И теперь уж точно последняя. Больше я не хочу и н е м о г у расписывать в деталях и подробностях то, что случилось со мной в Волчьем замке. Только самое основное, самую суть.
Когда утром я снова не увидел за завтраком Каролину, то был озадачен уже не шутку — тем более что помимо главного (надеюсь, понимаете, что я имею в виду, — мои чувства и… даже самые серьезные помыслы в отношении этой девушки), на мой взгляд, вся наша компания находилась теперь в довольно двусмысленном положении: в замке фактически хозяйничали Горный Учитель и Ян; они отдавали какие-то распоряжения каким-то неизвестным, не виданным мною раньше людям и были озабочены буквально всем — вплоть до самой пошлой и прозаической хозяйственной жизни поместья. И через два часа я не выдержал.
Через два часа я поймал во дворе за рукав Яна и весьма резко сказал:
— Послушайте, я, конечно, понимаю, что роль моя в спектакле закончена и я здесь больше не нужен. Так вот, я собираюсь уезжать и перед отъездом хочу увидеть госпожу Каролину.
— Да? — как-то странно буркнул Ян.
— Да, — отрубил я. — Но ее почему-то нигде не видно. Что вы скажете на это? Я могу, в конце концов, с ней встретиться?
Он покачал головой:
— Нет.
— Как — нет?! — поразился я. — Что вы имеете в виду? Она не хочет?
Некоторое время одноглазый молчал. Потом, морщась, подергал себя за отросшую седую бороду и проворчал:
— Она не сможет, сударь.
— Но почему? — воскликнул я.
— Да потому, что она уехала.
— Уехала?! — потрясенно вымолвил я. — Уехала… Но куда?
Ян опустил свой глаз долу.
— Не знаю.
— Не верю, — зло проговорил я.
Он пожал плечами:
— Да и не верьте! Однако я действительно понятия не имею, куда отправилась госпожа Каролина. — Он помолчал и нехотя добавил: — Правда, мне, кажется, известна причина ее внезапного отъезда.
Я схватил его за руку:
— Так говорите же! Для меня это исключительно важно…
С минуту его глаз буравил меня пронзительным взглядом. Потом Ян повернулся и бросил через плечо:
— Идемте!
И мы пошли.
Мы вошли в замок, поднялись на второй этаж, и Ян, миновав несколько дверей с левой стороны коридора, толкнул пятую или шестую. Комната как комната, ничего особенного: обычная маленькая гостиная с диваном, креслами, секретером и прочим. Ян остановился посреди комнаты, а я непонимающе огляделся по сторонам.
— Ну и? Слушайте, что-то до меня не доходит.
Ян протянул руку:
— Смотрите. — И я увидел на небольшом резном столике в углу чью-то фотографию в рамке. Подошел поближе…
Со снимка на меня смотрело лицо мужчины. Примерно моего возраста, может, чуть старше. Бледный, взгляд напряженный, а в глазах не то грусть, не то… страх.
— Кто это? — спросил я, ставя фотографию на место. — Кто это, Ян?
Мой провожатый дернул щекой.
— Последний граф Батори. Последний владетель Волчьего замка.
— Тот самый? — догадался я. — Э-э-э… покойный… м-м-м… жених Каролины?
Ян кивнул:
— Тот самый, сударь, тот самый.
— Но… — Я с трудом подбирал слова, адекватные моим мыслям, которые, впрочем, тоже были далеко не самыми ясными. — Но Ян, я что-то не вижу связи!
Он уже снова был у порога.
— Скоро увидите. Следуйте за мной…
Мы опять спустились на первый этаж, потом вышли во двор, а потом Ян повел меня к каким-то хозяйственным постройкам, одна из дверей которых вела в подвал или заброшенный погреб, — в общем, что-то в этом роде. Подвал был глубоким — метров, наверное, шесть или семь, и по сравнению с царившим наверху летним теплом здесь было по-настоящему холодно.
Перед нами возникла еще одна дверь, и я вопросительно уставился на Яна.
Он нахмурился:
— Вы хотели узнать, почему госпожа Каролина уехала, не простившись с вами?
— Д-да… — с трудом проговорил я, еле ворочая непослушным языком. — Д-да, хотел… — И внезапно понял, что не хочу уже ни этого, ни чего иного.
— Тогда войдите. — Ян указал на дверь, а сам отступил назад.
И я вошел…
Я вошел и увидел на груде колотого белоснежного льда тело. Обнаженный труп мужчины — молодого мужчины, приблизительно моего возраста. Вообще-то я никогда не считал себя слабонервным, но сейчас…
Выглядел этот человек ужасно. Кожа с его левой руки была содрана почти полностью за исключением пальцев, и красновато-белая плоть, полуприсыпанная мелкими осколками льда, резко контрастировала с почти чернотой избитого и издавленного до синевы остального тела. Живот несчастного был разорван от паха до солнечного сплетения, и обрывки внутренностей торчали наружу. Горло словно перекушено гигантскими клещами, а все туловище исполосовано длинными резаными (так мне показалось) ранами…
Задрожав как осиновый лист, я перевел взгляд выше — о господи! — у покойника отсутствовало левое ухо, а кожа с половины черепа была снесена точно бритвой. Но все равно, все равно в облике его было что-то знакомое. И вдруг…
И вдруг я в с п о м н и л…
И — п о н я л…
И — закричал, завыл, зарыдал…
А когда не осталось уже сил ни на крик, ни на рыдания, мне внезапно пронзительно отчетливо сделалось ясно — с Каролиной мы не должны увидеться н и к о г д а…
Я зашел в библиотеку проститься с Горным Учителем. Вещи уже лежали в бричке, и кучер скучал на облучке.
Колдун, видимо, прекрасно понимал мое состояние (кое, впрочем, совсем не трудно было угадать по лицу). Он отложил книгу и встал навстречу:
— Мне очень жаль, сударь, что все так получилось…
И умолк.
— Мне тоже очень жаль, — сдержанно проговорил я. — Прощайте, сударь, но последний вопрос. Теперь кольцо у вас. Что вы собираетесь с ним делать?
Он неуверенно пожал плечами:
— Еще не знаю.
Я удивился:
— Но… тот несчастный говорил, что оно должно наконец завершить свой земной круг.
Колдун вздохнул:
— Именно об этом я сейчас и думаю. Я знаю, что обязан его уничтожить, но как? Как?! — если оно практически бессмертно?
— Выкинуть, утопить в реке, закопать в землю, — уныло предложил я.
Горный Учитель покачал головой:
— Бесполезно. Если помните, год назад некая дама по имени Лорелея бросила кольцо в ночном лесу — и что же? Оно почти тотчас всплыло вновь, и хорошо еще, что в конечном итоге попало в руки людей, а не… наоборот.
Я невесело усмехнулся:
— Попало-то оно попало, да только какую и кому это принесло пользу?
Он нахмурился:
— А вот здесь вы неправы. Во-первых, с его помощью Земля избавлена от Зверя, а во-вторых… Понимаете, одно то, что не Лугар и его премилая дочурка, да и еще кое-кто, а мы воспользовались силой кольца, — уже успех…
— Но признайте, весьма относительный, — донеся от двери надтреснутый, скрипучий голос, и мы изумленно оглянулись.
…Бывало, бывало в моей жизни всякое — однако потрясения, подобные этому, я испытывал редко. На пороге библиотеки стоял и, подслеповато щурясь, пристально смотрел на нас… мой дядюшка, собственной персоной.
— Дядя! — воскликнул я и простер к нему руки, но старик зыркнул таким чужим и холодным взглядом, что руки я сразу же опустил. А еще… а еще я внезапно почувствовал… Не знаю! Не знаю, ч т о я почувствовал, но удивление и даже какая-то детская радость, вспыхнувшие в душе в первый момент, столь же моментально и улетучились, хотя я все еще никак не мог понять, почему. П о ч е м у?..
А старик, очень быстро для своего почтенного возраста и обращая на меня внимания не больше, чем на стол или стул, подошел к Горному Учителю и что-то тихо сказал.
Тот, побелев, отшатнулся и испуганно замотал головой.
Тогда дядя заговорил более настойчиво и внезапно, точно вспомнив о чем-то важном, хлопнул себя по лбу и, достав из кармана какой-то небольшой предмет, показал колдуну. Это была овальной формы металлическая бляшка с выгравированным на лицевой стороне странным значком. У меня в голове промелькнуло, что, кажется, я видел уже где-то подобное изображение. Но где? И когда?..
А Горный Учитель несколько мгновений напряженно всматривался в этот удивительный знак — и вдруг словно без сил рухнул в кресло.
Ей-богу, я ничего не понимал. Я был поражен, ошарашен, я хотел что-то сказать — потребовать от обоих каких-то объяснений, но колдун дрожащими руками вытащил платок и, промокая вспотевший лоб, с трудом проговорил, обращаясь ко мне:
— Сударь… оставьте нас, пожалуйста, на пять минут наедине.
— Н-но… — Я попытался что-то промямлить, однако дядя снова так посмотрел на меня, что я мгновенно решил подышать свежим воздухом. Уходя, слышал за спиной приглушенные голоса, но, как ни старался, не смог разобрать ни слова.
Слоняясь вокруг брички, я все пытался сообразить, что же это такое происходит? Д я д я з д е с ь! Зачем? Почему? И отчего он такой странный?
Огляделся по сторонам. Но где же Ян и г-н М.? Небось опять возятся со своими собаками!..
И тут дверь замка распахнулась и на пороге показался Горный Учитель. Он был один. По лицу его блуждала странная, вымученная улыбка, больше похожая на гримасу. Он быстрыми шагами подошел к бричке и, тяжело дыша, сказал:
— Уезжайте. Немедленно уезжайте!
Хотя это я, в принципе, и собирался сделать, но…
— Почему?! — изумился я. — Слушайте, что это вообще означает? И где дядя?!
Он вскинул на меня полубезумные глаза:
— Какой "дядя"!
— Как какой? — опешил я. — С которым вы только что так мило беседовали, что даже выставили меня за дверь.
Некоторое время колдун смотрел полностью отсутствующим взглядом. Потом тихо проговорил:
— Он ушел. — И еще тише добавил: — Я отдал ему кольцо…
— Что?! — обомлел я.
Горный Учитель безучастно повторил:
— Я отдал ему кольцо. И он ушел…
Я был поражен.
— Но почему? И на кой, простите, черт ему это кольцо?!
Колдун тряхнул головой, кажется, понемногу начиная приходить в себя.
— Послушайте, молодой человек, я не знаю, что вы там несете про какого-то дядю! Это был о н… И я отдал кольцо е м у. Я не мог не отдать, понимаете?
— Понимаю. То есть, нет! Ни дьявола не понимаю! Кому — е м у? Кто — о н?..
Горный Учитель вяло пожал плечами:
— Как — кто? Разумеется, Изокарон…
…Больше я не сказал ничего. Из меня вдруг точно выпустили воздух. В голове загудело, зашумело, и я как пьяный полез в бричку, забыв обо всем на свете. Я так и не попрощался с Яном и господином М. и даже не сказал до свидания Горному Учителю. И только когда колеса брички загрохотали по перекинутому через ров мосту, я оглянулся и с ненавистью бросил последний взгляд на стены, зубцы и башни проклятого Волчьего замка…