Выстраивая схему действий, мы упираемся в проблему: человек не является идеальным актором. Он отягощен массой психологических эффектов, которые мешают видеть реальность непредвзято и прогрессировать к тому оптимуму, где можно инвестировать свои усилия с максимальной отдачей.
Мы получили две интерпретации этих эффектов – в терминах психоанализа и в терминах поведенческих искажений. Логично предположить, что обе эти интерпретации описывают примерно одно и то же, просто с разных сторон.
И все же картина, которую дает психоанализ, мне кажется более глубокой и имеющей большую, если можно так выразиться, объяснительную силу. В этой главе мне бы хотелось дополнительно расширить картину происходящего с точки зрения психоанализа.
Итак, наше лучшее предположение о человеке, действующем против рынка, – это факт, что он испытывает определенный уровень невротического напряжения. Рынок превращается в ловушку для человека с высоким уровнем напряжения, потому что выглядит как место, которое может решить его проблему. Проблему, которую участник, скорее всего, воспринимает как недостаток денег или неудовлетворенную потребность в ярком успехе, хотя это, конечно же, лишь проекции плохо осознаваемых внутренних проблем.
Таким образом, лучшее предположение о себе как об участнике взаимодействия с рынком оказывается следующим: вы не идеальны, вы подвержены иррациональным эффектам, у вас имеется определенный уровень невротического напряжения, который будет создавать вам проблемы и пытаться увести вас в сторону от рационального способа действий против рынка. Делать такого рода предположения достаточно непросто, потому что чем сильнее на человека давит внутреннее напряжение, тем тяжелее ему принять факт собственного несовершенства, тем сложнее увидеть себя как проблему.
Но предполагая обратное – что мы идеальны и объективны, – мы создаем массу рисков, ибо такая установка не позволит нам работать с фактом, что рынок манипулирует нашим поведением, цепляя за уязвимые места. Ведь, считая себя идеальным и неуязвимым, вы даже не будете пытаться отследить возможные каналы манипуляции и закрыть свои слабости.
Поэтому нужно явным образом добавить собственную неидеальность и уязвимость к манипуляции в картину вашего взаимодействия с рынком.
Человек, находящийся под влиянием внутреннего напряжения, будет проявлять ряд особенностей. В своих решениях и действиях он будет отличаться от абстрактного идеального рационального человека, способного воспринимать вещи отстраненно и объективно. Мы попробуем эти особенности отследить, чтобы понять, что на самом деле представляет собой реальный живой участник рынка.
Для начала вспомним, каким образом возникает невротическое напряжение.
Человек, за редким исключением, имеет какие-то трещины и расколы в глубинах психики, некий внутренний конфликт, который его постоянно тревожит. Но он не может работать с этим конфликтом, потому что его корни уходят слишком глубоко под порог осознания.
Эти внутренние напряжения механизмом психики выносятся вовне и проецируются на внешний мир, вызывая искажения восприятия, иллюзии.
Эти проекции порождают массу проблем для участника рынка. Чем больше внутреннее напряжение, чем сильнее беспокоят трещины в глубинах психики, тем больше подсознательного материала выносится вовне и проецируется на окружающую действительность. Часть воспринимаемой человеком реальности оказывается просто отражением его внутренних проблем.
Рынок в этом смысле довольно неприятное место, потому что объем неопределенности и шума таков, что на эту завесу оказывается очень удобно проецировать все что угодно. В шуме легко увидеть то, чего там нет. Может оказаться довольно сложной задачей подвергать сомнению реальность этих видений, в особенности когда часть психики оказывается заинтересованной, чтобы их видеть.
Миражи создаются силой эмоционального возбуждения: это либо то, к чему человек страстно стремится, либо то, что его сильно пугает. К чему стремится человек, отягощенный внутренним напряжением? Он стремится решить конфликт, который его мучает. Но поскольку он его интерпретирует как внешний конфликт между собой и миром, он видит окончательное решение конфликта как достижение точки мстительного триумфа. «Заработать огромную кучу денег», конечно же, представляется вполне удовлетворительным окончанием его квеста против реальности.
В шуме рынка оказывается очень просто увидеть своего рода «портал» в ту самую точку мстительного триумфа, к которой он страстно стремится. Информационное поле вокруг рынков будет без устали убеждать его, что он стоит на пороге собственного светлого будущего, и у него на руках все карты, чтобы достичь заветной цели одним мощным ударом. Ему легко продать то, что для него выглядит как точка входа в тот самый портал. Поэтому человеком оказывается легко манипулировать, этим околорыночное информационное пространство в основном и занимается.
Другая часть миражей будет отражением страхов участника. Чего же он боится? Поскольку его «грандиозное я» вознеслось слишком высоко, оно оказывается неустойчиво и подсознательно боится собственного коллапса. Поэтому оно пугливо и легко верит в любые страшные истории, которые поставляет ему информационное поле. Участник будет благодарен за каждое предупреждение о скором неминуемом крахе, даже если этот крах раз за разом не наступает.
Его беспокоит внутренняя тревожность, а значит, для него становится тяжелым испытанием состояние, в котором ему не на что отвлечься, в котором ничего эмоционально возбуждающего не происходит. Он плохо переносит необходимость ожидания. Оно имеет для него отрицательный знак и требует определенных расходов психического ресурса.
Поэтому человек находится в постоянном поиске, чем он может занять свой ум, чтобы его не терзала болезненная саморефлексия и переживание факта, что он никак не продвигается в своем квесте против реальности.
Вообще любая фрустрация для него оказывается вдвойне болезненной, потому что свидетельствует о собственном несовершенстве, это удар по его грандиозному самовосприятию. Он не может ждать, он не может терпеть убытки, потому что видит себя человеком талантливым, с уникальным видением. У него должно все получаться без всех этих изнурительных усилий, которые, возможно, и имели бы смысл для всех обычных людей, но уж точно не в его случае. Он достоин большего.
Из состояния грандиозности он видит себя обладателем железной дисциплины, поэтому не видит особенных проблем, чтобы ввязываться в предприятия, которые предполагают высокую устойчивость к фрустрации. Но на самом деле его порог переносимости фрустрации довольно низкий, и его фантазии о собственной железной воле – это всего лишь плод хорошо развитого воображения.
Тем не менее в критических ситуациях он действительно может попытаться явить чудо, удерживая оборону во что бы то ни стало, потому что теперь им движет невротическое честолюбие и на карту поставлена устойчивость его представлений о себе. Но возникает другая проблема, потому что фрустрация оказывается для него очень болезненной и оборачивается сильным расходом психической энергии. Поэтому оборона будет продолжаться не столько, сколько нужно, а пока не кончится запас прочности его психики. Тогда возможны разные неприятные исходы, потому что ситуация выйдет за рамки нормального процесса.
Сильная фрустрация и исчерпание психических резервов на борьбу с критической ситуацией приводят к точке, где ему приходится капитулировать. Это слишком очевидное свидетельство собственной неидеальности, а значит, вероятность такого исхода будет изо всех сил занижаться в процессе изначального планирования. Но когда произойдет то, о чем думать было сложно и неприятно, плана действий в этой ситуации может просто не оказаться. Сложно ожидать, что человек будет адекватно отрабатывать ситуацию, находясь в состоянии рухнувшего эго и захлестнувшей психику тревожности. Это точка, где в отсутствие четкой стратегии действий его решения становятся паническими и неадекватными.
Хотя на рациональном уровне он будет изо всех сил отворачиваться от возможности такого развития событий, на более глубоком уровне будет панически его бояться. Эта паника будет нарастать с развитием ситуации от плохого к худшему и накладываться на плохую переносимость фрустрации. Уверенность человека в успехе будет рушиться нелинейным образом. Поэтому он может начать паниковать и принимать внеплановые решения на ходу задолго до того, как ситуация начнет реально угрожать его стратегии действий.
Плохая переносимость скуки совместно с плохой переносимостью фрустрации ведет к тому, что человек в принципе слишком много маневрирует, он волатилен и непоследователен. Он повсюду видит миражи «порталов» в светлое будущее собственного триумфа, и ему всегда трудно удерживаться от попыток туда прыгнуть. Вокруг себя он видит множество историй успеха, множество реализованных кем-то другим возможностей, и это задевает его честолюбие и провоцирует ввязаться наконец хоть во что-нибудь.
Но, ввязавшись в очередную авантюру, он оказывается не в состоянии дождаться развития идеи, которое на начальных стадиях может быть достаточно волатильным, и начинает на ходу менять образ действия. Либо начинает инвестировать свой скромный психический резерв в дисциплину, регулярно ломаясь с критическими для себя последствиями.
Эго всегда находится в поиске способов укрепить себя, потому что, с одной стороны, вынуждено поддерживать собственную грандиозность, а с другой стороны, на более глубоком уровне оно пребывает в обоснованных сомнениях по поводу своей грандиозности.
Достаточно простой способ укрепить собственное эго – это связать себя с определенным маркером, нагруженным позитивным смыслом «хорошей истории». Это происходит сплошь и рядом, когда вы становитесь фанатом того или иного бренда либо какого-нибудь модного увлечения. Фанаты Apple покупают смартфоны не только потому, что они удобные и функциональные, но потому, что бренд Apple нагружен определенным эмоциональным содержанием. Сама история компании, история самого Стива Джобса – это история успеха, и эта история несет мощный эмоциональный смысл. Всего лишь купив смартфон, вы добавляете этот эмоциональный заряд в подпорки вашего эго, становитесь сильнее.
Но на бирже вы можете заниматься тем же самым – вы можете инвестировать в акции компании Apple по тем же причинам, по которым вы покупаете их смартфон. Вы можете покупать сектора, страны, активы, которые в нынешнем сезоне имеют имидж «хороших историй».
Таким образом, у всего оказывается не только рациональная ценность, но еще и эмоциональная, и она может быть как положительной – «хорошая история», так и отрицательной – «плохая история». Поэтому, когда человек наблюдает пространство возможностей, он, конечно же в первую очередь замечает все эти эмоциональные надбавки и скидки.
Во все, что он делает, он оказывается чересчур эмоционально инвестирован. На все, чего он касается, ложится тень его «грандиозного я».
При прочих равных он будет предпочитать то, что может интерпретировать как «хорошую историю», и будет стараться избегать того, что для него выглядит как плохая история. Ведь ассоциировать себя с плохой историей оказывается опасно для его честолюбия, которое очень переживает за собственную идеальность.
Стремление к совершенству и невротическое честолюбие порождают избыточный перфекционизм, требовательность к самому себе. Среди прочих последствий наиболее интересным представляется «страх упущенной возможности» (fear of missing out). Пропущенная возможность, а уж тем более такая, которой успел воспользоваться кто-то другой, – это болезненный удар по честолюбию, по собственному представлению о самом себе как о человеке одаренном, который видит гораздо раньше, больше и дальше, чем все эти люди вокруг.
Таким образом, человек может оказаться сверх меры вовлечен в процесс наблюдения за полем возможностей, чтобы не пропустить ничего стоящего. По этой же причине он может запрыгивать в возможности слишком рано, когда они еще не созрели достаточно, и выходить с убытками, поскольку низкий порог фрустрации не позволяет ждать, пока идея созреет и даст плоды.
Таким образом, честолюбие и страх пропустить возможность вынуждают его постоянно находиться в поиске достойных его грандиозности вариантов. Но особое внимание, конечно, будет привлекать то, что выглядит как сверхвозможность, «портал» для прыжка в светлое будущее, который обещает настолько много, что будут оставлены и осторожность, и зачастую здравый смысл. Потому что по большому счету это то, зачем человек находится на рынке – чтобы быстро прыгнуть в состояние мстительного триумфа и разом закончить весь этот квест.
Жажда успеха вынуждает его рисковать, но даже в условиях постоянного контакта с рисками участник остается под давлением неприятия рисков. Низкий порог фрустрации и подсознательный страх коллапса будут вынуждать его переоценивать объем неприятностей, связанных с удержанием рискованной позиции. Он будет склонен отвергать предложения, не обещающие сверхкомпенсации за взятые риски. Он будет склонен переплачивать за инструменты хеджирования, в особенности когда ситуация двигается не в том направлении, а тревожность начинает нелинейно нарастать.
Такое сложное отношение к рискам будет создавать своего рода конфликт между необходимостью брать риски и потребностью убегать от рисков. Этот конфликт будет вносить свой вклад в волатильность принимаемых решений и в избыточное маневрирование.
Если же возможность была упущена – например, тренд не был пойман в самом начале, – то наблюдение за успешным развитием этой пропущенной возможности может оказаться довольно болезненным для его честолюбия. Связанная с этим переживанием фрустрация может в конце концов привести к тому, что человек решается на своего рода «акт покаяния». Он все-таки входит в возможность, которая была упущена ранее, – чисто эмоциональное действие, попытка хоть как-то избавиться наконец от все более назойливого напоминания о собственном несовершенстве. Часто это происходит уже тогда, когда из идеи пора бы выходить.
Стоит еще раз повторить: это элементы поведения обычного участника рынка, потому что большинство людей на рынке так или иначе находятся в состоянии тревожности. С одной стороны, рынок склонен привлекать людей с уже развитой тревожностью, потому что весь рынок как целое выглядит тем самым «порталом» в светлое будущее финансового успеха. С другой стороны, рынок – это настолько эмоционально насыщенное пространство, что даже уравновешенного человека может раскачать до состояния тревожности.
Как видно, эта тревожность, эти внутренние напряжения порождают весьма широкий набор слабых мест, и на рынке эти места будут постоянно находиться под ударом. Рынок оказывается местом, где постоянно какая-то часть участников находится в состоянии фрустрации и регулярно непредсказуемые изменения провоцируют массовые коллапсы раздутых эго. Все это вносит свой вклад в рыночную волатильность.
Мы описали в общих чертах, как тревожность может создавать особенности поведения участника рынка. В следующей главе мы попробуем проследить, каким образом эти особенности затягивают его в способы действия, заведомо неудачные с точки зрения эффективной отдачи на ресурсы.