Я — Мемориальная роща. И я Говорю так: Пусть лишь ветер Листья полощет На месте былых Атак. Пусть листву Не осколки косят Под горою и на горе, Пусть её Обрывает осень, Как положено — В октябре. Посадили меня Над Миусом Среди политых кровью Камней. Я — Зелёный памятник Русым, Синеглазым, Чернявым, Безусым, Не дожившим до наших Дней. Каждым тополем, Каждым ясенем, Каждым клёном своим Кричу: Не военное небо — Ясное Над собою видеть Хочу! Люди! Слушайте! Пусть вам кажется На пороге новой Весны: Не деревья мы И не саженцы — Вечно юные Ваши Сыны!

Отрывисто били Копыта о камень, И солнце горело Костром в облаках, И нёс знаменосец Багровое знамя, Как грозное зарево, В сильных руках. А рядом со знаменем, Чуточку справа, Ревниво держа Уставной интервал, Шагал барабанщик Весёлого нрава И палочки в кожу тугую Вбивал. Тревожная дробь Барабанная эта Не раз поднимала Залёгшую цепь, И не было солнца, И не было света, А был рукопашный И гулкая степь. Хоть сам барабанщик Навеки остался Лежать под звездою В рассветном дыму, Он в песне живёт, и высокий достался Удел за отвагу По праву Ему. А друг его В комнате школьной стареет Под сенью знамён — Боевой ветеран... Но разве, как прежде, Уже не умеет В атаку Бойцов поднимать Барабан? Июльские звёзды К рассвету сползают, Гроза расходилась За дальним бугром, Но мальчики, Вдруг повзрослевшие, Знают, Что в небо ночное Колотит не гром. Не молний зарницы В степи за курганом — Там бой закипает Горячим свинцом, И кто-то идёт Впереди с барабаном, Похожий на них, На мальчишек. Лицом...

Если к отчему дому Подступит беда, Если всё-таки это случится, На багряном рассвете Тревожно тогда К нам Мальчиш-Кибальчиш Постучится. — Хватит спать! — Закричит он.— Скорей, мальчиши! Пробил час За оружие браться! — И мальчишки за ним Полетят, как чижи, Ведь мальчишкам недолго Собраться. Будет в схватке последней Разбит Буржуин Ради счастья На нашей планете, Потому что отважны Мы все, как один, Краснозвёздного времени Дети. Если к отчему дому Подступит беда И закроется тучами Солнце, Не забудь, Кибальчиш, На рассвете тогда И в моё Постучаться Оконце!

Пытаясь заглянуть За горизонт, Где били, задыхаясь, Батареи, Всегда мальчишки Бегали на фронт И торопились Вырасти скорее. Снимали их С товарных поездов И выгоняли, цыкнув, Из теплушек. Как хлеба, Не хватало им Годов Швырять гранаты И палить из пушек. Мальчишки сорок первого! Они Не ведали В воинственном порыве, Что остаются Считанные дни И фронтом станут, Может быть, Дворы их. И рухнут исполинские Копры, И эхо канонадой Отзовётся, И детство, Золотое до поры, Простреленное пулей, Оборвётся...

Она приходит Каждый день Сюда, Печальная и грустная Всегда. А сын смеётся В рамочке стальной, Веснушчатый, Вихрастый, Озорной. Она совсем, Совсем уже Седа, А сын не постареет Никогда: Ему тринадцать С небольшим всего, И руки в синих кляксах У него. Приснится ей: Когда пройдёт Зима, Вернётся сын, Окликнет тихо: «Ма!» Дождь застучит В весеннее стекло, И станет в доме Шумно и светло. Возникнет сон И унесётся прочь, А мать проплачет У окна всю ночь, Глухую боль В душе растормошит И снова в гости К сыну заспешит. Она, наверно, Видит и сейчас, Как сын Пальто надел В последний раз,— Оно теперь В музейной тишине Висит В одном из залов На стене. Как будто бы Прожжённые огнём, Две маленькие Дырочки На нём: У шурфа, Там, где выщерблен Забор, Стреляли в сына Палачи в упор... Вчера пришёл С ватагою друзей Его ровесник — Мальчик мой — В музей. Ему тринадцать С небольшим всего, И руки в синих кляксах У него. Ребята просят Старенькую мать Им о войне И сыне Рассказать. Мать говорит, А думает про то, Что не зашиты Дырки на пальто. Не так уж много Остаётся жить... Успеть бы Мальчику пальто Зашить.

Жил у нас за стеной Беспокойный сосед: До утра не гасил Электрический свет. Всё по комнате гулкой Ходил и ходил И одну за другой Папиросы курил. Называли соседа У нас чудаком, И смеялись над ним, И шутили тайком: — Не от мира сего. Он какой-то чудной: Хоть разок бы устроил Себе выходной! Но сосед всё ходил. Бормотал и курил. На бумаге какие-то Схемы чертил. Приходили к соседу Друзья по ночам. Поклонялись каким-то Сверхмощным печам. Пели песни под утро. Встревожив весь дом... Все терпели такого Соседа с трудом. Были рады жильцы, Услыхав его бас: — До свиданья! Я еду Работать в Донбасс! До свиданья! Я еду К сверхмощным печам, О которых не раз я Мечтал по ночам. До свиданья! Не помните лиха. Друзья! — И ушёл. По перилам Ладонью скользя. В комнатушке его Поселился другой. Гасит вовремя свет У себя за стеной. Аккуратный — В одиннадцать Ляжет в кровать, И ни слова уже До утра не слыхать. Ни о чём не поспорит Ни с кем ни за что, Не приходит к соседу Шумливый никто. Разобраться, Так он — Человек ничего... Но у нас почему-то Не любят его. Может, в этом повинен Газетный портрет. На котором смеётся Наш бывший сосед? Он стоит у печи, Весь в зарницах огня, И с улыбкой задорной Глядит на меня. Словно он задаёт мне С портрета вопрос: «Как, товарищ, дела? Что повесил ты нос?» Я к стене приколю Из газеты портрет — Был хорошим соседом Наш бывший сосед. Пусть вернётся он к нам. Пусть не спит он ночей — Стало скучно у нас Без сверхмощных печей.

В редакции дали Заданье поэту: Стихи написать О герое в газету. — Найдите его В комбинате «Химстрой». Но чтоб обязательно Был он герой! Стихи сочинять По заданию сложно. Но просит газета — Попробовать можно. — Согласен,— подумав, Ответил поэт И утром на стройку Помчался чуть свет. Работала там На укладке бетона Бригада одна — Коваленко Платона, В работе всегда Задаёт она тон: Конечно, герой Коваленко Платон! Отправив в траншею Бетона лавину, Платон разогнул Богатырскую спину И робко сказал: — Крановщик Пастухов Скорей подойдёт вам Для ваших стихов... В дорогу поэт Отправляется снова. Туда, где виднеется Кран Пастухова: Ударник труда. Коммунист молодой. Наверное, он Из героев герой! Но нехотя кран Пастухов выключает. Он с явным смущеньем Поэта встречает: — Поверьте, вам нужен Другой человек — Высотный монтажник Григорий Нарбек. У неба. Почти неприметные Глазу, Качаются В люльках своих Верхолазы. По шатким ступеням, Держась за скобу. Взобрался поэт Наконец на трубу. Отвага нужна. Покоряя высоты. Монтировать в небе Кирпичные соты. Но слышит и здесь От Нарбека поэт: — Героев у нас, К сожалению, нет... Позавтракав плотно И силы утроив, Поэт на площадках Всё ищет героев, Но сварщик Семёнов И плотник Дикой Ему отрицательно Машут рукой. Особое свойство Герои имеют: Совсем о себе Говорить не умеют. С охотой других Называют они, А сами всегда Остаются в тени. Да будет Стихами поэта Воспето Высокое свойство Особое это! Хочу я, ребята, Чтоб было оно И вам по наследству Отцами дано.

В каменном кресле, Хмур и сердит, Каменный доктор В раздумье сидит. Доктор, который Похож на бойца, Доктор, лечивший Ребячьи сердца. Камень — ботинки. Камень — халат. Каменный профиль. Каменный взгляд. В каменном кресле Доктор сидит... Что же он хмурится, Что ж он сердит? Кажется мне: Не закроет он век, Болен пока Хоть один человек. Кажется: Слышит Профессор в тиши. Как снова его Зовут малыши. И грозная ночь Наконец настаёт: Каменный доктор С кресла встаёт! Тропкой знакомой Идёт до угла... Вот он со скальпелем Встал у стола. Каменный доктор Шепчет: — Пора, Дайте мне маску Скорее, сестра! Кажется мне. Что лежит на столе Самый последний Больной на земле. Капли текут По гранитному лбу — Доктор вступает Со смертью в борьбу. Сердца комочек Находит рука... Секунды прошли? Или, может, века? Видишь: Больной улыбнулся Сквозь сон... Значит, он ожил, Значит, спасён! В окна стучится Рассвет голубой — Кончен со смертью Решающий бой! Доктор проходит Вдоль тихих палат: Камень— ботинки. Камень — халат. В кресло садится, Стар и сутул. Веки закрыты — Доктор уснул. Мимо неслышно Идите, друзья: Спит Человек — Беспокоить нельзя. Цветы положите На пьедестал... Каменный доктор Очень устал.

В порту Как в сейфах, Сокровищ груды: Зерно и уголь, Станки и руды. Забиты ими Тут все проходы. А ну, чья очередь, Эй, пароходы! Звенит, как песня, Звучит, как тайна, Сначала: — Вира! — А после: — Майна! — Мы краном цепким Тюки ворочаем И на рассвете И поздней ночью. Узлы стальные Руками пробуем. Играют мускулы Под синей робою. В порту, Как в сейфах. Сокровищ груды: Зерно и уголь. Станки и руды. Всем, чем богаты Земля и недра, Мы поделиться Готовы щедро. Во имя дружбы, Во имя мира, Сначала: — Майна! — А после: — Вира! Ценней сокровищ, Ценней богатства Людей рабочих Святое братство. И наша песня Над морем льётся, Как ленты с якорем У краснофлотца.

Когда за окном непогода И ветер гудит в проводах, Я думаю: Вот уж полгода Отец мой в арктических льдах. Я думаю: В Арктике — вьюга И кануло солнце во тьму. В краю том, наверное, туго Без солнца отцу моему. Уходит отец мой в сугробы с винтовкой своей за плечом: Берёт он из проруби Пробы, Шкалу освещая лучом. Земля в полушубок одета. Приборы — и те колбасят. И матовый градусник Где-то На цифре застыл «Шестьдесят». По тропкам нечётким и льдистым, Окончив задание дня, Отец мой шагает к радистам И трубкой дымит у огня. По просьбе настойчивой мамы Он шлёт нам из нескольких слов Короткие радиограммы: «Дрейфую. Скучаю. Здоров». И как я ему благодарен. Когда от него, От отца, Нам ящик почтовый подарит Одно или два письмеца. Отцовский простуженный голос Опять зазвучит в тишине, Загадочный Северный полюс Вплотную приблизив ко мне. И вижу я: Без одежонок, Следов оставляя черту, Весь белый, Бежит медвежонок С серебряной рыбой во рту. И край тот, Суровый и снежный, Слепящий своей белизной, Нам с мамой покажется нежной, Немного смешною страной. Про мелочи пишет дотошно. Про подвиги — нет и словца... Я думаю: Это нарочно. И я понимаю отца. Он хочет, чтоб в доме уютном Осенней ненастной порой Мы с мамой не знали, Как трудно На льдине бывает порой. Но мама грустит без причины, Про книги забыв и шитьё. Единственный в доме мужчина, Я должен утешить её! Я маме. Как дальнее эхо, Мужские слова говорю: — Отец только на год уехал, Вернётся домой к январю. Два месяца — это немного, Ты стойкою будь до конца! Вот я подрасту и в дорогу Отправлюсь по следу отца. И ждать нас обоих придётся Тебе из страны ледяной.— И мама в ответ мне смеётся: — Спасибо, утешил, родной!

Над землёю, По орбите круговой, Пролетает Космонавт Береговой. Надевает Ночь Парадный чёрный фрак. Во Вселенной Ни души — Лишь стынь да мрак. Да в окошке герметическом Луна. Да дорога, Что опасна И длинна. Над циклоном И над тучей грозовой Пролетает Космонавт Береговой. А в посёлке, Где учился он летать, Мамы сели Детям курточки Латать. Мальчик в небо Смотрит, словно звездочёт: Этот космос, Как магнит, Его влечёт. Он летает И во сне и наяву, И с деревьев Мальчик падает В траву. Сколько ссадин, Сколько шишек у него... Но зато он Не боится ничего. И Гагарин, И Титов, И Комаров Выходили Из мальчишечьих дворов. Взяв у мамы Незаметно старый зонт, По-хозяйски Раздвигали горизонт. Мимо скверов И таких уютных клумб Отрешённо Шли они в аэроклуб. Мамы, мамы, Не ругайте сорванцов: Призовёт их Млечный Путь В конце концов. Гляньте, мамы, Как над вашей головой Пролетает Космонавт Береговой!

Вторую неделю в чащобе у скал Геолог тропу К поселенью искал. Расшиб его лодку Двугорбый порог — Едва из потока Он выбраться смог Да выволок, Словно коня под уздцы, Тяжёлый рюкзак, Где лежат образцы. Тайга, Закипая от гнева, Бурлит И требует: — Парень, Отдай кемберлит! Отдай самоцветы: За так, Ни за грош Ты с ними в дремучем Краю пропадёшь! Упряма тайга. Но и парень упрям. Идёт он вперёд И твердит: — Не отдам! — Брусникой питается, Гложет кору. Как ветку, Шатает его на ветру. В тринадцатый раз Занималась заря: Мол, сдайся на милость, Стараешься зря! И дождь, будто плакал, С утра моросил. И нету у парня Ни капельки сил. Геолог упал... Но, Поднявшись с трудом, Внезапно увидел Бревенчатый дом. Не дом, а избушку На курьей ноге — Она, как виденье, Возникла в тайге. Четыре часа По холодной траве Он полз, Раздирая Туман в голове. Изба как изба. И оконце. И печь. Топчан, на котором Удобно прилечь. Лепёшки. Медвежий Провяленный бок. Дровишки и спичечный К ним коробок. И компас. И карта, Где чьей-то рукой Указана точно Тропа над рекой. Немного поев, Убаюкан теплом, Геолог одетый Заснул за столом. И снится ему, Что Хозяин тайги Тихонько снимает С него сапоги; Медведь обхватил За окошком сосну, Чтоб скрип не мешал Беспокойному сну. И птицы умолкли, И ветер промок, Затих и свернулся В пушистый комок...

Готова ты с книгой Сидеть до утра. Упрямо закушены губы. И лампа ночная, Как отблеск костра, И вдруг ты Становишься Любой. И это тебя Поведут на допрос И станут пытать В Краснодоне, И каждый Поставленный прямо Вопрос — Калёным железом В ладони. Но ты не заплачешь На радость врагам, А плюнешь В их злобные лица. ...К далёким уносит Тебя Берегам Любая из книги Страница. Девчата в тайге Создают города — Грядущего Маленький снимок,— И в праздник, И в час напряжённый труда Ты с ними. Ты с ними. Ты с ними! Танцульки, концерты, кино — «На потом», Работу — Трудней и опасней... Ах, девочка, Ты позабыла о том, Что задали выучить басню. Опять про лисицу, И надо опять Примеры решать и задачи... Ах, девочка, Время не движется вспять: Всё будет. Но будет иначе. От этого, может, И жизнь хороша — Всё сбудется вовремя, Лида! ...Но я отойду И не буду мешать: Читай... И вздыхай... И завидуй...

В известных романах Уэллса и Верна О будущем многое Сказано верно. Наука и техника В нынешнем мире Почти что в любой Поселились квартире.

Зажжётся огонь Голубой на экране — И мы то в Москве, То в Баку, то в Иране. Приёмник зелёным Глазком нам посветит — Расскажет про всё, Что случилось на свете.

За шахматным столиком Робот суровый У мастера партию Выиграл снова. Восторг в его сердце Железном клокочет: Теперь обыграть он Гроссмейстера хочет!

Машины находят Руду за Уралом. Они сочиняют Стихи и хоралы. И также таинственны, Как логарифмы, Их первые эти Созвучья и рифмы.

Выходит, в романах Уэллса и Верна Угадано многое Точно и верно. Но есть и такие В тех книгах страницы, С которыми я Не могу согласиться...

Допустим, ребята, Что Марс обитаем. Мы сядем в ракету И к Марсу слетаем. Пусть всё там не так, Как у нас, Я не спорю: Пусть бегают в воздухе! Скачут по морю! Гипотезу я Принимаю любую: Зелёное солнце! Траву голубую! Но если в расцвете там Мысли сиянье, То, значит, похожи На нас марсиане!

Не верю в чудовищ! Не злые уроды Дворцы воздвигают, А люди, Народы! Музеи и школы, Каналы, дороги Не могут, Не могут Создать осьминоги!

Откроем же смело Тяжёлые люки: — Смотрите на наши Рабочие руки! Где молот и серп? Мы покажем с охотой, Как люди земные Умеют работать!

Работы язык — Он везде одинаков. Привет, марсианин По имени Аков! И ты, марсианка По имени Юсья, Не бойся меня, Как тебя не боюсь я!

Рассеются Общих ошибок Туманы, И время допишет Стихи и романы. На звёздных тропинках, Доверясь судьбе, Мы с вами отыщем Подобных себе. И верю я в то. Что за Млечным Путём Не недругов мы, А друзей обретём!

Автобусы, автобусы, Синие и белые! Едут в автобусах Мальчишки загорелые. В галстуках, Похожие На шустрых снегирей, Мальчишки возвращаются Домой из лагерей. Унылым барабанщиком Стучит по крышам дождь. Ах, дождь, Не будь обманщиком, Ты нас не проведёшь! Пусть гром из пистолета Стреляет в чернозём — Не осень мы, А лето По городу Везём!

Нет нынче на оды Ни спросу, ни моды, Но дерево стоит Торжественной оды! Из дерева сделаны Парта и стол, Стропила на крыше И в комнате пол. Из дерева всё: И для солки кадушка, И школьный пенал, И смешная игрушка. Телеги, вагоны. Речные суда... Деревья несут На плечах провода! Коль в стужу бывало Нам холодно с вами, Мы в доме топили Сухими дровами. И весело в печке Трещали они, Под солнцем в лесу Разогретые пни. В посёлке и в городе, В поле, в деревне — Повсюду деревья, Деревья, Деревья! Чтоб с нами, С людьми, Не случилось беды, Они часовыми Стоят у воды. А вырастить дерево Очень не просто, Чтоб стройное было, Высокого роста, Чтоб листья — с ладошку, Чтоб ночью и днём Различные птахи Возились на нём. Грустны и печальны Погосты порубок, Где каждый росток Беззащитен и хрупок: Ни птиц, ни деревьев, Ни лис, ни зайчат — Лишь пни, Как могильные камни, Торчат. Вокруг ни грибов, Ни орехов, ни ягод — И всё это сделано Меньше чем за год. Но много должно Совершиться чудес, Пока здесь опять Не появится лес! Нам небо отличную Дарит погоду, И время, ребята, Заканчивать оду: На улице, В школьном саду, У крыльца Пусть каждый посадит По два деревца. Пусть станет их больше, Кудрявых, зелёных, Дубов и акаций, Берёзок и клёнов, Платанов и яблонь, Черешен и слив, Роскошных каштанов, Задумчивых ив. Над речкой, на площади, В парке, у школы Пускай раздаётся Их гомон весёлый. Пусть радостно славят Служители муз Деревьев с детьми Благородный союз!

Ночь в лесу. Пеньки во мраке светятся. Тишина над кронами плывет. И слыхать, как бурая медведица Потеряла сына И — ревёт... По оврагам, По опушкам, По чащобам Бродит неприкаянно она. Бьётся сердце медвежье Учащённо, И поскрипывает сердце, Как сосна. Нюхает медведица прогалинки, Шепчет по-медвежьи без конца: «Где ты. Мой лохматенький. Мой маленький?!» Но нигде не видно сорванца. Может, уложили мишку Выстрелом? Или увезли из этих мест? Топает медведица костистая, Пятый день Не пьёт она, Не ест. Задевает о рогатки шкурою, Лапами колотит по стволам... A над лесом Бурое-пребурое Солнце С облаками пополам. Перед бурей, В летней одежоночке, Лес поёживается и дрожит, И за солнцем. Как за медвежоночком, Всё бежит медведица, Бежит...

Ускакали звёздочки, Как кони. Млечный Путь Над городом потух. И в высотном доме — На балконе — Во всю мочь Старается петух. «Просыпайтесь, люди! Ку-ка-ре-ку! Хватит спать В постелях на боку! Скоро солнце Окунётся в реку... За работу все! Ку-ка-реку!» Он при этом думает спесиво: Если песню он не пропоёт, То и солнце, Людям всем на диво, На небе сегодня Не взойдёт. Не проснутся Птицы и деревья, Опоздают овцы К пастуху... Странною, Но всё-таки деревней Кажется наш город Петуху.

Холодный ветер без оглядки Промчался улицей, И вот На крыши белые заплатки Зима уверенно кладёт. От снежных заметей упрямых За рощей съёжилась земля, И на заре в оконных рамах Горят осколки хрусталя. Дрова потрескивают в печке, И мальчики, надев коньки, Бегут по скользкой глади речки, Пускаясь наперегонки. И смех ломается, как льдинка, И снег как будто голубой, И в сердце оживёт Картинка, Почти забытая тобой: Позёмка над дорогой вьётся И заметает санный след, И в небе, Как на дне колодца, Далёких звёзд мерцает свет...

Музыкальные шкатулки Находить случалось мне: Их прибой выносит Гулкий, Отыскав на глубине. Думал раньше — Побрякушки, Но теперь я понял их: Говорящие ракушки — Тайн хранители Морских! Крики дерзких альбатросов, Грозных волн ревущих Рты, Песни всех времён Матросов В них навеки Заперты. Плеск воды у борта шлюпки. Вздох последний корабля. И срывающийся, Хрупкий, Голос радостный: «Земля!» Случай пусть тебе поможет Миг удачи подстеречь. Но, увы, не каждый сможет Разобрать ракушек Речь. Море любит сильных духом, Тех, Кто стоек, Смел, Открыт... Приложись к ракушке ухом: Слышишь? Море говорит!

С утра печален Нынче неспроста я, Нe пишется, Не клеятся дела. Беда случилась: Рыбка золотая В аквариуме утром Умерла. Как бы в кино Перед цветным экраном, Я у стекла прозрачного сидел И в мир иной, Казавшийся мне странным, Не раз часами Пристально глядел. Я не таюсь И говорю открыто: Не мог прожить я Бее неё и дня, Хоть нету Ни разбитого корыта, Ни той старухи жадной У меня. Остались жить Скалярии, окары, Тернеции... Ничем их не корил И просто так, А не в порядке Кары Аквариум мальчишке Подарил. Унёс его он, От восторга тая, И верил Всем на свете Чудесам... Была нужна мне Рыбка золотая, А для чего, Я не пойму И сам.

Я шёл по дороге, Я шёл по тропе, По стёжке И просто По влажной траве. По тропкам, По сопкам, На север и юг, На запад, Восток, Напрямик и вокруг. Я шёл босиком И в больших сапогах, Я солнцем, Рекою И лесом пропах. Дорога манила Меня, весела, Ведя от села До другого села. По рощам, равнинам, Оврагам, буграм Шагал я, Открытый Дождям и ветрам. Я шёл по болоту, По камню, по мху... А голоден был — Затевал я уху, Грибами питался И ягоды ел,— От пищи такой Хоть бы кто растолстел! Лесные поляны Давали мне кров. Пугал я в дремучей Тайге комаров, Валежник и сучья Таскал для костра И песни с друзьями Певал до утра. С зари до зари По дорогам пыля, Я понял: Прекрасна Родная земля, Земля, За которую В грозном бою, Коль надо, И жизнь Не жалеют Свою!

Помню, в детстве По ягоды с матерью Ранним утром к Ольховке идём... Я тогда научился подсматривать За цветами и за зверьём. Шли мы стёжками, Тропками узкими По лугам и по поймам реки. Разноцветными новыми Блузками Нам хвалились в пути Мотыльки. И неистово. Будто бы нанялись, Хотя ветер был ласков и тих, Васильки нам до пояса Кланялись В синих-синих Шапчонках своих. Хитрых глаз полувыкатив бусинки, Совершенно не глядя на нас, По-восточному Серые суслики Совершали у норок Намаз. И подсолнухи С искренним рвением По команде, Что подал кулик, Как солдаты, держали равнение На блестящий Начальственный лик. Было всё так красиво и солнечно, Так чудесно, Так ярко вокруг, Что и сам я, Как рыжий подсолнечник, Застывал в изумлении Вдруг...

Три узких дорожки, Как будто бы змейки, К зелёному лесу спешат. Ромашек на них Золотые копейки На блюдечках белых лежат. Пойду я по первой — Приду на поляну, Где учит медведь малышей С кустов объедать Осторожно малину, Чтоб сок не стекал до ушей. Вторая дорожка Ведёт к водопою, Где старый пятнистый олень Стоит, как скульптура, Над тихой водою, Приветствуя солнечный день. Для третьей дорожки Возьму я лукошко: Меж сосен, берёз и дубов Меня поведёт Эта третья дорожка На ярмарку белых грибов... Чем ближе к деревьям, Тем воздух свежее. Сквозь ветви Глядит полумгла. И вот уже мне Паутинка на шею Лесным ожерельем легла. И сердце забилось От этого чаще, Ему уже тесно в груди: Что ждёт меня в дальней, Неведомой чаще, Что встречу я там, впереди? Какое живёт в ней зверьё и зверушки И сказки какие живут? ...Ребята! Я жду вас в лесу на опушке, Давайте мы встретимся тут! Ребята, Берите и кружки, и ложки, Приладьте рюкзак За спиной; Мы с вами по каждой Походим дорожке... Ребята, скорее за мной! Вас нынче в дорогу Зову не случайно: В предчувствии новых чудес Я знаю, Что все сокровенные тайны Сегодня откроет нам лес!

Осторожно, Тихо, Еле-еле, В нежный плен захвачены весной, Покрываются цветами Ели Вместе с разной мелочью лесной. Зная обо всём на белом свете, Юный друг мой, ведаешь ли ты, Как свежо, Как тонко пахнут Эти милые, Мохнатые цветы? Светятся оранжевые свечки, Украшая праздничный наряд, И простые, Добрые словечки Родственному сердцу говорят. Мы порою думаем неверно, Судим наспех о чужой судьбе, — Ели многолетние, Наверно, Ты иначе представлял себе? В стужу С непокрытой головою Ты видал их у своей лыжни, А они В траву роняют Хвою, Ветру улыбаются Они. Тронь рукой неколкие иголки, Чтобы после вспоминать не раз, Как цветут Застенчивые ёлки, Прячась в чаще От нескромных Глаз.

Два лебедя белых Летели на юг. Мелькали под ними То роща, то луг. Два облака нежных, Воздушны, легки, Летели они Над изломом реки. Летели и громко Трубили о том, Что снова весною Вернутся в свой дом. Вернутся в края Матерей и отцов И выведут вновь Длинношеих птенцов. Но там, Где у вётел Плескалась вода, Ждало их несчастье, Ждала их беда. Безжалостно щёлкнул Зубами металл, И лебедь один Головой замотал. Он замертво рухнул На землю ничком, Уставившись в небо Застывшим зрачком. Метался растерянно Лебедь другой, в полёте крыло Прогибая дугой. Снижался и вновь Набирал высоту, И крик его слышен Был всем за версту. С подругою рядом, Пронзив синеву, Он камнем упал На густую траву. — Ах, как романтично! — Приятель сказал, Когда я об этом Ему рассказал. — Красивый обычай, Готовый сюжет... — Приятель жалеет, Что он не поэт. — Такому учиться У птиц не грешно! — И грустно Мне слушать его И смешно, И стыд не проходит В душе За людей, Способных из ружей Стрелять в лебедей...

На отработанной породе, Покрытый редкою листвой, Подсолнух, Словно в огороде, Стоит с открытой головой. Хоть ни одной травинки рядом, Хоть камни бьют Вблизи, как град. Доволен он Своим нарядом И дню улыбчивому Рад. В пыли по пояс Днём и ночью, Зачем растёт он? — Спросишь ты. Не знаю этого. А впрочем, И просто так, Для красоты, И для того, Чтоб будням серым Немного разноцветней быть, Чтобы и нам Служить примером, Как нужно Эту жизнь Любить...

Жучок устал. Он воду жадно Пил. Ты на него Ногою наступил. За что ты так Расправился С жучком? Он добрым был, Весёлым старичком. Неутомим, Трудолюбив и мил, Детей жучок, Семью свою Кормил. Но думал он Не только о семье, Когда возился Целый день В земле: Чтоб хлеба Урожай был Неплохой, Пахал он почву Маленькой сохой. Трудна Работа эта И сложна. Она была И людям всем Нужна. Лежит жучок У дерева Ничком... За что ты так Расправился С жучком?!

В государственный Ящик почтовый, Словно солнечный луч Золотист, Опустился тихонько Кленовый, Отправляемый осенью Лист. Юный был он весною, Зелёный, Шелестел на ветру В тишине... Вместе с почтой Его, почтальоны, Принесите, пожалуйста, Мне. На ладони он ласково Ляжет, Неказистый кленовый Листок, И, наверное, Больше расскажет, Чем полсотни Обыденных Строк...

Иди и не сворачивай Тропинкою лесной — Тут ветры спят калачиком Под старою сосной. Лежат они, усталые, Во мху среди опят И, словно дети малые, Тихонечко сопят. Но если вдруг наступишь ты Им на пушистый хвост, Они встают, Насупившись, Во весь громадный Рост. Не разобравшись сослепу, Начнут сердито дуть... Тут ветры спят под соснами — Ты осторожным будь!

Хоть разок Увидеть мне бы, Как, Когда редеет мгла, Пришивает К морю Небо Синей ниткою Игла!

Наш котёнок, Как тигрёнок: Рыжий, полосатый. Он совсем ещё Ребёнок, Но уже — усатый.

Утирая с лица Надоевшую воду, Все — И птицы и звери — Корили погоду. Даже в сквере У нас Пригорюнились лужи: От избытка воды Им всё хуже и хуже. А на зорьке взошло В небе солнышко Ярко, Всех согрело И всем Припасло По подарку: Самоцветы — цветам, А берёзонькам — шали, Чтоб стояли и землю Собой украшали. Видел я Из окна: Примостившись на ветке, Солнце в лужи Бросало Золотые монетки.

Они — Ни рыба И ни мясо: Они — Бесформенная Масса. И я признаться Не боюсь, Что сам немного Их боюсь!

Волк отгрыз У зайца хвост И умчался... Вот прохвост!

Одной невозможно Прожить ей и дня: У капельки в море Большая родня. Всем вместе Сто лет нам Придётся считать, Чтоб братьев её И сестёр Сосчитать!

Что-то грозное Вершится Нынче в море Там и тут: Стало море Петушиться — Гребешки на нём Растут. Пахнет в воздухе бедою. И на нас с тобой, Лихи, Заклевать грозя водою, Скачут волны-петухи.

Хвост. Копыта. Бег хороший. Грива есть лохматая... Зебра — это та же лошадь. Только полосатая. Что случилось с ней, С укором Ты её не спрашивай: Прислонялася к забору, А забор — окрашенный.

Меня все дети Крепко любят, Но Вместе с тем Нещадно Лупят.

Скребётся лапой Дождь в окошко, Как будто он Не дождь, А — кошка!

Отчего кричит сова Ночью разные слова? Как услышишь в роще: «У-ухх!» — Так захватит Сразу дух. Крикнет, Будь она неладна, Сразу станешь Сам не свой... Видно, В чаще непроглядной Очень страшно Ей самой!