Шоу «креативщиков» и казаков

Большего «подарка» для зарубежных журналистов трудно было придумать

Марина Волчкова

1–3 марта 2013 года в «Сахаровском центре» состоялся спектакль швейцарского режиссера Мило Рау «Московские процессы». Это совместный проект Сахаровского центра, немецкого театра International Institute of Political Murder («Международный институт политического убийства») и Веймарского национального театра. Спектакль представлял собой реконструкцию судебных процессов вокруг нашумевших дел о выставках «Осторожно, религия!» (2003 год), «Запретное искусство» (2007 год) и судебного процесса над «Pussy Riot».

Перформанс проходил в течение трех дней. Каждый день был посвящен судебному слушанию по одному из трех дел. Представители сторон, представляющие различные позиции, сидели по разные стороны зала. Защитники и обвинители вели дискуссию, допрашивали свидетелей, присяжные выносили свой вердикт. Представление было рассчитано на разовый показ, на заседании велась видеосъемка.

Для участия в этом театрализованном процессе были приглашены действующие лица реальных судебных процессов, однако пришли далеко не все. Например, экс-директор Сахаровского центра Юрий Самодуров отказался играть самого себя. Тем не менее, организатор «Запретного искусства» Андрей Ерофеев, участница Pussy Riot Екатерина Самуцевич, галерист Марат Гельман, православный активист Дмитрий Энтео, дугинец Алексей Беляев-Гинтовт и другие с энтузиазмом приняли участие в эпатажной театральной акции.

Слушания открыл художник Дмитрий Гутов, представлявший свои картины на выставке «Запретное искусство», роль судьи исполняла киновед Ольга Шакина, в роли защитников выступали адвокат Анна Ставицкая, занимавшаяся тем же в настоящих процессах, и искусствовед Екатерина Деготь. В роли обвинителей выступали юрист «Мемориала» Максим Крупский и журналист Максим Шевченко. Он представлял православно-патриотическую точку зрения, впрочем, донести свои взгляды до публики ему вряд ли удалось.

Весь перформанс задумывался и реализовывался, конечно, как процесс в защиту обвиняемых, творчеству которых затыкает рот тоталитарная власть. Так, Гельман анонсировал предстоящий проект в своем ЖЖ еще в феврале: «Планируется воссоздать историю трех судебных процессов, прошедших в России за последние десять лет: суда над Pussy Riot, судов над кураторами и участниками выставок «Осторожно, религия!» и «Запретное искусство». Все по-настоящему: будут стороны обвинения и защиты, присяжные, слушания и вердикты — в Сахаровском центре будет выстроен судебный зал».

Режиссер Мило Рау намеревался воссоздать судебные процессы по делу выставок и акции Pussy Riot с открытым исходом (т. е. фактически перечеркнуть подлинные приговоры). А в конце спектакля присяжные (конечно, сочувствующие «борцам с тоталитаризмом») должны были вынести свой вердикт.

Рау уже набил себе руку на подобных «документальных» постановках. Так, он реконструировал суд над Чаушеску в спектакле «Последние дни семьи Чаушеску», а в проекте «Hate Radio» выяснял роль радио в геноциде в Уганде.

Мило Рау, германист и социолог по образованию, учился в Германии, закончил Сорбонну, работал корреспондентом в различных немецких газетах, основал театр International Institute of Political Murder, который специализируется на политической тематике.

Последняя по времени «документальная реконструкция» этого театрального деятеля (кстати, проявляющего неподдельный интерес к неонацизму) — спектакль «Объяснение Брейвика», сыгранный осенью 2012 года. Главным героем является норвежский террорист Андерс Брейвик (тот самый, который расстрелял 77 человек в 2011 году). Спектакль посвящен его выступлению на суде, и там воспроизводится его речь, которая была запрещена к трансляции и нигде не публиковалась полностью.

Но для Рау, по-видимому, нет запретов. Он утверждает, что взгляды Брейвика «относительно рациональные, самостоятельные, думаю, широко распространенные в Европе». Потому что, считает Мило Рау, «нет причинно-следственной связи между мыслью и действием. Никто не говорит о том, что все люди, придерживающиеся правых взглядов, — убийцы».

Премьера спектакля «Объяснение Брейвика» должна была состояться в Веймаре, но Немецкий национальный театр отказался показывать на своей сцене эту постановку. В администрации театра так прокомментировали это решение: «Концепция публичного чтения радикальных и ксенофобских заявлений не соответствует целям и задачам театра».

Но 20 июня 2012 года в России начался год Германии. И то, что отказался показывать Немецкий национальный театр, с охотой взялись делать в России. Нет, до излияний убийцы Брейвика пока не дошло, а вот на российском материале поработать ему предложили.

Мило Рау рассказывает: «Все началось с того, что в год России в Германии Немецкий национальный театр предложил мне сделать какой-нибудь проект про Россию, и я решил …делать проект про процессы над организаторами выставок «Осторожно, религия!» и «Запретное искусство». А в 2012 году, во время выступления Pussy Riot, я странным образом снова оказался в Москве. …Я понял, что должен взять их дело в проект».

Проект «Московские процессы», который мы так подробно описываем, так бы и прошел совершенно незаметно для театральной жизни Москвы в Сахаровском центре. Однако в последний третий день «процессов» произошел скандал, и тут уж ни СМИ, ни сам режиссер своего не упустили.

Неожиданно (как утверждают все участники процесса) в середине третьей части представления в здании появились сотрудники Федеральной миграционной службы (ФМС), попросившие швейцарца Мило Рау предъявить документы, разрешающие пребывание в России (регистрацию). Спектакль пришлось остановить на два часа.

Несколько позже появились казаки и попытались прорваться в зал. Скандал всегда удачная находка для подобных «театральных действ», ведь он подогревает интерес, и уже никто не думает ни о фрагментарности содержания, ни о бесталанности формы. Главным становится сам скандал, а не то, вокруг чего он завязался. Подлил масла в огонь и Гельман, написавший в своем твиттере: «Нас заперли, здание центра им. Сахарова окружили казаки. Приезжайте вызволять!».

В итоге происшествие стало суперновостью дня: «Сахаровский центр взяли в казачий круг» (телеканал «Дождь»), «Здание Сахаровского центра заблокировали казаки и ОМОН» («Лента. ру»), «Сахаровский центр после визита сотрудников ФМС блокировали казаки» (Newsru.com), «Казаки взяли штурмом Сахаровский центр» («Эхо Москвы») и т. д. и т. п.

Казаки хотели убедиться, не собираются ли на спектакле повторить акцию Pussy Riot, проведенную в храме Христа Спасителя? Их не пропускали в зал. Был вызван ОМОН, под наблюдением которого пятеро казаков были допущены на сцену. Не найдя «богохульства и кощунства» в театральном действии, казаки покинули помещение, но они уже сделали главное — создали из пустышки шоу, в котором сами были участниками.

Мило Рау: «Появление ФМС и казаков считаю режиссерской удачей… Когда они появились, я понял, что, чтобы не прерывать действие, мне нужно затащить их на сцену — в обзор камер. Они хотели было все решить в отделении, но я попросил их пройти в центр… Они зашли и оказались в поле зрения прессы со всего мира — включая New York Times и многочисленные европейские телеканалы и газеты… К тому же Максим Шевченко стал на них кричать: «Вы что делаете, идиоты? Вы же сами пиарите Сахаровский центр! Уходите!» А потом еще эти казаки в своих красных шапочках ворвались в зал и замерли в недоумении, когда увидели свою звезду Шевченко и православного активиста Энтео: «Максим?! Энтео?! А вы что тут делаете?» Это было потрясающе, я обожаю такие абсурдные моменты!..»

Большего «подарка» для зарубежных журналистов трудно было придумать. По словам журналиста Д. Пильца из Neue Zurcher Zeitung: «уродливая российская действительность дополнительно подыграла ему: на третий день пришли сотрудники ФМС, позже зал штурмовали пятеро казаков, появилась и уехала полиция… Для Мило Рау двухчасовой перерыв представлялся «типичными событиями» в стране, практически не пытающейся скрыть гримасу диктатуры».

Вот так нашим доморощенным креативщикам был преподан урок, как надо проводить акции! Присутствовавший на спектакле Гельман просто «кусал локти» от зависти, что власть «взяла и сделала спектакль, который бы так и остался в рамках своего культурного контекста — национальным событием»

Уже потом в блогосфере шли споры, были ли казаки и ФМС настоящими. Кто вызвал сотрудников ФМС и почему им именно в день спектакля (не раньше и не позже) понадобилось проверять визу Мило Рау, неизвестно. Замглавы ФМС РФ Сергей Калюжный утверждал, что режиссер, который въехал в Россию по деловой визе, не имел права заниматься трудовой деятельностью, «в том числе, журналистской». Но стоило ли ради разъяснительной беседы, которую представители ФМС провели с режиссером, создавать ему такой пиар?

Максим Шевченко высказал свое предположение: «…Акция была организована с подачи либералов во власти, тайных или явных. Через подобные пиар-мероприятия они раскручивают скандал с Pussy Riot… В кадре появляются какие-то казаки, которые должны символизировать православных в глазах остального мира. Ведь на мероприятии присутствовали десятки иностранных корреспондентов. Могу сказать откровенно — это просто позор России. Православные участники дискуссии сидели как оплеванные. Именно по ним был нанесен основной удар».

В театральной акции «Московские процессы» Шевченко выступал обвинителем. На этом ток-шоу он, в частности, сказал: «В ходе слушаний мы не раз обращали внимание на то, что многие выставочные центры финансируются, в частности, государственными фондами США и ЕС. Как и музей Сахарова — Фондом развития демократии Госдепартамента США. Это политические институты. Стало быть, эти так называемые художники и организаторы выставок являются авангардом насаждения в России иного политического строя — либерал-фашистского».

С Шевченко трудно не согласиться. Однако вызывает удивление, почему столь профессиональный и патриотично настроенный журналист не отказался участвовать в подобном «либероидном шабаше». Несмотря на четко выверенную линию обвинителя, Шевченко должен был понимать, что в подобных перформансах выиграть невозможно. Поскольку режиссер «сдает крапленые карты», а впереди еще и монтаж, который будет проведен именно так, как нужно устроителю акции.

О чем Мило Рау в своем интервью с удовольствием и говорит: «Мы все это снимали с нескольких камер… Теперь из отснятых материалов я сначала сделаю видеоинсталляцию, а потом за год смонтирую фильм. …Сначала видеоинсталляцию покажут на разных европейских фестивалях — во Франции, Бельгии, Швейцарии, Германии… А фильм мы повезем на следующий Берлинский кинофестиваль. К тому же осенью я надеюсь привезти инсталляцию сюда: в постановке участвовали многие российские кураторы — Марат Гельман, Екатерина Деготь и другие, они предложили нам показать результаты нашей работы в Москве и, может, в Перми…»

Помнится, еще в прошлом году Гельман и другие галеристы жаловались, что рынок современного искусства в России мертвый, и атмосфера в стране не располагает к творчеству. А вот теперь появился «горячий» материал. Сначала Мило Рау повезет свой перформанс на Запад, прокрутит на фестивалях, потом какие-то его части вернутся в Россию. И тут уж Гельман потащит эти части в регионы, чтобы там их демонстрировать под видом современного искусства.

Гельман как раз заключил новый контракт с пермской властью и продолжит работать директором музея PERMM.