Отчет «Баку»

1988. 15 декабря

 

1. Фактическое состояние конфликта

1.1. 03.12.88 г. Место основной деятельности неформальных групп и «митинговой» стихии в г. Баку было, по существу, единственным — площадь им. В.И. Ленина.

Хотя можно с большой уверенностью говорить и о субуровнях этой деятельности — в первую очередь в ряде ведущих НИИ, Академии наук и вузах. Именно они были очагами критического отбора и идеологизации всего потока настроений и лозунгов, прокатившихся через площадь. За день через площадь «прокачивалось» до 30–40 тыс. людей; в особо острых ситуациях предшествующего периода — до 700 тыс. человек.

В республику к этому времени прибыло свыше 78 тыс. беженцев азербайджанской национальности из Армении. Беженцы были приняты в Нахичеванской АССР, г. Кировабаде, Кельбаджарском, Апшеронском, Зангеланском, Мир-Бежарском, Шамхорском, Ханларском, Таузском районах АзССР.

Решением СМ АзССР определены 40 районов республики для размещения беженцев. В период комендантского часа за нарушение режима задержано 417 человек, 63 автомобиля, арестован 31 человек; изъято 9 единиц огнестрельного и две единицы холодного оружия.

Попытки доставить в город неконтролируемые объемы пищевых продуктов незаконным путем в ряде случаев пресекаются. В то же время лица, постоянно живущие в палатках на площади им. В.И. Ленина, в избытке снабжаются всем необходимым. Беженцев в г. Баку не допускают, положение в основном контролируется.

На площади, значительно потерявшей свой авторитет среди масс, после ухода умеренных остаются лишь около 10 групп радикально настроенной молодежи и субкриминальных элементов. Начинается процесс брожения и выяснения отношений, «борьбы» за площадь среди этих групп. У рядовых граждан, у подавляющего большинства населения города растет скептическое отношение к радикальным группам и площади в целом как месту политической активности.

Снижению «митинговой активности» площади способствовали и вспыхнувшие между лидерами различных группировок распри и междоусобицы, что заметно дискредитировало их в глазах общественности. Движение на площадь и с нее полностью контролируется войсками и политически здоровой (большинство) частью воинов-интернационалистов.

Несмотря на отдельные акты хулиганства и насилия по отношению к армянскому населению (попытка поджогов, ограбление пяти квартир, три случая поджогов, попытки насильственного заселения, отдельные случаи избиения), население города в целом не поддерживает экстремистов и избегает межэтнических столкновений.

В актах насилия и хулиганства участвуют лица субкриминального и криминального характера.

Ночью с 03.12 на 04.12 на площади присутствовало не более 500 человек.

В ночь с 02.12 на 03.12 проведена воинская операция по поиску взрывоопасных предметов на площади. Оружие и взрывчатка не обнаружены.

1.2. В этих условиях в ночь с 04.12 на 05.12 начинается войсковая операция по очистке площади от митингующих элементов. Происходит резкая эскалация конфликта. Если сама очистка не повлекла за собой жертв, то в течение 05.12 в центр города устремляются потоки молодежи, субкриминальных и криминальных элементов, делаются активные попытки прорвать оцепление площади, вернуть ее как символ «политической свободы».

В результате этих попыток гибнут три человека — два армянской национальности и азербайджанец; 14 воинов получают травмы и ранения, то же происходит с 31 гражданским лицом.

По городу быстро распространяются слухи и легенды о массовых жертвах при очистке площади и в результате последующих событий. Звучат призывы к массовым расправам с армянами, к забастовкам, резко подскакивает уровень противоправных действий.

Здание ЦК КП Азербайджана и СМ АзССР блокируется толпами, обстановка накаляется, руководители республики и аппарата ЦК выходят к демонстрантам с попытками проинформировать о событиях и просьбой разойтись.

Между 17.00 и 18.00 05.12 толпы блокирующих здание и демонстрантов на основных магистралях города внезапно расходятся. В течение получаса в городе наступает спокойствие. Характер и скорость прекращения активности свидетельствуют о значительном уровне управления активностью митингующих масс. При визуальном наблюдении четко определены звенья управления и связники между локальными группами демонстрантов.

То же относится и к группам погромщиков, врывающихся на предприятия и в учреждения, организовывающих самостийные проверки документов на улицах с целью выявления армян, имитировавших стычки с армией и т. д.: каждая из них была отчетливо управляема. Обращает на себя внимание большая роль женщин как звеньев такого управления.

Следует отметить, что активную часть демонстрантов сопровождают случайные лица, любопытствующие и пассивная молодежь (не менее 15 процентов от общей массы участников).

Резко падает доверие к официальным источникам информации. С напряженным ожиданием население города отнеслось к выступлению по ТВ первого секретаря ЦК КП Азербайджана т. Везирова. Выступление в целом носило позитивный характер и в значительной степени способствовало успокоению масс.

Вместе с тем выступление не смогло блокировать развивающийся конфликт.

В самом выступлении содержался ряд тезисов, позволивших экстремистским силам попытаться дезавуировать выступление и снизить его воздействие на массы.

1.3. В последующие после 05.12 дни в городе укреплялось внешнее спокойствие. При отсутствии активности на улицах и площадях процесс консолидации, исследованный группой, ушел в подъезды, многонаселенные дворы старого города.

Влияние субкриминальных и криминальных структур вышло из-под визуального контроля; наметившийся конфликт между лидерами радикальных групп, имевший место на площади, самоликвидировался. Существенно облегчился механизм влияния на радикальные структуры со стороны представителей «теневой» субкриминальной и криминальной экономики, националистических сил, скрывающихся под масками исламских вероучителей, а также радикалов-теоретиков из числа сепаратистски настроенной национальной интеллигенции.

С этого момента контроль над консолидацией всех антисил мог достигаться только агентурной работой, тогда как на площади сама необходимость гласных выступлений мешала включению в процесс многих из этих сил и одновременно позволяла применять активную оперативную разработку.

Началось осмысление всего процесса различными группами антисил. На повестку дня встал вопрос о выработке идеологемы всего процесса конфронтации.

По данным аналитической группы, идеологема объективно оказывается в русле идеи «тюркизма» в виде концепции объединения на принципах социально-культурной и традиционной общности без особого значения в этой идеологеме религии и идей ортодоксального ислама.

В базисном плане идеологема «тюркизма» подкрепляется идеей «вестернизации» экономики республики, ее отхода от центра.

Большую роль в качестве идеального образца, подкрепляющего доводы сторонников тюркизма как социально-культурной нации, для реализации своей национальной концепции развития, выбирающей западный экономический и политический инструментарий, играют Кувейт, Оман, ОАЭ. Подспудно зреет обида на центр, вычерпавший азербайджанскую нефть. Националистическими элементами создается псевдомодель сепаратного существования республики. Расчеты строятся на самообеспечении нефтью и реализации на международном рынке хлопка, части нефтепродуктов и ранних овощей и фруктов.

Азербайджанской «теневой» экономикой организуется широкое наступление для вытеснения с рынка Азербайджана товарноматериальной продукции армянской «теневой» экономики. Разворачивается борьба за сырье — туркменскую кожпродукцию. Ликвидируются связи армянского «теневого» капитала с производством пластмассовых предметов ширпотреба и бижутерии, ранее осуществлявшихся на азербайджанских производственных мощностях. Политизируется экономический конфликт между армянским и азербайджанским бизнесом на рынках Средней Азии.

Руководство среднего и низшего звена в партгосаппарате, назначенное предыдущими руководителями республики и включенное в коммуникации взаимоотношений с «теневой» экономикой, активизирует свою деятельность по дискредитации нового руководства республики.

Практические приемы этой деятельности варьируются от требований к подчиненным активней участвовать в беспорядках, провоцировать забастовки на своих производствах до распространения клеветы, порочащих слухов и обвинений в «русификации» высшего звена управления.

Активизируется работа с беженцами, распространяются тщательно составленные слухи и легенды, предпринимаются попытки к изданию нелегальной газеты.

Развитие антисил выходит за пределы Баку и имеет тенденцию к филиализации по республике.

По данным аналитической группы, в Баку побывали представители народных фронтов Эстонии, Литвы, представители отдельных политических направлений Грузии, Средней Азии, татары Поволжья и крымские татары. Следует отметить, что попытки этих представителей найти руководящее звено процесса не дали результата, так как, по мнению группы, единое политическое руководство антисил в Азербайджане еще не сложилось.

Вместе с тем выработанная в Прибалтике формула Народного фронта как объединения национальных сил, противостоящих давлению и произволу центра, резко ускорила процесс консолидации национального самосознания радикальной интеллигенции и студенчества.

Крайний же тюркизм и антирусизм радикального крыла в движении крымских татар легко смыкаются с основной идеологе-мой блока националистических сил в Азербайджане, в свой черед радикализируя ее. Антирусизм растет, появляются лозунги обличения «русского империализма».

 

2. Структура антисил в конфликте

Общая характеристика процесса становления и развития антисил в Азербайджане складывалась в ходе проведенной группой аналитической работы по определению состава, содержания и интересов этих сил.

В этой работе существенную помощь группе оказали как работники ЦК КП Азербайджана (отдел науки и группа экспертов при отделе, отдел агитации и пропаганды), так и авторитетные представители АН АзССР, другие представители здоровых сил национальной интеллигенции.

Аналитическая проработка говорит о следующей расстановке сил.

2.1. Правые радикальные элементы.

Представлены практически единственной группой, возглавляемой полуобразованным рабочим 26 лет, неким Паннаховым. За спиной этого лидера существовала группа теоретиков в составе философа, экономиста и юриста, направлявшая и корректировавшая деятельность Паннахова.

Для этой группы характерны сепаратистские требования и панисламские лозунги, призывы к активным антиармянским действиям.

Видимый социальный радиус ее влияния в Баку (многонациональном городе) ограничен криминальными и субкриминальными слоями. Вместе с тем выдвигаемые ею идеи могут найти достаточно широкую базу в населении так называемых «бакинских сел» (апшеронских сел Большого Баку) «персо-иранского» населения, социальное поведение которого несет в себе черты превращенных форм шариата.

В последние десятилетия произошла подпитка этого слоя проживающими в общежитиях и различных «самостроях» тюркоязычными выходцами из сельских районов.

Группа, символизируемая Паннаховым, требует «чистки» крови, запрещения смешанных браков и т. д.

Вызывает беспокойство присоединение к Паннахову незначительной части лиц из бывших военнослужащих в Афганистане. Этими лицами были разработаны правила уничтожения материальной части (танков, БТР, БМП) армии в условиях города.

Считаем необходимым подчеркнуть, что подавляющее большинство — около 1200 человек — бывших воинов-интернационалистов добровольно и в нужный момент включилось в действия по предотвращению эскалации конфликта и являлось одной из наиболее эффективных сил по купированию конфликта и контролю за ситуацией.

2.2. Субкриминальные структуры, тяготеющие к правому радикализму.

На протяжении предшествующих перестройке двух десятилетий в г. Баку распространялись отношения коррупции. Одним из постоянных источников обогащения бюрократии была торговля пропиской в г. Баку, поощрение появления районов стихийной застройки. Формировался субкриминальный поток мигрантов из районов в г. Баку.

Значительная часть мигрантов такого рода занимается в городе полукриминальной и криминальной деятельностью. В этой среде основными занятиями являются спекуляция, сбыт наркотиков, фарцовка, оптовые закупки товаров в Москве, Ленинграде и реализация их в сельских районах Азербайджана.

Социальная мощность этой группы оценивается не менее чем в 30 тыс. человек.

Представители этой субкриминальной структуры в призывах Паннахова видят практическую возможность разрешения жилищного кризиса за счет «сгона» армянской общины и других нацменьшинств из Баку.

Эта группа антисил политическими лозунгами интересуется в основном лишь в связи с реализацией своих локальных интересов.

Однако нельзя сбрасывать со счетов и той роли, которую играют в психологической мобилизации такого слоя превращенные структуры шариата.

2.3. Криминальные структуры, тяготеющие к правому радикализму.

Социальная мощность — не менее четырех тысяч человек. Эта группа представляет собой отбывших наказание за уголовные преступления, в основном по грабежам и крупному мошенничеству.

Политические лозунги группы Паннахова позволяют этой асоциальной структуре активно готовиться к грабежам и присвоению имущества армян, проживающих как в Баку, так и в других городах и районах республики.

2.4. Левые радикальные структуры.

Наиболее многочисленная из явных, поверхностных групп в антисилах, в основном представлена студентами бакинского пединститута, мединститута, Института физической и неорганической химии, Государственного университета, средних специальных учебных заведений г. Баку.

Первоначально выступала с позитивных позиций развития перестройки и гласности. В процессе развития «митинговой» демократии перешла на националистические, шовинистические позиции, антирусизм. В отличие от правых радикалов отвергает традиционализм, не опирается на исламизм. Требует, по существу, депортации армян и лиц других национальностей из Азербайджана.

В политической структуре лозунгов этого направления значительное место занимает НКАО (Карабах). Инструментарий воздействия на массы заключается в укреплении и внедрении ощущения попранной национальной чести и достоинства. В этой структуре наиболее остро шла борьба между лидерами групп. Ротация лидеров происходила с повышенной скоростью. Группы отличаются неустойчивостью, легко рассыпаются и возникают вновь. Следует отметить, что идейное наставничество этих групп осуществлялось преподавателями вузов и средних специальных учебных заведений и низшим звеном научных работников системы Азербайджанской АН, которые выступали с провокационными, зажигательными речами.

Основа интересов этих групп заключается в вытеснении из сложившихся в республике властных отношений представителей интеллигенции предшествующего поколения, уже включенных в действующую структуру управления и распределения социальных и материальных благ.

В логике этого направления, корреспондирующего с классическими анархическими движениями, носители властных отношений являются персональными владельцами этих отношений. Дискредитация сложившихся иерархических структур должна, в представлении участников этого направления, предоставить место им, что позволяет определить этот слой как потенциальную необюрократию.

С одной стороны, все это направление исходит из желания сохранить действующую структуру власти в республике при радикальной замене кадров на выдвиженцев левого радикализма. С другой стороны, в этой среде наиболее популярны идеи сепаратизма и вестернизации.

2.5. Субкриминальная структура, тяготеющая к левому радикализму.

К этой структуре относятся дельцы «теневой» экономики Азербайджана, занимающиеся производственной цеховой деятельностью. Влияние на неустойчивую эмоциональную среду левого радикализма позволяет представителям «теневого» бизнеса «раскачивать», ослаблять государственную власть в республике, при этом оставаясь в тени. Поскольку студенческая и молодежная среда легко общается с подростковой средой, а последняя тяготеет к «культовым», «орденским» внешним элементам общественной жизни (которые легко вносятся в подростковую среду студентами — старшими братьями, при особом весе старшинства у тюркских народов), вся общественная структура — левый радикализм — студенчество — молодежь — подростки — получает завершенный социальный вид. А при материальном обеспечении со стороны «теневого» бизнеса представляет собой идеальную среду для провоцирования массовых противоправных действий. Цель субкриминальной структуры заключается прежде всего в ликвидации коррумпированной бюрократии, связанной с «теневым» бизнесом отношениями «оброка», и выдвижении новых наемных лидеров, открывающих для «теневого» бизнеса путь к непосредственному включению во властный механизм.

Социальная мощность этого направления оценивается аналитической группой в 2–2,5 тысячи человек; при оценке возможностей материальной собственности — до 10 миллиардов рублей.

2.6. Криминальные структуры, тяготеющие к левому радикализму.

Представлены в основном уголовными элементами, отбывшими наказание или находящимися под следствием по хозяйственным преступлениям, по преступлениям, связанным с организацией и обеспечением цехового подпольного производства, а также по сопровождающим эту деятельность функциям защиты от правоохранительных органов и конкурентов, рэкету, связанному с экономической, цеховой, кооперативной деятельностью.

Социальная мощность этого направления — не менее 20–25 тысяч человек. Это готовая структура управления леворадикалистскими толпами молодежи, располагающая необходимым для этого опытом и жесткой внутренней дисциплиной, имеющая готовые звенья принуждения к деятельности.

Не исключено, что для проведения акций устрашения, демонстрирующих ее силу и влияние, обращается к тому же слою, что и правые радикалы.

2.7. Умеренные, национальная интеллигенция.

Наиболее многочисленная группа в пределах «митинговой стихии». Социальная мощность — до 250 тысяч человек. В отдельные периоды увеличивалась до 500–600 тысяч человек. Исключительно неоднородна. Политическая позиция близка программам перестройки и гласности. Политические симпатии тяготеют к программам народных фронтов Прибалтики.

В то же время, ввиду своей как социальной, так и национальной неоднородности, это политическое направление выработать общую политическую платформу не смогло и, по существу, отказалось от активной политической борьбы, заняв выжидательную позицию.

Основная часть умеренных состоит из высококвалифицированных рабочих и инженерно-технического персонала. Для этой группы характерны требования ускорения процессов оздоровления экономической, правовой и социальной жизни в республике. Присутствует достаточно высокий уровень доверия к новому руководству республики.

В то же время растет непонимание по поводу отсутствия решительности в замене кадров и развития ответственности за действия в предшествующем периоде.

Начинает формироваться мнение о слабости нового управления и силе структуры руководства периода застоя, оставшегося на местах у власти.

Среднее звено национальной интеллигенции, длительное время отстраненное от властных отношений в науке и социальной жизни, предпочитает программы народного фронта по типу Прибалтийских республик и тяготеет к переносу политической активности от «митинговой демократии» к парламентским методам борьбы со сложившейся структурой управления.

В этой среде популярны лозунги и цели сепаратизма и вестернизации экономики, но на «демократических» началах (ориентация на парламентскую демократию).

Эта часть интеллигенции широкой поддержки в массах не имеет, является, по существу, генератором теоретических концепций, переприспосабливаемых радикалами в своих целях.

На выжидательной позиции находятся и высокоавторитетные представители национальной как научной, так и творческой интеллигенции, завороженные внешней, межэтнической формой политического конфликта. В каждом из политических направлений они вычленяют допустимое для себя, не поддерживая общую политическую концепцию той или иной группы.

В результате авторитет этой части интеллигенции широко используется левыми радикалами.

Абсолютное большинство рабочих и служащих низшего и среднего звена свой выбор еще не сделали. Вливаясь время от времени в «митинговую» стихию, эта группа дезориентирована, полной ясности и понимания процесса не имеет, колеблется в действиях от поддержки курса нового руководства до подхватывания межэтнической формы конфликта.

2.8. Бюрократия, связь с «теневой» экономикой, кланы и их место в процессе.

Начало периода застоя соответствовало в Закавказье бурному развитию подпольного артельного производства товаров народного потребления и оказания услуг населению. С середины 60-х годов учащаются случаи реализации сырья и материалов из госсектора в «теневое» артельное производство. Отдельные представители иерархических структур управления начинают торговать «гарантиями» неприкосновенности представителям «теневого» бизнеса. С расширением практики приписок, применяемой иерархическими структурами управления, растут объемы финансовых средств, выкачиваемых из госбюджета, объемы сырья и материалов под обеспечение приписываемым объемам готовой продукции, объемы оборудования и техники.

Кроме того, производственные мощности промышленности начинают работать в режиме неполной загруженности. В этих условиях складывается рынок предложения сырья и материалов, оборудования для «теневого» артельного производства. Растет скорость оборота «теневого» капитала. Ускоряются процессы концентрации денежных средств среди коррумпированной буржуазии и централизации артельного «теневого» производства, превращения его в цеховое «теневое» производство на более высокой технологической базе при практически гарантированном обеспечении сырьем и материалами.

Уже на этом этапе происходит как реализация оборудования «цеховикам», так и передача его в аренду. Финансовые ресурсы в руках коррумпированной бюрократии начинают выступать в виде источников кредитования и финансирования на правах участия в прибылях «теневого» бизнеса. Получает распространение практика передачи «цеховикам» в аренду неограниченных производственных мощностей государственной промышленности.

Высшее звено коррумпированной бюрократии переходит на принципы «оброка» «теневой» экономики и рентных отношений на вложенный капитал. Одной из наиболее распространенных форм участия этой части коррумпированной бюрократии является продажа «гарантий» неприкосновенности. В представлениях воротил «теневого» бизнеса это звено становится все более паразитирующим. Звенья управления, более близкие к непосредственным механизмам «теневой» экономики (руководители производственных звеньев, представители практического механизма снабжения и сбыта, представители власти на местах), начинают сращиваться с «теневым» бизнесом и входить в органическую структуру «теневой» экономики в качестве непосредственных участников и обслуживающих звеньев.

В этих условиях происходит расслоение коррумпированной бюрократии по функциям собственности. Высшее звено бюрократии торгует лишь функцией распоряжения, делегированной ей государством. Среднее — частично осуществляет функцию распоряжения и в основном функцию владения. Иначе говоря, продает не только право, но и практический механизм реализации этого права (сырье и материалы, оборудование, аренда производственных мощностей). Низшее звено лишь частично реализует функцию «владения», зато практически полностью реализует функцию «пользования» (организация производственного процесса, технология, трудовые отношения). Через это звено бюрократии, находящейся с «теневой» экономикой в отношениях «найма», осуществляется развращение рабочих и служащих, привлекаемых к «теневой» производственной деятельности, противопоставление их государству и культивирование антисоциалистического мировоззрения.

Учитывая, что эти процессы развивались в Закавказье в течение более чем 20 лет, можно сделать вывод о сложившейся структуре организованной хозяйственно-экономической преступности. В каждой из Закавказских республик эти структуры существуют, хотя и находятся на относительно разных этапах развития и обладают своей спецификой.

Эти структуры в рамках сращения «бюрократия среднего и низшего звена — теневой бизнес» социально-политически представляют собой отряды национальной буржуазии.

Анализируемые процессы показывают, что эти отряды национальной буржуазии как в Армении, так и в Азербайджане осознают свои классовые интересы и начинают развиваться в классы.

Для молодой национальной буржуазии всегда характерны в историческом процессе лозунги этнической разобщенности, сепаратизма, корпускулирования на контролируемых ими территориях.

Цели одни:

— конечная — развал государства, выделение территории республики в самостоятельное государство на концепции капиталистического развития;

— на промежуточных этапах решения этой задачи (возможно в конфедеративной форме) определение доминантных экономических прав по отношению к другим территориям и внутренним социальным слоям населения при наиболее жесткой реализации этих доминантных прав (ср.: сгон беженцев с земель).

Отсюда следует, что коррумпированная бюрократия неоднородна по своему составу. Высшее звено этой бюрократии тяготеет к центризму, идее общей государственности как единственному источнику своей власти. Уже этим эта группа компрометирует идеи перестройки, поскольку внешне стоит на позициях поддержки этих идей. Среднее и низшее звено, составляя вместе с воротилами «теневого» бизнеса базу развития национальной буржуазии, настроено радикально сепаратистски и поддерживает все сепаратистские группы и настроения в антисилах.

Для развращенных участием в «теневой» экономике рабочих и служащих образ «цеховика» закреплен как наиболее социально престижный, привлекательный. Отсюда вытекают политические «симпатии» этой части населения.

По оценкам аналитической группы, контролируемые или принадлежащие «теневой» экономике Азербайджана денежные средства и товарно-материальные ресурсы составляют не менее чем 10 миллиардов рублей. В Армении — не менее 16,5 миллиардов рублей.

Отсутствие резких, принципиальных мер по преследованию коррумпированной бюрократии во всех ее звеньях порождает у рядовых граждан убеждение в том, что представители национальной зарождающейся буржуазии неприкосновенны, а значит, всемогущи. Этим в значительной степени объясняется ускоренное размывание авторитета государственной власти и представителей этой власти, как в Азербайджане, так и в Армении.

Реальное взаимодействие структур управления (в нашем случае на анализируемой территории в АзССР) осложняется еще и тем, что, по данным проведенного социологического исследования в различных социальных слоях населения республики, среди носителей различных идеологий общественная оценка структуры власти на местах определяется как структура власти так называемого «нахичеванского клана».

Этот клан определяется общественным мнением как реальная властная структура в республике, вышедшая с одной территории — Нахичеванской АССР, — пришедшая к власти в застойный период и полностью включившаяся в структуру взаимоотношений с «теневой» экономикой.

Отсутствие правовых мер преследования представителей этого клана до недавнего времени воспринималось как главная характеристика слабости и центра, и высших руководителей республики.

2.9. Религия, ее место и роль.

Официальный ислам на территории Азербайджана, хотя и имеет определенную социально-культурную базу, ограничен влиянием на наиболее пожилых представителей населения республики, проживающих в основном в сельской местности.

Этим в значительной степени объясняется слабый эффект обращений шейх-уль-ислама — духовного руководителя мусульман Закавказья — с призывом о прекращении межэтнических столкновений.

Вместе с тем, по данным аналитической группы, на территории Азербайджана действует около 1000–1300 неофициальных мулл, каждый из которых контролирует строго ограниченную территорию и социальную среду.

Отношения в этой структуре неофициальной религии (параллельный ислам) близки к структуре: тарикат как религиозная община; пир как мулла — духовный и правовой наставник, хозяин души и тела наставляемого; и верующий как мюрид пира.

Эта структура имеет светские места моления (в квартирах, в частных домах). Она глубоко законспирирована, политических требований или религиозных идеологем явно не формулирует, но активно участвует в направлении «митинговых» толп на власть в республике, как «образ врага».

В основном используются политические лозунги «попранного национального достоинства и национальной чести». Раздаются призывы к традиционным формам восстановления достоинства и чести, призывы смыть ее пролитой кровью «врага» — армян-иноверцев, новых представителей власти.

По мнению и информации от опрошенных, мулл (пиров) объединяет, руководит ими «черный имам» из-за рубежа. Несмотря на то, что эта информация повторялась опрошенными с достаточно высокой частотой, аналитическая группа не обнаружила подтверждения ее в других источниках.

 

3. Динамика развития конфликта

3.1. Экономические противоречия «теневых» экономик, составляющих реальную базу конфликта.

Исторический процесс развития артельного «теневого» производства как базы развития «теневой» экономики более интенсивно проходил в Армянской ССР, в силу традиционно более высокого уровня ремесленничества в этой республике и высокой активности населения.

К началу перестроечных процессов в СССР армянская «теневая» экономика как в самой республике, так и в НКАО, развивавшаяся интенсивно, столкнулась с интересами азербайджанской «теневой» экономики, накопившей в застойный период значительные ресурсы, требовавшие эффективного приложения. Поскольку традиционно обе стороны конкурировали в производстве практически аналогичной продукции (кожгалантерея, изделия из пластмасс, мелкие изделия из металла, автофурнитура, швейные и трикотажные изделия, обувь, сельхозтовары), борьба между ними была борьбой за рынки сырья и материалов, готовой продукции и наиболее дешевых трудовых ресурсов.

Развитие кооперативной деятельности в других регионах существенно сократило возможности «теневых» бизнесов обеих республик, возможности реализации готовой продукции, повысило конкурентную борьбу за сырье. Если борьба за кожсырье перекинулась в основном в Туркменскую ССР и РСФСР, то борьба за дешевую рабочую силу сконцентрировалась главным образом в НКАО и Азербайджане.

Поскольку НКАО являлась основным каналом влияния армянского «теневого» капитала на азербайджанский «теневой» бизнес, то область стала наиболее напряженным звеном внутренней борьбы.

3.2. Официализация и политизация конфликта через проблему НКАО.

Для официализации конфликта экономических интересов двух мафий разрабатывается несколько «пакетов» легенд. В том числе:

— отставание социально-экономической структуры НКАО от социально-экономической структуры Азербайджанской ССР;

— притеснения со стороны соответствующих коррумпированных структур, обслуживающих интересы «теневой» экономики, подаются как этнические притеснения;

— создается блок «исторических документов», подтверждающих требования армянской мафии о включении НКАО в состав Армянской ССР;

— создается аналогичный блок о «захватах» этой территории армянами.

После распространения этих блоков информации по стране экономический конфликт оказывается уже оправданным этнически и формулируется как конфликт политический через требование реализации принципа самоопределения территории. С этого момента конфликт политизирован, его «теневая экономическая» сущность замаскирована.

3.3. Беженцы как главная составляющая перехода от политической формы конфликта в межэтническую форму.

Политизированный конфликт привлекает к себе значительные массы населения НКАО обеих национальностей, и с этого момента он начинает приобретать характер межэтнических столкновений. Инспирированный поток азербайджанских беженцев из НКАО расширяет географию конфликта, переносит его в другие точки напряжения — города Сумгаит, Кировабад, Баку.

Наиболее слабой точкой оказался Сумгаит. События в этом городе позволили окончательно «спрятать» экономические интересы «теневого мира», драматизировать процесс и полностью перевести его на межэтнические «рельсы».

3.4. Этизация конфликта.

Одна сторона — Армения — использовала образ геноцида 1915 г. как прообраз сумгаитских событий. Другая — т. е. азербайджанская — усилила формирование ощущения нарушенного суверенитета, чувства уязвленного национального достоинства и попранной национальной чести.

Если образ геноцида формировал в основном общественное мнение в целом по стране, то уязвленные национальные чувства позволили добиться выявления и консолидации антисил в Азербайджанской ССР. Этот процесс стал опорой для организации депортации армян из Азербайджанской ССР и азербайджанцев из Армении.

3.5. Структура потоков беженцев, их место в конфликте и интересах «теневых» экономик.

Большинство лиц армянской национальности, проживающих на территории Азербайджанской ССР, концентрировалось в городах, причем традиционно расселялось по принципу компактного проживания. Их отъезд из Азербайджана оказался в бóльшей степени под контролем правоохранительных органов, чем отъезд армян из сельских районов республики. В основном отъезд проводился организованно, с сохранением как денежных средств, так и имущества. По состоянию на 10.12.88 г. Азербайджан покинуло около 90 тыс. армян. Некоторые села выезжали полностью. Значительная часть выезжающих армян из Баку направилась в южные районы РСФСР. По существу, азербайджанский «теневой» бизнес ликвидировал конкурирующие армянские структуры на территории республики.

Поток азербайджанских беженцев из Армении по состоянию на 10.12.1988 г. оценивается количеством около 130 тысяч человек. Практически это сельское население из 17 районов Армении с традиционно смешанным населением. Организация выселения этих беженцев с их земель, изученная по социологическим обследованиям, позволяет выделить три качественных этапа насильственного выселения:

— этап формальной закупки имущества сгоняемых по монопольно низким ценам (корова — 30 рублей, баран — 8 рублей, 10 кур — 3 рубля, один гектар плодородной земли — 4 тысячи рублей). Доставка выезжающих к границе республики проводилась по цене 100 рублей за человеко-километр. На выезд одной семьи из пяти человек (среднестатистическая численность семьи азербайджанского беженца) на расстояние в 50 километров до границы республики необходимо было выплатить 25 тысяч рублей. Практически изымались все денежные средства, выплаченные за имущество.

В сгон с земель активно включились субкриминальные и криминальные структуры, обслуживающие армянскую «теневую» экономику. В короткие сроки во главе бандгрупп встали представители комитета «Карабах». К сгону были привлечены представители местной бюрократии, находящиеся на содержании «теневой» экономики. Процесс вступил во вторую фазу:

— изгоняемых вынуждали писать расписки на чистых листах бумаги, заверенных печатями поссоветов, нотариальных контор, а в ряде случаев и райисполкомов о выплате денежной компенсации или обмене жилплощади.

Все опрошенные отмечают, что основной мерой воздействия было избиение, угрозы физической расправы, угроза оружием. На этом этапе опрошенные отмечают большое количество холодного оружия, топориков в руках членов бандгрупп. Наличие огнестрельного оружия отмечается редко. Практически все опрошенные отмечают присутствие в бандгруппах лиц в форме милиции.

Распространившаяся среди азербайджанского населения паника, полная безнаказанность бандгрупп привели к массовому бегству азербайджанцев в леса по направлению к границе Азербайджанской ССР. Процесс вступает в третью фазу:

— бандгруппы блокируют дороги и тропы, отбирают у беженцев деньги, ценности, уничтожают их личные и имущественные документы.

Опросы отмечают резкий рост количества огнестрельного оружия в бандгруппах. Присутствует: турецкие пятизарядные карабины, автоматы немецкого производства времен ВОВ, охотничье оружие, наганы, пистолеты. Акты насилия ужесточаются, избиениям часто подвергаются старики, что глубоко травмирует психику азербайджанцев. При выселении следует предупреждение: за разбитые окна или другой урон жилому дому, зарезанную скотину — смерть.

Аналитической группой определен объем присвоенного армянской субкриминальной и криминальной структурами «теневой» экономики имущества, денежных средств и ценностей изгнанных в сумме 3,1 млрд. руб.

Таким образом, армянский «теневой» капитал компенсировал свои потери в Азербайджанской ССР.

Одновременно конфликт из межэтнического (в основном на территории АзССР) перешел в разряд межнационального, вовлекая в зону своего действия население двух республик.

3.6. Перспективы дестабилизации положения в Азербайджанской ССР.

Наличие на территории Азербайджанской ССР более чем 130 тысяч крестьян, согнанных с земли и лишенных имущества, с учетом их вынужденного расселения по 40 районам республики, создает качественную базу развития конфликта.

Подвергшиеся насилию, потерявшие веру в защиту со стороны государства, беженцы представляют собой исключительно нестабильную социальную среду, тяготеющую к самозащите. Исторические аналоги подобных насильственных выселений крестьян приводят к выводу о возможных вспышках конфликта в виде «крестьянской войны» и партизанских действий. Вероятность подобного развития событий усугубляется численностью и структурой восточной крестьянской семьи, а также особым значением кровнородственных связей.

3.7. Новый качественный переход конфликта из межэтнического в межнациональную форму.

Переход конфликта на новый качественный уровень (межнациональный) приводит к поискам идеологем соответствующего качества. Для армянской стороны, уже консолидированной вокруг идеологемы народа-мученика, отстаивающего право на жизнь и идею армянской государственности, такой задачи нет.

Для азербайджанской стороны такой идеологемой является лишь идея тюркизма, консолидирующая азербайджанцев в нацию.

Анализ, проведенный группой, показывает, что антисилы в Азербайджанской ССР подошли к выработке общей идеологемы. И хотя антисилы в Азербайджане не прошли еще процесс консолидации, предшествующей выработке общей политической идеологемы, наличие в республике 130 тысяч беженцев, неизбежное распространение информации о методах сгона с земель создают предпосылки для сплочения народа на базе этической, морально-нравственной оценки этих событий. По существу, вопрос в настоящее время сводится к определению той силы, которая встанет во главе этого процесса.

 

4. Социально-политические силы в Азербайджанской ССР, заинтересованные в прекращении конфликта

4.1. Силы, активно препятствующие расширению конфликта.

Проведенный группой анализ показал, что коллективы крупных промышленных предприятий г. Баку не только не проявили забастовочной активности, но и контролировали порядок на своей и прилегающей территориях. Возросло доверие этих коллективов к своим руководителям. В то же время потенциальные возможности крупных пролетарских коллективов использованы не были. Отсутствовали «встречные» демонстрации в поддержку перестройки и правительства республики, не были созданы новые формы использования социально-политических возможностей этих групп населения.

Как уже отмечалось, исключительно активно повела себя подавляющая часть воинов-интернационалистов. По существу, благодаря их инициативе не возникало локальных конфликтов при вводе войск в особый район — г. Баку. Воины-интернационалисты взяли на себя наиболее конфликтные формы контрольной работы — проверку документов, личный досмотр и досмотр вещей.

Несмотря на это, возможности этой авторитетной социальной группы не были максимально использованы.

Особое место в формировании общественного сознания на Востоке играют пожилые люди. При высоком уровне урбанизации населения это влияние идет на убыль, тем не менее, ветераны ВОВ, представители республиканской науки и культуры располагают значительным авторитетом, который практически невозможно использовать в традиционных формах социально-политической работы.

4.2. Группы населения, пассивно сопротивляющиеся развитию конфликта.

Следует отметить, что авторитет старейшин на селе значительно выше, чем в городах. Аксакалы в сельской местности занимают в настоящее время позицию пассивного нейтралитета. Исторически в Азербайджане в периоды нарастания конфликтных ситуаций стихийно возникали аксакальские советы, располагавшие исключительным влиянием на массы. В сложившихся условиях использование института аксакальства привело бы эту структуру из пассивной в активную форму деятельности. Включение же этой структуры в работу по обслуживанию кадров резко повысило бы как авторитет высшего республиканского звена управления, так и авторитет аксакальства.

В крупных городах Азербайджана (Баку, Сумгаит, Кировабад и др.) определенное место занимают межнациональные среды из семей, возникших в результате смешанных браков, и азербайджанцев разноязычной культуры. Эти среды далеко отстоят от традиционных форм национальных отношений и изначально представляют собой социальную структуру интернационального мировоззрения.

Следует учесть, что лица, входящие в эту структуру, ощущают определенный «комплекс неполноценности» в условиях бурного развития национальных и националистических воззрений, а значит, тяготеют к объединению на интернациональной основе. Лидерские функции для этой среды могли бы исполнять представители республиканской интеллигенции, сохранившие свой общественный авторитет в период застоя и стоящие на интернациональных позициях. (Интеллигенция второго, третьего поколения в Азербайджане русскоязычна, как правило, азербайджанского языка не знает, интернациональна.)

4.3. Резервные структуры населения, способные примкнуть к активным силам.

Особое место в оперативной обстановке занимает молодежь 14–17 лет. Эта неустойчивая, но исключительно активная часть населения способна поддержать любое направление развития событий, избирая то, которое даст больше оснований для самоутверждения. Для этой части населения функции лидерства могли бы осуществлять здоровые силы воинов-интернационалистов. Влияние в данном случае было бы тем больше, чем больше учитывалось бы тяготение молодежи к атрибутике общественного движения. Если функции «командирства» могли бы осуществлять воины-интернационалисты, то функции «комиссарства» — ветераны ВОВ и партии.

Пассивную, выжидательную позицию занимает большая часть рабочих и служащих средних специализированных промышленных предприятий, не включенных в «сферу влияния» «теневой» экономики. Поскольку на этих предприятиях (электротехническое, электронное, приборостроительное производства) профессиональные качества и уровень культуры работающих выше, чем на предприятиях местной и бытовой промышленности, на транспорте (где «теневая» экономика держит ключевые позиции), эти группы населения политически здоровы, но не имеют внутренних возможностей для политической консолидации, так как их собственное руководство для них традиционно не является авторитетным.

В сельской местности здоровой, но пассивной силой является социально стабильная часть работающих, не имеющая парниковых хозяйств, избытка земли в личном пользовании и относящаяся, по существу, к малоимущим слоям сельского населения. Эта группа, не имея собственных источников обогащения, работает на принципах найма, как в госсекторе, так и в личных сельских хозяйствах, контролируемых «теневым» бизнесом. Их политические симпатии на стороне усиления государственной власти, резких мер по отношению к «теневой» экономике, стабилизации политической жизни в республике. Общественный авторитет для них — аксакальство.

В анализе конкретных событий отмечается особое влияние женщин на массы. Это влияние имеет традиционные корни: женщина-мать в восточной семье пользуется большим неявным авторитетом, и ее образ интенсивно эксплуатируется антисилами для создания острых, возбуждающих страсти толпы ситуаций. Опираясь на факты, свидетельствующие о фрагментарном включении женщин в пресечение конфликта (Агдам, Сумгаит), следует активно использовать этот традиционный фактор, во многом определяющий настроение и поведение толпы мужчин как видимого активного участника процесса.

4.4. Нетрадиционные формы воздействия на население.

Оперативная обстановка показывает, что антисилами в ходе развития конфликта активно используются все формы и методы борьбы за сознание масс, включая инструменты психологической войны. К последним относятся: адресность, учет социальной и культурной стратификации населения при создании пакета информации, подаваемой данному слою, тщательная проработка формы стиля, образности языка, используемого для подачи этой информации с учетом особенности адресата.

Дрейф цели, подача на идеологический рынок только продуктов, потребность в которых уже сформирована населением к моменту подачи, с одновременным прощупыванием рынка, определением возможного нового шага.

Так называемая склейка, использование чужих, но притягательных для данного слоя вывесок для реализации под этими вывесками своей идеологической продукции.

Согласованная многоканальность, системное использование средств массовой информации, как советских, так и зарубежных, а также возникших в процессе демократизации общественных трибун, «митинговых зон», листовок и прокламаций, слухов и легенд.

Настойчиво декларируемая неангажированность, борьба за психологическое влияние на лидеров и структуры, обаятельные для каждого данного слоя населения.

Очевидно, что в новых условиях традиционная структура идеологической базы полемики неэффективна. Без создания социальной и идеологической базы нового типа, не декларирующей своих связей с партгосаппаратом и вместе с тем связанной с ним общим желанием преодолеть кризисную ситуацию, партийный и государственный аппарат в условиях демократизации существовать не может. Поэтому возникает настоятельная необходимость в создании структуры центров, способных вести психологическую войну в экстремальных условиях и являющихся для партгосаппарата как независимым источником анализа, подачи информации, параллельной официальной, так и способных к самостоятельным действиям, блокированию «теневой» информации и «теневой» идеологии.

Формы и методы организации подобного типа структур состоят в поиске и выдвижении конструктивно ориентированных лидеров, смелом наделении их широкими правами и полномочиями, в том числе и организационно-экономическими, передаче оперативной инициативы в их руки.

 

5. Место государственных сил в развивающемся процессе конфликта

5.1. Ведомственный подход к урегулированию конфликта.

Оценка процесса конфликта как межэтнического явилась причиной исходных просчетов при организации механизмов его ликвидации. Вся работа по исчерпанию конфликта приобрела ведомственный характер, в рамках прав и обязанностей каждого отдельного ведомства. До настоящего времени не создан координационный центр с широкими полномочиями, позволяющими направлять ведомственные усилия в общее русло.

Такой подход укрепляет реакцию управленческого звена на происходящее как на цепь отдельных, самостоятельных событий, а не как на органический процесс. Это приводит к самоизоляции государственных сил, превращает государство в ответчика за каждое событие конфликтного процесса.

5.2. Утрата инициативы в противостоянии антисилам.

Механизм ведомственной самоизоляции укрепляет инициативность антисил, позволяет им широко пользоваться терминологией и лозунгами перестройки. Отсутствие единого центра управления здоровыми силами порождает отсутствие единой оценки процесса и четко определенного отношения к нему. В результате в актив антисил попадают представители государственных и партийных организаций.

Поскольку многие ведомства, действующие в зоне конфликта, не имеют республиканского подчинения или подчинены республике частично, ЦК КП Азербайджана объективно не в состоянии играть роль такого координационного центра, так как не располагает соответствующими задаче правами.

В силу особого социально-политического положения в республике, ее население предъявляет жесткие требования и претензии к средствам массовой информации.

5.3. Общественная информация.

Следует отметить, что традиционно неоперативная и низкокачественная информация, как официальная республиканская, так и официальная союзная, привыкшая пользоваться политическими штампами вместо политических оценок, не способствовала купированию конфликтного процесса и расслоению антисил. Влияние периодической печати и ТВ на формирование общественного сознания в республике не может быть определено как позитивное, так как на не занятое этими средствами информации поле общественного сознания вышли слухи и легенды, обретая статус единственной «достоверной информации». «Достоверность» слухов и легенд подкреплялась неформальными источниками информации (распространялись тексты, видео- и фотоматериалы).

Положение усугублялось тем, что официальные источники информации (комендантские сообщения в печати) часто ссылаются на неполную информированность либо на отсутствие возможности получения информации.

По результатам опроса и изучения мнения населения, оценка объективности центральных органов информации крайне низка. Как содержание информационных сообщений по поводу событий, так и отсутствие таких сообщений расцениваются как результат влияния другой стороны конфликта.

К наиболее частым ошибкам в работе средств массовой информации опрошенные относят: замалчивание фактов и наиболее острых событий; необъективность освещения в прессе и на ТВ происходящего; неадекватность информации и событий, ею освещаемых; непонимание масштабов и значения конфликта как для населения обеих республик, так и для государства в целом.

Интонация самоуспокоения в официальной информации, резко контрастируя с реальными событиями, приводит к дальнейшему размыванию авторитета государства в целом как защитника закона и справедливости, гаранта гражданского мира.

Разрушение социумов, как для армян, так и для азербайджанцев, вынужденных покинуть места традиционного проживания, ставит эти группы населения в положение объектов беззакония. Отсутствие быстрых и решительных мер правовой защиты их интересов, безнаказанность виновных в произволе приводят к деградации в их сознании и в сознании окружающих их социальных структур понятия государства.

В этих условиях, когда государство рассматривается уже как утратившее реальную власть и контроль над событиями, неизбежен перенос этой оценки и на все государственные структуры, в том числе и на армию.

Проведенные исследования показали, что присутствие армейских подразделений в особом районе Баку, при том, что эти подразделения не имеют полномочий, соответствующих их государственной значимости, а лишь выполняют функцию пассивного устрашения, не только лишает эти силы должного авторитета, но и укрепляет антисилы, а также криминальные и субкриминальные элементы в сознании своей безнаказанности.

В оценке населения присутствие армии либо должно связываться с изменением правовых форм жизнедеятельности, повышением защищенности и правопорядка (через объявление особого или чрезвычайного положения и временного замещения гражданского права правом военного времени), либо полностью теряет смысл.

 

6. Прогноз, неотложные меры

6.1. Диалектика конфликтного процесса показывает, что, начавшись со столкновения интересов «теневой» экономики двух республик, он трансформировался в конфликт политический (проблема НКАО), затем межэтнический (беженцы из НКАО и Сумгаита), межнациональный (беженцы из обеих республик, события вокруг Топханы) и наконец подошел к фазе превращения в конфликт общегосударственный.

6.2. Мощность и скорость развития процесса не исключает возникновения очагов типа гражданской войны или партизанских действий во всей структуре Закавказских республик.

6.3. Следует особо учитывать возможное влияние на ускорение конфликтного процесса социально-психологической атмосферы, сложившейся в Армении вследствие стихийного бедствия и возможных действий «теневой» экономики республики в связи с этим (хищение материальных средств помощи, усиление террора в районах смешанного населения, формирование антигосударственных настроений).

Необходимо иметь в виду приближение годовщины событий в Сумгаите (февраль), мусульманского праздника Навруз-Байрам (март), годовщины геноцида 1915 г. (апрель)!

6.4. Необходимо создать единый центр по урегулированию конфликта с подчинением ему всех структур местной власти, средств информации, военных сил, с предоставлением права временной замены гражданского права на право военного времени как в отдельных районах, так и в обеих республиках в целом;

— начать решительные действия по правовому преследованию «теневых» экономических структур с широким освещением этих действий средствами массовой информации;

— произвести быструю и качественную чистку партийных и государственных структур в обеих республиках от руководителей, способствовавших развитию процесса конфликта; замену кадров переориентировать с национальной на интернациональную основу;

— создать комиссию по проблемам беженцев и защите их прав (важно успеть до посевных — март-апрель — работ);

— следует выделить время в передачах Центрального ТВ и радиовещания для специальных программ по проблемам конфликта;

— организовать серию публикаций в печати по сущности и масштабности процесса конфликта; цель — создать в общественном сознании и мнении прочную причинно-следственную связь существа конфликта (столкновение интересов «теневых» экономик — криминальные силы — разрушение интересов государства — сепаратизм);

— мобилизовать общественное мнение через серию конференций по конкретным проблемам процесса; цель — дезавуировать политическое, межэтническое, межнациональное содержание конфликта.

Особое значение имеет:

— разрыв коммуникаций; учитывая влияние «теневого» бизнеса на транспорт, движение транспортных средств должно осуществляться только по военным документам; это важно для обеих республик;

— расследование участия «теневого» бизнеса Армении в строительстве в зонах стихийного бедствия; безусловная неотвратимость ответственности за низкое качество, хищения и т. д.;

— передача функций охраны общественного порядка на территориях проживания или работы здоровым силам населения республики; их привлечение и включение в исполнение государственной функции; мобилизация авторитетных неформальных структур (аксакальство и т. д.);

— призыв из запаса воинов-интернационалистов, формирование из них особых частей в замену регулярным армейским подразделениям; призыв должен быть осуществлен на принципах добровольности и сформулирован как «зов отчизны для защиты ее интересов»;

— осуществление особого контроля грузов, прибывших в Армянскую ССР в виде международной помощи (не исключена доставка оружия, взрывоопасных материалов); введение особого контроля за использованием медикаментов, зимних полевых средств жизнеобеспечения (палатки, спальные мешки, химгрелки, химреактивы очистки, компактные продукты питания); пресечение передачи этих средств бандгруппам.

 

7. Концепция конфликтного процесса, анализ его качественной структуры

Анализ исследуемого процесса свидетельствует о появлении новой социальной силы, претендующей на власть. Эта сила может и должна быть определена как отряды национальных буржуазий, опирающихся на развившуюся в застойный период «теневую» экономику. По существу, эти отряды переживают период первоначального накопления капитала и тяготеют к характерным для этого процесса криминальным способам борьбы с государством и между собой.

7.1. Возникновение и формирование денежных и материальных ресурсов «теневого» характера имеет специфические особенности в разных регионах СССР.

В республиках Прибалтики (Эстония, Литва) ресурсы такого рода сложились из стянутых в этот район классических ценностей (золото, драгоценные камни, изделия из них, портативные предметы роскоши) отступавшими фашистскими войсками. При ликвидации замкнутой в Прибалтике группировки захватчиков эти ценности в основном были присвоены местным населением и осели в функции сокровищ.

В настоящее время возникли предпосылки (для держателей этих ценностей) их коммерческого использования в качестве первоначального капитала. Условие — открытая граница с Западной Европой.

Для Украины, Молдавии более присущи высокие рентные поступления при быстром развитии личных коммерческих сельских подворий. По существу, в этих республиках присваивалась дифференциальная рента, не изымаемая государством. Удельный объем ресурсов «теневого» бизнеса невелик, но уже и здесь выступает как первоначальный капитал. Усиливается мелкобуржуазная активность общественного мышления.

Для Крыма, Черноморского побережья Кавказа процесс первоначального накопления капитала основывался, главным образом, на индустрии отдыха, транспорта, рентных поступлениях за климатические условия отдыха. Этот рынок стал вторым, после РСФСР, рынком потребления продукции «теневых» экономик.

Республики Закавказья обеспечили накопление ресурсов «теневых» экономик за счет продажи «властных отношений» и развития паразитирующей на государственном промышленном производстве «теневой» производящей мафии. Накопленные ресурсы выступают как достаточные первоначальные национальные капиталы. Условия реализации — правовая самостоятельность.

В республиках Средней Азии и регионе Поволжья источники накопления «теневых» средств аналогичны; соединяются аспекты Украины, Молдавии, Закавказья. Более высок уровень многолетнего паразитирования на госбюджете СССР и отраслевых ресурсах.

Процесс накопления «теневых» ресурсов происходит и в остальных регионах СССР.

7.2. Анализ развития процесса по регионам позволяет сделать вывод о сложившейся стратегии и тактике национальной буржуазии и наличии достаточно разработанного инструментария их действий.

Тактика. Скрытый социально-экономический конфликт трансформируется в политический конфликт. В свою очередь, политический конфликт переводится в межэтнический, затем через фазу межнационального конфликта — в общегосударственный.

Стратегия. Внутриэкономическое обособление территории — захват политических полномочий — конфедеративная форма государственного устройства — внешнеэкономическое обособление территории — самоопределение.

С учетом специфики культуры, этнической насыщенности региона, уровня развития антисил, потенциальной возможности внешнеэкономической и внешнеполитической самостоятельной деятельности тактика действий антисил изменяется от региона к региону.

Следует иметь в виду, что в ряде регионов консолидирующиеся антисилы имеют объективную возможность опереться на свои зарубежные этнические структуры. Такими возможностями располагают Эстония, Литва, Украина, Армения, Азербайджан. Далеко не утопично и предположение о существовании международных сил, предвидящих возможность дестабилизации государства и общества.

Закавказский конфликт в политической типологии крайне близок к израильско-арабскому конфликту и напоминает события на Кипре. Прослеживаемая интеграция антисил традиционно исламских регионов страны, в том числе Поволжья, под флагом тюркизма способна привести к катастрофе.

7.3. Обращает на себя внимание быстрое изменение качества процесса и его «скачущий» характер по государству в целом, многообразие форм.

Анализ конкретных событий в Прибалтике позволяет определить инструментарий действий как тяготеющий к классическому парламентаризму, с переносом политического конфликта в общегосударственную форму, минуя этапы межэтнического и межнационального конфликта. Для Закавказья более характерен полный цикл развития процесса. Это отчасти объясняет, почему идея конфедеративного устройства государства вышла из прибалтийского региона. Поскольку процесс ориентирован на достижение общегосударственного конфликта, последний может быть реализован не только в форме политического кризиса, но и в форме прямых вооруженных столкновений.

Скорость и характер распространения процесса свидетельствуют о его «метастазной» природе: политическое требование самоопределения не нации, а территории рождается в НКАО. Спустя короткое время конституируется в масштабах Эстонской ССР, возвращается в Закавказье в форме межэтнического конфликта, усиливает антигосударственные настроения по дуге от Эстонии до Закавказья, включает Грузинскую ССР.

Действия антисил регионов взаимно этизируются, создается общественное мнение в определении «правоты» той или иной стороны, в том числе в регионах, не охваченных конфликтным процессом.

В этом процессе, опирающемся на уже обнародованный принцип «права территории на самоопределение», обнаруживаются две тенденции. Одна — обособление территорий наций, входящих в многонациональное государство — СССР. Другая — дробление наций на составляющие их этносы и субэтносы, с соответствующим дроблением территорий наций.

7.4. События в Закавказье показали, что криминальный класс менее всего склонен к каким бы то ни было экономическим паллиативам. Ключевыми для него являются вопросы о собственности и о власти, вне решения которых он отвергает всякое экономическое сотрудничество. В тех районах, где начинает развиваться кооперативное движение, он незамедлительно берет этот вопрос под свой контроль, используя при этом как мощнейшие стартовые возможности, так и налаженную структуру «теневых» связей на рынках дефицита. В результате государственная монополия получает в качестве «соседа и партнера» монополию криминального бизнеса. Криминальная буржуазия, внедренная в структуру государственной монополии через слой коррумпированной бюрократии, все более и более превращает последнюю в служанку своих интересов.

Простой анализ структуры и зон влияния «теневой» экономики союзных республик позволяет ожидать возникновения цепи конфликтов в борьбе за государственные территории, рынки сырья, сбыта, рабочей силы. Совершенно ясно, что развернется острая борьба за доминантное экономическое положение между территориями, в том числе и с образованием противостоящих блоков.

Объективный результат такого процесса — деструкция, развал, разруха. Именно эти условия наиболее желательны для криминальной национальной буржуазии.

В политическом аспекте этому процессу более соответствует движение не в сторону развития демократии, а в сторону возникновения властных отношений иного типа — олигархии, диктатуры и т. д.

В процесс разрушения идеи общей государственности введены стихийные силы, даже на субэтническом уровне. Поскольку силы этого уровня находятся на разных этапах развития самосознания субэтноса как целого, цепь возможных конфликтных событий не может быть ограничена ближними временными рамками и в перспективе, на длительный срок, может стать константой.

Антисилы, включающиеся в развитие конфликтного процесса, исключительно деструктивны, легко мимикрируют под практически любые идеологемы и лозунги, объединяют или стремятся к объединению любых антигосударственных сил. В этом процессе дестабилизация государства — лишь средство. Конечная цель — его ликвидация. Качественные аспекты процесса говорят о тактической цели создания множественности горячих точек и очагов напряженности и распыления по ним здоровых сил общества и государства.

 

8. Предложения

Действия криминальной буржуазии, возглавившей союз антисил, складываются в единую, целостную систему. Следовательно, им может и должна быть противопоставлена столь же целостная программа действий государства, включающая:

8.1. Решительное изменение правового статуса зон острого конфликта с временной заменой гражданского права на право военного времени.

Создание для этого временного полномочного органа, которому передаются все функции власти на территории острого конфликта, независимо от административно-территориального деления.

8.2. В режиме права военного времени расследование деятельности «теневой» экономики и наказание виновных, в том числе и лиц, способствовавших обострению конфликта.

8.3. Восстановление законности и гражданского мира на территории острого конфликта; определение размеров имущественного ущерба, нанесенного гражданам в ходе конфликта.

Имущественные претензии потерпевших должны быть рассмотрены и удовлетворены за счет возвращения отторгнутого или компенсированы из имущества и средств, конфискованных у представителей «теневой» экономики.

8.4. В зонах острого конфликта и регионах, имеющих тенденцию к дестабилизации, необходимо установить особый контроль за коммуникациями связи, транспортными артериями и транспортом.

Должна быть обеспечена возможность рассечения коммуникаций в любой точке и в любой момент времени.

8.5. В структуру идеологической работы должны быть введены нетрадиционные составляющие, имеющие общественный авторитет, — социальные группы, отдельные лица, типы действий и пр.

Целью идеологической работы должно быть освещение классового содержания развивающегося конфликта с подробным, широким анализом места, которое занимает в нем криминальная буржуазия.

Следует формировать в общественном сознании устойчивые представления о связи между деятельностью криминальной буржуазии и политической платформой сепаратизма.

8.6. Активная социальная политика по оздоровлению среды за счет изъятых из «теневой» экономики средств и ценностей с широким обсуждением направлений их использования.

8.7. Создание нетрадиционных, «неявных» механизмов идеологической работы для борьбы за общественное сознание: проведение общественных конференций по конкретной проблематике деструктивного процесса, публикация серий материалов по этим вопросам, выпуск социально ориентированных критических материалов «независимого» характера с распространением их нетрадиционными способами.

8.8. Широкое использование общественного авторитета социальных лидеров, стоящих вне аппарата государственного управления, для консолидации как общественного мнения, так и здоровых сил общества в защиту интересов государства.

Дезавуирование идеи конфедерации и «права территорий на самоопределение».

8.9. Следует рассмотреть возможность добровольного выхода из запаса воинов-интернационалистов и создания на их основе военных сил поддержания порядка и гражданского мира.

 

Отчет «Карабах»

1989. 17 февраля

1. Эволюция процесса.

1.1. Демократические преобразования в СССР, начатые «реформой сверху», резко политизируют ранее неактивные слои населения.

Реализация политической активности масс в этих условиях осуществляется только через общественные объединения «в поддержку перестройки» (основная типология «народный фронт»). На первом этапе альтернативные и экономические цели такого рода движениями не выдвигаются.

1.2. В дальнейшем возникает тенденция к противопоставлению интересов периферии как «народных» и интересов центра как «бюрократических», формируются требования политэкономической децентрализации. Объектом демонтажа оказывается принцип общегосударственности. Общедемократические движения начинают трансформироваться в национально-демократические. Это второй качественный этап развития процесса.

Идея хозрасчета территорий, теоретически привлекательная, а по существу не реализуемая без полной ликвидации детерминизма общегосударственных интересов и замены их интересами узкотерриториальными, укрепляет концептуальную основу радикализма, выступавшего изначально с идеей «вестернизации» общества на националистической основе.

С этого момента интенсивно вымывается демократическое содержание политического процесса, замещаясь националистическими, шовинистическими составляющими. Интенсивно используется методология создания «образа врага» с целью дальнейшего сплочения движений.

1.3. В политической борьбе начинают довольно широко применяться криминальные и субкриминальные средства, создаются специализированные «силы самообороны», т. е., по существу, отряды боевиков при политических движениях.

Этот период характеризуется «снятием» гарантии гражданского мира и на этой основе разрушением авторитета общегосударственной власти в массовом сознании как силы, обеспечивающей гражданские права личности.

2. Социально-психологическое содержание процесса.

2.1. На первом этапе лидирующую роль в формировании идеологического и политического наполнения движения играет национальная, научная и творческая интеллигенция, однако движения в целом имеют массовый характер, они вертикальны.

2.2. Второй этап характеризуется резким прорывом к лидерству представителей или исполнителей воли «теневой» экономики. Усиливается различный, в том числе крайне правый, радикализм. Лидерские функции все больше захватывают представители антисоциалистически настроенной интеллигенции, дельцы «теневой» экономики и «совмещенные менеджеры», т. е. лица, представляющие как государственные, так и «теневые» структуры в одно и то же время.

Массовое движение включает в себя люмпенизированные слои населения, субкриминальные и криминальные группы. В концепции движения начинают преобладать требования экономической автономии, монтируемые на этом этапе в общий поток лозунгов перестройки.

2.3. На третьем этапе лидерство в движении захватывают буржуазные радикалы, научно-творческая интеллигенция сохраняет лидерские функции в той мере, в какой обеспечивает идеологизацию движения на этой новой стадии его развития. В общественное сознание внедряется оценка движения как единственной реальной политической силы региона. Центру также внушается оценка движения как единственной реальной силы с массовой поддержкой населения. Контроль за массовым движением устанавливается как через механизмы формирования общественного мнения в регионе, так и через воздействие на субкриминальные и криминальные формирования.

3. Экономическое содержание процесса, механизмы вмешательства «теневой» экономики.

3.1. На первом этапе движения доминировали надежды на скорый экономический эффект перестройки и восстановление социально-экономической справедливости. Само по себе это восстановление связывалось, главным образом, с масштабными действиями против мафии. Основные принципы социалистического производства в их исторически сложившемся виде еще не ставятся под сомнение. На втором этапе главным виновником экономических бед страны в общественном сознании постепенно становится не мафия, а централизованная система руководства страной, в том числе и экономикой. Это создает благоприятную почву для развития настроений хозяйственной автономии территорий. В общественном мнении периферии центр из гаранта и олицетворения всеобщего интереса превращается в главный тормоз ее экономического развития. На третьем этапе такое развитие все более отчетливо отождествляется с западной моделью, причем в тех ее вариантах, которые обеспечивают максимальную свободу от центра.

3.2. В то же время на территориях существует реальный «теневой» экономический механизм, зарекомендовавший себя как гибкий, легко перестраивающийся под нужды рынка, способный справиться с растущим дефицитом средств существования населения. Произошла этизация «теневого» бизнеса. Резко возрос политический авторитет лидеров «теневой» экономики.

3.3. Исключительно важное значение имеет факт, что «теневая» экономика неотторжима от экономики государственной и имеет ту же оперативную и производственную базу. Коррумпированная бюрократия относительно немногочисленна, так как большая ее часть, начав с коррупции и создав определенные накопления, вошла в «теневую» экономику и структуры как собственник капитала.

Система управления государственной промышленностью в определенной степени дублируется системой управления «теневой» экономики.

Возникает своеобразная «встроенная административно-командная система» управления, гораздо более гибкая и оперативная, нежели официальная (рис. 9).

Рис. 9. Схема сращивания «криминального менеджмента» с официальной бюрократией: А — криминальный менеджмент, «освобожденный» от риска; источник финансирования «теневой» экономики; Б — зона сращивания; представлена владельцами капитала, выполняющими определенные функции «сопровождения» «теневых» процессов управления; В — некоррумпированный аппарат управления.

3.4. Формирование самостоятельных иерархических структур «криминального менеджмента» обеспечивает «хозяевам» новой формации высокую степень защищенности от вмешательства органов правопорядка в их дела. Традиционно сложившийся, внешний по отношению к этой среде механизм надзора оказывается не в состоянии отследить утечку финансовых средств сквозь бреши сегодняшнего хозяйственного механизма. «Криминальный менеджмент» идет на столкновения с экономическим правопорядком лишь в исключительных случаях. Но и тогда он, как правило, перекладывает «рисковые функции» на низшее, так называемое «черное звено».

В целом работа ячейки «теневого» менеджмента может быть представлена в виде следующей схемы (рис. 10).

Рис. 10. Схема организации эксплуатации наемного труда теневым менеджментом. А — «хозяин»; Б — «контролер»; В — «надсмотрщики»; Г — «наемные работники».

В рамках предложенной схемы очевидно обеспечивается неуязвимость позиции «хозяина» за счет сбрасывания всей «черной работы» на плечи «надсмотрщиков». В свою очередь «хозяин» заботится о «надсмотрщиках», гарантируя им как качество жизни, так и социальную защищенность на случай «аварии». Выбывающий «надсмотрщик» легко замещается наиболее инициативным из «наемных работников».

3.5. На следующем уровне оформившаяся и утвердившаяся ячейка такого типа «склеивается» с другими и образует «этаж», как это показано на рис. 11.

Рис. 11. «Склеивание» ячеек и образование структур более высокого порядка.

Подобные структуры симметрично отражают структуры государственного хозяйственного механизма. Помимо жесткой иерархичности им свойствен отраслевой механизм формирования — по типу продукции и сырья; например, «стройкомплекс», «агрокомплекс» и т. п.

Также высоко вероятны столкновения между отдельными «отраслевыми структурами», подчинение одной из них другой, либо, в ряде случаев, кооперация, которая не только не уменьшает, но, напротив, увеличивает вероятность столкновений. Подобные «войны кланов», возникая в тех или иных регионах, могут осложнить течение межнациональных конфликтов, а во многих случаях — и катализировать их.

3.6. Некоррумпированные официальные структуры управления легко «выключаются» «криминальным менеджментом» посредством перехвата команды на нижних этажах власти и управления и организацией саботажа на исполнительском уровне (рис. 12).

Рис. 12. Схема «перехвата» команд в случае, когда официальные руководители не принадлежат к зоне «сращивания».

На микроуровне такие схемы реализуются в Казахстане, Армении, Азербайджане. Не исключено и их «тиражирование» на другие регионы страны. Высоко вероятна реализация такой же схемы и на микроуровне — НКАО.

Никакой импульс «криминального менеджмента» сам по себе не способен вызвать политического процесса. Масштаб явлений последнего времени оказался возможным лишь потому, что «перехват», близкий по схеме к описанному выше, был осуществлен одновременно в целом ряде территорий и «теневых» экономических блоков. Причем уровень информированности и взаимосвязи оказался значительно выше, чем у официальных управленческих структур.

4. Генезис кризиса вокруг НКАО.

Настоящее исследование является органическим продолжением непрерывной аналитической работы, проводимой группой с 04.12.88 г., с выездами в районы активного политического процесса (Баку, Ереван, Степанакерт).

4.1. В отличие от ноября — декабря 1988 г. политическая ситуация в НКАО выглядит сейчас гораздо спокойней. Комендантский час имеет, скорее, символическое значение. Присутствие сил поддержания порядка не носит демонстративного характера. Отсутствуют или редки проявления массовой политической активности — митинги, шествия, забастовки.

Тем не менее, широко распространяются слухи, листовки с призывами к забастовкам (например, по поводу годовщины так называемой «карабахской революции»). Сами забастовки носят скоротечный, неорганизованный, бессистемный характер, прекращаются на следующий день.

4.2. При отсутствии черт внешней активизации политического процесса группа констатирует развитие кризиса вглубь. Сам процесс приобретает скрытый, латентный характер, а движение в целом осваивает новый для себя качественный этап. В этом развитии процесса резко выделяются следующие качественные характеристики:

4.2.1. Сохранение психологической напряженности в отношениях между двумя этносами.

4.2.2. Взаимная ориентация на сохранение «образа врага»: азербайджанской стороне приписываются дикость, бескультурье, религиозный фанатизм, а армянской стороне — коварство, хитрость, политическое манипулирование центром.

4.2.3. Разрыв многосторонних и двусторонних коммуникаций — от транспортных и хозяйственных до межчеловеческих и даже семейных; иллюстрацией могут служить конфликты между ветеранами, ранее представлявшими монолитную группу, а также распадение смешанных браков, прекращение общения в детской среде.

4.2.4. Усиление деморализующей, углубляющей конфликт проблемы беженцев (в момент анализа каждый шестой житель Степанакерта и каждый десятый житель НКАО — беженец ); эта проблема в динамике создает качественно новую социально-психологическую среду конфликта.

4.2.5. Высокая насыщенность области оружием, проработка сторонами сценариев вооруженного конфликта.

4.3. Новым объектом развития конфликта являются курды, особенно в районах компактного проживания (Лачинский и Кельбаджарский районы НКАО, прилегающие районы Армянской ССР), за влияние на которых с целью вовлечения их в конфликт борются обе стороны.

4.4. Определенное сдерживающее воздействие на развитие конфликта оказало решение о введении в НКАО особой формы управления. Однако большинство опрошенных рассматривают это решение как запоздалое и относятся к нему скептически, полагая, что возможности КОУ ограничены самим развитием процесса. На КОУ распространяется уже сложившееся недоверие к центру, причем обе стороны сомневаются как в силе, так и в справедливости Комитета. На него автоматически возлагается ответственность за бойкот рабочими-армянами рабочих-азербайджанцев на шелковом комбинате, неустроенность беженцев, а также все хозяйственно-бытовые и моральные тяготы, связанные с разрывом коммуникаций.

4.5. Группа пришла к выводу, что, несмотря на напряженную работу КОУ, время, отпущенное на завоевание доверия, крайне ограничено, и сейчас ключевая проблема в том, насколько быстро КОУ сможет восполнить возникший в НКАО дефицит государственной власти.

Тезис о социально-экономической отсталости НКАО скорее раздражает все стороны конфликта, нежели объясняет его. Одна сторона видит в этом подмену основного, то есть национального, содержания конфликта «удобным» объяснением, другая — считает себя безосновательно обвиненной, поскольку ее собственный уровень развития социальной сферы намного ниже.

Группа считает, что в этой ситуации необходимо более широкое и гласное распространение сведений о связи политических процессов нынешнего периода с социально-экономическими процессами последних двадцати лет.

4.6. Уникальность конфликта вокруг НКАО еще и в том, что здесь оказались соединенными отдельные черты и характеристики общего процесса, в разной степени проявляющие себя и находящие свое воплощение в аналогичных движениях различных регионов страны. Уровни, силы и типы участников конфликта, разобщенные или «разведенные» в других регионах, оказались в НКАО «слиты» в органически единый процесс.

4.6.1. Типичный для страны в целом массово-демократический комплекс настроений без русофобии и антисоветчины, с настроением на возвращение к «правильному социализму», представители которого восторженно приветствовали перестройку, объединен вокруг требования борьбы с коррупцией (для НКАО это требование неразрывно с протестом против предшествующего руководства). Этнический конфликт на первом этапе движения за воссоединение с Арменией не доминирует, а традиционная прорусская ориентация усиливает надежды на «справедливое вмешательство» центра. Этот период заканчивается событиями в Сумгаите 28–29 февраля 1988 г.

4.6.2. После событий в Сумгаите бурно развивается национальная компонента политического процесса, «вызревает» ориентация на приоритетное значение «своей» проблемы по отношению к общегосударственным интересам. Разрабатывается своя «модель» решения проблемы, причем решения вне контекста общих процессов, с акцентом на «исключительность». Начинают формироваться русофобия и антисоциалистические настроения. Движение трансформируется из общедемократического в национально-демократическое.

4.6.3. До Сумгаита социальная база для подобных тенденций была в НКАО более чем узкой, а национальная компонента, скорей, маргинальной. В Армении эта база была шире, но включала в себя в основном национальную интеллигенцию, затронутую «политической педагогикой диссидентства» 70-х годов, а также родственную этому кругу часть армянской «советской диаспоры» и экстремистскую часть диаспоры зарубежной.

4.6.4. Особый интерес представляют связи национальной «теневой» экономики с подобно ориентированным социально-политическим блоком. Анализ, проведенный группой, приводит к выводу о том, что на этом этапе такие связи выражались в спонсировании или субсидировании политических движений.

Начавшийся процесс можно было купировать, усилив борьбу с коррупцией и «теневой» экономикой, с тем чтобы в конечном счете дезавуировать националистическую компоненту политического движения. Если бы это в свое время удалось, то движение осталось бы массово-демократическим.

4.7. С момента становления новой фазы национально-демократического движения политическое качество характеризуется:

4.7.1. Падением доверия к государству как гаранту гражданского мира и личной безопасности граждан.

4.7.2. Ростом психологической готовности к самообороне «любыми средствами».

4.7.3. Появлением крайне благоприятных условий для пропаганды радикального национализма.

4.7.4. Ростом политического влияния Еревана на процесс в НКАО соразмерно падению влияния центра.

4.7.5. Усилением идеологизации и этнизации национально-демократического движения.

4.7.6. Формированием тенденции перерастания межэтнического конфликта в конфликт геополитический, то есть в конфликт между христианами и тюрками.

4.7.7. Сближением карабахского движения с народными фронтами Прибалтики, учащением случаев «эмиссарских поездок» представителей последних в район конфликта.

В рамках органичного целого этот этап движения не мог бы получить всеобщего значения ввиду локальности процесса, его замкнутости относительно ограниченным регионом. Однако при общей тенденции ослабления роли целого и центра модель «этнизации» и параллельной политизации общедемократического движения становится «наглядным пособием» для достаточного количества нестабильных межэтнических соседств в СССР.

Подтверждением всеобщности такого вектора эволюции стало совещание представителей национально-демократических движений СССР (Рига, 24–25 сентября 1988 г.), где отчетливо прозвучала тема усиления «национальной компоненты» как важнейшего фактора перестройки.

4.8. На этом новом, начавшемся после событий в Сумгаите, этапе так и не востребованную центром роль политического лидера движения занимает лидер национальный. Им становятся комитеты «Крунк» и «Карабах», возникшие в точке соединения интересов трех основных сил, сложение которых образует национально-демократические движения и в других регионах страны. Это:

— широкие массы, надеющиеся на быстрое удовлетворение своих как национальных, так и социально-экономических интересов в рамках этих движений; в их сознании эти интересы уже имеют приоритетное значение перед общегосударственными;

— леворадикальная интеллигенция, связывающая с осуществлением собственной модели развития надежды на дальнейшую либерализацию социальной и демократизацию политической жизни;

— национальная буржуазия, дельцы «теневой экономики», ожидающие большей свободы и широты своей коммерческой, производственной и инвестиционной деятельности в рамках национальной хозяйственной модели.

Соотношение этих сил, степень их развития, уровень и характер их участия в процессе в разных регионах страны весьма различны, что создает многообразие вариантов внутри единой типологии национально-демократических движений.

Карабахское движение в отличие от Прибалтики, где уже у истоков народных фронтов были заметно выражены антисоветизм, русофобия и сепаратистские настроения, исходно ориентировалось на центр и советские ценности. Однако по мере того, как центр все более упускал возможность выступить в конфликте в качестве третейского справедливого судьи, произошла переориентация на национальную интеллигенцию и национальную буржуазию как руководящую идеологическую, политическую и экономическую силу движения. Эта переориентация произошла под эгидой комитетов «Крунк» и «Карабах» при активном участии эмиссаров прибалтийских народных фронтов, а также некоторых московских неформальных политических объединений.

При этом четко обозначился общий вектор политических интересов леворадикальной интеллигенции и национальной буржуазии, делающий возможным их союз в рамках единого движения. Этот вектор — вестернизация, то есть экономическое и политическое развитие, ориентированное на Запад.

В практическом развитии движения эти две силы выглядят независимыми, «разведенными». Однако на деле стиль и политическое лицо движения определяет, как правило, лишь одна из этих сил. Другая — только «обслуживает» формирование образа.

В Прибалтике на первый план выступают интересы интеллигенции, что этизирует движение в глазах страны и мира. В Азербайджане, напротив, национальная буржуазия слишком грубо обнаружила свои клановые интересы, что привело к быстрой криминализации движения и дискредитации его в глазах советской и мировой общественности.

Специфика движения в Карабахе — в тонком, органичном сплетении в единую структуру авторитетов интеллигенции, чья роль духовного лидера, «цвета нации» исторически традиционна для Армении (в практике движения эта роль принадлежит комитету «Карабах») и дельцов «теневой экономики», новых предпринимателей (их интересы представляет Совет директоров — модификация комитета «Крунк»). В глазах масс в идеологии национально-демократических движений они олицетворяют «задавленную» бюрократией национальную созидательную энергию.

Характерно, что широкое общественное мнение рассматривает этих предпринимателей, в том числе и бывшего лидера «Крунк» А. Манучарова, как фигуры криминальные. В этом плане им охотно противопоставляют представителей коррумпированной бюрократии, которых общественность гораздо более склонна отождествлять с криминалом. В ходе трансформации общедемократического движения в национально-демократическое это позволило идеологам движения перенести роль реального строителя новых экономических отношений, удовлетворяющих всех, на «новых предпринимателей». Следует учесть, что эти «новые предприниматели» представляют собой мелкую и среднюю, то есть наиболее массовую, часть национальной буржуазии Карабаха.

В условиях типичной для региона круговой поруки и массового частичного участия в «теневой экономике» это звено располагает немалыми возможностями реального перехвата власти на уровне «перехвата команд». Вследствие этого авторитет неформальных структур власти растет, а воздействие новой идеологии на массы расширяется. Внутри этой идеологии формула «предприниматели против бюрократии» обретает новое значение и звучание. Эта формула получает широкий резонанс за пределами собственно зоны конфликта и позволяет сталкивать процесс политической перестройки в стране в русло буржуазно-демократических преобразований.

Следует отметить, что на этом этапе развития процесса, так же как и на декабрьских событиях в Азербайджане, которым посвящен предыдущий анализ группы, видно влияние «исторически» оправдавших себя сценариев.

Если в характеристике межэтнического конфликта рисунок процесса повторяет картину кризиса арабо-израильских этнических взаимоотношений, то «включение» национальной буржуазии в Карабахе по инструментарию воспроизводит «включение» итальянской мафии в борьбу против левого фронта политических сил после 1945 года под «оправданным» в период войны лозунгом «мафия против тоталитаризма».

Разница заключается лишь в том, что в Италии мафия выступала против усиления государства, а в Карабахе — за деструкцию государственности. И в том, и в другом случае это борьба против существующей структуры власти и управления за «свою» власть и «свое» управление.

В массовом сознании этизация этого лозунга оправдана отождествлением административно-командной системы со скелетом управления периода культа личности.

4.9. В подобной атмосфере карабахский вопрос быстро превратился в «оселок», на котором в общественном сознании страны испытывается не только «добрая воля» центра, но и вообще вся программа перестройки и гласности. И как результат, на фоне быстро развивающегося процесса, с одной стороны, и заторможенности реакций центра, — с другой, девальвируется авторитет как государства, так и партии.

После трагедии в Армении общественное мнение страны вновь было готово к тому, что центр вот-вот резко вмешается в конфликт. Негативный эмоциональный заряд масс, достигший критически высокого уровня, был готов к переключению на работу по дезавуированию «теневых» дельцов. Прежде всего ждали мер, направленных против «теневой» структуры стройкомплекса республики, так как в общественном сознании именно он несет максимальную ответственность за масштабы разрушений и число жертв. Упустив время, центр принял этот негативный заряд на себя. В общественном сознании еще больше укрепился миф о безнаказанности дельцов, об их якобы теснейших связях с центром. Неуместный в этой обстановке арест морально авторитетных членов комитетов «Крунк» и «Карабах», равно как и некоторые обстоятельства этого ареста, создал атмосферу почти конфронтационную.

4.10. В таких условиях присутствие центра только в виде сил поддержания порядка устойчиво способствует созданию образа власти как функции исключительно репрессивной. Реальное же его бессилие в реализации даже этой функции, отсутствие гражданского мира дискредитируют центр в глазах масс как власть.

К моменту создания КОУ уже сформировалась атмосфера ожидания сильных политических инициатив от кого угодно, кроме центра и его институтов. Это определяет ограниченность возможностей КОУ по реальному управлению политическим процессом и в то же время резко стимулирует кристаллизацию неформальных структур власти и неформальных авторитетов.

5. Выводы и предложения.

5.1. Карабахское движение переходит из латентной стадии в этап национального движения с уклоном в сторону радикализма.

5.2. В связи с этим следует ожидать роста политической активности. Не исключены криминальные действия, в том числе и массового характера.

5.3. В ближайшее время высоковероятно включение в конфликт курдской общины как в НКАО, так и в Армении. Прогноз ее политических симпатий затруднен.

5.4. Растущая коммуникационная изоляция замыкает область «на себя». В результате увеличивается вероятность столкновений, направленных на разрушение изоляции.

5.5. Проблема беженцев становится содержательной проблемой конфликта. Без решения этой проблемы политическое воздействие на движение невозможно ни для одной из сторон конфликта.

5.6. Политическую репутацию центра возможно восстановить лишь вернув ему репутацию правозащитника обеих сторон. Значение правовых гарантий и обеспечения их силой государственного механизма многократно возрастает.

5.7. Широкое расследование конкретных криминальных действий по последствиям землетрясения могло бы в определенной степени усилить позиции центра, хотя и не решило бы проблем эволюции самого движения.

5.8. Рекомендации группы, изложенные в записке по анализу декабрьских событий в Баку, в значительной мере могут быть использованы и на современном этапе.

5.9. Следует ожидать резкого роста различных форм гражданского неповиновения по всем регионам нестабильности в СССР. К ним относятся: забастовки, шествия, несанкционированные демонстрации, отказы от службы в армии; возможны отказы от налоговых обязательств граждан.

5.10. Высоковероятны акты эмоционального воздействия — самосожжения, голодовки, самоубийства в знак протеста и т. д.

5.11. Целый ряд из ныне существующих неформальных движений сделает попытку оформиться в виде альтернативных партий.

5.12. Развитие указанных выше новых проявлений не исключает параллельной радикализации движений.

 

По поводу так называемого «секретного дополнения» к пакту Молотов-Риббентроп

1989. 21 июня

ЭКСПЕРТНЫЕ оценки политологов из СССР, ЕДР, ПНР, Франции позволяют построить модель событий при условии признания со стороны СССР наличия этого «секретного дополнения».

ПЕРВЫЙ ЭТАП ДЕСТРУКЦИИ.

Замыкание «западной дуги» социально-психологической напряженности в пределах СССР. Обострение ситуации в Западной Украине и Западной Белоруссии. Еще большая активизация униатского движения. Эскалация проблемы УБЛ (Украины-Белоруссии-Литвы — «литовский интерес»). Ответ на эскалацию «самостийных», антирусских движений и их распространение на всю территорию Украины и Белоруссии.

ВТОРОЙ ЭТАП ДЕСТРУКЦИИ.

В условиях смысловой безвыходности и апатии резкое подхватывание широкими слоями польского населения лозунга «Великой Польши». Эскалация польских претензий к СССР, разыгрывание «Солидарностью» националистической «карты» в интересах «поднятия духа польского народа». Поддержка со стороны Ватикана. Возможный визит Бжезинского.

ТРЕТИЙ ЭТАП ДЕСТРУКЦИИ.

В условиях «буферной зоны» социально-политического напряжения на территории СССР и «польского толчка» — расшатывание Варшавского блока по принципу «домино».

ЧЕТВЕРТЫЙ ЭТАП ДЕСТРУКЦИИ.

Соединение двух немецких государств и предъявление объединенной Германией территориальных претензий к Восточной Европе.

ПЯТЫЙ ЭТАП ДЕСТРУКЦИИ.

По мере нарастания экономического и политического кризиса в пределах СССР — «мягкая аннексия» территорий в Восточной Европе Германией и в западных регионах СССР Польшей.

Сходные модели описывались в ряде политических концепций. Сходные в смысловом плане сценарии существуют и для южных, и для восточных регионов СССР.

Подтверждением вышесказанного может служить обеспокоенность прежде всего со стороны определенных французских кругов возможным признанием «секретного дополнения». Достаточно прозрачная динамика событий в Польше. Высокая роль пронемецких элементов в неформальных движениях на севере Прибалтики.

 

О некоторых преградах при введении рыночной экономики в СССР и путях их преодоления

1990. 13 июня

Мы констатируем, что требования экономического развития СССР вступают в чрезвычайное по остроте и масштабам последствий противоречие с социально-политической реальностью. Форсирование данной ситуации с помощью силовых методов и волевых решений может привести к катастрофическому исходу, который по аналогии можно назвать «иранской моделью» (имеется в виду крушение шахского режима), но в гораздо более сжатые сроки и с непрогнозируемыми последствиями.

Сущность противоречий.

Идея перехода к рынку в политически радикальных формах была вброшена в массовое сознание оппозицией. Правительство оказалось в роли «догоняющего». Первые половинчатые шаги подверглись сокрушительной критике.

Сегодня, каковы бы ни были меры, естественно ухудшающие на первом этапе общую социальную обстановку, это будет подано как неумелость, половинчатость руководства. В политическом плане правительственная реформа — в новом ее варианте — украдена, растиражирована и присвоена оппозицией, которая и будет снимать дивиденды. «Демаркационная линия» будет заведомо демагогически проведена между понятиями «бюрократический капитализм» (линия руководства) и «подлинно демократический капитализм» (линия оппозиции). Наполнение этих понятий может быть произвольным. Важна при этом политическая цель — сохранение базы для критики руководства и уклонение от ответственности.

В итоге руководство страны окажется «между двух огней». Справа его будут критиковать за «половинчатость, коррумпированность, нерешительность и неумелость», а слева — за «измену социализму и развал».

О том, что в этом случае окажется неминуемым политический кризис, говорят следующие факты и факторы.

1. По мере роста непопулярности самого понятия «перестройка», как показали исследования, происходит соответствующий и связанный с этим рост доли населения, мыслящей реализацию своих целей исключительно в формах насилия.

2. Наличествует реальное двоевластие в ряде регионов и территорий (Москва, Ленинград, Прибалтика и другие) с жестким противостоянием политических сил.

3. Обостряется фракционная борьба внутри КПСС при доминирующем стремлении к федералистскому устройству партии.

4. Идет усиленная компрометация (либо справа, либо слева, либо и справа и слева одновременно) всех без исключения действующих политических фигур верхнего эшелона.

5. Набирает силу процесс сбрасывания региональных лидеров, принадлежащих номенклатуре нынешнего руководства. Техника сбрасывания — перехват программ лидеров, радикализация программ, дискредитация лидеров.

Такая модель лишь отрабатывается в регионах для «разыгрывания» в центре.

Нарастающее количество фактов такого рода (Везиров, Арутюнян, Бразаускас и другие) приводит к новому качеству. В массовом сознании от сброса многих лидеров «горбачевской ориентации» — один шаг до сброса «самого Горбачева». Одновременно все это осознается партийными кадрами как свидетельство бесперспективности служения лидеру и руководству.

6. Рост колониального мышления. Анализ показал, что по всем без исключения территориям, являющимся держателями сырьевых ресурсов (прежде всего нефти), в сознании национальных меньшинств формируется образ «арабских эмиратов» как достижимого «благоденствия» без каких бы то ни было серьезных усилий. Не рынок, а патронаж и рента — вот новые экономические составляющие региональной установки, в которой превалирует логика «этноса-рантье».

7. Политизация производства и сопутствующий ей кризис мотивов к производительному труду. Анализ показал наличие серьезной тенденции к снижению трудовой отдачи (по типу «итальянской забастовки»). Перелома в этих условиях ожидать трудно. Шоковое воздействие, безусловно, вызовет социальный взрыв, который может быть использован политическими противниками.

8. Исполнительская беспомощность новых «демократических» органов управления. В ряде случаев не только выборы председателя Совета, но и выборы председателя собрания по выборам председателя Совета длятся несколько дней. Вновь обретенная страсть к политическому разглагольствованию, неспособность и нежелание действовать с необходимой быстротой, страх перед ответственностью и непопулярными решениями несовместимы с любой позитивной реформаторской деятельностью. В такой ситуации подмена реальной деятельности критикой неизбежна. Главным мотивом становится обеспечение собственной популярности при любых политических «поворотах».

Социальные «аппетиты» народа, раздразненные оппозицией, не получив удовлетворения, будут расти. Причем идея высокопроизводительного труда в процессе этого роста все более и более будет замещаться идеями радикальных политических действий, направляемых в привычное «русло», то есть против существующей власти.

Опыт регионов показывает, что такой процесс зачастую происходит против воли лидеров оппозиции, за счет податливости, психологической и политической зависимости от настроений масс.

9. Наличие мощных центробежных тенденций по отношению к СССР как целому. Фактор Литвы. Пример прямого неповиновения, который воспринимается как действенный и результативный и нарушает любую целостную систему управляющих команд. Директивы по введению рынка будут деформироваться и торпедироваться так же, как и любые другие команды, исходящие из центра.

10. Возникшая адресность высшей исполнительной власти (президент), персональность ответственности за управление. Это определяет, в свою очередь, адресность критики. Массированные акции по дискредитации фигуры президента в средствах массовой информации показывают, кем хотят заплатить за «введение рынка».

11. Усложняющийся международный контекст. Политический процесс в СССР, в частности в Закавказье и Прибалтике, говорит о сталкивании различных геополитических сил в региональных конфликтах на нашей территории. Соответственно с этим происходит размежевание политических сил внутри страны по их ориентации на разные и зачастую конфронтирующие друг с другом геополитические структуры. СССР все в бóльшей степени становится ареной борьбы, в которой президент оказывается противником тех, кто имеет иную, чем он, геополитическую ориентацию. Результатом этого является тенденция к усилению антипрезидентских сил за счет их международного спонсирования, как политического, так и экономического.

12. Продолжается накопление оружия как в регионах, так и в центре страны, включая склады оружия на территории Московской области.

13. Происходит дальнейшая радикализация молодежных групп и формирований, вплоть до установки на нелегальную деятельность. Продолжается политизация криминальных структур, а также криминализация боевых видов спорта. В условиях двоевластия такого рода формирования приобретают значение как группы силовой поддержки, их роль и возможности возрастают. Эксперты считают, что двоевластие становится питательной средой для такого рода структур насилия, альтернативных государственным.

14. Впервые широко продекларировано, внесено в мировое общественное мнение и советскую печать все, связанное с подготовкой покушения в США на Дж. Буша. Таким образом, показано наличие мощных террористических сил, способных к проведению террористических акций по уничтожению президента сверхдержавы.

15. Происходит непрерывное приближение к критическому уровню вероятности крупных технических катастроф. Возникают и учащаются ситуации локального бедствия, связанные с большей или меньшей потерей управляемости и технологической дисциплины в производственных процессах.

Эксперты сходятся на том, что в этой сфере достаточные резервы, необходимые для обеспечения безопасности в нестабильной ситуации проводимых преобразований, отсутствуют.

16. Крайне неблагоприятная динамика миграционных процессов формирует дополнительную неустойчивость и социальную нестабильность.

Нами было промоделировано сочетание вышеуказанных факторов с учетом их веса и взаимообусловленности в различных регионах, территориях и в целом по СССР. Моделирование проводилось исходя из предположения о форсировании реформы в условиях персональной ответственности руководства. В результате дается следующий прогноз на ближайшие несколько месяцев.

Прогнозируется.

1. Образование на территории СССР, зачастую в одном и том же регионе, множества неподконтрольных центру властей.

2. Укрепление на этом фоне связи «теневых структур» как держателей альтернативного механизма насилия с новой официальной властью, т. е. огосударствление мафии.

3. Перехват руководства в формировании рынка и построение его по модели «черного» при сдвиге приоритетов в сторону торговли «белым товаром» (проститутки, боевики, рабочая сила, научные кадры), наркотиками, оружием, проведение аморальных научно-технических проектов, подавление общественного мнения, реализация крайних форм эксплуатации человека и ресурсов и т. п.

4. Террор как механизм воспроизводства такой общественно-политической реальности на возможно более длительный срок с целью фиксации условий первоначального накопления капитала, закрепления международных контактов этого капитала (прежде всего — мафиозных), внедрения в массовое сознание крайней степени подавленности и полного безразличия к форме правления при условии обеспечения этой формой минимальных жизненных потребностей. Снятие демократических установок как составляющих качества жизни.

5. Резкий подъем забастовочного движения, социальные битвы, противодействия любым органам власти, возможно и не бескровные.

6. Рост ортодоксального сталинизма, неосталинизма, монархизма, фашизма, религиозного и политического фундаментализма во всех видах и проявлениях. Выход на арену «сильных личностей», регресс к родо-племенному управлению в превращенной форме (особенно в регионах традиционного распространения ислама, буддизма и языческих культов). Вождизм с определением приоритета того или иного вождя по имеющимся в его распоряжении потенциалам насилия.

7. Потеря культурного и интеллектуального потенциала.

Рекомендации.

Ситуация оценивается нами как чрезвычайная, прежде всего, в плане политическом. Необходимым представляется крутой политический вираж, при котором дышащая в спину руководству оппозиция по инерции «проскочит» к ложной цели, а руководство, сохранив блок перестроечных целей, получит свое пространство для маневрирования. Только в этом случае удастся преодолеть главную политическую опасность — опасность узурпации, включающую перехват программ, дискредитацию авторов и захват власти.

Эксперты сходятся на том, что избежать узурпации можно лишь, во-первых, создав не один, а несколько различных вариантов форсированной модернизации общества и, во-вторых, закрепляя в общественном сознании оппозицию как держателя лишь одного из них, возможно не самого конструктивного.

В числе прочих внимание экспертов привлек вариант, основанный на «теории прорыва». Его основные особенности состоят в следующем.

В плане экономики:

— замена этапности в построении рынка; приоритет отдается производителям, способным обеспечить вывод на мировой рынок отечественного высокотехнологического продукта. Разработана организационная структура, реальная номенклатура продукции и методы налаживания экономических связей;

— формирование концепции лидирующего продукта, переход от логики «догоняния» к логике локальных опережений — прорывов. Ориентация военно-промышленного комплекса в части конверсии на производство изделий, способных конкурировать на мировом рынке. Высокая степень свободы производителей в этой ситуации должна соответствовать высокому уровню их ответственности за результаты;

— высшие приоритеты должны быть предоставлены самой индустрии знаний;

— в системе управления экономикой серьезное внимание должно быть уделено образованию трансрегиональных корпораций в пределах СССР с широкими связями и принципиально иным, соответствующим современным требованиям качеством руководящего состава;

— в ключевом вопросе, связанном с собственностью, акцент необходимо переместить с понятия собственности как принадлежности и предмета наследования на собственность как функцию управления. Этот подход в сегодняшней мировой экономике является ведущим.

В плане идеологии:

— ключевым моментом является диалектика традиции и прогресса, концепции постиндустриального развития СССР;

— предъявление общественному сознанию новых исторических авторитетов, соответствующих целям нового периода;

— новый уровень качества дискуссий о социализме и марксизме, сдерживание идеологической деструкции на политически целесообразных рубежах;

— формирование кадрового корпуса КПСС и других структур, составляющих базу поддержки, таким образом, чтобы создались реальные основания для претензий партии на роль культурного лидера, лидера культурного возрождения страны, где под культурой понимается технологическая, организационная, нравственная культура.

Предлагаемая модель представляется экспертам одним из реально осуществимых вариантов развития страны. Возможны, разумеется, и другие.

Принципиально важным именно в политическом плане представляется закрепление в общественном сознании того, что высшее руководство является держателем не одного (легко дискредитируемого и перехватываемого), а нескольких вариантов развития страны. Причем единство целей сочетается в этих случаях с разнообразием технологий их реализации.

Это позволяет, во-первых, создать преимущество руководства над оппозицией, во-вторых, обеспечить руководству полноту стратегического охвата и связанные с этим преимущества и, в-третьих, предоставить руководству возможности реального маневрирования в критических ситуациях.

 

Новая политическая стратегия управления страной в условиях нарастающих деструктивных процессов

(Концепция действий блока центристских сил, возглавляемого президентом СССР)

Президенту СССР М.С. Горбачеву. 1990. 1 октября

Введение.

С 27 по 30 сентября 1990 года по поручению правительства СССР возглавляемая мною группа политологов, философов, криминологов, социологов, экономистов, специалистов по управлению сложными системами проводила ситуационный системный анализ политической ситуации с прогнозом ее развития и выработкой предложений по стабилизации. В результате нами, с использованием ранее имевшихся материалов, был сформулирован системный принцип решения проблемы стабилизации и развития страны, по сути представляющий собой новую политическую стратегию, включающую весь комплекс факторов: от философско-политических до идеологических, экономических и организационно-управленческих. Сознавая серьезность сложившейся ситуации, мы в данном документе формулируем систему политических действий в предельно сжатой форме (тезисы). Однако распутать сложный клубок социально-политических противоречий можно, как мы считаем, лишь системно, комплексно, уйдя от суеты якобы конкретных мероприятий, лишенных политической цели и целостности. Этим обусловлен принцип построения нашего документа, логика изложения и, наконец, характер выработанных нами рекомендаций. Разворачивание концепции действий в программу может быть осуществлено за счет развития каждого из тезисов в программный блок в течение 10–16 дней силами той же системной группы, которая разработала данный концепт.

Часть первая.

О новом подходе к формированию стратегии стабилизации и развития страны, основанном на системности при безусловном приоритете политических факторов над всеми другими.

Тезис 1. Новое качество политического процесса, имеющее своим следствием новые полномочия президента страны, не сформулировано. Это в очередной раз дезориентирует и общество в целом, и все эшелоны государственной власти.

Пора открыто заявить, что на данном этапе речь идет не о борьбе за власть или идеологической догме, а о спасении государства и общества.

Тезис 2. Спасение — от чего? От какого врага? Этот принципиально важный вопрос пока не получил политического ответа. Пора дать развернутое, аргументированное обоснование, способное удовлетворить широкие общественные слои. Врагом является политизированная преступность (криминалитет), по сути построившая второе государство (теневое) и объявившая первому (официальному) государству войну не на жизнь, а на смерть. В этой войне включены все ее регистры. Можно говорить об информационной, политической, идеологической, психологической, социальной, национальной войне с государством.

Тезис 3. Ни в коем случае нельзя путать проблему второго государства с вопросами «теневой» экономики, коррупции, организованной преступности и т. п. На деле вопрос стоит о гораздо более серьезном и опасном явлении.

Тезис 4. Победа криминалитета в войне имеет для общества страшные последствия. По сути, речь идет об огосударствлении мафии, превращающем СССР в худшую разновидность так называемых стран четвертого мира. Поэтому война официального государства против государства «черного» — это народная война, война за общественное спасение.

Тезис 5. Стабилизировать и нормализовать ситуацию в таких условиях означает только одно: победить в этой войне политически, идеологически, психологически, экономически, социально, информационно. Никакая иная стабилизация и нормализация в принципе невозможны.

Тезис 6. Исходя из ключевого концептуального блока, сформулированного в первых четырех тезисах, мы делаем принципиальное, с нашей точки зрения, политическое утверждение: об отсутствии сегодня в нашей стране готового (!) политического субъекта, субъекта власти, способного, возглавив в интересах общества войну официального государства против «государства черного», стать источником столь необходимой обществу нормализации и стабилизации.

Таким субъектом, как показывают исследования, не являются (и объективно не могут являться!) ни президент СССР, ни высшие законодательные и исполнительные органы, ни партия, ни так называемые «репрессивные» органы и структуры.

Тезис 7. Отсюда — главная политическая задача текущего момента — задача создания такого субъекта политической власти. Только решив ее, можно обеспечить эффективность конкретных стабилизационных мер, иначе все они обречены на провал. Без немедленного формирования субъекта власти «меры» будут тем более бессмысленны по существу, чем более «чрезвычайными» они окажутся на бумаге!

Тезис 8. Коллективный полноценный субъект власти, необходимый стране, имеет, по мнению экспертов, следующую политическую формулу: (М.С. Горбачев одновременно как президент, наделенный чрезвычайными полномочиями, и Генеральный секретарь правящей партии) + (группа центристских лидеров, имеющих по сути и статусу социальную базу в промышленности, сельском хозяйстве, армии, культуре, партии и т. д.) + (новая политическая стратегия, позволяющая активно самоопределиться центристскому блоку в условиях радикализации как «левых», так и «правых» политических сил и течений, жестко противопоставляющих сегодня свою определенность аморфности и размытости нынешней центристской линии).

Тезис 9. Социологические опросы показывают, что в этих условиях линия Горбачева может получить поддержку минимум 70 % населения, тогда как вне этого, как при повороте его «вправо», так и при повороте его «влево», он получит не более 25 %. На отсутствие такой, желательной для них трехчленной формулы, реализующей политическую субъектность центризма, указывают более 90 % лиц, прошедших через наше развернутое анкетирование. Они говорят о размытости позиции центристов как главном негативе, мешающем их поддержке «линии Горбачева».

Тезис 10. При крайней сложности сложившейся ситуации в целом эксперты выразили тем не менее наибольшую озабоченность тем, что в условиях нового качества политического процесса будет тиражироваться или имитироваться все та же старая логика бюрократических «мер и мероприятий», «латания дыр», «пожарных акций» и прочее. Та логика, при которой политическое руководство обречено реагировать на события, отдельные, уже свершившиеся факты вместо того, чтобы противодействовать (системно, комплексно, политически!) тенденциям и процессам. Противодействовать, формируя другие, необходимые руководству, тенденции и процессы, стимулируя их развитие и вынуждая политического противника действовать на том поле и в том жанре, который выгоден руководству страны.

Часть вторая.

Об основных принципах формирования новой политической стратегии, сохраняющей преемственность с предшествующей, но позволяющей обеспечить новое качество, блокирующее угрозу и «слева» и «справа».

Тезис 1. Основной политической характеристикой новой стратегии центристского блока является возможность размежеваться с так называемыми «левыми» силами, по сути уже вставшими осознанно или неосознанно на путь обеспечения интересов «черного государства». Это может быть сделано в ходе широкой политической кампании, ставящей во главу угла вопрос о «двух перестройках». В концептуальном плане этот вопрос через перевод идейного конфликта на иной философско-политический уровень (теория модернизации) может быть сформулирован при необходимости вне понятий «социализм» и «капитализм», с введением нового политического языка (либерализация, консерватизм, неотрадиционализм и т. д.). При этом, по сути, должна (руками самих центристов!) быть произведена «инвентаризация» перестроечных негативов и позитивов.

Тезис 2. Необходимо показать, что основные идеи Горбачева: демонтаж тоталитаризма (демократизация), информационная свобода (гласность), открытость миру (новое мышление), необходимость модернизации (перестройка) — по сути политически инвариантны, то есть сохраняются при двух перестройках. Это позволяет центристам сохранить политический капитал, противопоставить себя консерваторам, не желающим признать перестроечных позитивов, сохранить преемственность курса (а значит, и лидера).

Тезис 3. Вместе с тем необходимо, чтобы со стороны самих же центристов последовало заявление о том, что методы воздействия на общественное сознание, социальные технологии, экономические конструкции, организационно-управленческие решения были ошибочны, не принимали во внимание масштабы и структуризированность второго «черного государства», зачастую использовались его представителями в интересах явно антигосударственных, антиобщественных, антинародных. В интересах «второй перестройки», «черного беспредела», огосударствления мафии.

Тезис 4. Крайне важно, чтобы у центристов хватило политического мужества и решительности для того, чтобы заявить, что речь идет не об отдельных ошибках, недоучетах, дефектных схемах, постановлениях и законах, а о навязанной под давлением второго государства неверной траектории, тупиковой ветви (!) перестроечного процесса. Обосновать это центристы должны сами, со всей жесткостью и определенностью. И чем жестче они это сделают, тем лучше будет для них. Философски, в плане прагматического обществоведения, речь должна идти об ошибочном навязывании либеральной формулы модернизации общества как единственно возможной. На деле — в 70-е и особенно 80-е годы — все большее значение начинают приобретать нелиберальные, невестернизаторские принципы модернизации, как более эффективные, учитывающие историческую специфику, не связанные с коренной ломкой данного общества. Политически — речь должна идти об ошибочном определении этапности перехода от тоталитаризма к демократии. Либеральный сценарий предполагал переход через хаос и диктатуру, традиционалистский — позволял получить временный буфер в виде корпоративного государственного устройства, обеспечивающего мирное развитие гражданского общества.

Экономически — речь должна идти о месте и роли отношений собственности в общей структуре тех трансформаций, которые необходимо было осуществить для обеспечения необходимой народнохозяйственной динамики. О недопустимости экономических трансформаций, позволяющих под видом приватизации на деле осуществить огосударствление мафии.

Идеологически — надо говорить о недопустимости слома морального и культурного кодов, сформированных за многие десятилетия, о порочности методов культурного шока, применяемого для создания «новых» идеологических ориентиров, об идущем пересмотре итогов Второй мировой войны, о контркультурных тенденциях, насаждавшихся и насаждающихся в молодежной среде, и так далее.

Социально — о мифологизировании понятия «административно-командная система». Администрирование и командность являются на деле необходимым компонентом управления любым обществом, любым государством, любым типом экономики. Современные исследования показывают, что административно-командный метод является в любой сложно организованной системе аналогом высшей нервной деятельности, тогда как рыночный механизм (тоже необходимый!) есть аналог гуморальной (гормонно-эндокринной) системы регуляции жизнедеятельности. Одно вовсе не противоречит другому. Сам творец мифа об административно-командной системе, Г.Х. Попов, придя к власти в г. Москве, тут же стал разрабатывать диктаторски-административные схемы, отчетливо понимая, что критика АКС может быть путем к захвату власти, но отнюдь не способом удержания и упрочения оной.

Тезис 5. Неверная, тупиковая ветвь перестройки формировалась и навязывалась ее инициатору уже в самом начале пути отнюдь не для укрепления его позиций как политического лидера страны. В задачу этого лидера входило, по плану данных сил, лишь начав процесс, довести его до «фазы кипения». В дальнейшем предполагалось сменить лидера, поставив у руля человека с диктаторскими замашками и без «коммунистических пятен на биографии». Спекулируя на (действительно крайне серьезной!) опасности «справа», от лидера при этом постоянно скрывали опасность «слева». Препятствуя всеми возможными способами осознанию того, что, во-первых, политически данная «ветвь» перестройки в своем финале неизбежно предполагает антикоммунистическую диктатуру. Во-вторых, что весь арсенал методов построения в качестве «образа врага» именно КПСС и никого более был применен в режиме психологической войны, именно с ориентацией на этот финал. В-третьих, что без «образа врага» нет, и не может быть стабилизации там, где процесс дестабилизации пересек линию устойчивости страны, общества, государства. В-четвертых, что многие из преобразований, сулившие лидеру стабилизацию, на деле имели сознательно дестабилизационный эффект (стратегия роста напряженности в варианте Чили при Альенде, Ирана при Мосаддыке и других, выбравших тупиковый вариант модернизации, политических лидеров развивающихся стран). Таким образом, СССР как система стремительно перемещалась, сдвигалась и продолжает сдвигаться к такому критическому уровню дестабилизации, который потребует диктатуры. В-пятых, что лидером антикоммунистической диктатуры М.С. Горбачев быть не сможет категорически, да его на эту роль никто и не предлагает, с учетом прошлого. Таким образом, по отношению к политическому лидеру стратегия навязывания (иногда с помощью прямого обмана) тупиковой ветви модернизации объяснима лишь в логике прямого политического предательства.

Тезис 6. Последовательный системный анализ, опирающийся на базу данных в тысячи единиц информации, совокупный факторный анализ, обмен информацией с политологами из других стран, имеющими отчетливо прогорбачевскую ориентацию (без дешевого апологетизма), материалы правоохранительных органов (данные с мест, не доходящие до центрального аппарата) свидетельствуют о том, что не менее 80 % пути, ведущего к установлению антикоммунистической диктатуры, уже пройдено. Последний срыв, связанный с непрогнозируемым поведением М.С. Горбачева в связи с так называемой программой «500 дней», вызвал вначале шок, затем ряд стратегических совещаний, выработку новой тактики и, наконец (начиная с действий республиканской партии на Украине), новую волну наступательных акций. В атаку на Горбачева на новом этапе будут «брошены» новые волны национал-сепаратизма, блоки деструктивных (через голову центра) действий со стороны местных и республиканских властей с возложением ответственности за их неудачу на центр и КПСС, экономическая блокада крупных городов со стороны мафии, интенсивная агитация в армии и органах правопорядка, оказание давления на их лидеров, политические забастовки, разрыв коммуникаций, создание новых мощных общественных организаций, имеющих целью проведение кампании гражданского неповиновения, митинги и демонстрации, криминогенные взрывы, акции по насильственному устранению неугодных лидеров, акции по вооруженному захвату власти одновременно во многих пунктах (по модели Баку), а также информационная, психологическая и управленческая война, кампания по полной дискредитации лидера страны в глазах мирового общественного мнения.

Тезис 7. Одновременно с этим, фактически при высокой степени взаимообусловленности, нарастает и будет нарастать опасность активных действий со стороны так называемых «правых», консервативных сил, применяющих стратегию безмолвного выжидания и (до времени) пассивного удержания контроля над репрессивным потенциалом, вплоть до момента, когда последует неизбежное обращение к этому потенциалу и передача ему реальной исполнительной власти. После этого, и не раньше, лидерам перестройки счет за их деятельность будет выставлен по всем статьям и в полной мере, позитивное содержание перестройки разрушено, а страна возвращена к состоянию, обладающему одновременно чертами 1905, 1917, 1937 и 1982 годов. Нетрудно показать, что такой разворот процесса вполне устраивает тех, кто стоит за спиной так называемых «левых», демократических сил, так как — в другом варианте — решает те же геостратегические задачи.

Тезис 8. Играя до последнего времени роль посредника между «правыми» и «левыми», М.С. Горбачев в новой ситуации теряет тех и других, становится (вместе с другими центристами) объектом одновременной атаки и справа и слева, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Тактика баланса сил, таким образом, уже не может и далее подменять инициативную политическую стратегию центристов и Горбачева.

Тезис 9. Таким образом, на повестку дня становится прежде всего самоопределение Горбачева М.С. и блока центристских лидеров как имеющих свое лицо, а также принципиально иная, нежели у «правых» и «левых», стратегия политического, общественного развития. Альтернативы ускоренному формированию и конструированию нового коллективного субъекта политической мысли и действия уже нет. И М.С. Горбачев, и все центристы вне такого крутого, стратегического политического маневра оказываются в гибельной ситуации.

Тезис 10. События 21 сентября показали, что М.С. Горбачев обладает способностью к маневрированию в ошеломляющем его политических противников темпе. До сих пор наличествовавшая неопределенность позиции центристов позволяет им «пересесть на новую лошадь», чего не могут сделать так называемые «левые», определившие свое место и роль с избыточной жесткостью. Таким образом, при всей критичности ситуации шанс на ее исправление, безусловно, имеется.

Часть третья.

Укрупненный сценарий политического действия в новый условиях.

Первое. Кампания по показу обществу политизированной преступности как врага, замыслившего антиконституционный переворот.

Второе. Жесткое обозначение позитивного содержания перестройки как нуждающегося в защите. Сюда входит защита конструктивного предпринимательства, информационной свободы, открытости миру, необходимости модернизировать общество, обновить социализм, обеспечить новый тип управления страной, соответствующий новой мировой динамике, и пр. Государственный протекционизм как новая политическая практика.

Третье. «Инвентаризация» политики перестройки, обозначение ее тупиков, выдвижение идеи двух вариантов модернизации как «горбачевской новой волны», критика тупиковой ветви модернизации (так называемой либерализации). Показ стратегии «левых» как попытки «переродить» перестройку. Организационные меры по преодолению «левого уклона». Новый (как минимум на 80–90 процентов) состав Президентского совета, объединяющий именно конструктивных организационных лидеров (лидеры промышленности, сельского хозяйства, партии, науки, культуры, армии, правоохранительных органов, женщин, молодежи — всего не более 20 человек), а не представителей социальных слоев.

Четвертое. Выдвижение на первый план политики форсированного сдвига параметров производственно-промышленного контура СССР, с обоснованием необходимости укрепления в этой (и только в этой!) связи всех административных структур, управляющих народнохозяйственной стратегией (Госплан СССР).

Пятое. Борьба с правым уклоном, как стремящимся вернуть страну к эпохе застоя. Показ связи «правых» с «левыми» через коррупцию. «Перетряска» высшего эшелона РКП.

Шестое. Объявление чрезвычайного (или военного) положения теперь уже под жестким политическим контролем центристского блока. При этом, поскольку врагом является политизированная преступность, нет «преступной войны партии и президента против своего народа», а есть — всего лишь! — серия «панамских» акций против криминала на территории СССР. Из-под удара оказываются выведены здоровые политические силы, что на деле (!), а не на словах означает блокирование возможностей возврата к сталинизму.

Седьмое. Главная задача чрезвычайного положения в СССР — нормализация жизни граждан, создание гарантий для реальных прав личности, человека и гражданина, формирование нормального федеративного устройства СССР по формуле — Союз народов + федерация территорий, обеспечение неделимости территории как основного конституционного условия, обеспечение победы тех политических сил, которые поддержат федеративный принцип, принятие, уже в новой политической реальности, Конституции СССР (с сохранением названия!) как федеральной (без права наций на самоопределение вплоть до отделения) страны, с районированием ее по государственной логике, а не в логике огосударствления этносов, с единым гражданством СССР и пр. Можно предложить несколько сценариев осуществления таких преобразований, в том числе якобы «левый», выключающий претензии со стороны РСФСР.

Восьмое. В отсутствие пугающих своей академической объемностью программ, принятие, буквально на нескольких страницах, ряда основных задач чрезвычайной президентской формы правления:

1. Нормализация жизни.

2. Укрепление федерального правового государства.

3. Защита позитивных завоеваний перестройки (информация, предпринимательство, новое мышление). Создание гарантий невозврата к застою и сталинизму.

4. Ускоренная модернизация промышленно-производственного комплекса (пятилетний план, необходимость жестких административных мер. Структурная перестройка в экстремальных условиях).

5. Подавление политико-мафиозного сговора и экономической мафии, действующей против своего народа.

6. Обеспечение стратегических приоритетов в рамках «модели будущего».

7. Защита социалистического Отечества изнутри и извне.

8. Согласование интересов всех слоев населения в рамках, необходимых для интенсивного развития при минимуме социальных издержек. Обеспечение социально-психологических условий, минимизирующих социальный дискомфорт при выявлении этих издержек.

Схема управления страной, отвечающая именно решению этих задач, то есть не организационная только, а организационно-функциональная, прилагается.

Рис. 13. Схема управления в чрезвычайном режиме.

Прилагается также поясняющий концепцию материал.

Приложение 1.

Ситуационный анализ политических сил в СССР, действующих в условиях кризиса.

I. Анализ сложившейся политической ситуации не оставляет никаких сомнений в том, что та логика преобразований, которая осуществлялась в последние годы в СССР, зашла в тупик. Ее дальнейшая реализация способна поставить страну на грань национальной катастрофы. Об этом свидетельствует уже начавшаяся в стране синхронизация кризисов, дающая себя знать в совокупности следующих факторов:

— рост дефицита по всем видам продснабжения и товаров народного потребления;

— нарастание социально-политической напряженности и радикализация политических конфликтов, начинающих приобретать антагонистический характер;

— активизация организованной преступности и «теневой» экономики, их политизация и активное включение в борьбу за власть;

— отсутствие необходимых мер по подготовке к зимнему теплоотопительному сезону, грозящее острым физиологическим дискомфортом для жителей крупных городов;

— непрерывное ухудшение санитарно-гигиенической ситуации, повышение вероятности эпидемий как в традиционно взрывоопасных регионах (Средняя Азия), так и в крупнейших городах;

— резкое обострение жилищного кризиса;

— падение всех видов производства, разрыв договорных обязательств, связанный с остановкой уже в настоящее время сотен заводов;

— стремительное ухудшение положения социально неимущих слоев при столь же стремительном (и экономически необоснованно резком) повышении уровня жизни меньшинства, очевидно паразитирующего сегодня на ухудшении положения трудящегося населения и выступающего в связи с этим с лозунгом: «Чем хуже — тем лучше»; наконец, в связи с падением трудовой дисциплины и ростом апатии, что вызвано все более явным отходом от принципа оплаты по труду, аварийная ситуация, сложившаяся на ряде объектов, требующих особо четкого рабочего ритма, высокой производственной дисциплины, что ставит на повестку дня вопрос о безопасности населения в общенациональном и международном аспектах.

II. Причиной такого неблагоприятного течения событий, грозящего срывом перестроечного процесса, является паралич власти и полный развал структуры органов управления на всех уровнях — сверху донизу. Это делает схоластическими обсуждение тех или иных концепций преобразования нашего общества, поскольку для реализации этих концепций нужна, во-первых, власть, способная жестко формулировать конструктивные цели и добиваться их реализации, и, во-вторых, исполнительская структура, достаточно эффективная и отлаженная, для того чтобы реализовать поставленные перед нею задачи. Сегодня отсутствует и то, и другое. При этом крайне важно, что вакуум власти и управления уже начинает заполняться открыто криминальными элементами. Именно эти силы, обвиняя во всех бедствиях партократию и бюрократию, навязывают стране стратегию тотального дефицита всего жизненно необходимого. Именно они видят в раскручивании напряженности путь к осуществлению первоначального накопления капитала, путь к установлению своей диктатуры. Террор против коммунистов, а в их лице и прочих хозяйственных руководителей всех уровней есть необходимое для этих сил средство захвата власти и установления антикоммунистической диктатуры. Поэтому никакой диалог со стороны руководства государства и партии с этими силами здесь невозможен, никакой компромисс неосуществим. Возможна только борьба по принципу «или-или».

III. Мы имеем, по сути, две полярные точки зрения на оценку сложившегося положения, которые определяют генеральную линию политических сил, готовых сегодня развернуть активную борьбу за власть, используя тупиковость сложившейся ситуации.

Первая. Это тотальное отрицание перестройки, оценка ее определенными политическими силами как преступной ошибки, результата национальной измены и, наконец, в крайнем варианте — прямого сговора руководства страны со спецслужбами Запада. Эта правая оценка сложившейся политической ситуации предполагает дальнейшее неучастие в процессе социально-экономических преобразований, доведение ситуации до действительно катастрофической. Военный переворот является способом разрешения этой катастрофы. Репрессии по отношению к субъектам перестроечного процесса, как к изменникам Родины, отмена всех решений, принятых после апреля 1985 года, как незаконных, мощные силовые акции по подавлению национальных движений и возврат к моделям государственно-экономического устройства, гораздо более жестким и административным, нежели это имело место в начале 80-х годов, — все это составляющие механизма разрешения кризиса со стороны правых сил. Мы сталкиваемся с эклектикой крайних форм национализма и монархизма, прикрытых консервативно-коммунистическими лозунгами, а по сути — брежневского распределительного механизма и сталинских репрессий.

Не говоря о моральной неприемлемости, такая модель является экономически и социально неэффективной, не дающей возможности осуществить преобразования базиса, необходимые для неколониального развития страны. Таким образом, под крики о великодержавии и бряцание оружием страна окажется ввергнута в колониальную пропасть, окончательно утеряет моральный код, необходимый для эффективного развития. Государство станет предельно управляемым со стороны проклинаемого правыми Запада, превратится в угрозу цивилизации и всему человечеству.

Вторая. Иной тип отношений к происходящему демонстрирует блок так называемых левых сил, готовых к эскалации тех негативных процессов, которые породили тупиковые, предкатастрофические состояния. Вопреки очевидности, эти силы настаивают на стремительной радикализации экономических преобразований. Социальной базой этих преобразований становится теперь уже с полной откровенностью вся криминальная и субкриминальная структура, имеющая свои механизмы насилия, свой иерархический командный механизм управления, свое информационное и идеологическое обеспечение. Тактикой политической борьбы за реализацию этих целей является так называемое «народное восстание», агитация в армии, реализация стратегии напряженности через тотальный дефицит, разрыв инфраструктуры, формирование образа врага в лице коммунистов и существующей сегодня власти как просоциалистической и, в конечном счете, установление этнократических политических диктатур, по сути фашистских, управляемых извне по моделям, отработанным в Африке и Латинской Америке. Характерно, что, придя на волне демократических лозунгов и призывов, так называемый «левый блок» (о патологичности сложившейся политической ситуации говорит сама перевернутость понятий и терминов, используемых в нашей стране по отношению к понятийному аппарату, используемому в мировой политической практике, где этот блок характеризуется как ультраправый) теперь отбросил все демократические интенции и открыто требует своей диктатуры. О подготовке этим блоком государственного переворота в течение ближайших месяцев свидетельствуют следующие обстоятельства:

1. Прямые призывы к свержению всех уровней союзной власти (Съезд народных депутатов СССР, Верховный Совет СССР, Совет министров СССР, президент СССР). Эти призывы открыто публиковались в течение последних месяцев в центральной печати, подписывались лицами и организациями, имеющими серьезный политический вес. Их идеологическим обоснованием были заняты журналисты, ученые, политологи, социологи, телевизионные обозреватели, народные депутаты СССР и РСФСР.

2. Блок политических документов, в том числе меморандум «Программа-90», который обсуждался всеми основными фракциями блока левых сил, хотя публично каждый из них отрицает свое участие в этом документе, относя его, естественно, к проискам КГБ. Такая практика «пробного шара», вбрасываемого в общественное сознание, применяется левыми силами не первый раз.

3. Заявления и лозунги на митингах и демонстрациях августа 1990 г., когда призывы к свержению власти адресовались возбужденным массам со стороны имеющих известность и политический вес лиц, входящих в состав высших законодательных органов страны.

4. Очевидная управляемость процесса создания тотального дефицита, прежде всего в области продовольствия, товаров повседневного спроса, в перспективе — теплоснабжения. Оперативные материалы работников правоохранительных органов свидетельствуют о возможности существования системы экономической блокады крупных городов, уничтожения товарной массы и продуктов питания.

5. Действия «демократического руководства» крупнейших городов СССР, прежде всего Москвы и Ленинграда, знающих о катастрофичности сложившейся ситуации и открыто пренебрегающих самыми элементарными действиями по ее нормализации.

6. Все усиливающаяся «левая» агитация в войсках и органах внутренних дел.

7. Повсеместный сброс памятников Ленина и других лидеров Октябрьской революции, призывы к политическим акциям, приуроченным к 7 ноября и имеющим целью публичное осквернение сакральных политических символов.

8. Мобилизация потенциала криминального насилия, перевод в регионах незаконных вооруженных формирований в режим «готовности номер один».

9. Высокая степень корреляции управляемого дефицита с очевидно абсурдными и экономически неэффективными международными соглашениями со стороны Верховного Совета и правительства РСФСР (закупка 34 млрд. сигарет фирмы «Филипп Моррис» при возможности получения аналогичного объема сигарет в счет погашения внешнего долга стран ближневосточного региона).

10. Серия политических совещаний основных групп и сил левого блока, имеющих своей кульминацией «Гражданский форум», приуроченный к концу октября 1990 г., который даст новое качество политическому процессу, образовав альтернативные структуры управления страной.

На фоне вышеуказанных факторов особенно тревожной становится та тенденция к ускоренному, ультимативному внедрению явно экономически и политически недоброкачественной программы «500 дней» (в ее различных модификациях), рассматриваемой нашей экспертной группой, прежде всего, в качестве ключевого блока стратегии напряженности, позволяющей привести в действие механизм переворота и установления диктатуры. Вне зависимости от субъективных намерений авторов программы, возможно верящих в ее практическую реализацию, эксперты сочли необходимым констатировать, что в политическом смысле данная программа представляет собой по сути программу дестабилизации и разрушения государства. Эксперты выделяют следующие основные моменты, позволяющие сделать подобное утверждение:

1. Программа является калькой с типовых программ развития слаборазвитых стран, тиражируемых Международным валютным фондом (МВФ); при этом коррекции на специфику СССР фактически не производится.

2. Тезис о конверсии «теневой» экономики, популистски привлекательный в сложившейся на сегодня политико-криминальной ситуации, означает отнюдь не отмывание «черного капитала» и его превращение в «белый», высокопроизводительный, ориентированный на интересы страны и потребителя, а, напротив, фактическую передачу управления различными регионами страны «черным структурам», преступным националистическим кланам и общесоюзной мафии. При этом слабая ориентированность авторов программы в практических аспектах функционирования организованной преступности и «теневой» экономики в СССР приводит к тому, что фактическая реализация данной программы заденет одновременно с интересами народов СССР, государства, общества еще и интересы различных типов тех самых криминальных структур, на спасительную роль которых уповают авторы программы. Не исключено при этом, что обострение противоречий различных элементов преступной среды в нашей стране послужит мощным катализатором гражданской войны и смуты, которая превратит СССР в серьезную угрозу мировой цивилизации.

В любом случае высочайший уровень монопольности, характерный для криминальной экономической структуры, будет означать перевод страны в режим тотального дефицита, где распределительными отношениями будут ведать не бюрократы-чиновники (часть из которых всегда коррумпирована, но не имеет опыта фактически уголовной деятельности), а непосредственно сами «крестные отцы» мафиозных структур, «воры в законе» и другие авторитеты преступной среды, где начисто отсутствуют какие-либо принципы так называемого «гражданского общества», о котором мечтают авторы программы. Одновременно пресловутый рынок в масштабе всей страны окажется «черным рынком» с преобладающей торговлей так называемым «белым товаром» (ученые, менеджеры, спортсмены), классически преступными формами бизнеса (наркотики, валюта, антиквариат), бизнесом против человечества (трансплантируемые органы и донорская кровь, женщины и дети). В результате преступных сделок страна превратится в экологическую свалку, будет осуществлен спланированный вывоз стратегических ресурсов, а также сброс сюда устаревших технологий и ненужных на Западе товаров.

3. Особым индикатором качества и ориентации программы является тип валютного диалога, предлагаемый для СССР. Элементарные расчеты показывают, что страна в данный момент окончательно превращается в своего рода «валютный изолятор». Валюта практически не входит в страну, что является показателем степени ее деградации как члена международного сообщества (как результат предлагаемого программой разрешения всем инофирмам закупки любой продукции в любом объеме на рублевую массу с одновременным закрытием всех валютных магазинов внутри страны). Вместо этого идет обмен товарами по неэквивалентному курсу. Эксперты назвали такой тип обмена «туземным», поскольку он адресует к эпохе обмена стеклянных бус на алмазы, золото и другие сверхценные ресурсы.

Опоздавшая реакция на действия блока левых сил по всем направлениям, включая экономику, дала, тем не менее, в руки руководства СССР новую возможность нормализации положения. Однако эта возможность не используется сейчас в полной мере, поскольку не решена главная политическая задача — самоопределение центристского блока, осознание им себя как политической силы, являющейся объектом планируемого политического и физического уничтожения как справа, так и слева. Вызванная этим сознанием политическая консолидация, отброс конъюнктурных соображений, прекращение позиционной, выжидательной тактики, основанной на попытке выступить в роли арбитра, могли бы стать тем конструктивным началом, которое послужило бы, в свою очередь, отправной точкой для создания самостоятельной, жестко-наступательной стратегии блока центристских сил, являющейся, по существу, залогом действенности президентской власти с ее новыми полномочиями.

Эксперты считают категорически необходимым подчеркнуть, что в сложившихся деструктивных условиях сами по себе президентские полномочия абсолютно бессмысленны, бесперспективны, поскольку они не имеют под собой политической стратегии и реального блока центристских сил, являющегося гарантом наличия у этой стратегии социальной базы. Без этого непременного условия президентские полномочия в месячный срок обратятся в оружие против самого Горбачева, который будет обвинен справа в нерешительности, беспомощности, неспособности наводить порядок, а слева — в узурпации власти, приверженности безнадежно устаревшим догмам и ориентирам, синдроме «генсекства» и опять же в нерешительности, отсутствии самостоятельной точки зрения. Никакой защитный механизм невозможен в случае, если отсутствует политическая стратегия и социальная база, обеспечивающая ее выполнение. Ни КГБ, ни МВД, ни армия в сложившихся условиях не смогут противостоять ситуации, учитывая, что потенциал политического радикализма в сочетании с организованной преступностью составит не менее 2 миллионов человек, криминальная и субкриминальная база — до 10 миллионов человек, а открытый потенциал гражданского неповиновения может достигать 40–50 миллионов человек. На неэффективность включения защитных механизмов от деструкции только на силовом уровне указывают процессы в республиках (Карабах, Фергана, Ош), где никаких задач этим способом решить не удалось.

Эксперты выражают озабоченность тем, что без выработки инициативной стратегической линии центристского блока президентские полномочия и даже введение чрезвычайного положения в стране не создадут ситуацию стабилизации, а сформируют лишь особый режим «гниения государства»; социальную анемию, которая разовьется до крайней степени: так называемую «итальянскую забастовку» граждан страны против своего руководства. Вся страна будет жить в этом случае по огромной гипертрофированной модели «Литвы-90» (ожидание чрезвычайного положения, медленное опускание в трясину экономического, социального и политического разложения).

Социологические исследования показывают, что с каждым месяцем ненависть и негодование широчайших слоев населения начинают вызывать следующие черты сегодняшнего центристского блока (пока еще даже не блока, а аморфной группы вокруг президента):

1. Отсутствие своего лица (экономического, политического, социального) — на это указали до 93 процентов опрошенных.

2. Нерешительность, тактика полумер — 98 процентов.

3. Вялая оценка текущего момента и политической ситуации в терминах «пред-пред-предстадии» при историческом характере перемен, их неслыханности, эпохальности, которую опрашиваемые оценивают как «мощный замах» при отсутствии удара, как мощную заявку при отсутствии содержания (практически все опрашиваемые);

4. Безразличие к реальным бедствиям народа, небрежность в отношении судеб огромных человеческих масс под аккомпанемент тезисов «о слезе ребенка», священности отдельной человеческой личности, гуманном демократическом социализме и т. п.

Считая центристскую линию объективно единственной возможностью спасти от катастрофы, эксперты еще раз предупреждают руководство страны, что сохранение невнятности, вялости, непроартикулированности политических позиций центра, отсутствие понимания при жесточайшей необходимости формировать социальную базу центра в кратчайшие сроки, подмена конкретной политической деятельности упованием на народное одобрение, согласие, общенародную поддержку, волеизъявление масс и т. п. — смерти подобно.

5. Отсутствие реального экономического содержания действия, неспособность дать ответ на вопросы, которые более всего тревожат общество, отсутствие реального политического мужества и способности признать ошибки (опросы показывают, что первый политический лидер, который открыто покается перед народом, получит политическую фору в широких слоях населения). И наконец, неспособность определить свою политическую стратегию и развернуть ее в совокупности конкретных мер, реализационных схем, связанных в одно целое со стратегической линией, а не представляющих собой эклектическую мешанину, способную вызвать только раздражение, — вот причины, неизбежно приводящие к гибели центристской линии, борьбе левых и правых сил — т. е. политической катастрофе.

Предлагая в настоящем варианте концепции ряд конкретных организационных схем по налаживанию системы общественного порядка, экономического устройства, идеологического и информационного обеспечения, эксперты считают тем не менее необходимым указать вначале главные стратегические тезисы, вне которых эти меры будут малоэффективны.

ТЕЗИС 1. Перестройка в том виде, в каком она проводилась, завершена.

ТЕЗИС 2. Она при всех ее издержках имеет четко выраженное позитивное содержание, которое является собственностью народа.

ТЕЗИС 3. Эта собственность — заслуга «архитекторов» перестройки, их политический капитал, на защите которого они категорически должны настаивать, давая отпор попыткам тотальной ее дискредитации.

ТЕЗИС 4. Отстаивание позитивного содержания перестройки невозможно без четкого выявления ее негативного содержания, без объяснения народу (населению страны), почему оказался сорванным процесс обновления общества. Такое объяснение может быть дано с позиции современного обществоведения, отчего-то до сих пор не применяющегося на практике в СССР, но используемого всеми другими странами, правительствами, международными организациями.

Современное прагматическое обществоведение говорит о том, что модернизация общества, разновидностью которой является перестройка, может идти по нескольким основным схемам (типология). Осознание объективной необходимости модернизации общества есть заслуга лидеров перестройки. Выбор ими неверной типологии модернизации является их серьезной политической ошибкой, приведшей к серьезным негативным последствиям.

ТЕЗИС 5. Отсюда основные политические задачи центристского блока. Первое — сохранить волю к модернизации общества, давая с этих позиций отпор правым силам. Второе — изменить типологию модернизации, за счет этого нанести сокрушительный удар по блоку левых сил, превратив свое «бесформие» предшествующего периода из политического негатива в политический позитив, поскольку левые определились раньше и этим определением жестко вписаны в неверную типологию.

Не осуществив такого маневра, центр будет разгромлен слева за счет обвинения в непоследовательности, с которой он осуществляет модернизацию той же, что и левые, типологии.

ТЕЗИС 6. Крайне важно понять, что до тех пор, пока центр и левые размещаются в одной типологии модернизации, центр неизбежно оказывается правее левых и, значит, будет представлять собой «политический труп», так как в сложившейся ситуации каждый, кто становится справа, оказывается политическим смертником.

Президента страны, размещающего себя в том же политическом пространстве, что и левые, неизбежно ожидает судьба Рыжкова и Лигачева, поскольку дальше влево в этом пространстве он смещаться не сможет.

ТЕЗИС 7. Замена типологии модернизации возможна, коль скоро мы перестанем из всех траекторий современной цивилизации видеть только одну — индустриальную, в ее либеральной и неоконсервативной разновидности, стремящуюся отождествить себя с демократией и прогрессом. На деле цивилизационные изменения, начавшиеся с середины 70-х годов, свидетельствуют о растущем значении неотрадициональности, как другой траектории прогрессивных цивилизационных изменений. На этот путь встают сегодня все новые и новые страны, получая при этом феноменальные результаты в кратчайшие сроки (Япония, Китай, Южная Корея).

ТЕЗИС 8. Не противопоставляя эти два типа прогрессивных цивилизационных изменений друг другу, эксперты полагают необходимым указать на полную бесперспективность либеральной модели модернизации глубоко по сути традиционного общества, сложившегося в нашей стране, где даже индустриализация происходила в пределах схем, свойственных аграрному типу государства. Политическому либеральному модернизму в нашей стране сопротивляется тип культуры, национально-исторические традиции, сложившаяся технология хозяйства, конфигурация и особенности производственного контура, государственное, общественное и политическое устройство, модель мира, тип бедности и еще десятки и сотни параметров, совокупное изменение которых если и возможно, то действительно лишь на протяжении столетий.

Попытка переломить все это волевым путем привела к хорошо известному и хорошо разработанному в ряде стран типологическому варианту модернизации, плоды чего мы пожинаем сейчас в полной мере.

Либеральная атака на традиционное общество вызвала ускоренный рост патологий (в т. ч. и «онкологических») — коррупцию, миграцию ресурсов в полюса деструкции, социальный регресс (особенно в молодежной среде) и другие патологии, включая развал управленческих структур и хозяйственной дисциплины.

ТЕЗИС 9. Началом такого процесса распада послужил проводящийся в стране в форме культурного шока идеологический штурм, который уже к середине 1988 г. начал задевать консенсус непоправимо и привел к пересмотру итогов Второй мировой войны, что гибельно сказалось на историческом сознании населения СССР, для которого данное событие являлось цементирующим их государственное «я».

Неумение строить компенсаторные механизмы в так называемой «антисталинской кампании», которая к середине восьмидесятых уже не имела прямого отношения к Сталину, породило рост социального отчаяния, маргинализацию молодежи, кризис исторической самоидентификации с переносом ее в область самоидентификации национальной.

К концу 1988 г. мы имеем все основания говорить о сломе морального кода, серьезных деструктивных сдвигах в сознании широких слоев населения, девальвации всех традиционных ценностей, составляющих основы трудовой дисциплины, социалистического ритуального труда, комплекса высоких мотиваций к труду, нравственных императивов, и уже к началу 1989 г. стало возможным говорить о социальной инверсии, где установка на созидание оказалась круто заменена установкой на добывание.

Тревогу по указанным поводам высказывали крупнейшие западные экономисты и социологи, обществоведы и философы, наконец, конструктивно ориентированные бизнесмены, неоднократно обращавшиеся с вопросом — что же вы делаете?

Только фетишизация экономического механизма, оторванного от системного обществоведения, только деградация самого этого обществоведения в СССР, вызванная замшелостью идеологических штампов, только вульгарно-материалистическая и псевдомарксистская установка советских ученых на то, что бытие якобы определяет сознание, только доминирование узких специалистов над системщиками, выход технократов за пределы компетенции — от экономики до здравоохранения и образования — могут объяснить, на первый взгляд абсурдную, логику действий, характеризующую цепь экономических преобразований 1980–1989 гг.

ТЕЗИС 10. Политическое содержание этих преобразований состояло в утопических надеждах советских политиков на то, что им удастся в кратчайшие сроки сформировать «советского капиталиста», новый класс с высоким предпринимательским статусом и через его наличие осуществить либеральную модернизацию общества.

При этом политики либеральной ориентации сознательно шли на издержки, связанные с построением нового класса за счет разрушения хозяйства в логике накопления первоначального капитала.

Не желая додумывать до конца и принадлежа по типу ментальности к брежневско-сусловской ветви идеологов, где желанное всегда доминировало над реальностью, эти политики сознательно дезинформировали руководство страны в части того, что подобная логика первоначального накопления не может быть завершена без диктатуры, что диктатура эта в сложившейся политической ситуации уже возможна лишь как диктатура антикоммунистическая и что эта диктатура потребует неизбежности уничтожения существующих политических лидеров и прежде всего руководства страны.

Они не додумывали или сознательно дезинформировали руководство и в плане того, что в становлении подобного капитала участвует обособленный рынок (а значит, сепаратизм в крайних формах его проявления); что упование на взаимовыгодное сотрудничество в пределах рынка СССР игнорирует ориентацию этих субъектов на рынок международный, в условиях чего Азербайджан всегда, при всех издержках населения будет ориентирован на Турцию, Грузия — на Италию, Прибалтика — на Скандинавию и Германию, Украина — на Германию и австро-венгерский блок, Молдавия — на Румынию, а условия и специфика российской криминальной структуры сделают ее объектом двойной колонизации, где ориентированные на международный рынок республики начнут колонизацию самой России с ее этническим и региональным патронированием. А значит, в перспективе — и разделением на доминионы.

Итак, мы можем констатировать определенную траекторию, при которой вначале произошел выбор неверной философской парадигмы организации, затем под эту философско-политическую парадигму оказалась сконструирована идеологическая схема пропаганды международных контактов, далее под эту идеологическую схему оказалась определена социальная база, а под нее встроен экономический механизм, абсурдный с точки зрения ориентации общества на благополучие, но логичный с точки зрения накопления первоначального капитала. Под этот механизм оказалась встроена правоохранительная политическая практика, а главное — практика управления. Последняя вначале демонстрировала партию именно как часть административно-хозяйственной системы (управленческой структуры), пусть не в лучшем виде, но все же интегрировавшей народное хозяйство и, как было сказано лидером теперешнего российского парламента на XXVII съезде КПСС, «не позволившей растащить его по национальным квартирам».

Неизбежные при этом сбои народнохозяйственного механизма трактовались как механизм торможения, как недостаточно последовательно проводимые радикальные реформы. Причем на новом этапе радикализации началась дезинтеграция и тех частичных комплексов, на которые народное хозяйство распалось после первого этапа дезинтеграции.

Наконец, на третьем этапе радикализации управления атаке начал подвергаться «атом» народного хозяйства Советского Союза — государственные предприятия, колхозы, совхозы, как основные базовые структуры производственно-хозяйственной деятельности.

Никакого созидательного механизма, который бы компенсировал деструкцию, не было и нет!

Таким образом, необходима разработка мер по стабилизации в ситуации, когда дестабилизирующим началом является вся логика либеральных преобразований, напоминающих действия кареты «скорой помощи», которая, по образному выражению А.Т. Твардовского, «сама режет, сама давит, сама помощь подает».

ТЕЗИС 11. Действительные стабилизация, нормализация и сохранение государства возможны лишь при следующих основных условиях:

1. Фиксация необходимости модернизации страны как объективной необходимости, вызванной новыми глобальными мировыми процессами. С этих позиций формирование идеологии перестройки есть позитивное содержание деятельности руководства страны в период с 1986 по 1990 г.

2. Признание политически ошибочной и философски не обоснованной технологии осуществления идеологии перестройки. Показ разрыва между идеологией и технологией.

3. С помощью ряда концептуальных разработок, широко обсужденных в печати и средствах массовой информации при очевидном участии (безусловно, не в форме явной кампании) в этом руководства страны, должны быть осуществлены новый концептуальный выброс, заявки на самые серьезные коррективы в траектории модернизации.

4. Должна быть развернута идеологическая кампания с участием высшего руководства страны, в которой последовательно, логически чередуясь, будет проведена параллельная атака на левый и правый уклоны, как одинаково деструктивные и антигосударственные.

5. В плане политическом должен быть отчетливо сформулирован и сформирован образ врага, в качестве которого выступают криминальные силы, а не политические партии и движения, популярные в народе и способные вызвать мощный социальный взрыв в случае их деструктивного задействования. ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОТИВНИК — КРИМИНАЛЬНАЯ СРЕДА. Вот единственная спасительная формула, позволяющая осуществить стабилизацию, не начиная войну против своего народа. Организационное обеспечение этой меры (бессмысленное, если оно будет оторвано от политики) изложено группой экспертов в приложении 2 («Обеспечение национальной безопасности в условиях преодоления деструктивных процессов»).

6. В плане экономическом необходимо показать логику развития экономики СССР не как сплошной абсурд, а как сложный противоречивый процесс, обладавший своими позитивами и негативными тенденциями.

В соответствии с этим на вооружение для стабилизации должна быть принята форма управления, учитывающая лучшие образцы управления народным хозяйством СССР в периоды, требовавшие чрезвычайных решений, когда стремительно и в кратчайшие сроки удавалось осуществить крупнейшие мероприятия в условиях деструкции общества (см. приложение 3).

7. Необходимо обеспечить жесткие меры в новом исполнительном механизме, позволяющие нормализовать финансовое состояние, бюджет, запустить хотя бы самые необходимые программы развития. Жестких административных мер требует также вся инфраструктура: связи, транспортных коммуникаций, энергоснабжения и т. д.

Наведение порядка в этой сфере означало бы восстановление утерянного авторитета государства, что в сознании населения означает: государство — это и есть инфраструктурный порядок («поезда, ходящие по расписанию»).

8. Необходима пропаганда лучших образцов западной цивилизованной культуры взамен масс-культуры, заполонившей все средства массовой информации.

9. Необходима разработка и осуществление модели и технологии опережающего развития, с тем чтобы на этой основе, помимо позитивных задач, еще и фокусировать энергию молодежи, которая в противном случае будет вытеснена в радикальную (экстремистскую) политическую деятельность.

10. Необходимо приступить уже на ближайшую пятилетку к программе по форсированному обновлению основных фондов страны. Расчеты показывают, что в закритическом состоянии находится не меньше половины основных фондов, что грозит техническим параличом.

11. Необходимо в кратчайшие сроки провести земельную реформу с безвозмездной передачей земли желающей части крестьянского населения, выдачей им кредитов Госбанка под заклад земли в ипотеку. Тем самым руководство страны оказывается левее сегодняшних левых, предлагающих продажу земли. Оно получает социальную базу, опору в лице крестьянства, сохраняет рычаги государственного регулирования через банк, а значит, возможность влиять на цены, обеспечивая тем самым пресловутый союз рабочих и крестьян, который сегодня существует менее чем когда-либо.

12. Преобразование СССР в государство нормального федеративного типа, без права на самоопределение вплоть до отделения. Формула государства — союз народов + федерация территорий.

13. Стратифицированная оплата по труду с коэффициентом стратификации от 40 до 150.

14. Жесткий государственный протекционизм, импортзамещение, экспорториентация, внешнеэкономическое сотрудничество, направленное на повышение доли высокотехнологического продукта в советском экспорте.

15. Контроль и упорядочение ремиграционных и миграционных потоков в интересах развития страны.

Основа концептуального эскиза программы руководства страной, в том числе и по преодолению деструкции, выдвинутая нами, характеризуется комплексностью, т. е. стремлением ввести антидеструктивные мероприятия по всем направлениям — от философии, идеологии и политики до организационно-административных схем и чрезвычайных полномочий структур государственной безопасности. Мы настаиваем на том, что любая система действий может быть в сложившейся на сегодняшний день чрезвычайной обстановке эффективна лишь при ее целостности и опоре на жестко определенную политическую стратегию.

Приложение 2.

Обеспечение национальной безопасности в условиях преодоления деструктивных процессов.

Приведенные в ситуационном анализе соображения о нарастании деструктивных процессов, естественно, ведут к необходимости создания принципиально новой системы обеспечения национальной безопасности страны. Данная система предполагает прежде всего структурные и функциональные изменения в иерархии органов правопорядка и обеспечения жизненно важных, стратегических направлений реализации концепции национальной безопасности СССР.

Предлагаемая схема изменений выглядит следующим образом:

— при президенте СССР создается Совет национальной безопасности, который включает в себя руководителей структурных подразделений правоохранительных органов и жизненно важных направлений функционирования (транспорт, энергетика, связь);

— под прямым подчинением президенту СССР создается Комитет по борьбе с организованной преступностью и «теневой» экономикой.

Главными направлениями его работы становятся вопросы, связанные с обеспечением внутренней и внешней экономической безопасности страны. Комитет комплектуется из ныне действующих сотрудников БХСС, подразделений по борьбе с организованной преступностью МВД и КГБ СССР, комитетов народного контроля. Комитет в обязательном порядке должен иметь свой следственный аппарат, основу которого составят следователи органов прокуратуры, специализирующиеся на расследовании экономических и государственных преступлений, а также следственных аппаратов МВД и КГБ СССР. В состав комитета также входит экспертная служба по вопросам внешней и внутренней экономической безопасности с самыми широкими контрольными полномочиями. Основной задачей экспертной службы станет оценка внешнеэкономических сделок и крупных народнохозяйственных проектов с позиций национальной безопасности и защиты от организованной преступности.

В результате создания предлагаемого комитета будет устранено дублирование функций ныне существующих структур в МВД, КГБ и Прокуратуре СССР. Кроме того, мировой опыт организации спецслужб по борьбе с мафией говорит о необходимости выделять их структурно из традиционных полицейских аппаратов, чтобы не «топить» эти подразделения в текучке борьбы с общеуголовной преступностью, а концентрировать их силы на ликвидации мощных преступных структур, имеющих коррумпированные связи и политических покровителей. Данный комитет по своему статусу мог бы быть похож на ФБР, эффективно действующее в США.

Прямое подчинение данного комитета президенту и выведение его из подчинения местным органам и различным ведомствам обеспечат необходимую социальную эффективность его деятельности;

— из органов прокуратуры, как уже было отмечено, изымается функция ведения предварительного следствия, остается только прокурорский надзор за соблюдением законности, в том числе и по внешнеэкономическим сделкам;

— в органах КГБ остаются функции внешней разведки, защиты конституционного строя, охраны государственных границ;

— в органах МВД создается единая криминальная служба (по борьбе с общеуголовной преступностью), муниципальная служба, подчиненная местным Советам (по охране общественного порядка и профилактике правонарушений), система исправительно-трудовых учреждений;

— при президенте СССР создается Национальная гвардия на профессиональной основе с дислокацией своих частей во всех союзных республиках. Формируется на контрактной основе за счет уволенных в запас воинов Советской Армии и граждан в возрасте 21–40 лет;

— социально-правовой статус всех органов правопорядка закрепляется прямыми указами президента СССР;

— в течение двух ближайших месяцев проводится коррекция уголовного и уголовно-процессуального законодательства, суть которой в издании президентских указов, реализующих имеющиеся законопроекты по вопросам борьбы с организованной преступностью, «теневой» экономикой, терроризмом, экономическими диверсиями и саботажем.

Приложение 3.

Генезис современного состояния экономики в СССР.

Генезис современного состояния экономики может быть прослежен с момента реализации результатов реформы 1965 года. Сложившаяся в 30-х годах система управления, как известно, характеризовалась следующими основными признаками: 1) детальное планирование из центра производства продукции и фондовое распределение материальных ресурсов с прикреплением потребителей к поставщикам; 2) иерархическая административная подчиненность многоуровневой структуры управления; 3) формальный хозрасчет; 4) затратное ценообразование, выполняющее по преимуществу учетные функции; 5) адресное планирование фондов оплаты труда и объемных финансовых показателей; 6) оценка деятельности предприятий по выполнению плановых заказов (в объеме, ассортименте, номенклатуре и т. д.). Эта система интенсивно, часто вне исторического контекста, подвергается критике. Но у этой системы были неоспоримые достоинства: ее целостность, внутренняя согласованность всех звеньев, приспособленность к ней хозяйственников, что придавало ей устойчивость и сопротивляемость попыткам модификации. Атака реформы 1965 г. на эту систему вызвала в стратегическом плане ряд негативных последствий, создав объективно условия для сегодняшнего полного отрицания вмешательства государства в экономические процессы. Разумеется, с учетом современного состояния экономики страны, управляющих структур и политического фона спорность такого отрицания очевидна. В период реформы 1965 г. в экономику страны были брошены зерна, со всходами которых мы имеем дело сегодня.

Реформа 1965 г. предусматривала ряд такого рода мероприятий:

— внедрение прямых связей между поставщиками и потребителями; это не получило развития из-за монополии производителей, которая в наших условиях (как и на Западе) оказывается тем сильнее, чем слабее государственное вмешательство; отказ от фондового распределения (следовательно, от монополизма) в стране затруднен спецификой самой структуры производства — высоким уровнем его концентрации и узкой предметной специализацией предприятий. В результате при переходе на прямые связи в катастрофическом положении оказываются потребители: во время реформы 1965 г. потребители сами стали просить защиты у центральных планово-хозяйственных органов;

— реформа цен 1967 г. привела к смене модели цены, создав предпосылки для укрепления хозрасчета и платы за производственные фонды, но монополии поставщика эти цены не устранили;

— с этой задачей не справился и введенный тогда же новый основной плановый и оценочный показатель: объем реализации продукции не в меньшей степени, чем валовая продукция, заинтересован в росте материалоемкости производства;

— реформой предприятиям была предоставлена возможность самостоятельно набирать часть заказов, но предприятия оказались абсолютно не готовы к анализу рынка: часть их обратилась за опекой к центру, а другая часть стала осуществлять выгодные для себя ассортиментные сдвиги, что быстро привело к росту более дорогой продукции. Начался спонтанный процесс роста прибыли сверхвысокими темпами, обгоняющими темпы роста производства, тотчас в экономике страны начались процессы разбалансирования стоимостных и материально-вещественных хозяйственных потоков;

— это разбалансирование было усугублено политикой усиления экономических стимулов за счет фондов материального поощрения, образуемых из, как сказано, растущих прибылей. Но товарное покрытие дополнительных доходов обеспечено не было. Надежда на то, что товарная масса достаточно увеличится за счет этих стимулов, не оправдалась, поскольку гонка за прибылью вымывала как раз пользующиеся спросом потребительские товары (с умеренными и низкими ценами). Круг замкнулся. Для предотвращения роста несбалансированности товарного рынка следовало: или увеличить долю фонда потребления в национальном доходе, или замедлить денежные выплаты из ФМП. Однако фактически доля фонда потребления даже сократилась с 73,7 процента в 1965 г. до 70,5 процента в 1970 г., а денежные выплаты населению выросли на 20 процентов! Лобовой примитивный подход к взаимодействию между экономическими стимулами и материально-финансовой сбалансированностью опасен. Без необходимой сбалансированности не действуют экономические стимулы, а чрезмерное усиление стимулов порождает несбалансированность. И наоборот: причина и следствие здесь способны меняться местами;

— в 70-х годах названная несбалансированность стала возрастать с еще большей интенсивностью, теперь уже практически без прироста производства, в отличие от 60-х годов. Теперь в число стимулирующих несбалансированность причин вошла кредитная политика. Оценочный показатель — реализация — создал проблему своевременности платежей. Эту проблему пытались решить путем развития платежных кредитов, что на практике свелось к автоматической выдаче ссуд. Рост кредитных вложений в 1965–1985 гг. постоянно опережал рост валового продукта, причем наиболее быстрым темпом росли долгосрочные ссуды. На финансовую несбалансированность дополнительно усиливающее влияние оказала реформа строительства (1970 года) — подрядные организации не авансировались заказчиками, а могли реализовывать товарную продукцию. Внушительная потребность подрядных организаций в оборотных средствах стала покрываться за счет кредитов.

В результате реформы 1965 г. система управления, созданная в 30-х годах, утратила свою целостность, из-под контроля вышли стихийные экономические силы, равнодействующая которых оказалась направленной на подрыв фундамента нормального функционирования экономики — на сбалансированность стоимостных и натуральных потоков. Сила процесса нарастала, и в конце концов несбалансированность превратилась в инфляцию.

Правомерно утверждать, что административно-хозяйственная система в своем целостном состоянии на определенных этапах экономики работает вполне удовлетворительно. Нарушение этой целостности ведет к нарушениям хозяйственных связей, по сути дела, к развалу экономики: позитивные, но краткосрочные результаты реформы 1965 г. в середине 1970-х годов сменились спадом и воспроизводством хозяйственной типологии, оторванной от основных тенденций мировой технической цивилизации.

Современное хаотичное состояние экономики не может быть преодолено рынком. Рынок должен быть подготовлен переходным периодом, не имеющим аналогов в истории страны. Инструментом такой подготовки может служить только модернизированная административно-хозяйственная система управления.

Типологически экономика страны существенно отклоняется от мировой траектории, причем практически в любой системе координат, в «худшую» сторону. Производственный контур отражает автаркичность хозяйства СССР, закрытость для восприятия «демонстрационного эффекта»; в обороте материальных потоков циклически замкнута промежуточная продукция добывающих и базовых отраслей промышленности с чрезвычайно низким выходом товаров конечного потребления. Технологический уклад характеризуется физически и морально устаревшими процессами и оборудованием, низким организационным уровнем, техническим противоречием между поточным типом производства сырьевых материалов и цеховой организацией их переработки в изделия. Структура занятости населения соответствует пройденному развитыми государствами этапу индустриального развития. В отечественной структуре занятости относительно велика доля занятых первичной деятельностью (сельским хозяйством, добычей ископаемых ресурсов, лесозаготовкой и т. п.) и вторичной (перерабатывающая, в основном тяжелая промышленность) при недопустимо малой доле занятых третичной деятельностью (сфера услуг, информация). Отражением этой типологии хозяйства, слабо ориентированной на приятие достижений НТП и развитие социально направленных отраслей, служит высокое душевое потребление энергии при неадекватном уровне производительности труда и душевого ВВП. Отставание в этой части от развитых государств требует существенного «облегчения» всего производственного контура — иначе говоря, коренной структурной перестройки экономики в целом. Решение такой задачи в короткий срок затруднительно и при прямом государственном вмешательстве, а рынку в условиях дефицита потребуется, по-видимому, не 500, а 5000 дней, чтобы приблизить типологию отечественной экономики к сложившейся в группе высокоиндустриальных государств.