1

— Рийаад! — голос Сибы дрожал от радости. — Наша деревня!

Маленький сем глядел снизу вверх на человека-леопарда, который был вдвое выше его ростом. Стоявший рядом Иставан тоже был высок, но не производил такого впечатления. Они вместе смотрели на деревню, раскинувшуюся в долине у подножия холмов.

Стояла глубокая ночь. Соседнюю долину заполняли идохи и ангельские волосы, а здесь повсюду светились огни и двигались фигуры с факелами. Узнав о возвращении разведчиков все пришли в движение и стали готовить торжественную встречу.

— А эта деревня гораздо больше, чем я ожидал, — сказал наемник.

От костров, горевших в центре деревни, отделилось несколько огней и двинулось к ним. Небольшая горстка раку двигалась навстречу отряду по каменистому склону.

— Рийаад! Рийаад! Сиба! — прорезали ночь их громки крики. Но среди голосов дикарей выделялись два звонких голоса.

— Гуин!

— Ох, Гуин!

Две фигурки отделились от остальных и кинулись вперед. Они не останавливались, пока не достигли цели. Они обвили человека-леопарда руками, обнимая его изо всех сил. Конечно же, это были Ремус и Ринда, парросские близнецы.

— Гуин, Гуин, как я рада, что ты вернулся! Мы так волновались! — Ринда всхлипывала от счастья, забыв о манерах.

Они с братом походили на заблудившихся птенцов, которые снова вернулись под материнское крыло.

— Не стоило волноваться, ребята, — ответил человек-леопард.

— Вижу, принцесса Парроса до сих пор остается ребенком, — проворчал Иставан, глядя на них.

Ринда подняла глаза и поглядела на него так, будто видела впервые, и ничего не сказала. Наемник, ожидавший, что его станут встречать так же бурно, как Гуина, был обескуражен. Принцесса переглянулась с братом и они рассмеялись, будто бы им удалось подшутить над Иставаном.

— Ну это еще что такое? — скривился тот. — Смейтесь-смейтесь, на это любой дурак способен. Пока вам тут оказывали королевский прием, мою плебейскую задницу чуть не сожрали!

— Извини, — ответила Ринда, все еще посмеиваясь. — Куда только девались мои манеры? Вся деревня с нетерпением ждала вас и подготовила настоящий праздник.

— Да, настоящий праздник! — повторил Ремус. Они с сестрой вновь обменялись взглядами и засмеялись.

— Кажется, вы заразились от обезьян глупостью, — объявил Иставан, хотя слова о празднике и порадовали его.

После столь напряженного дня он жутко устал и дико проголодался. По дороге к деревне, видя, что семы приветствуют разведчиков, как героев, наемник немного смягчился. Окинув взглядом свой наряд, он начал бормотать себе под нос:

— Кажется, я одет неподходяще для праздника. Клянусь серебристым зеркалом богини красоты Сарины, видок у меня еще тот. Хоть бы нашлось, что еще нацепить. Правда, тут живут одни обезьяны, но может быть, они стащили какие-нибудь доспехи у патрульных? Хотя бы кирасу.

И все-таки близнецы больше всего тянулись к Гуину, который давно стал для них не просто спутником. С тех пор, как их свел в Крестовом Лесу случай, а может быть, поворот судьбы, произошло слишком много всего. Они оказались в руках Черного Графа Ванона, пережили падение Стафолосской Заставы, плыли по реке Кес, путешествовали по пустыне Носферус. Прошлое Гуина окутывала тайна. Он и сам не знал о себе ничего, но стал для близнецов духом-хранителем, и они охотно доверили ему свои жизни. Ринда и Ремус потеряли своих родителей и свое королевство, но, пока с ними был человек-леопард, их ничто не страшило.

Раку принимали сирот со всем радушием. Узнав о том, что Ринда спасла Суни, внучку их верховного вождя, семы постарались для них на славу. Впервые после разрушения Парроса, близнецы смогли вымыть руки и ноги, а также как следует подкрепиться. Но до тех пор, пока не вернулся Гуин, им не было покоя.

— Теперь, когда ты снова с нами, все будет хорошо! — провозгласила Ринда и, смеясь, потянула Гуина за руку к деревне. И тут при виде свежих шрамов, покрывавших его кожу, глаза девочки затуманились печалью. Она остановилась и спросила, что случилось.

— Пустяки, — ответил Гуин, потом вспомнил о монгаульской армии, и в его глазах вспыхнула тревога.

— Рийаад!

К ним приближалась новая группа семов, державших в руках факелы. Впереди всех шагали Суни и ее дедушка Лото. В свете факелов его шерсть отливала серебром.

— Храбрые воины нашей деревни и все ее жители приветствуют вас. Мы благодарны вам навеки, — произнес он на языке людей.

Гуин прервал его, подняв руку:

— Прибережем формальности на потом. Прежде всего нужно созвать на совет вождей разных племен. Пошлите к ним самых быстрых гонцов. От этого зависит жизнь всех племен Сем.

Глаза Лото расширились от изумления.

— О чем ты говоришь? — спросил он на своем родном языке. По толпе пробежал ропот. — Ты имеешь в виду не только Раку, но и Карои из соляной долины, и черных Гуро, и пятнистых Раса, и идохово отродье Тубаи?

— Вот именно, — ответил Гуин, продолжая спускаться по склону.

Близнецы шагали по бокам от него. Лото глядел на Гуина растеряно, пытаясь понять, шутит он или нет.

— Рийаад! Расскажи мне, что случилось.

— Монгаулы вторглись в Носферус, — начал человек-леопард. — Передовые силы, десять и пять тысяч человек, уже переправились через реку. Они разбили лагерь в ожидании рассвета. Ими командует генерал Амнелис, дочь герцога. Я думаю, они собираются перебить всех семов, чтобы самим владеть землей Носферуса и присоединить ее к Монгаулу.

— Десять и пять тысяч! — выдохнул потрясенный Лото.

Толпа его соплеменников взволнованно загудела.

— Значит, семам пришел конец, — сказал вождь, жестом требуя тишины. — Семов перебьют, Рийаад.

Его голос был на удивление спокойным. Но Гуин зарычал от ярости:

— Мы не должны этого допустить! Если даже семы менее развиты, чем люди, Монгаул не имеет права их истреблять! Нужно сражаться, Лото! А для этого должны объединиться все племена!

— Да, Рийаад, — ответил Лото негромко, и на некоторое время повисла тишина.

Они уже добрались до окраины деревни. Повсюду горели факелы. Жители высыпали на улицу, с любопытством взирая на необычных гостей.

Путники пошли по центральной улице, протоптанной множеством босых ног. За ними повсюду следили блестящие глаза раку. И повсюду раздавалось лишь одно слово, означавшее на их языке «леопард». Произносимое шепотом, оно плыло по деревне волнами:

— Рийаад, Рийаад… Сын Альфетто!

— Глазам своим не верю! — произнес Иставан, не умевший подолгу сохранять молчание. Он приблизился к Гуину и прошептал ему на ухо: — Послушай…

— Что?

— Добро пожаловать в обезьяний город! Вот это зрелище! Только не говори мне, будто считаешь этих малюток способными одолеть пятнадцатитысячную монгаульскую армию! Ну же, скажи, что не считаешь так!

Гуин молчал. Лото, шагавший впереди, замер на месте и приказал остановиться всем остальным. Они оказались возле жилища, напоминавшего перевернутую чашу и явно превышавшего размерами все остальные.

— Я приветствую вас, отважные герои, гости Раку! Мы все окажем вам величайшее гостеприимство! — объявил Лото, потом взял Гуина за руку и добавил немного тише: — Проходи сюда, Рийаад.

Гуин кивнул.

— Я, конечно, голоден, — сообщил Иставан неизвестно кому, — но сперва хотел бы вымыть руки и ноги, а также хлебнуть вина.

После этого он двинулся вслед за семами, склонив голову. Близнецы, уже освоившиеся в этой деревне, пошли за ним. Ринда, кажется, хотела что-то сказать Гуину, но вместо этого лишь едва заметно улыбнулась.

Гуин, последним вошедший в хижину, взглянул на Иставана и щелкнул языком.

— Вот ведь забавный малый этот наемник! Как же он ворчал, отказываясь идти в деревню Раку! А теперь, оказавшись здесь, ведет себя так, будто прожил тут всю жизнь. Нечасто встречаются подобные люди. Кажется, он отмечен печатью величия.

Человек-леопард сказал это скорее для себя, чем для Лото, который глядел на него вопросительно.

— Дорога каждая минута, — произнес Гуин, указывая куда-то за холмы. — Отправь гонцов, чтобы вожди племен собрались на совет.

Лото кивнул и стал отдавать приказания.

* * *

Над пустыней висела луна, освещавшая бесконечные пески и камни. Ее лучи падали так же и на деревню. Нынче там было неспокойно, все раку пришли в движение.

Посреди деревни располагалась большая круглая площадь, на которой проходили собрания и церемонии.

Хижина, в которой собрался совет племен, находилась на западной стороне площади. Пол там был земляной, а в центре выкопана яма, в которой горел огонь. Языки пламени бросали тени на лица сидевших вокруг вождей. Лото попросил их выслушать человека-леопарда.

Из-за своего огромного роста Гуин казался здесь явно чужим. Стоя ему приходилось сгибаться в три погибели. Но когда он сел у огня, скрестив ноги, то стал вполне походить на своего.

— Об остальных гостях позаботятся наши женщины, — сказал Лото, сидевший напротив.

В помещении не было никаких украшений, лишь на полу лежало несколько шкур. Женщины без конца подносили вино и угощение.

— Рийаад, — сказал Лото серьезно. — Враги в разноцветных доспехах много раз пересекали реку, и в таких случаях мы просто уходили подальше в пустыню. Некоторые из наших племен, особенно Карои и Гуро, тоже переправлялись через реку и нападали на них. Но мы, раку, никогда не сталкивались с раскрашенными демонами. Так почему же им не пощадить нас? Почему люди не могут по-прежнему жить на своей земле, а семы — на своей?

— Монгаулы хотят захватить Носферус, — ответил Гуин.

— Но зачем он им понадобился? Ведь они сами прозвали его безлюдной землей… Люди не смогут здесь жить, разве не так?

— Конечно, не смогут, — согласился Гуин. — Я долго думал над этим. Почему монгаулы позарились на пустыню? Думаю потому, что им нужно укрепить тылы для вторжения в Срединные Земли. Если какая-нибудь из тамошних стран объединится с семами, Гохра окажется зажатой в тиски. А сейчас монгаулов подтолкнуло к решительным действиям нападение на Стафолосскую Заставу.

— В самом деле?

— Армия, которую мы видели, не могла собраться за один день. Мост через реку построили очень быстро, причем он получился довольно надежным. На этом берегу выросли мощные укрепления. По облакам пыли, поднимавшимся над дорогами, ведущими к Альвону, Талосу и Тауриде, можно судить, что поход готовился много дней или даже недель. Но почему они вторглись в Носферус именно сейчас? Монгаулы разгромили Паррос, и эта победа окрылила их. Они повсюду рассылают свои войска, вылавливая людей, преданных королевству…

— Не забывайте о том, — Гуин помолчал и продолжил, — что армией командует генерал Амнелис, правая рука герцога Влада! Она участвовала в разгроме Парроса, и именно ее белые воины руководили вторжением. Но почему она оставила дело незавершенным и отправилась в Носферус? Значит, на это есть какая-то серьезная причина. Пустыня необходима Монгаулу. — Гуин потер подбородок, прикидывая в уме разные варианты. — Я сам не пойму, что тут есть особенного? Какие тайны привлекли монгаулов в безлюдные земли?

Лото и все остальные семы молчали, будто боясь сбить его с мысли. Половина из сказанного им не имела никакого значения для Раку, но все равно было над чем задуматься. Может быть, уже в этот момент враги идут по холмам, в поисках деревни Раку? На мохнатых лицах читалась озабоченность. Только теперь им стал ясен весь ужас сложившейся ситуации.

Гуин на некоторое время задумался. Потом заметив, как напряженно семы ждут, что он скажет дальше, поднял глаза и посмотрел на Лото.

— Независимо от того, какая у них цель, нам придется несладко. Монгаулы никому не дадут пощады. Ни одно из племен Сем — ни Раку, ни Карои, ни Гуро — не сможет остаться в стороне. Даже в лучшем случае враги будут искать эту деревню лишь несколько дней. Не стоит надеяться на то, что они, вторгнувшись в пустыню, обойдут нас стороной.

Гуин сделал паузу и снова посмотрел на Лото.

— Врагов пятнадцать тысяч, а все племя Раку может выставить от силы две тысячи воинов. Можно либо бежать дальше в пустыню, либо принять бой в этих горах. Но толку в любом случае будет мало. Остается лишь…

— Но, Рийаад… — прервал его Лото и покачал головой, будто собирался что-то сказать, однако раздумал.

— Нужно немедленно оставить деревню! — неожиданно выступил вперед один из младших вождей. — Это единственный выход! У раскрашенных воинов есть лошади и хорошее оружие, способное сокрушать камни на расстоянии!

— Ринно! — строго прикрикнул на него Лото, но тот не унимался.

— То, что предлагает Рийаад, совершенно, совершенно невозможно! Раку не могут объединиться с карои или с проклятыми гуро! Они ловят нас и едят живьем! Пожирают наше мясо, хотя мы такие же семы! А карои поработили бесчисленное множество наших женщин и детей!

— И это еще не все! — воскликнул другой вождь. — У племени Карои всего две тысячи воинов, у Гуро — столько же. Даже объединившись с Раса, Тубаи и более мелкими племенами, нам не набрать такого же войска, как у монгаульских демонов.

— Как тебя зовут? — спросил Гуин, обернувшись к нему.

— Эбу, — ответил тот. — Меня зовут Эбу, Рийаад.

— А теперь, Эбу, и ты, Ринно, и все остальные, слушайте внимательно. Я думал над этим довольно долго. Мне приходилось слышать о вражде между племенами. Я знаю и о том, что во всей пустыне наберется семь или, от силы, восемь тысяч семов. Мы во многом уступаем противнику — у нас нет ни лошадей, ни арбалетов, и семы вдвое ниже монгаулов. Кроме того, возможно, сюда вторглась еще не вся их армия. Однако…

— Мы обречены, — крикнул кто-то в отчаянии.

— Раку пришел конец, — откликнулся другой голос.

— Демоны поработят нас!

— Все кончено!

Лото обернулся, собираясь образумить вождей, но в этот момент еще кто-то крикнул высоким голосом:

— Нужно бежать! Бросить деревню и спрятать женщин, детей и стариков в горах.

— Себу! — прикрикнул Лото.

— Что же нам еще остается? — ответил тот, затравленно оглядываясь по сторонам. — Лишь таким способом мы сможем избежать смерти. Нужно уходить на север, в горы. Да, надо идти к Ашгарну, на север.

Младшие вожди одобрительно зашумели. На их лицах читались растерянность и страх. Они были готовы собрать как можно больше провизии и, бросив дома, немедленно двинуться на север, навстречу неведомым опасностям.

— Выслушайте меня, пожалуйста, — сказал Гуин, поднимаясь.

— Нет! — громко закричали вожди. Неожиданно откуда-то выскочил молодой сем и воскликнул:

— Нужно сперва сразиться, а удрать мы всегда успеем!

— Что? — обернулся к нему Себу. — А, это ты, Сиба. Сядь на место. Здесь собрание вождей, а не сборище молокососов.

— Что мы будем делать, если пойдем на север? — продолжал Сиба. — Пережидать, пока монгаулы уйдут? А если они построят тут крепость? Тогда мы никогда не сможем вернуться!

— Они не останутся в Носферусе надолго. Нужно только пережить зиму.

— Но в северных горах нечего есть. И потом, монгаулы могут двинуться следом за нами. Вот тогда раку точно придет конец.

— Какая разница? Ведь мы все равно проиграем, — ответил Себу.

Видя, что Сиба снова собирается что-то возразить, Лото медленно поднялся и сказал:

— Сейчас не время для споров.

— Вот именно, — добавил Гуин. — Времени в обрез. А теперь послушайте. Я кое-что придумал.

Все вожди уставились на звероголового человека, освещенного огнем факелов.

— Я предлагаю… — начал Гуин медленно, но тут ему помешал какой-то шум, раздавшийся у входа.

Перед ним вырос молодой сем, протиснувшийся сквозь толпу:

— Вожди Тубаи и Раса направляются сюда. Они уже совсем скоро появятся в долине.

— Быстро, — заметил Гуин.

Лото кивнул:

— Тубаи и Раса живут недалеко от нас. Деревня Раса находится за горами, окружающими долину.

— Вместе с их вождями нам не поместиться в этой хижине, — объявил Гуин громогласно. — Нужно выбираться на площадь. Там будут говорить не только вожди, но и все племя! Идемте!

Семы закивали и направились к выходу. Сиба остался рядом с Гуином, озабочено глядя ему в глаза. Потом тряхнул головой, будто бы прося не волноваться.

— Тубаи и Раса идут на переговоры, а вот с Карои и Гуро еще ничего не ясно, — прорычал Гуин. — Захотят ли они присоединиться к Раку?

— Рийаад… — начал было Сиба.

Но тот только покачал головой, потом, низко склонившись, вышел в ночную прохладу.

 

2

Пока человек-леопард обсуждал с вождями дальнейшие действия, близнецы, Суни и Иставан принимали воздаваемые им почести.

По-видимому, две большие хижины, находившиеся на центральной площади, были единственными общественными строениями в деревне. На западе располагалась хижина совета, где обсуждались все важные вопросы, а напротив нее стояла хижина для празднеств, где проходили торжества. Хотя Гуин не стал участвовать в пиршестве, торопясь на собрание вождей, женщины племени сделали все необходимое, чтобы как можно лучше принять необычных гостей.

Хижина для празднеств была такой же, как и хижина вождей. Вокруг ямы для огня лежал сухой тростник и мягкие шкуры. Женщины то и дело подносили гостям все новые блюда и кувшины с вином и молоком.

Иставан сидел на шкурах, скрестив ноги, и глядел на хлопотавших вокруг дикарок. Вообще-то ему следовало пойти с Гуином, но оборона деревни его вовсе не заботила, к тому же, он был голоден и в горле у него пересохло. Наемник по-прежнему оставался скорее большим ребенком, чем взрослым воином.

И вот он сидел здесь, разомлевший от тепла. Ему не терпелось попробовать каждое блюдо, и он даже забыл, что собирался поискать новый наряд.

— Мы ведь не ожидали такого от этих обезьян, а? — объявил Иставан громко, чтобы поддеть близнецов. — Кто бы мог подумать, что они станут нас кормить! Я всегда думал, что дикари из Носферуса питаются только лишайниками. Наверное, они ожидают того же самого и от нас. Фу, как здесь воняет обезьянами!

Ринда не сдержалась, хотя и знала, что наемник специально поддразнивает ее:

— Как ты можешь так говорить после всего, что семы сделали для нас? А если они тебя понимают? И потом, раку не обезьяны! Они очень умные, добрые и заботливые. Не то, что гохрские демоны, к которым принадлежал и ты!

— Чего это ты так разоряешься? Может быть, ты им родня? Твой дедушка был обезьяной? На ваше семейное древо взобрался бабуин? — продолжал дразниться наемник, сверкая глазами.

— Ты смеешь оскорблять королевский дом Парроса? — взвилась принцесса.

— Да не обращай ты на него внимания. Он же специально тебя злит, — сказал Ремус.

— Прекратите вы трещать. Вы сами больше похожи на обезьян, чем они, — рассмеялся Иставан. В этот момент перед ним поставили огромную чашу. Он запустил туда руки и принялся набивать рот.

— Хм, неплохо, совсем неплохо, — сказал наконец наемник удовлетворенно. — Ягоды здешнего кустарника и кобылье молоко, оказывается, вкусны! Эти обезьяны умеют готовить. Попробуйте-ка!

— Спасибо, мы уже наелись, — ответила Ринда, хитровато улыбаясь, и вернула ему чашку. — Мы успели как следует отдохнуть и насытиться, пока вы ходили на разведку. Ты, должно быть, очень устал, Иставан. Мы благодарны тебе.

Наемник, не ожидавший этого, посмотрел на нее с удивлением. Но он не успел заметить ее хитрой улыбки, сменившейся самым невинным выражением. Ремус уткнулся лицом в чашку и шумно хлебал молоко.

— Да, кормежка хорошая, — объявил Иставан, снова принимаясь за еду.

Женщины поставили перед ним еще несколько блюд. Для приема гостей они постарались приготовить все, что только было в их силах. Подавали густую похлебку из лишайников, жареные грибы, запеченных ящериц, плоды кактуса. Иставан только успевал облизываться.

Женщины понимали, что их гости страшно проголодались, поэтому поток блюд все не прекращался. Дети семов, проскальзывавшие в хижину, глядели на все это голодными глазами, но матери тут же выгоняли их за дверь.

Иставан запихивал в рот сразу по два плода, забыв свои слова о вонючих обезьянах. Суни сидела у ног Ринды и не отрываясь смотрела на жующего наемника.

— М-м, вот это тоже неплохо. Интересно, можно ли приготовить такое из плодов васьи? — довольно проурчал он. — Мне вспомнился один случай. Когда я был пиратом, то как-то раз пытался с голодухи съесть своего товарища. Только не говорите об этом никому, ладно? Я уверен, что смогу выжить, несмотря ни на какие обстоятельства, потому что судьба благоволит ко мне. Кстати, однажды я чуть было не съел собственную ногу.

— У тебя было слишком много для твоего возраста удивительных приключений, — сказала Ринда, улыбаясь и качая головой. Отдых благотворно повлиял на нее — в глазах снова появился юношеский блеск, а кожа засияла здоровьем. Она успела с огромным наслаждением, так, будто не делала этого уже сто лет, искупаться и расчесать волосы, поэтому вновь стала походить на неземное существо. В полутемной хижине они с братом казались лунными лучами. Близнецы были полны жизни и благородной красоты.

Иставан поглядел на Ринду и улыбнулся.

— Да, — сказал он с гордостью. — Я могу служить для вас примером. Я — Колдовской Меч, Иставан Валачский! Во что бы я ни вляпался, мне всегда удается выйти сухим из воды! В отличие от нашего звероголового друга, у меня есть прошлое, есть судьба. Иногда страшно подумать, куда она может меня завести, но я так люблю приключения!

— И себя, — добавил Ремус со смехом.

Но Иставан продолжал, как ни в чем не бывало:

— Как я уже говорил, мне суждено стать королем! Или императором — для меня ничего невозможного нет! Может быть, мой путь начался не слишком ярко, но я покажу миру, на что способен. Я не такой как все. Как вы знаете, я могу чувствовать опасность, звезды на моей стороне сегодня и всегда! Клянусь бледным ликом Эрис, я встречу Сверкающую Госпожу, которая приведет меня к собственному трону, и судьба распахнет мне свои объятия. Как думаешь, маленькая принцесса, может быть, я уже встретил Сверкающую Госпожу? Твои волосы и глаза сверкают от огня, словно серебро. Ты как будто кукла, созданная из звездного и лунного света. Не хотелось бы говорить банальностей, но все же скажу — ты просто прекрасна!

Иставан осушил свой кувшин и швырнул его на пол. Подоспевшая женщина подхватила посудину и тут же наполнила вином.

— Следи за собой, когда говоришь о моей сестре, — произнес Ремус, начиная закипать. Но Ринда тепло рассмеялась и взяла его за плечо.

— Спасибо за красивые слова, Иставан Валачский. Но не забывай, что еда стынет. Нужно воздать должное гостеприимству раку. Так что, принимайся снова за угощение.

— Конечно! Я не могу не исполнить приказания своей царственной невесты!

Иставан потянулся за блюдом, которое пододвинула ему Ринда. Что-то белое и студенистое, местами пригорелое… На вид не очень аппетитное… Наемник хотел было поинтересоваться, что это. Но он был настроен слишком благодушно и не заметил озабоченного выражения на лицах женщин, а также взглядов, которыми обменялись близнецы, тихонько толкавшие друг друга локтями. Взял рукой кусочек блюда, запихнул в рот и начал жевать.

Лицо наемника затряслось в конвульсиях и сделалось багровым. Он выплюнул непрожеванную пищу наземь и воскликнул:

— Что это такое, во имя Доала?

Близнецы от души расхохотались, сгибаясь пополам и хлопая себя по коленкам. Женщины бросились к ним, думая, будто что-то случилось.

— Они испугались, что не учли вкусов моего господина, — выдавила Ринда сквозь смех.

— Моих вкусов? Да что же это за дрянь?

— То, что ты просил — жареная пиявка! — Ринда хохотала так громко, что Суни вскочила на ноги.

— Пиявка? — Глаза наемника округлились, он снова сплюнул на пол. Казалось, что его сейчас стошнит. — Когда это я ее просил?

— Разве не помнишь? Ты сказал: «Зажарьте к нашему приходу черного кабана или, хотя бы, песчаную пиявку». Раку хотели тебя порадовать.

— В самом деле, — добавил Ремус. — Они много раз спрашивали: «Неужели темный воин ест пиявок? Неужели так принято в его краях? У нас это запрещено, поскольку пиявки питаются трупами». — Он изобразил эдакую встревоженную матрону, потом зажал себе рот, чтобы еще сильнее не расхохотаться. На глазах у него выступили слезы.

Иставан отпрянул от жареной пиявки, как будто она могла его укусить. Близнецы вновь рассмеялись, отчего наемник пришел в ярость.

— Вот негодники! Подловили меня и довольны! Вижу, вы давно это задумали. А то что-то больно сладко вы улыбались. Я вам это припомню, проклятые близнецы, клянусь девятью завитками на девяти хвостах Доала! Вы мне за это заплатите! Заплатите!

— Но ведь ты действительно просил пиявку, разве не так? — ответила Ринда с невинным видом. — Как ты мог подумать, что мы сговорились против тебя? Или ты не Колдовской Меч, способный предвидеть любую опасность?

Но Иставан рассердился не на шутку. Он вскочил, собираясь поймать близнецов, но они, все так же смеясь, отскочили в стороны, а бедная Суни растянулась на полу. Женщины кинулись к наемнику, пытаясь его успокоить.

— Постойте! — Ринда внезапно остановилась, услышав снаружи какой-то шум. Там громко спорило множество семов. Она встревожено обернулась и позвала: — Ремус!

Тот глянул на нее, потом направился к двери посмотреть, что творится на улице. Быстро вернулся с криком:

— Здесь собрались все семы!

— Что? — воскликнул Иставан, хватаясь за меч и кидаясь к выходу.

Близнецы и Суни направились за ним, но вскоре остановились.

Площадь и все ведущие к ней улицы заполнила толпа, нет, целая армия семов, и через деревенские ворота прибывали все новые. В свете факелов было видно плохо, но Иставану показалось, что собралось две или три тысячи обезьяноподобных воинов, принадлежавших к мелким племенам. Во главе каждой группы стояли вожди.

Глаза семов, в которых отражался свет факелов, блестели, словно бесчисленные звезды. Повсюду мелькали воздетые над головами топоры и луки. Все лица были повернуты к пьедесталу в центре площади. Там стоял Гуин, возвышавшийся над толпой, словно изваяние. Заметив близнецов и Иставана, он коротко кивнул. Потом попросил вождей приблизиться к нему, воинов — сесть на землю, а детей раку — отправляться по домам.

Началось собрание племен.

 

3

Та ночь надолго осталась в памяти всех собравшихся. Для Ринды и Ремуса это было только начало настоящего приключения, к которому вели все странные события, случившиеся с тех пор, как они повстречали человека-леопарда.

Близнецы сидели на коленях у порога хижины для пиршеств. Принцесса взяла брата за руку. Шаловливая девочка, только что дразнившая Иставана, исчезла. Фиолетовые глаза Ринды стали задумчивыми. Она молча глядела на собравшихся семов.

В воздухе висело напряжение. Всех и все в деревне окутал страх. Ринда кожей ощущала тяжелое дыхание рока и видела, насколько дикари жаждут жить. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и мысленно вернулась к своему собственному предназначению, к ужасным событиям, произошедшим за последние дни.

Перед ее мысленным взором засверкал Паррос. Неужели Ринда еще совсем недавно ходила по дворцовым коридорам? Древнее и прекрасное королевство Паррос казалось ярким цветком, а его центр — Хрустальный Дворец — королевской короной. В этой короне было две Жемчужины — Ринда и Ремус, парросские близнецы. Их оберегали даже от малейшего дуновения ветра. Казалось, им предстоит вечная, прекрасная жизнь.

И все разом оборвалось. Даже в страшном сне владыкам священного Парроса не могло присниться вторжение с севера, где уже много лет царил мир и покой. Но вторжение началось, и всего через три дня Хрустальный Дворец пал. Король и королева были убиты на глазах у детей, прямо на троне. Их кровь ручьями бежала по полу…

В сознании Ринды одно за другим вспыхивали видения — заплаканное лицо старой няньки Боганни, уводящей их по древним коридорам; министр Рийя, колдующий над каким-то старинным устройством. Оно должно было отправить близнецов в Эарлгос, где была королевой их тетя. Но что-то не сработало. И все-таки рука судьбы сберегла близнецов, а значит, и надежду на возрождение Парроса. Как назло, их занесло во владения гохрцев, разрушивших Паррос. Потом в Крестовом Лесу они встретили Гуина, который защитил их от призраков Приграничья, вытащил из камер Стафолосской крепости и спас от дикарей, разрушивших ее. Ринда покачала головой, вспомнив семов, столпившихся в тесных коридорах, крики, дым и кровь… целое море крови.

«Ткань судьбы изменчива, — подумала принцесса. — Не знаю, куда она нас заведет в следующий раз… Но одно знаю наверняка: эти несколько дней стоили целых лет жизни в Парросе. У нас случилось столько приключений, что я едва могу перевести дух!» Вспомнив свой прекрасный утерянный дом, она горько вздохнула. Там они с братом были окружены любовью и заботой. А теперь каждый прожитый день кажется последним!

Да, Жемчужины Парроса оставались целы и невредимы. «Мы от всего сердца благодарим милосердного Дзаноса!» — Принцесса прижала руку к груди. Она понимала, что сумасшедший темп событий многое изменил в их с братом душах. Они уже не были двумя запуганными детишками, прятавшимися в кустах васьи в Крестовом Лесу. Здесь, в безлюдных землях, они уже не дрожали над своей судьбой, вверяя ее полуобезьяньему народу.

Если бы кто-то в Хрустальном Дворце предрек эти события, ему бы никто не поверил. Но теперь все это случилось и стало лучшим доказательством того, что близнецам уготована особая судьба.

«Мы так далеко от Парроса, ужасно далеко, — думала Ринда. — Я не видела ничего более красивого, чем сверкающие башни Хрустального Дворца. И они рухнули у меня на глазах…»

Ненависть к монгаулам, убившим ее родителей и разрушившим прекраснейший город, все время горела в сердце принцессы. За эти несколько дней эта ненависть превратилась в твердое намерение отомстить, и молодость усиливала его во много раз.

Правда, нельзя сказать, чтобы в последнее время происходило только плохое. Как и всем необыкновенным детям, наделенным чуткой душой, близнецам нравились приключения. Их сердца захватывали стремительно развивающиеся события. То, что они пережили за последние дни, им не могло даже присниться за дворцовыми стенами. Опасное путешествие наполнило сердца жаждой открытий.

А еще появился Гуин…

Ринда крепко сжимала теплую руку брата и не отводила взгляда от удивительного существа, казавшегося божеством. В его присутствии она и сама чувствовала прилив сил. Гуин стоял на высоком каменном пьедестале в центре деревни, окруженный вождями племен. Сверкая взглядом, он описывал вторгшуюся в пустыню монгаульскую армию. Поскольку человек-леопард говорил на языке семов, принцесса не понимала его слов, но по интонациям все было и так ясно.

Кроме небольшого пятачка вокруг пьедестала, все было заполнено народом. Вожди, сидевшие у подножья каменной глыбы, окидывали толпу беспокойными взглядами. Волосы старейшин украшали разноцветные перья, а тела покрывали длинные плащи. У некоторых брови были седыми, а у самых старших и вовсе белыми. Рядом стояли воины, державшие флаги племен.

Сейчас в деревне скопилось около пяти тысяч семов. Ее словно покрыли шерстяным одеялом. Так много дикарей еще ни разу не собиралось в одном месте. Лото отправил гонцов к ближайшим племенам Раса и Тубаи. И вот теперь явились все воины, включая женщин и детей, способных держать оружие. В битвах не принимали участия лишь младенцы и самые дряхлые старики.

Однако гости привели с собой даже их. Не найдя себе места в центре деревни, они расположились вокруг нее. Воины сгрудились так тесно, что дышать можно было с трудом. Они то и дело отталкивали друг друга, чтобы яснее видеть удивительное существо.

Хотя вожди уже слышали о вторжении, они все равно напряженно внимали Рийааду. Ведь было ясно, что еще никому из жителей пустыни не приходилось сталкиваться с подобной силой. Если только пришельцы не свернут обратно, все племена наверняка будут уничтожены. Из толпы не раздавалось ни единого возгласа. Даже дети племен Раса и Тубаи понимали, что сейчас не до игр.

Все взгляды сосредоточились на странном госте, возвышавшемся над площадью. Лото представил его собравшимся как сына бога войны Альфетто. Но и без этого было ясно, что Гуин — не простой человек.

Огонь, освещавший его фигуру, бросал дрожащие тени на мускулистую грудь. Леопардова голова резко выделялась из мрака. Да, это был, без сомнения, не обычный воин или даже герой, а полубог, посланный для того, чтобы вести семов к победе. Женщины шепотом переговаривались об этом друг с другом.

Но сам Гуин, конечно же, не думал о подобных вещах и продолжал свою речь о сплочении.

— Раса, естественно, не трусы, но и не глупцы, — сказал Кальто, возглавлявший это племя. Как и у всех соплеменников, его шерсть была пятнистой, черной с серым, отчего фигура делалась довольно забавной. — Раса не желают участвовать в безвыигрышной битве!

— Нет, мы можем выиграть! — заявил Гуин. — Клянусь вам, у нас есть шанс. Но для этого все семы должны слиться воедино. Стать одним разумом и одной силой!

— Ты предлагаешь объединиться с Гуро и Карои, но это невозможно! — крикнул кто-то из вождей Тубаи. — Они наши враги!

— Карои и Гуро ни за что нам не помогут! — присоединился другой. — Они считают Раку племенем слабаков и охотятся на нас!

— Это правда, Рийаад, — сказал Сиба, стоявший рядом с Гуином и шепотом называвший ему имена говоривших. — Гауло, верховный вождь Карои, и Илатели, верховный вождь Гуро, всегда издеваются над нами, — объяснил он. — Они обзывают воинов-раку трусливыми бабами.

— Но без Карои и Гуро, — произнес другой вождь, — нам никогда не сравниться в численности с ох-му.

Сиба объяснил Гуину, что этим словом, означающим «безволосые», семы называют людей.

— Сидя здесь, сложа руки, мы можем дождаться лишь собственной смерти! — сказал кто-то. Многие из вождей Раку, присутствовавшие на предыдущем совете, были согласны с Гуином. — Разве можно ждать от демонов пощады, даже если мы бросим свои дома и уйдем в горы. А вдруг они станут нас преследовать? Тогда нам конец.

— Нет! — закричал один из вождей Тубаи. — Раса и тубаи пришли сюда, чтобы спрятаться и переждать нашествие ох-му!

Многие согласно кивнули.

— Это неразумное решение, — объявил Лото ясным и громким голосом. Все разом затихли и повернулись к нему. — Если какой-нибудь патруль наткнется на нашу деревню, мы пропали. Нужно объединяться с Карои и Гуро. Их долины найти проще, чем нашу. Пускай они наши враги, но нельзя предать их в руки ох-му.

— Все, кто попадает в руки к ох-му, подвергаются ужасным пыткам, — заметил один из вождей Раку по имени Ринно. — А найти нашу деревню не так уж трудно.

— Лото, послал ли ты гонцов к Карои и Гуро? — спросил верховный вождь Тубаи.

— Да, Тубаи из Тубаи, — ответил тот спокойно. — Я отправил им то же сообщение, что и вам. Скоро гонцы должны вернуться с ответом.

— Если только их не съедят! — бросил Тубаи. Он был необычайно высок для сема, почти одного роста с близнецами, его лицо и хвост выглядели ужасающе: на лице красовался крестообразный шрам, напоминавший о какой-то давней битве, а от хвоста остался лишь короткий обрубок. — Но, даже если их не съедят, карои и гуро не станут сражаться вместе с нами!

— Постойте! Послушайте меня! — воскликнул Гуин, начавший ходить взад-вперед по узкому пьедесталу. Он ударил себя в грудь с громовым звуком, и галдеж мгновенно прекратился. Все обернулись к нему. — Послушайте, что я скажу, семы. Пока мы тратим время на споры, монгаулы продвигаются по пустыне! Не знаю, помогут ли нам воины карои и гуро. Не знаю, сколько мы сможем продержаться с нынешними силами. Хотя уступать в численности — это еще не значит проиграть. На свете случаются чудеса! В одном вы можете быть уверены — если мы будем сидеть здесь и точить лясы, чуда не случится! Монгаульская армия придет сюда и перебьет вас.

Гуин сделал паузу и оглядел собравшихся воинов. Потом заговорил так громко, что его голос стал долетать до самых окраин деревни.

— Я уже сказал — у нас нет времени на споры. Да и не нужно спорить — решение уже созрело. Нужно сражаться. Вот наш путь!

— Рийаад! — воскликнул Себу, перекрывая поднявшийся шум. — Рийаад, ты говоришь, что мы можем победить. Но как же это возможно, если мы уступаем противнику в числе, в вооружении и даже в росте?

Послышались согласные крики. Гуин поднял руки, прося тишины.

— У нас есть одно преимущество, — ответил человек-леопард. — Оно выражается единственным словом… Носферус!

Семы обменялись удивленными взглядами. Гуин хотел что-то объяснить, но в это время у ворот деревни началось какое-то движение.

— Что там такое? — спросил Лото, встрепенувшись.

Сиба кинулся в толпу и начал протискиваться к воротам, чтобы во всем разобраться. Однако по толпе уже пролетела весть:

— Гуро! Пришли гуро!

Раздались удивленные, потом радостные крики.

— Что? — пораженный Лото стал изо всех сил вглядываться в темноту.

Толпа расступилась, образуя проход. Повсюду слышались возгласы «Гуро!» и «Илатели!», а также боевые кличи.

Вновь прибывшие двигались по долине молча, четырьмя колоннами.

— Что я вижу! — Сиба обернулся к Гуину со слезами на глазах. — Гордые черные гуро пришли в нашу деревню, к тем, кого звали бурыми глупцами. Их ведет сам верховный вождь!

— Чему ты так удивляешься? — ответил Гуин низким голосом. — Я знал, что они придут. Не важно, как гуро относятся к раку. Они понимают, что им не выстоять против монгаульской армии. Выслушав посланцев Лото и выслав разведчиков, они поняли, что деваться некуда.

— Рийаад… — выдохнул Сиба, которого распирали чувства.

— Я боялся лишь, что они будут принимать решение слишком долго и монгаулы успеют найти нас, — усмехнулся Гуин. — К счастью, гуро пришли намного раньше, чем я ожидал. Наши шансы на победу сильно возросли.

Сиба кивнул.

Тем временем воины-гуро уже добрались до площади. Это племя, прозванное черным за цвет своей шерсти, было вторым по величине, после Раку. Оно обитало в самом сердце пустыни, вдалеке от этой долины. Там почти не водилось птиц, поэтому его воины не украшали волосы перьями, но одевалось в яркие шкуры ящериц.

Возглавлял шествие верховный вождь Илатели. Он был таким же высоким, как Тубаи, а черная шерсть вождя была длинной и густой. Его лицо покрывала боевая раскраска. Илатели дружески обнялся с Лото, потом, как требовал обычай, протянул ему на кончике копья песчаную ящерицу. Это означало предложение дружбы и военного союза.

Воинов-гуро было довольно много, хотя Гуин все-таки ожидал увидеть больше. Но тут же нашлось объяснение.

— Я думаю, если бы все наше племя пришло сюда, то в долине было бы больше семов, чем в реке большеротов, — сказал Илатели. — Я привел только самых сильных воинов, оставив женщин и детей, так же способных сражаться. Они ждут за пределами долины, готовые в любой момент вступить в бой.

— Спасибо, Илатели, — ответил Лото, крепко обнимая его.

Тубаи из Тубаи и Кальто из Раса тоже поприветствовали нового союзника. Тут он заметил Гуина и поглядел на него с явной опаской. Лото объяснил ему, кто это такой.

— Но что все это значит? — спросил Илатели, когда приветственные крики утихли. — Вы разбудили нас посреди ночи, подняли с постелей, и вдруг я вижу, что здесь собралось еще три племени без всякой боевой раскраски. Где хотя бы одна приготовленная стрела?

— Мы долго спорили, — признался Лото, — стоит ли сражаться с разноцветными демонами или бежать на север, к горам Ашгарн, и спрятаться там до поры.

Илатели гневно ударил тупым концом копья по земле:

— Не время спорить! Как только пришли ваши гонцы, мы отправили разведчиков туда, откуда по вашим словам идут ох-му. Там действительно без счету цветных демонов. Они движутся на восток и найдут деревню Раку за два дня! Мы не стали медлить. Уже сейчас женщины и дети-гуро вострят копья и топоры да смазывают стрелы ядом!

По толпе пробежал ропот. В глазах Гуина появилось напряжение. Он рассчитывал на то, что монгаулы на ночь разобьют лагерь и станут дожидаться утра. Но из слов Илатели следовало, что они рискнули и продолжили движение ночью. Несомненно, гохрцы выслали вперед разведчиков, и деревня Раку вскоре будет обнаружена.

— На бой! — пронесся клич среди воинов раку.

— На бой! — откликнулся Гуин с облегчением. Он спрыгнул с каменного пьедестала и кивнул Илатели. Тот едва доставал ему до пояса, но гордо ударил себя в грудь и так же кивнул.

На востоке медленно занималась заря. В пустыне наступало утро. Подули ветры грядущей битвы.

 

4

Вся долина Раку мгновенно пришла в движение. Воины-гуро, раса и тубаи первыми выходили из долины. Они строились и ожидали дальнейших приказаний.

Женщины-раку достали из кладовых все припасы, какие только смогли найти, и стали готовить провизию для воинов. В их обязанности так же входило приготовление яда для стрел. Дикари собирали особые растения, сушили и толкли их в маленьких ступках, а затем варили на огне, или же собирали яд у змей и песчаных пиявок. Кроме того, женщины проверяли луки и колчаны всех воинов.

Мужчины также готовились к предстоящему сражению. Хотя им нужно было как следует наесться и выспаться, они успели наточить топоры, а также сварить специальный состав, из которого делалась боевая раскраска. Вожди собрались в хижине совета и обсуждали планы действий.

Это была уже совсем не та мирная деревня, в которую еще только вчера пришли близнецы.

Ринда с помощью жестов вызвалась помогать женщинам-раку, но те ничего и слышать не хотели. Тогда принцесса взяла брата за руку, отвела его в уголок площади, и они стали молча наблюдать за приготовлениями жителей деревни.

Ночь уступала место рассвету. Начинался еще один знойный день Носферуса. Мужчины всех племен разрисовывали лица разноцветной краской. Туда-сюда сновали женщины со стрелами и кувшинами яда. Пахло готовящейся едой, повсюду звучали боевые кличи. Гуин ушел в хижину совета и долго не появлялся оттуда.

Иставан сперва пристроился рядом с близнецами и подшучивал над женщинами-раку. Потом сообразил, что ему не к лицу сидеть с детишками, и тоже скрылся в хижине совета.

Вскоре близнецы увидели, как на площадь буквально выскочил отряд семов с флагами, представлявшими собой полоски шерсти на копьях. Они вошли в хижину совета за приказаниями, а уже через мгновение выбежали оттуда и направились по дороге, ведущей из долины.

— Ринда, — прошептал Ремус, глядевший на приготовления к битве с мальчишеским восторгом. — Ринда, я и представить не мог, что мы будем участвовать в чем-то подобном!

— Верно, — ответила сестра, тоже проникшаяся этим чувством. — Ни в Хрустальном Дворце, ни в приграничном лесу, ни в камере Стафолосской крепости… ни даже прошлой ночью, ожидая Гуина, я не могла представить такого. Это просто чудесно.

— Ринда?

— А?

— Как думаешь, что произойдет дальше?

— Не знаю. Чему быть, того не миновать. — Принцесса несколько растерялась. — Теперь мы не просто сироты без семьи и родины, скрывающиеся от врагов. — Она сделала паузу, будто набираясь храбрости, чтобы высказать нечто важное. — Ремус, я собираюсь присоединиться к отряду Суни и тоже сражаться против монгаулов!

— Я тоже… Только мне не верится, что мы можем победить, — ответил брат, глядя на снующих взад-вперед семов.

— Конечно, можем! — воскликнула принцесса. — Ведь с нами Гуин, понимаешь, Гуин!

— Но ты же знаешь, как много врагов! И у них лошади…

— Еще одно «но», и я вырву твой дурацкий язык! — взвилась Ринда, заливаясь краской. — Мы ПОБЕДИМ! Мы должны победить.

— Ты это… чувствуешь? — спросил Ремус осторожно.

Она подумала, что он издевается над ее даром, и сверкнула глазами.

Принцесса еще не поняла, что черта, раздражающая ее в брате, была одним из основных свойств его характера. Он умел смотреть на вещи трезво и семь раз отмерять прежде, чем отрезать. Хотя близнецы были очень похожи внешне, Ринда все больше ощущала, насколько они разные внутри. Она считала своим долгом сделать брата отважным воином и, со временем, — королем. Но что порою отвага становится безрассудством, а скептицизм бывает куда важнее для монарха, девочка пока не сознавала. Общение с высшими силами не позволяло ей толком разглядеть Ремуса. Она не видела, насколько он понимает людей и как близко принимает все к сердцу. Такое было ей не по силам.

— Ты хочешь спросить, предвижу ли я это? Нет, — ответила Ринда, вглядываясь в лицо брата. Увидев, что он не издевается, добавила мягко, но уверенно. — Но мы ДОЛЖНЫ победить. Нам некуда отступать. Если семы проиграют, эта земля, далекая от нашего дома, станет для нас последним пристанищем. Попади мы в плен — и нас снова потащат на привязи за лошадьми, на этот раз в Торус, а там замучают до смерти. Потом повесят наши головы на шестах на рыночной площади.

Она поежилась, напуганная собственными словами.

— Я не то, чтобы боюсь смерти, Ремус. Просто мы должны уцелеть. Мы пережили падение Парроса, гибель Стафолосской Заставы, так что теперь я верю — мы выкрутимся из любой ситуации, так нам предначертано свыше! Мы должны возродить Паррос. И… — Она схватила брата за плечо, притянув его поближе к себе. — С тех пор, как мы повстречали Гуина, все пошло просто замечательно! Разве нет? Пока он с нами, нам ничто не грозит. Дзанос не позволит нам умереть здесь. Мы — особенные, как и Гуин. Я знаю. — Последние слова она произнесла, словно заклинание.

— Трудно сказать, — ответил Ремус. — Я ничего не чувствую.

— Да, я знаю! — воскликнула принцесса, будто не слыша его. — Я, Ринда-Провидица, это чувствую. Гуин — не обычный человек. И дело вовсе не в леопардовой голове и умении сражаться. Его выделяет среди всех прочих что-то еще. А знаешь что? Мне кажется, что он владеет судьбой.

— Судьбой?

— Да, — ответила Ринда уверенно. — Он не так зависит от нее, как остальные люди. Думаю, он обладает даром менять и чужие судьбы! Он сам как будто воплощение рока. — Она кивнула, убедившись в логичности своих слов. — Вот это и делает его особым. Ты тоже должен это чувствовать, Ремус! И до тех пор, пока Гуин с нами, нам нечего бояться! А монгаульская армия и племена семов — это лишь ступени нашей собственной судьбы.

В ее голосе слышалась непоколебимая уверенность. Она вся светилась, будто рассветное солнце.

— Хотел бы я… — начал Ремус, глядя на нее, — хотел бы я тоже чувствовать такие вещи…

Ринда толкнула его локтем и сказала:

— Смотри, Гуин вышел на улицу.

— Наверное, собрание завершилось. Неужели они наконец-то собрались в поход? — произнес Ремус, вытягивая шею.

— Конечно, — ответила сестра.

Гуин действительно появился на пороге хижины, окруженный вождями, будто учитель учениками. Да, он был прирожденным лидером и мог командовать ими. Ринда видела, что все безропотно слушаются его.

— Смотри, Ремус, он рожден, чтобы быть императором, — прошептала принцесса завороженно. — Он король. Он командир. Он герой!

Внимание Ремуса привлекла группа семов, прибывшая в деревню и о чем-то сообщавшая вождям.

— Интересно, какие у них вести? Кажется, они страшно спешили, — заметил он.

— Это вернувшиеся разведчики, — ответил приближающийся Гуин.

Ремус немедленно вскочил на ноги.

— Совет закончен? — спросила Ринда, кидаясь навстречу воину.

Тот кивнул и спросил, положив руки на головы близнецам:

— Ну что, отдохнули?

— Да, вполне, — ответил Ремус.

— Когда начнется поход? — спросила Ринда.

— Скоро. Точнее, когда я решу, — ответил Гуин. — Смотрите, воины раку покидают долину.

В самом деле, деревня, запруженная всего несколько мгновений назад, теперь почти опустела. Семы в боевом порядке двигались к горловине долины, туда, где собиралось войско.

— Гуин, — спросил Ремус негромко, — мы можем победить?

— Я долго думал, — произнес Гуин, будто не слыша его. — Долго думал, что делать с вами. Семы решили отправить своих стариков и кормящих женщин на восток, за холмы, к Собачьей Голове. Там у них есть укрытие. Я уже приказал им готовиться к путешествию. Вы можете отправиться с ними в горы, но если дела пойдут плохо, вам придется бежать оттуда, — Гуин потер свой мохнатый подбородок. — К сожалению, у нас слишком мало воинов, и мы не можем дать вам сопровождение.

— А тебе не пришло в голову, что мы собираемся сражаться? — воскликнула Ринда яростно. — Мы решили никогда больше не отпускать тебя. Ожидание — это настоящая пытка! Дай нам оружие, и мы будем биться бок о бок с тобой!

— Мне ясно, почему монгаулы так жаждут схватить парросских близнецов, — пробормотал Гуин, качая головой. — Если бы нам было известно, каким образом вы вырвались из Хрустального Дворца, то мы отправили бы вас подальше отсюда, в какое-нибудь безопасное место. А если бы мы овладели этим секретом в полной мере, то смогли бы послать войско туда, куда нам нужно, и атаковать врагов с тыла. Ребята, вы даже не понимаете, насколько они хотят заполучить вас. Вы для них дороже золота.

— Но мы понятия не имеем о том, что произошло! — возразила принцесса. — Да, мы попали в Приграничье по волшебству, однако, ничего в нем не смыслим. Может быть, если бы мы вернулись назад, в Хрустальный Дворец, то смогли бы во всем разобраться. Но сейчас нам известно слишком мало.

Она пыталась найти в памяти хоть какую-то деталь, способную помочь Гуину, да так и не смогла. Ремус неожиданно схватил ее за руку.

— Что? — вскинулась девочка.

— Ринда, — прошептал он испуганно. Проследив за его взглядом, принцесса едва успела увидеть темное лицо, быстро скрывшееся за ближайшей хижиной.

— Трус! Шпион! — крикнула Ринда вслед. Но таинственной фигуры уже и след простыл.

— А, Гуин, ты здесь, — раздалось у нее за спиной. Перед ними вырос Иставан. — Сейчас не время болтать с малышней! Пора выступать! Обезьянья армия выстроилась и ждет своего генерала.

— Он ведет себя так, будто нас тут нет, — прошептала Ринда брату.

— Мне кажется, что карои не придут, — продолжал наемник, не обращая на них внимания. — А если так, то, клянусь огненной колесницей Руаха, мы должны начать битву без них!

— Будь что будет, — ответил Гуин. — Сражаться придется в любом случае.

— Верно. Так мы идем? — Иставан похлопал Гуина по плечу и повернулся лицом к горловине долины.

— Гуин, а как же мы? Нам тоже хочется в бой! — воскликнула Ринда.

— Вы дети, вот и оставайтесь с обезьяньими детьми, — сказал наемник.

— Гуин, ты же возьмешь нас с собой? — продолжала Ринда, не обращая на него внимания.

— Дорога каждая минута, — вздохнул человек-леопард. — Идемте с нами к горловине. Там видно будет.

— Да! Да, Гуин! — воскликнули близнецы хором.

Брат с сестрой быстро зашагали, стараясь не отставать от Гуина. Деревню покидали последние воины. Они выстроились на склоне холма. Лица семов украшала боевая раскраска, в руках трепетали флаги.

— Рийаад! — К Гуину подбежал Сиба в сопровождении нескольких молодых семов.

— Пора выступать, — сказал человек-леопард.

Все вместе направились к передней части колонны. Отовсюду доносились боевые кличи племен.

— Рийаад! Рийаад! — кричали воины, стуча тупыми концами копий по земле.

Позади расположились старики и кормящие женщины. Они так же кричали, подбадривая своих мужей и сыновей.

— Невероятно! Ты только посмотри на них, Ремус! — прошептала Ринда, оглядевшись по сторонам. — Гуин собрал эту армию за один день! Наш Гуин!

— Но монгаулов все равно втрое больше, — ответил ее здравомыслящий брат. — А карои так и не показались. Это большой минус. Их почти столько же, сколько гуро, и они сражаются куда лучше.

— Прекрати! — воскликнула Ринда. — Ты всегда ведешь себя как этот… Кстати, а куда подевалась Суни?

Ремус пожал плечами и огляделся по сторонам. В этот момент над долиной разнесся громкий крик.

— Что такое? — спросил Лото.

— Вернулись гонцы! У них ужасные вести!

— Гонцы? — пробормотал вождь.

К нему спешил молодой воин раку. Все мгновенно расступались перед ним. Добравшись до верховного вождя своего племени, он рухнул наземь.

— Нолу! — воскликнул Лото, увидев, что молодого воина покрывают многочисленные раны. Из рассеченной головы сочилась кровь, превращавшая все лицо воина в багровую маску. Близнецы затаили дыхание.

— Это один из тех, кого послали в племя Карои? — спросил Гуин.

— Да, Рийаад.

— К-карои… — выдавил Нолу и поднял то, что держал в руках.

Все войско вскрикнуло — это были две головы. Две головы, сочившиеся кровью.

— Гогу и Руки, — вздохнул Сиба, — двое других посланцев.

— Гуауло велел передать Лото следующее, — произнес Нолу. — «Карои переплыли реку и напали на ох-му. Мы храбрые воины, разрушившие крепость. Нам не к лицу объединяться с бурыми трусами, идоховым отродьем. Ох-му боятся карои… они не посмеют напасть на нас».

— Глупцы, — Лото сплюнул. — Помогите ему.

— Трусы? Они назвали нас трусами? — пронеслись по толпе возмущенные крики. — Это из-за карои ох-му пересекли реку! Карои первыми напали на них и разрушили их крепость! Карои наши враги!

На некоторое время повисло напряженное молчание, потом снова раздались крики:

— Смерть карои!

— Перебить карои!

— Ииийя! Ииийя! Ииийя!

По рядам разнесся боевой клич. Все семы кричали и размахивали копьями.

— Рийаад! — Сиба обернулся к Гуину.

— Постойте, воины семов! — произнес человек-леопард и развернулся лицом к войску.