Зима в Приморье голая, холодная и скучная. Словно женский манекен в витрине, она изрядно поднадоела. Хотелось света и тепла. Головная лодка «Барс» после предновогодних ходовых испытаний латала резину в открытом доке и была похожа на кокон морского чудовища. Корпус был окружен строительными лесами, окутан полиэтиленовой пленкой для поддержания микроклимата, а сверху накрыт маскировочной сетью, чтобы никто не догадался. Держал эту задранную красавицу 2-й резервный экипаж, прилетевший с Камчатки на замену основному.
Основной экипаж тянул лодку с заводских стапелей и ушел в прошлогодний отпуск, дав резервистам строгий наказ ничего не трогать, никуда особо не лезть до его возвращения.
Три месяца безоблачной жизни. И при деле — корабль эксплуатируем, и не очень хлопотно — его завод содержит, сиди и не высовывайся. Экипаж, что характерно, был молод и полон сил во всех смыслах слова. Командиру под сорок, механику всего тридцать девять, остальным… ну не менее двадцати. А тут весна на подходе, вот-вот рванет, зазеленеет, защебечет. Всем известно, о чем в такое время мечтают даже пни. Командир изо всех сил пытался закрутить гайки, чтобы экипаж не пошел вразнос. Ибо — еще «до того как» там, то есть, тут побывала группа «первопроходимцев»-стажеров на заводских ходовых и привезла миражи, легенды и грезы-воспоминания.
Большой Камень — это же маленький Париж. Он же Гран-Сасо, он же Биг-Стоун-сити и тому подобное. В курилке на перерывах партсобраний, где ставились задачи предстоящей поездки, называлось какое-нибудь женское имя, и один (чаще штурман, заочно — «телескоп») закатывал глаза, а другой (комдив-раз) бешено при этом хохотал. Тогда взоры устремлялись на третьего (это комдив-два), который «не давал соврать» традиционным: «Да… уж!..» И народ, преимущественно молодняк офицерского состава — а это треть экипажа и основная тяговая сила — поверил в светлое будущее, тем более что командир постоянно держал экипаж в напряжении. Бесконечно длинный рабочий день, за ним — домашние заботы-хлопоты, а там…
А здесь — маленький Париж! Три-четыре кафе-ресторана с музыкой, и у нас все — временно исполняющие обязанности холостяков. И-и-ух!
Ну, изучали, осваивали матчасть, копались с документацией, несли дежурную службу, но вечером неизбежно устремлялись в поселок и собирались в кабаке. Сухой закон и Чернобыль еще только готовились, но Генсек товарищ Черненко уже скоропостижно скончался после долгой и продолжительной. На страну обрушилась революция-перестройка.
Командир был нормальный карьерист и служака до мозга костей, мужик неглупый и сам себе на уме. Говорят, в автономке публично обещал за девять лет стать главкомом и имел на этот счет план. План сам по себе был авантюрично нетрадиционен, тем и хорош. В нем отправной точкой, трамплином для взлета служил первый советский атомный авианосец. Пролетел он мимо этого авианосца, как валенок над тюрьмой, но не смирился, а затаился и ждал удобного случая для рывка. И, по всей видимости, пока экипаж, продравшись сквозь командирские препоны и рогатки, прожигал жизнь в кабаках, строил бесчисленное множество планов завоевания господства в Индийском океане, а потом и в Мировом… Прямым путем пройти в главкомы простому смертному жизни не хватит, а если и хватит, не завоевать мирового господства в океанах: ума не останется. Нужен был Его Величество Случай.
А тут — Перестройка. И неслыханное дело, престарелый главком Горшков поехал на Тихоокеанский флот проводить совещание по судоремонту и вводу в строй новых лодок третьего поколения. Ба! Вот она, Жар-птица…
Близко, но — мимо. Может, теоретически и возникало желание у старика посмотреть головной «Барс», но чиновники от Судпрома должны были лечь костьми поперек дороги — уж больно вид неприглядный: более трети резинового покрытия легкого корпуса отлетело на ходовых. Лодка в доке, и попасть внутрь он вряд ли смог бы физически. Так-то оно так, а вот поди ж ты, сорвался со своих подмосковных заимок-ЗКП. Какая-то неведомая сила вытолкнула его с насиженных мест — значит, роют, а он демонстрирует полноту сил…
В общем, так ли думал-мечтал командир или иначе, но в прессе и по ТВ проскочило сообщение о вылете на ТОФ главкома, а по неофициальным каналам истинная цель и место совещания. В Павловске, базе атомных лодок флота. А столица судремстройпрома — Большой Камень, в тридцати километрах рядом, правда, с хорошей асфальтовой дорогой. Можно и заскочить при желании.
И вот, за несколько дней до выезда главкома из Москвы, командир на подъеме Флага изложил свою версию визита. Насколько он, командир, знает главкома (?), тот не упустит случая взглянуть на свое детище. А посему: 1). всем постричься; 2). форму одежды привести в соответствие; 3). обновить книжки «Боевой номер» и документацию; 4)…..
Начальник РТС: «Товарищ командир, так ведь только что…»
Командир: «Начальник РТС, после роспуска строя зайдете ко мне. Дальше: боевые посты и командные пункты — к смотру, произвести большую приборку, где нужно — подкрасить…»
Помощник: «Товарищ командир, так ведь еще заводской покраски не было!»
Командир: «Помощник, будете рассуждать, если удастся стать командиром. Старпом, оргпериод объявлять не будем, но рабочий день спланировать жестко, до 24.00. Да, сильно народ не мордовать, для тех, кто выполнил суточный план, оставить время на сон и личные нужды. Замполит, спланируйте должным образом партполитработу, а то некоторые морально слабы. Времени в обрез, я пошел решать вопросы с заводом».
Хруст отваливающихся челюстей и их бряканье о палубу.
— Смирно! — Челюсти закрываются. — Вольно! Разойдись! Всем — вниз!
Но в люк одновременно пролезает только один человек, и при полнокровном экипаже данная команда выполняется не менее десяти минут. Бычки, то бишь, командиры боевых частей и комдивы не преминули перекурить и обсудить.
— Совсем свихнулся… Лодка в доке…
— Может, на вертолете спустят в люк? — предположил преданный командиру штурман.
— Ага, по частям в ДУК-овских мешках, — съязвил комдив-два, поставив точку командирскому сумасбродству.
И люки задраили!
Инструктажи, партработа, бесконечные приборки и подведения итогов, получение краски и раздача кистей — ничто не могло поколебать уверенности комдива-два, что это очередной блеф. Хотя командир по привычке ссылался на него, как на старого сослуживца, что, мол, «он не даст соврать», когда явно перегибал, что, мол, «не такое бывало». На что старый сослуживец традиционно отвечал многозначительной фразой гиганта мысли и отца русской демократии «Да… уж!». Но когда заводские малярши были сняты с плановой покраски достраивающейся последней лодки проекта РТМ, и метлами начали подметать стапель-палубу дока и остальную территорию — народ засомневался. Дальше больше. Убрали от верхнего вахтенного караульную суку Соньку. Сонька была умной зверюгой: беспрепятственно пропускала экипаж и работяг, всегда облаивая вышестоящее начальство. Причем, чем выше, тем злее и громче, а директору завода даже штанину порвала. И вот ее не стало. Сомневающихся стало меньше.
В день ожидаемого посещения корабля главкомом дежурным по лодке — вне графика — заступил последний сомневающийся (как самый опытный офицер) комдив-два. Тут уж и он подумал: чем черт не шутит. Но по опыту знал, что если и приедет, то свита и сопровождение даже краем глаза не позволят разглядеть. Лет пять назад приезжал начальник Главного Штаба ВМФ адмирал Егоров — не разглядел, но страху натерпелся, стоял молодым дежурным. Внимания тогда был удостоен только командир — был выдран по полной схеме. Так, излом графика — ну и фиг с ним. Сменюсь — и свободен, святое дело, после дежурства…. А приедет — их проблемы.
Дежурство протекало на удивление спокойно. Дополнительного инструктажа командир проводить не стал — ветеран, все-таки. Из бригады тоже не дергали. Экипажем и всей службой правил очумелый старпом. Срочно доделав последнюю большую приборку, командиры отсеков начали развешивать по переборкам невесть откуда появившиеся портреты членов Политбюро и Командования в рамках. Черт знает что творится! Повесив Горбачева возле выдвижных в третьем отсеке, дежурный умело маневрировал: менял вахту, выдавал оружие и был начеку, своевременно прибывал в центральный по команде и своевременно «сваливал» в свой отсек на ЗКП, где перечитывал «Чингисхана» Яна и ждал смену. Запомнилась и понравилась фраза Чингисхана, адресованная Хорезмшаху после оскорбления тем ханских послов-лазутчиков: «Ты хочешь войны, сын желтоухой свиньи? Ты ее получишь!»
Командир, окончательно прощаясь с подвернувшимся случаем, из последних сил до полусмерти забодал заступающую вахту. Прибыв с опозданием наглаженные, подстриженные, заинструктированные вдоль и поперек — с глубочайшим отупением обреченных на заклание баранов начали тщательно принимать дежурство. Сменяющиеся были готовы к сдаче давно — стояла командирская гвардия из ветеранов. Сменяющаяся элита из мичманов занервничала: заводской душ работал по жесткому графику, и через полчаса подача всякой воды прекращалась. Комдив-три, дожидаясь собрата, отчаянно жестикулировал. Сменяющийся дежурный как мог сдерживал «гвардию старых ворчунов», но когда сменщик, виновато потупив взор, начал пересчитывать запылившиеся патроны, вспылил:
— Я не понял..!
— Да… понимаешь… главком приезжает, командир инструктировал… — и дальше, к нижним пирамидам.
— Да даже если и приедет, что он, патроны считать будет?!
Не действует. Вот тут-то и прозвучала роковая фраза, приписываемая Чингисхану:
— Ну, добро, сын желтоухой свиньи. Ты хочешь войны — ты ее получишь!
Это произвело впечатление, и через пять минут дежурство было сдано.
— Пойдем, доложим командиру, — робко заикнулся заступивший дежурный, командир всей лодочной связи.
— После душа доложимся, пятнадцать минут осталось. Готовься… встречать главкома… — и исчез, хлопнув по плечу и дожав трубку берегового телефона (на время сдачи дежурства опытные офицеры не дожимают трубку, мол, занято).
По дороге в душ стояла заводская телефонная будка. Великоханское раздражение теплыми струями воды еще не смыто…. На, имей! Сейчас тебе будет приезд главкома. Это делается так: сначала набирается номер объекта.
— Дежурный по объекту такому-то капитан-лейтенант такой-то, слушаю вас!
— Старший оперативный «Готики», капитан первого ранга Семенов. Командир на борту?
— Так точно!
— Вы в курсе, что главком здесь, в Павловске?
— Так точно!
— Готовы к встрече? Инструктировали?
— Так точно… — это уже с дрожью в голосе. Клюнул? Ну, ну.
— Так вот, главком сорок минут назад выехал на завод «Восток», а у вас телефон занят! В чем дело?
— …..(сопение в трубку)
— Вы слушаете?!
— Так точно…
— Заслушивание о ходе сдачи и испытаний в заводоуправлении — и к вам.
— …… (ничего не слышно, заклинило напрочь!)
— Осталось максимум полчаса! Информация неофициальная. Вам все понятно?
— Так точно…
— Докладывайте командиру. Все!
Цирк окончен. В душ! После душа и недолгого раздумья — на ужин, на ПКЗ. Распорядок дня надо уважать. Нужно будет — вызовут, все рядом. ПКЗ встретила непривычной чистотой и напряженностью. Вахтенным у трапа стоял рослый красавец-грузин в абсолютно новом тулупе. Коридоры влажны от мокрой приборки и…. тишина.
— Может, точно главком приехал? — испуганно предположил комдив-три.
— Ну да, конечно. Услышал мою телефонограмму и тоже решил проучить командира боевой части четыре? Экипаж явно на лодке, хрен с ними. Что по распорядку?
— Ужин, что еще.
— Ну и пошли.
В кают-компании столы сервированы, палуба тоже влажная и — тишина.
Ужинать не стали. Надо народ подождать. Пошли в каюту и комдив-три выглянул в иллюминатор. Батюшки-светы, Божья Матерь и царица небесная и все святые угодники! Караул!!! Главком приехал…
С мостика рубки сброшена маскировочная сеть, развевается Государственный Флаг. Помощник командира — в новеньком альпаке, с биноклем на шее, полевой сумкой через плечо, коленки в струнку, глаза не мигают…
— Во придурки! Во цирк устроили! А может, точно приехал? Побежали?
— Не иди в герои, пока не позовут. Сиди и не высовывайся, — а сам на ВПЛ (выпрямление позвоночника лежа) после дежурства.
Минут через пять помощник расслабил правую ногу. Потом завращалась голова в разные стороны. Еще через пару минут снял Флаг, выругался — и вниз. Уехал…
Еще минут через десять — в коридоре топот, возбуждение. Экипаж пришел на ужин. Заскакивают в каюту начальник РТС со штурманом.
— Лежите, разлагаетесь!
— А что еще делать?
— Так вы что, ничего не знаете?!
— А что такое?
— Ну! Вы полжизни потеряли! Такой прикол!
— Да ну!
— Главком же приезжал!
— Да ты что?! Серьезно?
— Нет, конечно, но надо же быть такими идиотами!
— Кто?
— Да дежурный с командиром! Какой-то крендель стебанулся и позвонил, что едет. Дежурный — командир ведь БЧ связи!!! — не перезвонил, не перепроверил, а с телефонной трубкой в руке — не смог пальцы разжать, заклинило — побежал к капитану и доложил, что звонил верхний оперативный, что через полчаса главком будет на лодке. Самовнушение сработало, гы! Командир — вихрем в центральный, сгреб все микрофоны и по трансляции: «Корабль к смотру и встрече главкома! Палубы мыть, резину мелить, медь драить, черт знает что — лопатить!» Наплел такого — волосы дыбом! Сам пулей на ПКЗ. Там вмиг всех построил, проинструктировал, подстриг, погладил, переобул, переодел — и обратно. Вернулся по форме, в тужурке, с увеличенными наградными планками, медалями и шевронами на рукавах. Где только взял? И ну опять всех гонять и строить. Штурманенок проследовал с гиропоста (а там холод собачий) в штурманскую рубку в валенках и телогрейке — вопль: «Штурманской боевой части — оргпериод!!!» Это любимцам! Потом хватило ума позвонить и уточнить дислокацию…
— Ну надо же быть таким…. - злорадно подвел итог начальник РТС, который был в пожизненной опале у командира за то, что демонстративно считал себя умнее.
«Команде ужинать!» — раздалось по трансляции. Жизнь и служба продолжалась.
Когда комдивы снова остались в каюте вдвоем, второй подошел к третьему и сказал:
— Ты видел, как рождается история. Не говори никому, не надо. Расскажем самым верным и преданным, и то, когда командир уйдет к новому месту службы. И не дай Бог, на повышение в нашу же дивизию…
Вечером экипаж почти весь собрался в кабаке. Пили, смеялись над промахом командира: «Не, ну надо же…»
Утром на подъеме Флага все, до последнего разгильдяя, смотрели на командира с некоторым чувством превосходства, а штатные оппозиционеры (например, начальник РТС) дерзко и вызывающе: мол, что, крыть нечем? Но не на того нарвались! После подъема Флага командир, как ни в чем ни бывало величайший артист всех времен и народов! — вышел перед строем и сказал:
— Товарищи подводники! Вчера у нас состоялось плановое подготовительное учение по встрече главкома… — немая сцена! — …которое показало, что мы не готовы, и мною оно не зачтено по следующим причинам… — у всех лица вытягиваются до предела, слышно, как падает одинокая снежинка, -….первое — краска не везде обсохла, главком мог испачкаться… — Начальник РТС закатил глаза. Командира понесло: — ….второе — инженер электронавигационной группы вылез из гиропоста заспанный, в валенках и в телогрейке, как дед Щукарь…. - и еще восемь замечаний, -….времени на раскачку не осталось. Замечания устранить немедленно! Главком…
— Да улетел он давно! Радио слушать надо! — не выдержал начальник РТС.
Командир невозмутимо:
— Да, старпом, пометьте — РТС тоже оргпериод.
У начальника РТС от праведного возмущения короткие курчавые рыжие волосы становятся прямыми, глаза снова закатываются.
Служба продолжается.