыбок, думаю, они не откажут в такой мелочи".
"И каким таким образом мы будем объясняться с рыбой?"
"А каким таким образом ты общалась только что с лягушками?"
"Да, именно этим я и хотела поинтересоваться. Почему я запросто общаюсь с земноводными? Почему кабанчики из "Трёх поросят" говорили понятным мне языком? Почему не было проблем с волком? А когда я сама была питоншей, то могла только шипеть? Кондором или чайкой тоже не владела человеческим языком! Да и Кощей, когда был мини-дракончиком, разговорами меня не баловал. А?" - решила я, наконец-то, расставить точки над "і".
"Всё просто, - согласилась просветить меня принцесса, - высшие человеческие и нечеловеческие расы нашего мира общаются на одном, так и называемом, общем языке. Многие мыслящие животные также изучают его, так как в жизни очень удобно понимать окружающих. Если уж поросята решили открыть трактир, то свободное владение общим языком просто необходимо. Наверняка, выучили они его под чутким руководством пресловутого волка, ведь волки, вообще, считаются существами очень даже здравомыслящими. Понятно? А вот мы, эльфы, способны договориться с любыми представителями живого мира Аллии".
"Что-то несильно ты договаривалась, когда нас пытались слопать добрый ёжик или дятел долбонутый?" - не смогла не съязвить я.
"С любыми представителями, которые не смотрят на нас с чисто гастрономической целью. Голос пустого желудка заглушает голос рассудка, и это прискорбная истина".
"По-моему, голос рассудка заглушает не только пустой желудок, но и сексуальная неудовлетворённость. Чего это на нас все жениться хотят?"
"После инициации эльфы становятся чрезвычайно привлекательными для противоположного пола, почему их и женят или выдают замуж побыстрее. Вот поэтому все и хотят на нас жениться".
"Или нас слопать, - добавила я. - Так, тебе и карты в руки. Общайся с подводным миром".
"Давай карты".
"Отменяются. Общайся так".
В итоге Дьюмовочка уболтала пару проплывающих краснопёрок передать собирающемуся на зимовку раку просьбу чикнуть, проползая мимо, стебель нашего листка.
"А чего это рак на зимовку собирается? Неужели скоро зима?" - спросила я принцессу, когда мы уже плыли, увлекаемые почти незаметным течением, из пруда, оказывается, вытекала узкая петляющая между деревьями речушка, которая нам очень даже пригодилась.
"Во всяком случае, приближается осень, сама чувствуешь, начинает холодать", - ответствовала Дью.
"А как же эльфы? Ведь зимой не будет цветов?"
"Как раз нас это и не касается. Плантация, где поселились эльфы, покрыта, словно колпаком, защитным куполом, образованным их коллективной аурой. Он скрывает цветы не только от чужих взглядов, но и от холодов. У нас всегда будет лето".
"А как насчет путешествующих эльфов, которые... хм... проводят новогодние праздники где-то за границей?"
"Не слышала, чтобы кто-то когда-нибудь возвращался на плантацию после зимы, даже в мифах и легендах нет таких фактов, - вздохнула эльфея. - Эльфу не выжить на морозе. Мы погибнем".
"Зато у нас такие свидетельства есть, так что, не боись, прорвёмся. Вот от лягушек уже удочки смотали... - наш лист, как раз, уткнулся носом в илистый берег. - Как же нам теперь выбраться?"
К счастью, почти над головой склонились листья остролиста, которые я и использовала вместо канатки. Только не рассчитала, видимо, свой малый вес и расстояние до сухой земли. Уже приземляясь в ил, я почувствовала, как кто-то подхватывает меня под мышки и несёт по направлению к берегу. Вот и жук вырисовывался. Всё по плану, всё по сценарию...
Я бухнулась в траву, придавленная чьим-то грузным хохочущим телом. Грубые мужские руки облапили меня, в лицо пахнул запах немытой мужской особи. Это никак не жук! Ну, Андерсен, ну, погоди!!!